– Да.
«Многословен как всегда», – подумал Эрленд, щупая рану. Кровь уже сильно подсохла, тело было холодным, похоже, что погибли они около нескольких дней назад.
– Давно они мертвы? – спросил Эрленд, подходя к другому трупу.
– Сюда они были доставлены вчера вечером, – отчеканил сэр Лемдал. – Точного времени смерти не знаю.
– Как долго они не отчитывались?
– Я послал своих людей, как только не получил их ежедневного отчёта. На следующий день они были уже здесь.
«Три дня, значит», – обследования второго тела не принесло ничего нового, кроме пробитых насквозь доспехов. Отверстие было весьма небольшим и представляло собой рваный кружок, равный примерно двум дюймам в диаметре. Третье тело заинтересовало Эрленда больше, чем первые два. Помимо распоротого живота, из которого открывался крайне неприятный вид на кишечник, у этого трупа была глубоко надрублена верхняя часть правого плеча. Как будто кто-то хотел разрубить этого солдата пополам, но не справился, выдернул оружие и убил его, проведя лезвием по животу.
Эрленд подошёл к последнему трупу. Он, пожалуй, был самым необычным. Сломанные рёбра говорили о том, что этого человека ударили чем-то тяжёлым – возможно, молотом или булавой.
Эрленд посмотрел на соседний стол, где лежал смятый нагрудник. Что-то смутило целителя в этом. Сразу видно, что доспехи были очень тонкими. Такие можно пробить даже кинжалом, если знать, куда наносить удар. Нагрудник был сильно помят и, казалось бы, очевидна работа молота, но что-то было не так. Эрленд знал, как выглядит броня после знакомства со стальным набалдашником молота, и то, что он видел перед собой, не было похоже на тяжёлый удар дробящего оружия. Доспехи больше мялись под натиском молота, нежели ломались. Броня убитого солдата была пробита. Сразу возникло предположение о булаве, в первую очередь о той, которой пользуются северяне – если Эрленду не изменяла память, она называлась шестопёр.
Однако была ещё одна деталь. Присмотревшись получше, целитель заметил, что примерно в середине большой вмятины было едва заметное возвышение, будто некая перегородка. Алхимик подумал о том, что это были два одновременных удара молотом, но тут же прогнал эту догадку. Тут в голове Эрленда всплыл случай многолетней давности, когда он пытался спасти рыцаря, которого лягнула лошадь, вставшая на дыбы. Тогда на доспехах раненого были похожие отметины. Но ситуация вновь не укладывалась в голове. Получалось, что помимо неких нападавших там был ещё и всадник, либо все нападавшие были верхом на конях. Всадники обычно не нападают на бандитов, потому как те сами к ним не суются.
– А скольких убили твои люди? – спросил для начала Эрленд, порадовав командующего переходом на «ты».
– Ни одного, – ответ сэра Лемдала удивил алхимика. – Если они кого и убили, то трупы кто-то унёс.
Эрленд выдержал паузу, ещё раз осмотрев сломанные кости трупа, и сказал напрямик:
– Я всё ещё не понимаю, зачем ты вызвал меня.
– Хочу, чтобы ты сказал точно, как именно они погибли, – отчеканил комгвард.
– А тебе самому непонятно? – вскинул брови целитель.
– Нужно мнение знающего человека.
– Ну, могу высказать лишь пару предположений, – начал алхимик, втайне возгордившись доверием комгварда. – Судя по всему, двоих из этих бедолаг убили одним ударом. Того, – Эрленд указал на мертвеца с двумя ранами, – видимо, тоже собирались прикончить за один удар, но что-то пошло не так. Вон тот дальний – самый интересный. Уж не знаю, чем его ударили – это наиболее неразрешимая загадка.
– Согласен, – кивнул сэр Лемдал. – Похоже на следы копыт, так?
– Именно. Куда это ты своих людей отправил, если на них всадники нападали?
– Самая загвоздка в том, что всадники на них напасть никак не могли, – решительно проговорил комгвард. – Они работали на окраине Многолюдного леса, а там верхом очень трудно передвигаться.
Эрленд удивлённо посмотрел на собеседника. До этого момента алхимик и предположить не мог, что погибшие работали в лесу, а потому вполне допускал нападение всадников.
– Тогда я ничего не понимаю, – развёл руками Эрленд и, встретив недоверчивый взгляд сэра Лемдала, указал на смятый доспех. – Сам взгляни, если хочешь, комгвард. Вот эта перегородка, и именно такая перегородка возникает в случаях удара лошадиными копытами, тут у меня сомнений нет.
Наступила пауза, во время которой комгвард осматривал указанную целителем перегородку. Глубоко вздохнув, сэр Лемдал сказал:
– Тогда у нас есть только один подозреваемый.
– И кто же? – недоумённо спросил Эрленд.
– Кентавры.
Алхимик удивлённо посмотрел на комгварда.
– С чего бы кентаврам нападать на людей? – задал очередной вопрос Эрленд.
– Больше некому, – пожал плечами сэр Лемдал. – Как раз хотел спросить, сколько раз кентавры нападали на людей? Ты же увлекаешься историей, может, читал что-то об этом?
– Не припомню ничего такого, если честно, – помотал головой целитель. – А почему бы тебе не обратиться к королевскому алхимику? У него ведь опыта больше, чем у меня.
– Он младше тебя лет на пятнадцать, – ответил комгвард. – Ему я бы не хотел это доверять.
– Видимо, я отстал от последних новостей. А что стало с Асартом?
– Он умер. Асарт и так доживал свои последние дни, но пару месяцев назад ему стало совсем плохо, поэтому пока на его должность король назначил его ученика.
Эта новость произвела впечатление на Эрленда. Асарт долгое время был королевским алхимиком – многие его называли одним из лучших. Эрленд был согласен с этим мнением. За всё время своего знакомства с Асартом у него не было сомнений в знаниях королевского алхимика. Именно он повлиял на Эрленда так, что его стали интересовать и другие науки помимо алхимии. Асарт хорошо знал историю почти каждого народа Лоринара, много читал про магию и древние артефакты. Его советы королям Кемендума были поистине бесценны. Сам Асарт работал на своём веку у двух королей.
И вот его не стало. Эрленд постарался вспомнить, в каком возрасте был Асарт, когда они виделись в последний раз. Целитель знал, что королевскому алхимику уже тогда было хорошо за сто лет.
– Оповести всех об общем сборе, – сказал Лемдал одному из гвардейцев.
– Слушаюсь, – последовал ответ.
– Я могу идти? – поинтересовался Эрленд.
– Да. Спасибо за помощь.
– Конечно, всегда рад. Ты расскажешь об этом королю?
– Как только сам с этим разберусь. У короля и так полно дел.
– Это каких, например? – скептически вскинул брови Эрленд. Одной из важнейших обязанностей короля была забота о своём народе, а четыре трупа были серьёзным преступлением.
– Ещё не пришёл голубь от союза алхимиков насчёт назначения нового королевского алхимика, – спокойно ответил Лемдал, не обращая внимания на скептицизм Эрленда. – Кроме того, поступило важное письмо от Цезона Невия.
– Император Стедмара? – вновь удивился Эрленд.
– Он самый.
Алхимик не стал спрашивать подробнее – Лемдал и так сказал достаточно. Эрленд попрощался с комгвардом и вышел из башни. Стоило зайти к командующему, как на голову сразу же свалилось больше новостей, чем за последние несколько месяцев.
Пока Эрленд помогал комгварду, народ уже успел проснуться. За лавками рынка начали появляться торговцы, торопливо отряхивая продукты от снега и представляя свой товар, из кузницы слышался громкий лязг молотка и шипящий звук остужающейся стали. Неугомонная детвора без устали бегала по улицам с какими-то мелкими поручениями или просто догоняли друг друга, бросаясь снежками. Когда-то Эрленд и сам мечтал о детях, но смерть его любимой поставила крест на этой мечте. Он не мог представить рядом с собой кого-то другого, кроме Лилли.
Придя домой, Эрленд плотно пообедал остатками лукового супа и запил горячим рунэльским чаем. Скорее всего, ужинать сегодня он будет поздно, поэтому далее можно будет рассчитывать только на «Беличий раствор». Кроме того, следовало взять с собой в дорогу какую-нибудь еду. Эрленд спустился к себе в погреб, взял оттуда ещё вчера приготовленную отварную говядину, несколько морковок для лошади и вернулся в комнату. Взяв бутылку медовухи, целитель перелил напиток в бурдюк и положил в сумку к говядине.
– Куда-то уходишь? – раздался голос из дальней комнаты.
Эрленд обернулся и увидел Аннетию, спускающуюся с лестницы, ведущей на чердак. Девушка была вся в пыли и слегка растрёпанная. Спустившись с лестницы, Аннетия отряхнула одежду от грязи, после чего несколько раз чихнула.
– Будь здорова, – усмехнулся Эрленд. – Да, надо за парочкой трав съездить. А ты что на чердаке делала?
– Угадай, – усталым голосом ответила Аннетия, закончив, наконец, отряхиваться. – На чердаке твоём прибиралась. Ты там когда был в последний раз?
– Э-э-э, – протянул алхимик, задумавшись. – Месяца два-три назад, наверное.
– Не знаю, имеет ли смысл спрашивать насчёт уборки, – хмыкнула девушка, присев на стул и налив себе кружку воды.
– Хех, – только и ответил Эрленд. – Думаю, ты уже сама знаешь ответ.
Аннетия слабо улыбнулась и почти залпом выпила налитую воду. Эрленд, тем временем, подошёл к своему рабочему месту, взял обезболивающую настойку и поставил на полку к остальным эликсирам. Остывшее снадобье уже можно было смело использовать, если возникнет нужда. После этого целитель вновь вернулся к столу, открыл поддон и достал оттуда небольшой нож, которым он срезал растения. Убедившись, что он его отмыл после последнего похода за ингредиентами, Эрленд положил нож в карман.
– Может, лучше я схожу? – предложила Аннетия, вставая со стула. – Тебе же уже не двадцать лет, всё-таки.
– Я ещё не старик, Нетти, – улыбнулся в ответ алхимик. – Могу и сам побродить по лесу. Да и Ласка пока тебе не очень доверяет.
– Ты поедешь на Ласке? – обеспокоенно произнесла девушка. – Так ты не в окрестностях Айнэста будешь травы искать?
– Чего ты так напугалась-то? – сказал Эрленд беззаботным голосом, пытаясь этим её успокоить. – Ну, да, возможно я не только по округе покатаюсь. Не бойся, я не очень долго – к вечеру уж всяко вернусь. Мне в любом случае надо развеяться, а то я последние недели две только и делал, что варил настойки.
Аннетия хотела сказать что-то ещё, но быстро передумала. Судя по всему, она поняла, что Эрленд не откажется от своих замыслов, потому и решила не приставать. Мысленно поблагодарив её за это, алхимик развернулся и хотел было выйти из дома, как ему на глаза попался его арбалет, висящий на стене. Эрленд уже и не помнил, как это оружие попало к нему в руки – в памяти отпечаталось лишь то, что это было порядка десяти-пятнадцати лет назад. За это время целитель даже научился неплохо стрелять, однако он никогда не брал арбалет с собой, потому что он не помог бы в случае опасности.
Но совсем без оружия целитель никогда не выходил за припасами, поэтому он взял в руки длинный кинжал в ножнах и прицепил его к своему поясу с правой стороны. Проверив свою сумку, Эрленд попрощался с Аннетией и вышел из дома по направлению к воротам. Покинув Айнэст, он подошёл к конюшням и попросил привести Ласку. Лошадь получила свою кличку за то, что она очень любила, когда её гладили по холке или голове. Когда-то она принадлежала Лилли, очередная память о дорогом человеке. Она купила Ласку незадолго до своей смерти – тогда она ещё была жеребёнком, ей и года не исполнилось. Лилли всегда мечтала о лошади, но не дожила до того момента, когда смогла бы прокатиться на Ласке. Вопреки своей кличке, лошадь давала себя гладить далеко не каждому человеку – Аннетия до сих пор не могла найти с ней общий язык, из-за чего Ласка так и норовила её куснуть или лягнуть.
В нос целителю ударил резкий запах конского навоза, который возвестил о возвращении конюха. Эрленд поблагодарил его, протянул несколько медяков и взял свою пегую лошадь под уздцы. Путь предстоял неблизкий, а если не повезёт, то придётся идти до самого Многолюдного леса.
Эрленд сунул ногу в стремя, взобрался на спину Ласки и легко ударил по бокам лошади. Ласка побежала по дороге медленной рысью, оставляя неглубокие следы на тонком слое снега. Целитель продолжал направлять лошадь по заснеженной мощёной дороге, пока ему не встретилась широкая тропа. Спустя примерно десять или пятнадцать минут неторопливой езды тропа упёрлась в край Двуцветного луга.
Особенностью этого луга было то, что в зависимости от положения солнца он казался разноцветным. В солнечные дни луг был ярко-зелёным, а ближе к закату казался полностью жёлтым. Именно на Двуцветном лугу имелась одна полезная трава, которая на территории Кемендума больше нигде не росла. К сожалению, сейчас этот луг был почти полностью засыпан последним снегом, поэтому ни золота, ни зелёного цвета видно не было.
Эрленд слез с Ласки и медленно побрёл по лугу. Целитель не раз отмечал, что здесь очень много мелкой живности, вроде насекомых. Изредка встречались и мышки, но кузнечики и сверчки прыгали на кожаные носки сапог гораздо чаще. Однако в это время года ни одно насекомое ещё не отошло от зимовки, поэтому единственное, что слышалось под ногами алхимика – хруст снега.
Достаточно долгое время алхимик безрезультатно бродил по лугу, разрыхляя сапогами верхний слой пороши. Именно по этой причине Эрленд не очень любил зиму – большая часть нужных растений покоилась под белым покрывалом, из-за чего их поиск мог затянуться. Но вот, чуть правее себя целитель смахнул сапогом пушистый снежный покров и заметил нужное растение. В народе оно называлось мягкая осока. Когда-то Эрленд запоминал трудные научные названия всех целебных растений, но довольно быстро перестал это делать. Ему приходится иметь дело с простыми людьми, которые в жизни не запомнят научного названия травы, поэтому Эрленд всегда называл растения простым языком. Мягкую осоку так назвали из-за того, что она не режет кожу, в отличие от обычной. Кроме того, её сок хорошо скрепляет повреждённые ткани внутри организма. Она не имеет с обычной осокой ничего общего, кроме идентичного внешнего вида.
Эрленд опустился на одно колено, достал нож и срезал несколько стеблей мягкой осоки. Она требовалась в обезболивающей настойке в очень маленькой дозе, поэтому собранного количества должно хватить надолго. Растение приятно холодило кожу пальцев, оставляя на ней мелкие капли оттаявшего снега. Алхимик положил стебли в сумку и поднялся с земли.
Оседлав Ласку, Эрленд направил её назад, к мощёной дороге, а потом свернул дальше, на восток. Целитель всегда пользовался проверенным путём, если была такая возможность. Дорога напоминала ему, что он идёт по территории людей. Просторы полей и лесов таили в себе какую-то загадочную тягу, но Эрленда почти всегда пугала эта свобода. Ласка, наверняка, чувствовала бы себя лучше среди своих сородичей, на полях. Но будь она на воле, она, скорее всего, не дожила бы до своего возраста.
Дойдя до развилки, Эрленд не свернул и поехал по едва заметной тропе в гору – благо, тропа была хорошо протоптана, и любой ухаб был виден. Насколько он помнил, там, наверху пригорка, находилось кладбище, где хоронили своих людей жители небольшой деревеньки, находящейся неподалёку. Эрленд слез со своей лошади на подходе к кладбищу.
– Не вздумай съесть тут чего-нибудь, – усмехнувшись, наказал он Ласке, хотя и сам прекрасно знал, что она не станет этого делать.
«Многословен как всегда», – подумал Эрленд, щупая рану. Кровь уже сильно подсохла, тело было холодным, похоже, что погибли они около нескольких дней назад.
– Давно они мертвы? – спросил Эрленд, подходя к другому трупу.
– Сюда они были доставлены вчера вечером, – отчеканил сэр Лемдал. – Точного времени смерти не знаю.
– Как долго они не отчитывались?
– Я послал своих людей, как только не получил их ежедневного отчёта. На следующий день они были уже здесь.
«Три дня, значит», – обследования второго тела не принесло ничего нового, кроме пробитых насквозь доспехов. Отверстие было весьма небольшим и представляло собой рваный кружок, равный примерно двум дюймам в диаметре. Третье тело заинтересовало Эрленда больше, чем первые два. Помимо распоротого живота, из которого открывался крайне неприятный вид на кишечник, у этого трупа была глубоко надрублена верхняя часть правого плеча. Как будто кто-то хотел разрубить этого солдата пополам, но не справился, выдернул оружие и убил его, проведя лезвием по животу.
Эрленд подошёл к последнему трупу. Он, пожалуй, был самым необычным. Сломанные рёбра говорили о том, что этого человека ударили чем-то тяжёлым – возможно, молотом или булавой.
Эрленд посмотрел на соседний стол, где лежал смятый нагрудник. Что-то смутило целителя в этом. Сразу видно, что доспехи были очень тонкими. Такие можно пробить даже кинжалом, если знать, куда наносить удар. Нагрудник был сильно помят и, казалось бы, очевидна работа молота, но что-то было не так. Эрленд знал, как выглядит броня после знакомства со стальным набалдашником молота, и то, что он видел перед собой, не было похоже на тяжёлый удар дробящего оружия. Доспехи больше мялись под натиском молота, нежели ломались. Броня убитого солдата была пробита. Сразу возникло предположение о булаве, в первую очередь о той, которой пользуются северяне – если Эрленду не изменяла память, она называлась шестопёр.
Однако была ещё одна деталь. Присмотревшись получше, целитель заметил, что примерно в середине большой вмятины было едва заметное возвышение, будто некая перегородка. Алхимик подумал о том, что это были два одновременных удара молотом, но тут же прогнал эту догадку. Тут в голове Эрленда всплыл случай многолетней давности, когда он пытался спасти рыцаря, которого лягнула лошадь, вставшая на дыбы. Тогда на доспехах раненого были похожие отметины. Но ситуация вновь не укладывалась в голове. Получалось, что помимо неких нападавших там был ещё и всадник, либо все нападавшие были верхом на конях. Всадники обычно не нападают на бандитов, потому как те сами к ним не суются.
– А скольких убили твои люди? – спросил для начала Эрленд, порадовав командующего переходом на «ты».
– Ни одного, – ответ сэра Лемдала удивил алхимика. – Если они кого и убили, то трупы кто-то унёс.
Эрленд выдержал паузу, ещё раз осмотрев сломанные кости трупа, и сказал напрямик:
– Я всё ещё не понимаю, зачем ты вызвал меня.
– Хочу, чтобы ты сказал точно, как именно они погибли, – отчеканил комгвард.
– А тебе самому непонятно? – вскинул брови целитель.
– Нужно мнение знающего человека.
– Ну, могу высказать лишь пару предположений, – начал алхимик, втайне возгордившись доверием комгварда. – Судя по всему, двоих из этих бедолаг убили одним ударом. Того, – Эрленд указал на мертвеца с двумя ранами, – видимо, тоже собирались прикончить за один удар, но что-то пошло не так. Вон тот дальний – самый интересный. Уж не знаю, чем его ударили – это наиболее неразрешимая загадка.
– Согласен, – кивнул сэр Лемдал. – Похоже на следы копыт, так?
– Именно. Куда это ты своих людей отправил, если на них всадники нападали?
– Самая загвоздка в том, что всадники на них напасть никак не могли, – решительно проговорил комгвард. – Они работали на окраине Многолюдного леса, а там верхом очень трудно передвигаться.
Эрленд удивлённо посмотрел на собеседника. До этого момента алхимик и предположить не мог, что погибшие работали в лесу, а потому вполне допускал нападение всадников.
– Тогда я ничего не понимаю, – развёл руками Эрленд и, встретив недоверчивый взгляд сэра Лемдала, указал на смятый доспех. – Сам взгляни, если хочешь, комгвард. Вот эта перегородка, и именно такая перегородка возникает в случаях удара лошадиными копытами, тут у меня сомнений нет.
Наступила пауза, во время которой комгвард осматривал указанную целителем перегородку. Глубоко вздохнув, сэр Лемдал сказал:
– Тогда у нас есть только один подозреваемый.
– И кто же? – недоумённо спросил Эрленд.
– Кентавры.
Алхимик удивлённо посмотрел на комгварда.
– С чего бы кентаврам нападать на людей? – задал очередной вопрос Эрленд.
– Больше некому, – пожал плечами сэр Лемдал. – Как раз хотел спросить, сколько раз кентавры нападали на людей? Ты же увлекаешься историей, может, читал что-то об этом?
– Не припомню ничего такого, если честно, – помотал головой целитель. – А почему бы тебе не обратиться к королевскому алхимику? У него ведь опыта больше, чем у меня.
– Он младше тебя лет на пятнадцать, – ответил комгвард. – Ему я бы не хотел это доверять.
– Видимо, я отстал от последних новостей. А что стало с Асартом?
– Он умер. Асарт и так доживал свои последние дни, но пару месяцев назад ему стало совсем плохо, поэтому пока на его должность король назначил его ученика.
Эта новость произвела впечатление на Эрленда. Асарт долгое время был королевским алхимиком – многие его называли одним из лучших. Эрленд был согласен с этим мнением. За всё время своего знакомства с Асартом у него не было сомнений в знаниях королевского алхимика. Именно он повлиял на Эрленда так, что его стали интересовать и другие науки помимо алхимии. Асарт хорошо знал историю почти каждого народа Лоринара, много читал про магию и древние артефакты. Его советы королям Кемендума были поистине бесценны. Сам Асарт работал на своём веку у двух королей.
И вот его не стало. Эрленд постарался вспомнить, в каком возрасте был Асарт, когда они виделись в последний раз. Целитель знал, что королевскому алхимику уже тогда было хорошо за сто лет.
– Оповести всех об общем сборе, – сказал Лемдал одному из гвардейцев.
– Слушаюсь, – последовал ответ.
– Я могу идти? – поинтересовался Эрленд.
– Да. Спасибо за помощь.
– Конечно, всегда рад. Ты расскажешь об этом королю?
– Как только сам с этим разберусь. У короля и так полно дел.
– Это каких, например? – скептически вскинул брови Эрленд. Одной из важнейших обязанностей короля была забота о своём народе, а четыре трупа были серьёзным преступлением.
– Ещё не пришёл голубь от союза алхимиков насчёт назначения нового королевского алхимика, – спокойно ответил Лемдал, не обращая внимания на скептицизм Эрленда. – Кроме того, поступило важное письмо от Цезона Невия.
– Император Стедмара? – вновь удивился Эрленд.
– Он самый.
Алхимик не стал спрашивать подробнее – Лемдал и так сказал достаточно. Эрленд попрощался с комгвардом и вышел из башни. Стоило зайти к командующему, как на голову сразу же свалилось больше новостей, чем за последние несколько месяцев.
Пока Эрленд помогал комгварду, народ уже успел проснуться. За лавками рынка начали появляться торговцы, торопливо отряхивая продукты от снега и представляя свой товар, из кузницы слышался громкий лязг молотка и шипящий звук остужающейся стали. Неугомонная детвора без устали бегала по улицам с какими-то мелкими поручениями или просто догоняли друг друга, бросаясь снежками. Когда-то Эрленд и сам мечтал о детях, но смерть его любимой поставила крест на этой мечте. Он не мог представить рядом с собой кого-то другого, кроме Лилли.
Придя домой, Эрленд плотно пообедал остатками лукового супа и запил горячим рунэльским чаем. Скорее всего, ужинать сегодня он будет поздно, поэтому далее можно будет рассчитывать только на «Беличий раствор». Кроме того, следовало взять с собой в дорогу какую-нибудь еду. Эрленд спустился к себе в погреб, взял оттуда ещё вчера приготовленную отварную говядину, несколько морковок для лошади и вернулся в комнату. Взяв бутылку медовухи, целитель перелил напиток в бурдюк и положил в сумку к говядине.
– Куда-то уходишь? – раздался голос из дальней комнаты.
Эрленд обернулся и увидел Аннетию, спускающуюся с лестницы, ведущей на чердак. Девушка была вся в пыли и слегка растрёпанная. Спустившись с лестницы, Аннетия отряхнула одежду от грязи, после чего несколько раз чихнула.
– Будь здорова, – усмехнулся Эрленд. – Да, надо за парочкой трав съездить. А ты что на чердаке делала?
– Угадай, – усталым голосом ответила Аннетия, закончив, наконец, отряхиваться. – На чердаке твоём прибиралась. Ты там когда был в последний раз?
– Э-э-э, – протянул алхимик, задумавшись. – Месяца два-три назад, наверное.
– Не знаю, имеет ли смысл спрашивать насчёт уборки, – хмыкнула девушка, присев на стул и налив себе кружку воды.
– Хех, – только и ответил Эрленд. – Думаю, ты уже сама знаешь ответ.
Аннетия слабо улыбнулась и почти залпом выпила налитую воду. Эрленд, тем временем, подошёл к своему рабочему месту, взял обезболивающую настойку и поставил на полку к остальным эликсирам. Остывшее снадобье уже можно было смело использовать, если возникнет нужда. После этого целитель вновь вернулся к столу, открыл поддон и достал оттуда небольшой нож, которым он срезал растения. Убедившись, что он его отмыл после последнего похода за ингредиентами, Эрленд положил нож в карман.
– Может, лучше я схожу? – предложила Аннетия, вставая со стула. – Тебе же уже не двадцать лет, всё-таки.
– Я ещё не старик, Нетти, – улыбнулся в ответ алхимик. – Могу и сам побродить по лесу. Да и Ласка пока тебе не очень доверяет.
– Ты поедешь на Ласке? – обеспокоенно произнесла девушка. – Так ты не в окрестностях Айнэста будешь травы искать?
– Чего ты так напугалась-то? – сказал Эрленд беззаботным голосом, пытаясь этим её успокоить. – Ну, да, возможно я не только по округе покатаюсь. Не бойся, я не очень долго – к вечеру уж всяко вернусь. Мне в любом случае надо развеяться, а то я последние недели две только и делал, что варил настойки.
Аннетия хотела сказать что-то ещё, но быстро передумала. Судя по всему, она поняла, что Эрленд не откажется от своих замыслов, потому и решила не приставать. Мысленно поблагодарив её за это, алхимик развернулся и хотел было выйти из дома, как ему на глаза попался его арбалет, висящий на стене. Эрленд уже и не помнил, как это оружие попало к нему в руки – в памяти отпечаталось лишь то, что это было порядка десяти-пятнадцати лет назад. За это время целитель даже научился неплохо стрелять, однако он никогда не брал арбалет с собой, потому что он не помог бы в случае опасности.
Но совсем без оружия целитель никогда не выходил за припасами, поэтому он взял в руки длинный кинжал в ножнах и прицепил его к своему поясу с правой стороны. Проверив свою сумку, Эрленд попрощался с Аннетией и вышел из дома по направлению к воротам. Покинув Айнэст, он подошёл к конюшням и попросил привести Ласку. Лошадь получила свою кличку за то, что она очень любила, когда её гладили по холке или голове. Когда-то она принадлежала Лилли, очередная память о дорогом человеке. Она купила Ласку незадолго до своей смерти – тогда она ещё была жеребёнком, ей и года не исполнилось. Лилли всегда мечтала о лошади, но не дожила до того момента, когда смогла бы прокатиться на Ласке. Вопреки своей кличке, лошадь давала себя гладить далеко не каждому человеку – Аннетия до сих пор не могла найти с ней общий язык, из-за чего Ласка так и норовила её куснуть или лягнуть.
В нос целителю ударил резкий запах конского навоза, который возвестил о возвращении конюха. Эрленд поблагодарил его, протянул несколько медяков и взял свою пегую лошадь под уздцы. Путь предстоял неблизкий, а если не повезёт, то придётся идти до самого Многолюдного леса.
Эрленд сунул ногу в стремя, взобрался на спину Ласки и легко ударил по бокам лошади. Ласка побежала по дороге медленной рысью, оставляя неглубокие следы на тонком слое снега. Целитель продолжал направлять лошадь по заснеженной мощёной дороге, пока ему не встретилась широкая тропа. Спустя примерно десять или пятнадцать минут неторопливой езды тропа упёрлась в край Двуцветного луга.
Особенностью этого луга было то, что в зависимости от положения солнца он казался разноцветным. В солнечные дни луг был ярко-зелёным, а ближе к закату казался полностью жёлтым. Именно на Двуцветном лугу имелась одна полезная трава, которая на территории Кемендума больше нигде не росла. К сожалению, сейчас этот луг был почти полностью засыпан последним снегом, поэтому ни золота, ни зелёного цвета видно не было.
Эрленд слез с Ласки и медленно побрёл по лугу. Целитель не раз отмечал, что здесь очень много мелкой живности, вроде насекомых. Изредка встречались и мышки, но кузнечики и сверчки прыгали на кожаные носки сапог гораздо чаще. Однако в это время года ни одно насекомое ещё не отошло от зимовки, поэтому единственное, что слышалось под ногами алхимика – хруст снега.
Достаточно долгое время алхимик безрезультатно бродил по лугу, разрыхляя сапогами верхний слой пороши. Именно по этой причине Эрленд не очень любил зиму – большая часть нужных растений покоилась под белым покрывалом, из-за чего их поиск мог затянуться. Но вот, чуть правее себя целитель смахнул сапогом пушистый снежный покров и заметил нужное растение. В народе оно называлось мягкая осока. Когда-то Эрленд запоминал трудные научные названия всех целебных растений, но довольно быстро перестал это делать. Ему приходится иметь дело с простыми людьми, которые в жизни не запомнят научного названия травы, поэтому Эрленд всегда называл растения простым языком. Мягкую осоку так назвали из-за того, что она не режет кожу, в отличие от обычной. Кроме того, её сок хорошо скрепляет повреждённые ткани внутри организма. Она не имеет с обычной осокой ничего общего, кроме идентичного внешнего вида.
Эрленд опустился на одно колено, достал нож и срезал несколько стеблей мягкой осоки. Она требовалась в обезболивающей настойке в очень маленькой дозе, поэтому собранного количества должно хватить надолго. Растение приятно холодило кожу пальцев, оставляя на ней мелкие капли оттаявшего снега. Алхимик положил стебли в сумку и поднялся с земли.
Оседлав Ласку, Эрленд направил её назад, к мощёной дороге, а потом свернул дальше, на восток. Целитель всегда пользовался проверенным путём, если была такая возможность. Дорога напоминала ему, что он идёт по территории людей. Просторы полей и лесов таили в себе какую-то загадочную тягу, но Эрленда почти всегда пугала эта свобода. Ласка, наверняка, чувствовала бы себя лучше среди своих сородичей, на полях. Но будь она на воле, она, скорее всего, не дожила бы до своего возраста.
Дойдя до развилки, Эрленд не свернул и поехал по едва заметной тропе в гору – благо, тропа была хорошо протоптана, и любой ухаб был виден. Насколько он помнил, там, наверху пригорка, находилось кладбище, где хоронили своих людей жители небольшой деревеньки, находящейся неподалёку. Эрленд слез со своей лошади на подходе к кладбищу.
– Не вздумай съесть тут чего-нибудь, – усмехнувшись, наказал он Ласке, хотя и сам прекрасно знал, что она не станет этого делать.
