– На мой взгляд, это только добавляет им притягательности, – пожал плечами Мэд. – Считай это обычным интересом учёного. У тебя ведь наверняка тоже есть какая-то тяга к чему-нибудь, верно?
– Ну, да, ты прав, – вынужденно признал Эрленд. – Мне очень интересна история.
– Кемендумская?
– Нет, вообще история. Любого народа, племени, государства и всё такое.
– Вон оно что.
На какое-то время воцарилось молчание. Мэд принялся выкладывать книги из своей сумки и складывал их на полки. Алхимик, тем временем, снова сел за стол и, с разрешения помощника, просмотрел ещё несколько листов с записями о стригоях. Ничего нового целитель там не обнаружил – всё, что Мэд записал, Эрленд знал раньше. Некоторые моменты он мог бы даже дополнить, но решил отложить это на будущее. В молодости алхимик интересовался в первую очередь военными и кровавыми страницами истории Лоринара, и война со стригоями не стала исключением. Кое-что уже забылось, однако значительная часть сведений ещё хранилась в его памяти.
Однако Мэда больше интересовала природная сущность стригоев, судя по его заметкам. Алхимик вспомнил о том, что какое-то время даже был некий орден, который занимался изучением и истреблением стригоев. Эрленд не знал, существует ли он сейчас и не помнил, как он вообще назывался. Орден быстро прекратил свою деятельность, потому что страшные твари больше не нападали на людей, и, даже если они ещё остались, то скрываются. Сам алхимик никогда не видел стригоев, что ни капли его не расстраивало.
– Это ты в библиотеке всё нашёл? – спросил целитель, указывая на записи.
– Ага, – последовал ответ, после чего Мэд подошёл и сел на стул неподалёку. – Хотел ещё найти что-нибудь об их появлении, но этого нигде нет.
– Разумеется, нет, ведь этого никто не знает, – пожал плечами Эрленд. – Чтобы понять, откуда берутся стригои, надо вести за ними слежку. А кто рискнёт следить за этой тварью?
– Да уж, это слишком опасно, – согласился Мэд. – Эрленд, а ты знаешь что-то о них?
– Ну, кое-что знаю, но этого не хватит для того, чтобы удовлетворить твоё любопытство. Я знаю лишь поверхностные факты – не более того.
– Расскажи хотя бы их.
Эрленд вновь почувствовал облегчение – похоже, что тема «Беличьего раствора» окончательно забылась.
– Ну, повторюсь, я знаю о стригоях не так уж много, – начал алхимик. – Об их внешнем виде ты, наверняка, и сам уже в курсе.
– Это да, – подтвердил Мэд. – Но меня больше интересует сам процесс обращения.
– На этот счёт существует несколько теорий, но в их достоверности многие сомневаются, и я в том числе. Однако ни для кого не является секретом то, что стригоями становятся только люди, причём умершие.
– Кажется, для того, чтобы человек стал стригоем, его должны повесить.
– Да, это достаточно распространённое мнение. Но лично я в этом не уверен.
– Почему же? У тебя есть свои предположения?
У Мэда прямо-таки загорелись глаза, и это не ускользнуло от внимания Эрленда. Стало очевидно, что эти страшные существа являются для помощника чем-то большим, чем обычное увлечение. Эрленд ощущал нечто похожее только когда читал исторические книги. Однако интерес Мэда представлял гораздо большую опасность, нежели изучение истории алхимиком.
– Своих предположений у меня, к сожалению, нет, – ответил Эрленд. – Но я в своё время разговаривал с людьми, у которых они были. В общем, одно из таких предположений говорит о том, что стригоем может стать не только повешенный.
– Правда? – удивлённо проговорил Мэд. – А откуда тогда взялось это поверье?
– А ты сам подумай: во время нашествия стригоев их были целые полчища. Неужели, ты думаешь, что у нас так много повешенных? Да и потом, тела довольно быстро разлагаются. Отсюда следует вопрос, откуда у них столько мышц?
– Это вполне может быть магия, – предположил Мэд.
– Так-то оно так, но магия магии рознь, – покачал головой Эрленд. – Стригоев могло создать только колдовство лорланов. Но, как мы оба знаем, стригои появились спустя пятьсот с лишним лет после того, как лорланы исчезли. Ни один другой народ не смог бы создать стригоя на мой взгляд. Орочьи шаманы не умеют управлять ничем, кроме стихий. Да и то, без источника они ничего сделать не смогут. Про варау и говорить нечего.
– Да, тут с тобой не поспоришь, – вынужденно согласился Мэд, после чего подошёл к столу, налил в кружку воды и вернулся на место. – Но как тогда, по-твоему, они появляются?
– Хороший вопрос, – задумчиво проговорил алхимик. – В том, что это магия, сомнений не возникает – мёртвые просто так из могил не восстают.
– Кстати, ты так и не ответил на вопрос про поверье, – напомнил Мэд и отпил немного из кружки.
– Не ответил, потому что не знаю, – пожал плечами Эрленд. – Есть предположение, что впервые стригоя увидели вылезающим из могилы повешенного.
– Погоди, они что, прямо из могилы вылезают?
– Наверное, а как же ещё?
Мэд задумался на какое-то время. Эрленд был уверен, что своего ответа у собеседника не будет, однако всё же дал ему возможность поразмыслить. Сам алхимик решил тоже немного попить и налил себе в кружку воды. За это время Мэд не проронил ни слова, усердно о чём-то думая. Эрленд вернулся на своё место и повторил вопрос. Как он и думал, Мэд не смог предложить иного способа появления стригоев на свет.
– А что ещё ты знаешь про стригоев? – спросил Мэд.
– Кое-что слышал про то, как с ними бороться, – ответил Эрленд, делая глоток. – Вроде бы, они – очень живучие твари. Самый достоверный способ их убить – отрубить голову, а потом разделаться с телом.
– Они действительно могут жить с отрубленной головой? – удивлённо произнёс Мэд.
– Не знаю, но говорят, что так оно и есть. Но почему бы и нет? Если отрубить голову курице, то она тоже будет некоторое время бегать в предсмертной агонии. Правда, без головы стригои не в состоянии долго прожить, потому что кровоток у них, всё-таки, рабочий. Но какое-то время они продолжают размахивать своими руками и передвигаться. Кроме того, отрубить ему голову довольно сложно – сам понимаешь, что просто так стригой к себе не подпустит.
– А нет какого-нибудь стопроцентного способа?
– Не могу точно сказать. Все способы убийства стригоя заключаются в непосредственном убийстве. Хотя, я где-то читал, что во время нашествия использовали какую-то настойку, которая способна причинить стригою нестерпимую боль, но особого вреда, насколько я понял, она не наносит. Главное её преимущество заключалось в том, что в порыве ярости стригои начинали убивать не только людей, но и своих сородичей. Есть ещё один, но он несколько противоречив.
– Ты, случайно, не о снаряжении Смоугдвара говоришь? – неуверенно спросил Мэд, но в его глазах появился какой-то неестественный блеск.
– Именно о нём, – кивнул Эрленд. – Но об этом трудно говорить из-за отсутствия фактов. Ты ведь наверняка что-то знаешь о нём?
– Да, у меня даже заметки об этом есть.
Мэд тут же сорвался со своего места и стал рыться в своих записях. Через некоторое время он с довольным видом поднял один из листов и положил на стол перед Эрлендом. Алхимик попросил помощника рассказать всё, что тот знал о снаряжении Смоугдвара, решив проверить и свои, и его знания. Мэд не стал отказываться и начал длинное повествование о человеке по имени Смоугдвар.
Хотя, он был не совсем человеком – Смоугдвар являлся полукровкой. Об этом же говорит и его имя – достаточно длинное и труднопроизносимое. Мэд немного подправил это утверждение. По его словам, Смоугдвар был рождён от смешанного брака. Его мать была человеком, а отец – полукровкой. Таким образом, выходило, что даже полукровкой его называть не совсем правильно. Сами жители Латории никогда не говорят, что Смоугдвар был одним из них. Они негативно относились к подобному кровосмешению, потому и не считали этого героя полукровкой.
Кроме того, Смоугдвар никогда не был в Латории – всю свою жизнь он прожил в Кемендуме. Однако он гордился происхождением своего отца – в этом проявлялась черта полукровки. Внешность ему так же досталась от родителя-латорианина – кожа Смоугдвара была желтоватой, а кончики ушей – заострёнными. Однако же именно поэтому в Кемендуме он не смог чувствовать себя, как дома. Большую часть детства Смоугдвар провёл в одиночестве. Один из биографов Обожествлённого Героя утверждает, что именно тогда у Смоугдвара появилось желание доказать всем людям, что он был достоин гораздо большего уважения.
О детстве и юности Смоугдвара было известно очень мало, и Эрленд не услышал от Мэда ничего нового. Существует довольно много предположений о том, чем он занимался всё это время. Кто-то говорил, что Смоугдвар в эти годы тщательно изучал алхимию, уединившись в какой-нибудь деревушке. Кто-то утверждал, что Обожествлённый Герой провёл эти годы в долгих и изнурительных тренировках – учился владеть всеми видами оружия. Насколько правдивы эти догадки никто, скорее всего, никогда не узнает. Однако когда Смоугдвар заявил о себе спустя два десятка лет, он уже в совершенстве овладел стрельбой из лука, булавой и мечом. Кроме того, он не раз демонстрировал глубокие алхимические познания. Возможно, это говорило о том, что обе теории являются верными, но было трудно поверить в то, что Смоугдвар одновременно осваивал эти области. Из-за этих фактов Эрленд окончательно убедился в том, что полукровки были в разы умнее людей.
След Смоугдвара в истории напрямую был связан с нашествием полчищ стригоев. Само нашествие началось в 708 году Нового Летоисчисления. Оно пришлось на конец лета. Первой страной, которая пострадала от стригоев, стала Рессулия. Уродливые твари напали на несколько деревень, почти никого не оставив в живых. Рессулийский князь решил дать стригоям ответный бой, однако, большая часть посланной армии была истреблена. Северяне никогда не видели столько тварей в одном месте. Более того, никому из солдат в жизни не доводилось сражаться со стригоями – никто толком не знал, как их можно победить. Рессулийцы понимали, что порубив тварей на куски, они наверняка лишат их жизни, однако даже просто ранить стригоя было весьма непростой задачей. Вид умирающих собратьев повергли солдат Рессулии в ужас. Первый бой не был долгим, потому что стригои оказались практически невосприимчивыми к стрелам, а сражаться с ними врукопашную было неимоверно трудно. Северяне сдались быстро и отступили, но монстры не оставили их в покое. Большая часть солдат осталась лежать на поле их первого сражения со стригоями.
После этого было ещё несколько нападений, прежде чем о стригоях узнал король Кемендума – Сэмол IV. Поначалу, король опасался вмешиваться в это дело, потому что там было слишком много непонятных моментов. Однако стригои стали нападать и на кемендумцев – преимущественно на той части Сквозного тракта, которая проходила через Многолюдный лес. Решив, что с этим нужно что-то делать, Сэмол послал разведывательный отряд на тракт, однако никто из солдат не вернулся.
Дальнейшие несколько недель истории нашествия Мэд знал плохо. Эрленд ничем не смог восполнить его пробел. Насколько он знал, те дни были по-настоящему жуткими. Стригои нападали на людей Кемендума, Рессулии, отдельные твари добрались до Крартела, который в то время уже отделился от Стедмара. До самого Стедмара стригои не добрались – они остановились на нескольких деревнях и паре городов лайдеров. Чудища нападали без определённого порядка, поэтому защищаться от них было трудно. Однако стены крупных городов они не смогли преодолеть. Тем не менее, стригои сделали невозможным безопасный переход из одной страны в другую.
В этот момент снова появляется Смоугдвар. История умалчивает о том, каким образом он предстал перед королём Кемендума. Эрленд знал лишь то, что Смоугдвар предложил Сэмолу свою помощь, сказав, что он знал, как можно противостоять стригоям. Отсюда и начинается самая интересная часть истории. Смоугдвар собрал свой отряд из пятидесяти человек, и они отправились через весь Сквозной тракт. На месте, где отряд Героя столкнулся с монстрами, сейчас стоял памятный столб чуть в стороне от дороги. Разные историки называют разное число тварей – в общем и целом, их было около десяти. Этого было вполне достаточно для того, чтобы разорвать большую часть отряда на куски, но всё обернулось иначе. Все стригои пали от оружия людей, а отряд Смоугдвара потерял всего пять человек. Это была первая и самая значимая победа – именно с неё началось шествие Смоугдвара на пик своей славы.
Сэмол был поражён способностями Смоугдвара и тут же снова попросил его о помощи. Прежде всего, король поинтересовался, каким образом полукровке удалось победить стригоев. В ответ Смоугдвар поведал Сэмолу об одной алхимической настойке, которая вызывает нестерпимую боль у тварей. Именно эту настойку и имел в виду Эрленд, когда рассказывал Мэду о способах борьбы со стригоями. Помощник не знал эту часть истории, поэтому на какое-то время алхимику пришлось взять роль рассказчика на себя. Однако это явно было не всё, чего добился Смоугдвар, потому что его оружие тоже было необычным. Если верить историческим записям того времени, стоило полукровке ударить стригоя, как тот начинал громко рычать, и визжать, после чего он плохо контролировал свои движения. Именно в эти моменты Смоугдвар начинал молотить по чудовищу своей булавой, пока оно не умирало. Эрленд был уверен в том, что это было необычное оружие, у союзников полукровки наверняка было такое же. Возможно, тут замешана какая-то магия, но Эрленд всё же склонялся к мысли, что это был какой-нибудь очень сильный яд.
Однако у Мэда было своё предположение, которое он озвучил собеседнику:
– А что, если дело было не в яде, а в самом оружии?
– Поясни, – попросил Эрленд, наливая себе ещё воды. Его донимала небольшая жажда, которая никак не желала отступать.
– Я имею в виду то, что вполне может быть, что всё дело было именно в металле, из которого было сделано оружие Смоугдвара, – ответил Мэд.
– И какой это мог быть металл, например?
– Ртуть.
Эрленда немного удивило то, с какой уверенностью его собеседник высказывал своё предположение. Гипотеза Мэда была занятной, однако целитель, всё же, решил поспорить на этот счёт.
– Ртуть? – переспросил Эрленд, отпивая немного воды из кружки. – Хм…, предположение, конечно, интересное. Но где ты встречал ртуть в твёрдом состоянии? Это же даже не металл, кстати говоря. И я сильно сомневаюсь, что из неё можно сделать оружие – оно же попросту растечётся и отравит собственного владельца.
– Ну, во-первых, я не говорил, что оружие должно целиком состоять из ртути, – начал объяснять Мэд. – Смоугдвар, конечно, хорошо знал алхимию, но таких высот он, скорее всего, не достиг. А во-вторых, я рискну предположить, что кое-что у Смоугдвара могло получиться, если бы он работал с ртутью.
– Ты же только что сказал, что Смоугдвар не настолько хорош в алхимии, – усмехнувшись, напомнил ему Эрленд.
– Я говорил о том, чтобы создать полноценное оружие из ртути, – без колебаний парировал Мэд. – Как ты правильно заметил, это неметалл. Да и я, честно говоря, не могу представить себе оружие, целиком и полностью состоящее из ртути.
– Знаешь, может, в чём-то ты и прав. Ртуть – чрезвычайно опасная штука. Вряд ли она хорошо действует на стригоев.
– Ну, да, ты прав, – вынужденно признал Эрленд. – Мне очень интересна история.
– Кемендумская?
– Нет, вообще история. Любого народа, племени, государства и всё такое.
– Вон оно что.
На какое-то время воцарилось молчание. Мэд принялся выкладывать книги из своей сумки и складывал их на полки. Алхимик, тем временем, снова сел за стол и, с разрешения помощника, просмотрел ещё несколько листов с записями о стригоях. Ничего нового целитель там не обнаружил – всё, что Мэд записал, Эрленд знал раньше. Некоторые моменты он мог бы даже дополнить, но решил отложить это на будущее. В молодости алхимик интересовался в первую очередь военными и кровавыми страницами истории Лоринара, и война со стригоями не стала исключением. Кое-что уже забылось, однако значительная часть сведений ещё хранилась в его памяти.
Однако Мэда больше интересовала природная сущность стригоев, судя по его заметкам. Алхимик вспомнил о том, что какое-то время даже был некий орден, который занимался изучением и истреблением стригоев. Эрленд не знал, существует ли он сейчас и не помнил, как он вообще назывался. Орден быстро прекратил свою деятельность, потому что страшные твари больше не нападали на людей, и, даже если они ещё остались, то скрываются. Сам алхимик никогда не видел стригоев, что ни капли его не расстраивало.
– Это ты в библиотеке всё нашёл? – спросил целитель, указывая на записи.
– Ага, – последовал ответ, после чего Мэд подошёл и сел на стул неподалёку. – Хотел ещё найти что-нибудь об их появлении, но этого нигде нет.
– Разумеется, нет, ведь этого никто не знает, – пожал плечами Эрленд. – Чтобы понять, откуда берутся стригои, надо вести за ними слежку. А кто рискнёт следить за этой тварью?
– Да уж, это слишком опасно, – согласился Мэд. – Эрленд, а ты знаешь что-то о них?
– Ну, кое-что знаю, но этого не хватит для того, чтобы удовлетворить твоё любопытство. Я знаю лишь поверхностные факты – не более того.
– Расскажи хотя бы их.
Эрленд вновь почувствовал облегчение – похоже, что тема «Беличьего раствора» окончательно забылась.
– Ну, повторюсь, я знаю о стригоях не так уж много, – начал алхимик. – Об их внешнем виде ты, наверняка, и сам уже в курсе.
– Это да, – подтвердил Мэд. – Но меня больше интересует сам процесс обращения.
– На этот счёт существует несколько теорий, но в их достоверности многие сомневаются, и я в том числе. Однако ни для кого не является секретом то, что стригоями становятся только люди, причём умершие.
– Кажется, для того, чтобы человек стал стригоем, его должны повесить.
– Да, это достаточно распространённое мнение. Но лично я в этом не уверен.
– Почему же? У тебя есть свои предположения?
У Мэда прямо-таки загорелись глаза, и это не ускользнуло от внимания Эрленда. Стало очевидно, что эти страшные существа являются для помощника чем-то большим, чем обычное увлечение. Эрленд ощущал нечто похожее только когда читал исторические книги. Однако интерес Мэда представлял гораздо большую опасность, нежели изучение истории алхимиком.
– Своих предположений у меня, к сожалению, нет, – ответил Эрленд. – Но я в своё время разговаривал с людьми, у которых они были. В общем, одно из таких предположений говорит о том, что стригоем может стать не только повешенный.
– Правда? – удивлённо проговорил Мэд. – А откуда тогда взялось это поверье?
– А ты сам подумай: во время нашествия стригоев их были целые полчища. Неужели, ты думаешь, что у нас так много повешенных? Да и потом, тела довольно быстро разлагаются. Отсюда следует вопрос, откуда у них столько мышц?
– Это вполне может быть магия, – предположил Мэд.
– Так-то оно так, но магия магии рознь, – покачал головой Эрленд. – Стригоев могло создать только колдовство лорланов. Но, как мы оба знаем, стригои появились спустя пятьсот с лишним лет после того, как лорланы исчезли. Ни один другой народ не смог бы создать стригоя на мой взгляд. Орочьи шаманы не умеют управлять ничем, кроме стихий. Да и то, без источника они ничего сделать не смогут. Про варау и говорить нечего.
– Да, тут с тобой не поспоришь, – вынужденно согласился Мэд, после чего подошёл к столу, налил в кружку воды и вернулся на место. – Но как тогда, по-твоему, они появляются?
– Хороший вопрос, – задумчиво проговорил алхимик. – В том, что это магия, сомнений не возникает – мёртвые просто так из могил не восстают.
– Кстати, ты так и не ответил на вопрос про поверье, – напомнил Мэд и отпил немного из кружки.
– Не ответил, потому что не знаю, – пожал плечами Эрленд. – Есть предположение, что впервые стригоя увидели вылезающим из могилы повешенного.
– Погоди, они что, прямо из могилы вылезают?
– Наверное, а как же ещё?
Мэд задумался на какое-то время. Эрленд был уверен, что своего ответа у собеседника не будет, однако всё же дал ему возможность поразмыслить. Сам алхимик решил тоже немного попить и налил себе в кружку воды. За это время Мэд не проронил ни слова, усердно о чём-то думая. Эрленд вернулся на своё место и повторил вопрос. Как он и думал, Мэд не смог предложить иного способа появления стригоев на свет.
– А что ещё ты знаешь про стригоев? – спросил Мэд.
– Кое-что слышал про то, как с ними бороться, – ответил Эрленд, делая глоток. – Вроде бы, они – очень живучие твари. Самый достоверный способ их убить – отрубить голову, а потом разделаться с телом.
– Они действительно могут жить с отрубленной головой? – удивлённо произнёс Мэд.
– Не знаю, но говорят, что так оно и есть. Но почему бы и нет? Если отрубить голову курице, то она тоже будет некоторое время бегать в предсмертной агонии. Правда, без головы стригои не в состоянии долго прожить, потому что кровоток у них, всё-таки, рабочий. Но какое-то время они продолжают размахивать своими руками и передвигаться. Кроме того, отрубить ему голову довольно сложно – сам понимаешь, что просто так стригой к себе не подпустит.
– А нет какого-нибудь стопроцентного способа?
– Не могу точно сказать. Все способы убийства стригоя заключаются в непосредственном убийстве. Хотя, я где-то читал, что во время нашествия использовали какую-то настойку, которая способна причинить стригою нестерпимую боль, но особого вреда, насколько я понял, она не наносит. Главное её преимущество заключалось в том, что в порыве ярости стригои начинали убивать не только людей, но и своих сородичей. Есть ещё один, но он несколько противоречив.
– Ты, случайно, не о снаряжении Смоугдвара говоришь? – неуверенно спросил Мэд, но в его глазах появился какой-то неестественный блеск.
– Именно о нём, – кивнул Эрленд. – Но об этом трудно говорить из-за отсутствия фактов. Ты ведь наверняка что-то знаешь о нём?
– Да, у меня даже заметки об этом есть.
Мэд тут же сорвался со своего места и стал рыться в своих записях. Через некоторое время он с довольным видом поднял один из листов и положил на стол перед Эрлендом. Алхимик попросил помощника рассказать всё, что тот знал о снаряжении Смоугдвара, решив проверить и свои, и его знания. Мэд не стал отказываться и начал длинное повествование о человеке по имени Смоугдвар.
Хотя, он был не совсем человеком – Смоугдвар являлся полукровкой. Об этом же говорит и его имя – достаточно длинное и труднопроизносимое. Мэд немного подправил это утверждение. По его словам, Смоугдвар был рождён от смешанного брака. Его мать была человеком, а отец – полукровкой. Таким образом, выходило, что даже полукровкой его называть не совсем правильно. Сами жители Латории никогда не говорят, что Смоугдвар был одним из них. Они негативно относились к подобному кровосмешению, потому и не считали этого героя полукровкой.
Кроме того, Смоугдвар никогда не был в Латории – всю свою жизнь он прожил в Кемендуме. Однако он гордился происхождением своего отца – в этом проявлялась черта полукровки. Внешность ему так же досталась от родителя-латорианина – кожа Смоугдвара была желтоватой, а кончики ушей – заострёнными. Однако же именно поэтому в Кемендуме он не смог чувствовать себя, как дома. Большую часть детства Смоугдвар провёл в одиночестве. Один из биографов Обожествлённого Героя утверждает, что именно тогда у Смоугдвара появилось желание доказать всем людям, что он был достоин гораздо большего уважения.
О детстве и юности Смоугдвара было известно очень мало, и Эрленд не услышал от Мэда ничего нового. Существует довольно много предположений о том, чем он занимался всё это время. Кто-то говорил, что Смоугдвар в эти годы тщательно изучал алхимию, уединившись в какой-нибудь деревушке. Кто-то утверждал, что Обожествлённый Герой провёл эти годы в долгих и изнурительных тренировках – учился владеть всеми видами оружия. Насколько правдивы эти догадки никто, скорее всего, никогда не узнает. Однако когда Смоугдвар заявил о себе спустя два десятка лет, он уже в совершенстве овладел стрельбой из лука, булавой и мечом. Кроме того, он не раз демонстрировал глубокие алхимические познания. Возможно, это говорило о том, что обе теории являются верными, но было трудно поверить в то, что Смоугдвар одновременно осваивал эти области. Из-за этих фактов Эрленд окончательно убедился в том, что полукровки были в разы умнее людей.
След Смоугдвара в истории напрямую был связан с нашествием полчищ стригоев. Само нашествие началось в 708 году Нового Летоисчисления. Оно пришлось на конец лета. Первой страной, которая пострадала от стригоев, стала Рессулия. Уродливые твари напали на несколько деревень, почти никого не оставив в живых. Рессулийский князь решил дать стригоям ответный бой, однако, большая часть посланной армии была истреблена. Северяне никогда не видели столько тварей в одном месте. Более того, никому из солдат в жизни не доводилось сражаться со стригоями – никто толком не знал, как их можно победить. Рессулийцы понимали, что порубив тварей на куски, они наверняка лишат их жизни, однако даже просто ранить стригоя было весьма непростой задачей. Вид умирающих собратьев повергли солдат Рессулии в ужас. Первый бой не был долгим, потому что стригои оказались практически невосприимчивыми к стрелам, а сражаться с ними врукопашную было неимоверно трудно. Северяне сдались быстро и отступили, но монстры не оставили их в покое. Большая часть солдат осталась лежать на поле их первого сражения со стригоями.
После этого было ещё несколько нападений, прежде чем о стригоях узнал король Кемендума – Сэмол IV. Поначалу, король опасался вмешиваться в это дело, потому что там было слишком много непонятных моментов. Однако стригои стали нападать и на кемендумцев – преимущественно на той части Сквозного тракта, которая проходила через Многолюдный лес. Решив, что с этим нужно что-то делать, Сэмол послал разведывательный отряд на тракт, однако никто из солдат не вернулся.
Дальнейшие несколько недель истории нашествия Мэд знал плохо. Эрленд ничем не смог восполнить его пробел. Насколько он знал, те дни были по-настоящему жуткими. Стригои нападали на людей Кемендума, Рессулии, отдельные твари добрались до Крартела, который в то время уже отделился от Стедмара. До самого Стедмара стригои не добрались – они остановились на нескольких деревнях и паре городов лайдеров. Чудища нападали без определённого порядка, поэтому защищаться от них было трудно. Однако стены крупных городов они не смогли преодолеть. Тем не менее, стригои сделали невозможным безопасный переход из одной страны в другую.
В этот момент снова появляется Смоугдвар. История умалчивает о том, каким образом он предстал перед королём Кемендума. Эрленд знал лишь то, что Смоугдвар предложил Сэмолу свою помощь, сказав, что он знал, как можно противостоять стригоям. Отсюда и начинается самая интересная часть истории. Смоугдвар собрал свой отряд из пятидесяти человек, и они отправились через весь Сквозной тракт. На месте, где отряд Героя столкнулся с монстрами, сейчас стоял памятный столб чуть в стороне от дороги. Разные историки называют разное число тварей – в общем и целом, их было около десяти. Этого было вполне достаточно для того, чтобы разорвать большую часть отряда на куски, но всё обернулось иначе. Все стригои пали от оружия людей, а отряд Смоугдвара потерял всего пять человек. Это была первая и самая значимая победа – именно с неё началось шествие Смоугдвара на пик своей славы.
Сэмол был поражён способностями Смоугдвара и тут же снова попросил его о помощи. Прежде всего, король поинтересовался, каким образом полукровке удалось победить стригоев. В ответ Смоугдвар поведал Сэмолу об одной алхимической настойке, которая вызывает нестерпимую боль у тварей. Именно эту настойку и имел в виду Эрленд, когда рассказывал Мэду о способах борьбы со стригоями. Помощник не знал эту часть истории, поэтому на какое-то время алхимику пришлось взять роль рассказчика на себя. Однако это явно было не всё, чего добился Смоугдвар, потому что его оружие тоже было необычным. Если верить историческим записям того времени, стоило полукровке ударить стригоя, как тот начинал громко рычать, и визжать, после чего он плохо контролировал свои движения. Именно в эти моменты Смоугдвар начинал молотить по чудовищу своей булавой, пока оно не умирало. Эрленд был уверен в том, что это было необычное оружие, у союзников полукровки наверняка было такое же. Возможно, тут замешана какая-то магия, но Эрленд всё же склонялся к мысли, что это был какой-нибудь очень сильный яд.
Однако у Мэда было своё предположение, которое он озвучил собеседнику:
– А что, если дело было не в яде, а в самом оружии?
– Поясни, – попросил Эрленд, наливая себе ещё воды. Его донимала небольшая жажда, которая никак не желала отступать.
– Я имею в виду то, что вполне может быть, что всё дело было именно в металле, из которого было сделано оружие Смоугдвара, – ответил Мэд.
– И какой это мог быть металл, например?
– Ртуть.
Эрленда немного удивило то, с какой уверенностью его собеседник высказывал своё предположение. Гипотеза Мэда была занятной, однако целитель, всё же, решил поспорить на этот счёт.
– Ртуть? – переспросил Эрленд, отпивая немного воды из кружки. – Хм…, предположение, конечно, интересное. Но где ты встречал ртуть в твёрдом состоянии? Это же даже не металл, кстати говоря. И я сильно сомневаюсь, что из неё можно сделать оружие – оно же попросту растечётся и отравит собственного владельца.
– Ну, во-первых, я не говорил, что оружие должно целиком состоять из ртути, – начал объяснять Мэд. – Смоугдвар, конечно, хорошо знал алхимию, но таких высот он, скорее всего, не достиг. А во-вторых, я рискну предположить, что кое-что у Смоугдвара могло получиться, если бы он работал с ртутью.
– Ты же только что сказал, что Смоугдвар не настолько хорош в алхимии, – усмехнувшись, напомнил ему Эрленд.
– Я говорил о том, чтобы создать полноценное оружие из ртути, – без колебаний парировал Мэд. – Как ты правильно заметил, это неметалл. Да и я, честно говоря, не могу представить себе оружие, целиком и полностью состоящее из ртути.
– Знаешь, может, в чём-то ты и прав. Ртуть – чрезвычайно опасная штука. Вряд ли она хорошо действует на стригоев.
