Она походила на Джулию Робертс, только попроще. Но одета была дорого и модно - не хуже голливудской кинозвезды. И, несмотря на раннее утро, дама была обильно увешана украшениями, блистая ими, как новогодняя елка. Никакой дешевой бижутерии - только настоящие дорогие украшения. Золото, платина, камни. "Ого, - подумал Морской, знающий толк в ювелирных изделиях, - сколько же сотен тысяч она на себя навесила? Весь золотой запас надела, или в номере есть еще?" Потом он посмотрел на Веронику, у которой на шее висел только крестик на простом черном шнурке. "Подарю ей что-нибудь от Картье, Тиффани или Бушерон на Новый год. Ника этого достойна. Да эта пеструшка ей и в подметки не годится..."
- А так всегда, - сказала дама спутнику, - кто меня достает, тут же об этом жалеет. И кто меня бесит, тот возле меня больше не появляется. И эта горняшка чумазая у меня еще станцует!
Вероника мрачно посмотрела на нее. Радостное предвкушение расправы над не угодившей горничной было отвратительно, как и натянутое до отказа узкое личико соседки и выставленные напоказ бледные десны. И только когда все четверо вышли в вестибюль на первом этаже, Орлова сообразила, что именно этот голос услышала с соседского балкона этажом выше. Эта женщина сначала в чем-то слёзно укоряла мужа, а потом смеялась над ним с любовником, обзывая идиотом.
Ее спутник был похож на гостиничного жиголо из фильма "Плащ Казановы". Высокий мускулистый красавец с холеными черными кудрями нежно обнимал хихикающую любительницу пластических операций и украшений от "Картье" за талию; для этого ему приходилось порой неавантажно наклоняться вбок. Иногда его рука шаловливо прохаживалась по пятой точке партнерши. Дама, хихикая, пошлепывала его в ответ по тому же месту, продолжая сладострастно расписывать, как проучит горничную.
- Мы к ним приехали и платим деньги за отдых, - верещала она, - и за наши деньги они должны делать так, чтобы мы были довольны. Не те времена, когда на койку в ср...м курятнике очередь стояла и перед квартиросдатчиками приходилось заискивать. Сейчас рыночная экономика, законы бизнеса: хочешь зарабатывать - умей удовлетворять клиента. Не умеешь - кыш на помойку!
Морской, не удержавшись, обернулся и громко хмыкнул. Парочка остановилась.
- Над чем вы смеетесь? - со сладкой улыбочкой предвкушающей вкусный завтрак акулы спросила "зубастая" особа.
- Скажите, может, и мы посмеемся, - угрожающе нахмурился лощеный "жиголо".
В самых простых синих джинсах и белой футболке в рубчик Виктор выглядел не грозным хозяином немаленькой территории, а обычным парнишкой-отдыхающим. Распущенные волосы сделали его еще моложе. А значит, большеротой склочнице он показался удобной жертвой.
- Конечно, смешно, когда человек гордится победой над заведомо безответным противником или думает, что за деньги и ноги на стол может класть, - сказал Виктор. - А уж если при этом он сам из себя ничего особенного не представляет, то и подавно похож на нелепого индюшонка. Гордиться надо победой над превосходящими силами. А с горничными воевать... - он выразительно усмехнулся и покачал головой. - Чем же тут хвастаться?
- Все ясно, - поджала подкачанные губы соседка, - очередной мальчишка-"мажор", к каждой бочке затычка, у самого понты вместо мозгов, а туда же, рассуждает! Вам мама уже разрешает встречаться с девушками?
- М-да, со зрением у вас тоже дело плохо, - фыркнул Виктор и увлек Веронику к выходу. Вслед им донеслось ядовитое:
- Интересно, она хоть знает, что такое педикюр? И где только откопала свой прикид - на барахолке в ящике "Все вещи по сто рублей"? Тоже мне, приличный отель, пускают кого попало...
Ника остановилась, высвободила свою руку из-под локтя Морского и неспешно подошла к настороженно примолкшей даме.
- Не делайте поспешных выводов о том, чего не знаете, - сказала она, - меньше шансов остаться в дураках. Хорошего вам дня!
Они увидели у гостиницы белоснежный экскурсионный автобус и заспешили к нему. Группа желающих увидеть пещеры уже рассаживалась в салоне.
Дама, ощерив лошадиные зубы, плюнула вслед Нике и Виктору:
- Ну, я этой с...е еще устрою вырванные годы, пожалеет, что рот на меня открыла!
- Ладно тебе, - сказал парень, - подумаем лучше о деле.
- Подумаем. Но я этим двоим еще шило вставлю...
- Да, я бы этого малолетку тоже поучил, чтобы надолго не до смеха стало, - буркнул "жиголо". - Но давай уже потом. Сначала дело сделаем...
- Ника, зачем ты с ними еще о чем-то разговаривала? - спросил Морской, пропуская Веронику в салон первой. - Не стоит перед ними бисер метать.
- Не стоит, конечно, - Вероника села у окна. - Но уж очень неприятная особа, - молодая женщина рассказала Виктору о том, что слышала на балконе. - Хотелось слегка ее осадить.
Автобус уже закрыл дверь. Экскурсовод встала со своего места с микрофоном в руках. И тут водитель нажал на тормоз и впустил в салон еще одного припозднившегося экскурсанта, высокого представительного мужчину в белых джинсах и гавайской рубашке.
- Прошу прощения за опоздание, - сказал он, входя в салон и спешно пробираясь к своему месту, как раз перед Никой и Виктором, - каюсь, каюсь, что задержал. Вот утырки, - бормотнул он себе под нос, бегло взглянув на телефон и убрав его в нагрудный карман.
Вероника уловила сильный аромат парфюма "Ангел Шлессер Ориентал" и постучала соседа по плечу, просунув руку между креслами:
- Привет, Наум! А я и не знала, что ты тоже здесь.
- Я и сам еще позавчера этого не знал, - обернулся Наум Гершвин, - прилетел вчера вечером, - он поздоровался с Морским. - Ну как вам бархатный сезон в дымке сентября?
- Может, будем экскурсовода слушать, а не вас? - сварливо спросили откуда-то сзади.
- А разве экскурсовод уже о чем-то рассказывает? - не остался в долгу Виктор.
- Итак, вся группа в сборе, - снова взяла микрофон девушка-экскурсовод. - Теперь можно отправляться, - она сверилась со списком. - Доброго вам утра и отличного дня! Меня зовут Алина, я буду вашим гидом. Водителя зовут Алексеем, поприветствует его!
В салоне дружно зааплодировали.
- Сегодня мы посетим знаменитые Мраморные пещеры, - продолжала Алина, - экскурсия продлится...
Когда автобус разворачивался, выезжая с набережной, Вероника увидела за столиком летнего кафе над морем парочку, с которой они схлестнулись в вестибюле. Девица что-то говорила парню, наклонившись к нему почти вплотную через столик. На влюбленных, наслаждающихся обществом друг друга, они были меньше всего похожи. Даже не верилось, что всего полчаса назад они хихикали и обменивались ласками в лифте. Сейчас они больше напоминали деловых партнеров...
- Наум, а ты сюда на отдых или по работе? - спросила Ника на стоянке, когда они вышли покурить. Адвокат ответил не сразу.
- Как сказать... Возможно и то, и другое. Тут такое дело... Хммммм! - он пригладил свои тонкие щегольские черные усики. - Потом расскажу, в отеле. Горы-то какие! - Наум сделал селфи на фоне бело-зеленых склонов. - Интересно, что это за порода камня? Я впервые вижу абсолютно белые горы!
- Гугл в помощь, Наум Моисеевич, - к ним подошел Виктор и закурил "Трисурер".
Монотонно ныл какой-то ребёнок, жалуясь, что ему надоело, жарко, хочется спать, мороженого, мультиков, чипсов, в аквапарк. Рядом с непроницаемым видом стояла его бабушка.
- И что за радость от такой поездки? - понизил голос Гершвин. - Показать ребенку пещеры? Так он и не воспримет ничего, просто отключит восприятие, будет сам томиться от скуки и всех вокруг изведет. Из-под палки удовольствие получают только мазохисты. Как она, - адвокат указал взглядом на бабушку капризника, - этого не понимает? И самой никакой радости от поездки, когда все время над ухом канючат и за подол дергают, и мальчик эти пещеры будет ненавидеть. И зачем было его тащить с собой? В отеле прекрасная бэби-зона, хорошие аниматоры - оставить бы его там, дать планшет с мультиками, пусть наслаждается, а самой ехать. И все довольны.
- А это называется "приобщать ребёнка к прекрасному, хочет он того, или нет", - пояснила Ника. - Или "не умеешь - научим, не хочешь - заставим". Зато вечером она, "усталая, но довольная", поставит галочку в плане: "Сводила Ваню-Даню-Ясю в пещеры!"
- Ага, окружена вниманьем, окружена любовью бабушка Прасковья, - усмехнулся Виктор, - меня как-то вот так же "для галочки" родители потащили на какой-то концерт этнических меньшинств. Я с тех пор все эти "самоделки" терпеть не могу. В девять лет я права голоса не имел, отказаться не мог и три часа высидел в зале, скрипя зубами и ожидая, пока это дрыгоножество и рукомашество закончится и злился на родителей, которые с восторгом взирали на этих ряженых. Теперь меня на какие-нибудь этнические песни-пляски и палкой не загонишь. Обратный эффект получается. Нельзя полюбить то, к чему тебя за шиворот притащили и носом тычут, как котенка в лужицу под буфетом...
- А сейчас наоборот считают, что счастье насильно очень даже возможно, - поморщилась Вероника, - после весны появилось много опусов от людей, чьим семьям самоизоляция, якобы, принесла счастье. Люди, вырванные из привычного ритма жизни и принудительно запертые в квартире, получили от этого удовольствие и даже не хотели снова выходить "в мир"...
- Ага, не можешь отбиться, расслабься и получай удовольствие, - вспомнив скабрезный анекдот, заржал Гершвин, - читал я эти сочинения на заданную тему и, как говорят мои отпрыски, проорал с них.
- По-моему, это просто лицемерие, - припечатал Виктор, - человек может принять неодолимые обстоятельства, приспособиться, переждать. Но полюбить их и испытывать счастье от принуждения - извините, не верю!
- Когда даже в "Невском Телескопе" начали писать о втором медовом месяце на самоизоляции, о жизни по удаленке, прелестях Zoomа и рецептах диетических кексов из кускуса, я приуныла, - призналась Вероника. - Трудно себе представить "Правду" в блокадном Ленинграде со статьями подобного пошиба. Тогда газета старалась морально поддержать людей, укрепить их дух, вселить веру в то, что они преодолеют трудные времена и враг будет разбит, а не воспевали прелести жизни под бомбами, рецепты приготовления кексов из блокадного хлеба с опилками и любви в бомбоубежище... А сейчас даже серьезные издания снизили планку и стали убеждать, что изоляция - это классно, весело, возможность отдохнуть, пообщаться и налюбиться всласть. И почти ни слова о том, что к этому привело, какая это серьезная проблема мирового масштаба и каковы дальнейшие перспективы. А мне бы хотелось больше читать не шуточки про собачку, которая гуляла тридцать пять раз за утро и советы какой-нибудь Дуси Пупсиковой, какое белье надеть, чтобы "разжечь вулкан страстей", и не прогнозы какого-нибудь Васи Клевого, а серьезную аналитику...
- Твои "Загадки старого Выборга" вернули "Телескопу" статус серьезного таблоида, - коснулся ее плеча Виктор, - после них и другим стало неловко писать такие пустопорожние статейки.
Когда они доехали до пещер и ждали своей очереди на вход, Виктору позвонили по телефону. Морской отошел, а Наум шепнул Веронике:
- Кстати, тут, может быть, интересная темка наклевывается. То ли дети лейтенанта Шмидта, то ли... В общем, обсудим после экскурсии, - загадочно подмигнул адвокат.
- Теперь буду весь день мучиться от неутоленного любопытства, - укоризненно покачала головой Ника, - это не по-товарищески, Наум.
- И Витьку будет интересно, - тем же интригующим шепотом добавил Гершвин.
После экскурсии Наум попросил Нику и Виктора подождать его на пляже, и вызвал такси.
Серебристая гладь за парапетом набережной казалась холодной, и Вероника входила в воду не без опаски. Но вода оказалась тёплой, как парное молоко - за лето нагрелась.
По пляжу навстречу друг другу сновали продавцы вареной кукурузы, морепродуктов, напитков и сувениров, наперебой расхваливая свой товар. С парапета пахло разогретым сахаром (загорелый до черноты парнишка лет шестнадцати бойко вертел ручку аппарата, продавая белые, зеленые и розовые облака сладкой ваты). Ароматы жареного мяса, теста и рыбы успешно конкурировали с запахом морской воды и водорослей. Откуда-то потянуло маринованным луком. С другой стороны - горючим.
За буйками промчался гидроцикл. Ему навстречу степенно шел катамаран с молодой парой и тремя детьми. Несколько популярных песен звучали с разных сторон, перекрикивая друг друга.
Ника отплыла к буйкам и перевернулась на спину. Как хорошо! Как привольно! Иногда так хочется просто отдохнуть. И как редко ей выпадает такая возможность...
Когда солнце начало ощутимо припекать ей лоб и щеки, девушка нырнула и пару метров проплыла под водой, вынырнув у стены пирса, черной, блестящей и облепленной ракушками. Мягко колыхались зеленые гирлянды водорослей. В яркой зелени на дне что-то блеснуло. Умом понимая, что это, скорее всего, брелок для ключей или бутылочная пробка, Вероника все же нырнула и потянулась к золотистому пятнышку. Потом вынырнула, чтобы рассмотреть добычу и заметила, как далеко ее отнесло от берега. "Фигасе, чуть в открытое море не уплыла из-за лимонадной пробки!"
Вероника нащупала ржавую скобу босой ногой и встала на нее, чтобы отдохнуть. Влажная черная громада пирса нависала над ней, защищая от палящего солнца и жары и пахло здесь именно морем - водорослями, йодом, просоленным металлом, а не южными вкусностями и бензином, как на берегу.
- А вот это уже не разговор!
Ника вздрогнула и едва не плюхнулась в воду, а потом сообразила, что просто на другой край пирса, за парапетом, вышли люди, желающие поговорить без лишних ушей.
- Я не волшебник, - ответил мужчина, - и сами понимаете, куда нас пошлют с такими претензиями.
- Значит, ваша репутация человека, для которого нет невозможных дел, сильно раздута? Я обратилась к вам, думая, что вы единственный, кто может мне помочь, а вы вместо этого...
- Я только хотел уточнить, имеете ли вы на руках неопровержимые доказательства того, за что собираетесь бороться. А вы в ответ берете меня "на слабо". Согласен, это не разговор. И я предлагаю выбор: либо сменить тональность, либо откланяться и разойтись, не доводя дело до подписания контракта.
Ника замерла, одной рукой держась за скобу, а другой - зачем-то сжимая пробку от лимонада "Дюшес". Она узнала голоса обоих.
- Подождите, - сбавила тон женщина, - вы правы, я погорячилась. Все необходимые свидетельства и заключения у меня на руках, я предоставлю их вам для рассмотрения незамедлительно.
- Чуть позже. Скажем, после ужина. И еще: если вы хотите скинуть информацию в СМИ, то насчет этого вам предварительно следует проконсультироваться со специалистом. В нашем отеле как раз отдыхает моя добрая знакомая, журналистка из отдела расследований. У нее хорошая деловая репутация, и я доверяю ее квалификации.
"Ну спасибо, Наум. Лестно услышать от тебя такую высокую оценку, но я здесь в отпуске, и нужно было сначала спросить о моих планах, а потом говорить о сотрудничестве с этой зубастой кобылой..."
Когда Гершвин с привычным "отойди, поберегись!" сиганул с пирса, за парапетом замурлыкал телефон, исполняя "По приколу" Виктории Дайнеко. "Фи, - подумала Ника, - я так и знала: дамочка слушает попсу... Вот уж никогда бы не поставила на свой телефон подобную песенку!"
- А так всегда, - сказала дама спутнику, - кто меня достает, тут же об этом жалеет. И кто меня бесит, тот возле меня больше не появляется. И эта горняшка чумазая у меня еще станцует!
Вероника мрачно посмотрела на нее. Радостное предвкушение расправы над не угодившей горничной было отвратительно, как и натянутое до отказа узкое личико соседки и выставленные напоказ бледные десны. И только когда все четверо вышли в вестибюль на первом этаже, Орлова сообразила, что именно этот голос услышала с соседского балкона этажом выше. Эта женщина сначала в чем-то слёзно укоряла мужа, а потом смеялась над ним с любовником, обзывая идиотом.
Ее спутник был похож на гостиничного жиголо из фильма "Плащ Казановы". Высокий мускулистый красавец с холеными черными кудрями нежно обнимал хихикающую любительницу пластических операций и украшений от "Картье" за талию; для этого ему приходилось порой неавантажно наклоняться вбок. Иногда его рука шаловливо прохаживалась по пятой точке партнерши. Дама, хихикая, пошлепывала его в ответ по тому же месту, продолжая сладострастно расписывать, как проучит горничную.
- Мы к ним приехали и платим деньги за отдых, - верещала она, - и за наши деньги они должны делать так, чтобы мы были довольны. Не те времена, когда на койку в ср...м курятнике очередь стояла и перед квартиросдатчиками приходилось заискивать. Сейчас рыночная экономика, законы бизнеса: хочешь зарабатывать - умей удовлетворять клиента. Не умеешь - кыш на помойку!
Морской, не удержавшись, обернулся и громко хмыкнул. Парочка остановилась.
- Над чем вы смеетесь? - со сладкой улыбочкой предвкушающей вкусный завтрак акулы спросила "зубастая" особа.
- Скажите, может, и мы посмеемся, - угрожающе нахмурился лощеный "жиголо".
В самых простых синих джинсах и белой футболке в рубчик Виктор выглядел не грозным хозяином немаленькой территории, а обычным парнишкой-отдыхающим. Распущенные волосы сделали его еще моложе. А значит, большеротой склочнице он показался удобной жертвой.
- Конечно, смешно, когда человек гордится победой над заведомо безответным противником или думает, что за деньги и ноги на стол может класть, - сказал Виктор. - А уж если при этом он сам из себя ничего особенного не представляет, то и подавно похож на нелепого индюшонка. Гордиться надо победой над превосходящими силами. А с горничными воевать... - он выразительно усмехнулся и покачал головой. - Чем же тут хвастаться?
- Все ясно, - поджала подкачанные губы соседка, - очередной мальчишка-"мажор", к каждой бочке затычка, у самого понты вместо мозгов, а туда же, рассуждает! Вам мама уже разрешает встречаться с девушками?
- М-да, со зрением у вас тоже дело плохо, - фыркнул Виктор и увлек Веронику к выходу. Вслед им донеслось ядовитое:
- Интересно, она хоть знает, что такое педикюр? И где только откопала свой прикид - на барахолке в ящике "Все вещи по сто рублей"? Тоже мне, приличный отель, пускают кого попало...
Ника остановилась, высвободила свою руку из-под локтя Морского и неспешно подошла к настороженно примолкшей даме.
- Не делайте поспешных выводов о том, чего не знаете, - сказала она, - меньше шансов остаться в дураках. Хорошего вам дня!
Они увидели у гостиницы белоснежный экскурсионный автобус и заспешили к нему. Группа желающих увидеть пещеры уже рассаживалась в салоне.
Дама, ощерив лошадиные зубы, плюнула вслед Нике и Виктору:
- Ну, я этой с...е еще устрою вырванные годы, пожалеет, что рот на меня открыла!
- Ладно тебе, - сказал парень, - подумаем лучше о деле.
- Подумаем. Но я этим двоим еще шило вставлю...
- Да, я бы этого малолетку тоже поучил, чтобы надолго не до смеха стало, - буркнул "жиголо". - Но давай уже потом. Сначала дело сделаем...
***
- Ника, зачем ты с ними еще о чем-то разговаривала? - спросил Морской, пропуская Веронику в салон первой. - Не стоит перед ними бисер метать.
- Не стоит, конечно, - Вероника села у окна. - Но уж очень неприятная особа, - молодая женщина рассказала Виктору о том, что слышала на балконе. - Хотелось слегка ее осадить.
Автобус уже закрыл дверь. Экскурсовод встала со своего места с микрофоном в руках. И тут водитель нажал на тормоз и впустил в салон еще одного припозднившегося экскурсанта, высокого представительного мужчину в белых джинсах и гавайской рубашке.
- Прошу прощения за опоздание, - сказал он, входя в салон и спешно пробираясь к своему месту, как раз перед Никой и Виктором, - каюсь, каюсь, что задержал. Вот утырки, - бормотнул он себе под нос, бегло взглянув на телефон и убрав его в нагрудный карман.
Вероника уловила сильный аромат парфюма "Ангел Шлессер Ориентал" и постучала соседа по плечу, просунув руку между креслами:
- Привет, Наум! А я и не знала, что ты тоже здесь.
- Я и сам еще позавчера этого не знал, - обернулся Наум Гершвин, - прилетел вчера вечером, - он поздоровался с Морским. - Ну как вам бархатный сезон в дымке сентября?
- Может, будем экскурсовода слушать, а не вас? - сварливо спросили откуда-то сзади.
- А разве экскурсовод уже о чем-то рассказывает? - не остался в долгу Виктор.
- Итак, вся группа в сборе, - снова взяла микрофон девушка-экскурсовод. - Теперь можно отправляться, - она сверилась со списком. - Доброго вам утра и отличного дня! Меня зовут Алина, я буду вашим гидом. Водителя зовут Алексеем, поприветствует его!
В салоне дружно зааплодировали.
- Сегодня мы посетим знаменитые Мраморные пещеры, - продолжала Алина, - экскурсия продлится...
Когда автобус разворачивался, выезжая с набережной, Вероника увидела за столиком летнего кафе над морем парочку, с которой они схлестнулись в вестибюле. Девица что-то говорила парню, наклонившись к нему почти вплотную через столик. На влюбленных, наслаждающихся обществом друг друга, они были меньше всего похожи. Даже не верилось, что всего полчаса назад они хихикали и обменивались ласками в лифте. Сейчас они больше напоминали деловых партнеров...
***
- Наум, а ты сюда на отдых или по работе? - спросила Ника на стоянке, когда они вышли покурить. Адвокат ответил не сразу.
- Как сказать... Возможно и то, и другое. Тут такое дело... Хммммм! - он пригладил свои тонкие щегольские черные усики. - Потом расскажу, в отеле. Горы-то какие! - Наум сделал селфи на фоне бело-зеленых склонов. - Интересно, что это за порода камня? Я впервые вижу абсолютно белые горы!
- Гугл в помощь, Наум Моисеевич, - к ним подошел Виктор и закурил "Трисурер".
Монотонно ныл какой-то ребёнок, жалуясь, что ему надоело, жарко, хочется спать, мороженого, мультиков, чипсов, в аквапарк. Рядом с непроницаемым видом стояла его бабушка.
- И что за радость от такой поездки? - понизил голос Гершвин. - Показать ребенку пещеры? Так он и не воспримет ничего, просто отключит восприятие, будет сам томиться от скуки и всех вокруг изведет. Из-под палки удовольствие получают только мазохисты. Как она, - адвокат указал взглядом на бабушку капризника, - этого не понимает? И самой никакой радости от поездки, когда все время над ухом канючат и за подол дергают, и мальчик эти пещеры будет ненавидеть. И зачем было его тащить с собой? В отеле прекрасная бэби-зона, хорошие аниматоры - оставить бы его там, дать планшет с мультиками, пусть наслаждается, а самой ехать. И все довольны.
- А это называется "приобщать ребёнка к прекрасному, хочет он того, или нет", - пояснила Ника. - Или "не умеешь - научим, не хочешь - заставим". Зато вечером она, "усталая, но довольная", поставит галочку в плане: "Сводила Ваню-Даню-Ясю в пещеры!"
- Ага, окружена вниманьем, окружена любовью бабушка Прасковья, - усмехнулся Виктор, - меня как-то вот так же "для галочки" родители потащили на какой-то концерт этнических меньшинств. Я с тех пор все эти "самоделки" терпеть не могу. В девять лет я права голоса не имел, отказаться не мог и три часа высидел в зале, скрипя зубами и ожидая, пока это дрыгоножество и рукомашество закончится и злился на родителей, которые с восторгом взирали на этих ряженых. Теперь меня на какие-нибудь этнические песни-пляски и палкой не загонишь. Обратный эффект получается. Нельзя полюбить то, к чему тебя за шиворот притащили и носом тычут, как котенка в лужицу под буфетом...
- А сейчас наоборот считают, что счастье насильно очень даже возможно, - поморщилась Вероника, - после весны появилось много опусов от людей, чьим семьям самоизоляция, якобы, принесла счастье. Люди, вырванные из привычного ритма жизни и принудительно запертые в квартире, получили от этого удовольствие и даже не хотели снова выходить "в мир"...
- Ага, не можешь отбиться, расслабься и получай удовольствие, - вспомнив скабрезный анекдот, заржал Гершвин, - читал я эти сочинения на заданную тему и, как говорят мои отпрыски, проорал с них.
- По-моему, это просто лицемерие, - припечатал Виктор, - человек может принять неодолимые обстоятельства, приспособиться, переждать. Но полюбить их и испытывать счастье от принуждения - извините, не верю!
- Когда даже в "Невском Телескопе" начали писать о втором медовом месяце на самоизоляции, о жизни по удаленке, прелестях Zoomа и рецептах диетических кексов из кускуса, я приуныла, - призналась Вероника. - Трудно себе представить "Правду" в блокадном Ленинграде со статьями подобного пошиба. Тогда газета старалась морально поддержать людей, укрепить их дух, вселить веру в то, что они преодолеют трудные времена и враг будет разбит, а не воспевали прелести жизни под бомбами, рецепты приготовления кексов из блокадного хлеба с опилками и любви в бомбоубежище... А сейчас даже серьезные издания снизили планку и стали убеждать, что изоляция - это классно, весело, возможность отдохнуть, пообщаться и налюбиться всласть. И почти ни слова о том, что к этому привело, какая это серьезная проблема мирового масштаба и каковы дальнейшие перспективы. А мне бы хотелось больше читать не шуточки про собачку, которая гуляла тридцать пять раз за утро и советы какой-нибудь Дуси Пупсиковой, какое белье надеть, чтобы "разжечь вулкан страстей", и не прогнозы какого-нибудь Васи Клевого, а серьезную аналитику...
- Твои "Загадки старого Выборга" вернули "Телескопу" статус серьезного таблоида, - коснулся ее плеча Виктор, - после них и другим стало неловко писать такие пустопорожние статейки.
Когда они доехали до пещер и ждали своей очереди на вход, Виктору позвонили по телефону. Морской отошел, а Наум шепнул Веронике:
- Кстати, тут, может быть, интересная темка наклевывается. То ли дети лейтенанта Шмидта, то ли... В общем, обсудим после экскурсии, - загадочно подмигнул адвокат.
- Теперь буду весь день мучиться от неутоленного любопытства, - укоризненно покачала головой Ника, - это не по-товарищески, Наум.
- И Витьку будет интересно, - тем же интригующим шепотом добавил Гершвин.
***
После экскурсии Наум попросил Нику и Виктора подождать его на пляже, и вызвал такси.
Серебристая гладь за парапетом набережной казалась холодной, и Вероника входила в воду не без опаски. Но вода оказалась тёплой, как парное молоко - за лето нагрелась.
По пляжу навстречу друг другу сновали продавцы вареной кукурузы, морепродуктов, напитков и сувениров, наперебой расхваливая свой товар. С парапета пахло разогретым сахаром (загорелый до черноты парнишка лет шестнадцати бойко вертел ручку аппарата, продавая белые, зеленые и розовые облака сладкой ваты). Ароматы жареного мяса, теста и рыбы успешно конкурировали с запахом морской воды и водорослей. Откуда-то потянуло маринованным луком. С другой стороны - горючим.
За буйками промчался гидроцикл. Ему навстречу степенно шел катамаран с молодой парой и тремя детьми. Несколько популярных песен звучали с разных сторон, перекрикивая друг друга.
Ника отплыла к буйкам и перевернулась на спину. Как хорошо! Как привольно! Иногда так хочется просто отдохнуть. И как редко ей выпадает такая возможность...
Когда солнце начало ощутимо припекать ей лоб и щеки, девушка нырнула и пару метров проплыла под водой, вынырнув у стены пирса, черной, блестящей и облепленной ракушками. Мягко колыхались зеленые гирлянды водорослей. В яркой зелени на дне что-то блеснуло. Умом понимая, что это, скорее всего, брелок для ключей или бутылочная пробка, Вероника все же нырнула и потянулась к золотистому пятнышку. Потом вынырнула, чтобы рассмотреть добычу и заметила, как далеко ее отнесло от берега. "Фигасе, чуть в открытое море не уплыла из-за лимонадной пробки!"
Вероника нащупала ржавую скобу босой ногой и встала на нее, чтобы отдохнуть. Влажная черная громада пирса нависала над ней, защищая от палящего солнца и жары и пахло здесь именно морем - водорослями, йодом, просоленным металлом, а не южными вкусностями и бензином, как на берегу.
- А вот это уже не разговор!
Ника вздрогнула и едва не плюхнулась в воду, а потом сообразила, что просто на другой край пирса, за парапетом, вышли люди, желающие поговорить без лишних ушей.
- Я не волшебник, - ответил мужчина, - и сами понимаете, куда нас пошлют с такими претензиями.
- Значит, ваша репутация человека, для которого нет невозможных дел, сильно раздута? Я обратилась к вам, думая, что вы единственный, кто может мне помочь, а вы вместо этого...
- Я только хотел уточнить, имеете ли вы на руках неопровержимые доказательства того, за что собираетесь бороться. А вы в ответ берете меня "на слабо". Согласен, это не разговор. И я предлагаю выбор: либо сменить тональность, либо откланяться и разойтись, не доводя дело до подписания контракта.
Ника замерла, одной рукой держась за скобу, а другой - зачем-то сжимая пробку от лимонада "Дюшес". Она узнала голоса обоих.
- Подождите, - сбавила тон женщина, - вы правы, я погорячилась. Все необходимые свидетельства и заключения у меня на руках, я предоставлю их вам для рассмотрения незамедлительно.
- Чуть позже. Скажем, после ужина. И еще: если вы хотите скинуть информацию в СМИ, то насчет этого вам предварительно следует проконсультироваться со специалистом. В нашем отеле как раз отдыхает моя добрая знакомая, журналистка из отдела расследований. У нее хорошая деловая репутация, и я доверяю ее квалификации.
"Ну спасибо, Наум. Лестно услышать от тебя такую высокую оценку, но я здесь в отпуске, и нужно было сначала спросить о моих планах, а потом говорить о сотрудничестве с этой зубастой кобылой..."
Когда Гершвин с привычным "отойди, поберегись!" сиганул с пирса, за парапетом замурлыкал телефон, исполняя "По приколу" Виктории Дайнеко. "Фи, - подумала Ника, - я так и знала: дамочка слушает попсу... Вот уж никогда бы не поставила на свой телефон подобную песенку!"
