Все, что понимал Агравейн – что Шиада не дает ему отомстить за убийство Виллины, как секундами раньше не дала предотвратить её смерть.
Железная Грива размашисто развел руки, будто раздирая надвое сковывающие путы заклятия, и бросился к жрице, схватив за горло. Шиада вздрогнула, вцепившись в мощные пальцы на собственной шее, но не смогла даже пискнуть.
- Зачем ты это сделала?! – заорал ей в лицо Агравейн и швырнул от себя.
Картина вокруг дрогнула. Шиада попыталась подняться, но Агравейн уже снова настиг её, поймав за волосы. Воспоминание окончательно смазалось, завертевшись тысячей перемешанных красок. Надо вернуться, надо как-то вернуться, понимала жрица. Но сколько ни пыталась найти нужный путь, сколько ни отверзала Завесу, раз за разом перед ними оказывалась совсем другая тропа. Агравейн растерялся, огляделся, и в безумстве сдавил женское горло:
- ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИ ВСЕ, КАК БЫЛО!
Глаза женщины закатились, Агравейн внезапно почувствовал тяжелый, как падение звезды, удар в челюсть, а потом утратил всякое чувство реальности.
- ТЫ В СВОЕМ УМЕ?! – раздался голос над ухом Молодого короля. Немного сориентировавшись, Агравейн понял, что снова находится в гроте.
- Что здесь…
- ЭТО Я СПРАШИВАЮ, ЧТО ПРОИСХОДИТ?! – не своим голосом орал Артмаэль, с помощью Удгара оттащивший Агравейна от жрицы. – Я еще мог понять, когда нечто подобное выделывал христианский герцог, у которого она жила вне острова, но чтобы старовер поднял руку на Вторую среди жриц!! Клянусь Небом и землей, Агравейн Тандарион, ты ответишь за содеянное перед священной династией! КЛЯНУСЬ!
Агравейн не слушал.
- Праматерь Всеблагая, Шиада… - шепнул он, поддевая руку под шеей женщины и укладывая её голову себе на колени. Будто чувствуя неладное, Шиада отмахивалась.
- Арт, - позвала жрица, приходя в себя. Друид подал руку и, покачиваясь, Шиада поднялась на ноги. Мужчина приобнял жрицу, поддерживая, когда, закашливаясь, она особенно теряла чувство равновесия. Её роскошные, мерцающие в факельных огнях медно-рыжие волосы были всклокочены, а на шее уже наливались фиолетовые отметины.
Лицо Агравейна дрогнуло, он шагнул вперед и пал на колени:
- Прости, Шиада, - горячо зашептал мужчина. – Умоляю, прости! Я…
- Прости?! – Артмаэль мягко отодвинул Шиаду и загородил собой. – Ты чуть не убил её!
- Я не знаю, что на меня нашло! Я…
- На тропах нечего делать тому, кто не хозяин самому себе! Как храмовница вообще могла это допустить?!
- Арт, - сипло позвала Шиада и взяла друида за руку из-за спины. – Послушай…
- Зачем ты взяла его?! – Артмаэль обернулся со скоростью молнии. Шиада столь же быстро собралась с мыслями.
- Я надеялась, что боль от утраты сестры будет меньше, чем от потери ребенка, и взяла Агравейна. К тому же он лично хотел поквитаться за Виллину и имел право видеть лицо человека, которому положена его месть. Я думала, он справится лучше…
- Он, - непререкаемо начал Артмаэль, - обычный человек. Даже тебе, Второй среди жриц, потребовалось десять дней, чтобы научиться отличать на Тропах возможное от реального. Даже тебе, Шиада!
«Откуда он знает?!» - с злобной укоризной подумал Агравейн, не сводя глаз со жрицы.
- Не говоря о том, что Тропы Нанданы всегда – всегда! – достают из недр сущности всю грязь. Если ты чудовище, от Матери Смерти этого не скрыть, - припечатал друид.
- Шиада! – Агравейн не выдержал и, не поднимаясь с колен, потянул к женщине руки.
- Ему полагается казнь, - пригвоздил женский голос. У дальней стены стояла проснувшаяся Митаба. От былой непочтительности и будто бы равенства всех перед всеми, не осталось и тени.
Агравейн, обернувшись на голос, вскочил.
- Да! Хорошо! Пусть меня казнят! Я согласен! Но сперва я хочу поговорить с ней! – мужчина обернулся к жрице. У Шиады дрожали губы, в черных глазах плескалось сомнение. Но зато в глазах самого Агравейна больше не было ничего незнакомого.
- Арт, отведи, пожалуйста, владыку Удгара к храмовнице и сообщи о случившемся.
- Шиада, - затея показалась ему откровенно провальной. Друид подошел к жрице вплотную, отодвигая Агравейна с дороги, и положил руки женщине на плечи. – Ты уверена? – заглянул в самое дно глаз.
Жрица кивнула – мелко, несколько раз.
- Ты точно нормально себя чувствуешь? – беспокоился жрец.
- Более чем. К тому же Митаба в храме, она отведет Агравейна, когда мы закончим разговор.
Артмаэль глянул на Митабу, та согласно мотнула головой.
- А мне храмовница позволила задержаться здесь на пару дней, – закончила жрица.
- Вот как? – Артмаэль вскинул брови. – Что ж. Я буду торопиться и сразу вернусь.
Шиада кивнула. Тень Нилианы Сирин больше не колебалась и не мерцала, и, повинуясь желанию Второй среди жриц, их, наконец, оставили одних.
Агравейн закусил губы. Его челюсть дрожала и, казалось, он никак не мог осмелиться посмотреть Шиаде в глаза.
- Шиада, - шепнул он, отводя взор. – Мне нет прощения… и оправдания…я…
Агравейн содрогнулся всем телом: его перебили объятием.
Шиада стояла вплотную, поднимая голову, ища янтарного взгляда, по которому тосковала, когда была больше женщиной, чем жрицей. Агравейн выглядел напуганным происходящим: собственными действиями в таинственном междумирьи, своими чувствами, их встречей, её близостью.
- Шиада, - шепнул он совсем севшим голосом, не веря собственным глазам и ощущениям. – Почему? Я ведь…
Женщина коснулась пальцами его губ.
- На Дорогах Нанданы никогда нельзя быть уверенным до конца в том, что сделаешь. Артмаэль успел предотвратить беду, и больше не стоит об этом.
Агравейн с этим согласен не был. Он сжал плечи женщины, нависая, смотря почти слезно.
- Но ведь я не для того проделал весь путь, чтобы ударить тебя! Я… Шиада! – Агравейн закусил губу, не находя слов. – Не таким… не так я должен был коснуться тебя после стольких лет разлуки.
Он дотронулся ладонью до женского лица со всей нежностью, какая была ему доступна.
- Агравейн, - Шиада мотнула головой, - Тропы Нанданы…
- Не оправдывай меня! – Агравейн попросил жрицу, глядя с мольбой. – Я не для того перевернул вверх дном свою жизнь и твою родину, чтобы сейчас стать извергом и потерять все шансы!
- Но и не для того, - Шиада настойчиво поймала голову мужчины в ладони, заставляя смотреть прямо на себя, - чтобы теперь спорить. Агравейн, - произнесла женщина едва ли не по слогам, растягивая, пробуя, катая на языке.
Шиада невесомо коснулась, отодвигая отросшие за время походы вьющиеся волосы в сторону, со лба. Чтобы любоваться, ощупывать мягким, исполненным тоски и нежности взором лицо, перечерченным теперь белеющим шрамом былых битв.
- Я, - Агравейн попытался спрятать лицо, как если бы засмущался, - я…
- Ты – баловень Судьбы, - улыбнулась Шиада и, поднявшись на цыпочки, одновременно притягивая мужчину наклониться ниже, поцеловала его в щеку, где заканчивался шрам.
- Шиада, - мужчина окончательно растерялся. Столько всего было, чего он хотел и должен был сказать, о чем спросить, в чем обвинить, чем обидеть. И ничего не приходило на ум, как если бы всякое её касание, всякое легкое движение чудодейственных рук начисто лишало сознания.
- Я надеялся… я верил…
- Да, ты верил, - кивнула Шиада, немного отстраняясь, - и твоя вера, Агравейн, позволила нам оказаться здесь. Ты многое хочешь спросить и многое сказать, я чувствую, но боюсь Артмаэль вернется раньше, чем нам кажется. Не думаю, что он пойдет и обратно болотами, скорее, просто перейдет по Тропам Нанданы, едва доложится Нелле. У нас еще будет время, - опередила жрица вопрос, - рассказать друг другу все, что захочется, не переживай.
Агравейн, все еще теряясь в самом себе, в происходящем, в чувствах, навалившихся со всех сторон и особенно – изнутри, глядел на женщину с лаской, на которую прежде едва ли был горазд.
- Я не верю, что это взаправду, - признался он. – Я столько раз представлял эту встречу, столько шел к ней с тех пор, как в Орсе… Ох, погоди, ты ведь не зна…
Шиада мечтательно улыбнулась, и Агравейн вдруг примолк, давая ей слово.
- Думаешь, хоть что-то из твоей жизни прошло для меня незамеченным? – спросила жрица так искренне, что у Агравейна сжалось сердце. Он сократил между ними расстояние до несуществующего, обвил Шиаду твердой рукой и, всерьез склонившись, осторожно прикоснулся губами к её. Его разрывало на части от желания подмять жрицу под себя тут же, немедленно, сейчас! Но Агравейн замер и ждал, сводя челюсти и выжидая реакции. Ведь, если опомниться на мгновение: что между ними было? Ничего, кроме двух встреч, в первую из которых с Шиадой, пожалуй, случилась самая банальная первая любовь, да и с ним, наверное, что-то похожее. А про вторую и вспоминать тошно: сплошные упреки, ругань, крик…
Шиада улыбнулась в поцелуй, прижалась плотнее, приподнимаясь на цыпочки высоко, как могла, и обвила могучую шею тонкими руками, обернутыми в черную ткань. Агравейн вздрогнул от жеста, взвился, подскочил на ногах, распрямив колени и спину, так что теперь Шиада, зажатая одной дланью, оказалась оторванной от земли. Ловя равновесие, Агравейн неуклюже, как если бы все его мышцы разом перевило судорогами, закружился к ближайшей стене. Поцелуй выходил неловким, скомканным, просто нелепым.
Но слаще его прежде не было ни у кого из них.
Шиада чуть отстранилась, чтобы набрать воздуха. Она снова сжимала дорогое лицо обеими ладонями, разглядывая самые прекрасные в мире глаза янтарного оттенка.
От одного этого взгляда вниз живота Агравейна стекла патока удовольствия. Он с трудом вспомнил, как делать вдох, рывками втянул воздух и сказал:
- Я приехал за тобой.
Вопреки ожиданиям, Шиада сузила глаза, заежилась в его руке, будто просясь, чтобы он опустил. Агравейн послушно поставил женщину, все еще немного поддерживая – на всякий случай.
- Мне казалось, ты пришел, чтобы узнать убийцу сестры.
- Это узнавание едва не стоило тебе жизни, - Агравейн снова спохватился, с нежностью провел огромной ладонью по женской шее.
Шиада улыбнулась:
- Думаю, имей ты серьезное намерение в этом отношении, я была бы уже мертва. Ты столько раз был защитником нашей веры, Агравейн Железногривый, что я хорошо помню твою силу.
Теперь улыбнулся Агравейн: воистину. Он не стал говорить вслух, когда все подняли панику, потому что не искал себе оправданий. Однако правда была в том, что бей он серьезно, у Шиады при первом же ударе по лицу наверняка сломалась бы шея.
- Я действительно защитник веры, - подтвердил мужчина вслух, зная, что несказанное Шиада тоже наверняка чувствует. – И клянусь, если ты будешь рядом, будет намного легче выполнить то, что завещала Великая Мать.
- Агравейн, - Шиада опустила голову, пряча глаза. Как-то все неожиданно.
- Я понимаю, что нас ничего не связывает, кроме нескольких встреч в Кольдерте, которые… которые случились уже давно, но… - мужчина не мог подобрать слов, а Шиада воспользовалась паузой, чтобы прояснить нечто особенно важное:
- Ты сам в это не веришь, - сообщила жрица. – Нас свело предопределение, которое мы несли не один век! Если нас связывает лишь пара встреч, зачем ты тут?
Агравейн понял, что сморозил глупость, и ответил честно, со всей уверенностью, как мог.
- За тобой.
Шиада молчала. Настал её час теряться в себе и в сомнениях. Если сейчас она попросит храмовницу о благоволении уехать с Агравейном, разве Нелла откажет? Хотя если откажет, заявив, что Шиаде не место рядом с тем, кто поднял руку на священное – будет даже здорово, и она, Шиада, сможет остаться на острове. Но если нет, решать придется самой, и от подобной перспективы жрицу сковывал страх.
- Ты … ты больше не хочешь… быть со мной? – разочаровался Агравейн, наблюдая за женщиной.
- Я… - Шиада отчаянно искала слова. А заодно и выход из ситуации, над которой приучила себя не думать за многие годы. – Агравейн, я едва примирилась с храмовницей и понятия не имею, что она скажет на просьбу уехать. Да и мне самой, честно сказать, страшно. Чтобы вернуться на остров, я заплатила Праматери огромную цену, и едва ли готова повторить.
- О чем ты?
Толку скрывать не было. Они столько ждали этой встречи и не для того, чтобы врать или отмалчиваться.
- О своей дочери.
С ответом Агравейн не нашелся.
- И что теперь? – спросил он, вглядываясь в лицо жрицы из-под сведенных бровей.
Шиада подняла черные, как тоска, глаза и повела плечом.
- У меня нет ответа для тебя.
- Я приехал сюда за ответом о своей сестре, который уже получил. От тебя мне нужен не ответ, Шиада.
- И тем не менее, чего бы ты ни искал, у меня этого нет.
- Я пообещал иландарцам, - Агравейн надвинулся широким шагом, заставив Шиаду отступить, – ограничиться названной контрибуцией только при условии, что получу тебя. В противном случае, я сравняю Иландар с пылью, как и поклялся Тройду.
Жрица возмутилась:
- А у иландарцев было право говорить за меня? Наверняка еще Берад заявил что-нибудь в духе, что я все еще его жена! – жрица озлилась. Бросила на Агравейна краткий взгляд, от которого того пробрало до костей, и ответила сама. – Конечно. Разве мог Нирох не спрятаться за спину герцогов или королевы от всех своих проблем? Ты был доволен, когда смял старика, годного тебе в отцы?
Агравейн опешил от внезапной перемены, но, наконец, воочию увидел огромную пропасть между женщиной и жрицей, которая за годы разлуки стала еще больше.
- Ладно, - размышляя, Шиада отвернулась. – Так или иначе, я не собираюсь брать на себя ответственность за жизни чужих людей.
- Там и твои братья, - заметил Железногривый. – Это имело свой вес, когда я соглашался на меньшее, чем требовала бы моя месть.
- Мои братья – Гленн и Тирант – оказались жертвами Нироха, а до остальных, как бы дороги ни были, мне уже не может быть дела, - отрезала жрица. – Я не их сестра, я – Вторая среди жриц.
- Шиада, - с примирительным жестом Агравейн шагнул женщине, надеясь предотвратить недовольство или отказ.
Жрица отступила, ощетинившись.
- Это ты мог оказаться на Тропах Нанданы, когда Алай Далхор спустил в тебя несколько стрел, и вернуться обратно. Это ты мог пройти через марь То’он Надара, не будучи посвященным, и остаться нетронутым рукой Нанданы. Но мне не так везет. Чтобы обратиться к силе Троп, - набрав воздуха в грудь, созналась жрица, – чтобы пройти за Завесу междумирья, я отдала Праматери собственную жизнь…
- Но ты же здесь! – Агравейн окончательно перестал понимать происходящее. – Жива и здорова…
- Здесь – святая святых храма Нанданы, одно из немногих мест в мире, где можно коснуться Завесы и оказаться по ту сторону смерти. И для живых оно не предназначено. То, что ты все еще можешь находиться в этой пещере – всего лишь знак, что моя жизнь, предложенная в пользование Праматери, Всеблагая находит достойной платой за вход.
Агравейну не стало яснее, о чем говорила женщина. Он, скривившись в лице, попытался протестовать, но Шиада опередила.
- Быть Голосом Праматери – значит, быть отданным Ей пожизненно и посмертно до того, как умрешь в самом деле. Всякое Её волеизъявление воспринимать без ропота и вопросов, не знать кровной и супружеской верности, не знать своих детей и родителей. Находить в Праматери не только утешение и всю семью, как доступно всем другим служителям культа, но находить в Ней единственный шанс и единственный выбор, который у тебя есть.
Железная Грива размашисто развел руки, будто раздирая надвое сковывающие путы заклятия, и бросился к жрице, схватив за горло. Шиада вздрогнула, вцепившись в мощные пальцы на собственной шее, но не смогла даже пискнуть.
- Зачем ты это сделала?! – заорал ей в лицо Агравейн и швырнул от себя.
Картина вокруг дрогнула. Шиада попыталась подняться, но Агравейн уже снова настиг её, поймав за волосы. Воспоминание окончательно смазалось, завертевшись тысячей перемешанных красок. Надо вернуться, надо как-то вернуться, понимала жрица. Но сколько ни пыталась найти нужный путь, сколько ни отверзала Завесу, раз за разом перед ними оказывалась совсем другая тропа. Агравейн растерялся, огляделся, и в безумстве сдавил женское горло:
- ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИ ВСЕ, КАК БЫЛО!
Глаза женщины закатились, Агравейн внезапно почувствовал тяжелый, как падение звезды, удар в челюсть, а потом утратил всякое чувство реальности.
- ТЫ В СВОЕМ УМЕ?! – раздался голос над ухом Молодого короля. Немного сориентировавшись, Агравейн понял, что снова находится в гроте.
- Что здесь…
- ЭТО Я СПРАШИВАЮ, ЧТО ПРОИСХОДИТ?! – не своим голосом орал Артмаэль, с помощью Удгара оттащивший Агравейна от жрицы. – Я еще мог понять, когда нечто подобное выделывал христианский герцог, у которого она жила вне острова, но чтобы старовер поднял руку на Вторую среди жриц!! Клянусь Небом и землей, Агравейн Тандарион, ты ответишь за содеянное перед священной династией! КЛЯНУСЬ!
Агравейн не слушал.
- Праматерь Всеблагая, Шиада… - шепнул он, поддевая руку под шеей женщины и укладывая её голову себе на колени. Будто чувствуя неладное, Шиада отмахивалась.
- Арт, - позвала жрица, приходя в себя. Друид подал руку и, покачиваясь, Шиада поднялась на ноги. Мужчина приобнял жрицу, поддерживая, когда, закашливаясь, она особенно теряла чувство равновесия. Её роскошные, мерцающие в факельных огнях медно-рыжие волосы были всклокочены, а на шее уже наливались фиолетовые отметины.
Лицо Агравейна дрогнуло, он шагнул вперед и пал на колени:
- Прости, Шиада, - горячо зашептал мужчина. – Умоляю, прости! Я…
- Прости?! – Артмаэль мягко отодвинул Шиаду и загородил собой. – Ты чуть не убил её!
- Я не знаю, что на меня нашло! Я…
- На тропах нечего делать тому, кто не хозяин самому себе! Как храмовница вообще могла это допустить?!
- Арт, - сипло позвала Шиада и взяла друида за руку из-за спины. – Послушай…
- Зачем ты взяла его?! – Артмаэль обернулся со скоростью молнии. Шиада столь же быстро собралась с мыслями.
- Я надеялась, что боль от утраты сестры будет меньше, чем от потери ребенка, и взяла Агравейна. К тому же он лично хотел поквитаться за Виллину и имел право видеть лицо человека, которому положена его месть. Я думала, он справится лучше…
- Он, - непререкаемо начал Артмаэль, - обычный человек. Даже тебе, Второй среди жриц, потребовалось десять дней, чтобы научиться отличать на Тропах возможное от реального. Даже тебе, Шиада!
«Откуда он знает?!» - с злобной укоризной подумал Агравейн, не сводя глаз со жрицы.
- Не говоря о том, что Тропы Нанданы всегда – всегда! – достают из недр сущности всю грязь. Если ты чудовище, от Матери Смерти этого не скрыть, - припечатал друид.
- Шиада! – Агравейн не выдержал и, не поднимаясь с колен, потянул к женщине руки.
- Ему полагается казнь, - пригвоздил женский голос. У дальней стены стояла проснувшаяся Митаба. От былой непочтительности и будто бы равенства всех перед всеми, не осталось и тени.
Агравейн, обернувшись на голос, вскочил.
- Да! Хорошо! Пусть меня казнят! Я согласен! Но сперва я хочу поговорить с ней! – мужчина обернулся к жрице. У Шиады дрожали губы, в черных глазах плескалось сомнение. Но зато в глазах самого Агравейна больше не было ничего незнакомого.
- Арт, отведи, пожалуйста, владыку Удгара к храмовнице и сообщи о случившемся.
- Шиада, - затея показалась ему откровенно провальной. Друид подошел к жрице вплотную, отодвигая Агравейна с дороги, и положил руки женщине на плечи. – Ты уверена? – заглянул в самое дно глаз.
Жрица кивнула – мелко, несколько раз.
- Ты точно нормально себя чувствуешь? – беспокоился жрец.
- Более чем. К тому же Митаба в храме, она отведет Агравейна, когда мы закончим разговор.
Артмаэль глянул на Митабу, та согласно мотнула головой.
- А мне храмовница позволила задержаться здесь на пару дней, – закончила жрица.
- Вот как? – Артмаэль вскинул брови. – Что ж. Я буду торопиться и сразу вернусь.
Шиада кивнула. Тень Нилианы Сирин больше не колебалась и не мерцала, и, повинуясь желанию Второй среди жриц, их, наконец, оставили одних.
***
Агравейн закусил губы. Его челюсть дрожала и, казалось, он никак не мог осмелиться посмотреть Шиаде в глаза.
- Шиада, - шепнул он, отводя взор. – Мне нет прощения… и оправдания…я…
Агравейн содрогнулся всем телом: его перебили объятием.
Шиада стояла вплотную, поднимая голову, ища янтарного взгляда, по которому тосковала, когда была больше женщиной, чем жрицей. Агравейн выглядел напуганным происходящим: собственными действиями в таинственном междумирьи, своими чувствами, их встречей, её близостью.
- Шиада, - шепнул он совсем севшим голосом, не веря собственным глазам и ощущениям. – Почему? Я ведь…
Женщина коснулась пальцами его губ.
- На Дорогах Нанданы никогда нельзя быть уверенным до конца в том, что сделаешь. Артмаэль успел предотвратить беду, и больше не стоит об этом.
Агравейн с этим согласен не был. Он сжал плечи женщины, нависая, смотря почти слезно.
- Но ведь я не для того проделал весь путь, чтобы ударить тебя! Я… Шиада! – Агравейн закусил губу, не находя слов. – Не таким… не так я должен был коснуться тебя после стольких лет разлуки.
Он дотронулся ладонью до женского лица со всей нежностью, какая была ему доступна.
- Агравейн, - Шиада мотнула головой, - Тропы Нанданы…
- Не оправдывай меня! – Агравейн попросил жрицу, глядя с мольбой. – Я не для того перевернул вверх дном свою жизнь и твою родину, чтобы сейчас стать извергом и потерять все шансы!
- Но и не для того, - Шиада настойчиво поймала голову мужчины в ладони, заставляя смотреть прямо на себя, - чтобы теперь спорить. Агравейн, - произнесла женщина едва ли не по слогам, растягивая, пробуя, катая на языке.
Шиада невесомо коснулась, отодвигая отросшие за время походы вьющиеся волосы в сторону, со лба. Чтобы любоваться, ощупывать мягким, исполненным тоски и нежности взором лицо, перечерченным теперь белеющим шрамом былых битв.
- Я, - Агравейн попытался спрятать лицо, как если бы засмущался, - я…
- Ты – баловень Судьбы, - улыбнулась Шиада и, поднявшись на цыпочки, одновременно притягивая мужчину наклониться ниже, поцеловала его в щеку, где заканчивался шрам.
- Шиада, - мужчина окончательно растерялся. Столько всего было, чего он хотел и должен был сказать, о чем спросить, в чем обвинить, чем обидеть. И ничего не приходило на ум, как если бы всякое её касание, всякое легкое движение чудодейственных рук начисто лишало сознания.
- Я надеялся… я верил…
- Да, ты верил, - кивнула Шиада, немного отстраняясь, - и твоя вера, Агравейн, позволила нам оказаться здесь. Ты многое хочешь спросить и многое сказать, я чувствую, но боюсь Артмаэль вернется раньше, чем нам кажется. Не думаю, что он пойдет и обратно болотами, скорее, просто перейдет по Тропам Нанданы, едва доложится Нелле. У нас еще будет время, - опередила жрица вопрос, - рассказать друг другу все, что захочется, не переживай.
Агравейн, все еще теряясь в самом себе, в происходящем, в чувствах, навалившихся со всех сторон и особенно – изнутри, глядел на женщину с лаской, на которую прежде едва ли был горазд.
- Я не верю, что это взаправду, - признался он. – Я столько раз представлял эту встречу, столько шел к ней с тех пор, как в Орсе… Ох, погоди, ты ведь не зна…
Шиада мечтательно улыбнулась, и Агравейн вдруг примолк, давая ей слово.
- Думаешь, хоть что-то из твоей жизни прошло для меня незамеченным? – спросила жрица так искренне, что у Агравейна сжалось сердце. Он сократил между ними расстояние до несуществующего, обвил Шиаду твердой рукой и, всерьез склонившись, осторожно прикоснулся губами к её. Его разрывало на части от желания подмять жрицу под себя тут же, немедленно, сейчас! Но Агравейн замер и ждал, сводя челюсти и выжидая реакции. Ведь, если опомниться на мгновение: что между ними было? Ничего, кроме двух встреч, в первую из которых с Шиадой, пожалуй, случилась самая банальная первая любовь, да и с ним, наверное, что-то похожее. А про вторую и вспоминать тошно: сплошные упреки, ругань, крик…
Шиада улыбнулась в поцелуй, прижалась плотнее, приподнимаясь на цыпочки высоко, как могла, и обвила могучую шею тонкими руками, обернутыми в черную ткань. Агравейн вздрогнул от жеста, взвился, подскочил на ногах, распрямив колени и спину, так что теперь Шиада, зажатая одной дланью, оказалась оторванной от земли. Ловя равновесие, Агравейн неуклюже, как если бы все его мышцы разом перевило судорогами, закружился к ближайшей стене. Поцелуй выходил неловким, скомканным, просто нелепым.
Но слаще его прежде не было ни у кого из них.
Шиада чуть отстранилась, чтобы набрать воздуха. Она снова сжимала дорогое лицо обеими ладонями, разглядывая самые прекрасные в мире глаза янтарного оттенка.
От одного этого взгляда вниз живота Агравейна стекла патока удовольствия. Он с трудом вспомнил, как делать вдох, рывками втянул воздух и сказал:
- Я приехал за тобой.
Вопреки ожиданиям, Шиада сузила глаза, заежилась в его руке, будто просясь, чтобы он опустил. Агравейн послушно поставил женщину, все еще немного поддерживая – на всякий случай.
- Мне казалось, ты пришел, чтобы узнать убийцу сестры.
- Это узнавание едва не стоило тебе жизни, - Агравейн снова спохватился, с нежностью провел огромной ладонью по женской шее.
Шиада улыбнулась:
- Думаю, имей ты серьезное намерение в этом отношении, я была бы уже мертва. Ты столько раз был защитником нашей веры, Агравейн Железногривый, что я хорошо помню твою силу.
Теперь улыбнулся Агравейн: воистину. Он не стал говорить вслух, когда все подняли панику, потому что не искал себе оправданий. Однако правда была в том, что бей он серьезно, у Шиады при первом же ударе по лицу наверняка сломалась бы шея.
- Я действительно защитник веры, - подтвердил мужчина вслух, зная, что несказанное Шиада тоже наверняка чувствует. – И клянусь, если ты будешь рядом, будет намного легче выполнить то, что завещала Великая Мать.
- Агравейн, - Шиада опустила голову, пряча глаза. Как-то все неожиданно.
- Я понимаю, что нас ничего не связывает, кроме нескольких встреч в Кольдерте, которые… которые случились уже давно, но… - мужчина не мог подобрать слов, а Шиада воспользовалась паузой, чтобы прояснить нечто особенно важное:
- Ты сам в это не веришь, - сообщила жрица. – Нас свело предопределение, которое мы несли не один век! Если нас связывает лишь пара встреч, зачем ты тут?
Агравейн понял, что сморозил глупость, и ответил честно, со всей уверенностью, как мог.
- За тобой.
Шиада молчала. Настал её час теряться в себе и в сомнениях. Если сейчас она попросит храмовницу о благоволении уехать с Агравейном, разве Нелла откажет? Хотя если откажет, заявив, что Шиаде не место рядом с тем, кто поднял руку на священное – будет даже здорово, и она, Шиада, сможет остаться на острове. Но если нет, решать придется самой, и от подобной перспективы жрицу сковывал страх.
- Ты … ты больше не хочешь… быть со мной? – разочаровался Агравейн, наблюдая за женщиной.
- Я… - Шиада отчаянно искала слова. А заодно и выход из ситуации, над которой приучила себя не думать за многие годы. – Агравейн, я едва примирилась с храмовницей и понятия не имею, что она скажет на просьбу уехать. Да и мне самой, честно сказать, страшно. Чтобы вернуться на остров, я заплатила Праматери огромную цену, и едва ли готова повторить.
- О чем ты?
Толку скрывать не было. Они столько ждали этой встречи и не для того, чтобы врать или отмалчиваться.
- О своей дочери.
С ответом Агравейн не нашелся.
- И что теперь? – спросил он, вглядываясь в лицо жрицы из-под сведенных бровей.
Шиада подняла черные, как тоска, глаза и повела плечом.
- У меня нет ответа для тебя.
- Я приехал сюда за ответом о своей сестре, который уже получил. От тебя мне нужен не ответ, Шиада.
- И тем не менее, чего бы ты ни искал, у меня этого нет.
- Я пообещал иландарцам, - Агравейн надвинулся широким шагом, заставив Шиаду отступить, – ограничиться названной контрибуцией только при условии, что получу тебя. В противном случае, я сравняю Иландар с пылью, как и поклялся Тройду.
Жрица возмутилась:
- А у иландарцев было право говорить за меня? Наверняка еще Берад заявил что-нибудь в духе, что я все еще его жена! – жрица озлилась. Бросила на Агравейна краткий взгляд, от которого того пробрало до костей, и ответила сама. – Конечно. Разве мог Нирох не спрятаться за спину герцогов или королевы от всех своих проблем? Ты был доволен, когда смял старика, годного тебе в отцы?
Агравейн опешил от внезапной перемены, но, наконец, воочию увидел огромную пропасть между женщиной и жрицей, которая за годы разлуки стала еще больше.
- Ладно, - размышляя, Шиада отвернулась. – Так или иначе, я не собираюсь брать на себя ответственность за жизни чужих людей.
- Там и твои братья, - заметил Железногривый. – Это имело свой вес, когда я соглашался на меньшее, чем требовала бы моя месть.
- Мои братья – Гленн и Тирант – оказались жертвами Нироха, а до остальных, как бы дороги ни были, мне уже не может быть дела, - отрезала жрица. – Я не их сестра, я – Вторая среди жриц.
- Шиада, - с примирительным жестом Агравейн шагнул женщине, надеясь предотвратить недовольство или отказ.
Жрица отступила, ощетинившись.
- Это ты мог оказаться на Тропах Нанданы, когда Алай Далхор спустил в тебя несколько стрел, и вернуться обратно. Это ты мог пройти через марь То’он Надара, не будучи посвященным, и остаться нетронутым рукой Нанданы. Но мне не так везет. Чтобы обратиться к силе Троп, - набрав воздуха в грудь, созналась жрица, – чтобы пройти за Завесу междумирья, я отдала Праматери собственную жизнь…
- Но ты же здесь! – Агравейн окончательно перестал понимать происходящее. – Жива и здорова…
- Здесь – святая святых храма Нанданы, одно из немногих мест в мире, где можно коснуться Завесы и оказаться по ту сторону смерти. И для живых оно не предназначено. То, что ты все еще можешь находиться в этой пещере – всего лишь знак, что моя жизнь, предложенная в пользование Праматери, Всеблагая находит достойной платой за вход.
Агравейну не стало яснее, о чем говорила женщина. Он, скривившись в лице, попытался протестовать, но Шиада опередила.
- Быть Голосом Праматери – значит, быть отданным Ей пожизненно и посмертно до того, как умрешь в самом деле. Всякое Её волеизъявление воспринимать без ропота и вопросов, не знать кровной и супружеской верности, не знать своих детей и родителей. Находить в Праматери не только утешение и всю семью, как доступно всем другим служителям культа, но находить в Ней единственный шанс и единственный выбор, который у тебя есть.
