Второй этаж оставался загадкой. Всё, что можно было разглядеть, не поднимаясь на лестницу, это такие же световые коконы, но в виде светильников.
По мнению Ивана, заведение выглядело не столько элитным, сколько безвкусным. Одни колонны чего стоили, будто элементы из стрип-бара, а эти подушки были явно позаимствованы из «Арабских ночей», не говоря уже о зеркале соответствующему гримёрке кинозвезды, но не месту, куда люди приходили перекусить и пообщаться.
Он как раз рассматривал белый кувшин, непонятно для чего поставленный посередине столика, когда всё та же красавица-хостес подала ему меню в ярко-оранжевой обложке. Только тогда Иван вспомнил цель своего визита.
– Прошу прощения, я пришёл сюда не для того, чтобы поесть.
Он отметил, что выражение лица девушки ничуть не изменилось и уже собрался объяснить истинную причину своего визита, когда она произнесла:
– Вы хотите поработать. Вай-фай бесплатный, но вот за столик придётся платить. Сколько времени вы здесь пробудете?
Он взглянул на бейджик.
– Виктория, я здесь, чтобы задать пару вопросов. Я могу поговорить с вашим управляющим?
– Вы из полиции? На вас нет формы, – она с сомнением посмотрела на его потёртую куртку цвета ночного неба.
Иван так долго репетировал речь, что, казалось, знал её наизусть, но сейчас, глядя в фиалковые глаза Виктории, он всё забыл. Неужели красивые девушки всегда так действуют на мужчин? Пуля на него так не действовала, хотя она и была всегда неотразима: и в домашнем халате, и в джинсах, и даже в тот дождливый день, когда свалилась в яму с нечистотами.
– Чем я могу вам помочь?
Он словно очнулся и неожиданно увидел, что перед ним уже стоит не Виктория, а коренастый детина в чёрном костюме.
Иван достал удостоверение:
– Я из полиции. Из отдела...
– Да ладно, опять? – мужчина опустился на противоположный стул. – Что ещё вам нужно?
– Ещё?
– Мы уже всё отдали, всё рассказали. Ничего нового не вспомнили.
Иван насторожился:
– А теперь попрошу поподробнее.
– Ты коллег своих спрашивай. Ходите, работать мешаете. В прошлый раз клиентов перепугали. Я так выручку потеряю. Так что я всё сказал.
– Подождите. Как ваше имя?
– Тебе зачем?
– Хочу поговорить. По-человечески. Не как полицейский.
Мужчина скривился: уважения к органам он явно не испытывал.
– Предлагаю начать сначала. Я – Иван и очень нуждаюсь в вашей помощи.
Собеседник, кажется, потерял дар речи, ведь обычно люди из органов вели себя не так интеллигентно.
– Лёха, – крепкое пожатие. – Алексей.
– Алексей, мы расследуем дело о двойном убийстве.
– Да, знаю. Мужик и баба.
– Да. И мы всё думаем, как тяжело родственникам погибших, возможно они и не знают о том, что произошло.
Алексей скривился в ухмылке:
– Что за ерунда.
– Возможно, мужчина и женщина ушли на работу и просто не вернулись.
Мужчина не реагировал.
Со страдальческим лицом Иван продолжал:
– Возможно, у них есть семьи, которые сейчас смотрят на фотографии и думают о том, что же произошло, что они сделали не так и почему их бросили?
– Фигня.
Иван перестал кривляться:
– Я не знаю так это или нет, но считаю, что каждый имеет право на достойные похороны в кругу близких людей. Вы так не считаете?
Алексей заёрзал на стуле, затем сказал:
– Полиция никогда ничего не может.
Иван сделал вид, что не услышал:
– Вы готовы помочь: предоставите видеозаписи как внутреннего, так и наружного наблюдения?
– Так я уже сказал, ваши всё забрали.
– Наши?
– Ну да. Приходили, показывали фотографии, расспрашивали. Я всё рассказал и записи отдал. Убитый мне, кстати, сразу не понравился. Я и об этом им, кстати сказал. Думаю, его за дело, – Алексей откинулся на спинку.
– Вы знали его лично?
– Один раз общались, а так он частенько к нам заходил. У нас здесь лучшее обслуживание.
Иван мельком взглянул на Викторию: если под «лучшим» подразумевалась модельная внешность и очаровательная улыбка, то, несомненно.
– Вика, что он заказывал? – крикнул Алексей.
– «Цезарь» навынос!
Он улыбнулся девушке и перевёл взгляд на Ивана:
– Наверняка для бабы своей, а мужик неприятный такой.
– О чём вы разговаривали?
– Да о таблетках.
– О чём?
– О таблетках от головной боли. Спрашивал, какая аптека есть поблизости, мол у пациентки часто голова болит, и она каждый раз таблетку просит, а то лекарство, что ей дают не помогает.
– Он рассказывал, что врач?
– Сказал, что психолог, но я ему не поверил.
– Почему?
– Говорю же, странный он какой-то. На наркомана в стадии реабилитации был похож.
Иван задумался. Сравнение конечно то ещё, но судмедэксперт Павел, осматривая труп, тоже высказал такое предположение: он обнаружил характерные следы на венах. И как он мог об этом забыть?
– В общем как-то так, – Алексей потёр ладони. – Всё?
– Подождите. Может этот психолог упоминал какие-нибудь имена? Пациентки или своё?
– Нет. Я пойду? – он приподнялся.
– Вы не припомните ещё кое-что? Кто приходил из полиции?
– Двое, – Алексей сел обратно. – Молодой какой-то белобрысый и мужик лет пятидесяти.
– Они представились?
Он потёр свой массивный подбородок:
– Молодого звали то ли Федосеев, то ли Фёдоров, а того, что постарше не припомню.
– Как он выглядел?
– Я обратил внимание только на молодого. Слишком он молодой для вашей работы – зелёный. А второй... Я ему отдал записи и всё, даже не рассматривал особо. Обычный мужик, удостоверением тыкал.
Уже поднимаясь из-за стола Алексей добавил:
– Хотя этот ваш постарше говорил странно, как бы слова местами переставлял.
– Например, так: «Из полиции я»?
– Да.
Иван нахмурился. Такой расклад дел ему совсем не нравился.
– Я могу идти?
– Да. Вы очень нам помогли. Спасибо.
Твёрдое рукопожатие. Иван уже собрался уходить, когда дорогу ему преградила Виктория. Она ослепительно улыбнулась и произнесла:
– Вы ничего не заказывали, но всё-таки придется заплатить.
– За что? – удивился Иван.
– За столик.
Прода от 29.11.2020, 13:34
Глава 11
Мария вспомнила название любимой книги. В младшей школе в то время, как одноклассницы зачитывались сказками и волшебными историями о Гарри Поттере, она не могла оторваться от произведений Александра Дюма.
«Граф Монте–Кристо» покорил её сердце навсегда. Она была влюблена в Эдмона Дантеса, презирала Данглара, сочувствовала всем сердцем красавице Гайде и совершенно не понимала Мерседес. Ей казалось, что сама она бы никогда не смогла пережить то, что пережил главный герой, и в четырнадцать лет мечтала выйти замуж за такого, как он.
Время безжалостно отсекало минуту за минутой, а Мария стояла в книжном магазине и с нежностью гладила обложку. Её глаза наполнялись слезами, но всё равно она снова и снова перечитывала такое родное название. Покупатели часто оборачивались и с непониманием смотрели на странную женщину. Одна маленькая девочка потянула за рукав маму и спросила:
– А у тёти горе?
– Не знаю, пойдём лучше поищем тебе сказку.
Горе. Мария и сама не знала горе это или счастье стоять вот так с книгой в руках и сдерживать назойливые слёзы. Наверно, всё же счастье. Она вспоминала. Понемногу, но вспоминала свою жизнь: то, что любила читать, те блюда, что любила есть, те фильмы, что любила смотреть, те места, где любила бывать.
Любила. Это слово как-то странно отозвалось в душе, будто она что-то упускала. Что-то, что важнее всего. Барабанная дробь напомнила о себе резко и словно безапелляционно заявляя: «Не то, всё не то. Вспомни».
И она пыталась. Теребила книгу в руках и настойчиво пыталась вспомнить людей из своей жизни до аварии, но тщётно.
– Подсказать? – девчонка лет семнадцати с раздражением уставилась на Марию.
– Нет, спасибо, – Мария виновато улыбнулась, но не встретила улыбки в ответ.
– Берёте эту?
– Да, да. Беру.
– Классика. Проходите на кассу.
Она послушно проследовала за девчонкой, которая ей в сёстры годилась, если бы конечно у неё была сестра. Ей казалось, что нет, но точно она вспомнить не могла. Подошла к кассе, заняла очередь. Перед ней было три человека: старичок и две мамочки с колясками. Только такие люди и могут в четверг в десять утра стоять в книжном. Задумывается ли кто-нибудь почему здесь она?
Когда-то, и это было уже точно не уловкой из сновидения, она стояла в такой же очереди и покупала детскую книжку. Кажется, стихи Барто. Или Маршака? А потом прятала эту книжку в шкафу на самой верхней полке.
Настойчивая головная боль пронзила виски и распласталась подобно медузе по всему телу. Неожиданно ноги подкосились и Марии пришлось схватиться за стойку, чтобы не упасть. Никто не обратил на это внимания: обе мамочки увлечённо сюсюкали со своими малышами, старичок расплачивался с кассиршей, а та скрупулёзно отсчитывала сдачу мелочью.
Мария несколько мгновений постояла с закрытыми глазами, и постепенно мир стал приходить в норму: медуза уплыла обратно в чертоги сознания, заставляя и Марию сделать то же самое – уплыть из воспоминаний и вернуться в настоящее. Она уже стала понимать, что стоило чему-то из прошлой жизни напомнить о себе, как головные боли и другие симптомы тут же начинали манипулировать ею, заставляя отступать.
С заветной книгой в сумочке Мария вышла из магазина и вдохнула прохладный воздух, наполненный симфонией предстоящего дождя. Первые капли робко коснулись земли, и Мария поспешила домой. Зонт она взять забыла, а перспектива промокнуть совсем не радовала. Ускоряя шаги, она словно убегала от непогоды, а капли становились агрессивнее, пока не превратились в настоящий ливень.
Мария уже была у дома, когда заметила столпившихся людей у своей парадной, а потом сквозь пелену дождя разглядела и мальчика с портфелем. Кажется, она видела его раньше. Внутренний голос скомандовал: «Помоги!»
И она бросилась на помощь.
– Что произошло?
Люди словно онемели: все молчали, лишь рассеянно озираясь то по сторонам, то переводя взгляд с мальчика на неё.
Мария повысила голос:
– Я спрашиваю, что произошло?
Наконец какой-то мужчина в чёрной шапке ответил:
– Он потерял сознание, а потом выгнулся всем телом и минуту назад, да, минуту назад всё и началось.
– Это, возможно, эпилепсия. Зафиксируйте его голову, срочно! – потребовала Мария.
– Что? – ряд нестройных голосов.
Люди ожили, но какой в этом смысл? Её никто не слушал.
– Отойдите, я сама!
Она протиснулась мимо грузной женщины в невероятно ярком для её комплекции пальто, встала на колени, и в эту секунду мальчик затрясся всем телом и неожиданно перестал дышать. Мария молниеносно сжала его голову своими коленями, фиксируя в таком положении. Затем положила ладони на хрупкие плечи мальчика.
– Вы хоть знаете, что делаете? – начала возмущаться та самая грузная женщина.
– Скорая уже едет! – закричал кто-то.
Мария не отвечала. Она прилагала все силы, чтобы удержать ребёнка, извивающегося словно под электрическим импульсом, а потом в толпе прозвучало: «Фу! О, Боже!». Ей стало противно от окружающих людей, но не было времени для чтения морали. Мальчик начал захлёбываться пеной, и чтобы он не задохнулся, ей пришлось быстро и ловко повернуть его голову на бок. В луже скапливалась белая жидкость. Она пузырилась, вызывая «охи» и «ахи» у присутствовавших, а Мария тем временем уже ослабила хватку и ждала окончания приступа. Мальчик стал дёргаться реже, а затем и вовсе затих.
Грузная женщина не смогла сдержаться и выпалила, не подумав:
– О, Боже... Умер. Вы его убили.
Мужчина в чёрной шапке толкнул её локтем, и та замолчала, недовольно косясь в его сторону.
Кто-то из толпы сказал:
– Кажется, всё позади.
И действительно, Мария аккуратно подложила правую руку ребёнка под голову, другую выпрямила, также осторожно согнула правое колено и чуть повернула мальчика. Теперь он лежал, подложив свою тоненькую маленькую ручку под смешной ёжик из рыжих волос. Мария с нежностью погладила его личико. Представление было окончено, и люди стали расходиться.
Дождь хлестал по лицу, с волос стекали струи воды, а плащ промок настолько, что лип к телу, превращая его в кокон. Мария стояла на коленях в грязной луже и сжимала ручку своей кожаной сумочки. Слёзы смешались с дождём и бежали с крыльев носа, подбородка, текли по шее. Мария стояла, боясь пошевельнуться, и... улыбалась. На этот раз не прозвучало никакой барабанной дроби, не возникло никакой слабости в ногах. Эта мысль просто пришла: ясная, как солнечный день: «Я не знаю, что со мной было до аварии. Я не знаю, настоящее ли моё имя, но я точно знаю, что была врачом».
Прода от 30.11.2020, 09:16
Глава 12
Александра сидела на одном из сайтов для автомобилистов и читала статистику аварий за год, когда молодая женщина в белом халате тронула её за плечо:
– Пройдёмте со мной. Доктор Алексеев сейчас в операционной, но скоро освободится.
Они шли по длинному коридору, и Александра ощущала запах лекарств, мочи и страха. Многие боялись больниц, боялись, что о них не будут заботиться должным образом, что их покинут или вовсе доведут до смерти. К таким паникёрам относились и её родители. Что бы ни случилось в семье, на скорую всегда был наложен запрет. Ни отец, ни мать вот уже девятнадцать лет не посещали ни поликлиники, ни частных врачей. Лечились сами, по старинке. Заболело горло – полоскание ромашкой или прополисом. Заложило нос – греем ноги горчицей. Поднялась температура – сделаем примочки с уксусом. Александра осознавала, что к врачу родители обратятся только в случае крайней необходимости, к примеру, если получат перелом. Оба. Одновременно. Обеих ног.
Она шла, вдыхая все эти запахи, и думала о том, что сюда бы они ни за что не обратились. Она и сама бы не обратилась. Государственное учреждение, насквозь пропитанное безразличием к пациентам. Хотелось поскорее уйти отсюда. Но вот медсестра остановилась у двери с табличкой:
«Ординаторская»
– Дальше сами. Посидите здесь. Он скоро будет, – и медсестра удалилась, оставив её наедине с закрытой дверью и стулом-развалюхой, обляпанным жвачкой.
Примерно через полчаса из лифта вышел и сам Алексеев: молодой мужчина на вид лет тридцати. На его остром лице красовались тонкие усики, а голову венчала шапка из светлых волос. В одной руке он держал хирургическую шапочку, в другой – мобильный. Александра обратила внимание на телефон: он был не из дешёвых.
– Это вы меня искали? – спросил он, протягивая руку с шапочкой.
Она не сделала ответного жеста и молча кивнула.
– Ну, заходите, – он перехватил шапочку зубами, освободившейся рукой полез в карман, достал ключи и повернул замок, делая всё это настолько быстро, словно разучивался такому фокусу не один год. Или демонстрировал посетителям не один раз.
– У меня перерыв. Что вы хотели? – он занял место за столом, заваленным бумагами, а сам указал ей на противоположный стул.
Перерыв? Александра ухмыльнулась. Доктор её реакции не заметил, а она тем временем рассматривала кабинет. Детектив «изучила» стол и отметила нетипичный для медработника беспорядок. Только после этого опустилась, но не на предложенный стул, а на подоконник возле окна:
