– Я не изменилась, и, если надо порву любого.
– Рвать не надо. Играй с детьми, развлекай. Старайся не светиться в городе с ними или без. В общем, живи, как прежде. Только не танцуй при них.
– Вы знаете? – удивилась девушка.
– Маша, моя жизнь не сахар. Конечно, я проверяю людей, с которыми когда-то сталкивалась, особенно если они мне приглянулись и могут понадобиться.
– Я думала, вы скажете особенно, если чувствую вину.
– Не я убила твоего дедушку, – отодвинула кружку.
– Не вы. Но место его расположения раскрыли вы.
– Я не знала, что за мной следят.
– И дедушку убили.
– Да. Но если бы я не приехала, его бы всё равно убили. Это случилось бы позднее и не исключено, что при тебе. Или даже вместе с тобой.
Маша замолчала.
– Прости. Мне жаль, что так вышло. Но ты жива, и это уже хорошо.
– Если бы я переехала к нему чуть раньше, то смогла бы спасти… – тихо произнесла Маша. – Я бы глотку всем перегрызла, но дедушку в обиду не дала.
– Ты бы стала трупом, – безжалостно заявила Алиса.
– Той ночью я шлялась с подружками, как всегда, а дедушку…
– Перестань. Спаси моих детей.
– Вы ставите меня под угрозу, – всхлипнула Маша.
– Нет. Нас ничто не связывает, кроме ненависти. Мы никогда не созванивались, не пересекались, кроме того дня. На похороны я приезжала в гриме и на электричке, так что волноваться не стоит. А что касается твоего обещания мне помочь, то о нём никому не известно.
– Но вы же рассказывали мужу, а он…
– Не рассказывала. Я дала тебе обещание и выполнила. И он бы всё равно не сдал. Даже случайно не проговорился. Он умел хранить секреты.
Маша округлила глаза.
– Почему вы говорите о нём в прошедшем времени?
– Догадайся, – печально улыбнулась журналистка. – Людям, что меня любят, не везёт.
– Тогда я рада, что мы друг друга ненавидим, – вздохнула девушка.
– Верно. Для всех мы враги. Поможешь?
– Ладно. – Маша вышла из кухни и вернулась с телефоном. – Скажите, чем их кормить, во что играть. Что они любят.
Внушительный список был составлен, туда вошло и второе одеяло для Миши, и любимые сыновьями яблоки, и морской бой, как самая увлекательная игра, и много чего ещё. Алиса достала из кармана куртки две маленькие гоночные машинки – прихватила с собой – и протянула Маше. Раньше было целых два набора, покупала для каждого, теперь остались лишь жёлто-чёрная, Миша называл её Пчелой и белая с наклеенным пауком. Митя сам приклеил. Маша взглянула на машинки и кивнула Алисе. Сафьялова обняла девушку и направилась к выходу. Но, взявшись за ручку, бросилась наверх, вбежала в комнату и поочерёдно принялась целовать мальчишек.
– Разбудите! – сердито прошептала Маша. – Как я их потом успокою?
Алиса погладила каждого по голове, прикусила губу и вышла, тихо затворив дверь. Оказавшись внизу, попросила ручку, бумагу – такое нашлось с трудом, Маша пользовалась в основном гаджетами – и стала писать письмо своим любимым человечкам, зная, они проснутся, и любитель записок, Митя прочтёт её слова, а потом они улыбнутся. Мама предлагала им поиграть в «Сокровища», конечно, они согласятся и будут с нетерпением ждать, когда она найдёт эти сокровища и вернётся уже с ними.
– В списке указаны носки с динозаврами, – отвлекла от грустных мыслей Маша. – Они в пакете?
Журналистка кивнула.
– Тогда уходите.
Алиса медлила.
– Мы справимся, – Маша крепко обняла журналистку. – Честно. Справимся.
Сафьялова вышла за дверь, обернулась:
– Надень что-нибудь поприличнее.
– Нет. Не дождётесь.
Машина ехала медленно, слёзы текли быстро, она их вытирала, но те всё равно бежали. В колонках звучал «Щенячий патруль», Алиса думала о Маше, о том, что у девушки тот ещё характер, и вряд ли она будет вести себя скромно даже при детях. Но несмотря на многие из её недостатков, в том числе клубные танцы гоу-гоу – Сафьяловой они совершенно не нравились – знала она и другое, самое важное: Маша была хорошей девушкой. Действительно хорошей.
Приехав домой под вновь начавшийся ливень, Алиса начала спешно уничтожать следы пребывания здесь сыновей. Она понимала: если её найдут, начнутся поиски. Обнаружив детские вещи, посыпятся вопросы. Ей не поверят, что ночник-сова или мягкий Райдер здесь просто так. Раз они лежат дома, пусть и спрятанные, значит дети вернутся. Поэтому Алиса безжалостно избавлялась от дорогих сердцу предметов и любых напоминаний о мальчишках. Возможно, она перебарщивала со страховкой, даже, наверное, но Алиса слишком боялась лишиться детей.
Только когда багажник выплюнул последний мешок в мусорный контейнер, Сафьялова дала волю слезам. Она плакала, сидя у двери, вонзая ногти в мокрые плечи, а дождь ей вторил снова и снова, омывая дом, в миг ставший одиноким.
Прода от 30.06.2021, 21:43
Глава 30
Дождь лупил, бил, гнал капли по окну, и у любого другого человека вызывал бы апатию, но Александра, глядя на природное безобразие, напротив чувствовала себя комфортно. Бит ливня, мелодией этот звук у Ивана язык не поворачивался назвать, помогал ей сосредоточиться и словно внушал спокойствие, хотя самого Ваню погода нервировала. Он остался у Пули, подруга не возражала. Честно призналась, с ним работать легче. Только работать ему не давала. Сама сидела, обложившись листами и поминутно меняла цвета, а его попросила сначала сбегать в магазин, тогда дождь лишь накрапывал, затем накрыть стол. Без пирожных ей думалось сложнее, и пускай Ваня понимал, что это уловка, уж слишком Саша любила сладкое, всё равно сделал так, как она просила. Ему несложно, а ей хорошо. К тому же видеть подругу довольной было гораздо приятнее.
Тому, как споро шла работа детектива, свидетелем был не только Бриз, но и ночь. Она уже давно обнимала город, а Саша всё также сидела над листами.
– Тебе что-то неясно? – рискнул спросить Иван, когда посуда заблестела чистотой. Вся, а не только тарелки, в которых они ужинали.
– Мне непонятна роль младшей дочери Фурских, Ольги, в чьём номере убили Зотову и есть вопрос к самому Нулевому. – Оторвала взгляд от бумаг, и он увидел, как сильно её измотали азарт и бессонная ночь. Присел рядом. – Пуль?
Она зевнула и вернулась к записям.
– Саш? Может, тебе отдохнуть? Нет смысла гробить себя. Ты ничего путного не сделаешь, если будешь клевать носом при поимке Фурского.
– Не буду. Завтра их всех поймаю, а потом уже высплюсь.
– Завтра?! Я думал, ты просто раскладываешь всё по полочкам и делаешь какие-то личные заметки.
– Одна из заметок касается парня Зотовой и инцидента с её отцом.
– Вряд ли это важно.
– Другая о больнице, в которой лежала Зотова. Я до сих пор не знаю, почему женщина там лежала.
– Нильские в курсе, но это не так важно. Убили её не из-за личных мотивов, а потому, что та стала лотом.
Александра вновь обратила внимание на друга:
– Ты уверен, что она стала лотом?
– Что ты имеешь ввиду?
Саша отложила бумаги, поднялась, прошла к окну. Дождь перестал, но его следы отчётливо виднелись на стекле.
– Зотова жила в другом номере, у Ольги оказалась случайно. Или не случайно, этого мы не знаем. Но в любом случае, мне неясно, как об этом нюансе узнала Агнецкая? Есть предположения?
– Думаешь, Зотову убили по ошибке? Целью была Ольга?
– Не исключено. И если так, то Игра ещё не закончена. Как я поняла из правил: Агнецкой необходимо убрать правильный лот, иначе она здорово теряет, а Ирма не из тех, кто станет бросаться деньгами.
– Ты права. Значит, быть ещё одной жертве? Или мы уже опоздали?
– Надеюсь, что нет. Для убийства вне «Жар-птицы» нужна подготовка. Сомневаюсь в том, что Агнецкая решится на риск. Сама по себе она человек весьма продуманный и будет действовать наверняка. Возможно, убийство произошло вчера, и я попросту трачу время, но интуитивно чувствую, Ирма в игре.
– Я верю твоей интуиции, – честно сказал Иван.
– Ещё бы, – ухмыльнулась она, в секунду став той самой Пулей, какой уезжала в отпуск. Какой была всегда. Бриз улыбнулся.
– Что смешного?
– Ничего. Мне нравится наша пара, – и сразу поправился. – Я имею ввиду то, что мы напарники!
– Тогда тебе наверно скучно ничего не делать, пробей информацию.
Он не стал напоминать, из-за кого ничего не делал, спросил:
– О ком конкретно?
– Об Агнецкой и о Пятом. Подожди, – обратилась к записям, – о Кузнецове Ярославе Димидовиче. Если игра продолжается, эти двое должны пересечься. Мы можем схватить их на месте.
– Зачем им встречаться?
– Вспомни правила. Вернее, обязанности игроков и ведущего, то есть Пятого.
– А я не запоминал их.
– Сейчас зачитаю, – Александра вытащила из листопада на полу нужный и зачитала. – Пункт 27. Пятый обязуется следить за чистотой повторной Игры и удалением всей информации. – Подняла руку в останавливающем жесте. – Среди многочисленных нарушений Игры здесь указывается не только сохранение какого-либо материала об участниках или ходе Игры, но также обсуждение с членами семьи и передача сведений в естественном или зашифрованном виде.
– Получается…
– Попытки шифровки были, Бриз, это первое. Давид Альбертович Манин нарушил всё, что только можно было, вспомним хоть о той же интрижке с участницей, и был убит. Но! Люди не меняются, он всегда был таким. Почему же Нулевой, крутой бизнесмен Фурский, мнящий себя богом, изначально взял такого игрока? Задумайся.
Иван сцепил пальцы в замок, нахмурился и выдал догадку:
– Их связывала не только Игра, но и что-то личное.
– Верно! И я уверена, если мы разгадаем эту связь, тогда сможем манипулировать Фурским.
– Так ты не побежишь прямо с утра, сломя голову, доказывать справедливость? – с надеждой уточнил Иван.
– Побегу. Но хочу подстраховаться.
Ваня скис.
– Завтра, Бриз, мы возьмём и его, и Светилова.
– Сомневаюсь.
– А ты не сомневайся. Компромат на профессора у нас есть, а его связь с Фурским доказуема без особого труда: Олег Станиславович числится одним из постоянных партнёров Светилова. А что у них может быть общего, если один занимается строительством и дизайном, а другой фармацевтикой и биржей? И ладно это, есть и другие доказательства, а именно фотографии со встреч, так что оба у нас в кармане. Дальше. Мы имеем рассказ Нильского, записи бывшего игрока Манина, съёмку в «Жар-птице», где отчётливо видно, кто за стойкой в момент завершения игры, я сейчас говорю о проклятом колокольчике в 03:45. Когда Ирма позвонила, Наталья Фурская была на месте.
– Саш, – перебил Иван, – камера не доказательство. Её у нас нет.
– Верно. Но есть свидетель Алина, второй администратор. Есть Викторов, постоялец «Жар-птицы», он тоже многое видел и может подтвердить.
– На свидетелей я бы не стал надеяться, – вздохнул Иван. – Я не хочу сбавлять твой оптимизм, но лучше качественных улик сложно что-то придумать, и, если Светилов действительно так страшен, как думают Нильские, что будет, узнай он первым о наших планах?
– Как он узнает? Ты испугался очередного властелина зла, что ли? Скольких я уже поймала, Бриз?
– И всё-таки не стоит бежать за Светиловым и Фурским. Нужно подготовиться и предусмотреть все варианты того, что может пойти не так. Чёрт! Да не так пойти может всё! Участников слишком много!
– Не паникуй.
– Я мыслю, Саша.
– Нет. Мыслю я, а ты ведёшь себя, как настоящий трус.
– Пусть так, – произнёс он, пряча обиду, – но и ты не слишком уверенна в собственных словах.
– Ты о чём?
– О твоей страховке. Зачем что-то ещё придумывать, если они под колпаком?
– Ты прав, Бриз. Не за чем. Не знаю, зачем ты остался, но, если что, я тебя не держу. – Александра быстро собрала листы в стопку, не уронив больше ни единого, и вышла из комнаты. На кухне ещё оставалась половинка пирожного и недопитый чай. Ни Ваня, ни Саша не знали, что через каких-то пару часов, ближе к утру, Фурский свяжется со Светиловым с той же целью – подстраховаться.
Прода от 01.07.2021, 10:24
Глава 31
Ася смотрела на мужа, цепенея от страха, а он улыбался, и эта улыбка фальшивила спокойствием. Женщина чувствовала напряжение в словах мужа, видела неадекватность в блеске глаз. Человек, которого она так любила, которому отдала столько нежности и тепла, сейчас совершенно искренне говорил о лучшем для неё выборе. О смерти.
Шприц в руке дрожал. Ася и сама дрожала. Она не думала, что содержится в шприце, но это вряд ли было что-то хорошее. Вероятно, яд. Иногда она смотрела Лёнин телефон, в надежде найти объяснение холодности. Если бы у него была любовница, она бы всё поняла, но телефон был пуст. Только ссылки из браузера вызывали вопросы. Её Лёня почему-то интересовался серийными убийцами. Вроде бы и ничего такого: мало ли какие у людей интересы. Но теперь она задумалась о находке.
– Не отпустишь? – спросила и сама не узнала собственный голос. Она ещё была жива, а звучал он уже как загробный.
– Асенька, я и хочу тебя отпустить, как же ты не понимаешь? Ты слишком хорошая для этого мира, я освобожу тебя. Ты будешь там счастлива.
Одно движение, и его рука перехватила её руку с Караэсом. Второе движение, и Ася плачет в его объятьях.
– Асенька, жена моя, всё к лучшему, поверь. Я родился, чтобы помогать людям, и сейчас настала твоя очередь. Прости за удары и за причинённую боль. Обычно я это делаю мягче и быстрее.
– Лёня, ты не монстр. Не монстр, Лёня…
– Тише-тише. Ты права, я не монстр. Их выдумывают люди с богатым воображением. Я – чудовище. Но не то, что любило красавицу в сказке. Я – настоящее, несущее свет всем ждущим.
Его речи походили на бред, муж, которого Ася знала, исчез. Его место занял совсем другой человек. И человек ли?
– Лёня, прошу, я никому не скажу. Честно. – Она принялась целовать его руки, потому что мама с ранних лет приучала слушать мужчин, уважать, ценить. Она говорила, доброта и ласка способны даже самого грубого сделать податливым и мягким. Она обещала, что, познав эту тайну, Ася станет счастливой. – Я ведь твоя жена. Я могу простить. Я… я готова. – Дальше она врала. Рассказывать о муже не собиралась, но простить подобное вряд ли бы сумела. Целью Аси было выжить. Любым враньём. – Предлагаю всё забыть. Сейчас мы ляжем спать, а на утро я сделаю вид, будто всё хорошо.
Лёня положил руки на её горло.
– Не убивай меня! – отчаянно заверещала Ася. – Я испеку тебе пирог, я стану варить супы, какие пожелаешь каждый день. Только перестань!
Пальцы надавили на сонную артерию. Слегка. Он умел это делать.
– Что у вас происходит? – послышался голос за дверью. – Полицию вызвать?
И Ася поняла, это её шанс остаться в живых, она резко подняла руки и вцепилась ногтями в щёки мужа. Лёня рыкнул. Кровь струйками потекла по коже.
– Ах ты, с…ка!
– Эй, потише там! Я полицию вызову! – В дверь забарабанили. – Уже вызвала! Алё? В квартире номер…
Лёня оторвал взгляд от жертвы. Хватка ослабла. Ася воспользовалась мгновением и, собрав все свои силы, ударила мужа в грудь кулаком. Рука отнялась от боли. Лёня только злобно зыркнул.
– Уже выехали! – предупредила соседка. – Слышите? Прекращайте там! Я уже мужа разбудила! Он военный!
Лёня вспомнил о Ларе, о любимой женщине, вернувшейся ради него – для него с того света, и поднялся. Нельзя ему было попадать в полицию. Открыл дверь, спрятался за углом и бросил жене:
