Она стояла в двери, не пропуская. – Давай-давай, разворачивайся. Поговоришь со своей Лилей потом. А сейчас отдых желудка и души. Я предлагаю боевичок какой-нибудь глянуть. Как ты на это смотришь?
Петя никак не смотрел. Ни на кино. Ни на Аню.
Из комнаты вылез Тоха с салфеткой у рта. Аня взглянула на него, и тяжёлый вздох вырвался из её груди. Она отошла в сторону, освобождая дорогу. Петя вышел, не обернувшись.
– Что ты ему сказал, Тош?
Он передал свои реплики.
– Дурак, – обиженно произнесла Аня и прошла мимо.
– Почему дурак, Анют? Её мы не знаем, и с богачами опасно иметь дело. А он мой друг! Лучший друг!
– Если лучший, то почему ты не пощадил его чувств? Он же влюбился!
– Я… мужик, – другого ответа у Антона не было. – Что я ещё должен был сказать? Пожалеть? Поплакать вместе с ним?
– А ты боишься слёз?
Он как-то растерялся.
– Короче, Тоша, лучше бы ты молчал и просто слушал. Ты так умеешь?
– Я хотел как лучше. Он мой друг, – упрямо пробубнил Антон.
– Друг? Тогда надо помочь! А не вгонять его в гроб!
– Я дурак? – спросил Антон, осторожно обнимая любимую девушку.
– Ещё какой… – вздохнула Аня.
Петя не часто звонил маме. Ещё реже делился с ней личным. Все прочие истории любви не стоили её внимания и нервов. Но то были прочие. В эту минуту он отчаянно нуждался в родном голосе. В совете. Он долго пялился в экран и наконец набрался смелости: начал издалека, спросил, как у родителей дела, вспомнил о любви мамы к выпечке и попросил совета. Конечно, она всё сразу поняла. Пускай голос сына звучал как обычно, пускай он отшучивался и говорил, что всё хорошо. Но вопрос о выпечке сразу всё расставил по местам. Он выдал искренние чувства.
– Ты о чём-то умалчиваешь. Всё в порядке?
– Да, просто мы с Антохой решили устроить что-то вроде вечеринки, и я пообещал, что никто не будет голодать.
– Ясно. Я дам рецепт, Петь. Но в последний раз ты вспоминал о выпечке, когда заболел папа. Помнишь?
Петя понял: прокололся. Шумно выдохнул в трубку.
– Ему делали операцию по удалению кисты. Ты тогда не показывал, как нервничаешь и всё время расспрашивал меня о выпечке. Тебя она вдруг стала резко интересовать. Когда папу выписали, мы испекли пирог с брусникой. Помнишь?
– Да.
– Ты можешь испечь его же. Рецепт я продиктую. Но у тебя точно всё в порядке? Ты не связался с плохими парнями? Не попробовал наркотики?
– Мама!
– Да, Петь, сколько бы тебе не было лет, а я всегда буду твоей мамой и буду беспокоиться. Если нужна помощь, скажи. Мы с папой сумеем помочь, – добавила со смешком, – если твоя проблема не выбор между девушками.
– Мама!
– Ты взрослый, знаю. Ты сам справишься.
– У меня никогда не было сразу нескольких девушек.
– Да. Но ты в большом городе, там жизнь другая. Да и ты меняешься. Твой папа до знакомства со мной встречался с двумя одновременно. Он тебе не рассказывал? Спроси его потом. Так что и такое бывает. Но в таком случае помочь себе можешь только ты. Петь?
– Что?
– У тебя точно нет проблем?
Какое-то время он молчал. Мама нервничала, теребила пальцами рукав кофты, и он так живо себе это представил, будто видел прямо сейчас. Когда она вздохнула, его сердце не выдержало.
– Мам…
– Да, Петь.
– Ты права. У меня проблема.
– Говори. Нам с папой приехать?
– Нет. Я… я влюбился.
– Это не проблема, Петь, это счастье.
– Да. Наверное.
– У вас что-то не так?
Снова вздох. А затем он всё рассказал, ничего не утаил. Мама замолчала. Петя ждал совета, поддержки. Ждал от неё готового решения. Но мама сказала лишь одно:
– Значит, ты оставил её одну? Что ж… Нельзя совершать ошибки за другого. Здесь я тебе не помощник.
– Я понял. Спасибо. – Петя положил трубку и ещё долго размышлял над словами мамы.
«Нельзя совершать ошибки за другого».
Неужели, сегодня он совершил ошибку?
В тишине, колкой от сомнений, дошёл до дома, залез в Сеть, почитал новости и жутко разозлился. Весь вечер не находил себе места, не мог понять собственных эмоций. Не понимал на кого больше злится. Уснул с трудом. Ненавидя весь мир.
Лиля добралась до дома и, обессилев, рухнула на кровать. Её била дрожь, душили слёзы. Ей ненавистен был целый мир. Она хотела бы закрыть глаза, уснуть, исчезнуть, но телефон в руке надрывался от сообщений и звонков. Краем глаза она увидела начало одного из СМС: «Я всегда знала, что ты из себя представляешь, Карелина! Ты…»
Открывать и читать продолжение не стала. Выключила звук, надеясь, что к утру всё это закончится, что рано или поздно все поймут, она уже не такая. Она изменилась. Но с каждым часом агрессивных посланий становилось всё больше. Лиля видела вспышки экрана. Огорчалась.
Всю ночь её кусали оборотни: волки представлялись людьми, а сами разевали огромные пасти и клацали острыми зубами в её сторону.
Во сне Лиля звала маму, папу. Просила помощи у Пети.
Проснулась, когда толстая луна смотрела в окно. Страх сжимал в тесных объятьях, а телефон, не замолкая, сыпал угрозами, издевательствами, оскорблениями. Лиля знала: большинство принадлежит журналистам, блогерам – всем тем, кому когда-то не повезло с ней. Тем, кто считал, что им перешёл дорогу её папа. Лилю вся эта ситуация, выплывшая из далёкого детства, ужасно бесила. Жалость к себе, Пете, к папе заполняла сердце. Разрывала.
Лиля вдруг осознала: нелегко не только ей, но и отцу. На нём, наверное, отыгрываются настоящие оборотни. Конкуренты. Поспешила в кабинет, почти не сомневаясь: он там, обдумывает действия, ругает свою непутёвую дочь. Переживает.
Нашла его на ковре. Он спал и пах алкоголем. Доказательство того, что он сорвался, стояло на столе. Пустое. А со стены смотрела мама. Прямо на Лилю.
Лиля провела тыльной стороной ладони по щеке отца и прошептала:
– Прости, папа, прости. Я рядом. Всё будет хорошо.
Но утром стало лишь хуже. На дом Карелиных обрушились все недоброжелатели, злопыхатели и сенсации-собиратели, какие только жили в Питере. Так казалось.
Лужайка возле дома, да вся территория при коттедже кричала разными голосами, сверкала ослепляюще-злыми вспышками. Бурлила руганью и желанием стать первым, кто окончательно втопчет в грязь известных богачей. Конечно, за ними стояло не только видео с качелями, не только сплетни, разлетевшиеся по интернету со скоростью света. За всеми обсуждениями и осуждениями стоял Шепелев. Он был тем, кто помог разнести грязь по городу. Он полнился ненавистью к тому, кто всегда был впереди.
Утро, не принёсшее облегчения, пахло крепким кофе и подгоревшей яичницей. Петя передвигался по квартире с трудом. Ноги не слушались, из рук всё валилось. Он чувствовал себя одновременно и тряпкой, и лужей, которую эта самая тряпка вытирала. В общем, ощущение было ужасное. Цифры на листе радости тоже не добавляли: они подчёркивали ничтожность финансов и убеждали в необходимости найти работу. Если у кого-то финансы пели романсы, то у Пети они издавали предсмертные хрипы. Но о борьбе за права и возвращение к прежнему работодателю больше не было и мысли.
Бросив сначала печальный взгляд на оставшуюся сумму, а затем и бросив подгоревшую яичницу в мусорное ведро, Петя откинулся на спинку стула и закрыл глаза с тяжёлым вздохом. Он бы хотел взять себя в руки и подумать о будущем, но не мог. Перед глазами закрытыми и открытыми стояла Лиля: её улыбка, глаза. Петя слышал Лилин смех и голос. Чувствовал запах волос и кожи. Они отличались. Волосы пахли сладким шампунем, а кожа чем-то едва уловимым и тонким.
Петя представил, что сейчас делает его девушка и тут же поправился. Сейчас он сомневался в том, что может называть её своей. Сомневался, но отчаянно того желал. Прошёлся по кухне, бездумно вертя в руке то кружку, то пивной стакан. Антоха как-то подарил набор: из этих стаканов они с другом пили по особым случаям. Одним из которых стало его удачное собеседование. Петя тогда так радовался, он был счастлив. Что скрывать, он скучал по работе. Он получил то, к чему стремился. То, о чём мечтал. Не пыльно, для него интересно. По духу. Хороший коллектив, удобный график и приличная зарплата.
Но, если бы кто-то мог повернуть время вспять и вернуть его в один из промежутков жизни, если бы выбор был узким и состоял из того собеседования и встречи с Лилей, он бы не раздумывал. Для Прокофьева выбор был очевиден. Он не смог бы объяснить, даже если бы захотел, что с ним произошло после знакомства с миллионершей. Просто что-то изменилось. Душа наполнилась чем-то светлым и тёплым, чем-то всеобъемлющим и бесспорным. Сердце теперь стучало иначе. Нет не стучало. Пело. Его ритм напоминал мелодию. Прекрасные ноты, зовущие в солнечный мир, где всё дышит счастьем. Где всё по-настоящему живёт.
Будь у Пети выбор: стать самым богатым человеком на свете или стереть грусть с лица Лили, он бы не раздумывал. Спроси кто угодно у него, что дороже собственная радость или улыбка Лили, и он бы ответил, не сомневаясь. Потому что Лиля стала для него радостью. Лиля стала его жизнью.
Петя никогда не замечал в себе живого, полуживого и даже умершего романтика, но сейчас верил во все романтичные бредни, какие доносили ТВ и Сеть. Сейчас он хотел бы посвятить Лиле песню, сочинить стих. Подарить ей нескончаемое счастье. Разделить все невзгоды.
Он решительно взял мобильник в руки, вбил в поисковик дом Карелиных, и сразу увидел всё зло, какое вылилось на Лилю и её отца. Уже через несколько минут, немытый, непричёсанный, одетый наспех и забывший о дезодоранте, Петя бежал к ждущему такси. Бежал спасать любимую от повсеместной травли. Даже, если он мало чем мог помочь.
Даже, если она того не желала.
Каким бы пьяным Фёдор Иванович не был вчера, сегодня, сейчас, проснувшись после холодного душа из графина, устроенного любимой дочкой, он смотрел на мир трезво и смело. В первую очередь, когда очередная вспышка ослепила глаза, заставив дочь зажмуриться, он обнял свою девочку и пообещал, что всё будет хорошо. Он не знал, как выполнить своё обещание, ведь всё было против них, и Шепелев продолжал вести войну, о чём свидетельствовали всё новые и новые ролики в Сети. Казалось, он решил разом выплеснуть всё чёрное, что скопилось за долгие годы. Казалось, он хотел растоптать имя Карелиных.
Фёдор Иванович хотел всё закончить. Он даже знал как. Но знал он к своему сожалению и другое. Слава, дурная слава, приобретённая сегодня, будет ещё долго преследовать его дочь. А она ещё молодая. У неё всё впереди. Это ранило сильнее мерзости в интернете, сильнее постоянных звонков. В конце концов он выключил звук на телефоне, но тот продолжал проникать в мозг и тревожить. Он пылью оседал на перепонках, будто угрожая: «Скоро пылью станете и вы. Скоро».
Казалось бы, в современном мире давно и легко решались любые проблемы, память у людей становилась всё короче, а интересы, даже желания притуплялись, видоизменялись, заменялись на другие, более важные и актуальные. Но проблема заключалась в том, что большинство людей буквально поселилось в гаджетах, в виртуальном мире и чужих сплетнях, а поэтому, как бы Фёдор Иванович того не желал, он знал, история, произошедшая сегодня будет жить ещё долго. К счастью, не вечно. К несчастью, это время ещё надо было пережить. Он смотрел на свою девочку хрупкую и взбалмошную и видел в ней жену. Они были так похожи. Карелин понимал, его Лиля сильная, она всё выдержит и не сломается, как это часто делает он, напиваясь, забываясь. Но гораздо легче ему было бы знать, что рядом с ней кто-то есть. Кто-то, кроме него. Как бы ни были плохи или хороши их с дочкой отношения, оставаясь малышкой для него, она давно уже выросла на самом деле и нуждалась в сильном мужчине. В своём мужчине.
Когда ненавистная вспышка выхватила её сжатые в кулак пальцы, он вспомнил о Петре Прокофьеве. А Лиля, словно, прочитав его мысли, произнесла:
– Мы совсем одни, папа. Но мы справимся.
В это самое время Шепелев радостно попивал вино. Ему нравилось смотреть на переливы красного в бокале. Но ещё больше ему нравилось просматривать новости и узнавать, как гремит имя Карелина. Гремит не по-детски и совсем не по-доброму. Он мелочно припоминал все обиды, все победы Карелина и свои поражения и улыбался всё шире, разбухал от ненависти, от радости. Наконец, справедливость торжествовала. Наконец, тот, кто всегда был лучше, оказался измазанным в грязи по самые уши.
Шепелев не один год собирал компромат на дочь Карелина, ведь собирался бить по самому больному, и, благодаря связям с журналистами, бомбил исковерканными фактами всё сильнее и жёстче.
Петя заплатил вдвойне, лишь бы таксист ехал быстрее. Он даже соврал, будто у него отец работает в ГИБДД, пообещал решить все возможные проблемы. Петя пошёл на сделку с собственной совестью и продолжал сыпать ложью, подгоняя водителя. Но уже на подъезде к посёлку с коттеджами все его увещевания потеряли смысл. Проехать дальше таксист бы не смог, даже будь он сам ГИБДД-шником. Машины расползлись змеёй: толстой и жадной. Они заполнили всю дорогу, сигналя фарами и хрипя криками своих хозяев.
Петя выскочил из машины, забыв поблагодарить таксиста, и бросился бежать. Он расталкивал локтями журналистов и зевак, он старался быть суперменом, героем. Он верил, что, как и в хорошем фильме, ему поможет сама тётушка Судьба, и люди расступятся, пропустят. А когда он назовёт имя Лили и скажет, она не виновата, ему поверят.
Но довольно скоро пришло разочарование. Его выкрик просто не был услышан, а толпа повалила героя на снег. Его бы наверно затоптали те самые акулы репортажей, не схвати, вдруг, его за руку какой-то мужчина. Кто-то потащил Петю в сторону, в незнакомый дом.
– Ты хочешь помочь Карелиным? – спросил незнакомец.
– А вы? – ответил он вопросом на вопрос.
– И я, – мужчина захлопнул дверь и представился. – Александр Ефремович. Некогда учил Лилю.
– Петя. Её парень. Наверное.
– В своих отношениях потом разберётесь. А сейчас нам надо закончить всю эту грязь.
Грязи оказалось достаточно. Её было даже больше, чем слишком. Враги Карелиных старались от души, превращая всё, что хоть как-то говорило о Лиле и её семье в мусор. Вонючий и отвратительный он сыпался сверху, грозя подгрести под себя остатки хорошего. Ещё оставались люди, пытавшиеся спорить с хейтерами в Сети, но с каждой минутой их становилось всё меньше. Петя и не подозревал, как легко ввести человека в заблуждение, как просто перевести его на свою сторону. Люди меняли свои взгляды не единицами – толпами.
Благодаря Александру Ефремовичу Петя узнал о целом сайте, где собирались поклонники Карелиных. Оказывается, семья была достаточно знаменитой и популярной. Когда-то.
Старший Карелин неоднократно участвовал в благотворительных акциях, помог открыть больницу для тяжелых больных. Дочь ему помогала. На том же сайте делились слухами о том, что больницу мечтала открыть мать Лили. Мечтала, но не успела.
Когда удивлённый Петя собрался задать вопрос, откуда у простых, хотя и богатых людей поклонники, Александр Ефремович вбил новый адрес, и на экране возникла другая семья.
Петя никак не смотрел. Ни на кино. Ни на Аню.
Из комнаты вылез Тоха с салфеткой у рта. Аня взглянула на него, и тяжёлый вздох вырвался из её груди. Она отошла в сторону, освобождая дорогу. Петя вышел, не обернувшись.
– Что ты ему сказал, Тош?
Он передал свои реплики.
– Дурак, – обиженно произнесла Аня и прошла мимо.
– Почему дурак, Анют? Её мы не знаем, и с богачами опасно иметь дело. А он мой друг! Лучший друг!
– Если лучший, то почему ты не пощадил его чувств? Он же влюбился!
– Я… мужик, – другого ответа у Антона не было. – Что я ещё должен был сказать? Пожалеть? Поплакать вместе с ним?
– А ты боишься слёз?
Он как-то растерялся.
– Короче, Тоша, лучше бы ты молчал и просто слушал. Ты так умеешь?
– Я хотел как лучше. Он мой друг, – упрямо пробубнил Антон.
– Друг? Тогда надо помочь! А не вгонять его в гроб!
– Я дурак? – спросил Антон, осторожно обнимая любимую девушку.
– Ещё какой… – вздохнула Аня.
Прода от 28.04.2021, 16:05
***
Петя не часто звонил маме. Ещё реже делился с ней личным. Все прочие истории любви не стоили её внимания и нервов. Но то были прочие. В эту минуту он отчаянно нуждался в родном голосе. В совете. Он долго пялился в экран и наконец набрался смелости: начал издалека, спросил, как у родителей дела, вспомнил о любви мамы к выпечке и попросил совета. Конечно, она всё сразу поняла. Пускай голос сына звучал как обычно, пускай он отшучивался и говорил, что всё хорошо. Но вопрос о выпечке сразу всё расставил по местам. Он выдал искренние чувства.
– Ты о чём-то умалчиваешь. Всё в порядке?
– Да, просто мы с Антохой решили устроить что-то вроде вечеринки, и я пообещал, что никто не будет голодать.
– Ясно. Я дам рецепт, Петь. Но в последний раз ты вспоминал о выпечке, когда заболел папа. Помнишь?
Петя понял: прокололся. Шумно выдохнул в трубку.
– Ему делали операцию по удалению кисты. Ты тогда не показывал, как нервничаешь и всё время расспрашивал меня о выпечке. Тебя она вдруг стала резко интересовать. Когда папу выписали, мы испекли пирог с брусникой. Помнишь?
– Да.
– Ты можешь испечь его же. Рецепт я продиктую. Но у тебя точно всё в порядке? Ты не связался с плохими парнями? Не попробовал наркотики?
– Мама!
– Да, Петь, сколько бы тебе не было лет, а я всегда буду твоей мамой и буду беспокоиться. Если нужна помощь, скажи. Мы с папой сумеем помочь, – добавила со смешком, – если твоя проблема не выбор между девушками.
– Мама!
– Ты взрослый, знаю. Ты сам справишься.
– У меня никогда не было сразу нескольких девушек.
– Да. Но ты в большом городе, там жизнь другая. Да и ты меняешься. Твой папа до знакомства со мной встречался с двумя одновременно. Он тебе не рассказывал? Спроси его потом. Так что и такое бывает. Но в таком случае помочь себе можешь только ты. Петь?
– Что?
– У тебя точно нет проблем?
Какое-то время он молчал. Мама нервничала, теребила пальцами рукав кофты, и он так живо себе это представил, будто видел прямо сейчас. Когда она вздохнула, его сердце не выдержало.
– Мам…
– Да, Петь.
– Ты права. У меня проблема.
– Говори. Нам с папой приехать?
– Нет. Я… я влюбился.
– Это не проблема, Петь, это счастье.
– Да. Наверное.
– У вас что-то не так?
Снова вздох. А затем он всё рассказал, ничего не утаил. Мама замолчала. Петя ждал совета, поддержки. Ждал от неё готового решения. Но мама сказала лишь одно:
– Значит, ты оставил её одну? Что ж… Нельзя совершать ошибки за другого. Здесь я тебе не помощник.
– Я понял. Спасибо. – Петя положил трубку и ещё долго размышлял над словами мамы.
«Нельзя совершать ошибки за другого».
Неужели, сегодня он совершил ошибку?
В тишине, колкой от сомнений, дошёл до дома, залез в Сеть, почитал новости и жутко разозлился. Весь вечер не находил себе места, не мог понять собственных эмоций. Не понимал на кого больше злится. Уснул с трудом. Ненавидя весь мир.
Лиля добралась до дома и, обессилев, рухнула на кровать. Её била дрожь, душили слёзы. Ей ненавистен был целый мир. Она хотела бы закрыть глаза, уснуть, исчезнуть, но телефон в руке надрывался от сообщений и звонков. Краем глаза она увидела начало одного из СМС: «Я всегда знала, что ты из себя представляешь, Карелина! Ты…»
Открывать и читать продолжение не стала. Выключила звук, надеясь, что к утру всё это закончится, что рано или поздно все поймут, она уже не такая. Она изменилась. Но с каждым часом агрессивных посланий становилось всё больше. Лиля видела вспышки экрана. Огорчалась.
Всю ночь её кусали оборотни: волки представлялись людьми, а сами разевали огромные пасти и клацали острыми зубами в её сторону.
Во сне Лиля звала маму, папу. Просила помощи у Пети.
Проснулась, когда толстая луна смотрела в окно. Страх сжимал в тесных объятьях, а телефон, не замолкая, сыпал угрозами, издевательствами, оскорблениями. Лиля знала: большинство принадлежит журналистам, блогерам – всем тем, кому когда-то не повезло с ней. Тем, кто считал, что им перешёл дорогу её папа. Лилю вся эта ситуация, выплывшая из далёкого детства, ужасно бесила. Жалость к себе, Пете, к папе заполняла сердце. Разрывала.
Лиля вдруг осознала: нелегко не только ей, но и отцу. На нём, наверное, отыгрываются настоящие оборотни. Конкуренты. Поспешила в кабинет, почти не сомневаясь: он там, обдумывает действия, ругает свою непутёвую дочь. Переживает.
Нашла его на ковре. Он спал и пах алкоголем. Доказательство того, что он сорвался, стояло на столе. Пустое. А со стены смотрела мама. Прямо на Лилю.
Лиля провела тыльной стороной ладони по щеке отца и прошептала:
– Прости, папа, прости. Я рядом. Всё будет хорошо.
Но утром стало лишь хуже. На дом Карелиных обрушились все недоброжелатели, злопыхатели и сенсации-собиратели, какие только жили в Питере. Так казалось.
Лужайка возле дома, да вся территория при коттедже кричала разными голосами, сверкала ослепляюще-злыми вспышками. Бурлила руганью и желанием стать первым, кто окончательно втопчет в грязь известных богачей. Конечно, за ними стояло не только видео с качелями, не только сплетни, разлетевшиеся по интернету со скоростью света. За всеми обсуждениями и осуждениями стоял Шепелев. Он был тем, кто помог разнести грязь по городу. Он полнился ненавистью к тому, кто всегда был впереди.
Прода от 05.05.2021, 22:44
Глава 13 - Стариковские разборки
Утро, не принёсшее облегчения, пахло крепким кофе и подгоревшей яичницей. Петя передвигался по квартире с трудом. Ноги не слушались, из рук всё валилось. Он чувствовал себя одновременно и тряпкой, и лужей, которую эта самая тряпка вытирала. В общем, ощущение было ужасное. Цифры на листе радости тоже не добавляли: они подчёркивали ничтожность финансов и убеждали в необходимости найти работу. Если у кого-то финансы пели романсы, то у Пети они издавали предсмертные хрипы. Но о борьбе за права и возвращение к прежнему работодателю больше не было и мысли.
Бросив сначала печальный взгляд на оставшуюся сумму, а затем и бросив подгоревшую яичницу в мусорное ведро, Петя откинулся на спинку стула и закрыл глаза с тяжёлым вздохом. Он бы хотел взять себя в руки и подумать о будущем, но не мог. Перед глазами закрытыми и открытыми стояла Лиля: её улыбка, глаза. Петя слышал Лилин смех и голос. Чувствовал запах волос и кожи. Они отличались. Волосы пахли сладким шампунем, а кожа чем-то едва уловимым и тонким.
Петя представил, что сейчас делает его девушка и тут же поправился. Сейчас он сомневался в том, что может называть её своей. Сомневался, но отчаянно того желал. Прошёлся по кухне, бездумно вертя в руке то кружку, то пивной стакан. Антоха как-то подарил набор: из этих стаканов они с другом пили по особым случаям. Одним из которых стало его удачное собеседование. Петя тогда так радовался, он был счастлив. Что скрывать, он скучал по работе. Он получил то, к чему стремился. То, о чём мечтал. Не пыльно, для него интересно. По духу. Хороший коллектив, удобный график и приличная зарплата.
Но, если бы кто-то мог повернуть время вспять и вернуть его в один из промежутков жизни, если бы выбор был узким и состоял из того собеседования и встречи с Лилей, он бы не раздумывал. Для Прокофьева выбор был очевиден. Он не смог бы объяснить, даже если бы захотел, что с ним произошло после знакомства с миллионершей. Просто что-то изменилось. Душа наполнилась чем-то светлым и тёплым, чем-то всеобъемлющим и бесспорным. Сердце теперь стучало иначе. Нет не стучало. Пело. Его ритм напоминал мелодию. Прекрасные ноты, зовущие в солнечный мир, где всё дышит счастьем. Где всё по-настоящему живёт.
Будь у Пети выбор: стать самым богатым человеком на свете или стереть грусть с лица Лили, он бы не раздумывал. Спроси кто угодно у него, что дороже собственная радость или улыбка Лили, и он бы ответил, не сомневаясь. Потому что Лиля стала для него радостью. Лиля стала его жизнью.
Петя никогда не замечал в себе живого, полуживого и даже умершего романтика, но сейчас верил во все романтичные бредни, какие доносили ТВ и Сеть. Сейчас он хотел бы посвятить Лиле песню, сочинить стих. Подарить ей нескончаемое счастье. Разделить все невзгоды.
Он решительно взял мобильник в руки, вбил в поисковик дом Карелиных, и сразу увидел всё зло, какое вылилось на Лилю и её отца. Уже через несколько минут, немытый, непричёсанный, одетый наспех и забывший о дезодоранте, Петя бежал к ждущему такси. Бежал спасать любимую от повсеместной травли. Даже, если он мало чем мог помочь.
Даже, если она того не желала.
Каким бы пьяным Фёдор Иванович не был вчера, сегодня, сейчас, проснувшись после холодного душа из графина, устроенного любимой дочкой, он смотрел на мир трезво и смело. В первую очередь, когда очередная вспышка ослепила глаза, заставив дочь зажмуриться, он обнял свою девочку и пообещал, что всё будет хорошо. Он не знал, как выполнить своё обещание, ведь всё было против них, и Шепелев продолжал вести войну, о чём свидетельствовали всё новые и новые ролики в Сети. Казалось, он решил разом выплеснуть всё чёрное, что скопилось за долгие годы. Казалось, он хотел растоптать имя Карелиных.
Фёдор Иванович хотел всё закончить. Он даже знал как. Но знал он к своему сожалению и другое. Слава, дурная слава, приобретённая сегодня, будет ещё долго преследовать его дочь. А она ещё молодая. У неё всё впереди. Это ранило сильнее мерзости в интернете, сильнее постоянных звонков. В конце концов он выключил звук на телефоне, но тот продолжал проникать в мозг и тревожить. Он пылью оседал на перепонках, будто угрожая: «Скоро пылью станете и вы. Скоро».
Казалось бы, в современном мире давно и легко решались любые проблемы, память у людей становилась всё короче, а интересы, даже желания притуплялись, видоизменялись, заменялись на другие, более важные и актуальные. Но проблема заключалась в том, что большинство людей буквально поселилось в гаджетах, в виртуальном мире и чужих сплетнях, а поэтому, как бы Фёдор Иванович того не желал, он знал, история, произошедшая сегодня будет жить ещё долго. К счастью, не вечно. К несчастью, это время ещё надо было пережить. Он смотрел на свою девочку хрупкую и взбалмошную и видел в ней жену. Они были так похожи. Карелин понимал, его Лиля сильная, она всё выдержит и не сломается, как это часто делает он, напиваясь, забываясь. Но гораздо легче ему было бы знать, что рядом с ней кто-то есть. Кто-то, кроме него. Как бы ни были плохи или хороши их с дочкой отношения, оставаясь малышкой для него, она давно уже выросла на самом деле и нуждалась в сильном мужчине. В своём мужчине.
Когда ненавистная вспышка выхватила её сжатые в кулак пальцы, он вспомнил о Петре Прокофьеве. А Лиля, словно, прочитав его мысли, произнесла:
– Мы совсем одни, папа. Но мы справимся.
В это самое время Шепелев радостно попивал вино. Ему нравилось смотреть на переливы красного в бокале. Но ещё больше ему нравилось просматривать новости и узнавать, как гремит имя Карелина. Гремит не по-детски и совсем не по-доброму. Он мелочно припоминал все обиды, все победы Карелина и свои поражения и улыбался всё шире, разбухал от ненависти, от радости. Наконец, справедливость торжествовала. Наконец, тот, кто всегда был лучше, оказался измазанным в грязи по самые уши.
Шепелев не один год собирал компромат на дочь Карелина, ведь собирался бить по самому больному, и, благодаря связям с журналистами, бомбил исковерканными фактами всё сильнее и жёстче.
Петя заплатил вдвойне, лишь бы таксист ехал быстрее. Он даже соврал, будто у него отец работает в ГИБДД, пообещал решить все возможные проблемы. Петя пошёл на сделку с собственной совестью и продолжал сыпать ложью, подгоняя водителя. Но уже на подъезде к посёлку с коттеджами все его увещевания потеряли смысл. Проехать дальше таксист бы не смог, даже будь он сам ГИБДД-шником. Машины расползлись змеёй: толстой и жадной. Они заполнили всю дорогу, сигналя фарами и хрипя криками своих хозяев.
Петя выскочил из машины, забыв поблагодарить таксиста, и бросился бежать. Он расталкивал локтями журналистов и зевак, он старался быть суперменом, героем. Он верил, что, как и в хорошем фильме, ему поможет сама тётушка Судьба, и люди расступятся, пропустят. А когда он назовёт имя Лили и скажет, она не виновата, ему поверят.
Но довольно скоро пришло разочарование. Его выкрик просто не был услышан, а толпа повалила героя на снег. Его бы наверно затоптали те самые акулы репортажей, не схвати, вдруг, его за руку какой-то мужчина. Кто-то потащил Петю в сторону, в незнакомый дом.
– Ты хочешь помочь Карелиным? – спросил незнакомец.
– А вы? – ответил он вопросом на вопрос.
– И я, – мужчина захлопнул дверь и представился. – Александр Ефремович. Некогда учил Лилю.
– Петя. Её парень. Наверное.
– В своих отношениях потом разберётесь. А сейчас нам надо закончить всю эту грязь.
Прода от 11.05.2021, 12:23
Грязи оказалось достаточно. Её было даже больше, чем слишком. Враги Карелиных старались от души, превращая всё, что хоть как-то говорило о Лиле и её семье в мусор. Вонючий и отвратительный он сыпался сверху, грозя подгрести под себя остатки хорошего. Ещё оставались люди, пытавшиеся спорить с хейтерами в Сети, но с каждой минутой их становилось всё меньше. Петя и не подозревал, как легко ввести человека в заблуждение, как просто перевести его на свою сторону. Люди меняли свои взгляды не единицами – толпами.
Благодаря Александру Ефремовичу Петя узнал о целом сайте, где собирались поклонники Карелиных. Оказывается, семья была достаточно знаменитой и популярной. Когда-то.
Старший Карелин неоднократно участвовал в благотворительных акциях, помог открыть больницу для тяжелых больных. Дочь ему помогала. На том же сайте делились слухами о том, что больницу мечтала открыть мать Лили. Мечтала, но не успела.
Когда удивлённый Петя собрался задать вопрос, откуда у простых, хотя и богатых людей поклонники, Александр Ефремович вбил новый адрес, и на экране возникла другая семья.
