– Например, – дальше плыл по своему течению парень, – ваш компьютер подхватил вирус и перестал открывать нужные данные. Вбиваете секретный код, и этакий сигнал помощи поступает на один из компьютеров вашей группы. Данные открываются у вашего коллеги, ну, а дальше всё зависит от добропорядочности этого субъекта.
Марина молча хлопала ресницами.
Студент почувствовал приливающую краску. Рука машинально потянулась к кепке. Робот похлопал парня по плечу. Детектив развела руками и ошарашенно поинтересовалась:
– Откуда… ты всё это знаешь?
Миша замялся:
– Марк, друг мой… бывший… он же зубрила, профессор, изобретатель. Ему положено в компьютерах разбираться. А я всегда рядом… был, так что много узнал.
Марина увидела почти осязаемую грусть при воспоминании о друге, и её сердце непроизвольно защемило тоской. Она часто вспоминала Веронику. Сложно поверить, но когда-то они были очень дружны. Не разлей вода говорили о них. Ошиблись. Всего одна тайна, один мужчина, и дружбы как не бывало.
– Помиритесь, – уверенно заявила Марина, хотя уверенности не испытывала. Однако желание поддержать студента оказалось сильнее доводов рассудка. Пустая надежда, но это лучше, чем потерять веру. Лесницкая знала, одно сильное разочарование влечёт ком последующих, а там наступает почти полное неверие кому бы то ни было. Рождается подозрительность. Мнительность.
Марка она изучала в числе прочих претендентов: сообразительный, дотошный, серьёзный, пугливый. Не раз и не два они с Мишей попадали в передрягу: доставалось лишь одному. Марк извинялся, врал. Миша прощал.
По сути в этот раз произошла очередная, едва ли не привычная ссора, и в глубине души Лесницкая надеялась, таковой та и останется. Одной из. Не последней. Долго внимательно смотрела в глаза Миши.
– Помиритесь, – повторила детектив, вложив в простое слово всю свою надежду.
Миша пожал плечами.
Марина вздохнула, прекрасно понимая: никакие убеждения не долетают до сознания студента. Он обижен. Сильно.
В памяти возникли слова тёти: глухонемая родственница изъяснялась жестами. Марина выучила их лет в двенадцать. Это то немногое, что сохранилось от прежней жизни.
«Помиритесь с Вероничкой, – говорила тётя, – она поймёт тебя. Всё наладится. Дар непросто принять, но дай ей время».
Марина так и сделала, но не помогло. Вероника предпочла путь врага.
– В общем, – верно истолковав настроение Миши, продолжил Ботик, – нам повезло. Каждый компьютер имеет код с именем владельца. На мой взгляд, это неудобно. Сотрудники невечные, потом менять коды. Но людей не поймёшь. Так вот. Компьютер Алисии Шуваловой подключён к системе самого Шелковица, а также Березина Ивана Антоновича. Её ли это парень не знаю, но проверить стоит.
– Согласна. Ищи по базе.
Мобильный настойчиво затрещал в кармане сумки. Детектив взглянула на дисплей. Звонил Спичкин.
– Кажется, у нас новости, – сообщила присутствующим и приняла вызов.
– Какого? Ты что? Это ты, да? – орал шальной голос. – Я к тебе всей душой, а ты… Ты меня подставила! Не было такого! Я не помню, слышишь! Коготь жив, ты знаешь!
– Ты об этом, – несколько разочарованно ответила Лесницкая. К счастью, Царь выполнил свою часть уговора. Чуть позднее, чем она рассчитывала, но не критично.
Спичкин продолжал орать с такой мощью, что глохли оба помощника:
– Как я мог забыть про тело? Я что, напивался до такой степени? Разве я мог? Марина, ты… Я не мог! Это подстава! Скажи… Скажи, что я не такой ненормальный!
– Успокойся, Гер. Ты… вполне нормальный, но будем честными. В то время адекватностью ты похвастаться не мог. Пил много, вспомни.
– Я… я… – Спичкин растерянно молчал. Его дыхание нервировало Лесницкую. Правильно ли она поступила? Стараясь оправдаться, напомнила собеседнику. – Гер, может, я и должна была сначала поговорить с тобой о случившемся, а потом уже обнародовать данные, но… я помогла тебе с Шелковицем и Шмелёвым, а они, между прочим, подозреваемые в деле, способном затмить историю Когтя. Ты реабилитируешься, Гер.
– Марина, Марина, что же ты за человек, а? – спустя бесконечно долгое молчание тихо прозвучало в трубке. – Рассказала бы, что мне память отшибло и не пришлось бы краснеть прилюдно. Неприятно, Мариночка. Очень неприятно.
– Прости, – совестливо произнесла Марина. – Всё наладится. О Когте забудут, о твоей ошибке тоже. Лучше расскажи, как дела у пойманных братьев?
– А никак! Маг молчит. В себя, похоже, погрузился. Что-то вроде магической нирваны. Подозреваю чувство вины гложет. Совестливый оказался. Слабый. Чуть ли не рыдал, пока его оформляли. О брате расспрашивал. А брата его в коттедже не оказалось. Один кот мяукает. Толстый такой, пушистый. Грустный. Всё об ноги мои тёрся, пока дом обыскивали. Возьму к себе, наверно.
Марина живо представила два лежачих рядом пуза и улыбнулась. Неплохая судьба ожидает несчастного кота. Спичка, он же, хотя и неуравновешенный, довольно добрый. Животных любит. Бездомным сочувствует.
– Так что так. Объявили Шелковица в розыск, – продолжил голос в трубке, – но я его найду, где угодно. Уж это я точно быстрее тебя сделаю. Не надейся и здесь утереть мне нос.
– Опять гонка… – вздохнула детектив.
– Месть за унижение, – хихикнул Спичкин. – Ты меня выставила идиотом из-за Когтя, а я раскрою это дело, доказав, что круче тебя.
– Я же помогаю тебе, – устало напомнила Марина.
– Спасибо, – съехидничала трубка и отключилась.
Лесницкая бросила взгляд на помощников.
– Мы всё слышали, – ответил за обоих Миша. – Наверняка, Шелковиц у Истинного.
– Не сомневаюсь. Адрес секты на Петроградской необходимо проверить. Есть идеи, где ещё могут скрываться оба?
– Нет, – сказал Ботик. – Но мне удалось взломать систему камер в «Кук сяо». Теперь мы знаем не только то, что убийца ростом не больше метра шестидесяти восьми и сидел за шестнадцатым столиком, у нас есть его фото. – Вывел на экраны два размытых, но всё же узнаваемых изображения.
– Попался. – Марина скачала фото.
Телефон вновь зазвонил. Не глядя на экран, Лесницкая ответила:
– Да.
– Здравствуй, Марина. Я свою часть работы выполнил. Твоя очередь.
– Дело ещё не закрыто, – напомнила детектив, запоминая черты подозреваемого.
– Завтра всё будет кончено, – уверил Царь. – Ты не просила, но я подсуетился. Сегодня вечером включи телевизор. СМИ сообщат об ошибке Спичкина.
– Раздул скандал?
– Оказал дополнительную услугу. Маньяк в прошлом. Можешь успокоиться. Предлагаю в выходные ко мне на дачу. Ты обещала. Кстати, ребят вы с роботом разозлили, но я не в обиде. Покрышки поменять плёвое дело. Но вернёмся к насущному. В выходные ко мне, согласна?
– Посмотрим, – вздохнула Марина. – Сейчас я очень занята, – положила трубку.
– Марин, я зашёл на страницу Березина в Сети, – сообщил Ботик. – Он не скрывается, хвалится работой в «Штампах» и… – робот сделал театральную паузу.
«От меня, что ли научился?» – подумала детектив.
– Чего там? – заинтересовался Миша, пытаясь заглянуть за плечо отвернувшегося робота.
– Ботик, не томи!
– Прости, Марин, думал, так моя новость произведёт ещё больше фурора. Вы, люди, любите такие штучки. – Улыбнулся.
– Молодец. Обстановку разрядил, заинтриговал. Жду в нетерпении.
Ботик вывел информацию на экраны.
– Группа почитателей «Истинных», – прочла Марина. – Что ж, тогда ясно, как он познакомился с убийцей. Думаю, пора побеседовать с Иваном. Так, Миша со мной к подозреваемому, а ты, Ботик, поразивший меня больше, чем кто-либо из людей…
Системы довольно пискнули.
– Ты отправишься к дому Амалии. Что-то мне подсказывает, если её сестру убил сектант, одним убийством он не ограничится. Психи – люди, жаждущие внимания, признания. Им нужна шумиха. Смерть Алисии потрясла город, но только из-за упоминания о Когте. Вспомните инсталляцию с небом. Ожившая легенда. А никто её не оценил. Это может больно ранить самолюбие. Амалия Лук – знаменитость. Её смерть – именно то, что заставит оцепенеть общественность. Подержим ангела под контролем. Проси помощи со стороны. Перед Спичкиным я виновата, поэтому…
– Я понял.
– Миша, за мной.
Вышли из квартиры. У М-ки Лесницкая набрала Царя:
– Есть дело. Поможешь, и сможешь решить, как долго я пробуду с тобой на даче.
– До утра! – тут же обрадовался Царь.
Вздохнула.
– Необходимо съездить в ресторан «Кук сяо» и выяснить всё возможное о личности, чьё фото я сейчас перешлю.
– Без проблем. Я как-то устраивал похороны владельцу. Так что информацию получишь в ближайшие часы.
Марина отключила связь, убрала телефон в сумку, морщась от одной мысли о проведённом времени в компании долговязого.
– Всё нормально? – спросил Миша.
– Всё честно, – ответила детектив и завела мотоцикл.
Иван Березин напоминал ожившую смерть. Белый со впавшими щеками, черными пятнами возле глаз и нескрываемым страданием во взгляде, он, нервно подёргивая губами, плечами и пальцами, стоял на пороге и словно не слышал произносимых фраз.
Марина раз в пятый спросила, он ли Иван Антонович Березин, и могут ли они войти. Мужчина на оба вопроса кивнул, не двигаясь с места. Его лицо, больше походившее на маску, не выражало не единой эмоции, кроме боли.
Детектив буквально чувствовала опустошённость, царившую в душе Березина. В её собственную душу закрались сомнения о причастности Ивана к смерти ангела.
– Антон, дождь намечается, – заметил Миша, – не хотелось бы промокнуть.
Погода правда портилась. Разлетевшиеся всего час назад тучи собирались в огромные безобразные хлопья и наливались фиолетовой тяжестью.
«Шмелёв сходит с ума», – поняла Марина, глядя на темнеющее небо.
– Я не очень люблю стоять под дождём, – сделал ещё одну попытку Миша. – А ваша девушка Алисия любила?
Наконец, некое понимание скользнуло в глазах мужчины, и он медленно попятился в квартиру.
Марина осмотрела обстановку и сразу пришла к выводу: человек тонет в горе. Хоронит себя заживо. На полу валялись картонные упаковки от лапши, пакеты чипсов, жестянки пива. Стол, захламленный старыми газетами, ломился от нагромождения грязной посуды. В верхней тарелке лежал ярко оранжевый кусок риса.
– Апельсини, – шепнул Миша.
Лесницкая кивнула.
Хозяин дома опустился на диван, взял свесившуюся с подлокотника толстовку, прижал к груди и зашатался из стороны в сторону.
Марина с Мишей переглянулись.
– Она… не должна… была… умирать, – прозвучало из уст Березина так тихо и надломлено, словно он учился говорить заново и до конца не понимал значения произносимых слов.
Детектив с помощником молчали. Оба стояли у стены, замерев в нерешительности. Присесть было некуда: оба стула занимали всё те же газеты. Старые пожелтевшие, местами порванные, местами измятые, они с немым укором взирали на гостей, как будто обвиняя тех в нарушении нового мира. Мира, в котором Иван пытался жить без любимой девушки.
– Она… она была… ангелом, понимаете? Ангелы не умирают. Так… не положено. Так не должно быть. Умирают от старости. И… не так жестоко. Нет, она не должна была умереть. Это неправильно, слышите?
Он раскачивался, как маятник, а сердце Марины обливалось кровью. Не имея пока ни малейшего представления о том, как вернуть Березина в адекватное состояние, осмотрела ещё раз комнату. Уже более детально.
Иван, между тем, продолжал говорить те же слова, фразы и с остервенением сжимать толстовку.
Лесницкая заметила среди газет торчавший уголок цветной фотографии, нерешительно подошла, наклонилась, посмотрев при этом на Ивана. Тот не отреагировал. Марина вытащила снимок и печально посмотрела на лицо Алисии. Девушка счастливо улыбалась, держа в руках букет белых лилий.
Детектив не ожидала воспоминаний, но они всё равно пришли, погрузив в тот день, когда было сделано фото.
Алисия гуляла в парке. Пушок по обыкновению прятался в кустах, она следила за его передвижениями и смеялась. Неподалёку резвилась ребятня. Их голоса долетали до ушей ангела и уносились дальше, наполняя радостью прохожих. Алисия повернула лицо к солнцу, насладилась его прикосновениями и подумала о том, какой удивительно хороший день выдался в эту субботу.
– Приветик! – мужская рука обняла сзади за талию, губы потянулись к мочке уха.
Алисия замерла в сладостном предвкушении.
– Я уже соскучился, – прошептал голос.
– Я тоже, Вань, – честно призналась она, прижалась к груди, вдохнула запах одеколона, потёрлась щекой о тёмно-синюю толстовку.
– У меня сюрприз, – подмигнул. – Сейчас. – Отстранился, достал из-за спины букет.
– Лилии! – обрадовалась Алисия. – Ты помнишь?
Улыбнулся в ответ:
– Конечно, помню. Лилии. И только белые.
Пушок вынырнул из кустов, потёрся об ноги Ивана, жалобно мяукнул. Сообразивший в чём дело парень с улыбкой наклонился и принялся чесать кота. Питомец, окончательно обалдев от счастья, развалился на спине, подставляя объёмное пузо.
Алисия умилялась картине. Ангел была счастлива. Вдыхая аромат любимых цветов, она украдкой шмыгала носом. Ценно, когда спустя столько лет не забывают о твоих вкусах.
– Везучая я… – прошептала, прижимая букет к сердцу.
– Алис, ты плачешь? Перестань, – шутливо погрозил кулаком, и девушка вспомнила, как точно так же он грозил ей ещё будучи влюблённым школьником.
– Столько лет прошло. Удивительно, что мы встретились, – аккуратно положив цветы на землю, присоединилась к поглаживанию любимца. – Не думала, что это когда-нибудь произойдёт. Мне казалось, не увидимся никогда, – снова шмыгнула носом.
Ваня стёр губами влагу с её лица и сказал:
– Главное, я снова в Питере, Алис. И мы снова вместе.
Потом они вспоминали общее детство, родную школу и многочисленные свидания. Поначалу Ваня с Алисией были друзьями. Он помогал ей найти парня ангела, она присматривалась к девочкам из людей. Но ни у одного не выходило чего-то путного. Ване казались недалёкими и слишком себялюбивыми все носившие раньше крылья, Алисия видела в людях исключительно наглость, хамство и вульгарность. Шутка ли! Носить увеличивающий лифчик, торчащий из-под жакета! Фу! – считала ангел и отваживала очередную Олю, Карину, Люду, Надю. К Алисии присматривались одноклассники, мальчики с параллельных классов и ребята с соседнего двора, но все Пети, Лёши, Никиты и Вадимы посылались по известному адресу, потому как видели в ангеле исключительно внешность и ничего более.
Спустя пару месяцев таких вот поисков пары, а если точнее, спустя полгода, Ваня вдруг и сам начал засматриваться на Алисию, отмечать её волшебную внешность, мечтать о поцелуе. Она тоже невольно поймала себя на мысли, что представляет, как целуется Ваня, хочет прижаться к его груди, взяться за руки.
На День Святого Валентина они друг другу и открылись – прислали сердечки, вырезанные из картона и просто подписали: «Люблю и точка», а, получив одинаковые послания, долго смеялись.
Встречаться начали как-то сразу. Будто разрушились некие рамки, какие-то заборы. Бывшие друзья почувствовали свободу и целовались прямо на уроках, правда, сидя за последней партой в углу, когда учитель писал на доске и ничего не видел.
Романтика, много белых лилий, юношеский максимализм, ссоры – куда без них, примирения. Счастье продолжалось два года, до выпускного класса. Потом в семье Вани случилось несчастье – умер отец. Обезумевшая от горя мать решила забрать сына и уехать в Краснодар к родителям. Алисия просила его остаться, но парень сказал, что должен поддерживать маму.
Марина молча хлопала ресницами.
Студент почувствовал приливающую краску. Рука машинально потянулась к кепке. Робот похлопал парня по плечу. Детектив развела руками и ошарашенно поинтересовалась:
– Откуда… ты всё это знаешь?
Миша замялся:
– Марк, друг мой… бывший… он же зубрила, профессор, изобретатель. Ему положено в компьютерах разбираться. А я всегда рядом… был, так что много узнал.
Марина увидела почти осязаемую грусть при воспоминании о друге, и её сердце непроизвольно защемило тоской. Она часто вспоминала Веронику. Сложно поверить, но когда-то они были очень дружны. Не разлей вода говорили о них. Ошиблись. Всего одна тайна, один мужчина, и дружбы как не бывало.
– Помиритесь, – уверенно заявила Марина, хотя уверенности не испытывала. Однако желание поддержать студента оказалось сильнее доводов рассудка. Пустая надежда, но это лучше, чем потерять веру. Лесницкая знала, одно сильное разочарование влечёт ком последующих, а там наступает почти полное неверие кому бы то ни было. Рождается подозрительность. Мнительность.
Марка она изучала в числе прочих претендентов: сообразительный, дотошный, серьёзный, пугливый. Не раз и не два они с Мишей попадали в передрягу: доставалось лишь одному. Марк извинялся, врал. Миша прощал.
По сути в этот раз произошла очередная, едва ли не привычная ссора, и в глубине души Лесницкая надеялась, таковой та и останется. Одной из. Не последней. Долго внимательно смотрела в глаза Миши.
– Помиритесь, – повторила детектив, вложив в простое слово всю свою надежду.
Миша пожал плечами.
Марина вздохнула, прекрасно понимая: никакие убеждения не долетают до сознания студента. Он обижен. Сильно.
В памяти возникли слова тёти: глухонемая родственница изъяснялась жестами. Марина выучила их лет в двенадцать. Это то немногое, что сохранилось от прежней жизни.
«Помиритесь с Вероничкой, – говорила тётя, – она поймёт тебя. Всё наладится. Дар непросто принять, но дай ей время».
Марина так и сделала, но не помогло. Вероника предпочла путь врага.
– В общем, – верно истолковав настроение Миши, продолжил Ботик, – нам повезло. Каждый компьютер имеет код с именем владельца. На мой взгляд, это неудобно. Сотрудники невечные, потом менять коды. Но людей не поймёшь. Так вот. Компьютер Алисии Шуваловой подключён к системе самого Шелковица, а также Березина Ивана Антоновича. Её ли это парень не знаю, но проверить стоит.
– Согласна. Ищи по базе.
Мобильный настойчиво затрещал в кармане сумки. Детектив взглянула на дисплей. Звонил Спичкин.
– Кажется, у нас новости, – сообщила присутствующим и приняла вызов.
– Какого? Ты что? Это ты, да? – орал шальной голос. – Я к тебе всей душой, а ты… Ты меня подставила! Не было такого! Я не помню, слышишь! Коготь жив, ты знаешь!
– Ты об этом, – несколько разочарованно ответила Лесницкая. К счастью, Царь выполнил свою часть уговора. Чуть позднее, чем она рассчитывала, но не критично.
Спичкин продолжал орать с такой мощью, что глохли оба помощника:
– Как я мог забыть про тело? Я что, напивался до такой степени? Разве я мог? Марина, ты… Я не мог! Это подстава! Скажи… Скажи, что я не такой ненормальный!
– Успокойся, Гер. Ты… вполне нормальный, но будем честными. В то время адекватностью ты похвастаться не мог. Пил много, вспомни.
– Я… я… – Спичкин растерянно молчал. Его дыхание нервировало Лесницкую. Правильно ли она поступила? Стараясь оправдаться, напомнила собеседнику. – Гер, может, я и должна была сначала поговорить с тобой о случившемся, а потом уже обнародовать данные, но… я помогла тебе с Шелковицем и Шмелёвым, а они, между прочим, подозреваемые в деле, способном затмить историю Когтя. Ты реабилитируешься, Гер.
– Марина, Марина, что же ты за человек, а? – спустя бесконечно долгое молчание тихо прозвучало в трубке. – Рассказала бы, что мне память отшибло и не пришлось бы краснеть прилюдно. Неприятно, Мариночка. Очень неприятно.
– Прости, – совестливо произнесла Марина. – Всё наладится. О Когте забудут, о твоей ошибке тоже. Лучше расскажи, как дела у пойманных братьев?
– А никак! Маг молчит. В себя, похоже, погрузился. Что-то вроде магической нирваны. Подозреваю чувство вины гложет. Совестливый оказался. Слабый. Чуть ли не рыдал, пока его оформляли. О брате расспрашивал. А брата его в коттедже не оказалось. Один кот мяукает. Толстый такой, пушистый. Грустный. Всё об ноги мои тёрся, пока дом обыскивали. Возьму к себе, наверно.
Марина живо представила два лежачих рядом пуза и улыбнулась. Неплохая судьба ожидает несчастного кота. Спичка, он же, хотя и неуравновешенный, довольно добрый. Животных любит. Бездомным сочувствует.
– Так что так. Объявили Шелковица в розыск, – продолжил голос в трубке, – но я его найду, где угодно. Уж это я точно быстрее тебя сделаю. Не надейся и здесь утереть мне нос.
– Опять гонка… – вздохнула детектив.
– Месть за унижение, – хихикнул Спичкин. – Ты меня выставила идиотом из-за Когтя, а я раскрою это дело, доказав, что круче тебя.
– Я же помогаю тебе, – устало напомнила Марина.
– Спасибо, – съехидничала трубка и отключилась.
Лесницкая бросила взгляд на помощников.
– Мы всё слышали, – ответил за обоих Миша. – Наверняка, Шелковиц у Истинного.
– Не сомневаюсь. Адрес секты на Петроградской необходимо проверить. Есть идеи, где ещё могут скрываться оба?
– Нет, – сказал Ботик. – Но мне удалось взломать систему камер в «Кук сяо». Теперь мы знаем не только то, что убийца ростом не больше метра шестидесяти восьми и сидел за шестнадцатым столиком, у нас есть его фото. – Вывел на экраны два размытых, но всё же узнаваемых изображения.
– Попался. – Марина скачала фото.
Телефон вновь зазвонил. Не глядя на экран, Лесницкая ответила:
– Да.
– Здравствуй, Марина. Я свою часть работы выполнил. Твоя очередь.
– Дело ещё не закрыто, – напомнила детектив, запоминая черты подозреваемого.
– Завтра всё будет кончено, – уверил Царь. – Ты не просила, но я подсуетился. Сегодня вечером включи телевизор. СМИ сообщат об ошибке Спичкина.
– Раздул скандал?
– Оказал дополнительную услугу. Маньяк в прошлом. Можешь успокоиться. Предлагаю в выходные ко мне на дачу. Ты обещала. Кстати, ребят вы с роботом разозлили, но я не в обиде. Покрышки поменять плёвое дело. Но вернёмся к насущному. В выходные ко мне, согласна?
– Посмотрим, – вздохнула Марина. – Сейчас я очень занята, – положила трубку.
– Марин, я зашёл на страницу Березина в Сети, – сообщил Ботик. – Он не скрывается, хвалится работой в «Штампах» и… – робот сделал театральную паузу.
«От меня, что ли научился?» – подумала детектив.
– Чего там? – заинтересовался Миша, пытаясь заглянуть за плечо отвернувшегося робота.
– Ботик, не томи!
– Прости, Марин, думал, так моя новость произведёт ещё больше фурора. Вы, люди, любите такие штучки. – Улыбнулся.
– Молодец. Обстановку разрядил, заинтриговал. Жду в нетерпении.
Ботик вывел информацию на экраны.
– Группа почитателей «Истинных», – прочла Марина. – Что ж, тогда ясно, как он познакомился с убийцей. Думаю, пора побеседовать с Иваном. Так, Миша со мной к подозреваемому, а ты, Ботик, поразивший меня больше, чем кто-либо из людей…
Системы довольно пискнули.
– Ты отправишься к дому Амалии. Что-то мне подсказывает, если её сестру убил сектант, одним убийством он не ограничится. Психи – люди, жаждущие внимания, признания. Им нужна шумиха. Смерть Алисии потрясла город, но только из-за упоминания о Когте. Вспомните инсталляцию с небом. Ожившая легенда. А никто её не оценил. Это может больно ранить самолюбие. Амалия Лук – знаменитость. Её смерть – именно то, что заставит оцепенеть общественность. Подержим ангела под контролем. Проси помощи со стороны. Перед Спичкиным я виновата, поэтому…
– Я понял.
– Миша, за мной.
Вышли из квартиры. У М-ки Лесницкая набрала Царя:
– Есть дело. Поможешь, и сможешь решить, как долго я пробуду с тобой на даче.
– До утра! – тут же обрадовался Царь.
Вздохнула.
– Необходимо съездить в ресторан «Кук сяо» и выяснить всё возможное о личности, чьё фото я сейчас перешлю.
– Без проблем. Я как-то устраивал похороны владельцу. Так что информацию получишь в ближайшие часы.
Марина отключила связь, убрала телефон в сумку, морщась от одной мысли о проведённом времени в компании долговязого.
– Всё нормально? – спросил Миша.
– Всё честно, – ответила детектив и завела мотоцикл.
Прода от 08.05.2020, 15:20
Глава 19
Иван Березин напоминал ожившую смерть. Белый со впавшими щеками, черными пятнами возле глаз и нескрываемым страданием во взгляде, он, нервно подёргивая губами, плечами и пальцами, стоял на пороге и словно не слышал произносимых фраз.
Марина раз в пятый спросила, он ли Иван Антонович Березин, и могут ли они войти. Мужчина на оба вопроса кивнул, не двигаясь с места. Его лицо, больше походившее на маску, не выражало не единой эмоции, кроме боли.
Детектив буквально чувствовала опустошённость, царившую в душе Березина. В её собственную душу закрались сомнения о причастности Ивана к смерти ангела.
– Антон, дождь намечается, – заметил Миша, – не хотелось бы промокнуть.
Погода правда портилась. Разлетевшиеся всего час назад тучи собирались в огромные безобразные хлопья и наливались фиолетовой тяжестью.
«Шмелёв сходит с ума», – поняла Марина, глядя на темнеющее небо.
– Я не очень люблю стоять под дождём, – сделал ещё одну попытку Миша. – А ваша девушка Алисия любила?
Наконец, некое понимание скользнуло в глазах мужчины, и он медленно попятился в квартиру.
Марина осмотрела обстановку и сразу пришла к выводу: человек тонет в горе. Хоронит себя заживо. На полу валялись картонные упаковки от лапши, пакеты чипсов, жестянки пива. Стол, захламленный старыми газетами, ломился от нагромождения грязной посуды. В верхней тарелке лежал ярко оранжевый кусок риса.
– Апельсини, – шепнул Миша.
Лесницкая кивнула.
Хозяин дома опустился на диван, взял свесившуюся с подлокотника толстовку, прижал к груди и зашатался из стороны в сторону.
Марина с Мишей переглянулись.
– Она… не должна… была… умирать, – прозвучало из уст Березина так тихо и надломлено, словно он учился говорить заново и до конца не понимал значения произносимых слов.
Детектив с помощником молчали. Оба стояли у стены, замерев в нерешительности. Присесть было некуда: оба стула занимали всё те же газеты. Старые пожелтевшие, местами порванные, местами измятые, они с немым укором взирали на гостей, как будто обвиняя тех в нарушении нового мира. Мира, в котором Иван пытался жить без любимой девушки.
– Она… она была… ангелом, понимаете? Ангелы не умирают. Так… не положено. Так не должно быть. Умирают от старости. И… не так жестоко. Нет, она не должна была умереть. Это неправильно, слышите?
Он раскачивался, как маятник, а сердце Марины обливалось кровью. Не имея пока ни малейшего представления о том, как вернуть Березина в адекватное состояние, осмотрела ещё раз комнату. Уже более детально.
Иван, между тем, продолжал говорить те же слова, фразы и с остервенением сжимать толстовку.
Лесницкая заметила среди газет торчавший уголок цветной фотографии, нерешительно подошла, наклонилась, посмотрев при этом на Ивана. Тот не отреагировал. Марина вытащила снимок и печально посмотрела на лицо Алисии. Девушка счастливо улыбалась, держа в руках букет белых лилий.
Детектив не ожидала воспоминаний, но они всё равно пришли, погрузив в тот день, когда было сделано фото.
***
Алисия гуляла в парке. Пушок по обыкновению прятался в кустах, она следила за его передвижениями и смеялась. Неподалёку резвилась ребятня. Их голоса долетали до ушей ангела и уносились дальше, наполняя радостью прохожих. Алисия повернула лицо к солнцу, насладилась его прикосновениями и подумала о том, какой удивительно хороший день выдался в эту субботу.
– Приветик! – мужская рука обняла сзади за талию, губы потянулись к мочке уха.
Алисия замерла в сладостном предвкушении.
– Я уже соскучился, – прошептал голос.
– Я тоже, Вань, – честно призналась она, прижалась к груди, вдохнула запах одеколона, потёрлась щекой о тёмно-синюю толстовку.
– У меня сюрприз, – подмигнул. – Сейчас. – Отстранился, достал из-за спины букет.
– Лилии! – обрадовалась Алисия. – Ты помнишь?
Улыбнулся в ответ:
– Конечно, помню. Лилии. И только белые.
Прода от 08.05.2020, 21:16
Пушок вынырнул из кустов, потёрся об ноги Ивана, жалобно мяукнул. Сообразивший в чём дело парень с улыбкой наклонился и принялся чесать кота. Питомец, окончательно обалдев от счастья, развалился на спине, подставляя объёмное пузо.
Алисия умилялась картине. Ангел была счастлива. Вдыхая аромат любимых цветов, она украдкой шмыгала носом. Ценно, когда спустя столько лет не забывают о твоих вкусах.
– Везучая я… – прошептала, прижимая букет к сердцу.
– Алис, ты плачешь? Перестань, – шутливо погрозил кулаком, и девушка вспомнила, как точно так же он грозил ей ещё будучи влюблённым школьником.
– Столько лет прошло. Удивительно, что мы встретились, – аккуратно положив цветы на землю, присоединилась к поглаживанию любимца. – Не думала, что это когда-нибудь произойдёт. Мне казалось, не увидимся никогда, – снова шмыгнула носом.
Ваня стёр губами влагу с её лица и сказал:
– Главное, я снова в Питере, Алис. И мы снова вместе.
Потом они вспоминали общее детство, родную школу и многочисленные свидания. Поначалу Ваня с Алисией были друзьями. Он помогал ей найти парня ангела, она присматривалась к девочкам из людей. Но ни у одного не выходило чего-то путного. Ване казались недалёкими и слишком себялюбивыми все носившие раньше крылья, Алисия видела в людях исключительно наглость, хамство и вульгарность. Шутка ли! Носить увеличивающий лифчик, торчащий из-под жакета! Фу! – считала ангел и отваживала очередную Олю, Карину, Люду, Надю. К Алисии присматривались одноклассники, мальчики с параллельных классов и ребята с соседнего двора, но все Пети, Лёши, Никиты и Вадимы посылались по известному адресу, потому как видели в ангеле исключительно внешность и ничего более.
Спустя пару месяцев таких вот поисков пары, а если точнее, спустя полгода, Ваня вдруг и сам начал засматриваться на Алисию, отмечать её волшебную внешность, мечтать о поцелуе. Она тоже невольно поймала себя на мысли, что представляет, как целуется Ваня, хочет прижаться к его груди, взяться за руки.
На День Святого Валентина они друг другу и открылись – прислали сердечки, вырезанные из картона и просто подписали: «Люблю и точка», а, получив одинаковые послания, долго смеялись.
Встречаться начали как-то сразу. Будто разрушились некие рамки, какие-то заборы. Бывшие друзья почувствовали свободу и целовались прямо на уроках, правда, сидя за последней партой в углу, когда учитель писал на доске и ничего не видел.
Романтика, много белых лилий, юношеский максимализм, ссоры – куда без них, примирения. Счастье продолжалось два года, до выпускного класса. Потом в семье Вани случилось несчастье – умер отец. Обезумевшая от горя мать решила забрать сына и уехать в Краснодар к родителям. Алисия просила его остаться, но парень сказал, что должен поддерживать маму.
