- Скорее всего, он приехал с группой соучеников из школы актерского мастерства "Райзинг", чтобы играть детский новогодний спектакль, - подсказала Наташа.
- Зафиксировано, - в трубке ручка заскрипела по бумаге. - Будьте на связи, сейчас пробью по своим каналам.
На Наташу налетела Белла.
- Ух ты, Навицкая, ты уже на ногах? Ну, даешь! Я бы дня два в лежку лежала. Минский уехал. Архипову задержали, хотят по горячим следам допросить. Мне тоже надо будет подъехать. Меня это также касается: все-таки Василиса - дочь моего подзащитного и мой наниматель. Я имею право знать, какая сволочь и за что пыталась ее убить. Того второго урода тоже допрашивают в полиции. Он бубнит, что его просто "друган" попросил помочь, а сам он "не в курсах", что товарищ с девушкой не поделил. Нет, ну ты такое слыхала? Друган попросил помочь убить женщину, и он пошел преспокойно! Не в курсах он! Ну, авадакедавра!!!
Проходившая мимо медсестра сделала Белле замечание за шум в больничном коридоре: "Простите, но тут все-таки палаты, тут больные лежат!"
- Извините, - смущенно сбавила тон Белла и перестала размахивать руками. - На Морском заводе вместе работают. Как раз недалеко от улицы Мануильского, где эта, - Белла проглотила грубое ругательство, - Архипова живет. Пока удалось выяснить, что убитый - ее одноклассник, в одном дворе выросли, может, даже в одной подворотне пиво пили и обжимались...
- А я займусь исчезновением Анатолия, - сказала Наташа. - Что-то мне не нравится эта история. И то, что его брат сначала бросался на Фурштадтскую с кастетом и кричал "Пусть скажет, где мой брат", а потом испугался и забормотал, что это он "просто сдуру" - тоже. Парень явно понял, что сгоряча перегнул палку, и очень боится последствий.
- Я тоже приму участие в его судьбе, когда разберёмся с Архиповой. Предложу Ярославу помощь. Сдается мне, он не из тех людей, которые откажутся от халявы: скажем, три бутылки спиртного по цене двух; из автобуса сигануть в заднюю дверь и удрать, не заплатив; стопроцентная скидка на услуги дорогого адвоката...
Девушки вышли из больницы. Недолгий декабрьский день уже клонился к закату. Госпитальный сад под густым снегом выглядел идиллически - не дать, не взять, иллюстрация к "Двенадцати месяцам" или "Морозко".
На улице Наташа и Белла из зимней сказки вернулись в обычный мир предновогоднего Кронштадта, с его аппликациями, цветными лампочками, новогодними мелодиями и горожанами, скупающими елки, подарки и продукты к праздничному столу. Но настроение у девушек праздничным не было.
- Через парк пошли, - предложила Белла, - срежем угол.
- Пошли, - согласилась Наташа.
Убедившись, что ее сварливый визг, оглушительная скороговорка и показные всхлипывания бесполезны, Елизавета Архипова понуро начала давать показания.
Убитый, механик Морского завода Геннадий Бобров, был ее одноклассником с пятого класса, где просидел два года. Также они были соседями по двору. Хитрая Архипова решила, что неплохо охмурить такого крутого парня, который всех во дворе построил и кому угодно морду набить может. Все девчонки будут завидовать и никто на Лизу вякнуть не посмеет, побоятся Генкиных кулаков.
Жили они тогда в двухэтажном доме неподалеку от хлебозавода, где работали родители Лизы и мать Боброва, разбитная хохотушка Роза. В свободное время она, разведенка, активно искала себе нового мужа и дома почти не бывала. Гена был предоставлен самому себе и пользовался свободой на всю катушку, собрав возле себя ватагу таких же бесшабашных пацанов.
Когда соседи жаловались Розе Бобровой на ее сына, молодая женщина упирала кулаки в крутые бока и разражалась гневным воплем на тему: "что вы хотите, это же ребенок, ему скучно, он просто играет, своих воспитывайте, а со своим я сама разберусь, как же вы детей ненавидите, и вообще идите на..., пока не прилетело", и не желала никого слушать. Гена радовался, что "маманька за него любому глотку перегрызет" и чувствовал полную свою безнаказанность. Довольно рано он начал курить, отведал пива, потом - вино и водку, и это ему понравилось. Но полюбившиеся ему напитки стоили недешево, и Гена, крепко почесав затылок, придумал способ их зарабатывать. Они с друзьями обложили данью младших школьников и, приходя утром в школу, малыши отдавали деньги, выданные им на обед, "смотрящему" из Генкиной компании, боясь побоев за неуплату.
Елизавете не составило труда окрутить Гену. При своей внешней брутальности в вопросах взаимоотношений полов он был полным недотепой. А Лиза вдоволь начиталась мамкиного любимого "глянца" и украдкой посмотрела все кассеты и диски, которые батяня ныкал от мамашки под половицей (детский сад прямо, умора!) и была теоретически неплохо подкована.
Вскоре Гена ходил за Лизой, как привязанный, и готов был сделать котлету из любого, кто приблизится к его пассии. Она же не пылала к нему ответной любовью, просто понимала свою выгоду: хорошо быть подругой самого авторитетного парня во дворе, тогда сама тоже считаешься в авторитете, и никто на тебя даже зыркнуть косо не осмелится.
В 17 лет Гена с товарищами загремел под суд за кражу со взломом. Узнав, что на почту завезли деньги для выплаты пенсий, парни ночью влезли в отделение связи и как раз, потея, кряхтя и матерясь, вскрывали сейф. И тут на них упал луч милицейского фонарика и клацнул затвор "ПМ". "Вы бы хоть разведали, есть ли тут сигнализация, дурни", - в голосе здоровенного патрульного прозвучало даже сочувствие.
Бобров, как вожак компании и зачинщик грабежа, получил пять лет лишения свободы. Его товарищи отделались тремя и двумя годами, а четвертый, стоявший на стреме, и подавно был осужден условно.
После освобождения Геннадий притих и больше в игры с Уголовным кодексом не вступал. Когда судимость сняли, он устроился на завод. В колонии ему пришлось работать в мастерской, и Гена вышел уже с профессией механика. Жизнь налаживалась. Вот только Лиза в одном из писем в колонию предложила остаться друзьями: она вышла замуж. К освобождению Гены она уже развелась, но дала понять, что ее предложение дружить остается в силе. Она любит другого человека.
К тому времени Архипову уже исключили из "Райзинга", девушка с перерывами дотянула до диплома и устроилась нянечкой в близлежащий детский сад. Работа ей не очень нравилась; капризные дети раздражали Архипову, а тут целый день носись с ними, как курица с яйцом: одевай, раздевай, сажай на горшок, спать укладывай, сопли им вытирай, штаны застегивай, уговаривай кашку скушать и прикрикнуть на них не моги. Ей бы за такие капризы мать живо бы ремня по заднице надавала, а этим в ножки кланяйся, а от мамашки отбитые весь мозг вынесут. Чуть что - являются к начальству и верещат: "Мы вам деньги платим, вы за это должны нам пятки целовать и нашим детям попки языком мыть, а не хотите - так буду жаловаться, в суд пойду, вы у меня попляшете".
И Лиза каждый раз мысленно нахлобучивала ночной горшок со всем его содержимым на голову очередной растопырившей пальцы дуры. Если бы в школе для артистов нормальный директор был, а не крыса Лорка, разве работала бы Лиза сейчас в этом отстойнике? Может, сейчас эти куры, которые чуть что, скандалят и жалуются, смотрели бы на нее в новом сериале, разинув рот, и автограф выпрашивали бы! А все Лорка. Сама в юности картохой гнилой торговала и в торговый порт шлялась, а теперь пальцы растопырила, королева, да и только, думает, все про ее прошлое забыли...
Время от времени Гена видел Лизу с красными глазами; рыдающую над бутылкой в забегаловке и пару раз даже с "фонарем" под глазом. Он пытался выяснить, кто обижает его "Лизочка". Но обычно говорливая Архипова отказывалась выдавать своего обидчика.
Потом она снова вышла замуж, снова развелась, устроив размен жилплощади - и поселилась в "однушке" на улице Мануильского, недалеко от своего прежнего местожительства. Там Гена однажды и увидел, как к Лизе заходит этот здоровенный ментяра. "Это он тебя, что ли?" - спросил Бобров, увидев очередное фиолетовое "украшение" на лице подруги. "Да это он так, сдуру, ваще-то он хороший", - заступилась за жиробаса Лиза, спешно замазывая тональным кремом синяк. "Хороший, убей его калошей, - сплюнул Гена, - хочешь, мы с пацанами его вечерком повстречаем, погутарим?" "Не надо, - испуганно вскинулась Лиза, - я... он... в общем, сами разберемся, лучше в своей жизни порядок наведи, а не в нашу лезь!"
Раздосадованный Гена ушел, в глубине души завидуя Гусеву. Его самого ни одна девка так не любила, как Лизка - этого краснорожего минтона. И чем он Лизон так зацепил?..
Когда Гусева перевели в Веселый поселок, Елизавета стала иногда приглашать Геннадия к себе. Понимая, что ей просто тяжело подолгу обходиться без мужского общества, Бобров тем не менее каждый раз шел к Архиповой. Но он каждый раз готов был заткнуть уши и хлопнуть дверью, когда Лиза начинала разглагольствовать о своей распрекрасном "Дане" и проклинала тех, кто разлучил ее с ним.
Сегодня после суда Лиза была очень обозлена на всех. пришибить бы эту уродину Василиску с ее папашкой! Да заодно адвокатше, цыганке горластой, напинать бы под тощую задницу. И помощничка ее, ботана прилизанного, приложить бы мордой в снег. И судью, долдона, который с самого начала до нее доматывался, а потом штрафанул и из зала выпер, повстречать бы с братвой где-нибудь вечерком... Но Лиза была не так глупа, как о ней думали, и понимала, что за такое она сама реально может загреметь за решетку. И она решила успокоить взвинченные нервы классным сексом. Из всех ее знакомых круче всех по этому делу был Генка. И Лиза прямо в коридоре здания суда позвонила ему и забила стрелку. Гена ответил, что зайдет к ней, вот только дельце одно доделает. Лиза вернулась домой, настрогала бутеров, заморозила бутыльмент, потом нанесла на лицо маску, а на ноги - восковые полоски. Когда в дверь позвонили, Лиза посмотрела на часы и рассердилась: "Договорились же на четыре! Че так рано? Маске теперь пипец - ее надо час держать, а то эффекта не будет. А маска дорогая, триста рубасов пакетик на одну порцию!" Подумав, Архипова решила маску не смывать. "Ничего, потерпит меня с намазанной мордой, раз уж раньше приперся!" - решительно подумала Архипова и распахнула дверь. И увидела на пороге вместо Гены ошарашенных ее внешним видом полицейских...
- И вы не знали, какое "дельце" он хочет "доделать"? - поинтересовался следователь Минский, слегка поморщившись от бесхитростного упоминания о маске на лице фигурантки и восковых полосках на ее ногах.
- А он мне че, докладывал? - вопросом на вопрос ответила Архипова и злобно зыркнула на Беллу: "Опять эта чавела тут торчит! Достала!"
- То есть, вы не знали? - повторил вопрос Минский.
- Я реально без понятия. А че он натворил-то?
- Был ли Геннадий знаком с Василисой Егоровной Степановой? - задал следующий вопрос следователь. И еле удержался от язвительного "Или вы и об этом не знали?". Он уже понял, что Елизавета беззастенчиво использовала влюбленного парня так же, как Богдан Гусев использовал ее саму.
- А че ему делать с этой мымрой? - снова вопросом на вопрос ответила Архипова. - Генке столько не выпить, чтобы на Ваську разохотиться!
- Елизавета Аркадьевна, прошу вас, отвечайте на вопросы нормально, - нахмурился Минский, - мы не в Одессе на Привозе!
- А че тут неясного-то? - вытаращила глаза Архипова. - Ну... Фиг его знает. Нет, наверное. Васька же страшная, как Аленка, помните, тот памятник, ну, по телеку показывали, от него все шарахались, его потом быстро сняли...
"Ну да, конечно, ты всех прекрасней, спору нет, - подумала Белла, смерив взглядом золотистые кудри и пухлые розовые губки Архиповой. У висков Елизаветы виднелись остатки чего-то фиолетового. Наверное, та самая не до конца смытая маска за 300 рублей.
- И он никогда не упоминал при вас имена Василисы Егоровны или ее отца? - продолжал допрос Минский.
- Не-а, - помотала головой Елизавета. - Да, по-моему, Васька мужиками не интересуется, накушалась досыта, - она, не сдержавшись, гигикнула. Белла с трудом подавила желание схватить девицу за волосы и хорошенько отвалтузить.
- Наверное, Васька теперь ваще не по этой части, - продолжала Елизавета и поймала гневный взгляд Беллы. - А че вы на меня так зырите? Васька че, и к вам уже подкатывалась, я угадала?
- Нет, - сквозь зубы ответила Белла, колоссальным усилием воли сдерживая рвущийся наружу неукротимый гнев. - А вы бы постыдились иронизировать над тем, что сделал с Василисой ваш возлюбленный. Вы не пробовали представить себя на ее месте?
- Вы мне че, угрожаете? - шмыгнула носом Лиза. - Ваще нормально, в кабинете у следователя! Вы слышали? - обратилась девица к Минскому. - Запишите: она мне угрожает и запугивает, а еще адвокат!
- Вы представили и вам не понравилось? - спросила Белла, игнорируя плаксивую скороговорку Елизаветы. - И ничего потешного не находите?
- Угрозы в словах Беллы Генриховны не было никакой, - поддержал Измайлову Минский, - и я согласен с госпожой Измайловой: то, что произошло с Василисой Степановой в 2014 году - не повод для иронии. Я бы вас попросил соблюдать корректность.
Архипова обиженно поджала губы и замолкла.
- И вы не знали, где находился ваш друг, когда вы звонили ему?
- Ну... Откуда я знала? С мобильника отовсюду можно звонить. У дороги где-то. Я слышала, в трубке машины шумели. А что случилось? - нервно заелозила на стуле Елизавета. - Что Генка натворил-то?!
- Геннадий Бобров был убит при задержании два часа назад, - ответил следователь, - вскоре после вашего последнего разговора.
Елизавета оцепенела с приоткрытым ртом.
- Это произошло на Цитадельском шоссе, в частном секторе неподалеку от Южного Ботардо, - продолжал Минский. - Бобров и его сослуживец Федор Грачев напали на Василису Егоровну, идущую домой через пустырь...
Архипова сдавленно охнула и откинулась на спинку стула.
- Сначала Степанову пытались задушить, а потом нанесли ножевое ранение, - продолжал Минский. - При задержании Геннадий Бобров оказал вооруженное сопротивление работникам полиции и был застрелен. Федор Грачев задержан и уже дал показания, что друг попросил его помочь разобраться со Степановой...
- Так Генку че, тоже замочили?! - завизжала Елизавета. - И снова из-за Васьки этой... - она разразилась залихватской нецензурной тирадой.
- Прекратите сквернословить, - велел следователь. - Елизавета Аркадьевна, вы утверждаете, что Бобров ранее не был знаком с отцом и дочерью Степановыми, не имел с ними никаких разногласий и даже их имен ни разу не упоминал. Вот, записано в протоколе с ваших слов в присутствии юриста. Зато сегодня утром в зале суда я видел, как вы чуть не схватились врукопашную с Василисой Егоровной и на чем свет стоит проклинали ее отца. Потом, когда вас выдворили из зала, вы долго разговаривали по телефону в коридоре. А потом на Василису Степанову совершено покушение...
- Да мне мамашка одна позвонила, - забегали глаза Архиповой, и девица крепко вцепилась в сиденье стула, - по работе, носится со своим Ясей, как курица с яйцом, вечно всем названивает: как поспал, как поел, как на горшок сходил...
- А именно в это время в телефоне Боброва зафиксирован ваш входящий звонок, - сощурился следователь. - По вашему телефону можно одновременно вести два разговора? Я о таком чуде техники пока не слышал...
- Зафиксировано, - в трубке ручка заскрипела по бумаге. - Будьте на связи, сейчас пробью по своим каналам.
На Наташу налетела Белла.
- Ух ты, Навицкая, ты уже на ногах? Ну, даешь! Я бы дня два в лежку лежала. Минский уехал. Архипову задержали, хотят по горячим следам допросить. Мне тоже надо будет подъехать. Меня это также касается: все-таки Василиса - дочь моего подзащитного и мой наниматель. Я имею право знать, какая сволочь и за что пыталась ее убить. Того второго урода тоже допрашивают в полиции. Он бубнит, что его просто "друган" попросил помочь, а сам он "не в курсах", что товарищ с девушкой не поделил. Нет, ну ты такое слыхала? Друган попросил помочь убить женщину, и он пошел преспокойно! Не в курсах он! Ну, авадакедавра!!!
Проходившая мимо медсестра сделала Белле замечание за шум в больничном коридоре: "Простите, но тут все-таки палаты, тут больные лежат!"
- Извините, - смущенно сбавила тон Белла и перестала размахивать руками. - На Морском заводе вместе работают. Как раз недалеко от улицы Мануильского, где эта, - Белла проглотила грубое ругательство, - Архипова живет. Пока удалось выяснить, что убитый - ее одноклассник, в одном дворе выросли, может, даже в одной подворотне пиво пили и обжимались...
- А я займусь исчезновением Анатолия, - сказала Наташа. - Что-то мне не нравится эта история. И то, что его брат сначала бросался на Фурштадтскую с кастетом и кричал "Пусть скажет, где мой брат", а потом испугался и забормотал, что это он "просто сдуру" - тоже. Парень явно понял, что сгоряча перегнул палку, и очень боится последствий.
- Я тоже приму участие в его судьбе, когда разберёмся с Архиповой. Предложу Ярославу помощь. Сдается мне, он не из тех людей, которые откажутся от халявы: скажем, три бутылки спиртного по цене двух; из автобуса сигануть в заднюю дверь и удрать, не заплатив; стопроцентная скидка на услуги дорогого адвоката...
Девушки вышли из больницы. Недолгий декабрьский день уже клонился к закату. Госпитальный сад под густым снегом выглядел идиллически - не дать, не взять, иллюстрация к "Двенадцати месяцам" или "Морозко".
На улице Наташа и Белла из зимней сказки вернулись в обычный мир предновогоднего Кронштадта, с его аппликациями, цветными лампочками, новогодними мелодиями и горожанами, скупающими елки, подарки и продукты к праздничному столу. Но настроение у девушек праздничным не было.
- Через парк пошли, - предложила Белла, - срежем угол.
- Пошли, - согласилась Наташа.
***
Убедившись, что ее сварливый визг, оглушительная скороговорка и показные всхлипывания бесполезны, Елизавета Архипова понуро начала давать показания.
Убитый, механик Морского завода Геннадий Бобров, был ее одноклассником с пятого класса, где просидел два года. Также они были соседями по двору. Хитрая Архипова решила, что неплохо охмурить такого крутого парня, который всех во дворе построил и кому угодно морду набить может. Все девчонки будут завидовать и никто на Лизу вякнуть не посмеет, побоятся Генкиных кулаков.
Жили они тогда в двухэтажном доме неподалеку от хлебозавода, где работали родители Лизы и мать Боброва, разбитная хохотушка Роза. В свободное время она, разведенка, активно искала себе нового мужа и дома почти не бывала. Гена был предоставлен самому себе и пользовался свободой на всю катушку, собрав возле себя ватагу таких же бесшабашных пацанов.
Когда соседи жаловались Розе Бобровой на ее сына, молодая женщина упирала кулаки в крутые бока и разражалась гневным воплем на тему: "что вы хотите, это же ребенок, ему скучно, он просто играет, своих воспитывайте, а со своим я сама разберусь, как же вы детей ненавидите, и вообще идите на..., пока не прилетело", и не желала никого слушать. Гена радовался, что "маманька за него любому глотку перегрызет" и чувствовал полную свою безнаказанность. Довольно рано он начал курить, отведал пива, потом - вино и водку, и это ему понравилось. Но полюбившиеся ему напитки стоили недешево, и Гена, крепко почесав затылок, придумал способ их зарабатывать. Они с друзьями обложили данью младших школьников и, приходя утром в школу, малыши отдавали деньги, выданные им на обед, "смотрящему" из Генкиной компании, боясь побоев за неуплату.
Елизавете не составило труда окрутить Гену. При своей внешней брутальности в вопросах взаимоотношений полов он был полным недотепой. А Лиза вдоволь начиталась мамкиного любимого "глянца" и украдкой посмотрела все кассеты и диски, которые батяня ныкал от мамашки под половицей (детский сад прямо, умора!) и была теоретически неплохо подкована.
Вскоре Гена ходил за Лизой, как привязанный, и готов был сделать котлету из любого, кто приблизится к его пассии. Она же не пылала к нему ответной любовью, просто понимала свою выгоду: хорошо быть подругой самого авторитетного парня во дворе, тогда сама тоже считаешься в авторитете, и никто на тебя даже зыркнуть косо не осмелится.
В 17 лет Гена с товарищами загремел под суд за кражу со взломом. Узнав, что на почту завезли деньги для выплаты пенсий, парни ночью влезли в отделение связи и как раз, потея, кряхтя и матерясь, вскрывали сейф. И тут на них упал луч милицейского фонарика и клацнул затвор "ПМ". "Вы бы хоть разведали, есть ли тут сигнализация, дурни", - в голосе здоровенного патрульного прозвучало даже сочувствие.
Бобров, как вожак компании и зачинщик грабежа, получил пять лет лишения свободы. Его товарищи отделались тремя и двумя годами, а четвертый, стоявший на стреме, и подавно был осужден условно.
После освобождения Геннадий притих и больше в игры с Уголовным кодексом не вступал. Когда судимость сняли, он устроился на завод. В колонии ему пришлось работать в мастерской, и Гена вышел уже с профессией механика. Жизнь налаживалась. Вот только Лиза в одном из писем в колонию предложила остаться друзьями: она вышла замуж. К освобождению Гены она уже развелась, но дала понять, что ее предложение дружить остается в силе. Она любит другого человека.
К тому времени Архипову уже исключили из "Райзинга", девушка с перерывами дотянула до диплома и устроилась нянечкой в близлежащий детский сад. Работа ей не очень нравилась; капризные дети раздражали Архипову, а тут целый день носись с ними, как курица с яйцом: одевай, раздевай, сажай на горшок, спать укладывай, сопли им вытирай, штаны застегивай, уговаривай кашку скушать и прикрикнуть на них не моги. Ей бы за такие капризы мать живо бы ремня по заднице надавала, а этим в ножки кланяйся, а от мамашки отбитые весь мозг вынесут. Чуть что - являются к начальству и верещат: "Мы вам деньги платим, вы за это должны нам пятки целовать и нашим детям попки языком мыть, а не хотите - так буду жаловаться, в суд пойду, вы у меня попляшете".
И Лиза каждый раз мысленно нахлобучивала ночной горшок со всем его содержимым на голову очередной растопырившей пальцы дуры. Если бы в школе для артистов нормальный директор был, а не крыса Лорка, разве работала бы Лиза сейчас в этом отстойнике? Может, сейчас эти куры, которые чуть что, скандалят и жалуются, смотрели бы на нее в новом сериале, разинув рот, и автограф выпрашивали бы! А все Лорка. Сама в юности картохой гнилой торговала и в торговый порт шлялась, а теперь пальцы растопырила, королева, да и только, думает, все про ее прошлое забыли...
Время от времени Гена видел Лизу с красными глазами; рыдающую над бутылкой в забегаловке и пару раз даже с "фонарем" под глазом. Он пытался выяснить, кто обижает его "Лизочка". Но обычно говорливая Архипова отказывалась выдавать своего обидчика.
Потом она снова вышла замуж, снова развелась, устроив размен жилплощади - и поселилась в "однушке" на улице Мануильского, недалеко от своего прежнего местожительства. Там Гена однажды и увидел, как к Лизе заходит этот здоровенный ментяра. "Это он тебя, что ли?" - спросил Бобров, увидев очередное фиолетовое "украшение" на лице подруги. "Да это он так, сдуру, ваще-то он хороший", - заступилась за жиробаса Лиза, спешно замазывая тональным кремом синяк. "Хороший, убей его калошей, - сплюнул Гена, - хочешь, мы с пацанами его вечерком повстречаем, погутарим?" "Не надо, - испуганно вскинулась Лиза, - я... он... в общем, сами разберемся, лучше в своей жизни порядок наведи, а не в нашу лезь!"
Раздосадованный Гена ушел, в глубине души завидуя Гусеву. Его самого ни одна девка так не любила, как Лизка - этого краснорожего минтона. И чем он Лизон так зацепил?..
Когда Гусева перевели в Веселый поселок, Елизавета стала иногда приглашать Геннадия к себе. Понимая, что ей просто тяжело подолгу обходиться без мужского общества, Бобров тем не менее каждый раз шел к Архиповой. Но он каждый раз готов был заткнуть уши и хлопнуть дверью, когда Лиза начинала разглагольствовать о своей распрекрасном "Дане" и проклинала тех, кто разлучил ее с ним.
Сегодня после суда Лиза была очень обозлена на всех. пришибить бы эту уродину Василиску с ее папашкой! Да заодно адвокатше, цыганке горластой, напинать бы под тощую задницу. И помощничка ее, ботана прилизанного, приложить бы мордой в снег. И судью, долдона, который с самого начала до нее доматывался, а потом штрафанул и из зала выпер, повстречать бы с братвой где-нибудь вечерком... Но Лиза была не так глупа, как о ней думали, и понимала, что за такое она сама реально может загреметь за решетку. И она решила успокоить взвинченные нервы классным сексом. Из всех ее знакомых круче всех по этому делу был Генка. И Лиза прямо в коридоре здания суда позвонила ему и забила стрелку. Гена ответил, что зайдет к ней, вот только дельце одно доделает. Лиза вернулась домой, настрогала бутеров, заморозила бутыльмент, потом нанесла на лицо маску, а на ноги - восковые полоски. Когда в дверь позвонили, Лиза посмотрела на часы и рассердилась: "Договорились же на четыре! Че так рано? Маске теперь пипец - ее надо час держать, а то эффекта не будет. А маска дорогая, триста рубасов пакетик на одну порцию!" Подумав, Архипова решила маску не смывать. "Ничего, потерпит меня с намазанной мордой, раз уж раньше приперся!" - решительно подумала Архипова и распахнула дверь. И увидела на пороге вместо Гены ошарашенных ее внешним видом полицейских...
***
- И вы не знали, какое "дельце" он хочет "доделать"? - поинтересовался следователь Минский, слегка поморщившись от бесхитростного упоминания о маске на лице фигурантки и восковых полосках на ее ногах.
- А он мне че, докладывал? - вопросом на вопрос ответила Архипова и злобно зыркнула на Беллу: "Опять эта чавела тут торчит! Достала!"
- То есть, вы не знали? - повторил вопрос Минский.
- Я реально без понятия. А че он натворил-то?
- Был ли Геннадий знаком с Василисой Егоровной Степановой? - задал следующий вопрос следователь. И еле удержался от язвительного "Или вы и об этом не знали?". Он уже понял, что Елизавета беззастенчиво использовала влюбленного парня так же, как Богдан Гусев использовал ее саму.
- А че ему делать с этой мымрой? - снова вопросом на вопрос ответила Архипова. - Генке столько не выпить, чтобы на Ваську разохотиться!
- Елизавета Аркадьевна, прошу вас, отвечайте на вопросы нормально, - нахмурился Минский, - мы не в Одессе на Привозе!
- А че тут неясного-то? - вытаращила глаза Архипова. - Ну... Фиг его знает. Нет, наверное. Васька же страшная, как Аленка, помните, тот памятник, ну, по телеку показывали, от него все шарахались, его потом быстро сняли...
"Ну да, конечно, ты всех прекрасней, спору нет, - подумала Белла, смерив взглядом золотистые кудри и пухлые розовые губки Архиповой. У висков Елизаветы виднелись остатки чего-то фиолетового. Наверное, та самая не до конца смытая маска за 300 рублей.
- И он никогда не упоминал при вас имена Василисы Егоровны или ее отца? - продолжал допрос Минский.
- Не-а, - помотала головой Елизавета. - Да, по-моему, Васька мужиками не интересуется, накушалась досыта, - она, не сдержавшись, гигикнула. Белла с трудом подавила желание схватить девицу за волосы и хорошенько отвалтузить.
- Наверное, Васька теперь ваще не по этой части, - продолжала Елизавета и поймала гневный взгляд Беллы. - А че вы на меня так зырите? Васька че, и к вам уже подкатывалась, я угадала?
- Нет, - сквозь зубы ответила Белла, колоссальным усилием воли сдерживая рвущийся наружу неукротимый гнев. - А вы бы постыдились иронизировать над тем, что сделал с Василисой ваш возлюбленный. Вы не пробовали представить себя на ее месте?
- Вы мне че, угрожаете? - шмыгнула носом Лиза. - Ваще нормально, в кабинете у следователя! Вы слышали? - обратилась девица к Минскому. - Запишите: она мне угрожает и запугивает, а еще адвокат!
- Вы представили и вам не понравилось? - спросила Белла, игнорируя плаксивую скороговорку Елизаветы. - И ничего потешного не находите?
- Угрозы в словах Беллы Генриховны не было никакой, - поддержал Измайлову Минский, - и я согласен с госпожой Измайловой: то, что произошло с Василисой Степановой в 2014 году - не повод для иронии. Я бы вас попросил соблюдать корректность.
Архипова обиженно поджала губы и замолкла.
- И вы не знали, где находился ваш друг, когда вы звонили ему?
- Ну... Откуда я знала? С мобильника отовсюду можно звонить. У дороги где-то. Я слышала, в трубке машины шумели. А что случилось? - нервно заелозила на стуле Елизавета. - Что Генка натворил-то?!
- Геннадий Бобров был убит при задержании два часа назад, - ответил следователь, - вскоре после вашего последнего разговора.
Елизавета оцепенела с приоткрытым ртом.
- Это произошло на Цитадельском шоссе, в частном секторе неподалеку от Южного Ботардо, - продолжал Минский. - Бобров и его сослуживец Федор Грачев напали на Василису Егоровну, идущую домой через пустырь...
Архипова сдавленно охнула и откинулась на спинку стула.
- Сначала Степанову пытались задушить, а потом нанесли ножевое ранение, - продолжал Минский. - При задержании Геннадий Бобров оказал вооруженное сопротивление работникам полиции и был застрелен. Федор Грачев задержан и уже дал показания, что друг попросил его помочь разобраться со Степановой...
- Так Генку че, тоже замочили?! - завизжала Елизавета. - И снова из-за Васьки этой... - она разразилась залихватской нецензурной тирадой.
- Прекратите сквернословить, - велел следователь. - Елизавета Аркадьевна, вы утверждаете, что Бобров ранее не был знаком с отцом и дочерью Степановыми, не имел с ними никаких разногласий и даже их имен ни разу не упоминал. Вот, записано в протоколе с ваших слов в присутствии юриста. Зато сегодня утром в зале суда я видел, как вы чуть не схватились врукопашную с Василисой Егоровной и на чем свет стоит проклинали ее отца. Потом, когда вас выдворили из зала, вы долго разговаривали по телефону в коридоре. А потом на Василису Степанову совершено покушение...
- Да мне мамашка одна позвонила, - забегали глаза Архиповой, и девица крепко вцепилась в сиденье стула, - по работе, носится со своим Ясей, как курица с яйцом, вечно всем названивает: как поспал, как поел, как на горшок сходил...
- А именно в это время в телефоне Боброва зафиксирован ваш входящий звонок, - сощурился следователь. - По вашему телефону можно одновременно вести два разговора? Я о таком чуде техники пока не слышал...
