Артёма с Асей мы ждали в тишине. Денис даже к чаю не притронулся. Несмотря на напускное спокойствие, ему явно было здесь неуютно и страшно. Можно понять… У нас в стране вообще к органам отношение настороженное, а тут ещё по лицу съездили и держат теперь непонятно зачем.
Когда в комнату зашли психологи, я вздохнула с облегчением. Они разрядят обстановку и, надеюсь, смогут разобраться, что с этим Денисом не так и помогут.
– Привет, Ли, Илья. Вы, я так понимаю, Денис? – поздоровался Арт, протягивая руку Илье, а потом нашему гостю.
– Да, я Денис, – он пожал руку в ответ.
– Пойдёмте с нами, пообщаемся.
– Но я тоже хочу послушать, – возмутился Илюха.
– Это врачебная тайна, дубина, – осадила его Ася.
– Вот именно! Твоя сестра же не будет заяву писать? Так что мы не в праве вмешиваться. Познакомить мы Дениса с психологами познакомили, дальше они сами. Вот, если заявление от кого-то другого на него появится, тогда уже другой разговор.
– Не появится. Я не опасен, – уверенно заявил парень.
– Скоро узнаем, – хмыкнула Ася, тряхнув своими пышными короткими малиновыми волосами.
Денис
Не могу сказать, что в допросной было очень уютно, а ещё создавалось впечатление, что за нами следят. Так скорее всего и было. Не верю, что Илья оставил свою затею разобраться, что случилось с его сестрой. И винить его нельзя. Если бы мою близкую девушку кто-то обидел, я бы одним ударом не ограничился…
– Давно у вас провалы в памяти? – психолог сидел на стуле напротив меня через стол.
Его напарница ходила взад-вперёд за ним, стуча тонкими каблуками по полу. Странноватая для этой профессии манера одеваться и цвет волос привлекали к себе внимание. Вполне возможно, что нарочно, чтобы привлечь внимание к девушке и отвлечь пациента от Артёма и его вопросов.
– Сложно сказать. У меня всегда память была не очень хорошая. Девство вообще не помню. Но это просто воспоминания стираются, такое, чтобы прошлую ночь не вспомнить, было раз пять или шесть, но это из-за алкоголя, да?
– На скажу так сходу, надо разбираться. Давайте сначала пройдём обследование на предмет сверхъестественных причин, а потом, если их не выявят, начнём терапию. Скажите, были какие-то травмирующие события в вашей жизни? Трудное детство, нелюбовь родителей?
– У меня прекрасная семья. Успешный отец, любящий брат. Мать, правда, ушла. Её я не помню, но мы с братом не страдали от этого, у нас всегда были няни и учителя, – ну правда, моей жизни мог бы позавидовать кто угодно.
– Тогда вот вам визитка клиники, пройдите сначала обследование у них, если по сверхъестественной части всё в порядке, милости просим к нам на приём, – Артём показался мне разумным и достаточно профессиональным. Не стал сразу драть деньги за кучу приёмов у психолога.
Я взял обе визитки и твёрдо решил узнать, что случилось с моими воспоминаниями. Было страшно, но отступать дальше некуда. Если я могу представлять угрозу для окружающих, надо понять почему и как это исправить.
Из Следственного комитета по работе со сверхъестественными преступлениями я сразу же поехал на обследование. Выяснилось, что психолог уже обо всём договорился. Конечно, заявляться в окровавленной футболке было как-то неловко, но что уж теперь… Чем быстрее закончу, тем лучше. В клинике меня промурыжили до вечера. Прогнали через кучу непривычных простому смертному приборов, показали нескольким специалистам, которые, судя по всему, видели меня насквозь даже без рентгена.
Результаты обещали подготовить за два дня, а пока отпустили домой.
По дороге я набрал Рафа и позвал к себе. Хотелось посидеть с братом и поговорить за бокальчиком хорошего вина. Эти посиделки нужны были нам обоим: я оказался для Рафа связью с внешним миром, а он для меня жизненным ориентиром и маяком, не позволяющим заблудиться в пучине пороков и соблазнов. У нас с братом была разница в шесть лет, но мне кажется, что Серафим с рождения – умный, осмотрительный и до невозможного ответственный. Я доставал всех проделками, а брату оставалось всё разгребать, и он меня не возненавидел. Лучшего друга, чем мой брат нельзя пожелать. За всю жизнь не могу вспомнить, когда бы мы серьёзно поругались.
Стоило переступить порог дома, как включился приглушённый свет и заиграла тихая, но драйвовая музыка. Всё-таки эти системы умного дома – потрясающая штука. Утром, шторы сами поднимаются, вечером сами закрываются, свет загорается там, где я иду и гаснет, когда ухожу. Приятная фоновая музыка, сопровождает меня повсюду, но, если я захочу тишины, дом исполнит мою просьбу. Полы сами очищаются от пыли и грязи благодаря роботу. Настоящая магия и гораздо полезнее моей способности. Одна радость, благодаря силе я могу понимать Багиру, вот только она понимает меня далеко не всегда. Умение переводить с языка животных не даёт мне навыка ответа на том же языке.
Серафим моё сообщение прочитал и ответил, что будет минут через сорок. Как раз есть время выбрать вино и заказать какие-нибудь закуски к нему. Готовить я не люблю и не умею. Понимаю, что это тоже творчество, но я в этой области бездарен. Могу спалить даже элементарную яичницу. Так что доставка – моё всё. Жаль, что в Подмосковье, хоть и ближнее, далеко не всё можно заказать. Надеюсь, что пройдёт ещё пара-тройка лет, и сервис доставки разовьётся достаточно для того, чтобы я мог вообще не париться с едой, магазинами и начать вылезать в город только на работу и развлекаться. Признаться честно, видеть московские пробки лишний раз не хочется.
Дом у меня был небольшой, но мой. Если совсем уж прямо, мне с ним помог Серафим. Два года назад я ещё не мог позволить себе купить такой большой участок, как хотел. Я сбежал от отца-трудоголика и его нянек, как только мне стукнуло восемнадцать, а участок мы с Рафом присмотрели ещё годом раньше. Теперь у меня было тридцать соток земли и скромный домик: большая гостиная на первом этаже, две спальни на втором под крышей и студия вместе с тёмной комнатой, где я мог проявлять плёночные снимки, на цокольном этаже. На въезде построили большой гараж-мастерскую, где стояла моя машина, а зимой хранился байк Серафима и, где он круглый год занимался своими игрушками – мастерил из металла и дерева. В мастерскую влезли кузня и столярка. Иногда я тоже помогал брату, но работа руками увлекала меня не так сильно, как обработка фотографий. Компьютер был моим универсальным инструментом.
О приезде брата я узнал по рёву мотора во дворе. Не знаю, почему мотоциклы ему нравились больше машин, но, кто я такой, чтобы ему указывать. Серафим ещё не успел зайти в дом, как в закрывающиеся ворота протиснулся курьер с едой из ближайшего ресторанчика. Брат расплатился с ним сам, стянул шлем и чуть прихрамывая вошёл в дом, где его тут же встретила Багира.
– Опять подлизываешься, – я пожурил эту обаятельную грациозную большую кошку и взял у Рафа пакет с едой.
– Вот скажи мне, почему я, взрослый работающий дядька, готовлю себе еду, а ты, оболтус, всё время всё заказываешь? – он повесил мотоциклетную куртку в шкаф и погладил мою домашнюю любимицу по голове.
– Потому что я хорошо могу только вино выбрать, а вот эти все плиты, духовки и ваши мультиварки – пыточные орудия. Знаю, что ты у нас почти шеф-повар, но мне этот талант не достался, а развивать его путём огромных усилий, я не планирую. Проходи давай, я камин растопил и окна открыл.
На дворе стояла ранняя осень, топить камин для обогрева ещё рано, но полюбоваться на огонь хочется, так что я раскрыл всё, что открывалось и подкинул дров.
– Ну давай своё вино, которое ты хорошо выбрал, – брат подошёл к креслу, стуча подошвами ботинок по кафельному полу и удобно устроился возле очага. – У нас сегодня красное или белое?
– Сегодня красное домашнее с дедова виноградника.
– Знаешь, с тех пор как тебе перевалило за восемнадцать, меня гораздо меньше грызёт совесть, потому что пить с совершеннолетним куда приятнее, чем четырнадцатилеткой.
– Раф, ты и так сделал гораздо больше, чем мог, чтобы поставить меня на путь истинный. Если бы не ты, я бы уже спился или сторчался, а так, смотри, успешный фотограф, который может пропустить бокальчик вина в хорошей компании. Это исключительно твоя заслуга.
– Не подлизывайся, ты не лучше своей кошки, – рассмеялся Серафим, потягивая вино со вкусом нашей семейной драмы и закусывая сыром.
– А мне можно, я ж младшенький, – я кочергой поправил дрова, разбудив сноп оранжевых искр.
– Младшенький, но взрослый уже.
– Кстати, ты где Нику потерял, я думал, вы вместе примчите? Сто лет её не видел, – перевёл тему я.
– Работает она. Защищает проект перед заказчиком.
– В такое время? – за окном уже стемнело.
– Они там весь день спорят. Представь себе, когда заказчик, ничего не понимающий в планах и чертежах, но нафантазировавший в голове здание, противоречащее законам физики, пытается доказать группе архитекторов и дизайнеров, что они дураки и ничего не понимают…
– Отстой, – я глотнул вина и забрался поглубже в мягкое кресло.
– Вот поэтому я не общаюсь с клиентами.
– Боишься кого-нибудь пришибить? – рассмеялся я.
Серафим был высоким мускулистым мужчиной с щетиной, которая уже переросла в бороду, смуглый, с тяжёлым, как и у меня, взглядом карих глаз и чуть прихрамывающей походкой. Он не любил общаться с людьми, зато много времени проводил в зоне свободных весов фитнеса или в своей кузне. Спорить с ним решался далеко не каждый.
– Возможно, – хмыкнул братец и погладил Багиру, которая положила голову ему на бедро.
Серафим абсолютно бесстрашно чесал за ушами мою ручную пантеру. До сих пор не представляю, как он на это решается. Я её котёнком выкупил в каком-то захолустном цирке, растил, как обычную кошку и всё равно порой думал, что когда-нибудь она меня сожрёт, такой у этой кошечки был переменчивый характер. И это при том, что я понимаю, о чём она мурчит или рычит… А Раф, Раф просто псих без чувства самосохранения, в которого эта чёрная бестия беззаветно влюблена.
– Так, чего у тебя стряслось, что ты мне позвонил среди выставки? У тебя же только завтра закрытие, ты обычно гуляешь сутками напролёт, пока идёт показ твоих работ.
– Соскучился, – отмахнулся я.
Не хотелось беспокоить брата до тех пор, пока не разберусь, что происходит. Он и так всю жизнь обо мне переживает. Можно сказать, что Серафим был не просто братом, он ещё и большую часть отцовских обязанностей на себя взял и безумно пёкся обо мне. А я задачу ему не облегчал совершенно.
– Как скажешь, братец, как скажешь, – не поверил мне Раф, но допытываться не стал.
Мы ещё пару часов просидели в креслах возле камина обсуждая всё подряд, а потом Серафим пошёл в свою мастерскую. Он мало спал и очень много работал, этим они с Никой были похожи, эта же увлечённость и держала их вместе. Раф с Никой работали в одном архитектурном агентстве, он был архитектором, а она дизайнером и главой проектного отдела. Красивая, уверенная, обожающая танцы – огонь, а не девчонка. И она беззаветно любила моего нелюдимого замкнутого брата, который не мог танцевать вместе с ней из-за того, что родился с дефектом – ноги у него были разной длины. Частично он компенсировал это специальными стельками, но не мог сгладить окончательно, поэтому прихрамывал. Ника горела всем, что делала, Раф тоже горел, но, если Ника была пламенем ярким и пляшущим, Серафим – тлеющим углём, от которого больше тепла, чем света. Эти двое оказались прекрасной парой и в работе, и в отношениях, а я гордился тем, что познакомил их.
Немножко похвастаюсь и поделюсь их историей и моим в ней участием. Наш с Серафимом отец – один из самых уважаемых судей Верховного суда Российской Федерации. Человек властный, умный и ожидающий, что все будут делать то, что он скажет. Он видел старшего сына своим приемником, вот только брату юриспруденция совершенно не нравилась и не подходила. Он рано понял, что чертежи и проекты – его призвание. Поступил и окончил с отличием МАРХИ, выдержал все нападки отца и его попытки повлиять на преподавателей, чтобы Серафима отчислили. Уверенно шёл к мечте, но споткнулся о неумение продавать себя. Он не мог найти работу. Ни хорошую, ни дрянную. Никакую. Тыкался во все места, где хоть как-то можно было проектировать здания, но всё безуспешно. Нелюбовь к общению сыграла с ним злую шутку. Там, где я без высшего образования и совсем ещё юный смог устроиться, совершенно не напрягаясь на таланте и подвешенном языке, Серафим забуксовал капитально. Возможно, тут ещё отец руку приложил, но мы не смогли этого доказать…
Здесь и появляюсь я. Лет в шестнадцать где-то между тусовками и покуриванием травки какой-то чёрт дёрнул меня научиться танцевать. Хотя ладно, чего уж там, это явно был демон похоти, потому что танцы – это красивые девчонки… Нику я приметил не с целью соблазнить, а с целью затащить в свою студию и поснимать. Ещё бы, она была на десять лет меня старше, а в шестнадцать это не кажется таким привлекательным как, скажем, сейчас. В койку там и без неё было кого уложить… Поэтому мы подружились, я узнал, что она работает в архитектурном агентстве и тут же понял, что делать с этой информацией. Как-то за чашечкой кофе в перерыве между очередными съёмками, я показал ей чертежи Рафа и впервые увидел, как Ника может увлекаться полностью. Она ушла в проекты моего брата с головой, на внешние раздражители не реагировала, пока не закончила. А потом мне осталось только познакомить её с автором этих чертежей. Раф запинался и тупил, когда знакомился с великолепной Никой – фигуристой блондинкой с бойким характером и очень плавными движениями, но ей было всё равно. Она видела перед собой гения архитектуры, который прятался за этой неуклюжей и хмурой оболочкой.
Так Раф устроился на работу. Прошло всего два месяца до того, как они с Никой начали отношения. Там всё в свои руки взяла Ника. И я её за это просто обожаю. Серафим бы до скончания века ходил вокруг неё с понурым видом и не знал, как сделать первый шаг. Хорошо, что в наше время женщины и сами могут прямым текстом сказать тебе, что ты им нравишься.
Ника с Рафом вместе уже больше трёх лет. Уверен, что они бы и поженились давно, да вот только наш отец ярый патриот, а родители Ники живут в Америке и придерживаются других взглядов. Свадьба стала бы катастрофой, а расписываться тайно они смысла не видят, поэтому просто живут в своё удовольствие, работают с утра до ночи и изредка заезжают ко мне в гости.
Потрясающая пара, которую свёл я. Горжусь собой!
Перед сном я заглянул к брату. На улице было уже зябко, и я замёрз в футболке, а вот в мастерской стояла удушливая жара кузни. Раф колдовал над металлической розой ужасно похожей на живую. Как он умудрялся делать эти волшебные цветы я не знаю и знать не хочу, для меня это просто волшебство.
– Опять колдуешь? – у Серафима не проявилось сверхъестественных способностей, но был огромный талант.
– Да брось ты, обычное дело.
Наверное, я просто восхищённый младший брат, видящий в старшем неоспоримый авторитет. Да нет, это просто он охрененский творец! Настоящий гений, которым невозможно не восхищаться. Был бы у меня с собой фотик, я бы опять устроил фотосессию этого бога-кузнеца за работой.
Когда в комнату зашли психологи, я вздохнула с облегчением. Они разрядят обстановку и, надеюсь, смогут разобраться, что с этим Денисом не так и помогут.
– Привет, Ли, Илья. Вы, я так понимаю, Денис? – поздоровался Арт, протягивая руку Илье, а потом нашему гостю.
– Да, я Денис, – он пожал руку в ответ.
– Пойдёмте с нами, пообщаемся.
– Но я тоже хочу послушать, – возмутился Илюха.
– Это врачебная тайна, дубина, – осадила его Ася.
– Вот именно! Твоя сестра же не будет заяву писать? Так что мы не в праве вмешиваться. Познакомить мы Дениса с психологами познакомили, дальше они сами. Вот, если заявление от кого-то другого на него появится, тогда уже другой разговор.
– Не появится. Я не опасен, – уверенно заявил парень.
– Скоро узнаем, – хмыкнула Ася, тряхнув своими пышными короткими малиновыми волосами.
Прода от 22.05
Глава 2
Денис
Не могу сказать, что в допросной было очень уютно, а ещё создавалось впечатление, что за нами следят. Так скорее всего и было. Не верю, что Илья оставил свою затею разобраться, что случилось с его сестрой. И винить его нельзя. Если бы мою близкую девушку кто-то обидел, я бы одним ударом не ограничился…
– Давно у вас провалы в памяти? – психолог сидел на стуле напротив меня через стол.
Его напарница ходила взад-вперёд за ним, стуча тонкими каблуками по полу. Странноватая для этой профессии манера одеваться и цвет волос привлекали к себе внимание. Вполне возможно, что нарочно, чтобы привлечь внимание к девушке и отвлечь пациента от Артёма и его вопросов.
– Сложно сказать. У меня всегда память была не очень хорошая. Девство вообще не помню. Но это просто воспоминания стираются, такое, чтобы прошлую ночь не вспомнить, было раз пять или шесть, но это из-за алкоголя, да?
– На скажу так сходу, надо разбираться. Давайте сначала пройдём обследование на предмет сверхъестественных причин, а потом, если их не выявят, начнём терапию. Скажите, были какие-то травмирующие события в вашей жизни? Трудное детство, нелюбовь родителей?
– У меня прекрасная семья. Успешный отец, любящий брат. Мать, правда, ушла. Её я не помню, но мы с братом не страдали от этого, у нас всегда были няни и учителя, – ну правда, моей жизни мог бы позавидовать кто угодно.
– Тогда вот вам визитка клиники, пройдите сначала обследование у них, если по сверхъестественной части всё в порядке, милости просим к нам на приём, – Артём показался мне разумным и достаточно профессиональным. Не стал сразу драть деньги за кучу приёмов у психолога.
Я взял обе визитки и твёрдо решил узнать, что случилось с моими воспоминаниями. Было страшно, но отступать дальше некуда. Если я могу представлять угрозу для окружающих, надо понять почему и как это исправить.
Из Следственного комитета по работе со сверхъестественными преступлениями я сразу же поехал на обследование. Выяснилось, что психолог уже обо всём договорился. Конечно, заявляться в окровавленной футболке было как-то неловко, но что уж теперь… Чем быстрее закончу, тем лучше. В клинике меня промурыжили до вечера. Прогнали через кучу непривычных простому смертному приборов, показали нескольким специалистам, которые, судя по всему, видели меня насквозь даже без рентгена.
Результаты обещали подготовить за два дня, а пока отпустили домой.
По дороге я набрал Рафа и позвал к себе. Хотелось посидеть с братом и поговорить за бокальчиком хорошего вина. Эти посиделки нужны были нам обоим: я оказался для Рафа связью с внешним миром, а он для меня жизненным ориентиром и маяком, не позволяющим заблудиться в пучине пороков и соблазнов. У нас с братом была разница в шесть лет, но мне кажется, что Серафим с рождения – умный, осмотрительный и до невозможного ответственный. Я доставал всех проделками, а брату оставалось всё разгребать, и он меня не возненавидел. Лучшего друга, чем мой брат нельзя пожелать. За всю жизнь не могу вспомнить, когда бы мы серьёзно поругались.
Стоило переступить порог дома, как включился приглушённый свет и заиграла тихая, но драйвовая музыка. Всё-таки эти системы умного дома – потрясающая штука. Утром, шторы сами поднимаются, вечером сами закрываются, свет загорается там, где я иду и гаснет, когда ухожу. Приятная фоновая музыка, сопровождает меня повсюду, но, если я захочу тишины, дом исполнит мою просьбу. Полы сами очищаются от пыли и грязи благодаря роботу. Настоящая магия и гораздо полезнее моей способности. Одна радость, благодаря силе я могу понимать Багиру, вот только она понимает меня далеко не всегда. Умение переводить с языка животных не даёт мне навыка ответа на том же языке.
Серафим моё сообщение прочитал и ответил, что будет минут через сорок. Как раз есть время выбрать вино и заказать какие-нибудь закуски к нему. Готовить я не люблю и не умею. Понимаю, что это тоже творчество, но я в этой области бездарен. Могу спалить даже элементарную яичницу. Так что доставка – моё всё. Жаль, что в Подмосковье, хоть и ближнее, далеко не всё можно заказать. Надеюсь, что пройдёт ещё пара-тройка лет, и сервис доставки разовьётся достаточно для того, чтобы я мог вообще не париться с едой, магазинами и начать вылезать в город только на работу и развлекаться. Признаться честно, видеть московские пробки лишний раз не хочется.
Дом у меня был небольшой, но мой. Если совсем уж прямо, мне с ним помог Серафим. Два года назад я ещё не мог позволить себе купить такой большой участок, как хотел. Я сбежал от отца-трудоголика и его нянек, как только мне стукнуло восемнадцать, а участок мы с Рафом присмотрели ещё годом раньше. Теперь у меня было тридцать соток земли и скромный домик: большая гостиная на первом этаже, две спальни на втором под крышей и студия вместе с тёмной комнатой, где я мог проявлять плёночные снимки, на цокольном этаже. На въезде построили большой гараж-мастерскую, где стояла моя машина, а зимой хранился байк Серафима и, где он круглый год занимался своими игрушками – мастерил из металла и дерева. В мастерскую влезли кузня и столярка. Иногда я тоже помогал брату, но работа руками увлекала меня не так сильно, как обработка фотографий. Компьютер был моим универсальным инструментом.
О приезде брата я узнал по рёву мотора во дворе. Не знаю, почему мотоциклы ему нравились больше машин, но, кто я такой, чтобы ему указывать. Серафим ещё не успел зайти в дом, как в закрывающиеся ворота протиснулся курьер с едой из ближайшего ресторанчика. Брат расплатился с ним сам, стянул шлем и чуть прихрамывая вошёл в дом, где его тут же встретила Багира.
Прода 27.05
– Опять подлизываешься, – я пожурил эту обаятельную грациозную большую кошку и взял у Рафа пакет с едой.
– Вот скажи мне, почему я, взрослый работающий дядька, готовлю себе еду, а ты, оболтус, всё время всё заказываешь? – он повесил мотоциклетную куртку в шкаф и погладил мою домашнюю любимицу по голове.
– Потому что я хорошо могу только вино выбрать, а вот эти все плиты, духовки и ваши мультиварки – пыточные орудия. Знаю, что ты у нас почти шеф-повар, но мне этот талант не достался, а развивать его путём огромных усилий, я не планирую. Проходи давай, я камин растопил и окна открыл.
На дворе стояла ранняя осень, топить камин для обогрева ещё рано, но полюбоваться на огонь хочется, так что я раскрыл всё, что открывалось и подкинул дров.
– Ну давай своё вино, которое ты хорошо выбрал, – брат подошёл к креслу, стуча подошвами ботинок по кафельному полу и удобно устроился возле очага. – У нас сегодня красное или белое?
– Сегодня красное домашнее с дедова виноградника.
– Знаешь, с тех пор как тебе перевалило за восемнадцать, меня гораздо меньше грызёт совесть, потому что пить с совершеннолетним куда приятнее, чем четырнадцатилеткой.
– Раф, ты и так сделал гораздо больше, чем мог, чтобы поставить меня на путь истинный. Если бы не ты, я бы уже спился или сторчался, а так, смотри, успешный фотограф, который может пропустить бокальчик вина в хорошей компании. Это исключительно твоя заслуга.
– Не подлизывайся, ты не лучше своей кошки, – рассмеялся Серафим, потягивая вино со вкусом нашей семейной драмы и закусывая сыром.
– А мне можно, я ж младшенький, – я кочергой поправил дрова, разбудив сноп оранжевых искр.
– Младшенький, но взрослый уже.
– Кстати, ты где Нику потерял, я думал, вы вместе примчите? Сто лет её не видел, – перевёл тему я.
– Работает она. Защищает проект перед заказчиком.
– В такое время? – за окном уже стемнело.
– Они там весь день спорят. Представь себе, когда заказчик, ничего не понимающий в планах и чертежах, но нафантазировавший в голове здание, противоречащее законам физики, пытается доказать группе архитекторов и дизайнеров, что они дураки и ничего не понимают…
– Отстой, – я глотнул вина и забрался поглубже в мягкое кресло.
– Вот поэтому я не общаюсь с клиентами.
– Боишься кого-нибудь пришибить? – рассмеялся я.
Серафим был высоким мускулистым мужчиной с щетиной, которая уже переросла в бороду, смуглый, с тяжёлым, как и у меня, взглядом карих глаз и чуть прихрамывающей походкой. Он не любил общаться с людьми, зато много времени проводил в зоне свободных весов фитнеса или в своей кузне. Спорить с ним решался далеко не каждый.
– Возможно, – хмыкнул братец и погладил Багиру, которая положила голову ему на бедро.
Серафим абсолютно бесстрашно чесал за ушами мою ручную пантеру. До сих пор не представляю, как он на это решается. Я её котёнком выкупил в каком-то захолустном цирке, растил, как обычную кошку и всё равно порой думал, что когда-нибудь она меня сожрёт, такой у этой кошечки был переменчивый характер. И это при том, что я понимаю, о чём она мурчит или рычит… А Раф, Раф просто псих без чувства самосохранения, в которого эта чёрная бестия беззаветно влюблена.
– Так, чего у тебя стряслось, что ты мне позвонил среди выставки? У тебя же только завтра закрытие, ты обычно гуляешь сутками напролёт, пока идёт показ твоих работ.
– Соскучился, – отмахнулся я.
Не хотелось беспокоить брата до тех пор, пока не разберусь, что происходит. Он и так всю жизнь обо мне переживает. Можно сказать, что Серафим был не просто братом, он ещё и большую часть отцовских обязанностей на себя взял и безумно пёкся обо мне. А я задачу ему не облегчал совершенно.
– Как скажешь, братец, как скажешь, – не поверил мне Раф, но допытываться не стал.
Прода от 29.05
Мы ещё пару часов просидели в креслах возле камина обсуждая всё подряд, а потом Серафим пошёл в свою мастерскую. Он мало спал и очень много работал, этим они с Никой были похожи, эта же увлечённость и держала их вместе. Раф с Никой работали в одном архитектурном агентстве, он был архитектором, а она дизайнером и главой проектного отдела. Красивая, уверенная, обожающая танцы – огонь, а не девчонка. И она беззаветно любила моего нелюдимого замкнутого брата, который не мог танцевать вместе с ней из-за того, что родился с дефектом – ноги у него были разной длины. Частично он компенсировал это специальными стельками, но не мог сгладить окончательно, поэтому прихрамывал. Ника горела всем, что делала, Раф тоже горел, но, если Ника была пламенем ярким и пляшущим, Серафим – тлеющим углём, от которого больше тепла, чем света. Эти двое оказались прекрасной парой и в работе, и в отношениях, а я гордился тем, что познакомил их.
Немножко похвастаюсь и поделюсь их историей и моим в ней участием. Наш с Серафимом отец – один из самых уважаемых судей Верховного суда Российской Федерации. Человек властный, умный и ожидающий, что все будут делать то, что он скажет. Он видел старшего сына своим приемником, вот только брату юриспруденция совершенно не нравилась и не подходила. Он рано понял, что чертежи и проекты – его призвание. Поступил и окончил с отличием МАРХИ, выдержал все нападки отца и его попытки повлиять на преподавателей, чтобы Серафима отчислили. Уверенно шёл к мечте, но споткнулся о неумение продавать себя. Он не мог найти работу. Ни хорошую, ни дрянную. Никакую. Тыкался во все места, где хоть как-то можно было проектировать здания, но всё безуспешно. Нелюбовь к общению сыграла с ним злую шутку. Там, где я без высшего образования и совсем ещё юный смог устроиться, совершенно не напрягаясь на таланте и подвешенном языке, Серафим забуксовал капитально. Возможно, тут ещё отец руку приложил, но мы не смогли этого доказать…
Здесь и появляюсь я. Лет в шестнадцать где-то между тусовками и покуриванием травки какой-то чёрт дёрнул меня научиться танцевать. Хотя ладно, чего уж там, это явно был демон похоти, потому что танцы – это красивые девчонки… Нику я приметил не с целью соблазнить, а с целью затащить в свою студию и поснимать. Ещё бы, она была на десять лет меня старше, а в шестнадцать это не кажется таким привлекательным как, скажем, сейчас. В койку там и без неё было кого уложить… Поэтому мы подружились, я узнал, что она работает в архитектурном агентстве и тут же понял, что делать с этой информацией. Как-то за чашечкой кофе в перерыве между очередными съёмками, я показал ей чертежи Рафа и впервые увидел, как Ника может увлекаться полностью. Она ушла в проекты моего брата с головой, на внешние раздражители не реагировала, пока не закончила. А потом мне осталось только познакомить её с автором этих чертежей. Раф запинался и тупил, когда знакомился с великолепной Никой – фигуристой блондинкой с бойким характером и очень плавными движениями, но ей было всё равно. Она видела перед собой гения архитектуры, который прятался за этой неуклюжей и хмурой оболочкой.
Так Раф устроился на работу. Прошло всего два месяца до того, как они с Никой начали отношения. Там всё в свои руки взяла Ника. И я её за это просто обожаю. Серафим бы до скончания века ходил вокруг неё с понурым видом и не знал, как сделать первый шаг. Хорошо, что в наше время женщины и сами могут прямым текстом сказать тебе, что ты им нравишься.
Ника с Рафом вместе уже больше трёх лет. Уверен, что они бы и поженились давно, да вот только наш отец ярый патриот, а родители Ники живут в Америке и придерживаются других взглядов. Свадьба стала бы катастрофой, а расписываться тайно они смысла не видят, поэтому просто живут в своё удовольствие, работают с утра до ночи и изредка заезжают ко мне в гости.
Потрясающая пара, которую свёл я. Горжусь собой!
Перед сном я заглянул к брату. На улице было уже зябко, и я замёрз в футболке, а вот в мастерской стояла удушливая жара кузни. Раф колдовал над металлической розой ужасно похожей на живую. Как он умудрялся делать эти волшебные цветы я не знаю и знать не хочу, для меня это просто волшебство.
– Опять колдуешь? – у Серафима не проявилось сверхъестественных способностей, но был огромный талант.
– Да брось ты, обычное дело.
Наверное, я просто восхищённый младший брат, видящий в старшем неоспоримый авторитет. Да нет, это просто он охрененский творец! Настоящий гений, которым невозможно не восхищаться. Был бы у меня с собой фотик, я бы опять устроил фотосессию этого бога-кузнеца за работой.
