Судя по всему, Аськино предположение попало в точку, очень большой шанс, что у парня всё-таки раздвоение личности, как называют диагноз в простонародье. Вот только в реальности двумя личностями дело редко ограничивается… Детская несформировавшаяся личность после травмы делит себя на несколько субличностей, каждая из которых отвечает за что-то одно, за что-то, чего основная личность делать не может или не хочет. Основная личность может и не знать о существовании других, может их не замечать, до определённого момента они могут спать, пока их не спровоцирует какой-то триггер.
Записи Дениса Вересаева были сухими и просто фиксировали, что он делал в тот или иной момент, подробно он описывал только промежутки времени между провалами. Он писал, что делал до, а что после, о том, как благодаря дневнику начал замечать потерю времени, а ещё меня заинтересовал эпизод в лесу, где Денис смотрел на всё будто со стороны, тоже симптом в копилку диагноза ДРИ.
У меня всё ещё крутилась в голове трусоватая мыслишка отправить Дениса к другому врачу, тем более что я знал нескольких подходящих специалистов, но они были простыми людьми, а Денис сверхом, и ему будет довольно трудно объяснить кому-то, кроме меня, что у него дома живёт пантера, и он её понимает… Любой нормальный врач тут добавит ещё и шизофрению… Меня же удивить довольно сложно, к тому же, способность помогает мне определять, у кого глюки, а у кого силы. Однажды у меня был пациент, который говорил, что у него сверхспособность разговаривать с мёртвыми, но я сразу понял, что её нет, что это просто слуховые галлюцинации. У психиатров сверхъестественного направления свои сложности, без моей способности будешь долго разбираться, кто перед тобой: психически нездоровый человек или сверх, в котором пробудилась способность, но ему никто не верит. Другим врачам приходится таскать пациентов в МСГУ, где их тестируют и либо стирают память и лечат, если симптомы возвращаются, либо берут учиться.
Парень пришёл вовремя. Снова. Судя по дневнику и тому, что я успел о нём узнать, он приходит вовремя только ко мне. Ещё бы, когда на кону твоя нормальная жизнь, прибежишь…
– Добрый день, Артём, – мы обменялись рукопожатиями.
– Здравствуйте, Денис, присаживайтесь, – для пациентов у нас стояло очень удобное кресло.
Парень расположился на краешке кресла, было очень заметно, что он не в своей тарелке.
– Если вы не против, сегодня хотел бы провести сеанс гипноза, и попробовать пробудить ваши воспоминания о детстве.
– Давайте попробуем, – пожал плечами Денис и напрягся ещё больше.
Следующие полчаса мы болтали ни о чём, я постепенно уводил его от пугающих мыслей, старался отвлечь и помочь расслабиться. А дальше дело техники.
Он вошёл в гипнотическое состояние довольно легко. Отвечал на вопросы, спокойно путешествовал по разным этапам совей жизни. Ровно до тех пор, пока я не попытался пробудить его воспоминания о периоде жизни до переезда в Москву.
В этот момент что-то пошло не так…
– Доктор, не лезли бы вы туда, куда не просят, – голос пациента изменился, стал более грубым и хриплым, манера речи тоже стала другой.
Я видел такое только в записях других врачей и в кино. Неужели, правда, другая личность?
– А, вы, собственно, кто? – с таким пациентом главное самому в дурку не отправиться…
– Я Егор. Не лезь к пацану, доктор. Ему и так в жизни досталось. Не буди то, с чем он не сможет жить.
– А с вами вместе он жить может? Это вы избили девочку?
– Я его защищаю. Он не может сам, слишком слабый. А девочка твоя виновата сама. Он ей сразу всё объяснил, не надо было училку включать. Дениска совершенно не знает, что в таких случаях делать, зато я знаю.
– Вас обоих могли бы посадить за причинение телесных, – спокойным тоном заметил я.
– Для этого у Денчика папа Витя есть, вытащит.
– Вы считаете, что не создаёте Денису трудностей?
– Я. Его. Защищаю. Всё, доктор, ты меня утомил. Общайся с Денисом, но в детство его не лезь, иначе окажешься на месте той девочки. На меня твой гипноз не действует.
Продолжать сеанс дальше не было никакого смысла, я уже почитал дополнительную литературу по расщеплению… Если одна из личностей гипнозу не поддаётся, я с этим ничего не сделаю. Остаётся только долгая терапия, выявление всех гостей в душе Дениса и их постепенное объединение. С Егором точно будут трудности. Я его слышал две минуты, но уже очевидно, что он упрям и агрессивен.
Ладно, отступать некуда, раз уж я взялся за случай Дениса, буду пытаться его вылечить. Надо просто приготовиться к тому, что это будет долгий путь.
Я вывел пациента из гипнотического состояния и, предельно аккуратно выбирая слова, рассказал о его диагнозе и том, что легко проблема не решится. А ещё умолчал о детстве, чтобы не провоцировать Егора, который, очевидно, знает всё, что происходит с Денисом.
– Денис, на начальном этапе я бы посоветовал продолжить вести дневник, внимательнее следить за собой, постараться не попадать в провоцирующие конфликты и нервное возбуждение ситуации. Сейчас вам нужны покой и терапия. Фотографируйте, занимайтесь тем, что любите, соблюдайте режим, вместе мы придумаем, как вам выбраться.
– Спасибо, доктор, я всё понял, – вид у него был совсем потерянный.
Может, с ним Асю отправить? Пусть до дома проводит? Или лучше не стоит, а то она на язык острая, спровоцирует ещё Егора…
– Может, вам такси вызвать?
– Нет, я на машине. На машине хоть ездить можно?
– Только осторожно и, если вас не слишком сильно раздражают другие водители. Вы даже не представляете, для какого процента населения Москвы вождение – самый сильный стресс.
– Нет, меня расслабляет езда, так что всё ок, – он слабо улыбнулся. – До встречи, доктор, надеюсь на вас.
– Сделаю всё, что смогу, – пообещал я.
– Ну чего? – как только Денис вышел из здания, в мой кабинет влетела Аська.
– Ты была права.
– Крутя-я-я-к, – протянула моя подопечная, радуясь, как ребёнок.
– Как минимум непрофессионально так радоваться чужому горю, – пожурил её я.
– Да ладно, ты же ему поможешь, – я прямо позавидовал уверенности в её голосе.
– Но не сразу же. К тому же ты не хуже меня знаешь, что у этого диагноза нет гарантий… Могу помочь, а могу и хуже сделать, а ещё возможен рецидив. В любом случае, Денис на ближайшие годы станет нашим постоянным клиентом. Жаль, что у такого талантливого парня такие проблемы.
– Хватит рефлексировать, Арт. Ты же всегда был оптимистом!
– Это я так, грустно просто, что никто из нас не защищён от сдвигов в мозгах… Посмотришь со стороны, Денис Вересаев золотой мальчик ещё и талантливый, а углубишься в историю – искалеченный ребёнок с диагнозом, от которого будет сложно избавиться.
– Согласна, но я всё-таки считаю, что отлично, что он попал к нам. Мы со способностями, поэтому нам можно рассказывать всё, как есть, а не придумывать эвфемизмы для простых смертных. Ты талантливый и опытный врач, а главное, терпеливый. Я бы с какой-нибудь вредной личностью и поругаться могла, а ты всё разрулишь спокойно.
– Меня радует, что через столько лет знакомства ты всё ещё восхищаешься моими способностями, – искреннее Аськино восхищение и правда грело душу.
– Так есть, чем восхищаться. Ты же меня знаешь, я заноза, но умею признавать чужую крутоту. Но учти, когда-нибудь я тебя превзойду.
– Да на здоровье, я тогда буду уже старенький, на пенсии, – я рассмеялся, глядя на её обиженное лицо.
– Злыдень ты, Арт, – она развернулась и пошла заваривать кофе.
Кофе – это святое. Мы оба обожали этот напиток. Он у нас был и для мозговых штурмов, и трубкой мира, если мы спорили, и поводом для передышки.
Денис
Артёму я соврал. Я совершенно точно не был спокоен и не уверен, что доберусь нормально, но мне было необходимо отгородиться от мира хотя бы салоном автомобиля. Мне хотелось забраться в эту раковину и просто забыть всё, что сказал мне добрый доктор.
Вот объясните мне, как в одном человеке может быть несколько человек? Я – это я! Нет, конечно, Артём рассказал мне подробно, что со мной, какие сейчас могут быть симптомы и о том, что в активной фазе терапии мне и хуже может быть, что это нормально для моего диагноза, но!.. Я всё равно не понимаю! Какой ещё Егор, откуда он взялся? С чего вдруг решил, что может распоряжаться моей жизнью? Защитничек нашёлся, то же мне! Пусть свою защиту заткнёт себе в задницу, вот только, задница у нас одна!
Пару раз стукнув по рулю и посигналив случайно, я бессильно откинулся на спинку сиденья.
Чтобы двинуться с места, пришлось просидеть, тупо пялясь в одну точку, несколько минут. Я выбрасывал из памяти все тяжёлые воспоминания текущего дня. Не помогло, конечно, но пульс успокоился.
Завёл машину и помчал домой. Там Багира, с ней тепло и уютно, если у неё хорошее настроение, конечно. Хотя, надо отдать должное этой большой кошке, когда мне паршиво, она приходит и успокаивает, разрешая гладить мягкую чёрную шёрстку, мурлыча что-то неразборчивое мне на ухо.
На участке было тихо и как-то промозгло-туманно. Вроде не утро уже…
Я припарковался, вышел из машины, проверив, что ворота закрылись и вошёл в дом. Меня встретила Багира, что мне больше всего нравилось в пантере, так это то, что не нужно наклоняться, чтобы погладить её.
– Ты грустный, – недовольно рыкнула она.
– У меня жизнь сломалась, – ответил я, понимая, что она человеческого языка не знает и различает в основном эмоции.
– У тебя есть я. – В мире моей пантеры этого должно быть достаточно для счастья.
А может, так и надо? У неё есть, я, у меня есть она, есть сегодня, и пока у меня его не украли. До спальни мы дошли в тишине. Я скинул с себя вещи и завалился в кровать. Багира залезла ко мне. Я обнял эту большую кошку и просто молча гладил её мягкий бок. Она громко урчала от удовольствия.
Сновидения меня не мучали, я просто мягко съехал в сон и ничего не видел. Растревоженная психика решила взять тайм-аут на восстановление. Открыл глаза, когда на дворе было уже снова светло. Я проспал весь день. Шторы я вчера специально не закрыл, мне нравилось смотреть на сад. Он у меня красивый и требует много сил. Когда-нибудь найму садовника, а пока приходится всё делать самому.
С другой стороны, садоводство меня успокаивает. Может, не совсем мужское развлечение, зато мысли проветривает отлично. Переодевшись в рабочее и вооружившись электрическим опрыскивателем, пошёл к свои любимым кустам. Сегодня у нас по расписанию опрыскивание от вредителей.
В моём саду росли только кусты и газон – кусты для красоты, газон для Багиры. Цветы я не люблю, слишком много заботы и слишком они недолговечны, другое дело неприхотливые кустарники. Там и обрезка – вполне себе медитативное занятие, и опрыскивание. А ещё мы с Рафом сушили цветки гортензий, и брат потом заливал их эпоксидной смолой и делал для знакомых и их с Никой студии прекрасные журнальные столики. Безотходное производство!
Мой сад совсем молодой, но, надеюсь, у меня будет возможность растить его и дальше. Этот проклятый Егор не разрушит мой мир! Откуда он вообще взялся в моей благополучной жизни? Раздвоение личности возникает из-за травмы, у меня не было никаких травм! Я совершенно счастливый человек с прекрасным будущим.
Выключив распылитель, я принялся ходить по саду, понимая, что возня с кустами меня сегодня раздражает, а не успокаивает.
Позвонил Рафу, спросил, занят ли он. Как выяснилось, для меня брат всегда свободен. Опять ему придётся ночью дорабатывать из-за младшенького недоразумения… Чувствую, в ближайшее время, он ещё хлебнёт со мной бед, а я ведь обещал не доставлять ему неприятностей! Чёртовы мозги! И надо же было им съехать…
Серафима я утащил в качалку, мне просто необходимо было выпустить пар и поговорить с близким человеком. Брат единственный родственник, кому я расскажу про свою болезнь, я просто не могу скрывать от него правду и не хочу. Должен быть кто-то, кроме врача, кто будет за мной присматривать, чтобы я не натворил дел.
Проторчав в зале почти два часа, взмокшие и уставшие, мы сполоснулись в душе и пошли к Нике. Там сейчас никого не было. У Вероники Игоревны рабочие будни.
Именно в этой дурацкой холодной и неуютной студии я излил Рафу душу и рассказал всё, что знаю.
И без того серьёзное лицо брата посуровело ещё больше, а ещё как-то побледнело.
– Да не парься, выберусь, я же упрямый, – хлопнул его по плечу.
– В этом я даже не сомневаюсь, просто не хочу, чтобы у тебя в жизни были лишние проблемы. Я всегда рядом, братишка. В любое время и по любому поводу.
– Я ж злоупотреблять начну, – хмыкнул и на душе стало легче.
Раф, конечно, волнуется, но не шарахается от брата-психа, уже прекрасно. Остальное можно пережить. Пока у меня есть такая опора, как старший брат, я переживу всё и побью любого Егора, пусть только высунется.
Записи Дениса Вересаева были сухими и просто фиксировали, что он делал в тот или иной момент, подробно он описывал только промежутки времени между провалами. Он писал, что делал до, а что после, о том, как благодаря дневнику начал замечать потерю времени, а ещё меня заинтересовал эпизод в лесу, где Денис смотрел на всё будто со стороны, тоже симптом в копилку диагноза ДРИ.
У меня всё ещё крутилась в голове трусоватая мыслишка отправить Дениса к другому врачу, тем более что я знал нескольких подходящих специалистов, но они были простыми людьми, а Денис сверхом, и ему будет довольно трудно объяснить кому-то, кроме меня, что у него дома живёт пантера, и он её понимает… Любой нормальный врач тут добавит ещё и шизофрению… Меня же удивить довольно сложно, к тому же, способность помогает мне определять, у кого глюки, а у кого силы. Однажды у меня был пациент, который говорил, что у него сверхспособность разговаривать с мёртвыми, но я сразу понял, что её нет, что это просто слуховые галлюцинации. У психиатров сверхъестественного направления свои сложности, без моей способности будешь долго разбираться, кто перед тобой: психически нездоровый человек или сверх, в котором пробудилась способность, но ему никто не верит. Другим врачам приходится таскать пациентов в МСГУ, где их тестируют и либо стирают память и лечат, если симптомы возвращаются, либо берут учиться.
Парень пришёл вовремя. Снова. Судя по дневнику и тому, что я успел о нём узнать, он приходит вовремя только ко мне. Ещё бы, когда на кону твоя нормальная жизнь, прибежишь…
– Добрый день, Артём, – мы обменялись рукопожатиями.
– Здравствуйте, Денис, присаживайтесь, – для пациентов у нас стояло очень удобное кресло.
Парень расположился на краешке кресла, было очень заметно, что он не в своей тарелке.
– Если вы не против, сегодня хотел бы провести сеанс гипноза, и попробовать пробудить ваши воспоминания о детстве.
– Давайте попробуем, – пожал плечами Денис и напрягся ещё больше.
Следующие полчаса мы болтали ни о чём, я постепенно уводил его от пугающих мыслей, старался отвлечь и помочь расслабиться. А дальше дело техники.
Он вошёл в гипнотическое состояние довольно легко. Отвечал на вопросы, спокойно путешествовал по разным этапам совей жизни. Ровно до тех пор, пока я не попытался пробудить его воспоминания о периоде жизни до переезда в Москву.
В этот момент что-то пошло не так…
– Доктор, не лезли бы вы туда, куда не просят, – голос пациента изменился, стал более грубым и хриплым, манера речи тоже стала другой.
Прода от 31.07
Я видел такое только в записях других врачей и в кино. Неужели, правда, другая личность?
– А, вы, собственно, кто? – с таким пациентом главное самому в дурку не отправиться…
– Я Егор. Не лезь к пацану, доктор. Ему и так в жизни досталось. Не буди то, с чем он не сможет жить.
– А с вами вместе он жить может? Это вы избили девочку?
– Я его защищаю. Он не может сам, слишком слабый. А девочка твоя виновата сама. Он ей сразу всё объяснил, не надо было училку включать. Дениска совершенно не знает, что в таких случаях делать, зато я знаю.
– Вас обоих могли бы посадить за причинение телесных, – спокойным тоном заметил я.
– Для этого у Денчика папа Витя есть, вытащит.
– Вы считаете, что не создаёте Денису трудностей?
– Я. Его. Защищаю. Всё, доктор, ты меня утомил. Общайся с Денисом, но в детство его не лезь, иначе окажешься на месте той девочки. На меня твой гипноз не действует.
Продолжать сеанс дальше не было никакого смысла, я уже почитал дополнительную литературу по расщеплению… Если одна из личностей гипнозу не поддаётся, я с этим ничего не сделаю. Остаётся только долгая терапия, выявление всех гостей в душе Дениса и их постепенное объединение. С Егором точно будут трудности. Я его слышал две минуты, но уже очевидно, что он упрям и агрессивен.
Ладно, отступать некуда, раз уж я взялся за случай Дениса, буду пытаться его вылечить. Надо просто приготовиться к тому, что это будет долгий путь.
Я вывел пациента из гипнотического состояния и, предельно аккуратно выбирая слова, рассказал о его диагнозе и том, что легко проблема не решится. А ещё умолчал о детстве, чтобы не провоцировать Егора, который, очевидно, знает всё, что происходит с Денисом.
– Денис, на начальном этапе я бы посоветовал продолжить вести дневник, внимательнее следить за собой, постараться не попадать в провоцирующие конфликты и нервное возбуждение ситуации. Сейчас вам нужны покой и терапия. Фотографируйте, занимайтесь тем, что любите, соблюдайте режим, вместе мы придумаем, как вам выбраться.
– Спасибо, доктор, я всё понял, – вид у него был совсем потерянный.
Может, с ним Асю отправить? Пусть до дома проводит? Или лучше не стоит, а то она на язык острая, спровоцирует ещё Егора…
– Может, вам такси вызвать?
– Нет, я на машине. На машине хоть ездить можно?
– Только осторожно и, если вас не слишком сильно раздражают другие водители. Вы даже не представляете, для какого процента населения Москвы вождение – самый сильный стресс.
– Нет, меня расслабляет езда, так что всё ок, – он слабо улыбнулся. – До встречи, доктор, надеюсь на вас.
– Сделаю всё, что смогу, – пообещал я.
– Ну чего? – как только Денис вышел из здания, в мой кабинет влетела Аська.
– Ты была права.
– Крутя-я-я-к, – протянула моя подопечная, радуясь, как ребёнок.
– Как минимум непрофессионально так радоваться чужому горю, – пожурил её я.
– Да ладно, ты же ему поможешь, – я прямо позавидовал уверенности в её голосе.
– Но не сразу же. К тому же ты не хуже меня знаешь, что у этого диагноза нет гарантий… Могу помочь, а могу и хуже сделать, а ещё возможен рецидив. В любом случае, Денис на ближайшие годы станет нашим постоянным клиентом. Жаль, что у такого талантливого парня такие проблемы.
– Хватит рефлексировать, Арт. Ты же всегда был оптимистом!
– Это я так, грустно просто, что никто из нас не защищён от сдвигов в мозгах… Посмотришь со стороны, Денис Вересаев золотой мальчик ещё и талантливый, а углубишься в историю – искалеченный ребёнок с диагнозом, от которого будет сложно избавиться.
– Согласна, но я всё-таки считаю, что отлично, что он попал к нам. Мы со способностями, поэтому нам можно рассказывать всё, как есть, а не придумывать эвфемизмы для простых смертных. Ты талантливый и опытный врач, а главное, терпеливый. Я бы с какой-нибудь вредной личностью и поругаться могла, а ты всё разрулишь спокойно.
– Меня радует, что через столько лет знакомства ты всё ещё восхищаешься моими способностями, – искреннее Аськино восхищение и правда грело душу.
– Так есть, чем восхищаться. Ты же меня знаешь, я заноза, но умею признавать чужую крутоту. Но учти, когда-нибудь я тебя превзойду.
– Да на здоровье, я тогда буду уже старенький, на пенсии, – я рассмеялся, глядя на её обиженное лицо.
– Злыдень ты, Арт, – она развернулась и пошла заваривать кофе.
Кофе – это святое. Мы оба обожали этот напиток. Он у нас был и для мозговых штурмов, и трубкой мира, если мы спорили, и поводом для передышки.
Прода от 05.08
Денис
Артёму я соврал. Я совершенно точно не был спокоен и не уверен, что доберусь нормально, но мне было необходимо отгородиться от мира хотя бы салоном автомобиля. Мне хотелось забраться в эту раковину и просто забыть всё, что сказал мне добрый доктор.
Вот объясните мне, как в одном человеке может быть несколько человек? Я – это я! Нет, конечно, Артём рассказал мне подробно, что со мной, какие сейчас могут быть симптомы и о том, что в активной фазе терапии мне и хуже может быть, что это нормально для моего диагноза, но!.. Я всё равно не понимаю! Какой ещё Егор, откуда он взялся? С чего вдруг решил, что может распоряжаться моей жизнью? Защитничек нашёлся, то же мне! Пусть свою защиту заткнёт себе в задницу, вот только, задница у нас одна!
Пару раз стукнув по рулю и посигналив случайно, я бессильно откинулся на спинку сиденья.
Чтобы двинуться с места, пришлось просидеть, тупо пялясь в одну точку, несколько минут. Я выбрасывал из памяти все тяжёлые воспоминания текущего дня. Не помогло, конечно, но пульс успокоился.
Завёл машину и помчал домой. Там Багира, с ней тепло и уютно, если у неё хорошее настроение, конечно. Хотя, надо отдать должное этой большой кошке, когда мне паршиво, она приходит и успокаивает, разрешая гладить мягкую чёрную шёрстку, мурлыча что-то неразборчивое мне на ухо.
На участке было тихо и как-то промозгло-туманно. Вроде не утро уже…
Я припарковался, вышел из машины, проверив, что ворота закрылись и вошёл в дом. Меня встретила Багира, что мне больше всего нравилось в пантере, так это то, что не нужно наклоняться, чтобы погладить её.
– Ты грустный, – недовольно рыкнула она.
– У меня жизнь сломалась, – ответил я, понимая, что она человеческого языка не знает и различает в основном эмоции.
– У тебя есть я. – В мире моей пантеры этого должно быть достаточно для счастья.
А может, так и надо? У неё есть, я, у меня есть она, есть сегодня, и пока у меня его не украли. До спальни мы дошли в тишине. Я скинул с себя вещи и завалился в кровать. Багира залезла ко мне. Я обнял эту большую кошку и просто молча гладил её мягкий бок. Она громко урчала от удовольствия.
Сновидения меня не мучали, я просто мягко съехал в сон и ничего не видел. Растревоженная психика решила взять тайм-аут на восстановление. Открыл глаза, когда на дворе было уже снова светло. Я проспал весь день. Шторы я вчера специально не закрыл, мне нравилось смотреть на сад. Он у меня красивый и требует много сил. Когда-нибудь найму садовника, а пока приходится всё делать самому.
С другой стороны, садоводство меня успокаивает. Может, не совсем мужское развлечение, зато мысли проветривает отлично. Переодевшись в рабочее и вооружившись электрическим опрыскивателем, пошёл к свои любимым кустам. Сегодня у нас по расписанию опрыскивание от вредителей.
В моём саду росли только кусты и газон – кусты для красоты, газон для Багиры. Цветы я не люблю, слишком много заботы и слишком они недолговечны, другое дело неприхотливые кустарники. Там и обрезка – вполне себе медитативное занятие, и опрыскивание. А ещё мы с Рафом сушили цветки гортензий, и брат потом заливал их эпоксидной смолой и делал для знакомых и их с Никой студии прекрасные журнальные столики. Безотходное производство!
Мой сад совсем молодой, но, надеюсь, у меня будет возможность растить его и дальше. Этот проклятый Егор не разрушит мой мир! Откуда он вообще взялся в моей благополучной жизни? Раздвоение личности возникает из-за травмы, у меня не было никаких травм! Я совершенно счастливый человек с прекрасным будущим.
Выключив распылитель, я принялся ходить по саду, понимая, что возня с кустами меня сегодня раздражает, а не успокаивает.
Позвонил Рафу, спросил, занят ли он. Как выяснилось, для меня брат всегда свободен. Опять ему придётся ночью дорабатывать из-за младшенького недоразумения… Чувствую, в ближайшее время, он ещё хлебнёт со мной бед, а я ведь обещал не доставлять ему неприятностей! Чёртовы мозги! И надо же было им съехать…
Серафима я утащил в качалку, мне просто необходимо было выпустить пар и поговорить с близким человеком. Брат единственный родственник, кому я расскажу про свою болезнь, я просто не могу скрывать от него правду и не хочу. Должен быть кто-то, кроме врача, кто будет за мной присматривать, чтобы я не натворил дел.
Проторчав в зале почти два часа, взмокшие и уставшие, мы сполоснулись в душе и пошли к Нике. Там сейчас никого не было. У Вероники Игоревны рабочие будни.
Именно в этой дурацкой холодной и неуютной студии я излил Рафу душу и рассказал всё, что знаю.
И без того серьёзное лицо брата посуровело ещё больше, а ещё как-то побледнело.
– Да не парься, выберусь, я же упрямый, – хлопнул его по плечу.
– В этом я даже не сомневаюсь, просто не хочу, чтобы у тебя в жизни были лишние проблемы. Я всегда рядом, братишка. В любое время и по любому поводу.
– Я ж злоупотреблять начну, – хмыкнул и на душе стало легче.
Раф, конечно, волнуется, но не шарахается от брата-психа, уже прекрасно. Остальное можно пережить. Пока у меня есть такая опора, как старший брат, я переживу всё и побью любого Егора, пусть только высунется.
