Дурон благодарно смотрел на брата, а в его глазах была плохо скрываемая радость от того, что у него, наконец, получилось достучаться до головы Агрона.
Вокруг близнецов чувствовалась какая-то непонятная сила, которая заражала всех, кто стоял рядом, и передавалась дальше. Щитоносцы переглядывались, и на их лицах уже не было видно неуверенности. Кациллоны не спускали глаз с братьев, внимая каждому сказанному слову. Худой боец из соседней камеры переговаривался со своими такими же щуплыми сокамерниками. С другой стороны сидели ничем не примечательные бойцы, и тоже говорили о том, что услышали от братьев-чемпионов. Не осталось ни одного лайдера, который усомнился бы в том, что дух восстания жив, и ему ещё рано умирать.
– Так что, – продолжил Агрон, окинув взглядом бойцов, – вы действительно хотите сражаться и умирать на потеху стедмарцам? Вы хотите, чтобы они смеялись над тем, как мы убиваем друг друга? Хотите доставить им удовольствие? Так можете прямо сейчас разбежаться и врезаться башкой в стену. Всё лучше, чем снова видеть эти поганые, довольные рожи грёбаных стедмарцев.
– А что ты предлагаешь? – вновь заговорил щитоносец. – Просто не выходить на Арену и ждать, пока нас проткнут копья стражи?
– Нет, мы обязаны выйти на Арену, – сказал Дурон, встав плечом к плечу с братом. – Но от кого зависит, какое зрелище увидят стедмарцы?
Снова лёгкий шумок, но уже совсем другой. В тихих голосах десятков бойцов уже слышалась окрепшая уверенность, проникающая в грудь каждого лайдера.
– Верно, только от нас – бойцов, – продолжал Дурон. – Мы выйдем на проклятую Арену. Но эти твари не увидят того, зачем пришли. Они увидят лишь лайдеров, которые отказываются повиноваться. Лайдеров, которые не хотят быть рабами.
– Нас убьют, если мы не будем сражаться, – голос кациллона со шрамом слегка ослаб, будто он от всей души не хотел говорить этих слов. – Последнему десятку выживших обещали свободу. Тех, кто откажется биться, повесят или отрубят им головы.
– Да, именно так они поступят, если сражаться откажется несколько человек, – кивнул Агрон, подхватив мысль брата. – Но они не посмеют убить нас всех. Это же открытие второй по величине Арены, так? Неужели губернатор привёз сюда свежие куски мяса? Разве он не хотел устроить зрелище?
Ответом ему было молчание, прерываемое перешёптыванием. Близнецы пришли к выводу, что здесь собрались бойцы, проведшие не один бой, даже не один десяток сражений.
– Я так и думал, – усмехнулся Агрон. – А представьте, что будет с губернатором и зрителями, если они узнают, что в их руках оказались братья-чемпионы? Да они свои глотки сорвут от крика. Но я хочу только одного – чтобы эти крики сменились воплями гнева. Не знаю, как вы, но братья-чемпионы больше не собираются убивать своих соотечественников, лишь бы стедмарцы были довольны.
Агрон и Дурон продолжали осматривать своих сокамерников и остальных бойцов. Они не могли поверить в то, что видели перед собой. Близнецы не усмотрели ни одного лица, взгляд которого смотрел бы в пол, погружённый в мрачные мысли. Они видели людей, в глазах которых светилась решимость. Та самая решимость, с которой они три года назад сделали первый шаг, приведший к лавине, заставившей содрогнуться весь Стедмар. В голове Агрона была только одна мысль: у них получилось. Они смогли зажечь огни в душах своих соотечественников, как это когда-то сделал Катрапс. Агрон корил себя за то, что он усомнился в своих силах и собирался забыть о деле, которое ни в коем случае нельзя было забрасывать. И он был благодарен Дурону за то, что тот не позволил забыть о том, за что они сражались долгие три года.
Рёв толпы был хорошо слышен даже через толстые стены коридора, по которому вели бойцов. Агрон шёл с гулко бьющимся сердцем весь в предвкушении грядущего представления. Его тело покрывала короткая туника с надетой поверх кольчугой. Сандалии сменились тяжёлыми кожаными башмаками и поножами. Левая рука держала щит средних размеров, правая – боевой топор. Одна лишь голова была без защиты, чтобы братьев мог узнать глава города.
Коридор закончился большой решётчатой дверью, около которой бойцы остановились. Агрон уже не в первый раз почувствовал, как его горло пересохло. Однако стоящие позади него лайдеры источали огромную уверенность в близнецах, которые находились во главе. Это чувство не позволяло Агрону даже допустить мысль о том, что у них ничего не выйдет. Лайдер глубоко вздохнул, после чего оратор Арены призвал публику к тишине. Судя по всему, сейчас должны были объявить выход бойцов. Через несколько секунд оратор заговорил:
– Вы себе представить не можете, какое зрелище вас ожидает! Наш губернатор, Тимериус Пиктий, собрал здесь только лучших бойцов со всего Стедмара! Однако и это ещё не всё! В его руках оказались бойцы, которые были среди восставших! Рукоплещите же! Перед вами знаменитые БРАТЬЯ-ЧЕМПИОНЫ!!!
Радость толпы нельзя было передать словами. Тем злораднее усмехнулись Агрон и Дурон, бросив друг на друга взгляды, полные предвкушения. Решётчатая дверь начала медленно подниматься. Братья глубоко выдохнули и сделали первые шаги к выходу на Арену. Они не смели обернуться назад, потому что знали – за ними идут те, кто был готов плюнуть в лица стедмарцев, жаждущих представления. Когда дверь, наконец, поднялась на достаточную высоту, близнецы ступили на песчаную поверхность Арены.
Яркое солнце тут же ударило им в глаза, поэтому оба лайдера прищурились. Трибуны ревели от возбуждения, сотрясая стены Арены. Братья быстро переглянулись и безмолвно решили сыграть на публику. Агрон и Дурон сделали ещё несколько шагов и подняли вверх руки, повернувшись лицами к трибунам. Толпа буквально взорвалась от криков и пожеланий убить побольше бойцов. Близнецы снова повернулись к центру Арены и дождались, когда к ним подойдут их соотечественники. По всем краям поля битвы открылись ещё пять дверей, выпуская бойцов на песчаную землю. Агрон так и не узнал, сколько всего бойцов собрал здесь губернатор – по самым смелым предположениям, сегодня должны были сразиться не меньше шести сотен лайдеров самых разных ролей.
Когда все бойцы вышли на Арену, раздался сигнал к началу схватки. Агрон уже не слышал, что именно говорил оратор – он начал идти навстречу остальным бойцам. В одном помещении с братьями сидели далеко не все лайдеры, вышедшие сейчас на Арену, однако каждый из них пообещал донести их план до остальных. Агрону очень хотелось верить, что ему не придётся сегодня проливать кровь своих соотечественников. Но сейчас не было времени думать об этом – он перешёл с шага на бег.
За месяцы путешествий без щита рука отвыкла от его тяжести, но ощущать его в кисти было приятно. Тело прекрасно помнило это волнующее чувство выхода на песчаную землю Арены, а сердце было в предвкушении их триумфа. Он не мог сомневаться в своих собратьях. Ему не было позволено допустить хотя бы на один миг, что их предадут ради мнимой свободы. Агрон продолжал бежать, смотря чётко перед собой. Расстояние между бойцами стремительно сокращалось – братья уже могли хорошо слышать боевые вопли других бойцов. До стычки оставалось совсем чуть-чуть.
Агрон набрал в лёгкие побольше воздуха и громко рявкнул сигнал на остановку. Группа бойцов, что были с близнецами, резко затормозила, подняв оружие вверх. Остальные пять групп последовали их примеру, но перед полной остановкой один из щитоносцев замахнулся своим шипованным щитом и сильно ударил бойца, находящегося рядом с собой. Голова поверженного лайдера тут же откинулась назад, и он рухнул на песок, окропив его кровью. Где-то слева упал ещё один боец, горло которого проткнул трезубец трилодаксия. Вслед за ним из общей кучи выпало ещё около полутора десятка человек, поверженные лайдерами, которые поверили братьям. Когда Агрон и Дурон поняли, что больше никто не собирается умирать, они одновременно отдали команду, и несколько сотен бойцов образовали плотный круг, выставив перед собой щиты и копья. Все, кто оказался внутри круга, либо не имели длинного оружия, либо были бойцами дальнего боя.
– Что это было? – спросил Агрон щитоносца, первым убившего лайдера на Арене.
– Они не с нами, – коротко ответил тот, повернувшись к трибунам.
Какое-то время толпа молчала, не понимая, что сейчас происходило на Арене. Несмотря на большое расстояние, Агрон смог разглядеть губернатора, имя которого он уже забыл. Тот вскочил со своего места и смотрел на бойцов, которые не собирались продолжать радовать публику. Зрители, тем временем, начали недовольно роптать. Всё чаще слышались улюлюканья и разгневанный гогот. Агрон и Дурон улыбались, видя всё это недовольство.
«Как тебе такое представление, сукин сын?» – пронеслось в голове Агрона.
Совсем скоро толпа начала вопить во все тысячи глоток, требуя обещанного зрелища. Помимо братьев злорадные улыбки появились на лицах всех бойцов. Когда-то Агрон боялся гнева зрителей, потому что это означало смерть. Сейчас же ему доставляло истинное наслаждение видеть растущее негодование стедмарцев. Казалось, от их криков сами стены Арены содрогались и грозили разрушиться до основания.
Однако же самым озлобленным из всех зрителей был губернатор. Агрон очень жалел, что не мог рассмотреть его лицо, которое наверняка перекосило от нанесённого оскорбления. Оратор пытался завести толпу и угрожать бойцам, но его попытки были тщетными. Лайдеры готовы были ликовать, видя тот гнев, который они сами вызвали. Однако всё ещё не было известно, как с ними поступят после подобной выходки. Агрон был уверен, что губернатор не убьёт бойцов, иначе они никогда не получат обещанного зрелища. Кроме того, за убийство лайдеров, проявивших себя на Арене, его возненавидят все остальные стедмарцы, в первую очередь те, кто жил в Ильдаросе, потому что значительная часть бойцов была привезена именно оттуда.
Наконец, ожидание подошло к концу. Под яростные вопли толпы губернатор подозвал к себе оратора и что-то ему сказал. Над трибунами вновь раздался громогласный звук голоса оратора, который выразил восхищение стойкостью и смелостью бойцов. Эти слова заставили Агрона впасть в ступор. Он ожидал чего угодно, но не такого отношения к лайдерам, отказавшимся выступать на Арене.
Однако следующие слова оратора ещё больше удивили всех бойцов без исключения. Он объявил, что лайдеры заслужили свободу, и все они могут пройти по коридорам Арены и покинуть Ирелию. Выставленные по краю круга копья чуть дрогнули, но бойцы не посмели покинуть строй. Лица лайдеров, находящихся внутри круга, были обращены к братьям-чемпионам, ожидая их приказов. Близнецы переглянулись, усиленно размышляя, что же им сейчас делать.
– Пойдём на выход, – проговорил Агрон, обежав взглядом трибуны. – Не вечно же нам тут стоять.
– Ты же это несерьёзно? – спросил трилодаксий, одним из первых убивший несогласных лайдеров. – Они нас не отпустят, это же немыслимо.
– Знаю, что не отпустят, – кивнул Агрон. – Поэтому оружие и доспехи не снимать.
– Нам в любом случае несдобровать, – продолжил за брата Дурон. – Двигаемся к выходу – не будем заставлять богов ждать.
Круг бойцов постепенно расформировался, превратившись в плотную линию. Агрон и Дурон шли одними из первых, однако во главу шествия им встать не позволили. Перед ними шёл ряд из пяти щитоносцев. Мышцы пятерых великанов были напряжены, а походка была осторожной. Они были готовы в любой момент поднять свои тяжёлые щиты, чтобы прикрыть себя и братьев-чемпионов в случае внезапной атаки. Никто не говорил великанам о том, что бойцы будут сражаться с солдатами империи, но они это поняли без слов. Просто так отдавать свои жизни лайдеры не собирались – большая часть уже смирилась с тем, что этот небольшой триумф был последним перед неминуемой смертью.
На выходе из коридора бойцов встретили войска Стедмара, однако они не были настроены на битву. Солдаты даже не стали требовать сложить оружие, чтобы отпустить лайдеров без защиты. В голове Агрона всё сильнее крепла мысль о том, что их освобождают не просто так, если вообще собирались освобождать. Больше уверенности в этом придавали осклабленные лица стедмарцев, которые время от времени ядовито усмехались. В какой-то момент Агрон подумал о том, что их могут осыпать стрелами с крыш, поэтому шепнул всем, кто был поблизости, посматривать наверх. Но от этого вновь не было никакого толка – крыши домов были абсолютно пустыми. Солдаты в это время продолжали посмеиваться над шествием бойцов, не понимающих, куда они идут.
– Правильно делаете, что боитесь, – крикнул лайдерам один из стедмарцев. – Губернатор хотел увидеть представление, и он его увидит.
Презрительно стрельнув глазами в солдата, Агрон ощутил какую-то непонятную тяжесть. Куда он вёл своих соотечественников? Этот вопрос не покидал его голову до самого подхода к воротам Ирелии. Он полностью потерял бдительность, не замечая ничего, что происходило вокруг. Агрону стало по-настоящему страшно, потому что в сложившейся ситуации были виноваты лишь они с Дуроном. Невыносимый груз всё сильнее давил на плечи. Лайдер ничего не понимал, а от этого становилось ещё хуже.
Наконец, бойцы оказались перед воротами Ирелии. Саму решётку и огромные двери не открыли – вместо этого лайдерам предоставили возможность выйти через узкий проход в воротах. Сжав свою линию, они стали покидать город по двое. Едва Агрон и Дурон вышли за пределы Ирелии, они вновь впали в ступор. За воротами не было ничего, что могло бы сойти за будущее поле для представления. Всё ещё пребывая в смятении, братья переглянулись и стали осматривать местность вокруг, ожидая выхода всех бойцов. Это заняло достаточно много времени, однако никто из лайдеров всё ещё не понимал, что для них приготовил губернатор.
Бойцы переговаривались ещё некоторое время, прежде чем один из них привлёк общее внимание, указав в сторону пригорода. Обернувшись туда, Агрон увидел огромную толпу своих соотечественников, которые мчались к Ирелии. Среди них были и мужчины, и женщины, и дети. В какой-то момент Агрон ужаснулся, решив, что губернатор заставит бойцов убивать жителей пригорода, и приготовился отдать приказ не подчиняться прихоти стедмарцев. На стенах города стали появляться солдаты, и среди них получилось рассмотреть губернатора с самодовольной улыбкой, что ещё больше обеспокоило Агрона.
– Что случилось? – спросил светловолосый кациллон у лайдеров, уже достигших стен города. – Куда вы все бежите?
– Идут кентавры! – крикнул мужчина, запыхавшись от быстрого бега. – Глашатай губернатора сказал, что мы должны как можно скорее добраться до Ирелии, если хотим жить! Подождите-ка… вы бойцы Арены?
«Ублюдок», – стиснув зубы, подумал Агрон, обернувшись в сторону губернатора. Тот тоже нашёл его взглядом и, ухмыльнувшись, отсалютовал ему кубком.
– Какие кентавры, о чём вы? – вновь спросил кациллон у мужчины, но ему ответил Агрон.
– Кентавры в последнее время вели себя странно, – его голос срывался от закипающей злости и ярости. – Они уже нападали на деревни стедмарцев и на остатки нашего войска. Сучий выродок, чтоб тебя стрелой продырявили!!!
Последние слова Агрон посвятил губернатору, который лишь вновь усмехнулся. Теперь всем бойцам стало ясно, зачем их вывели из города.
Вокруг близнецов чувствовалась какая-то непонятная сила, которая заражала всех, кто стоял рядом, и передавалась дальше. Щитоносцы переглядывались, и на их лицах уже не было видно неуверенности. Кациллоны не спускали глаз с братьев, внимая каждому сказанному слову. Худой боец из соседней камеры переговаривался со своими такими же щуплыми сокамерниками. С другой стороны сидели ничем не примечательные бойцы, и тоже говорили о том, что услышали от братьев-чемпионов. Не осталось ни одного лайдера, который усомнился бы в том, что дух восстания жив, и ему ещё рано умирать.
– Так что, – продолжил Агрон, окинув взглядом бойцов, – вы действительно хотите сражаться и умирать на потеху стедмарцам? Вы хотите, чтобы они смеялись над тем, как мы убиваем друг друга? Хотите доставить им удовольствие? Так можете прямо сейчас разбежаться и врезаться башкой в стену. Всё лучше, чем снова видеть эти поганые, довольные рожи грёбаных стедмарцев.
– А что ты предлагаешь? – вновь заговорил щитоносец. – Просто не выходить на Арену и ждать, пока нас проткнут копья стражи?
– Нет, мы обязаны выйти на Арену, – сказал Дурон, встав плечом к плечу с братом. – Но от кого зависит, какое зрелище увидят стедмарцы?
Снова лёгкий шумок, но уже совсем другой. В тихих голосах десятков бойцов уже слышалась окрепшая уверенность, проникающая в грудь каждого лайдера.
– Верно, только от нас – бойцов, – продолжал Дурон. – Мы выйдем на проклятую Арену. Но эти твари не увидят того, зачем пришли. Они увидят лишь лайдеров, которые отказываются повиноваться. Лайдеров, которые не хотят быть рабами.
– Нас убьют, если мы не будем сражаться, – голос кациллона со шрамом слегка ослаб, будто он от всей души не хотел говорить этих слов. – Последнему десятку выживших обещали свободу. Тех, кто откажется биться, повесят или отрубят им головы.
– Да, именно так они поступят, если сражаться откажется несколько человек, – кивнул Агрон, подхватив мысль брата. – Но они не посмеют убить нас всех. Это же открытие второй по величине Арены, так? Неужели губернатор привёз сюда свежие куски мяса? Разве он не хотел устроить зрелище?
Ответом ему было молчание, прерываемое перешёптыванием. Близнецы пришли к выводу, что здесь собрались бойцы, проведшие не один бой, даже не один десяток сражений.
– Я так и думал, – усмехнулся Агрон. – А представьте, что будет с губернатором и зрителями, если они узнают, что в их руках оказались братья-чемпионы? Да они свои глотки сорвут от крика. Но я хочу только одного – чтобы эти крики сменились воплями гнева. Не знаю, как вы, но братья-чемпионы больше не собираются убивать своих соотечественников, лишь бы стедмарцы были довольны.
Агрон и Дурон продолжали осматривать своих сокамерников и остальных бойцов. Они не могли поверить в то, что видели перед собой. Близнецы не усмотрели ни одного лица, взгляд которого смотрел бы в пол, погружённый в мрачные мысли. Они видели людей, в глазах которых светилась решимость. Та самая решимость, с которой они три года назад сделали первый шаг, приведший к лавине, заставившей содрогнуться весь Стедмар. В голове Агрона была только одна мысль: у них получилось. Они смогли зажечь огни в душах своих соотечественников, как это когда-то сделал Катрапс. Агрон корил себя за то, что он усомнился в своих силах и собирался забыть о деле, которое ни в коем случае нельзя было забрасывать. И он был благодарен Дурону за то, что тот не позволил забыть о том, за что они сражались долгие три года.
***
Рёв толпы был хорошо слышен даже через толстые стены коридора, по которому вели бойцов. Агрон шёл с гулко бьющимся сердцем весь в предвкушении грядущего представления. Его тело покрывала короткая туника с надетой поверх кольчугой. Сандалии сменились тяжёлыми кожаными башмаками и поножами. Левая рука держала щит средних размеров, правая – боевой топор. Одна лишь голова была без защиты, чтобы братьев мог узнать глава города.
Коридор закончился большой решётчатой дверью, около которой бойцы остановились. Агрон уже не в первый раз почувствовал, как его горло пересохло. Однако стоящие позади него лайдеры источали огромную уверенность в близнецах, которые находились во главе. Это чувство не позволяло Агрону даже допустить мысль о том, что у них ничего не выйдет. Лайдер глубоко вздохнул, после чего оратор Арены призвал публику к тишине. Судя по всему, сейчас должны были объявить выход бойцов. Через несколько секунд оратор заговорил:
– Вы себе представить не можете, какое зрелище вас ожидает! Наш губернатор, Тимериус Пиктий, собрал здесь только лучших бойцов со всего Стедмара! Однако и это ещё не всё! В его руках оказались бойцы, которые были среди восставших! Рукоплещите же! Перед вами знаменитые БРАТЬЯ-ЧЕМПИОНЫ!!!
Радость толпы нельзя было передать словами. Тем злораднее усмехнулись Агрон и Дурон, бросив друг на друга взгляды, полные предвкушения. Решётчатая дверь начала медленно подниматься. Братья глубоко выдохнули и сделали первые шаги к выходу на Арену. Они не смели обернуться назад, потому что знали – за ними идут те, кто был готов плюнуть в лица стедмарцев, жаждущих представления. Когда дверь, наконец, поднялась на достаточную высоту, близнецы ступили на песчаную поверхность Арены.
Яркое солнце тут же ударило им в глаза, поэтому оба лайдера прищурились. Трибуны ревели от возбуждения, сотрясая стены Арены. Братья быстро переглянулись и безмолвно решили сыграть на публику. Агрон и Дурон сделали ещё несколько шагов и подняли вверх руки, повернувшись лицами к трибунам. Толпа буквально взорвалась от криков и пожеланий убить побольше бойцов. Близнецы снова повернулись к центру Арены и дождались, когда к ним подойдут их соотечественники. По всем краям поля битвы открылись ещё пять дверей, выпуская бойцов на песчаную землю. Агрон так и не узнал, сколько всего бойцов собрал здесь губернатор – по самым смелым предположениям, сегодня должны были сразиться не меньше шести сотен лайдеров самых разных ролей.
Когда все бойцы вышли на Арену, раздался сигнал к началу схватки. Агрон уже не слышал, что именно говорил оратор – он начал идти навстречу остальным бойцам. В одном помещении с братьями сидели далеко не все лайдеры, вышедшие сейчас на Арену, однако каждый из них пообещал донести их план до остальных. Агрону очень хотелось верить, что ему не придётся сегодня проливать кровь своих соотечественников. Но сейчас не было времени думать об этом – он перешёл с шага на бег.
За месяцы путешествий без щита рука отвыкла от его тяжести, но ощущать его в кисти было приятно. Тело прекрасно помнило это волнующее чувство выхода на песчаную землю Арены, а сердце было в предвкушении их триумфа. Он не мог сомневаться в своих собратьях. Ему не было позволено допустить хотя бы на один миг, что их предадут ради мнимой свободы. Агрон продолжал бежать, смотря чётко перед собой. Расстояние между бойцами стремительно сокращалось – братья уже могли хорошо слышать боевые вопли других бойцов. До стычки оставалось совсем чуть-чуть.
Агрон набрал в лёгкие побольше воздуха и громко рявкнул сигнал на остановку. Группа бойцов, что были с близнецами, резко затормозила, подняв оружие вверх. Остальные пять групп последовали их примеру, но перед полной остановкой один из щитоносцев замахнулся своим шипованным щитом и сильно ударил бойца, находящегося рядом с собой. Голова поверженного лайдера тут же откинулась назад, и он рухнул на песок, окропив его кровью. Где-то слева упал ещё один боец, горло которого проткнул трезубец трилодаксия. Вслед за ним из общей кучи выпало ещё около полутора десятка человек, поверженные лайдерами, которые поверили братьям. Когда Агрон и Дурон поняли, что больше никто не собирается умирать, они одновременно отдали команду, и несколько сотен бойцов образовали плотный круг, выставив перед собой щиты и копья. Все, кто оказался внутри круга, либо не имели длинного оружия, либо были бойцами дальнего боя.
– Что это было? – спросил Агрон щитоносца, первым убившего лайдера на Арене.
– Они не с нами, – коротко ответил тот, повернувшись к трибунам.
Какое-то время толпа молчала, не понимая, что сейчас происходило на Арене. Несмотря на большое расстояние, Агрон смог разглядеть губернатора, имя которого он уже забыл. Тот вскочил со своего места и смотрел на бойцов, которые не собирались продолжать радовать публику. Зрители, тем временем, начали недовольно роптать. Всё чаще слышались улюлюканья и разгневанный гогот. Агрон и Дурон улыбались, видя всё это недовольство.
«Как тебе такое представление, сукин сын?» – пронеслось в голове Агрона.
Совсем скоро толпа начала вопить во все тысячи глоток, требуя обещанного зрелища. Помимо братьев злорадные улыбки появились на лицах всех бойцов. Когда-то Агрон боялся гнева зрителей, потому что это означало смерть. Сейчас же ему доставляло истинное наслаждение видеть растущее негодование стедмарцев. Казалось, от их криков сами стены Арены содрогались и грозили разрушиться до основания.
Однако же самым озлобленным из всех зрителей был губернатор. Агрон очень жалел, что не мог рассмотреть его лицо, которое наверняка перекосило от нанесённого оскорбления. Оратор пытался завести толпу и угрожать бойцам, но его попытки были тщетными. Лайдеры готовы были ликовать, видя тот гнев, который они сами вызвали. Однако всё ещё не было известно, как с ними поступят после подобной выходки. Агрон был уверен, что губернатор не убьёт бойцов, иначе они никогда не получат обещанного зрелища. Кроме того, за убийство лайдеров, проявивших себя на Арене, его возненавидят все остальные стедмарцы, в первую очередь те, кто жил в Ильдаросе, потому что значительная часть бойцов была привезена именно оттуда.
Наконец, ожидание подошло к концу. Под яростные вопли толпы губернатор подозвал к себе оратора и что-то ему сказал. Над трибунами вновь раздался громогласный звук голоса оратора, который выразил восхищение стойкостью и смелостью бойцов. Эти слова заставили Агрона впасть в ступор. Он ожидал чего угодно, но не такого отношения к лайдерам, отказавшимся выступать на Арене.
Однако следующие слова оратора ещё больше удивили всех бойцов без исключения. Он объявил, что лайдеры заслужили свободу, и все они могут пройти по коридорам Арены и покинуть Ирелию. Выставленные по краю круга копья чуть дрогнули, но бойцы не посмели покинуть строй. Лица лайдеров, находящихся внутри круга, были обращены к братьям-чемпионам, ожидая их приказов. Близнецы переглянулись, усиленно размышляя, что же им сейчас делать.
– Пойдём на выход, – проговорил Агрон, обежав взглядом трибуны. – Не вечно же нам тут стоять.
– Ты же это несерьёзно? – спросил трилодаксий, одним из первых убивший несогласных лайдеров. – Они нас не отпустят, это же немыслимо.
– Знаю, что не отпустят, – кивнул Агрон. – Поэтому оружие и доспехи не снимать.
– Нам в любом случае несдобровать, – продолжил за брата Дурон. – Двигаемся к выходу – не будем заставлять богов ждать.
Круг бойцов постепенно расформировался, превратившись в плотную линию. Агрон и Дурон шли одними из первых, однако во главу шествия им встать не позволили. Перед ними шёл ряд из пяти щитоносцев. Мышцы пятерых великанов были напряжены, а походка была осторожной. Они были готовы в любой момент поднять свои тяжёлые щиты, чтобы прикрыть себя и братьев-чемпионов в случае внезапной атаки. Никто не говорил великанам о том, что бойцы будут сражаться с солдатами империи, но они это поняли без слов. Просто так отдавать свои жизни лайдеры не собирались – большая часть уже смирилась с тем, что этот небольшой триумф был последним перед неминуемой смертью.
На выходе из коридора бойцов встретили войска Стедмара, однако они не были настроены на битву. Солдаты даже не стали требовать сложить оружие, чтобы отпустить лайдеров без защиты. В голове Агрона всё сильнее крепла мысль о том, что их освобождают не просто так, если вообще собирались освобождать. Больше уверенности в этом придавали осклабленные лица стедмарцев, которые время от времени ядовито усмехались. В какой-то момент Агрон подумал о том, что их могут осыпать стрелами с крыш, поэтому шепнул всем, кто был поблизости, посматривать наверх. Но от этого вновь не было никакого толка – крыши домов были абсолютно пустыми. Солдаты в это время продолжали посмеиваться над шествием бойцов, не понимающих, куда они идут.
– Правильно делаете, что боитесь, – крикнул лайдерам один из стедмарцев. – Губернатор хотел увидеть представление, и он его увидит.
Презрительно стрельнув глазами в солдата, Агрон ощутил какую-то непонятную тяжесть. Куда он вёл своих соотечественников? Этот вопрос не покидал его голову до самого подхода к воротам Ирелии. Он полностью потерял бдительность, не замечая ничего, что происходило вокруг. Агрону стало по-настоящему страшно, потому что в сложившейся ситуации были виноваты лишь они с Дуроном. Невыносимый груз всё сильнее давил на плечи. Лайдер ничего не понимал, а от этого становилось ещё хуже.
Наконец, бойцы оказались перед воротами Ирелии. Саму решётку и огромные двери не открыли – вместо этого лайдерам предоставили возможность выйти через узкий проход в воротах. Сжав свою линию, они стали покидать город по двое. Едва Агрон и Дурон вышли за пределы Ирелии, они вновь впали в ступор. За воротами не было ничего, что могло бы сойти за будущее поле для представления. Всё ещё пребывая в смятении, братья переглянулись и стали осматривать местность вокруг, ожидая выхода всех бойцов. Это заняло достаточно много времени, однако никто из лайдеров всё ещё не понимал, что для них приготовил губернатор.
Бойцы переговаривались ещё некоторое время, прежде чем один из них привлёк общее внимание, указав в сторону пригорода. Обернувшись туда, Агрон увидел огромную толпу своих соотечественников, которые мчались к Ирелии. Среди них были и мужчины, и женщины, и дети. В какой-то момент Агрон ужаснулся, решив, что губернатор заставит бойцов убивать жителей пригорода, и приготовился отдать приказ не подчиняться прихоти стедмарцев. На стенах города стали появляться солдаты, и среди них получилось рассмотреть губернатора с самодовольной улыбкой, что ещё больше обеспокоило Агрона.
– Что случилось? – спросил светловолосый кациллон у лайдеров, уже достигших стен города. – Куда вы все бежите?
– Идут кентавры! – крикнул мужчина, запыхавшись от быстрого бега. – Глашатай губернатора сказал, что мы должны как можно скорее добраться до Ирелии, если хотим жить! Подождите-ка… вы бойцы Арены?
«Ублюдок», – стиснув зубы, подумал Агрон, обернувшись в сторону губернатора. Тот тоже нашёл его взглядом и, ухмыльнувшись, отсалютовал ему кубком.
– Какие кентавры, о чём вы? – вновь спросил кациллон у мужчины, но ему ответил Агрон.
– Кентавры в последнее время вели себя странно, – его голос срывался от закипающей злости и ярости. – Они уже нападали на деревни стедмарцев и на остатки нашего войска. Сучий выродок, чтоб тебя стрелой продырявили!!!
Последние слова Агрон посвятил губернатору, который лишь вновь усмехнулся. Теперь всем бойцам стало ясно, зачем их вывели из города.
