– А у тебя как?
– Отлично. Я счастлив.
– Действительно отлично. Значит, старую любовь забыл.
– Старую?
– Люську Сквалюжину. – И поспешно продолжил: – И правильно: не по зубам она тебе.
– Что?! Мне? Не по зубам! Это она твоему Федьке не по зубам!
Петя затаил дыхание. Александр Ефремович, забыв о спине, резко выпрямился, ожидая продолжения, и то не заставило себя ждать, являя миру всю правду о происходящем.
– Да она не то, что мне по зубам, она – моя женщина. Она такая же, как я!
– Крикливая? – уточнил учитель, припоминая характер Сквалюжиной.
– Хитрая, как и я! А для бизнеса это необходимо! Для успешного бизнеса. А Федька не хитрый, поэтому у него дела идут не в гору, а под неё! А ещё она умная.
– Умная.
– Умная!
Александр Ефремович красноречиво замолчал.
– Ты сомневаешься?
– Нет, что ты. Умная-умная. Но Федя умнее вас.
– Умнее? А что же он тогда не понял, кто за сплетнями стоит? Кто его дочку с детства знает? Ты тоже не понял?
Петя едва сдерживался, чтобы не набить морду Шепелеву. Александр Ефремович держал себя в руках.
– Ты о чём? – спросил невинно. – Что я должен был понять?
– Да то, что это мы со Сквалюжиной ад Карелину устроили! За детство, юность, за всё расплатились!
– Правда? – изображал полное недоумение учитель. – Вот этот бардак ваших рук дело? Какие же у тебя огромные связи. Столько журналистов подключить, не ожидал.
– Ха! Видишь, я оказался намного хитрее Федьки. Утёр ему нос.
– И Сквалюжина молодец, – похвалил Александр Ефремович. – Я думал, она простая, а она…
– Да это её был план, – расплылся в улыбке Шепелев, – она придумала, как уничтожить Федьку. Она – моя богиня.
Петя, сжимая свободную ладонь в кулак, продолжал записывать, а Шепелев, довольный произведённым эффектом, продолжал хвалить себя и любимую. Когда эпопея под названием «Месть, как она есть» в красках и подробностях подошла к концу, Александр Ефремович задал всего один вопрос:
– Скажи, Артур, тебе легче стало?
– Конечно, стало! – заявил тот, не раздумывая. – Я же так напакостил Федьке. Век теперь меня не забудет.
– А на душе как, спокойно? Ты подумай, не торопись. Прислушайся к сердцу.
Уставший тон собеседника, не окрашенный эмоцией восхищения, удивления или хотя бы злости, всё-таки Саша с Федей когда-то были товарищами, заставил Шепелева задуматься. Он поискал ответ внутри, а затем тихо произнёс:
– Неспокойно, Саш. Но где сейчас спокойно? В мире? В бизнесе? А что сейчас творится с ценами на нефть, недвижимость? С прислугой что? Так что душа – это последнее место, которое меня волнует. Я хотел мести, и я отомстил. Правда, ещё не до конца. Загружу в Сеть парочку фотографий из детства его дочки и тогда… Эй! Ты куда поднялся?
– Жаль мне тебя, жаль.
– Зачем мне твоя жалость? Подожди! А долг? Ты же так и не вернул!
– Точно. Долг. – Александр Ефремович вздохнул.
А в лицо Шепелева уже летел Петин кулак. На этот раз учитель не стал останавливать парня, и кулак настиг цель. Завязалась бы драка, не подоспей вовремя охранник. Пришлось усмирить пыл. Охранник вывел троицу на морозный воздух, а учитель бизнесмена на серьёзный разговор.
Прода от 10.06.2021, 19:00
***
Лиля успела разувериться в людях, в победе добра над злом, как всегда, случалось в сказках и всплакнуть от обиды за себя и за отца. Несправедливо вышло: накосячила она, и по глупости, а получил бедный папа и по-полной. Что теперь будут думать его партнёры? А конкуренты? Сеть – зло, и оно распространяется неумолимыми темпами, превращая всё хорошее в плохое, а байки в правду. Так что же будет дальше? Что станет с папиным бизнесом? Как им жить в мире, где все и всё настроено против них? И ни одного друга.
Горькие мысли вызывали слёзы, но Лиля старалась не падать духом, хотя этот самый дух уже давно упал, не спрашивая мнения хозяйки.
Мелькание фотовспышек и шум за окнами вдруг стал уменьшаться. Словно, страшный сон оставлял уставшую Лилю. Словно, разрешал вернуться в реальность. Девушка протёрла глаза, ожидая увидеть себя в постели, но ничего не изменилось. Сосредоточенный отец сидел всё так же на полу, буравя взглядом дорогой ковёр. Карелина осмелилась подняться и отдёрнуть занавески. Толпа снаружи редела, не быстро, но всё же.
– Папа? – обернулась она к нему, не веря счастью, – кажется, нас решили оставить в покое. А потом, не веря глазам, Лиля наблюдала, как, протискиваясь через остатки вражеского частокола, к двери пробирается Петя. Не раздумывая, она рванула к двери, распахнула её и втащила парня.
– Ты… Ты что? Ты как? – слова потерялись. На глаза отчего-то навернулись слёзы.
– Из-за тебя, – сказал Петя и крепко обнял её. – Теперь всё будет хорошо. Я рядом, слышишь?
Она молча уткнулась ему в плечо и расплакалась как маленькая девочка.
– Не знаю, что произошло, но я благодарен, – произнёс Карелин старший, врываясь в столь романтичный миг влюблённых. Нахмурился, сам выглянул в окно и спросил: – И всё-таки что произошло?
– А это вам расскажет он, – ответил Петя, кивая в сторону улицы, где, грозно махая кулаком на оставшихся глупцов и вместе с тем интеллигентно неся себя по двору, к коттеджу приближался бывший учитель Лили по рисованию.
– Сашка? – удивился Фёдор Иванович. Он категорически ничего не понимал.
***
За столом, ломившимся от угощений – прислуга радовалась новым людям в доме, принёсшим спокойствие хозяевам, впрочем, те были не против – Петя и Александр Ефремович рассказали, как встретились с Шепелевым, и как тот во всём признался.
– У нас и доказательство есть, – заметил довольный парень, не сводя влюблённого взгляда с дорогой ему Лили.
– Вы на самом деле его снимали? – Фёдор Иванович снова хмурился. – Саша, это ведь шантаж. Выходит, вы одержали победу, действуя также нечестно, как он.
– Федь, Артур как был пугливым, так и остался. А ещё хвастуном, болтуном и тупицей.
– У этого тупицы огромные связи.
– Верно. Только он трус, каких поискать. Он не станет больше ничего делать, зная, что мы можем обнародовать его признание.
– Ты на это способен? Это же подлость.
– Федь, перестань его жалеть, как в детстве. Виноват настоящий отец в том, что своим побегом сделал из него такого человека или нет, неважно. Шепелева надо было поставить на место. К тому же, я всего лишь взял его на испуг.
– Так ты не собираешься использовать запись?
– Я её сохраню, – неоднозначно ответил учитель.
– Ну, Сашка. Ну… И всё ради нас. Хотя… я так с тобой поступал. А ты в итоге…
– Не твори из меня героя, Федь. Я ничего особенного не сделал. Да и настоящий герой этот парень, – кивнул на Петю.
– Что? – заинтересовалась Лиля. – Ты что-то сделал? Ой, что я говорю… Ты так много для меня сделал. Но всё-таки о чём говорит Александр Ефремович?
– Да ерунда, – отмахнулся Прокофьев.
– Он защитил честь твоей семьи, – произнёс учитель, интригуя и без того заинтригованных собравшихся.
– Признавайся! – велела Лиля, но быстро себя же осадила. – Расскажи, пожалуйста.
Но Петя не считал себя героем и перевёл тему:
– Кстати, Сквалюжиной тоже проблемы не нужны, а если её муж узнает о Шепелеве, заголовки взорвутся сенсациями.
– Правильно. Они этого не переживут, – усмехнулась Лиля. – Имидж для Сквалюжиных – всё.
– Выходит, благодаря их трусости мы в безопасности, – Фёдор Иванович задумался. – Вредить больше не станут.
– Не станут. Я предупредил Артура, будет играть по-грязному, в игру вступим и мы.
– И он поверил?
– Мне нет. А тебе – да. Для него всю операцию придумал ты.
– А на деле? – усмехнулся Карелин.
– Раиса Павловна, – выдал жену учителя Петя.
– Она мне всегда нравилась, – улыбнулась Лиля. – Простите, и вы тоже, Александр Ефремович! Всегда-всегда! Честно-честно!
И все засмеялись, радуясь непосредственности Лили, и тому, что весь кошмар наконец-то закончился. И вздохнули с облегчением, заметив любовь в глазах парнишки и девчонки. А та уже несла счастье в дом, давно позабывший, что такое это самое счастье. Несла спокойствие.
Прода от 10.06.2021, 19:01
Глава 14 - История только начинается
Для одних интернет – сундук с сокровищами, для других – помойка. Но и то, и другое однажды пустеет. Или набивается новым мусором. То, что раньше распространяла жёлтая пресса, теперь заливали блогеры и прочие лентяи. Нашумевшее имя Карелиных перекрылось новыми сплетнями. Бизнесмены росли как пирожки на дрожжах, а их личная жизнь затмевала подробностями то, что уже считалось старой темой.
Слухи не пропали. То, что появилось однажды в Сети остаётся там навсегда, но интерес сильно поугас, а потом и вовсе сошёл на «нет». Лиля, благодаря Пете, научилась менее остро реагировать на грязные сплетни и колкие взгляды знакомых, Фёдор Иванович перестал обращать внимание на то, что теперь казалось неважным и полностью посвятил себя семье. Бизнес перешёл на второй план. Карелин стал больше обращать внимание на дочь и её потребности.
Сам Петя восстановился на работе. Шепелев оказался знатным трусом и не только перестал лить грязь на Карелиных, но и восстановил уволенных работников. Лиля хотела бы, чтобы её парень работал с отцом, ну или занимал должность покруче, однако, Прокофьев, стал настоящим мужиком и не соглашался исполнять женские капризы.
– Я буду сам обеспечивать тебя, – заявил он ей однажды, когда позвонил после работы.
– У тебя нашёлся дед миллионер?
– Меня пригласили на более высокооплачиваемую работу, в другой офис.
– Петька! Это значит, ты скоро купишь квартиру, и мы съедемся?
– Не хочу тебя огорчать, Лиль, но до этого пока далеко.
– Пусть папа поможет.
– Даже не думай.
– Но Петенька…
– Лиль, наберись терпения, ладно? Сегодня мне приехать ночевать к тебе, или ты ко мне приедешь?
– Нам готовит ужин повар из Франции, – вздохнула Лиля.
– Понятно. А мне готовлю я сам.
– Ничего ты не понял! Я приеду к тебе и привезу французский ужин!
– Хорошо. Тогда до встречи. Я люблю тебя.
– И я тебя люблю.
Они продолжали встречаться и жить то там, то там. Но её не устраивала скрипучая кровать и ожидание Пети с работы в тесной квартире с обшарпанной мебелью и выцветшими обоями, а менять старое на новое не разрешала хозяйка. Его тяготила роскошь коттеджа, наличие слуг и осознание того, насколько он далёк от Лилиного мира.
Общение с друзьями, конечно, Антон с Петей помирились, проходило теперь уже не столь весело. Обычно они встречались вчетвером, и Петя, как ни пытался, не мог заставить любимую девушку влиться в компанию. Лиле не нравилось пить пиво, жевать чипсы и рубиться в компьютерные игры, о чём она и сообщала присутствующим. Иногда они с Анькой ругались. И частенько мирились, находя врагов, шутливо, в лице парней. И всё же присутствовала какая-то стена. Она была невидимой, но с каждым месяцем всё росла и росла, начиная воплощать в себе уже вполне видимые страхи влюблённых. Лиля боялась вынырнуть из привычной ей жизни дочери миллионера, Петя переживал, что однажды она поймёт, что он не её поля ягода.
Попытки вернуть былую радость всё чаще сталкивались с разным восприятием. Даже, когда Лиля, вспоминая про их знакомство-обман, решила продолжить шутки и заставила его делать ремонт в чужом доме, а Петя взамен рассказал, что она знает, как доить коров, и за Лилей гонялись папарацци, желая выведать секрет заслуженной доярки страны, огонёк не вспыхнул. Даже, когда они устроили маскарад в честь совместного Нового года – отмечали вместе с учителем, его женой и кошкой Матильдой – и притворялись не теми, кем были на самом деле, ситуация не улучшилась. Предрассудки, привычки и незрелость мешали этим двоим быть вместе.
В конце концов Петя с Лилей расстались.
Ему было плохо без неё, а ей без него, но мириться с образом жизни другого ни один не собирался. Петя простил раскаявшуюся Ксюшу, но быть с ней не захотел, а Лиля решила напрочь забыть о парнях и вернуться к искусству. В скором времени они с отцом уехали во Францию, в гости к тому самому повару, а Петя вернулся в родной город к родителям. То, что казалось настоящей любовью, по-прежнему тревожило ночами и превращалось в грусть и горечь, но оба активно заглушали чувство утраты, как могли. Он пивом и настоящим ремонтом в старом доме, она – картинами и иногда мохито.
Но потом и это прошло. Они свыклись, смирились и стали воспринимать свою встречу, как нечто приятное и тёплое. Как нечто такое, что будут рассказывать детям с любовью.
Прошло десять лет. Петя купил квартиру, однокомнатную, но свою. Лиля съехала от отца и начала жить скромнее. Как-то в выходной они сидели в хорошем ресторане и говорили о жизни. Дочь рассказывала о мимолётных связях и разных мелочах, вроде покупки новой тумбочки в спальню, отец – о том, что встретил женщину и хочет сделать её счастливой.
– Ты её любишь? – спросила Лиля, забрасывая камнями совести вдруг вспыхнувшую ревность к памяти мамы.
– Да. Но твою маму никогда не забуду. Знаешь, мы с Полиной Аркадьевной её навещали. Ты не поверишь, но она сама выбрала цветы. И знаешь какие?
– Пышный венок из искусственных роз? – с издёвкой спросила Лиля.
– Лилии. Живые.
– Мама их любила.
– Да, и поэтому назвала тебя Лилей.
– У вас серьёзно?
– Не сердись, Лиль. Она тоже потеряла мужа и устала от одиночества.
– Ты не одинок вообще-то. У тебя есть я.
– Дочка, ты уже взрослая. Живёшь отдельно. Тебе о себе надо заботиться.
– И о тебе позабочусь, и о себе. Не нужна нам эта Полина.
– Это уж я решу. А ты приходи к нам вечерком. Познакомишься.
– Вечером у меня выставка.
– Так что же ты молчишь! Тогда мы сами придём.
– Как хотите.
Поговорили ещё немного и распрощались.
***
Петя приехал в Питер навестить Антона с Анькой. Те, наконец-то, нашли свободное время на целый день! А это было непросто с учётом трёх мальчишек, одному из которых недавно исполнилось три. Сначала они вспоминали юность, шляясь по двору, потом сидели в кафе и болтали. Антон рассказал, что мама отпустила память о муже и растворилась во внуках, Петя сообщил о здоровье своих родителей: всё было хорошо. Ближе к вечеру Анька вытащила из сумочки буклет и протянула его Пете.
– Что это?
– Выставка малоизвестных художников. Пейзажи. Антошку я уже уговорила, осталось тебя.
– Я бы лучше погулял по центру.
– Так это в центре! Посмотрим и погуляем. Давай. Не разочаруй уставшую мамашу, ненавидящую весь белый свет.
– Но меня-то хоть не ненавидишь? – потянулся за поцелуем Антон.
– Когда не храпишь, – улыбнулась, потянувшись в ответ.
Петя тактично отвернулся. Он радовался счастью друзей и испытывал собственное несчастье. Он встречался с женщинами, но ни одной так и не сделал предложение. Не представил ни с кем из них совместной жизни.
– Петь, ну так что?
– Ладно, Анька, чего я теряю? Уговорила.
***
Лиля нервничала. Она писала картины с детства, но никогда не считала это чем-то серьёзным, однако, десять лет назад, случайно увидев в толпе лицо Пети, взяла краски и воплотила тот день, когда счастье казалось вечным. Иногда ей чудилось, будто вся её жизнь растворилась в том дне. Будто она сама замерла в прошлом.
