— Да ни за что! — вырвалось у меня. Я покраснела, вздернув подбородок и, должно быть, выглядела со стороны просто глупо и насмешливо. — В этом городе есть и другие газеты!
Библиотекарь только развела руками: мол, что воля ваша. Я всё-таки захватила с собой потрёпанную книжонку с описанием обрядов гоблинов. Надо ведь с чего-то мне начинать. Розалин прижала к груди книгу со сказками — величиной почти с неё саму. Пришлось взять и книгу со сказками. Видно, день у меня такой сегодня — таскать одни тяжести.
— Мамулечка, я сама понесу! —! Отважно заявила дочка.
Но только я махнула рукой и охватила огромный фолиант, раздумывая, как бы половчее его нести. Даже не знаю, что хуже — широкая плетёная корзина, заслонявшая обзор, или тяжёлая книга, которая оттягивала руки. Да ещё угол больно впивался в живот.
Мы вышли из библиотеки, и я решила срезать дорогу через задние дворы. Главной улицей идти было удобнее, но задворками — гораздо быстрее. Свернула, ещё раз свернула. Ещё раз и...
Столкнулась нос к носу с Брэнном, который шагал, помахивая кипой свежеотпечатанных газетных листов. На этот раз от столкновения журналист пострадал сильнее меня. Окованный железом угол книги ткнул его под ребро, отчего Брэнн охнул и согнулся пополам. Листы рассыпались ему под ноги, и Розалин, вскрикнув, бросилась их поднимать.
— Вы что преследуете меня? — проскрежетал он сквозь стиснутые зубы.
Да, какая-то неловкая ситуация. Нужно сгладить.
— А у вас в издательстве случайно не завалялось справочника «Кто есть в нашем мире»?
Будем считать, что сгладила. Во всяком случае — отвлекла. Брэнн так удивился, что даже шипеть перестал.
— Существует куда более простые способы добыть справочник. Например — спросить! А не кидаться из-за угла!
— Но ведь я же не с ножом!
Брэнн медленно разогнулся, натирая повреждённый бок.
— Вероятно, благодарности я от вас всё равно не дождусь... Пойдёмте со мной. Что с вами поделаешь.
Глава 5
— И давайте сюда вашу убийственную книжонку, пока вы не вспороли брюхо какому-нибудь несчастному людишки!
Брэнн отобрал у меня фолиант. Я не стала с ним бороться. Хочется ему играть ну и в благодарность — пущай, мне так даже проще будет.
Скоро к сказкам на брошюрке про зелёных гоблинов добавился увесистый справочник. Брэнн отправился с нами на Полевую улицу. На этот раз обошлось без лишних разговоров. Сжатые челюсти и этот сумрачный взгляд без слов говорили мне о том, что Брэнн не слишком — то счастливый снова со мной повстречается. Хотя на вопрос Розалин, что ему больше нравится больше — булочки с повидлом или пирожные с кремом, — он благосклонно ответил, что компота выпил бы и просто так, без пирожных и булочек.
— К сожалению или к радости, но компота у меня нет, — сказала я так на всякий лесной случай. — Могу предложить вам воды из источника.
— Ну что — ж воды так воды повинуюсь хозяйке.
Книги я отобрала на пороге дома.
— Подождите здесь.
И аккуратно прикрыла дверь перед опешившим журналистом.
Воды я ему на самом деле принесла — чистой, прохладной родниковой. Из колодца, которая заговорённая моей прабабкой Агафеной Парфеной. Хоть я и никого недолюблививала мужской пол, но я ведь не гоблин какой-нибудь, чтобы оставить человека мучиться от адской жажды. Пусть пьёт и поскорее убирается из нашего с дочкой, дома.
Я признаюсь, что была уверена, что он уйдёт, не дождавшись. Однако когда я вышла за порог, обнаружила, что Брэнн сторон на крыльце. Он принял кружку из моих рук и осушил одним махом.
— И даже в дом не пригласишь? — усмехнулся он.
— Нет не приглашу. Для чего это?
Журналист пожал плечами. Смахнул тыльной стороной ладони пот со лба. Сейчас, когда мы стояли друг от друга на расстоянии вытянутой руки, на его карандаш и на небрежные строчки, которые появлялись в блокноте.
Серые глаза я рассмотрела ещё на цветочном базаре. Яркий свет удачно высветил необычную радужку. Серый цвет казался мне скучным, но глаза журналиста оказались хоть и серыми, но очень яркими как на картинке. Что-то они мне напоминали... Осеннее небо, озаренное полуденным солнцем? Что-то, что-то... Неуловимое. Хотя какое мне дело до его глаз!
Мужчина как мужчина обычный мужчина. Нос с горбинкой, квадратная челюсть. Про такие ещё в старину говорили «волевая». Рубашка плотно облегала его широкие плечи. Казалось, одно неловкое движение — и ткань порвется на его теле. Пуговицы воинственно топорщились на груди, готовые отлететь со звоном на дальнее расстояние.
— Маловата рубашонка, — фыркнула я.
— Чего?
«Я что, это вслух произнесла? Огррх!» —Весьма кстати вспомнилось, вспомнилось гоблинское ругательство.
— Спасибо за оказанную помощь, — сухо поблагодарила я, как и полагалось вежливой воспитанной леди. — Но отныне порог этого дома смогут переступить только мои клиенты. А вы не — не мой клиент. Так что всего доброго, Ales vakx kibaxt, господин Онискис.
Надо же, я запомнила его фамилию. Во чудеса!
Брэнн театрально поклонился. Я задела его. Снова. Но ничего! Ведь никто не обещал тебе, что мир будет добр и справедлив, ведь правда?
Я зашла в дом, прислонилась к стене и закрыла глаза. «Ведь и тебе, Екатерина, никто никогда ничего не обещал, что жизнь будет дарить только радость. Что ты будешь кем-то когда-нибудь любима. Что тебя станут оберегать и ограждать ото всех забот. Никто никогда не давал тебе таких обещаний! И мне не нужно. Я сама могу позаботиться о себе и о Розалин!»
— Розалин?
Малышка уединилась с книгой сказок в своей детской комнате. Думаю, теперь я могу безобязнно оставить её ненадолго, чтобы закончить свои дела.
— Я скоро вернусь! Будь хорошей умницей!
— Я всегда хорошая умница, мам! — раздался тонкий голосок, в котором не было ни тени единого сомнения.
–Мне бы её уверенность!
Только бы Брэнн убрался от нас куда — подальше!. Я выглянула и вздохнула с облегчением. Он наконец-то ушёл.
Я думала обернуться за час, но пока я бегала в типографию, потом в лавку за бумагой и чернилами, пока покупала жареную картошку и овощи, день перевалил далеко за полдень. Розалин меня не подвела, она вела себя как самый послушный в мире ребёнок. Когда картинки в книге закончились, она протёрла пыль и расставила маленькие букетики роз в вазочки и поставила их на подоконник.
А как пронеслось время до вечера, я и не поняла. Отдраила полы, нагрела воды, чтобы искупаться самой и искупать маленькую дочурку Розалин, подготовила папки и опросные листы — и за окном стемнело. Я и рада была занять себя работой, волновалась ужасно. Что меня ожидало завтра? Будет ли толк от этой рекламной статьи? Или горожане просто посмеются над придачами дамочки и будут обходить агентство «Одинокие драконя» километрами?
— Розалин, пора укладываться в кроватку!
— Хорошо, но сначала расскажи мне сказку.
Розалин любила сказки и готова была слушать их бесконечно. А вот я сказки терпеть не могла, от этих выдумок о вечной любви только один вред. Однако я кивнула, легла рядом с Розалин, погладила свою принцессу по ее рыжим волосам, которые после купания распушились и сладко пахли. Хотя она всегда пахнет сладко, моя дочка.
— Ты устала, мама. Хочешь я сама тебе расскажу сказку? Сегодня я увидела её в книге для сказок.
— Хочу.
— В высокой — высокой каменной башни жила
прекрасная принцесса красивее её не было на своём белом свете с длинными — длинными волосами. Как-то раз к ней пришла злая волшебница она заколдовала дверь её башни, что прекрасная принцесса могла открыть её один — единственный раз за всю свою жизнь.
Голос Розалин звучал так таинственно, я зевнула глаза сверкали. Я в очередной раз удивилась воображению дочери сама я никогда не умела так фантазировать как она.
— К башне приходили могучие рыцари, с других королевств съёжились принцы, волынщики и сильные маги. Один был прекрасней другого. Они просили открыть им дверь.
— Маг бы не стал просить, — заметила я. — Ему открыть дверь — это на раз плюнуть.
— Ага, ты произнесла плохое слово! С тебя серебряная монета!
— Ладно — ладно, ты меня подловила на этом.
— Но принцесса никому не открывала дверь. Ей казалось, что им нужна не она сама, а только её неотразимая красота и её нажитое богатство.
«Но, а принцесса оказалась не дурындой!»
— Но однажды к дверям каменной башни подошёл раненый путник. Одежда на нём была порвана, он был весь в синяках и царапинах. И он не просил открыть ему, но принцесса...
— Нет открывай! — крикнула я. — Даже не смей!
Розалин вдруг неожиданно вздрогнула. Её испугал мой крик. Слезы на кровати рот буквой «О». В её крошечных детских глазах стояли слёзы.
— Прости, прости, моя маленькая!
Я прижала к себе принцессу и стала баюкать на руках. Я и сама перепугалась. Не ожидала такого от себя. Думала, всё прошло, что я успокоилась навсегда.
— Всё хорошо, это же просто сказка.
Но наружу рвались совсем другие слова: «Никому не открывай дверь. Никого не пускай за порог. Даже если он попросит о помощи! Даже если он ранен!»
Глава 6
На улице рассвело, я заняла пост на углу дома, высматривая мальчишку — разносчика утренних газет. Шустрый орлёнок не на шутку удивился, заметив мою фигуру, закутанную в накидку. Впервые на его памяти покупатель настолько жаждал городских новостей, что он пришёл раньше продавца.
Я сунула в руку мальчишке золотую монету и выхватила листы, ещё пахнущие типографской краской. Первую страницу я всегда пропускала, чтобы не растравливать свою душу: на первый обычно печатали великопостные новости. Видеть знакомые имена узнавать о том, что где-то продолжается спокойная, беззаботная жизнь, было выше моих сил. Объявления о свадьбах и приемах, о рождении детей. Детей, которыми родители могли гордиться, а не прятать их подальше от глаз в сельской глуши.
И всё-таки я не выдержала, мельком взглянула на тротуарные рамки внизу страницы. Не потому, что я так хотела, чтобы позлорадствовать, а наоборот, я боялась, что однажды увижу среди имён одно единственное которое ещё было мне так дорого. Граф Ви“Агрон опекал меня после смерти моих родителей: они разбились, когда лошади, запряженные в карету, понесли. Мне было четырнадцать, ещё совсем ребёнок.
Преданный друг моего отца, Граф Ви“Аккаро забрал меня в своё городское жилище, и нанял учителей. Меня обучали не только хореографии и помимо этого, изящному искусству, как положено, но и о точных науках они не забывали. Граф говорил, что в жизни мне всё это пригодится. Я готовилась выйти в свет ожидала своего первого бала. Перед открытием сезона я ненадолго вернулась в своё поместье. А после... После всё сделалось мне не важным — балы, смотрины, удачная партия, которую мне пророчили.
Я первая написала своему опекуну. Просила у него прощения за то, что оказалась недостойна его заботы. Я решила что мне лучше остаться там, где я нахожусь. Я ничего ему не объясняла, что слухи обо мне рано или поздно доберутся до его ушей.
И всё — таки я надеялась, что дядя Линстон, как я его называла, не отступиться от меня так быстро. Он придёт. Обнимет. Скажет, что всё равно я буду рядом и что он заберёт меня в свой дом и непутную воспитанницу, и его незаконнорождённую дочь.
Но граф в тот день не приехал. И не написал.
Затаив дыхание, я посмотрела колонку некрологов. И вздохнула с облегчением, но не увидела в ней имени графа Ви“Аккаро. Зато я узнала о кончине некого герцога Ви“Ларрия. Имя мне было знакомым, но лично мы никогда друг другу не представлялись.
Хотела посмотреть, кто на этой неделе будет сочетаться браком, но вовремя остановились. Мне двадцать четыре года, мои ровесницы уже давным-давно повыскакивали замуж, а мне супружество явно не светит. Так что, Катенька, оставь ты эту сопливую романтику подросткам и богатым, а сама займись хорошим и полезным делом!
Статью об агентстве я отыскала на предпоследней странице между объявлении о продаже «жирного и полезного в хозяйстве навоза» и рекламной детской присыпки «Мамина радость». Я вздохнула. Рядом с навозом и детской присыпкой мои «Одинокие драконы» как — то потускнел и стал дурно пахнуть.
«Ах этот журналист! Значит это его месть? Что — ж ладно, я это запомню. А ещё лучше — запишу–ка в книжечку!»
Впрочем, о самой статье я не могла сказать ничего такого плохого. Да это и не было удивительным: негодяй журналист просто побоялся нарваться на неустойку. Поэтому действовал тонко, к такому не подкопаешься и слова клещами, не вытянешь.
«Мадам Арро, недавно потерявшая любимого мужа, решила посвятить свою жизнь соединению одиноких сердец...» Слащавенько, но для брачного агентства это самое то.
«Деликатность, конфиденциальность, профессионализм — вот это мой девиз“Одиноких драконов“». Да? Вот что-то новенькое, такого я в интервью не говорила. Но звучит отлично. Журналист знает свое профессиональное дело. Однако соседства с детской присыпкой я ему этого не прощу!
Розалин ещё не проснулась, а я уже подготовила всё для своего первого рабочего дня.
Гномиха меня не подвела, прислала корзины с цветами с самого раннего утра, так что контора встречала своих первых посетителей благоуханием.
Я поставила на стол чернильный прибор, инкрустированный серебром. Вчера я не выдержала и – разозлилась как кошка на собаку. Он стоил неприлично дорого, но всё-же я решила, что в конторе нужна хотя-бы одна изысканная дорогая вещь.
Мы договорились с Розалин, что, когда к маме придут первые клиенты, она будет сидеть в своей комнате тише воды ниже трав рисовать или читать любимые сказки. Моя бедная принцесса. Разве должна маленькая девочка её возраста половину дня сидеть взаперти в своей комнате?
Я потерла лоб: и снова хмурюсь. Так глядишь обзаведусь морщинками раньше своего времени. Я не представляла, сколько проблем нужно будет решить, когда задумала начать собственное дело. Аренда, ремонт, реклама. А теперь и гувернантка для Розалин, хотя бы просто нянька. Но у меня совершенно нет лишних денег. Придётся Розалин немного побыть в обществе её любимых сказок.
Часы на городской площади пробили одиннадцать. Прошло три часа с тех пор, как в типографии был отпечатан «Утренний новостной листок». Я так пристально смотрела на дверь, точно хотела будто загипнотизировать её своим завораживающим взглядом.
«Ещё слишком рано! — убеждала я саму себя. — Никто не проскочить со всех ног в незнакомую контору. Вряд-ли кто-то появится раньше 17:00. Если... Вообще кто-нибудь сегодня придёт...»
В дверь раздался не громкий стук. Я подскочила на месте. Поправила взбившейся локон. Дверь тихонечко приоткрылась... Но вовсе не та дверь: в щелочку посмотрел любопытный сонный глазик Розалин. Я пригрозила ей пальцем, но не так чтобы слишком строго. Понимала, что шестилетняя малышка, даже пусть самая послушная, не усидит на месте, когда рядом творится что-то такое интересное. Моей принцессе и так приходится взрослеть слишком быстро...
Я махнула рукой, приглашая. Мы вместе полюбовались цветами и чернильным прибором. Я заплела волосы Розалин в косу и уже собиралась проводить дочку наверх, когда колокольчик на входе мелодично рявкнул.
Колокольчик, это точно! Про него то, я и как-раз забыла. А ведь сама повесила совсем недавно.
