Надбровные дуги ярко выражены, что предполагает активный характер. Нос обычных пропорций с круглым кончиком: скорее всего любит жизнь и берёт от неё всё по максимуму. Форма лица ближе к трапеции, чем к прямоугольнику, значит характер активный, но при этом достаточно мягкий. Морщинки в уголках глаз свидетельствуют о переходе через рубеж тридцати лет.
Замужем. Обручальное кольцо блестит, нет видимых потёртостей. Рука с кольцом лежит сверху. Во-первых, это говорит о том, что женщина правша, во-вторых, она пытается «светить» кольцом, а значит замужем недавно.
Одета в современное пальто цвета фуксии, скорее всего следит за модой и желает выглядеть младше своих лет».
Александра перевернула снимок и с удовлетворением прочитала характеристику, составленную одним из психологов. Конечно, все предположения детектива могли быть и ошибочными, но в совокупности со знаниями и интуицией ошибки были практически исключены. Тогда почему же она так запоздала с Конюховым? Почему не раскусила этого мерзавца? Ведь все знали, что он взяточник без принципов и сожалений, и она знала.
Александра закрыла глаза. Она представила, какая сумма стоит за этим делом и подумала о том, как далеко распространяются связи Конюхова. Собственные предположения не обрадовали.
Она отложила первый снимок и взялась за второй, скучный. Здесь всё было как в учебнике по психологии, и, более того, она лично знала этого мужчину. Они когда-то работали вместе, но, как часто бывало, не сошлись характерами. Он считал, что женщинам место на кухне. Александра его не переубеждала, но и в обиду себя не давала. Со скучающим видом она отложила и это фото.
На третьем была представительница готического направления среди подростков: преобладание чёрного цвета в макияже, длинные чёрные волосы, пирсинг в левой ноздре и на нижней губе, анх на шее, платье как у Белоснежки, только не из доброй сказки, а из мрачной, где гномы жили не на зелёной полянке, а на кладбище. Единственное, что заинтересовало Александру – это чёрный кожаный браслет на левой руке. Алым цветом на нём значились слова: «VELA FATIS DARE», что с латыни переводилось как «покориться судьбе», но, судя потому, что слова были зачёркнуты, эта девушка судьбе не покорилась.
Александра не могла больше рассматривать чужие снимки. Она думала о Незнакомке, о Марии, чьё имя появилось вследствие аварии. Покорилась ли она судьбе? И что вообще произошло в медицинском центре? Детектив твёрдо решила, что пока полиция занимается поисками вымышленного убийцы, она найдёт ту, кто почти наверняка стала свидетелем убийства, иначе зачем Конюхову её устранять? Чтобы закрыть дело? Слишком просто. Корни крылись где-то глубже и вели к амнезии Марии. Но что с ней произошло, если не было никакой аварии? Что от неё пытались скрыть? И если она действительно свидетельница преступления, почему её тогда просто не убили?
И снова одни вопросы.
Александра сосредоточенно выводила на листке круги, и в центре каждого писала имя Марии.
– Где же ты? – вопрошала она у пустого помещения. – Где тебя искать?
Снова и снова она чертила круги, схемы, писала фразы, которые уже въелись в память настолько, что мерещились повсюду, и когда уже казалось, что ответа не найти, ей на глаза попалось имя доктора Алексеева. Почувствовав зацепку, она придвинулась ближе к столу, включила настольную лампу и повернула её основание так, чтобы свет падал исключительно на нужные ей записи, а именно на адрес.
Если поверить в искреннюю влюблённость Алексеева в Марию и добавить к этому его игру на два фронта, в погоне за деньгами Конюхова (зачем же ещё они встречались?), то можно предположить, что адрес он сказал неверный. Что, если он так боялся собственного разоблачения, что и ей соврал? И тогда улица Пограничника Гарькавого 10, корпус 1, кв. 46 вполне могла оказаться совершенно другим адресом, но вариантов каким именно – бессчётное количество, только если...
Александра безоговорочно доверяла своей интуиции и чувствовала, что просто так придумать подробный адрес Алексеев не мог. Она вспоминала то, как он произносил эти слова: быстро, уверенно, а это значит, что этот адрес действительно был ему знаком или... он соврал лишь отчасти. В одну секунду она включила ноутбук и, как только заработал интернет, вбила в поисковике «Яндекс карты».
Улица Пограничника Гарькавого предстала как на ладони. Она совершила виртуальную прогулку от центра «Надежда» до того адреса, который указал Алексеев, пытаясь представить, как таким же маршрутом шла Мария, и вот тут-то крылась нестыковочка. Если верить единственной свидетельнице, той самой старушке, что сказала, будто видела Марию на противоположной стороне от «Дикси», когда стояла у пешеходного перехода, тогда получалось, что живет она не в доме номер 10, а напротив.
Александра быстро вернулась на виртуальную улицу и воспользовалась поворотной стрелкой. Вот он – Пограничника Гарькавого 9, корпус 1. Конечно, это было только предположение, но стоило проверить. Возможно, Мария жила именно там и, возможно, в квартире 46.
Иван, как и обещал, прибыл в шесть и не с пустыми руками. Он прошёл на кухню, поставил на стол коробку с пирожными, попутно предлагая Александре помощь в восстановлении света в коридоре, а также отмечая, что она героиня, раз сумела справиться с преступником в такой кромешной тьме. Александра пояснила, что тьма была не такой уж и кромешной, так как на сцену действия попадала достаточно широкая полоска света с лестницы. Оба посмеялись, стараясь разрядить обстановку, но напряжение по-прежнему витало в воздухе. Она со дня происшествия так и не рассказала ему правду. Иван чувствовал, что она что-то утаивает, но разговор решили начать с другого.
Иван рассказал ей о визите в кафе «Элитное» и о том, что там так же побывали Конюхов и Фёдоров. Она сразу догадалась, что Фёдоров шестёрка. Он согласился. Записи с камер наблюдения он так и не смог выпросить. Конюхов объяснял это тем, что на них нет ничего касательно дела. Иван подозревал, что это ложь и сообщил подруге о своих догадках. Кто-то заплатил Конюхову, чтобы настоящего убийцу не нашли. Она согласно кивнула и только.
Затем Александра поделилась своим предположением насчет адреса Марии. Решили не докладывать об этом никому в полиции и на следующее же утро проверить предположение. А затем, как ни в чём не бывало, обсудили «Незнакомцев в поезде»: она удивилась тому, что он выбрал именно этот триллер, а он поблагодарил её за отличную рекомендацию. Потом они немного поговорили о главных героях, высказали варианты по поводу развязки. И на этом разошлись.
Ближе к ночи отключили электричество и телефон как назло разрядился. В очередной раз проклиная дом-развалюху, Александра принялась за поиски свечи. Нашла только большую рождественскую, подаренную родителями в прошлом году. Она так её и не зажигала.
Настало время.
Уже подготавливаясь ко сну и снимая тёмно-фиолетовые носки, буквально кричащие о внутреннем напряжении, она держала свечу в руках и смотрела на пламя немного боязливо, но всё же не отрывая взгляда. Каждый раз, глядя на огонь, она пыталась бороться со своим страхом и не думать о котельной. Этот раз ничем не отличался от остальных. Она так же старалась думать на отстранённые темы, к примеру, о дне рождения. Когда она в последний раз отмечала свой день рождения? Она уже и не помнила. С работой в полиции как-то было не до этого, а потом... Потом пришло осознание, что эти праздники не делают её счастливой, ведь все желания из года в год повторяются, подарки становятся всё банальнее, а близких становится всё меньше.
Александра подумала о своих родителях, о Бризе, тяжело вздохнула, бросила взгляд на носки, а затем наклонилась и резко задула свечу, надеясь, что всё наладится, а предстоящий день будет более спокойного цвета.
Марии приснился какой-то футуристический сон. Она увидела звёздное небо и созвездие Большой медведицы. Затем появилась связка воздушных шаров, среди них были все цвета радуги кроме красного. Силуэт девочки с двумя хвостиками промелькнул вслед за шариками. Неожиданно девочка превратилась в робота с мигающими глазами, а небо приобрело форму огромного прозрачного купола. Мария следовала за причудливыми образами, пока не встретила саму себя на ступеньках двухэтажного дома. Вошла внутрь.
Всё тот же деревянный столик с разноцветными подставками под горячее вместо салфеток, кремовые обои, корзина с белыми розами на стене, фото серых глаз в белой рамке. На этот раз она заметила ещё одну деталь – детский рисунок. Белка на белом листе бумаги и имя ровными буквами выведенное в левом уголке: Катюшка. Она узнала собственный почерк и заметила, как Мария из сна улыбается. Не понимая причины, улыбнулась в ответ. Та Мария потянула её на лестницу, и она последовала, не сопротивляясь.
На втором этаже располагались две спальни, и она вспомнила, что в одной из них должна быть детская кроватка, застеленная красным одеяльцем с белыми слониками. Она повернула ручку ближайшей двери. Всё здесь было знакомо: и обои цвета сливочного масла, и музыкальный плакат с детской азбукой, и панно с лесными зверюшками, и прикроватная тумбочка с единственным ящиком, где хранились ключи от дома да кошелёк с мелочью, и торшер с белым абажуром, расписанным вручную китайскими иероглифами. Мария приобрела его на той же хендмейд-ярмарке, что и одеяльце. Она перевела взгляд в дальний угол и обнаружила там ту самую кроватку. Подошла поближе и коснулась одеяльца. На ощупь оно было плюшевым, но разве такое возможно во сне? Чья-то рука легла на плечо. Это другая Мария смотрела на неё всё с той же улыбкой.
– Вспомни, – тихо попросила она и указала на противоположную стену. Обои сливочного цвета терялись среди изобилия разноцветных зверей и образов принцесс в высоких, как башня, коронах и в пышных, как абажур, платьях. Мария помнила эти рисунки. Она сама покупала краски. Ездила за ними в «Буквоед» и там же покупала книжку со стихами Барто.
– Вспомни.
Обложка была помидорного цвета, и на ней была нарисована светловолосая девочка с медвежонком. Мария обнаружила ту самую книжку под одеялом.
А в следующий миг уже оказалась в душевой. Она безошибочно определила, где стоит запасной пузырёк с жидким мылом – слева под раковиной. Наощупь включила горячую воду, зная, что холодная плохо поступает, и даже вспомнила ожог на большом пальце левой ноги. Мария знала, как открывается мыльница в форме ракушки. Щелчок – и перед тобой бирюзовая жемчужина с ароматом мяты. Знала, где скол у раковины и где лежит коврик в форме распустившейся розы. Казалось, она принимала непосредственное участие в оформлении каждого уголка. Тоже касалось и других частей дома. Она знала, где лежат запасные ключи и где хранятся бокалы для торжественных случаев; какая из салфеток для кухонного стола, а какая для столешницы возле плиты; сколько кружек стоит на полке; где стоят кастрюли, а где сковородки; где лежат те самые запасные подставки под горячее.
Обстановка была настолько знакома, что становилось страшно. Мария медленно поплелась к выходу из дома. За зелёным забором ждала Мария из сна. Она улыбнулась и исчезла.
На часах была половина пятого, и дождь уже стучал, как какой-нибудь безумный барабанщик из рок-группы. Холод проникал даже сквозь пуховое одеяло, и Мария поёжилась в предрассветных сумерках. За последние три ночи ей приснилось столько подробностей, что она уже начала сомневаться в том, что эти сны лишь игра воображения, фрагменты чьей-то подсмотренной жизни. Тем более, что Мария вспомнила день, когда покупала шарики. Это было на Крестовском острове: она долго стояла в очереди и очень жалела, когда из связки не получилась настоящая радуга. Красного цвета не хватало и тогда Мария попросила второй оранжевый.
Вспомнила и робота. Это была небольшая выставка современных научных достижений и проходила она в каком-то торговом комплексе. Кажется, после выставки она покупала чай с мятой.
Она взяла с прикроватной тумбочки расчёску, провела по волосам, затем потянулась за бутылкой воды и сделала ледяной глоток. Холод сковал язык и горло, но она ничего не ощущала, погрузившись в свой сон наяву, заново ощущая аромат мятной жемчужины и рассматривая детские рисунки на стене. Это было как наваждение. Только что она проснулась в своей комнате с пожелтевшими от сырости обоями и вот уже бродит по дому, в котором витает запах сосны и ели. Ей казалось, что сейчас она выглянет в окно и увидит зелёный забор, высокую траву и кирпичный дом по соседству, но за окном был тот же унылый дворик со сломанной каруселью и одноместными качелями. Мария снова посмотрела на часы: пять утра. Она думала, что прошло гораздо меньше времени. Пора заканчивать с этими странными путешествиями.
С того дня, как она оказала помощь мальчику, такие путешествия стали привычным делом. Она могла пойти в ванную комнату, чтобы полежать в воде с морской солью, а оказаться в душевой из сна и пробыть там так долго, что, когда путешествие оканчивалось, вода уже изливалась гневом через края и лилась на пол. А однажды она чуть не прожгла свои джинсы только потому, что вспомнила, как прошлой осенью ходила в магазин и выбирала их в категории «Распродажа». Её состояние становилось опасным и не столько для окружающих, ведь Мария по-прежнему не отвечала на звонки людей, чьи лица стёрлись из памяти, сколько для себя самой. Ей казалось, что она сходит с ума, и вся её жизнь потеряла ориентир, и самое страшное было в том, что женщина не знала, где правильное направление: она до сих пор оставалась на «больничном» и всё свободное время тратила на то, чтобы разобраться в этом.
Мария попытала счастья в районной больнице: может там её знают, но и в этом потерпела полное фиаско – никто о ней не слышал. Но ведь где-то она должна была применять свои медицинские знания или спасение мальчика лишь случайность? Счастливая случайность. Она уже ни в чём не была уверена и сейчас, сидя на кровати и наблюдая за тем, как быстро сменяются дождливые узоры на окне, снова и снова возвращалась к своим сновидениям.
Когда соседи за стенкой начали обсуждать что приготовить холодным субботним утром на завтрак, а маленькая стрелка часов вальяжно разлеглась на цифре девять, Мария решила отыскать дом из сна.
Большой зонт изумрудного цвета ограждал взор от бесчисленных покатых крыш, выпирающих среди серого неба, как нарывы. Дождь перестал, но Мария зонт не опускала и, хлюпая сапогами по грязным лужам, продолжала идти, примечая детали.
Справа – покошенный серый забор, слева – полураздетые сосны. Вдоль дороги канава. Из тёмной воды выглядывает старый мужской ботинок. Может, это вовсе не та улица, что была во сне? Может, она ошиблась?
Неожиданно узкая дорога, по которой едва смогла бы проехать машина больше, чем миникар, свернула налево, и окружающий пейзаж вмиг переменился. Унылые сосны сменились рядами ясеня в багрово-рыжих и золотистых нарядах, у их подножия, поблёскивая после дождя, росла мелкая трава, ещё не потерявшая весь свой сочный зелёный цвет, а между деревьями тут и там мелькали бледно-жёлтые лучи только-только выглянувшего солнца.
Замужем. Обручальное кольцо блестит, нет видимых потёртостей. Рука с кольцом лежит сверху. Во-первых, это говорит о том, что женщина правша, во-вторых, она пытается «светить» кольцом, а значит замужем недавно.
Одета в современное пальто цвета фуксии, скорее всего следит за модой и желает выглядеть младше своих лет».
Александра перевернула снимок и с удовлетворением прочитала характеристику, составленную одним из психологов. Конечно, все предположения детектива могли быть и ошибочными, но в совокупности со знаниями и интуицией ошибки были практически исключены. Тогда почему же она так запоздала с Конюховым? Почему не раскусила этого мерзавца? Ведь все знали, что он взяточник без принципов и сожалений, и она знала.
Александра закрыла глаза. Она представила, какая сумма стоит за этим делом и подумала о том, как далеко распространяются связи Конюхова. Собственные предположения не обрадовали.
Она отложила первый снимок и взялась за второй, скучный. Здесь всё было как в учебнике по психологии, и, более того, она лично знала этого мужчину. Они когда-то работали вместе, но, как часто бывало, не сошлись характерами. Он считал, что женщинам место на кухне. Александра его не переубеждала, но и в обиду себя не давала. Со скучающим видом она отложила и это фото.
На третьем была представительница готического направления среди подростков: преобладание чёрного цвета в макияже, длинные чёрные волосы, пирсинг в левой ноздре и на нижней губе, анх на шее, платье как у Белоснежки, только не из доброй сказки, а из мрачной, где гномы жили не на зелёной полянке, а на кладбище. Единственное, что заинтересовало Александру – это чёрный кожаный браслет на левой руке. Алым цветом на нём значились слова: «VELA FATIS DARE», что с латыни переводилось как «покориться судьбе», но, судя потому, что слова были зачёркнуты, эта девушка судьбе не покорилась.
Александра не могла больше рассматривать чужие снимки. Она думала о Незнакомке, о Марии, чьё имя появилось вследствие аварии. Покорилась ли она судьбе? И что вообще произошло в медицинском центре? Детектив твёрдо решила, что пока полиция занимается поисками вымышленного убийцы, она найдёт ту, кто почти наверняка стала свидетелем убийства, иначе зачем Конюхову её устранять? Чтобы закрыть дело? Слишком просто. Корни крылись где-то глубже и вели к амнезии Марии. Но что с ней произошло, если не было никакой аварии? Что от неё пытались скрыть? И если она действительно свидетельница преступления, почему её тогда просто не убили?
И снова одни вопросы.
Александра сосредоточенно выводила на листке круги, и в центре каждого писала имя Марии.
– Где же ты? – вопрошала она у пустого помещения. – Где тебя искать?
Снова и снова она чертила круги, схемы, писала фразы, которые уже въелись в память настолько, что мерещились повсюду, и когда уже казалось, что ответа не найти, ей на глаза попалось имя доктора Алексеева. Почувствовав зацепку, она придвинулась ближе к столу, включила настольную лампу и повернула её основание так, чтобы свет падал исключительно на нужные ей записи, а именно на адрес.
Если поверить в искреннюю влюблённость Алексеева в Марию и добавить к этому его игру на два фронта, в погоне за деньгами Конюхова (зачем же ещё они встречались?), то можно предположить, что адрес он сказал неверный. Что, если он так боялся собственного разоблачения, что и ей соврал? И тогда улица Пограничника Гарькавого 10, корпус 1, кв. 46 вполне могла оказаться совершенно другим адресом, но вариантов каким именно – бессчётное количество, только если...
Александра безоговорочно доверяла своей интуиции и чувствовала, что просто так придумать подробный адрес Алексеев не мог. Она вспоминала то, как он произносил эти слова: быстро, уверенно, а это значит, что этот адрес действительно был ему знаком или... он соврал лишь отчасти. В одну секунду она включила ноутбук и, как только заработал интернет, вбила в поисковике «Яндекс карты».
Улица Пограничника Гарькавого предстала как на ладони. Она совершила виртуальную прогулку от центра «Надежда» до того адреса, который указал Алексеев, пытаясь представить, как таким же маршрутом шла Мария, и вот тут-то крылась нестыковочка. Если верить единственной свидетельнице, той самой старушке, что сказала, будто видела Марию на противоположной стороне от «Дикси», когда стояла у пешеходного перехода, тогда получалось, что живет она не в доме номер 10, а напротив.
Александра быстро вернулась на виртуальную улицу и воспользовалась поворотной стрелкой. Вот он – Пограничника Гарькавого 9, корпус 1. Конечно, это было только предположение, но стоило проверить. Возможно, Мария жила именно там и, возможно, в квартире 46.
***
Иван, как и обещал, прибыл в шесть и не с пустыми руками. Он прошёл на кухню, поставил на стол коробку с пирожными, попутно предлагая Александре помощь в восстановлении света в коридоре, а также отмечая, что она героиня, раз сумела справиться с преступником в такой кромешной тьме. Александра пояснила, что тьма была не такой уж и кромешной, так как на сцену действия попадала достаточно широкая полоска света с лестницы. Оба посмеялись, стараясь разрядить обстановку, но напряжение по-прежнему витало в воздухе. Она со дня происшествия так и не рассказала ему правду. Иван чувствовал, что она что-то утаивает, но разговор решили начать с другого.
Иван рассказал ей о визите в кафе «Элитное» и о том, что там так же побывали Конюхов и Фёдоров. Она сразу догадалась, что Фёдоров шестёрка. Он согласился. Записи с камер наблюдения он так и не смог выпросить. Конюхов объяснял это тем, что на них нет ничего касательно дела. Иван подозревал, что это ложь и сообщил подруге о своих догадках. Кто-то заплатил Конюхову, чтобы настоящего убийцу не нашли. Она согласно кивнула и только.
Затем Александра поделилась своим предположением насчет адреса Марии. Решили не докладывать об этом никому в полиции и на следующее же утро проверить предположение. А затем, как ни в чём не бывало, обсудили «Незнакомцев в поезде»: она удивилась тому, что он выбрал именно этот триллер, а он поблагодарил её за отличную рекомендацию. Потом они немного поговорили о главных героях, высказали варианты по поводу развязки. И на этом разошлись.
Ближе к ночи отключили электричество и телефон как назло разрядился. В очередной раз проклиная дом-развалюху, Александра принялась за поиски свечи. Нашла только большую рождественскую, подаренную родителями в прошлом году. Она так её и не зажигала.
Настало время.
Уже подготавливаясь ко сну и снимая тёмно-фиолетовые носки, буквально кричащие о внутреннем напряжении, она держала свечу в руках и смотрела на пламя немного боязливо, но всё же не отрывая взгляда. Каждый раз, глядя на огонь, она пыталась бороться со своим страхом и не думать о котельной. Этот раз ничем не отличался от остальных. Она так же старалась думать на отстранённые темы, к примеру, о дне рождения. Когда она в последний раз отмечала свой день рождения? Она уже и не помнила. С работой в полиции как-то было не до этого, а потом... Потом пришло осознание, что эти праздники не делают её счастливой, ведь все желания из года в год повторяются, подарки становятся всё банальнее, а близких становится всё меньше.
Александра подумала о своих родителях, о Бризе, тяжело вздохнула, бросила взгляд на носки, а затем наклонилась и резко задула свечу, надеясь, что всё наладится, а предстоящий день будет более спокойного цвета.
Прода от 05.12.2020, 11:10
Глава 15
Марии приснился какой-то футуристический сон. Она увидела звёздное небо и созвездие Большой медведицы. Затем появилась связка воздушных шаров, среди них были все цвета радуги кроме красного. Силуэт девочки с двумя хвостиками промелькнул вслед за шариками. Неожиданно девочка превратилась в робота с мигающими глазами, а небо приобрело форму огромного прозрачного купола. Мария следовала за причудливыми образами, пока не встретила саму себя на ступеньках двухэтажного дома. Вошла внутрь.
Всё тот же деревянный столик с разноцветными подставками под горячее вместо салфеток, кремовые обои, корзина с белыми розами на стене, фото серых глаз в белой рамке. На этот раз она заметила ещё одну деталь – детский рисунок. Белка на белом листе бумаги и имя ровными буквами выведенное в левом уголке: Катюшка. Она узнала собственный почерк и заметила, как Мария из сна улыбается. Не понимая причины, улыбнулась в ответ. Та Мария потянула её на лестницу, и она последовала, не сопротивляясь.
На втором этаже располагались две спальни, и она вспомнила, что в одной из них должна быть детская кроватка, застеленная красным одеяльцем с белыми слониками. Она повернула ручку ближайшей двери. Всё здесь было знакомо: и обои цвета сливочного масла, и музыкальный плакат с детской азбукой, и панно с лесными зверюшками, и прикроватная тумбочка с единственным ящиком, где хранились ключи от дома да кошелёк с мелочью, и торшер с белым абажуром, расписанным вручную китайскими иероглифами. Мария приобрела его на той же хендмейд-ярмарке, что и одеяльце. Она перевела взгляд в дальний угол и обнаружила там ту самую кроватку. Подошла поближе и коснулась одеяльца. На ощупь оно было плюшевым, но разве такое возможно во сне? Чья-то рука легла на плечо. Это другая Мария смотрела на неё всё с той же улыбкой.
– Вспомни, – тихо попросила она и указала на противоположную стену. Обои сливочного цвета терялись среди изобилия разноцветных зверей и образов принцесс в высоких, как башня, коронах и в пышных, как абажур, платьях. Мария помнила эти рисунки. Она сама покупала краски. Ездила за ними в «Буквоед» и там же покупала книжку со стихами Барто.
– Вспомни.
Обложка была помидорного цвета, и на ней была нарисована светловолосая девочка с медвежонком. Мария обнаружила ту самую книжку под одеялом.
А в следующий миг уже оказалась в душевой. Она безошибочно определила, где стоит запасной пузырёк с жидким мылом – слева под раковиной. Наощупь включила горячую воду, зная, что холодная плохо поступает, и даже вспомнила ожог на большом пальце левой ноги. Мария знала, как открывается мыльница в форме ракушки. Щелчок – и перед тобой бирюзовая жемчужина с ароматом мяты. Знала, где скол у раковины и где лежит коврик в форме распустившейся розы. Казалось, она принимала непосредственное участие в оформлении каждого уголка. Тоже касалось и других частей дома. Она знала, где лежат запасные ключи и где хранятся бокалы для торжественных случаев; какая из салфеток для кухонного стола, а какая для столешницы возле плиты; сколько кружек стоит на полке; где стоят кастрюли, а где сковородки; где лежат те самые запасные подставки под горячее.
Обстановка была настолько знакома, что становилось страшно. Мария медленно поплелась к выходу из дома. За зелёным забором ждала Мария из сна. Она улыбнулась и исчезла.
На часах была половина пятого, и дождь уже стучал, как какой-нибудь безумный барабанщик из рок-группы. Холод проникал даже сквозь пуховое одеяло, и Мария поёжилась в предрассветных сумерках. За последние три ночи ей приснилось столько подробностей, что она уже начала сомневаться в том, что эти сны лишь игра воображения, фрагменты чьей-то подсмотренной жизни. Тем более, что Мария вспомнила день, когда покупала шарики. Это было на Крестовском острове: она долго стояла в очереди и очень жалела, когда из связки не получилась настоящая радуга. Красного цвета не хватало и тогда Мария попросила второй оранжевый.
Вспомнила и робота. Это была небольшая выставка современных научных достижений и проходила она в каком-то торговом комплексе. Кажется, после выставки она покупала чай с мятой.
Она взяла с прикроватной тумбочки расчёску, провела по волосам, затем потянулась за бутылкой воды и сделала ледяной глоток. Холод сковал язык и горло, но она ничего не ощущала, погрузившись в свой сон наяву, заново ощущая аромат мятной жемчужины и рассматривая детские рисунки на стене. Это было как наваждение. Только что она проснулась в своей комнате с пожелтевшими от сырости обоями и вот уже бродит по дому, в котором витает запах сосны и ели. Ей казалось, что сейчас она выглянет в окно и увидит зелёный забор, высокую траву и кирпичный дом по соседству, но за окном был тот же унылый дворик со сломанной каруселью и одноместными качелями. Мария снова посмотрела на часы: пять утра. Она думала, что прошло гораздо меньше времени. Пора заканчивать с этими странными путешествиями.
С того дня, как она оказала помощь мальчику, такие путешествия стали привычным делом. Она могла пойти в ванную комнату, чтобы полежать в воде с морской солью, а оказаться в душевой из сна и пробыть там так долго, что, когда путешествие оканчивалось, вода уже изливалась гневом через края и лилась на пол. А однажды она чуть не прожгла свои джинсы только потому, что вспомнила, как прошлой осенью ходила в магазин и выбирала их в категории «Распродажа». Её состояние становилось опасным и не столько для окружающих, ведь Мария по-прежнему не отвечала на звонки людей, чьи лица стёрлись из памяти, сколько для себя самой. Ей казалось, что она сходит с ума, и вся её жизнь потеряла ориентир, и самое страшное было в том, что женщина не знала, где правильное направление: она до сих пор оставалась на «больничном» и всё свободное время тратила на то, чтобы разобраться в этом.
Мария попытала счастья в районной больнице: может там её знают, но и в этом потерпела полное фиаско – никто о ней не слышал. Но ведь где-то она должна была применять свои медицинские знания или спасение мальчика лишь случайность? Счастливая случайность. Она уже ни в чём не была уверена и сейчас, сидя на кровати и наблюдая за тем, как быстро сменяются дождливые узоры на окне, снова и снова возвращалась к своим сновидениям.
Когда соседи за стенкой начали обсуждать что приготовить холодным субботним утром на завтрак, а маленькая стрелка часов вальяжно разлеглась на цифре девять, Мария решила отыскать дом из сна.
***
Большой зонт изумрудного цвета ограждал взор от бесчисленных покатых крыш, выпирающих среди серого неба, как нарывы. Дождь перестал, но Мария зонт не опускала и, хлюпая сапогами по грязным лужам, продолжала идти, примечая детали.
Справа – покошенный серый забор, слева – полураздетые сосны. Вдоль дороги канава. Из тёмной воды выглядывает старый мужской ботинок. Может, это вовсе не та улица, что была во сне? Может, она ошиблась?
Неожиданно узкая дорога, по которой едва смогла бы проехать машина больше, чем миникар, свернула налево, и окружающий пейзаж вмиг переменился. Унылые сосны сменились рядами ясеня в багрово-рыжих и золотистых нарядах, у их подножия, поблёскивая после дождя, росла мелкая трава, ещё не потерявшая весь свой сочный зелёный цвет, а между деревьями тут и там мелькали бледно-жёлтые лучи только-только выглянувшего солнца.
