Не купил. А… чёрт с ним. Всё равно он мой. Псих туда приводит своих девочек, а помогаю находить их я. Надо будет напомнить ему об этом, если начнёт борзеть. Знаешь, некоторые в клубе борзеют. Помнишь, я рассказывал тебе?
Лёша тоже вспомнил. Смутно, но он увидел, как ночью пьяный отец стоял у двери.
– Пришлось лишить его членства в клубе. И всё так удачно совпало: у него как раз бизнес пошёл прахом, так что он думает, это из-за банкротства. Лох…
Отец с сыном одновременно вздохнули.
– А знаешь что? Я только сейчас понял, почему из всех домов именно тот, доставшийся психу по наследству, запал мне в душу. Не просто так я его выбрал для хранения проклятых вещей. Именно этот адрес называла мне гадалка. Да-да. Ты представляешь? Я разговаривал с гадалкой! Не говорил тебе. Прости. За всё прости. Гадалка говорила, что есть судьбоносное здание. Либо она полная дура, либо я дурак. Только здание и правда существует. Смотри… – он вытащил телефон и плохо попадая пальцами в нужные буквы, набрал адрес. Затем развернул экран к двери и безумно засмеялся. – Совпадение, правда? Это лишь совпадение.
Лёша не смог сдержать любопытство и встал сзади отца, заглянул в экран:
– Это шутка?..
Отец развернулся и бешенными глазами впился в лицо сына:
– Что… Какого… Ты не должен этого знать!
Глаза наливались кровью, болью. Страхом. Лёша оказался прижат к стене. Отец уже делал звонок, раздавал распоряжение и толкал сына в его комнату:
– Ты не в себе. Я твой отец и это вижу. У тебя галлюцинации. Сейчас придёт медсестра. Она поможет. Всё будет хорошо.
И Лёша в прошлом поплёлся наверх, не задавая вопросов, потому что верил отцу, потому что хотел верить. А Лёша в настоящем опустился на колени и начал биться головой об пол.
– Тише-тише. Я здесь. Я рядом, – напомнила о себе Марина. Она буквально чувствовала раздирающую Лёшу боль. – Ты должен обернуться и найти Женю. Слышишь? Ты должен. Твоя мама бы этого хотела.
– Хотела чего? – тихо спросил Лёша.
– Чтобы ты его остановил.
Он долго молчал. А затем, опираясь на подставленную руку, медленно поднялся. Обратил прощальный взгляд к отцу. Фигура в прошлом больше не стояла у двери в кухню, не тянула сына в комнату: она растворялась в привычном образе стрекозы – символе обмана.
Женя потратил немало сил и не с первой попытки вывел Лёшу из гипноза, а когда это наконец произошло, тут же обрушился на него с главным вопросом:
– Ты же узнал что-то, да? Говори! Говори сейчас же!
Затуманенным взором Лёша посмотрел на Марину:
– Прости, что не остановил его сразу… Грузовик… я.. я не хотел…
Марина не могла на него больше смотреть и резко отвернулась.
– Да говори же ты! Говори! – Женя тряс его за плечи.
Лёша перевёл взгляд на гипнолога.
Эти буквы, цифры он много раз слышал… Ещё бы.
Название улицы совпадало с названием лыжного курорта, а номер дома с датой маминой смерти.
Упорство журналистки дало результаты: подключённые люди, проделав немыслимую работу за столь короткий срок, действовали хорошо слаженным механизмом – Ольгу нашли. Она действительно хотела оставить всё в прошлом и покинуть страну, но не могла сделать это без брата. Брата не по крови – по несчастью. Наркомана.
Ольга отделалась легко: в своё время нюхала разные препараты, на том и поймали свои же. Друзья.
Предатели.
А ему повезло меньше: он сидел на героине. Плотно. Они познакомились на каком-то общем сборище, она уже и не помнила толком. Тогда и сдружились. И начать жить заново пытались вместе. Он ей понравился, и она помогла ему с реабилитацией: то, что у неё проходило довольно быстро, у него заняло годы. Постепенно её силы ослабли, вера погасла. Пути разошлись. Она его бросила и действительно стала жить по-другому. Устроиться на работу помогла удача: добрая женщина психолог Елена. Однажды пересеклись, однажды поговорили. Елена пообещала помочь с трудоустройством и внушила, что работа медиком поможет навсегда отказаться от пагубных пристрастий.
Всё бы так и шло, хорошо, запланировано. Если бы не один звонок – объявился «брат». Клялся, что теперь другой, молил о встрече. А когда она сдалась под напором прежних чувств, предложил ей заработать. Расписал красивую жизнь, в которой не придётся мыть чужие утки.
Утки она не мыла, но работать медсестрой было непросто: чужие страдания её нервировали, а вечно натянутая улыбка, потому что так положено в частной клинике подобного уровня, вызывала боль и злость.
Ольга думала, они поработают на кладбище всего раз. Наивная. Но потом он позвонил снова, и она согласилась. А в какой-то миг прямо в клинике к ней подошёл представительный мужчина, которого она сразу узнала и предложил всё тоже самое плюс безопасность. Никто никогда не узнает о её прошлом и о тёмных делах в настоящем. Она побоялась отказать Оскину. Уже тогда она понимала, они хоронили убитых девчонок. Тайно. Это не может пройти бесследно. Будут проблемы. А Оскин предлагал помощь. Это ли не выход? Так всё и закрутилось.
– Если бы я знала, к чему всё приведёт. Но я не знала! Не знала! – рыдала Ольга, пока её «брата» вновь откачивали.
Медиков вызвали соседи, которых и опрашивал Резников. Волею судьбы или скорее злого рока именно в этом доме и прятался любовник Амелии, даритель заколки с пионом. Утонувший в ванне с собственной кровью.
– Спасите его! Я так больше не буду! Не буду! Спасите!
Резников лишь вздохнул, когда медики поднялись с колен. И не взглянув на Ольгу, набрал детектива.
– Я не могу найти адрес. Муть! Муть! Муть! Их слишком много!
– Не волнуйся. Адрес у меня.
– Откуда?
Резников взял телефон у замолкшей и совершенно безразличной Ольги и ответил:
– Медсестра случайно услышала, когда лечила Алексея Оскина. Решила подстраховаться.
Через несколько минут не только детектив, но и спецназовцы мчались в логово преступника.
Они снесли ворота: с виду мощные, на деле хлипкие. И на абсолютном адреналине бросились во двор. Женя впереди, Марина с Лёшей сзади. У каждого была своя роль. Только плана не было.
– Я скажу, что ты обезумела и убьёшь его, если Оскин не отдаст Ксюшу, – сказал Женя, бросая взгляд на Лёшу.
– Он не поверит.
– Твой отец будет шокирован. Мы застанем его врасплох.
– Это глупо.
– Ты так хорошо знаешь своего отца?
– Жень, я согласна, надо что-то делать. Давай попробуем? – дрожащей рукой Марина вытащила нож из сумочки, и та упала на землю. Приставила к Лёшиному горлу. – Он должен испугаться, увидев тебя… и меня…
– Хватит болтать! Там Ксюша!
– Женя, я знаю…
– Или оставайтесь здесь. Я сам всё сделаю!
Марина попыталась ухватить Женю за руку, но мазнула пальцами по воздуху.
– Эй, тварь! Ты попался! Здесь полиция! Ты окружён! Сдавайся!
Демид сбросил очередного недовольного клиента – о проблемах с наркотиками они не договаривались – когда снаружи раздался странный шум. Выглянув в окно, он не поверил своим глазам. К дому бежало трое, и среди них был его сын. Живой.
– Лёша… – только и смог произнести Демид.
Марина плотнее прижала нож к Лёшиному горлу, когда увидела в окне лицо Демида.
– Я его убью! – пообещала она, и по тому, как побледнело лицо Оскина, стало ясно, он всё понял.
Женя рвался в закрытую дверь, но без толку. В руке оказался камень. На удачу живущий здесь монстр любил, когда вокруг всё было оформлено красиво, а потому найти камень оказалось несложно: башенки из цветных булыжников окружали фонтан. Женя вспомнил, как точно такие же они строили на берегу с Ксюшкой, и, взревев медведем, швырнул камень в окно.
– Где моя девочка?
В Демида полетели осколки.
– Отец! – Лёша дёрнулся, и не ожидавшая подобного Марина, полоснула его кожу ножом.
– Не трогай его, тварь! – Демид исчез из поля зрения, а вернулся с пистолетом, держа девочку за волосы. – Ей не жить! Слышишь! Отпусти моего сына!
Закричали сирены, мигалки взорвали вечер ярким светом, из нескольких машин выскочили бойцы. Женя замер. Марина отпустила Лёшу, выронила нож. Демид тяжело задышал и потащил девочку за собой. Подальше от окна.
– Вы окружены! Сдавайтесь! – прозвучало с одной стороны.
– Отпустите заложников! – прозвучало с другой.
Монстр, всё это время, искавший ускользнувшую от него Нину, стёр кровь из раны, проделанной брошенной вазой и окончательно растерялся. Но куда больше разозлился.
– Я должен её убить! Должен! – закричал он, бросаясь к Демиду.
Дверь взорвалась, отлетела в сторону. Внутрь ворвались спецназовцы. И бегущий монстр замер, глупо пялясь на кровь, расползающуюся по рубашке.
Демид увидел мёртвого психа и упал на колени, выставив Ксюшу как живой щит:
– Я здесь ни при чём! Это всё он, этот псих! Я отпущу девочку, если рядом встанет мой сын! Я не хочу жертв! Лёша! Лёшенька! Сын!
– Отпусти ребёнка или я сам перережу себе горло.
Демид смотрел, как Лёша подходит к тому самому окну, как бесстрашно держит нож. С какой ненавистью смотрит на него, родного отца. И не верил.
– Ты… что? Она промыла тебе мозги? Или это сделал Солнечный? Лёша, ты же не пожертвуешь собой ради какой-то малявки?
– Я твой сын. А значит… не шучу. Брось пистолет.
Демид горько усмехнулся.
– Отец, не надо. Прошу… – Лёша опустил нож и замотал головой. – Не делай этого.
Демид вжал пистолет в живот ребёнка и прошептал:
– Её смерть будет на твоей совести, Марина…
Женя бросился спасать племянницу, но его повалил Резников:
– Спешишь умереть?
А рядом взмолилась детектив:
– Не шевелись, замри. – Она заметила спрятавшуюся девушку в двери, замаскированной под стену. – Пожалуйста ничего не делай. Пожалуйста…
Лёша ринулся в дом.
– Попрощайся с ребёнком, – Демид по-прежнему заслонялся малышкой.
– Не-е-ет! – из укрытия выскочила Нина.
Демид обернулся.
А потом прозвучал выстрел.
– Оте-е-е-ец! – закричал Лёша, продираясь сквозь спецназовцев.
Демида скрутили, прижали к полу, надели наручники. Лёша опустился рядом на колени и заплакал. Женя бросился к ребёнку. Один из спецназовцев передал ему перепуганную Ксюшу. Детектив вывела обоих на улицу. Позади полицейских машин стояла скорая.
В резко наступившей тишине Марина ползла к Нине, плакала, просила прощения, пыталась остановить сочащуюся кровь. Слабеющая рука легла поверх её, дрожащей, и тихий голос произнёс:
– В доме есть моя одноклассница. Спасите её.
– Спасём. И тебя спасём. Всё будет хорошо.
– Не будет, – Нина закашлялась. – Я так боялась, что его рыбьи глаза мне будут сниться. А теперь…
– Помогите! – Марина обернулась в поисках помощи. – Помогите!
– А теперь, – Нина последним усилием сжала незнакомую, но такую тёплую руку и выдохнула, – а теперь мне не страшно.
Демида осудили. Покидая зал, он искал глазами сына, но не нашёл. Позднее Лёша пришёл на свидание и… отменил его. Не смог пойти к тому, кто стал убийцей.
К убийце, что по-прежнему был его отцом.
Чувствуя вину за всё случившееся, Лёша активно помогал восстанавливать память семьям убитых. К несчастью, большинство из тех, кого грозился убить его отец, оказались на тот момент уже мертвы. Сын Димитруса любил играть. И его игры были не только странными, но и жестокими. Но, несмотря на потерю близких, у родных жертв всё ещё оставались поводы, чтобы жить: старшие дети, братья и сёстры. Память о тех, кого не стало.
Лёша не обладал никакими способностями и не мог повлиять на разум людей, но, как и отец, любил деньги, привык к роскоши. И поэтому немного откладывал. На крайний случай. Он догадывался, что дела отца не так хороши, как тот рассказывал и решил перестраховаться.
Случай настал. Теперь деньги шли на многочисленные реабилитации, психологов, докторов и те же сеансы гипноза. Мать Нины была одной из многих, кто не сумел справиться с постигшим горем. После смерти собственной матери на плаву её держала только мысль о спасении дочери, а когда её не стало, таким лекарством, живительным глотком стали сеансы с гипнологом, на которых она могла говорить с любимой Ниной. Пускай, и не взаправду.
Другие родители, вспомнив детей, тоже молили о работе над памятью. Кто-то просил вовсе стереть произошедшее.
А Солнечный деньги брал, спасая Ксюшу. Случившееся с малышкой не прошло бесследно: девочка перестала говорить. Женя знал, что это временно, и её мама знала, но тем не менее это было больно и страшно. Осложнялась ситуация ещё и возвращением бывшего мужа. Он вновь терроризировал семью. А узнав о пережитом Ксюшей, попытался получить опеку над дочерью.
Безрезультатно.
Мать Евы, девочки, с которой началась история, нашли мёртвой. По иронии судьбы в тот день, когда Ольгу осудили по нескольким статьям, и когда полицейские поехали брать Полину Амировну, женщина обнаружила упавшую за диван записку, где её дочь признавалась в причине своего поступка. Она решила покончить с жизнью не из-за девочек и не из-за школьных проблем. Из-за матери, что допекала, лишала воздуха и не давала быть такой, какой Ева хотела. Полина Амировна не выдержала признания и распахнула окно.
ПрОклятые вещи отнесли в церковь. Это было довольно ритуально. Присутствовали почти все жители посёлка: история о ведьме мало кому показалась правдоподобной, но суеверия и связь вещей со столькими смертями сыграли свою роль. После того, как последний из предметов – та самая заколка с пионом, был освещён, люди вздохнули с облегчением.
Клуб распустили. Были найдены все участники или многие: количество так и осталось тайной. Одни сами пришли с повинной, других сдали, а кого-то обнаружили правоохранительные органы совсем по другому делу.
Детектив продолжала отрицать сверхъестественное и смеялась, узнав, что Вероника, знакомая из посёлка, заставила мужа покрасить машину. Как и ожидалось, серый цвет сменился на зелёный.
Однажды Александра встретилась с Мариной: обе пришли на приём к Евгению. Детектив вернулась за тем же избавлением от боязни огня, а Марина пришла, чтобы узнать, как дела у Ксюши.
Перед тем, как зайти в кабинет, Марина поблагодарила детектива и протянула руку для пожатия. Но Александра лишь улыбнулась:
– То, что непонятно, пугает. Но лично к вам, Марина это никак не относится.
– Я понимаю. И не обижаюсь. Я не могу на вас обижаться. Если бы не ваши слова, то тогда… после гибели Нины… я бы, наверное, не справилась. – Марина достала телефон и зачитала. – Жизнь не даётся дважды, но, если тебе повезло, сражайся за каждый свой вздох. Сражайся до последнего. – Подняла глаза на детектива и тоже улыбнулась. – Вы правы. Я не могу взять и лишить себя той жизни, что мне подарили дважды. Спасибо…
Больше они не встречались.
Прошло почти полгода. За это время Марина научилась разговаривать с родителями. К счастью, они умели верить в чудеса.
Переезд всё же состоялся. И никто из них об этом не жалел. Только Марина. И только чуть-чуть.
Потому что теперь Лёша был совсем рядом.
За полгода они не разговаривали. Сталкивались взглядами, делали шаг навстречу и сразу переходили на другую сторону улицы или поворачивали назад. Но продолжаться так всю жизнь не могло. Марина понимала, что им нужно поговорить. Расставить все точки раз и навсегда. Отпустить друг друга.
Лёша тоже вспомнил. Смутно, но он увидел, как ночью пьяный отец стоял у двери.
– Пришлось лишить его членства в клубе. И всё так удачно совпало: у него как раз бизнес пошёл прахом, так что он думает, это из-за банкротства. Лох…
Отец с сыном одновременно вздохнули.
– А знаешь что? Я только сейчас понял, почему из всех домов именно тот, доставшийся психу по наследству, запал мне в душу. Не просто так я его выбрал для хранения проклятых вещей. Именно этот адрес называла мне гадалка. Да-да. Ты представляешь? Я разговаривал с гадалкой! Не говорил тебе. Прости. За всё прости. Гадалка говорила, что есть судьбоносное здание. Либо она полная дура, либо я дурак. Только здание и правда существует. Смотри… – он вытащил телефон и плохо попадая пальцами в нужные буквы, набрал адрес. Затем развернул экран к двери и безумно засмеялся. – Совпадение, правда? Это лишь совпадение.
Лёша не смог сдержать любопытство и встал сзади отца, заглянул в экран:
– Это шутка?..
Прода от 22 ноября
Отец развернулся и бешенными глазами впился в лицо сына:
– Что… Какого… Ты не должен этого знать!
Глаза наливались кровью, болью. Страхом. Лёша оказался прижат к стене. Отец уже делал звонок, раздавал распоряжение и толкал сына в его комнату:
– Ты не в себе. Я твой отец и это вижу. У тебя галлюцинации. Сейчас придёт медсестра. Она поможет. Всё будет хорошо.
И Лёша в прошлом поплёлся наверх, не задавая вопросов, потому что верил отцу, потому что хотел верить. А Лёша в настоящем опустился на колени и начал биться головой об пол.
– Тише-тише. Я здесь. Я рядом, – напомнила о себе Марина. Она буквально чувствовала раздирающую Лёшу боль. – Ты должен обернуться и найти Женю. Слышишь? Ты должен. Твоя мама бы этого хотела.
– Хотела чего? – тихо спросил Лёша.
– Чтобы ты его остановил.
Он долго молчал. А затем, опираясь на подставленную руку, медленно поднялся. Обратил прощальный взгляд к отцу. Фигура в прошлом больше не стояла у двери в кухню, не тянула сына в комнату: она растворялась в привычном образе стрекозы – символе обмана.
Женя потратил немало сил и не с первой попытки вывел Лёшу из гипноза, а когда это наконец произошло, тут же обрушился на него с главным вопросом:
– Ты же узнал что-то, да? Говори! Говори сейчас же!
Затуманенным взором Лёша посмотрел на Марину:
– Прости, что не остановил его сразу… Грузовик… я.. я не хотел…
Марина не могла на него больше смотреть и резко отвернулась.
– Да говори же ты! Говори! – Женя тряс его за плечи.
Лёша перевёл взгляд на гипнолога.
Эти буквы, цифры он много раз слышал… Ещё бы.
Название улицы совпадало с названием лыжного курорта, а номер дома с датой маминой смерти.
***
Упорство журналистки дало результаты: подключённые люди, проделав немыслимую работу за столь короткий срок, действовали хорошо слаженным механизмом – Ольгу нашли. Она действительно хотела оставить всё в прошлом и покинуть страну, но не могла сделать это без брата. Брата не по крови – по несчастью. Наркомана.
Ольга отделалась легко: в своё время нюхала разные препараты, на том и поймали свои же. Друзья.
Предатели.
А ему повезло меньше: он сидел на героине. Плотно. Они познакомились на каком-то общем сборище, она уже и не помнила толком. Тогда и сдружились. И начать жить заново пытались вместе. Он ей понравился, и она помогла ему с реабилитацией: то, что у неё проходило довольно быстро, у него заняло годы. Постепенно её силы ослабли, вера погасла. Пути разошлись. Она его бросила и действительно стала жить по-другому. Устроиться на работу помогла удача: добрая женщина психолог Елена. Однажды пересеклись, однажды поговорили. Елена пообещала помочь с трудоустройством и внушила, что работа медиком поможет навсегда отказаться от пагубных пристрастий.
Всё бы так и шло, хорошо, запланировано. Если бы не один звонок – объявился «брат». Клялся, что теперь другой, молил о встрече. А когда она сдалась под напором прежних чувств, предложил ей заработать. Расписал красивую жизнь, в которой не придётся мыть чужие утки.
Утки она не мыла, но работать медсестрой было непросто: чужие страдания её нервировали, а вечно натянутая улыбка, потому что так положено в частной клинике подобного уровня, вызывала боль и злость.
Ольга думала, они поработают на кладбище всего раз. Наивная. Но потом он позвонил снова, и она согласилась. А в какой-то миг прямо в клинике к ней подошёл представительный мужчина, которого она сразу узнала и предложил всё тоже самое плюс безопасность. Никто никогда не узнает о её прошлом и о тёмных делах в настоящем. Она побоялась отказать Оскину. Уже тогда она понимала, они хоронили убитых девчонок. Тайно. Это не может пройти бесследно. Будут проблемы. А Оскин предлагал помощь. Это ли не выход? Так всё и закрутилось.
– Если бы я знала, к чему всё приведёт. Но я не знала! Не знала! – рыдала Ольга, пока её «брата» вновь откачивали.
Медиков вызвали соседи, которых и опрашивал Резников. Волею судьбы или скорее злого рока именно в этом доме и прятался любовник Амелии, даритель заколки с пионом. Утонувший в ванне с собственной кровью.
– Спасите его! Я так больше не буду! Не буду! Спасите!
Резников лишь вздохнул, когда медики поднялись с колен. И не взглянув на Ольгу, набрал детектива.
– Я не могу найти адрес. Муть! Муть! Муть! Их слишком много!
– Не волнуйся. Адрес у меня.
– Откуда?
Резников взял телефон у замолкшей и совершенно безразличной Ольги и ответил:
– Медсестра случайно услышала, когда лечила Алексея Оскина. Решила подстраховаться.
Через несколько минут не только детектив, но и спецназовцы мчались в логово преступника.
Глава 35
Они снесли ворота: с виду мощные, на деле хлипкие. И на абсолютном адреналине бросились во двор. Женя впереди, Марина с Лёшей сзади. У каждого была своя роль. Только плана не было.
– Я скажу, что ты обезумела и убьёшь его, если Оскин не отдаст Ксюшу, – сказал Женя, бросая взгляд на Лёшу.
– Он не поверит.
– Твой отец будет шокирован. Мы застанем его врасплох.
– Это глупо.
– Ты так хорошо знаешь своего отца?
– Жень, я согласна, надо что-то делать. Давай попробуем? – дрожащей рукой Марина вытащила нож из сумочки, и та упала на землю. Приставила к Лёшиному горлу. – Он должен испугаться, увидев тебя… и меня…
– Хватит болтать! Там Ксюша!
– Женя, я знаю…
– Или оставайтесь здесь. Я сам всё сделаю!
Марина попыталась ухватить Женю за руку, но мазнула пальцами по воздуху.
– Эй, тварь! Ты попался! Здесь полиция! Ты окружён! Сдавайся!
***
Демид сбросил очередного недовольного клиента – о проблемах с наркотиками они не договаривались – когда снаружи раздался странный шум. Выглянув в окно, он не поверил своим глазам. К дому бежало трое, и среди них был его сын. Живой.
– Лёша… – только и смог произнести Демид.
***
Марина плотнее прижала нож к Лёшиному горлу, когда увидела в окне лицо Демида.
– Я его убью! – пообещала она, и по тому, как побледнело лицо Оскина, стало ясно, он всё понял.
Женя рвался в закрытую дверь, но без толку. В руке оказался камень. На удачу живущий здесь монстр любил, когда вокруг всё было оформлено красиво, а потому найти камень оказалось несложно: башенки из цветных булыжников окружали фонтан. Женя вспомнил, как точно такие же они строили на берегу с Ксюшкой, и, взревев медведем, швырнул камень в окно.
– Где моя девочка?
В Демида полетели осколки.
– Отец! – Лёша дёрнулся, и не ожидавшая подобного Марина, полоснула его кожу ножом.
Прода от 24 ноября
– Не трогай его, тварь! – Демид исчез из поля зрения, а вернулся с пистолетом, держа девочку за волосы. – Ей не жить! Слышишь! Отпусти моего сына!
Закричали сирены, мигалки взорвали вечер ярким светом, из нескольких машин выскочили бойцы. Женя замер. Марина отпустила Лёшу, выронила нож. Демид тяжело задышал и потащил девочку за собой. Подальше от окна.
– Вы окружены! Сдавайтесь! – прозвучало с одной стороны.
– Отпустите заложников! – прозвучало с другой.
Монстр, всё это время, искавший ускользнувшую от него Нину, стёр кровь из раны, проделанной брошенной вазой и окончательно растерялся. Но куда больше разозлился.
– Я должен её убить! Должен! – закричал он, бросаясь к Демиду.
Дверь взорвалась, отлетела в сторону. Внутрь ворвались спецназовцы. И бегущий монстр замер, глупо пялясь на кровь, расползающуюся по рубашке.
Демид увидел мёртвого психа и упал на колени, выставив Ксюшу как живой щит:
– Я здесь ни при чём! Это всё он, этот псих! Я отпущу девочку, если рядом встанет мой сын! Я не хочу жертв! Лёша! Лёшенька! Сын!
– Отпусти ребёнка или я сам перережу себе горло.
Демид смотрел, как Лёша подходит к тому самому окну, как бесстрашно держит нож. С какой ненавистью смотрит на него, родного отца. И не верил.
– Ты… что? Она промыла тебе мозги? Или это сделал Солнечный? Лёша, ты же не пожертвуешь собой ради какой-то малявки?
– Я твой сын. А значит… не шучу. Брось пистолет.
Демид горько усмехнулся.
– Отец, не надо. Прошу… – Лёша опустил нож и замотал головой. – Не делай этого.
Демид вжал пистолет в живот ребёнка и прошептал:
– Её смерть будет на твоей совести, Марина…
Женя бросился спасать племянницу, но его повалил Резников:
– Спешишь умереть?
А рядом взмолилась детектив:
– Не шевелись, замри. – Она заметила спрятавшуюся девушку в двери, замаскированной под стену. – Пожалуйста ничего не делай. Пожалуйста…
Лёша ринулся в дом.
– Попрощайся с ребёнком, – Демид по-прежнему заслонялся малышкой.
– Не-е-ет! – из укрытия выскочила Нина.
Демид обернулся.
А потом прозвучал выстрел.
– Оте-е-е-ец! – закричал Лёша, продираясь сквозь спецназовцев.
Демида скрутили, прижали к полу, надели наручники. Лёша опустился рядом на колени и заплакал. Женя бросился к ребёнку. Один из спецназовцев передал ему перепуганную Ксюшу. Детектив вывела обоих на улицу. Позади полицейских машин стояла скорая.
В резко наступившей тишине Марина ползла к Нине, плакала, просила прощения, пыталась остановить сочащуюся кровь. Слабеющая рука легла поверх её, дрожащей, и тихий голос произнёс:
– В доме есть моя одноклассница. Спасите её.
– Спасём. И тебя спасём. Всё будет хорошо.
– Не будет, – Нина закашлялась. – Я так боялась, что его рыбьи глаза мне будут сниться. А теперь…
– Помогите! – Марина обернулась в поисках помощи. – Помогите!
– А теперь, – Нина последним усилием сжала незнакомую, но такую тёплую руку и выдохнула, – а теперь мне не страшно.
Глава 36
Демида осудили. Покидая зал, он искал глазами сына, но не нашёл. Позднее Лёша пришёл на свидание и… отменил его. Не смог пойти к тому, кто стал убийцей.
К убийце, что по-прежнему был его отцом.
Чувствуя вину за всё случившееся, Лёша активно помогал восстанавливать память семьям убитых. К несчастью, большинство из тех, кого грозился убить его отец, оказались на тот момент уже мертвы. Сын Димитруса любил играть. И его игры были не только странными, но и жестокими. Но, несмотря на потерю близких, у родных жертв всё ещё оставались поводы, чтобы жить: старшие дети, братья и сёстры. Память о тех, кого не стало.
Лёша не обладал никакими способностями и не мог повлиять на разум людей, но, как и отец, любил деньги, привык к роскоши. И поэтому немного откладывал. На крайний случай. Он догадывался, что дела отца не так хороши, как тот рассказывал и решил перестраховаться.
Случай настал. Теперь деньги шли на многочисленные реабилитации, психологов, докторов и те же сеансы гипноза. Мать Нины была одной из многих, кто не сумел справиться с постигшим горем. После смерти собственной матери на плаву её держала только мысль о спасении дочери, а когда её не стало, таким лекарством, живительным глотком стали сеансы с гипнологом, на которых она могла говорить с любимой Ниной. Пускай, и не взаправду.
Другие родители, вспомнив детей, тоже молили о работе над памятью. Кто-то просил вовсе стереть произошедшее.
А Солнечный деньги брал, спасая Ксюшу. Случившееся с малышкой не прошло бесследно: девочка перестала говорить. Женя знал, что это временно, и её мама знала, но тем не менее это было больно и страшно. Осложнялась ситуация ещё и возвращением бывшего мужа. Он вновь терроризировал семью. А узнав о пережитом Ксюшей, попытался получить опеку над дочерью.
Безрезультатно.
Мать Евы, девочки, с которой началась история, нашли мёртвой. По иронии судьбы в тот день, когда Ольгу осудили по нескольким статьям, и когда полицейские поехали брать Полину Амировну, женщина обнаружила упавшую за диван записку, где её дочь признавалась в причине своего поступка. Она решила покончить с жизнью не из-за девочек и не из-за школьных проблем. Из-за матери, что допекала, лишала воздуха и не давала быть такой, какой Ева хотела. Полина Амировна не выдержала признания и распахнула окно.
ПрОклятые вещи отнесли в церковь. Это было довольно ритуально. Присутствовали почти все жители посёлка: история о ведьме мало кому показалась правдоподобной, но суеверия и связь вещей со столькими смертями сыграли свою роль. После того, как последний из предметов – та самая заколка с пионом, был освещён, люди вздохнули с облегчением.
Клуб распустили. Были найдены все участники или многие: количество так и осталось тайной. Одни сами пришли с повинной, других сдали, а кого-то обнаружили правоохранительные органы совсем по другому делу.
Детектив продолжала отрицать сверхъестественное и смеялась, узнав, что Вероника, знакомая из посёлка, заставила мужа покрасить машину. Как и ожидалось, серый цвет сменился на зелёный.
Однажды Александра встретилась с Мариной: обе пришли на приём к Евгению. Детектив вернулась за тем же избавлением от боязни огня, а Марина пришла, чтобы узнать, как дела у Ксюши.
Перед тем, как зайти в кабинет, Марина поблагодарила детектива и протянула руку для пожатия. Но Александра лишь улыбнулась:
– То, что непонятно, пугает. Но лично к вам, Марина это никак не относится.
– Я понимаю. И не обижаюсь. Я не могу на вас обижаться. Если бы не ваши слова, то тогда… после гибели Нины… я бы, наверное, не справилась. – Марина достала телефон и зачитала. – Жизнь не даётся дважды, но, если тебе повезло, сражайся за каждый свой вздох. Сражайся до последнего. – Подняла глаза на детектива и тоже улыбнулась. – Вы правы. Я не могу взять и лишить себя той жизни, что мне подарили дважды. Спасибо…
Больше они не встречались.
Прошло почти полгода. За это время Марина научилась разговаривать с родителями. К счастью, они умели верить в чудеса.
Переезд всё же состоялся. И никто из них об этом не жалел. Только Марина. И только чуть-чуть.
Потому что теперь Лёша был совсем рядом.
За полгода они не разговаривали. Сталкивались взглядами, делали шаг навстречу и сразу переходили на другую сторону улицы или поворачивали назад. Но продолжаться так всю жизнь не могло. Марина понимала, что им нужно поговорить. Расставить все точки раз и навсегда. Отпустить друг друга.
