Волшебницу как-то мало волновало то, какой он на самом деле, поэтому она просто кивнула и принялась внимательно слушать профессора.
– Для усложнения первоначальной задачи дома мы сделали почти идентичными. Почти. Но внимательные заметят разницу.
– Я нашёл различия! На той крыше кошка! – радостно сообщил всё тот же вампир.
– Это обыкновенная кошка, – заметила профессор, – она гуляет там, где хочет.
Остальные вампиры прыснули от смеха. Синицина бросила осуждающе-непонимающий взгляд на любителя энергетиков.
– Три коттеджа с серебристыми окнами на мансардах – ваш пункт сбора. То есть, через четыре часа вы собираетесь у одного из них. У левого – те, кто раскроет побочные преступления, но не главное, у правого – только главное, у центрального – те, кто справится со всем, что мы для вас подготовили.
– А если кто-то ничего не раскроет вообще? – поинтересовался «умный» вампир.
– А таких быть не должно. На практику попали только лучшие и подающие надежду студенты. Не огорчайте меня. Загадки у всех одинаковые, но спрятанные в разных местах. Способы достать улики тоже разные. Об этом я объясняла вам перед началом поездки. Ну а теперь сдаём телефоны, вспоминаем мои лекции, получаем свой лист, значок и вперёд. Работаем по одиночке. Узнаю о парном расследовании, сразу лишу практики.
Шеренга потянулась к преподавателям.
– Это маячок, – шёпотом пояснила гаргулья Диане, – только тс-с-с, мне сестра рассказывала. Он нужен для того, чтобы мы не прохлаждались в кафешках и вообще нигде не задерживались.
– А твоя сестра, она кто?
– Следователь, – гордо объявила Синицина. – В прошлом году МВД закончила. Сказала, что практика на первом курсе самая простая, дальше – сложнее, так что мы быстро справимся.
Волшебница в этом сомневалась. Во-первых, у профессора древних языков она ни разу не бывала, потому что у её первой группы лекции вёл другой преподаватель, во-вторых, из-за истории с колдуном к предмету относилась наплевательски, и в-третьих, прослушала объяснение, ругаясь с Никитой. Поэтому сейчас взирала на староонелийские символы с заметным беспокойством.
– Ладно, – махнула рукой Синицина, – удачи.
– Удачи… – ответила Диана, понимая, что удача ей действительно очень понадобится, ведь в срочном порядке требовалось вспомнить всё, что она знала на древнем языке.
4
Онелийский был идентичен человеческому обыкновенному, а староонелийский не только отличался от современного последовательностью букв в алфавите и написанием некоторых согласных, вроде тех же «р», «ф», «м», но и напоминал латынь, поэтому прежде всего Диане пришлось прибегнуть к волшебству, рассчитанному на корявый, но лучше такой, чем никакой, перевод написанного. Этой хитрости её научил Никита. Она помнила, как парень рассказывал о надоеде-профессорше, каждую лекцию заставлявшую в начале пары повторять древний язык, а в конце занятий ещё и заучивать разные поговорки, вроде «сахар – не мёд», «одним волшебством сыт не будешь».
– Вроде как всё это должно помочь нам на практике, если мы до неё доберёмся, – вздыхал Никита и демонстрировал записи в телефоне, потому как стремился показать отличный результат и стать одним из счастливых претендентов на место в списке. История с Ритой и Маститом странным образом сказалась на поведении Никиты и его отношении к учёбе. Преподаватели списали изменения на личные проблемы, возраст и массу иных причин, ведь на тот момент никто не догадывался о проклятом колдуне и духе, вселившемся в одну из сестёр Железновых, но в любом случае, происходящее с Никитой сильно подрезало его шансы на практику, и в итоге в список он так и не попал.
Диана с нескрываемой грустью смотрела на символы и видела в них любимого парня, по воле злого колдуна лишившегося возможности участвовать в расследовании. Он весь год стремился к этому дню, делал всё возможное, хотя и много возмущался, придумывал способы упростить задачу, прибегал к хитростям и пару раз, видимо, глядя на друга-оборотня, списывал на промежуточных экзаменах, подглядывая в работы к симпатичным волшебницам.
Раз десять Никита с Дианой из-за этого ссорились. Она не ругала его за сам факт списывания, потому что и сама изредка, но «слизывала» у одногруппников ответы, вот только она это делала, не обращаясь к высоким и голубоглазым парням с прямо-таки читающейся в глазах мечтой не только о совместных лекциях. Диана же видела, КАК девчонки смотрели на Никиту, и насколько счастливые улыбки расцветали у тех на губах. Некоторые дурочки наивно полагали, что, давая списывать, могут привлечь внимание и найти себе парня, и, хотя Никите на них было наплевать, волшебница исходила ревностью и обижалась. Сейчас, раздумывая над ситуацией в целом, она понимала – ревновать было глупо, но, когда эмоции брали верх, разум словно отключался.
– Ди, я так же, как и ты, хочу пойти по родительским стопам, – объяснял он ей, когда та в очередной раз отворачивалась, хмуро поедая игли. – Мне нужна только ты, но сама понимаешь, к экзамену я был не готов – мы же с тобой весь вечер смотрели телик.
– Да эта одногруппница тебя глазами пожирала! Ты что, не видел? – продолжала сердиться она.
– И пусть. Мне-то какое дело? Но вообще ты не должна за мной следить. Это оскорбляет, знаешь ли.
– Да у нас препод заболел, поэтому я решила заглянуть к тебе на пару! На минуточку! А ты там с этой развлекаешься!
– Ди, ты чего-то понапридумывала и сама обижаешься, хватит уже!
– Не кричи на меня!
– Тогда прекрати!
– Сам прекрати!
И так они допекали друг друга довольно часто.
Диана вздохнула. Всё-таки она была не права и тогда, и, возможно, сейчас. Никита хотел поехать на практику, выставил её посмешищем, но наверняка из благих целей. Да и если подумать, то не её, а Амину. Может, стоило что-то придумать, чтобы он всё же поехал с ними?
Размышляя на эту тему Диана едва не пропустила, как магия, высветившая поочерёдно слова, расшифровала написанное.
– Ладно, маги-перемаги, – произнесла она вслух, твоя хитрость, Никит, мне очень помогла, а если я тебя обидела, разберёмся. Вернусь в Онелию и всё исправлю. – Неожиданно вспомнила злость в глазах парня, его крепкую хватку и ощутила холод. Предчувствие того, что вечер выдастся непростым, поднялось со дна души и расправив крылья, забило в клетку рёбер. Диане казалось, будто помимо желания поехать с ней, Никита преследовал и другую цель, но какую, она не понимала.
– Нуриахмедина, вы остались последней! Что за студенты… Физиогномику не учат, историю не учат, ничего не знают. Кошмар, а не курс!
– Простите, Карл Карлович, – я задумалась, – волшебница оторвала взгляд от задания.
– Задумалась она… Кира Львовна, вы это слышали? Все уже давно разошлись по посёлку, а она…
– А она витает в облаках и это её проблемы. Пойдёмте, Карл Карлович, выпьем кофе. Альбина Георгиевна, вы с нами?
Педагоги двинулись в направлении кафе. Его вывеска, несмотря на профессорское волшебство с внешним видом здания, не оставляла сомнений в том, что находится внутри. Ярко-алые буквы, подсвеченные магией, приглашали отведать салаты обыкновенные и диетические.
Диана, безмерно радуясь тому, что никто не заметил манипуляций с заданием, прислонилась к нагревшейся на солнце поверхности капота и постаралась сосредоточиться на практике. Кар-Кар был прав: все давно выполняли задания, а она в своих размышлениях рисковала подвести доверившуюся ей Амину. Это неправильно, и пускай, они не подруги, поступить так с Нуриахмединой она не имела права.
Никитина хитрость с магией дала отличные результаты, и теперь текст читался без труда.
– Все студенты изворотливы, – неожиданно заметил спрыгнувший со ступеньки водитель. – Вы, девушка, не первая и не последняя. – Без мелких нарушений ещё не одна практика не обходилась, так что делайте своё дело. – Подмигнул. – И отойдите, пожалуйста, от автобуса, я на него сейчас буду защиту от воров ставить.
Диана, никак не ожидавшая, что её волшебство заметит водитель и так спокойно отреагирует, не знала, чему удивляться больше: тому факту, что он оказался наблюдательнее самой профессорши, его отношению к происходящему или тому, от кого он собирается защищать свой транспорт. Насколько она знала – родители рассказывали – в коттеджном посёлке кражи совершались исключительно ради наживы, а чем поживиться, украв старый автобус, переживший по внешнему виду её прабабку? Но, отойдя от капота, и наблюдая за сосредоточенными пассами водителя, спрашивать об этом не решилась. В конце концов, ему виднее. А её ждут задания, и судя по результатам преобразительной магии, не такие простые. Вот что значит в том доме, где нет крыши? Огляделась вокруг и печально потопала вперёд.
– Не всё надо понимать буквально! – донеслось ей вдогонку.
– Ага, спасибо! – улыбнулась она, бросив взгляд через плечо. Затем прочитала следующую строчку. – Но есть проблемы. – Диана нахмурилась, опустила лист. Время шло, а дело пока стояло на месте. – Нет, я обязана разобраться. Зря мне Амина, что ли доверилась? – И волшебница ускорила шаг, попутно рассматривая здания. Точнее их крыши, похожие на застрявшие звёзды.
– Пусть, маги-перемаги, Совет волшебников постарался, но я справлюсь. В конце концов, я же Алмазова, а Алмазовы – лучшие следователи.
5
Диана прошла целую улицу с романтичным названием «Закатная нежность», свернула на «Лунные блески», про себя отмечая, что никаких блесков и вообще ничего интересного здесь и в помине не наблюдается. Да, территория была красивой и богато облагороженной, но таблички с названиями всё же казались вычурными. Однако её мнение в корне поменялось, как только входная дверь ближайшего дома открылась, и на порог не вышла – выплыла известная актриса, чьё имя запоминалось с трудом, но вот лицо надолго впечатывалось в память.
Никита и Диана впервые ночевали вместе, когда романтичная Лиза, отлично разбиравшаяся в кино, порекомендовала им драму «Последние слова». Волшебница и сейчас помнила ту нежную грусть, какой насквозь пропитался фильм от первого кадра до последнего. История цепляла за живое, заставляя задуматься о главном, и Диана, прокручивая в памяти красивые, но трагичные фрагменты, вновь задумалась об их отношениях с Никитой, а точнее о своей боязни произнести те самые три слова. Боязнь ли это или неуверенность? Нет, она любила Никиту и нисколько в этом не сомневалась, но сказать о том, что на душе почему-то не могла. Даже теперь, после всего случившегося, она так ни разу и не озвучила того, что без труда, непринуждённо и очень интимно слетало с его губ каждый раз, когда они оставались наедине. Но с другой стороны, разве слова так уж нужны? Разве то, что ты чувствуешь, как выражаешь свою любовь не важнее?
Машка утверждала, что страх Дианы связан с психологическим барьером и вероятно означал невозможность показать свою слабость из-за установок детства, относительно того, какие они Алмазовы все удивительные. Какие особенные.
– Тебе надо понять, любить – не значит стать такой, как все, – говорила Маша, – напротив, любить – это значит выделить себя из толпы. Это магия, Диана, понимаешь?
Глядя на влюблённую подругу, она понимала, но по-прежнему не видела необходимости говорить о любви, очевидной и без банальных фраз.
– А мне кажется, этот твой барьер, Дианка, сломается, как только ты поймёшь, что можешь Никиту потерять, – вставляла своё слово Арина.
– И я также думаю, – вздыхала фея, – вспомни «Последние слова». Там героиня тоже никак не могла решиться, а потом…
Финал вызвал слёзы у Дианы и заставил пойти срочно подышать свежим воздухом у окна Никиту. Через пару минут парень вернулся с кухни с заметно покрасневшими глазами и, конечно, соврал, будто что-то вызвало раздражение, и вообще он очень злился, доказывая: мужчины не плачут. А волшебница умилялась, утопая в нежности и стойко переносила его жалобы на дурацкую драму с таким же концом.
Диана улыбнулась воспоминанию и проследила взглядом за актрисой, приоткрывшей ей новые грани в любимом парне. А волшебница с неземной внешностью опасливо огляделась по сторонам, присела возле клумбы с синими розами и закурила, достав тонкую, едва ли не прозрачную сигарету из золотого портсигара.
Через минуту-две на клумбу слетелись радужные голуби. Их было пять – ровно столько, сколько раз грустно вздохнула актриса, пока спирали дыма уплывали ввысь, в небо.
– Ми, может вам не стоит надевать то платье? – один из голубей перелетел на колени актрисы.
– Мы что-нибудь придумаем, – уверял другой.
– Найдём убежище, – сказал третий.
Диана, невольно ставшая свидетелем занимательного разговора, стояла так близко к низкому декоративному забору, что без труда попалась на глаза красавицы, а та, вскрикнув, вскочила, резво обогнула скамью и вцепилась пальцами в резную спинку, нервно вопрошая:
– Ты-ты-ты от неё? Я-я надену, обещаю.
Голуби окружили Диану и зло уставились своими радужными глазами. Гипнотизирующими глазами.
– Ты ничего не слышала, – начал монотонно хор голосов, – ничего не слышала и ничего не расскажешь.
Волшебница начала падать в какую-то яму, где цвели небывало высокие стебли роз и зеленела трава, дугой растущая в окружении роз. Или это розы цвели вокруг неё… Диана не была уверена ни в первом, ни во втором, потому что где-то там, глубже, чем на дне ямы, осознавала – гипноз радужных голубей – это лёгкая иллюзия, связанная с последним ярким воспоминанием попавшего под влияние субъекта. Основы магических знаний. Одна из самых интересных лекций.
Перед тем, как птицы заговорили, Диана думала о фильме с красавицей актрисой. Большинство кадров «Последних слов» снимались на поляне. Солнечная, яркая, покрытая густой высокой травой и розами она приютила главных героев, когда те в самом начале фильма сбежали от родителей. Последний же кадр демонстрировал глубокую чёрную яму, также спрятавшую влюблённых, но уже не от семьи, а от разгневанного ветра, сметающего всё на своём пути.
«Такой гипноз легко сметается мысленным дуновением, – прозвучали в голове слова Машки, повторявшей за педагогом.
Диана мысленно набрала в лёгкие воздуха и дунула, представляя себя богиней осени Эльзой, «снимающей» листву с деревьев, чтобы позднее сестра зимы Айя надела на них серебристо-белые шубы.
– Ой, прости… – один из голубей крылом провёл по щеке волшебницы, – ты в порядке?
Диана огляделась вокруг: она снова стояла у забора дома, принадлежавшего неземной актрисе.
– Ми, она не от неё, – уверенно заявил всё тот же голубь, вглядываясь в лицо волшебницы. Гипноз давал о себе знать вспышками на зрачках, из-за чего первые секунд пятнадцать окружающая действительность будто слегка подпрыгивала. Диана улыбнулась: актриса, прыгающая на тоненьких шпильках своих золотистых босоножек выглядела забавно.
– Давай в дом, – сказала она, подхватывая Диану за локоть. – Сейчас нам чай принесут. Абрикосовое варенье любишь?
Кивнула.
Внутри дом не был заколдован, и поэтому не походил на инопланетный корабль с большими застрявшими звёздами в своём куполе. Обстановка напоминала времена барокко и сверкала изобилием золотых вещей. Тумбочка, секретер, пуфик, подлокотники дивана, абажур настольной лампы, узор на занавесках – это только то, что удалось приметить Диане, пока её тащили через гостиную в кухню. А там искрились тем же жёлтым цветом вся мебель и чайник: большой надутый и, вероятно, очень тяжёлый.
– Для усложнения первоначальной задачи дома мы сделали почти идентичными. Почти. Но внимательные заметят разницу.
– Я нашёл различия! На той крыше кошка! – радостно сообщил всё тот же вампир.
– Это обыкновенная кошка, – заметила профессор, – она гуляет там, где хочет.
Остальные вампиры прыснули от смеха. Синицина бросила осуждающе-непонимающий взгляд на любителя энергетиков.
– Три коттеджа с серебристыми окнами на мансардах – ваш пункт сбора. То есть, через четыре часа вы собираетесь у одного из них. У левого – те, кто раскроет побочные преступления, но не главное, у правого – только главное, у центрального – те, кто справится со всем, что мы для вас подготовили.
– А если кто-то ничего не раскроет вообще? – поинтересовался «умный» вампир.
– А таких быть не должно. На практику попали только лучшие и подающие надежду студенты. Не огорчайте меня. Загадки у всех одинаковые, но спрятанные в разных местах. Способы достать улики тоже разные. Об этом я объясняла вам перед началом поездки. Ну а теперь сдаём телефоны, вспоминаем мои лекции, получаем свой лист, значок и вперёд. Работаем по одиночке. Узнаю о парном расследовании, сразу лишу практики.
Шеренга потянулась к преподавателям.
– Это маячок, – шёпотом пояснила гаргулья Диане, – только тс-с-с, мне сестра рассказывала. Он нужен для того, чтобы мы не прохлаждались в кафешках и вообще нигде не задерживались.
– А твоя сестра, она кто?
– Следователь, – гордо объявила Синицина. – В прошлом году МВД закончила. Сказала, что практика на первом курсе самая простая, дальше – сложнее, так что мы быстро справимся.
Волшебница в этом сомневалась. Во-первых, у профессора древних языков она ни разу не бывала, потому что у её первой группы лекции вёл другой преподаватель, во-вторых, из-за истории с колдуном к предмету относилась наплевательски, и в-третьих, прослушала объяснение, ругаясь с Никитой. Поэтому сейчас взирала на староонелийские символы с заметным беспокойством.
– Ладно, – махнула рукой Синицина, – удачи.
– Удачи… – ответила Диана, понимая, что удача ей действительно очень понадобится, ведь в срочном порядке требовалось вспомнить всё, что она знала на древнем языке.
4
Онелийский был идентичен человеческому обыкновенному, а староонелийский не только отличался от современного последовательностью букв в алфавите и написанием некоторых согласных, вроде тех же «р», «ф», «м», но и напоминал латынь, поэтому прежде всего Диане пришлось прибегнуть к волшебству, рассчитанному на корявый, но лучше такой, чем никакой, перевод написанного. Этой хитрости её научил Никита. Она помнила, как парень рассказывал о надоеде-профессорше, каждую лекцию заставлявшую в начале пары повторять древний язык, а в конце занятий ещё и заучивать разные поговорки, вроде «сахар – не мёд», «одним волшебством сыт не будешь».
– Вроде как всё это должно помочь нам на практике, если мы до неё доберёмся, – вздыхал Никита и демонстрировал записи в телефоне, потому как стремился показать отличный результат и стать одним из счастливых претендентов на место в списке. История с Ритой и Маститом странным образом сказалась на поведении Никиты и его отношении к учёбе. Преподаватели списали изменения на личные проблемы, возраст и массу иных причин, ведь на тот момент никто не догадывался о проклятом колдуне и духе, вселившемся в одну из сестёр Железновых, но в любом случае, происходящее с Никитой сильно подрезало его шансы на практику, и в итоге в список он так и не попал.
Диана с нескрываемой грустью смотрела на символы и видела в них любимого парня, по воле злого колдуна лишившегося возможности участвовать в расследовании. Он весь год стремился к этому дню, делал всё возможное, хотя и много возмущался, придумывал способы упростить задачу, прибегал к хитростям и пару раз, видимо, глядя на друга-оборотня, списывал на промежуточных экзаменах, подглядывая в работы к симпатичным волшебницам.
Раз десять Никита с Дианой из-за этого ссорились. Она не ругала его за сам факт списывания, потому что и сама изредка, но «слизывала» у одногруппников ответы, вот только она это делала, не обращаясь к высоким и голубоглазым парням с прямо-таки читающейся в глазах мечтой не только о совместных лекциях. Диана же видела, КАК девчонки смотрели на Никиту, и насколько счастливые улыбки расцветали у тех на губах. Некоторые дурочки наивно полагали, что, давая списывать, могут привлечь внимание и найти себе парня, и, хотя Никите на них было наплевать, волшебница исходила ревностью и обижалась. Сейчас, раздумывая над ситуацией в целом, она понимала – ревновать было глупо, но, когда эмоции брали верх, разум словно отключался.
– Ди, я так же, как и ты, хочу пойти по родительским стопам, – объяснял он ей, когда та в очередной раз отворачивалась, хмуро поедая игли. – Мне нужна только ты, но сама понимаешь, к экзамену я был не готов – мы же с тобой весь вечер смотрели телик.
– Да эта одногруппница тебя глазами пожирала! Ты что, не видел? – продолжала сердиться она.
– И пусть. Мне-то какое дело? Но вообще ты не должна за мной следить. Это оскорбляет, знаешь ли.
– Да у нас препод заболел, поэтому я решила заглянуть к тебе на пару! На минуточку! А ты там с этой развлекаешься!
– Ди, ты чего-то понапридумывала и сама обижаешься, хватит уже!
– Не кричи на меня!
– Тогда прекрати!
– Сам прекрати!
И так они допекали друг друга довольно часто.
Диана вздохнула. Всё-таки она была не права и тогда, и, возможно, сейчас. Никита хотел поехать на практику, выставил её посмешищем, но наверняка из благих целей. Да и если подумать, то не её, а Амину. Может, стоило что-то придумать, чтобы он всё же поехал с ними?
Размышляя на эту тему Диана едва не пропустила, как магия, высветившая поочерёдно слова, расшифровала написанное.
– Ладно, маги-перемаги, – произнесла она вслух, твоя хитрость, Никит, мне очень помогла, а если я тебя обидела, разберёмся. Вернусь в Онелию и всё исправлю. – Неожиданно вспомнила злость в глазах парня, его крепкую хватку и ощутила холод. Предчувствие того, что вечер выдастся непростым, поднялось со дна души и расправив крылья, забило в клетку рёбер. Диане казалось, будто помимо желания поехать с ней, Никита преследовал и другую цель, но какую, она не понимала.
– Нуриахмедина, вы остались последней! Что за студенты… Физиогномику не учат, историю не учат, ничего не знают. Кошмар, а не курс!
– Простите, Карл Карлович, – я задумалась, – волшебница оторвала взгляд от задания.
– Задумалась она… Кира Львовна, вы это слышали? Все уже давно разошлись по посёлку, а она…
– А она витает в облаках и это её проблемы. Пойдёмте, Карл Карлович, выпьем кофе. Альбина Георгиевна, вы с нами?
Педагоги двинулись в направлении кафе. Его вывеска, несмотря на профессорское волшебство с внешним видом здания, не оставляла сомнений в том, что находится внутри. Ярко-алые буквы, подсвеченные магией, приглашали отведать салаты обыкновенные и диетические.
Диана, безмерно радуясь тому, что никто не заметил манипуляций с заданием, прислонилась к нагревшейся на солнце поверхности капота и постаралась сосредоточиться на практике. Кар-Кар был прав: все давно выполняли задания, а она в своих размышлениях рисковала подвести доверившуюся ей Амину. Это неправильно, и пускай, они не подруги, поступить так с Нуриахмединой она не имела права.
Никитина хитрость с магией дала отличные результаты, и теперь текст читался без труда.
– Все студенты изворотливы, – неожиданно заметил спрыгнувший со ступеньки водитель. – Вы, девушка, не первая и не последняя. – Без мелких нарушений ещё не одна практика не обходилась, так что делайте своё дело. – Подмигнул. – И отойдите, пожалуйста, от автобуса, я на него сейчас буду защиту от воров ставить.
Диана, никак не ожидавшая, что её волшебство заметит водитель и так спокойно отреагирует, не знала, чему удивляться больше: тому факту, что он оказался наблюдательнее самой профессорши, его отношению к происходящему или тому, от кого он собирается защищать свой транспорт. Насколько она знала – родители рассказывали – в коттеджном посёлке кражи совершались исключительно ради наживы, а чем поживиться, украв старый автобус, переживший по внешнему виду её прабабку? Но, отойдя от капота, и наблюдая за сосредоточенными пассами водителя, спрашивать об этом не решилась. В конце концов, ему виднее. А её ждут задания, и судя по результатам преобразительной магии, не такие простые. Вот что значит в том доме, где нет крыши? Огляделась вокруг и печально потопала вперёд.
– Не всё надо понимать буквально! – донеслось ей вдогонку.
– Ага, спасибо! – улыбнулась она, бросив взгляд через плечо. Затем прочитала следующую строчку. – Но есть проблемы. – Диана нахмурилась, опустила лист. Время шло, а дело пока стояло на месте. – Нет, я обязана разобраться. Зря мне Амина, что ли доверилась? – И волшебница ускорила шаг, попутно рассматривая здания. Точнее их крыши, похожие на застрявшие звёзды.
– Пусть, маги-перемаги, Совет волшебников постарался, но я справлюсь. В конце концов, я же Алмазова, а Алмазовы – лучшие следователи.
5
Диана прошла целую улицу с романтичным названием «Закатная нежность», свернула на «Лунные блески», про себя отмечая, что никаких блесков и вообще ничего интересного здесь и в помине не наблюдается. Да, территория была красивой и богато облагороженной, но таблички с названиями всё же казались вычурными. Однако её мнение в корне поменялось, как только входная дверь ближайшего дома открылась, и на порог не вышла – выплыла известная актриса, чьё имя запоминалось с трудом, но вот лицо надолго впечатывалось в память.
Никита и Диана впервые ночевали вместе, когда романтичная Лиза, отлично разбиравшаяся в кино, порекомендовала им драму «Последние слова». Волшебница и сейчас помнила ту нежную грусть, какой насквозь пропитался фильм от первого кадра до последнего. История цепляла за живое, заставляя задуматься о главном, и Диана, прокручивая в памяти красивые, но трагичные фрагменты, вновь задумалась об их отношениях с Никитой, а точнее о своей боязни произнести те самые три слова. Боязнь ли это или неуверенность? Нет, она любила Никиту и нисколько в этом не сомневалась, но сказать о том, что на душе почему-то не могла. Даже теперь, после всего случившегося, она так ни разу и не озвучила того, что без труда, непринуждённо и очень интимно слетало с его губ каждый раз, когда они оставались наедине. Но с другой стороны, разве слова так уж нужны? Разве то, что ты чувствуешь, как выражаешь свою любовь не важнее?
Машка утверждала, что страх Дианы связан с психологическим барьером и вероятно означал невозможность показать свою слабость из-за установок детства, относительно того, какие они Алмазовы все удивительные. Какие особенные.
– Тебе надо понять, любить – не значит стать такой, как все, – говорила Маша, – напротив, любить – это значит выделить себя из толпы. Это магия, Диана, понимаешь?
Глядя на влюблённую подругу, она понимала, но по-прежнему не видела необходимости говорить о любви, очевидной и без банальных фраз.
– А мне кажется, этот твой барьер, Дианка, сломается, как только ты поймёшь, что можешь Никиту потерять, – вставляла своё слово Арина.
– И я также думаю, – вздыхала фея, – вспомни «Последние слова». Там героиня тоже никак не могла решиться, а потом…
Финал вызвал слёзы у Дианы и заставил пойти срочно подышать свежим воздухом у окна Никиту. Через пару минут парень вернулся с кухни с заметно покрасневшими глазами и, конечно, соврал, будто что-то вызвало раздражение, и вообще он очень злился, доказывая: мужчины не плачут. А волшебница умилялась, утопая в нежности и стойко переносила его жалобы на дурацкую драму с таким же концом.
Диана улыбнулась воспоминанию и проследила взглядом за актрисой, приоткрывшей ей новые грани в любимом парне. А волшебница с неземной внешностью опасливо огляделась по сторонам, присела возле клумбы с синими розами и закурила, достав тонкую, едва ли не прозрачную сигарету из золотого портсигара.
Через минуту-две на клумбу слетелись радужные голуби. Их было пять – ровно столько, сколько раз грустно вздохнула актриса, пока спирали дыма уплывали ввысь, в небо.
– Ми, может вам не стоит надевать то платье? – один из голубей перелетел на колени актрисы.
– Мы что-нибудь придумаем, – уверял другой.
– Найдём убежище, – сказал третий.
Диана, невольно ставшая свидетелем занимательного разговора, стояла так близко к низкому декоративному забору, что без труда попалась на глаза красавицы, а та, вскрикнув, вскочила, резво обогнула скамью и вцепилась пальцами в резную спинку, нервно вопрошая:
– Ты-ты-ты от неё? Я-я надену, обещаю.
Голуби окружили Диану и зло уставились своими радужными глазами. Гипнотизирующими глазами.
– Ты ничего не слышала, – начал монотонно хор голосов, – ничего не слышала и ничего не расскажешь.
Волшебница начала падать в какую-то яму, где цвели небывало высокие стебли роз и зеленела трава, дугой растущая в окружении роз. Или это розы цвели вокруг неё… Диана не была уверена ни в первом, ни во втором, потому что где-то там, глубже, чем на дне ямы, осознавала – гипноз радужных голубей – это лёгкая иллюзия, связанная с последним ярким воспоминанием попавшего под влияние субъекта. Основы магических знаний. Одна из самых интересных лекций.
Перед тем, как птицы заговорили, Диана думала о фильме с красавицей актрисой. Большинство кадров «Последних слов» снимались на поляне. Солнечная, яркая, покрытая густой высокой травой и розами она приютила главных героев, когда те в самом начале фильма сбежали от родителей. Последний же кадр демонстрировал глубокую чёрную яму, также спрятавшую влюблённых, но уже не от семьи, а от разгневанного ветра, сметающего всё на своём пути.
«Такой гипноз легко сметается мысленным дуновением, – прозвучали в голове слова Машки, повторявшей за педагогом.
Диана мысленно набрала в лёгкие воздуха и дунула, представляя себя богиней осени Эльзой, «снимающей» листву с деревьев, чтобы позднее сестра зимы Айя надела на них серебристо-белые шубы.
– Ой, прости… – один из голубей крылом провёл по щеке волшебницы, – ты в порядке?
Диана огляделась вокруг: она снова стояла у забора дома, принадлежавшего неземной актрисе.
– Ми, она не от неё, – уверенно заявил всё тот же голубь, вглядываясь в лицо волшебницы. Гипноз давал о себе знать вспышками на зрачках, из-за чего первые секунд пятнадцать окружающая действительность будто слегка подпрыгивала. Диана улыбнулась: актриса, прыгающая на тоненьких шпильках своих золотистых босоножек выглядела забавно.
– Давай в дом, – сказала она, подхватывая Диану за локоть. – Сейчас нам чай принесут. Абрикосовое варенье любишь?
Кивнула.
***
Внутри дом не был заколдован, и поэтому не походил на инопланетный корабль с большими застрявшими звёздами в своём куполе. Обстановка напоминала времена барокко и сверкала изобилием золотых вещей. Тумбочка, секретер, пуфик, подлокотники дивана, абажур настольной лампы, узор на занавесках – это только то, что удалось приметить Диане, пока её тащили через гостиную в кухню. А там искрились тем же жёлтым цветом вся мебель и чайник: большой надутый и, вероятно, очень тяжёлый.
