– Как ты мог в меня выстрелить? – спрашивала она снова и снова, обращаясь к воображаемому отцу. – Я не та дочь, какую ты хотел, я тебя не устраивала, но разве я заслужила подобное? Почему ты так поступил?
Со стороны Фурская выглядела ненормальной. Она размахивала руками, громко разговаривала с пустотой и то и дело тёрла подбородок, с которого вновь капала кровь. Только её это совсем не волновало. Она послала старушку, перекрестившуюся рядом с ней и нагрубила проходящему мужчине за один только взгляд в её сторону, а затем продолжила монолог, не приносящий утешения.
– Это ты внушил мне ненависть к Карине. Если бы ты не сравнивал нас в детстве, если бы относился к нам одинаково, я не стала бы думать о ней плохо! – сорвалась на крик, даже не заметив. – Ты сделал всё, чтобы разрушить наши отношения, из кожи вон лез, пытаясь нас рассорить! Сколько раз покупал ей платья, о которых я мечтала? И как потом объяснял? Она их больше заслужила! – Наталья плакала. – А Карина… Каринка извинялась передо мной за тебя и всегда… всегда отдавала вещи. Да она меня любила по-настоящему, хотя я была худшей сестрой на свете! А ты! Ты был сволочью! – Последнее слово сплюнула под ноги, размазала носком сапога. – Ненавижу тебя! Ненавижу! – Она стояла, глядя на плевок, а губы растягивались в улыбку. – Я уничтожу тебя за то, как ты поступал со мной. – Руки сжались в кулаки, – я размажу тебя, как эти слюни за то, что ты сделал с моей сестрой.
Когда после её звонка полиция выехала к Светилову, ближайшему другу отца, сама она направилась в ближайший отдел и там рассказала всё, что знала.
Признание на бумаге, подпись и пустота в душе. Никакого сожаления, радости.
Ничего.
***
Кузнецов позвонил, потом ещё раз, но Фурская игнорировала. Он сидел в кафе, расположенном по другую сторону от канала Грибоедова, и пил совершенно холодный кофе.
Думал.
Всё пошло к чертям, полетело под откос, рассыпалось вдребезги. И из-за кого! Из-за Фурской! Как он теперь без страховки-Карины?
Ему необходимо всё переиграть.
Кузнецов не сомневался, даже это непредвиденное событие можно повернуть в свою сторону – свалить «Соседей» на Фурского и выставить того полным психопатом. После шоу на мосту вряд ли кто-то усомнится в нормальности бизнесмена.
Снова набрал Наталью. Он планировал воспользоваться её ненавистью к отцу, выяснить все секреты Нулевого и шантажировать последнего. В своей удаче не сомневался.
Вышел из кафе, так и не допив кофе, вызвал такси, поехал домой. Об Агнецкой и лоте Ольге уже и не думал. Впереди маячили гораздо большие перспективы. Он так замечтался, рисуя счастливое и богатое будущее, что не заметил полицейской машины на углу собственного дома.
***
Агнецкая подбирала наряд. Выглядеть во время убийства нужно хорошо. Она вертелась перед зеркалом, не обращая внимание на мужа, а тот едва держался, чтобы не спустить курок прямо сейчас. Вспомнил их знакомство, её слова любви и произнёс:
– Ирма, я хочу поговорить.
– Говори. Мне идёт это платье? Или лучше предыдущее?
Скользкая улыбка в его сторону вызвала прилив ревности и отвращения.
– Ты так стараешься для подруги? – не удержался Григорий. – Или для кого-то другого?
– Гриш, ты что, ревнуешь?
– А есть повод?
Она перестала рассматривать своё отражение и повернулась к мужу:
– У меня сегодня прекрасное настроение. Не порти.
– Я порчу? – подошёл вплотную. – А не ты ли это начала?
– Начала что? Я не понимаю!
– Строишь из себя невинность?
Ирма испугалась. Агнецкий был взбешён, а она совершенно не понимала причины.
– Какие-то проблемы на работе? Почему ты на взводе, любимый?
– Вспомнила о любви?! – его глаза сверкали яростью. – А больше ни о чём вспомнить не хочешь?
– Да что такое? Не кричи на меня!
– Какой сегодня день, Ирма?
– Хороший, – неуверенно улыбнулась. – Рядом с тобой все дни хорошие.
– Прекрати! – поднял руку.
– Ты меня ударишь? – Ирма удивилась. Муж никогда на неё не замахивался. Ещё и по этой причине из всех завидных женихов она остановила своё внимание именно на нём. Таким мягкотелым мужчиной было легко манипулировать. В их союзе вела она, хотя он думал иначе.
Григорий опустил руку, тяжело выдохнул. Лоб собрался в морщины.
– Я даю тебе шанс, – сказал сухо, скрывая боль. – Сейчас ты бросишь его и вернёшься ко мне. Если откажешься… я тебя убью.
Ирма попятилась, натолкнулась на тумбочку. В голове не укладывалось откуда муж мог узнать о любовнике? Она же была осторожна! Где прокололась?
– Ирма… Больше шансов не будет.
– Гриш, давай спокойно поговорим. Это какая-то ошибка.
– Сегодня мой день рождения! – гаркнул Агнецкий. – Сделай подарок, не лги!
Ирма растерялась. Таким её муж ещё не был.
– У тебя есть пять минут, – Григорий пошёл в другую комнату, взял пистолет.
– Что ты собираешься делать, Гриш?
– Убить тебя, – прозвучало из комнаты. Слова прилетели с лёгкостью, от которой Агнецкой стало плохо.
– Подожди! Давай поговорим! Ты что-то напутал! Да и как ты можешь меня убить, я же твоя жена!
– Я убью тебя, а потом найду любовника и пристрелю его! Думала сделать из меня дурака? Не выйдет! Я не стану ждать вашего свидания! Убью тебя прямо сейчас! – налетел на неё ураганом, бросил на пол. Сам получил удар, но не обратил внимание на боль. – Назови его имя! Живо! – приставил дуло к её виску, свободной рукой схватил за горло. – И не смей ломать комедию! Мне надоело твоё враньё!
– Гриша! Гришенька! Не надо! Я люблю тебя!
Он готов был выстрелить. Он даже хотел этого. И непременно нажал бы курок. Он ничего не соображал. Но прозвучал звонок в домофон, и сознание вернулось. Понимание происходящего прошлось волной по нервам, затрясло руки, разжало пальцы, сжимавшие пистолет.
– Гриша… Гришенька… – продолжала мямлить Ирма.
Агнецкий поднялся и пошёл к домофону.
– Полиция? – переспросила удивлённо. Неужели соседи услышали их ссору и так быстро отреагировали? Сердце тревожно сжалось. Нельзя было Агнецкому попадать в отделение. Это могло привлечь интерес и к ней.
– Не открывай. Мы всё уладим, это семейное, – начала Ирма. Но Григорий с грустью взглянул на пистолет и открыл.
Прода от 22.07.2021, 00:11
Глава 40
Игра для «Соседей» окончилась неожиданно: попались там, где никто не ожидал. Работы по поимке игроков ещё предстояла уйма, хотя почти всех, кто выжил и принимал участие в сезоне этого года, всё же схватили.
Огромную помощь следствию оказала Фурская Наталья Олеговна.
Игрока под номером 2, любимого учителя всех старшеклассников, Рыбина Михаила Евгеньевича приняли на квартире, когда тот, опьянённый кровью, пытался прикончить собственную мать осколком от разбитой кружки.
Полицию вызвали соседи, напуганные криком женщины. Когда представители закона прибыли на место, Рыбин уже успел нанести маме несколько серьёзных ран, из-за чего потребовалась срочная госпитализация.
Игроку под номером 2 предъявили покушение на убийство и обвинили в смерти фитнес-инструктора Карпова Кирилла Андреевича, известного в «Соседях», как игрок номер 1, его любовницы Камелиной Ирины Семёновны, Аистовой Елены Владимировны, бывшего игрока «Соседей» и отдыхающего 2019 года, Лакадзе Григория Константиновича.
Когда Рыбину задавали вопросы в участке, тот отвечал легко и без совести. Собственное признание подписал: самый правильный герой. Раскольников.
Игрока под номером 3, Вешина Леонида Андреевича объявили в розыск. После попытки убийства жены, Вешиной Аси Евгеньевны, он пропал. Его местонахождение оставалось загадкой, поскольку Ася не знала о каких-либо живых родственниках своего супруга и не имела ни малейшего понятия о том, где Лёня может скрываться. Полицию заинтересовал рассказ Вешиной о шприце, возникли подозрения насчёт яда Караэса, однако сам шприц так и не нашли.
Игрока под номером 4, Агнецкую Ирму Вениаминовну взяли дома у мужа Агнецкого Григория Григорьевича. Ей предъявили обвинение в убийстве Зотовой Лары Андреевны. Ирма сопротивлялась, отнекивалась от преступления, но в участке, при встрече с детективом Селивёрстовой сама себя выдала, путалась в показаниях, неумело врала. В конце концов, была поймана на грубой лжи относительно своего пребывания в «Жар-птице».
Записи с камер были стёрты, но нашлось немало очевидцев, утверждавших, что видели Агнецкую в день преступления. Кто-то даже сфотографировал особо рвущихся к общению отдыхающих на телефон. В кадр попали Первый, Второй и Агнецкая. Снимок стал неожиданностью. Приятной и шокирующей.
Попытка обвинить во всём покойного Манина Давида Альбертовича ни к чему не привела.
Ирма растеряла пыл, когда её вину подтвердил игрок номер 5, а при обыске в доме обнаружили сумочку с ядом. Но даже тогда она не призналась ни в убийстве, ни в игре, утверждая, будто дело сфабриковано, а улики липовые.
Осознав, что дело плохо, пригрозила самоубийством. Её слова так и остались угрозой.
Кузнецов Ярослав Димидович, известный, как Пятый игрок, был пойман при выходе из такси. Он направлялся в свою квартиру, когда полицейские взяли его как участника «Соседей». Его сдала Фурская Наталья Олеговна, дочь владельца фирмы по дизайну интерьеров «Уютный мир». Она сообщила о его роли в сезоне прошлого года – так стало известно, что Кузнецов убил Фаева Кирилла Юрьевича, постояльца коттеджа «Жар-птица».
Также ему предъявили обвинение в укрывательстве преступницы, Фурской Натальи Олеговны, помощи в сокрытии улик и избавлении трупов: водителя такси Перова Антона Вячеславовича и бывшего администратора «Жар-птицы» Южиной Алины Дмитриевны.
Нулевого, больше известного под именем Фурского Олега Станиславовича, вдохновителя игр на убийство и распространителя запрещённого яда между участниками взяли по обвинению в убийстве собственной дочери Фурской Карины Олеговны.
Узнав, что его ангел не доехал до больницы, Фурский отказался от попыток оправдаться и полностью признал вину. Но создание игры «Соседи» и всё с ней связанное свалил на известного профессора, заявив, что предоставленные на него самого улики подставные. В доказательство причастности профессора отдал диктофонную запись последнего разговора. Светилов Павел Львович в долгу не остался. Благодаря его стараниям подняли дело о самоубийстве Фурской Екатерины Ивановны. Своё участие в этом деле профессор объяснил давлением безумца Фурского, начавшего убийством жены, а закончившим убийством дочери.
«Соседями» занимались вторые сутки.
Александре, как бывшему сотруднику органов, а теперь известному в определённых кругах детективу позволили присутствовать на допросах. Позднее её поздравляли, благодарили за оказанную помощь. Без её документов на Светилова, без дневниковых записей Нильской Вероники и личного расследования Селивёрстовой дело «Соседей» могло затянуться.
Она молча, улыбалась в ответ, не чувствуя и толики счастья. Возможно, её интерес к игре и помог чем-то полиции, но гораздо больше помогли материалы журналистки Сафьяловой, смелой женщины, что лежала в больнице и боролась за каждый свой вдох. Что произошло в загородном доме Александра увидела собственными глазами, когда поехала сообщить об аресте Светилова.
Так могла ли Селивёрстова радоваться, когда из-за её просьбы, из-за её желания достать мерзавцев любой ценой пострадала мать близнецов? Нет. Её сердце разрывалось от боли, от осознания собственной глупости. Разве не могла она обойтись без Сафьяловой? Зачем обратилась к журналистке? Алиса была права: она самонадеянна, эгоистична. Ради победы в гонке, пускай и за справедливостью, готова на всё.
Собственные мысли не утешали, но, признав в себе это пагубное свойство – бороться, когда можно наблюдать со стороны, когда не так уж важно идти на риск – немного облегчили душу.
По крайней мере Александра знала, с чем внутри себя придётся работать.
Время близилось к ночи, но детектив не смотрела на часы – она ехала в больницу и собиралась молить о прощении. Ей удалось договориться с охранником, а затем с дежурной, и посещение на десять минут, не дольше, разрешили.
Алиса спала. Её грудь тяжело вздымалась под одеялом. Глаза, два отёка тревожно бегали, прячась за ресницами. Александра медленно и тихо вошла в палату, но всё же разбудила одну из соседок.
– По чьей же вине такое сотворили с несчастной? – спросила она, и в её взгляде детектив углядела осуждение. Как будто пожилая женщина знала.
Совесть всколыхнулась, заговорила нервным ходом крови по венам. Александра ощутила холод.
– Вы ей фрукты принесли? А ей нельзя. Я доктора слышала. Только кашки и пюре.
– Да? – растерялась. – Хорошо. Я завтра принесу то, что нужно.
– А сейчас вы куда это денете? Если некуда, мне оставьте.
Александра вытащила из пакета сок, йогурт, остальное поставила на столик незнакомки.
– Спасибо. А то меня навестят только в конце недели. Работают все, – вздохнула женщина. – Ничего не поделаешь. А йогурт вы уберите в холодильник, а то испортится.
Александра кивнула:
– Обязательно. Только сначала чуть-чуть посижу.
– Она вряд ли проснётся, – произнесла со знанием дела, но встретила лишь грустную улыбку.
Быстро заснула.
Александра взяла Алису за руку и начала говорить: ласково, тепло, непривычно даже для себя.
Со стороны в детективе Селивёрстовой с трудом угадывалась прежняя Александра, для кого-то холодная, для многих противная, для единиц добрая, для всех безбашенная и всего для одного человека действительно понятная, неидеальная, но настоящая.
Именно этот человек и стоял на выходе из больницы. Иван знал, что Сашу будет мучить вина из-за случившегося с Алисой. Он и сам себя чувствовал не в своей тарелке. Поэтому решил не заходить. Останавливало его и другое: то, как они с Пулей расстались. Захочет ли она его видеть? Не сердится ли за его недоверие?
Присел на скамейку и стал ждать.
Александра пробыла в палате положенное время. Алиса не проснулась, её состояние не изменилось. Но Селивёрстова всё равно продолжала держать журналистку за руку и просить прощение.
Увидев Ваню, удивилась, застыла. Он думал, она пройдёт мимо, но Саша неожиданно его обняла.
– Ты не виновата, – прошептал он, поглаживая её волосы. Они развевались на весеннем ветру и совсем чуть-чуть пахли шампунем.
– Виновата, Вань, я знаю. Не нужно говорить, будто это не так. Мне не стоило обращаться к Алисе. В отличие от меня, ей есть ради кого жить.
– Чтобы я от тебя никогда подобного не слышал! – рассердился Иван. – Что за пессимистичный настрой? Ты слишком устала, поэтому говоришь глупости. Я отвезу тебя домой.
– Ты вечно меня идеализируешь. Не надо.
– Хорошо. Не буду. Скажу лишь одно: если бы ты не позвонила Алисе, за ней бы всё равно пришли, но тогда пострадали бы дети.
Александра отреагировала на его слова вздохом.
Молча дошли до машины, поехали в тишине. Он предложил включить музыку, но она отказалась. Ваня думал, её всё ещё тревожит чувство вины и, подъезжая к дому, прямо спросил:
– От твоего бичевания ей станет лучше?
– Нет.
– Тогда перестань, Саш.
– Я думаю не об Алисе.
– Тогда о ком?
– О Третьем.
Иван поставил автомобиль на сигнализацию, повернулся к подруге:
