Я не знаю, как смогла извернуться — вроде бы в этот самый момент Влад хотел перехватить меня поудобнее, но именно в этот миг я сорвалась с кровати и побежала прочь. Нагнали меня почти мгновенно, повалив на ковер. Отпинываясь и совершенно не задумываясь при этом о силе удара (а куда-то я метко попадала), я поползла в сторону двери, но так просто отпускать меня не пожелали — схватили за щиколотку, резко дернув обратно, так что я чуть борозду в ковре носом не пропахала. Была бы нога обычной, я бы скривилась и взвыла от боли — вывих бы точно получила, — но импланты блокировали все негативные ощущения выше определенного порога: тепло ещё чувствуешь, а вот жар уже нет.
Из своего лежачего ничком положения мне было плохо видно Влада, но тем не менее я заметила, что движения его стали какими-то скупыми и рывковыми — видно, куда-то я удачно зарядила пяткой, отбиваясь. Мои новые ноги определенно нашли своё призвание. Но стоило закрепить эффект.
Я выудила в нейроинтерфейсе прошивку со стрипдэнсом, активизируя. Конечно, в данной ситуации куда как полезнее было айкидо или кунг-фу, но пришлось довольствоваться малым. Ведомые программой, ноги раскрутились веером, последовательно заехав Владу по лицу, в грудь и живот, заставив мужчину согнуться со сдавленным возгласом и упасть передо мной на колени. И из этого согнутого положения сотворила очередную фигуру «танца», цепко сжав бедрами шею Влада. Я не хотела причинять боль, и уж тем более не хотела его убивать, но контролировать силу в пиратской прошивке не могла.
Какой-то щелчок заставил меня разжать ноги, ошеломленно провожая глазами заваливающуюся на пол фигуру. Глаза из ярко-голубых с бусинами алых зрачков потускнели, а чернота зрачка стремительно закрасила радужку. Но куда больше глаз меня удивила мелодия — тихая, на грани слышимости. С точно таким же музыкальным сопровождением у меня ноутбук в спящий режим уходил!
Вроде бы на случившееся было всего одно объяснение, но настолько невероятное, что я настойчиво гнала мысли прочь и, даже не проверив тело, сбежала из опостылевшей спальни, не оглядываясь.
Такси к дому Влада и вправду было не вызвать. Но экстренные службы приехали, пускай я и прождала их добрых полчаса, порядком продрогнув на улице. Дожидаться полицию в доме я не смогла – от одной мысли, что со мной под крышей находился этот маньяк, бросало в дрожь. Единственное, на что мне хватило смелости – взять покрывало с дивана в гостиной и закутаться в него. Джинсы я нашла, даже кое-как натянула еще в спальне, а вот футболка в процессе нашей борьбы была разорвана в клочья и в качестве одежды уже не годилась.
Приехавший на аэрокаре наряд выглядел удивленным. По имевшейся у них информации, дом пустовал – хозяин скончался, а в наследство пока никто не вступил. Мой рассказ двое полицейских выслушали, недоверчиво переглядываясь между собой, но в дом вошли, даже оружие наготове держали. Я осталась в машине, тщетно пытаясь отогреться, так как зубы отбивали какой-то немыслимый ритм. Правда, вскоре я смекнула, что дрожу отнюдь не от холода, а от невыплеснутого страха. И сразу вслед за этим пониманием пришли слезы.
Вернувшиеся стражи порядка не могли меня успокоить, увещевая, что всё уже в порядке, мне ничего не грозит, преступник в отключке и в отличие от людей не придет в себя просто так, без команды или прямого импульса, так что бояться мне нечего. Плохо успокаивали, в общем, постоянно напоминая о произошедшем. Чтобы хоть как-то отрешиться от ситуации, я смогла, не прекращая истерики, назвать лишь адрес своей квартиры, чтобы переодеться – в покрывале поверх лифчика и с босыми ногами я чувствовала себя не слишком комфортно.
Полицейские поступили мудро – отвезли меня домой сразу же, как приехало подкрепление, чтобы оцепить здание и увезти Влада. Предлагали отвезти в больницу, на осмотр, но я отказалась – нэйроинтерфейс и безо всяких врачей бодро сообщал, что у меня всё в норме, несмотря на синяки по всему телу. Стражи порядка смекнули, что от меня ничего сейчас не добиться, попросили данные и сообщили, что завтра в участке меня будет ждать следователь для дачи показаний. Ну, завтра так завтра. Хоть через месяц – случившегося этим вечером я никогда не забуду.
Дома я часа два проторчала в душе, под сплошным потоком. Точно таким же потоком из меня лились слезы. Как, как я могла быть настолько слепа?!
Сердце ныло, душа ревела, а тело… тело единственное, что меня сейчас поддерживало и не предавало.
***
Я тщетно пыталась согреть отчаянно дрожащие от нервного перенапряжения пальцы о горячую кружку с кофе. Кофе был черный, горький, противный, запах тоже так себе – кофейный автомат шедевров не готовит. Сидя в полицейском участке, напротив хмурого русоволосого следователя, записывающего мои показания, я всё никак не могла прийти в себя. Влад – киборг. Как в такое поверить? Как машине можно быть настолько похожим на человека? Или это и была его программа?
Сделала судорожный глоток коричневой мути из кружки, закашлялась, не в силах проглотить эту дрянь. Следователь оторвался от панели моноблока, внимательно глядя на меня темно-зелеными глазами, подчеркнутыми тенями синяков от явного недосыпа. И это сейчас, в наш век нейростимуляторов, когда можно выспаться за полчаса так, как раньше не высыпались и за положенные природой семь-восемь часов.
Устало вздохнул (кажется, половину участка вызвали посреди ночи, запоздало смекнув, кто я такая и чем грозит отсутствие оперативности со стороны правоохранительных органов), свернул окно моих путаных показаний и открыл файл по Владу. Точнее, не Владу вовсе, и стал совершенно безэмоционально зачитывать наиболее интересные, на его взгляд, моменты:
– Вальт 427431-Б… бытовой киборг-андроид с расширенным интерфейсом. Но вот над ИИ его кто-то знатно поработал, странно только, что идентификационный чип не вынул. Хозяин, кстати, мертв. С полгода уже. Киборга должны были отправить на фабрику для перенастройки, а потом на продажу на вторичный рынок – ему же всего полтора года, на гарантии ещё, да и экземпляр хороший. Класс Б везде ценится, даже для физической работы покупают – производительность ниже, чем у специализированных, зато учатся быстро и более смышленые... Даже слишком смышленые, пожалуй. Так вот, на фабрику киборг не попал – некий родственник заявил права на машину, направив соответствующий запрос. Всё в рамках закона и заключенного договора купли-продажи. Родственника звали Владимир Борычев, тридцати двух лет. Вот уж не знаю, откуда взялись эти документы. Вам же он известен именно под таким именем? – следователь испытующе посмотрел мне в глаза.
Я нашла в себе силы только на кивок. Ладно, если документы просто фальшивые, а если Влад из-за них убил человека? Он же мог убить, это явно, моя история тому яркий пример – ограничения робототехники для него не указ.
– Владимир, собственно, появился чуть раньше, чем полгода назад, – я тайком перевела дух – до смерти владельца причин проявлять агрессию у Влада, скорее всего, не было, значит, документы просто фальшивка. – Зарегистрирован в парочке соцсетей, на трех сайтах знакомств. Фотографии обработанные, но качественные, для интернет-знакомств самое то. А знакомился он часто, в основном, с девушками, зависимыми от имплантов. Таких уже по фотографиям видно, мы связались с некоторыми – Влад вёл с ними, как и с вами сперва, душещипательные беседы по поводу того, что человек рождается индивидуальностью, а импланты всё портят. И он развивался — менялись его суждения, восприятие имплантов и себя самого. Я просмотрел некоторые записи, когда извлекли процессор — почти веришь, что это человеческое поведение, а не программа. В целом легенда на диво хороша – ультраконсерватор, который не может найти свою единственную, настоящую, так как весь мир погряз в стремлении стать однообразно-идеальным при помощи хирургов. Не работает – в поиске призвания всей своей жизни. Без друзей, но в наше время это не редкость. В общем, подготовился отлично – без тщательного расследования и не подкопаешься. Даже личный счет имеется, дополнительный к счету его владельца, с автопополнением для фиксированного остатка. Это был просто научный эксперимент, госпожа Дронова, хотя и необычный и в каком-то смысле незаконный – хозяин Вальта 427431-Б являлся довольно известным психологом, работал в клинике восстановительной медицины. Гений в своём роде. «Поиграл» с настройками киборга, внушил ему, что он человек, заложил непримиримые принципы…
Я не выдержала мучительного монолога, перебила:
– Разве такое вообще возможно – сделать из киборга человека? А как же настройки, ограничения?
– Пиратский софт, – просто пожал плечами следователь. Ну да, сущая мелочь! Правда, делает из послушных и безопасных для людей киборгов непримиримых машин-убийц. – Хакеров мы ловим, конечно, но спрос рождает предложение, а заинтересованных в том, чтобы их игрушка была уникальной, великое множество. Золотая молодежь, в основном.
Если это была шпилька в мой адрес, я её пропустила. Как и с десяток предыдущих, описывающих ошибки моего «распутного» поведения с малознакомым по сути парнем. Кибогом. Видимо, не такой он себе представлял дочку мэра. А я и сама себе удивлялась, услышав подробности вчерашнего вечера — оказалось, что я умудрилась знатно намять киборгу бока и каким-то чудом вырубила через экстренное завершение работы, нажав на четвертый позвонок. Разумеется, умолчать об инновационных протезах не вышло, поэтому косился на меня весь участок, но в особенности конкретно данный мужчина, сидящий напротив.
Вообще, следователь вёл себя странно. Третий час валандался со мной, хотя я вроде бы давно всё объяснила, подписала, отставила контактные данные и мечтала уехать домой. От психолога и врачей отказалась – только очередной больницы мне не хватало. Спасибо, уже належалась на годы вперед.
Звали следователя, кстати, Владимир, что нервировало меня сильнее, чем комнатушка четыре на четыре без окон с запертой герметичной дверью и слишком уж внимательный взгляд зеленых глаз. Наверное, я ещё долго буду обходить стороной людей с этим именем.
– Спасибо за разъяснение, – сухо сказала я, отставляя кружку на стол. Пустой, аскетичный стол с одним-единственным моноблоком. Ни фоторамки, ни статуэток – ничего. И на полках вдоль стены идеальный порядок – храны выставлены аккуратными рядами, подписанные, в алфавитном порядке. Вот уж кто походил на киборга, так это следователь. У Влада в доме было по-человечески уютно, хотя «приобрел» он его и обставил сам – вот как такое было возможно? Какой-то запрограммированный психом киборг был настоящим человеком, пускай и со своими «тараканами», тогда как люди в большинстве своём становились бездушными машинами. – Я могу идти?
– Да, конечно, не смею вас задерживать, – чуть дрогнул губами в неком подобии улыбки мужчина. Дрогнул и вновь нацепил на лицо хмурое выражение. А Влад улыбался искренне, широко, и в глазах загорались задорные смешинки. Неужели это всё была просто программа?
– Спасибо, – я поднялась с кресла, сдерживаясь от того, чтобы размять связки-крепления. Раньше от двух часов непрерывного сидения у меня бы затекли ноги, а сейчас я была готова с места безо всякой разминки бежать марафон. Но привычка, привычка осталась. Мне даже покалывание в ногах мерещилось – сидела-то я неудобно, вредно для кровотока, нога на ногу, в узкой юбке да к тому же на каблуках. Вот только искусственной кровеносной системе всё было нипочем.
Владимир также поднялся, чтобы отпереть мне дверь. Повел правым плечом, чуть морщась. И, видимо, заметив мой взгляд, смутился своих действий, едва ли не впервые проявив эмоции, решил пояснить:
– Да вот, не привык ещё, с месяц только руке, как чужая, хотя врачи утверждают, что нет никакого отторжения.
– Привыкните, – вежливо заверила я, с удивлением понимая, что говорю правду. Я в самом деле привыкла и даже радовалась имплантам – их силе и ускоренной реакции, когда поняла, что своими родными ногами вряд ли что могла противопоставить нападающему киборгу. – У меня ушло месяцев семь.
– Не понимаю, как вы справились, – внезапно разоткровенничался мужчина, а я столь же внезапно поняла, чем именно был вызван его внимательный испытующий взгляд всё время нашей беседы – он явно проецировал мою ситуацию на себя, – я после наркоза, когда понял, что случилось, даже пальцами шевелить не мог. Она и сейчас меня плохо слушается, хотя руководство не поскупилось, поставили последнюю модель, с нейроподключением и полностью автономной работой. Думали, сделают из меня суперсолдата, а в итоге… К полевой работе не пригоден, сижу в этом крошечном кабинете и веду картотеку. Не то, что вы…
А что я? Смирилась? Приняла? Бегаю, прыгаю и отбиваюсь от маньяков?
– Это вы просто меня после операции не видели, – я что, улыбаюсь? Да-да, улыбаюсь. И как-то… завлекательно, с ноткой флирта. – Думала, оторву их к черту со всеми этими нейрокреплениями, синтетическими мышцами и кожей.
Прикрыла глаза, припоминая события семимесячной давности. Усмехнулась воспоминаниям и почти интимно сообщила стоящему рядом следователю, хитро глядя глаза в глаза:
– Зато знаете, какой неоспоримый плюс мне подарили хирурги?
– Какой? – он уже довел меня до самой двери, почти касаясь ладонью отпирающей панели. Очень близко и внимательно рассматривая выражение моих глаз, словно ответ был для него чрезвычайно важен. Надеюсь, я не разочарую его ожидания своим объяснением:
– Больше ноги брить не нужно – всегда гладкие и без синяков!
– О! – охнул Владимир, открывая бесшумно скользнувшую в стену дверь, но по-прежнему удерживая меня рядом с собой взглядом, – значит, вторую руку мне придется беречь от синяков… и брить – для симметрии.
Чувство юмора это хорошо, это я люблю. И улыбку такую – искреннюю, по-мальчишески задорную. А он симпатичный, этот следователь, когда на лице нет снулого выражения мороженой рыбины. И смотрел на меня всё время заинтересованно не только из-за нашей схожей истории – так долго ноги рассматривают не из научного интереса. И грудь вниманием не обделил, хотя она у меня, вообще-то, полностью настоящая. А хмурился, наверное, из-за моей знаменитой фамилии и влиятельных родственников – не зря же допрашивали меня в кабинете, с кофе, а не где-то в проходной.
Неправ был Влад, ой как неправ – совсем не проценты внедрений делают человека человеком. Принять себя таким, какой ты есть, пожалуй, главное качество, отличающее настоящих людей от людей-кибогов.
