сделать, когда проспала двое суток?! Что за несправедливость! Знала бы о том, что достаточно принять ванну из пятицветья ведьмовского, и рожки отпадут, разве я бы этим не воспользовалась? Да, приятного в этой процедуре мало. Во-первых, это пятицветье воняет как сотня скунсов. Во-вторых, вода должна быть горячей, а я ведьма чувствительная и купаюсь только в тёплой. В-третьих, из-за этого растения жутко всё чешется, но всегда можно помазаться какой-нибудь мазью, так что это в принципе не проблема! Я потерпела бы все неудобства, лишь бы убрать рога с головы, но все эти способы, даже принятие внутрь противоядия за, секундочку, тысячу рублей, уже никак не помогут – время истекло! Остаётся одно: обмотать голову тряпкой, пропитанной специальным составом и оставить на сутки. Но перед этим обязательно очистить её! Другими словами – максимально подстричь волосы! Из-за своих дурацких, нелепых, идиотских свойств состав с нелепым названием «Радость» действовал на волосы, превращая их в червей в том случае, когда процесс был давно запущен! Два дня – это давно? Давно! Да за что мне всё это!!!
Выть, реветь, кричать и кого-нибудь прибить – вот, о чём я сейчас мечтала. Попадись мне сейчас хоть кто-то, целым бы не ушёл. Я рисовала в воображении, как обращаю Пафнутия-Беса сначала в лягушку и наблюдаю, как за ним бегает цапля. Затем в зайца и с удовольствием лицезрею погоню волка. В таракана, за которым несётся целая толпа людей, ведьм, да хоть тех же чертей, и все они в громадных тапках!
Шлёп! Беги быстрее! Это тебе за ложь! Шлёп! Ты что, боишься? За побитую самооценку! Куда же ты? Стой! За изуродованную внешность!
И так я распалилась, что на самом деле представила чёрта и начала с остервенением бить тапкой по полу, а потом решительно прихлопнула воображаемого врага учебником с золотистыми рунами.
– Ого! Да у тебя тут война, – услышала вдруг насмешливый голос и на автомате бросила всё тот же учебник в говорившего.
Не промахнулась.
Андрей стоял у двери, потирая плечо.
Теперь ещё и извиняться.
Подскочила и стыдливо заглянула ему в глаза, коснулась рукой больного места:
– Я не хотела.
Андрей молча сверлил меня взглядом.
– Сейчас всё исправлю, – я быстро расстегнула его рубашку и наскоро прочитала заклинание.
Мгновение и по лицу я увидела, что боль отступила. Вздохнула с облегчением и тут...
– Да чтоб тебя! – Андрей, отскочивший, как ошпаренный, с ужасом смотрел на свою руку, а вместе с ним глазами, огромными от шока, смотрела и я.
Знаете, как выглядят оборотни? Нет? Тогда представьте кавказца с волосатой не только грудью, но и всем остальным и даже лицом. Уже проще? А теперь – что растительность переместилась на руку, причём только на плечо. Этакий кустик на девственно чистой коже.
– Юля-я-я! – истошно заорал Андрей, надвигаясь на меня.
Я боязливо улыбнулась, в надежде, что это как-то смягчит ситуацию. Он остановился. Неужели, помогло? Но нет, остановка была для того, чтобы застегнуть рубашку, а когда с этим было покончено, Андрей схватил меня за локти, бросил на кровать и прошипел:
– Отработаешь...
– Что-о-о?! Да я тебя сейчас в рыбу превращу! Ты какого обо мне мнения? Ну перепутала чуток с колдовством! Думаешь, это позволяет тебе думать обо мне подобные вещи?! – и для убедительности уже спокойнее добавила: – Никогда я с тобой не лягу в постель, понял?
Я не боялась разгневанного мужчину, но на всякий случай схватила со стола стаканчик с несчастной ромашкой.
Андрей молча прикрыл покрасневшее лицо ладонью, а затем... рассмеялся.
– Дура ты, Юля! В компании отработаешь! Я с тобой столько нервов потратил, что теперь хочу в отпуск. Будешь за меня бумаги разгребать и исправлять все косяки, произошедшие по твоей же милости.
Краска залила мои щёки, а заодно уши и шею. Я медленно прижала стаканчик к груди. Как себя вести я не знала, в миллионный раз жалея, что не могу просто исчезнуть. К счастью, Андрей от смущения избавился быстрее и сухо сказал:
– Поехали. Или ты уже привыкла к рогам?
– Иди ты...
– Тогда вперёд.
Я поставила несчастную ромашку на место и двинулась на выход. Андрей по-шутовски поклонился, пропуская меня вперёд. Уже на лестничной клетке, когда я более или менее оправилась от культурного шока, заметил:
– Знаешь, а то, как быстро ты меня раздела, было весьма неплохо. Мне понравилось.
Я фыркнула и зашла в лифт:
– Такого не повторится. Так что довольствуйся этим прекрасным воспоминанием.
Андрей нажал кнопку и нагло улыбнулся:
– Если чертовки все такие озабоченные, то я, пожалуй, потерплю твои рожки.
– Да ты... ты... – от возмущения спёрло дыхание. Я топнула ногой и завопила. – Да ты сам озабоченный! Кто меня пытался соблазнить в офисе? Кто баб меняет как перчатки?
– Но ты так резво расстегивала рубашку. Только не говори, что тебе это не доставляло удовольствия.
– Да я хотела тебе помочь!
– Но эротические фантазии на мой счёт у тебя всё же есть? – подмигнул он и приблизился вплотную.
А вот тут моя храбрость улетучилась, сердце заколотилось как сумасшедшее. Я подумала, что со своей безрукостью и везучестью вряд ли отобьюсь. Как ни крути, Андрей сильнее. Но, с другой стороны, я солгу, если скажу, что не рассматриваю этого красавца, хама как сексуальный объект. Собралась поцеловать, удовлетворяя градус своего возбуждения, внезапно вспыхнувшего в теле, но двери лифта распахнулись, и я услышала:
– Идём, недоразумение. Поцелуи подождут. Ты же об этом думала? Или скромно размышляла о моей неотразимости?
– Что?! Я... я...
– Сгораешь от желания, мечтая оказаться со мной в одной постели?
– НИ-ЗА-ЧТО!
Он ухмыльнулся и двинул вперёд, а я за ним. Андрей так быстро шёл, что пришлось бежать. Ох, как я злилась... Он ускорялся, а я со злорадством думала: «Ничего-ничего, ты следующий претендент на роль таракана».
Место, где работала специалист по избавлению от рожек, располагался в одном из закутков торгового центра на Невском. С виду это был очередной магазин обуви, но сняв морок, можно было увидеть белый кабинет с женщиной в белом халате с белыми, заплетёнными в косу волосами, по имени Белла. Белла Юрьевна, старая мамина знакомая, страдала от любви к белому цвету и любви к мультику «Красавица и Чудовище». Но, поскольку, в её семье уже была сестра, названная в честь главной героини, то Белле пришлось довольствовать изменённым вариантом имени.
– Юлечка! – пропела она, раскрывая свои объятия, – иди сюда, девочка. Как же тебя угораздило?
Я пожала плечами, потому как не горела желанием пересказывать события последних дней.
– А это кто? – переключилась Белла Юрьевна на Андрея. – Человек? Хороший. Жених? – обернулась, застыв с улыбкой и нескрываемым любопытством.
Я не успела и слова сказать, как посыпался новый град вопросов:
– Где познакомились? Как давно вместе? На свадьбу пригласите? А почему твоя мама о нём не упомянула? А ты их познакомила?
Я сухо ответила:
– Мама не успела, – остальное решила оставить без комментариев.
– Мы по делу, – прервал Андрей изучение собственного лица пристальным взглядом ведьмы, известной не только медицинскими умениями, но и тягой к сводничеству.
– Вы… подходите, – подвела итог каким-то своим мыслям Белла Юрьевна и наконец обратила внимание на мою проблему. – Чертовкой становишься. Так и знала, что твои свидания до добра не доведут.
Андрей хмыкнул, я показала ему язык. Ведьма, заметив, рассмеялась:
– Какие вы милые. Твои родители, Юлечка, тоже в молодости всё время ругались.
– Мы не ругаемся, – пробурчала я и села в указанное кресло.
– Конечно-конечно. Потом приживётесь, и станет легче, – она махнула рукой и включила огромную лампу.
Минут десять Белла Юрьевна изучала «подарок» Беса под специальной лампой то с синим, то с зелёным светом, под микроскопом и без, щупала, тёрла и в итоге безапелляционно, голосом, не допускающим и толики сомнения, заявила:
– Процесс запущен. Придётся стричься.
– А по-другому никак? – меня не покидала надежда.
– Нет.
Собрав волю в кулак, я кивнула.
– Сейчас я опущу спинку кресла в горизонтальное положение, – сказала Белла Юрьевна, – и начнём.
Я тяжело вздохнула:
– Только не слишком коротко, пожалуйста...
Ведьма замерла с пальцем возле кнопки, вздохнула и ответила:
– Боюсь, Юлечка, я не совсем корректно выразилась.
Я насторожилась.
– Тут надо не стричься, а бриться.
Я онемела. Внутри образовался не холод – обжигающий лёд.
– Налысо, – добавила Белла Юрьевна, видимо, решив лишить меня даже самой крохотной надежды.
Время, растянувшееся вдруг в ужасающую вечность, полнилось сожалениями о свидании с чёртом и грустными воспоминаниями о том, как мужчины восхищались моей внешностью, и как я сама любовалась отражением, гордо проводя расчёской по непослушной, но обладающей удивительным светло-пшеничным цветом, шевелюре. Я воскрешала в памяти моменты, когда подобно красоткам из рекламы, снимала резинку, и волосы цветком распускались на глазах у кавалеров. Мысленно прощалась со своим богатством и с грустью представляла иллюзии. Пусть даже они будут бесподобными и неотличимыми от настоящих, но я-то буду знать, что они искусственные и этого факта для глубочайшей грусти мне было более, чем предостаточно.
– Юлечка, продолжаем?
Я бросила взгляд на Андрея, ожидая увидеть насмешку, но он был серьёзен и неожиданно поднял большой палец вверх.
– Продолжаем, – вздохнула я и крепко зажмурилась.
Когда всё закончилось, смотреть в зеркало не хотелось, поэтому я безропотно дождалась, пока Белла Юрьевна нанесёт на голову средство от рожек, а затем так же безропотно нацепила протянутый ею цветной платок и вышла из кабинета.
– Тебе и так неплохо, – улыбнулся Андрей.
Я никак не отреагировала.
– Голубой идёт глазам, – продолжил он.
– Они зелёные и похожи на болотца. Забыл?
– Всё равно идёт. А жёлтый – бровям.
– Они не жёлтые.
– Серый... Серый подходит цвету кожи.
– Что?! – от неожиданности я даже остановилась, хотя до этого бодро наворачивала круги по всё тому же злополучному торговому центру.
– Перестань уже переживать! – сказал мой спутник. – Лицо кислое, настроение никакое…
– Ну, прости, что я переживаю из-за трагедии и мешаю твоему прекрасному настроению своим плохим настроением!
– Какая трагедия, Юль?
Я развернулась и потопала в обратную сторону.
– Юль, будь проще.
– Тебя забыла спросить!
– Но ты действительно ведёшь себя так, как будто наступил конец света!
– А он и наступил! А ты не понимаешь... – сказала я и почувствовала горечь в горле. Только слёз мне не хватало при этом... этом... Даже не знаю, как его назвать! И поскольку мои мысли так и не оформились в слова, я просто ускорила шаг. Теперь Андрей догонял меня.
– Стой! – он схватил меня за руку и буквально втолкнул в закуток с мороженым. – Я тебя чуть не потерял – вот это трагедия! Ты хоть представляешь, насколько сильно я переживал?
– Ты... хочешь поговорить об этом сейчас?
Он огляделся по сторонам, приветливо кивнул продавцу и ответил:
– Я к тому, Юль, что ты делаешь из мухи слона, путая реальное горе со всякой ерундой.
– Ерундой?! Ну, знаешь ли… – я обернулась к продавцу и с той же приветливой улыбкой поинтересовалась:
– Скажите, пожалуйста, вам нравится мой платок?
Женщина неуверенно кивнула.
– А что для вас страшнее: остаться без работы или стать лысой, без возможности отрастить волосы заново и вечно носить этот шикарный убор?
– Нет, вы ответьте, – не отставала я, – вы хотите стать лысой?
– Девушка, я... я сейчас охрану вызову.
– Так сложно ответить? Скажите правду!
– Какую?
– Что боитесь стать лысой!
– Юль, – потянул меня за собой Андрей, – идём. Это лишнее.
Молча мы покинули торговый центр. В тишине добрели до метро, а затем до дома. У подъезда он взял меня за руку:
– Юль, просто помни: тот, кто любит, примет тебя любой, какой бы ты ни была, – подождал реакции, получил моё совершенно тупое выражение лица и пошёл прочь.
Ну и? Это сейчас было признание в любви? Или слова ободрения для отчаявшейся дуры? Он ведь меня такой считает: дурой, недоразумением, извращенкой. Ничего не понимаю... В Ад за мной пошёл, у врача поддержал, а хоть один комплимент или ласковое слово... Нет, мужчины для меня оставались полной загадкой. С нами всё ясно. Или люблю или ненавижу. А тут?
Как всё началось с Вадика, так и не закончилось. Не везёт мне с мужчинами. Совсем не везёт.
Я вытащила телефон, бросила усталый взгляд на отражение и подумала:
«Врёт Андрей. Ни капли мне не идёт этот платок. И как дальше жить?..»
Острое желание потянуло к телефону – поплакаться Ларке. Но разве я могла помешать её романтическому времяпровождению? Могла, конечно. Но не стала.
Я – ведьма.
Но не стерва.
– Замечательный платок! – воскликнула мама.
Я оставила её реплику без внимания и с лицом великомученицы проследовала мимо сидящего у телевизора папы на кухню.
– Хочешь чего-нибудь? – и не дожидаясь ответа, мама выставила на стол запасы сладкого в количестве трёх плиток шоколада и кулька с печеньем. Улыбнулась.
– А рыбный пирог остался? – я не скрывала всепоглощающей грусти и лениво перекладывала сладости туда-сюда. Шоколадки поставила шалашиком, но они повалились.
– В духовке.
Я вздохнула, опустила голову прямо на стол. Мать села напротив и встревоженно наблюдала за тем, как я безразлично смотрю на стену, покусывая губы.
– Юль... – произнесла она мягко, когда от изучения обоев даже мне стало плохо. – Перестань себя мучить. Ты знаешь сколько женщин специально коротко стригутся для создания... –подумала и добавила: – Определённого имиджа? Вспомни, что мы делаем, когда хотим изменить жизнь? – и сама ответила: – Идём в парикмахерскую. «Новый образ – новые возможности» – разве не так говорила твоя бабушка?
– И после каждой стрижки меняла мужчин.
– Даже если и так. Кто знает, что последует за твоим преображением?
– Издеваешься?! – я подняла голову и медленно разорвала упаковку с шоколадом. Это, конечно, не рыба, но тоже поднимает настроение.
– Юль, посмотри на нас с папой и успокойся.
– Смотрю, – я надкусила плитку, – и вижу на тебе иллюзию. Между прочим, даже сейчас. Хочешь сказать, что носишь её по привычке, а не потому, что тебе так комфортнее?
Мать вздохнула:
– Подловила. Мне действительно комфортнее… с волосами. Но, Юль, я ношу иллюзию с пятнадцати лет.
– Почему? – искренне удивилась я. – Не устраивал цвет волос, структура?
– Почти, – ухмыльнувшись, ответила мама. – Из-за спора с подругой.
– Из-за спора? – мои брови взлетели вверх.
– Сейчас объясню. Только достану пирог. Тебе краюшку или серединку?
– Серединку.
– Хорошо, – она улыбнулась, надела рукавицу-прихватку и открыла духовку.
Запах ароматного рыбника и вид румяной корочки сумели снизить градус пессимизма, приблизив настроение к метке «нормально».
Выть, реветь, кричать и кого-нибудь прибить – вот, о чём я сейчас мечтала. Попадись мне сейчас хоть кто-то, целым бы не ушёл. Я рисовала в воображении, как обращаю Пафнутия-Беса сначала в лягушку и наблюдаю, как за ним бегает цапля. Затем в зайца и с удовольствием лицезрею погоню волка. В таракана, за которым несётся целая толпа людей, ведьм, да хоть тех же чертей, и все они в громадных тапках!
Шлёп! Беги быстрее! Это тебе за ложь! Шлёп! Ты что, боишься? За побитую самооценку! Куда же ты? Стой! За изуродованную внешность!
И так я распалилась, что на самом деле представила чёрта и начала с остервенением бить тапкой по полу, а потом решительно прихлопнула воображаемого врага учебником с золотистыми рунами.
– Ого! Да у тебя тут война, – услышала вдруг насмешливый голос и на автомате бросила всё тот же учебник в говорившего.
Не промахнулась.
Андрей стоял у двери, потирая плечо.
Теперь ещё и извиняться.
Подскочила и стыдливо заглянула ему в глаза, коснулась рукой больного места:
– Я не хотела.
Андрей молча сверлил меня взглядом.
– Сейчас всё исправлю, – я быстро расстегнула его рубашку и наскоро прочитала заклинание.
Мгновение и по лицу я увидела, что боль отступила. Вздохнула с облегчением и тут...
– Да чтоб тебя! – Андрей, отскочивший, как ошпаренный, с ужасом смотрел на свою руку, а вместе с ним глазами, огромными от шока, смотрела и я.
Знаете, как выглядят оборотни? Нет? Тогда представьте кавказца с волосатой не только грудью, но и всем остальным и даже лицом. Уже проще? А теперь – что растительность переместилась на руку, причём только на плечо. Этакий кустик на девственно чистой коже.
– Юля-я-я! – истошно заорал Андрей, надвигаясь на меня.
Я боязливо улыбнулась, в надежде, что это как-то смягчит ситуацию. Он остановился. Неужели, помогло? Но нет, остановка была для того, чтобы застегнуть рубашку, а когда с этим было покончено, Андрей схватил меня за локти, бросил на кровать и прошипел:
– Отработаешь...
– Что-о-о?! Да я тебя сейчас в рыбу превращу! Ты какого обо мне мнения? Ну перепутала чуток с колдовством! Думаешь, это позволяет тебе думать обо мне подобные вещи?! – и для убедительности уже спокойнее добавила: – Никогда я с тобой не лягу в постель, понял?
Я не боялась разгневанного мужчину, но на всякий случай схватила со стола стаканчик с несчастной ромашкой.
Андрей молча прикрыл покрасневшее лицо ладонью, а затем... рассмеялся.
– Дура ты, Юля! В компании отработаешь! Я с тобой столько нервов потратил, что теперь хочу в отпуск. Будешь за меня бумаги разгребать и исправлять все косяки, произошедшие по твоей же милости.
Краска залила мои щёки, а заодно уши и шею. Я медленно прижала стаканчик к груди. Как себя вести я не знала, в миллионный раз жалея, что не могу просто исчезнуть. К счастью, Андрей от смущения избавился быстрее и сухо сказал:
– Поехали. Или ты уже привыкла к рогам?
– Иди ты...
– Тогда вперёд.
Я поставила несчастную ромашку на место и двинулась на выход. Андрей по-шутовски поклонился, пропуская меня вперёд. Уже на лестничной клетке, когда я более или менее оправилась от культурного шока, заметил:
– Знаешь, а то, как быстро ты меня раздела, было весьма неплохо. Мне понравилось.
Я фыркнула и зашла в лифт:
– Такого не повторится. Так что довольствуйся этим прекрасным воспоминанием.
Андрей нажал кнопку и нагло улыбнулся:
– Если чертовки все такие озабоченные, то я, пожалуй, потерплю твои рожки.
– Да ты... ты... – от возмущения спёрло дыхание. Я топнула ногой и завопила. – Да ты сам озабоченный! Кто меня пытался соблазнить в офисе? Кто баб меняет как перчатки?
– Но ты так резво расстегивала рубашку. Только не говори, что тебе это не доставляло удовольствия.
– Да я хотела тебе помочь!
– Но эротические фантазии на мой счёт у тебя всё же есть? – подмигнул он и приблизился вплотную.
А вот тут моя храбрость улетучилась, сердце заколотилось как сумасшедшее. Я подумала, что со своей безрукостью и везучестью вряд ли отобьюсь. Как ни крути, Андрей сильнее. Но, с другой стороны, я солгу, если скажу, что не рассматриваю этого красавца, хама как сексуальный объект. Собралась поцеловать, удовлетворяя градус своего возбуждения, внезапно вспыхнувшего в теле, но двери лифта распахнулись, и я услышала:
– Идём, недоразумение. Поцелуи подождут. Ты же об этом думала? Или скромно размышляла о моей неотразимости?
– Что?! Я... я...
– Сгораешь от желания, мечтая оказаться со мной в одной постели?
– НИ-ЗА-ЧТО!
Он ухмыльнулся и двинул вперёд, а я за ним. Андрей так быстро шёл, что пришлось бежать. Ох, как я злилась... Он ускорялся, а я со злорадством думала: «Ничего-ничего, ты следующий претендент на роль таракана».
Прода от 06.07.2022, 17:54
Глава 28 - Платочек и... счастье?
Место, где работала специалист по избавлению от рожек, располагался в одном из закутков торгового центра на Невском. С виду это был очередной магазин обуви, но сняв морок, можно было увидеть белый кабинет с женщиной в белом халате с белыми, заплетёнными в косу волосами, по имени Белла. Белла Юрьевна, старая мамина знакомая, страдала от любви к белому цвету и любви к мультику «Красавица и Чудовище». Но, поскольку, в её семье уже была сестра, названная в честь главной героини, то Белле пришлось довольствовать изменённым вариантом имени.
– Юлечка! – пропела она, раскрывая свои объятия, – иди сюда, девочка. Как же тебя угораздило?
Я пожала плечами, потому как не горела желанием пересказывать события последних дней.
– А это кто? – переключилась Белла Юрьевна на Андрея. – Человек? Хороший. Жених? – обернулась, застыв с улыбкой и нескрываемым любопытством.
Я не успела и слова сказать, как посыпался новый град вопросов:
– Где познакомились? Как давно вместе? На свадьбу пригласите? А почему твоя мама о нём не упомянула? А ты их познакомила?
Я сухо ответила:
– Мама не успела, – остальное решила оставить без комментариев.
– Мы по делу, – прервал Андрей изучение собственного лица пристальным взглядом ведьмы, известной не только медицинскими умениями, но и тягой к сводничеству.
– Вы… подходите, – подвела итог каким-то своим мыслям Белла Юрьевна и наконец обратила внимание на мою проблему. – Чертовкой становишься. Так и знала, что твои свидания до добра не доведут.
Андрей хмыкнул, я показала ему язык. Ведьма, заметив, рассмеялась:
– Какие вы милые. Твои родители, Юлечка, тоже в молодости всё время ругались.
– Мы не ругаемся, – пробурчала я и села в указанное кресло.
– Конечно-конечно. Потом приживётесь, и станет легче, – она махнула рукой и включила огромную лампу.
Минут десять Белла Юрьевна изучала «подарок» Беса под специальной лампой то с синим, то с зелёным светом, под микроскопом и без, щупала, тёрла и в итоге безапелляционно, голосом, не допускающим и толики сомнения, заявила:
– Процесс запущен. Придётся стричься.
– А по-другому никак? – меня не покидала надежда.
– Нет.
Собрав волю в кулак, я кивнула.
– Сейчас я опущу спинку кресла в горизонтальное положение, – сказала Белла Юрьевна, – и начнём.
Я тяжело вздохнула:
– Только не слишком коротко, пожалуйста...
Ведьма замерла с пальцем возле кнопки, вздохнула и ответила:
– Боюсь, Юлечка, я не совсем корректно выразилась.
Я насторожилась.
– Тут надо не стричься, а бриться.
Я онемела. Внутри образовался не холод – обжигающий лёд.
– Налысо, – добавила Белла Юрьевна, видимо, решив лишить меня даже самой крохотной надежды.
Прода от 10.07.2022, 12:38
Время, растянувшееся вдруг в ужасающую вечность, полнилось сожалениями о свидании с чёртом и грустными воспоминаниями о том, как мужчины восхищались моей внешностью, и как я сама любовалась отражением, гордо проводя расчёской по непослушной, но обладающей удивительным светло-пшеничным цветом, шевелюре. Я воскрешала в памяти моменты, когда подобно красоткам из рекламы, снимала резинку, и волосы цветком распускались на глазах у кавалеров. Мысленно прощалась со своим богатством и с грустью представляла иллюзии. Пусть даже они будут бесподобными и неотличимыми от настоящих, но я-то буду знать, что они искусственные и этого факта для глубочайшей грусти мне было более, чем предостаточно.
– Юлечка, продолжаем?
Я бросила взгляд на Андрея, ожидая увидеть насмешку, но он был серьёзен и неожиданно поднял большой палец вверх.
– Продолжаем, – вздохнула я и крепко зажмурилась.
Когда всё закончилось, смотреть в зеркало не хотелось, поэтому я безропотно дождалась, пока Белла Юрьевна нанесёт на голову средство от рожек, а затем так же безропотно нацепила протянутый ею цветной платок и вышла из кабинета.
– Тебе и так неплохо, – улыбнулся Андрей.
Я никак не отреагировала.
– Голубой идёт глазам, – продолжил он.
– Они зелёные и похожи на болотца. Забыл?
– Всё равно идёт. А жёлтый – бровям.
– Они не жёлтые.
– Серый... Серый подходит цвету кожи.
– Что?! – от неожиданности я даже остановилась, хотя до этого бодро наворачивала круги по всё тому же злополучному торговому центру.
– Перестань уже переживать! – сказал мой спутник. – Лицо кислое, настроение никакое…
– Ну, прости, что я переживаю из-за трагедии и мешаю твоему прекрасному настроению своим плохим настроением!
– Какая трагедия, Юль?
Я развернулась и потопала в обратную сторону.
– Юль, будь проще.
– Тебя забыла спросить!
– Но ты действительно ведёшь себя так, как будто наступил конец света!
– А он и наступил! А ты не понимаешь... – сказала я и почувствовала горечь в горле. Только слёз мне не хватало при этом... этом... Даже не знаю, как его назвать! И поскольку мои мысли так и не оформились в слова, я просто ускорила шаг. Теперь Андрей догонял меня.
– Стой! – он схватил меня за руку и буквально втолкнул в закуток с мороженым. – Я тебя чуть не потерял – вот это трагедия! Ты хоть представляешь, насколько сильно я переживал?
– Ты... хочешь поговорить об этом сейчас?
Он огляделся по сторонам, приветливо кивнул продавцу и ответил:
– Я к тому, Юль, что ты делаешь из мухи слона, путая реальное горе со всякой ерундой.
– Ерундой?! Ну, знаешь ли… – я обернулась к продавцу и с той же приветливой улыбкой поинтересовалась:
– Скажите, пожалуйста, вам нравится мой платок?
Женщина неуверенно кивнула.
– А что для вас страшнее: остаться без работы или стать лысой, без возможности отрастить волосы заново и вечно носить этот шикарный убор?
Продавец явно подобного вопроса не ожидала. Глаза округлила, рот раскрыла, сглотнула и попятилась.
– Нет, вы ответьте, – не отставала я, – вы хотите стать лысой?
– Девушка, я... я сейчас охрану вызову.
– Так сложно ответить? Скажите правду!
– Какую?
– Что боитесь стать лысой!
– Юль, – потянул меня за собой Андрей, – идём. Это лишнее.
Молча мы покинули торговый центр. В тишине добрели до метро, а затем до дома. У подъезда он взял меня за руку:
– Юль, просто помни: тот, кто любит, примет тебя любой, какой бы ты ни была, – подождал реакции, получил моё совершенно тупое выражение лица и пошёл прочь.
Ну и? Это сейчас было признание в любви? Или слова ободрения для отчаявшейся дуры? Он ведь меня такой считает: дурой, недоразумением, извращенкой. Ничего не понимаю... В Ад за мной пошёл, у врача поддержал, а хоть один комплимент или ласковое слово... Нет, мужчины для меня оставались полной загадкой. С нами всё ясно. Или люблю или ненавижу. А тут?
Как всё началось с Вадика, так и не закончилось. Не везёт мне с мужчинами. Совсем не везёт.
Я вытащила телефон, бросила усталый взгляд на отражение и подумала:
«Врёт Андрей. Ни капли мне не идёт этот платок. И как дальше жить?..»
Острое желание потянуло к телефону – поплакаться Ларке. Но разве я могла помешать её романтическому времяпровождению? Могла, конечно. Но не стала.
Я – ведьма.
Но не стерва.
Прода от 12.07.2022, 17:12
Глава 29 - Эти взбалмошные гены
– Замечательный платок! – воскликнула мама.
Я оставила её реплику без внимания и с лицом великомученицы проследовала мимо сидящего у телевизора папы на кухню.
– Хочешь чего-нибудь? – и не дожидаясь ответа, мама выставила на стол запасы сладкого в количестве трёх плиток шоколада и кулька с печеньем. Улыбнулась.
– А рыбный пирог остался? – я не скрывала всепоглощающей грусти и лениво перекладывала сладости туда-сюда. Шоколадки поставила шалашиком, но они повалились.
– В духовке.
Я вздохнула, опустила голову прямо на стол. Мать села напротив и встревоженно наблюдала за тем, как я безразлично смотрю на стену, покусывая губы.
– Юль... – произнесла она мягко, когда от изучения обоев даже мне стало плохо. – Перестань себя мучить. Ты знаешь сколько женщин специально коротко стригутся для создания... –подумала и добавила: – Определённого имиджа? Вспомни, что мы делаем, когда хотим изменить жизнь? – и сама ответила: – Идём в парикмахерскую. «Новый образ – новые возможности» – разве не так говорила твоя бабушка?
– И после каждой стрижки меняла мужчин.
– Даже если и так. Кто знает, что последует за твоим преображением?
– Издеваешься?! – я подняла голову и медленно разорвала упаковку с шоколадом. Это, конечно, не рыба, но тоже поднимает настроение.
– Юль, посмотри на нас с папой и успокойся.
– Смотрю, – я надкусила плитку, – и вижу на тебе иллюзию. Между прочим, даже сейчас. Хочешь сказать, что носишь её по привычке, а не потому, что тебе так комфортнее?
Мать вздохнула:
– Подловила. Мне действительно комфортнее… с волосами. Но, Юль, я ношу иллюзию с пятнадцати лет.
– Почему? – искренне удивилась я. – Не устраивал цвет волос, структура?
– Почти, – ухмыльнувшись, ответила мама. – Из-за спора с подругой.
– Из-за спора? – мои брови взлетели вверх.
– Сейчас объясню. Только достану пирог. Тебе краюшку или серединку?
– Серединку.
– Хорошо, – она улыбнулась, надела рукавицу-прихватку и открыла духовку.
Запах ароматного рыбника и вид румяной корочки сумели снизить градус пессимизма, приблизив настроение к метке «нормально».
