– Все еще твоя, – произнес он с какой-то особенной интонацией. И я почти поняла, что это значит...
Действительно, моя. Даже вещи – я ведь не все их забрала, когда съезжала – лежали на своих местах. Фото на комоде – Глеб, Рита, а также общее – всех атли. На нем улыбался Кирилл, а Филипп хмурился. Оля с Линой на диване. Рита позади, руки им на плечи опустила и смотрит в камеру распахнутыми глазами. Мы с Глебом на полу у камина. А в центре – Влад обнимает Ларису, и та, как всегда, безупречно выглядит.
Прошлое, которое не вернуть. И которое все еще живет здесь.
– И вот они тоже тебя ждут. – Влад аккуратно подтолкнул меня к окну.
Последняя капля. Залпы орудий стихли. Передышка? Перемирие? Мне все равно. Я смотрела и не верила глазам.
– Я же их...
– Выбросила, – кивнул он. – Не очень люблю копаться в мусоре, но их не мог не спасти. Ты их любила.
– Не стоило... – ответила я, не сводя взгляда с давно утерянной коллекции совят. Сидят тут, таращатся глазищами. Словно ничего не произошло. И я с ними будто в прошлое нырнула...
– Возвращайся, Поля.
Голос Влада звучит мягко, убаюкивающе. Знаю, что нельзя его слушать, поддаваться, но стою, как загипнотизированная, и смотрю на своих плюшевых питомцев. В конце концов, что у меня осталось, кроме прошлого?
Но все равно отрицательно качаю головой. Наверное, по привычке.
– Все свои шансы я давно использовал? – В его голосе чувствуется горечь, но злобы нет. Надежда есть, но не злость.
Киваю. Снова по инерции.
– Знаю, что использовал. Но атли – нет. Возвращайся.
– Ты такой настойчивый сегодня...
Я шагнула к подоконнику и дотронулась до одного из совят – темного, с ярко-желтыми глазами. Хотелось проверить, что это не мираж. Что все по-настоящему. Плюш откликнулся мягкой прохладой.
– Сегодня боги мне улыбаются.
И я поняла. Слишком поздно, как всегда. Магия рассеялась, и совята больше не манили.
– Даша, ну конечно...
– Даша тут ни причем. Хотя она волнуется... О тебе тоже. – Влад снова приблизился. Положил руку на плечо. И зачем он постоянно так близко подходит? Раздражает ведь! Думать не мешает здраво. – Но ты и сама все понимаешь, верно? Поэтому и пришла сюда ночью. Не все перегорело...
– Я пришла к Глебу, – возразила я. – Разве моя вина в том, что он здесь живет?
– Можешь и дальше обманывать меня, себя, весь мир. Но ты пришла именно сюда. В мой дом. К атли.
– Я не атли, Влад, и хватит изводить себя пустыми надеждами. Знаешь, мне гораздо комфортнее жить одной, когда никто не достает постоянным давлением на чувство долга.
– Да мне, по сути, плевать, по какой причине ты вернешься, Полина. Главное, вернись!
– И ты решил пустить в ход тяжелую артиллерию? – Я криво улыбнулась. – Сделав акцент на чувствах, которых нет?
– А их нет?
Зеленые глаза сверкали превосходством. Словесные баталии я никогда не выигрывала, и Влад понимал, что на поприще дипломатии он сильнее. Я всегда была слишком прямолинейной. Говорила правду в глаза, даже горькую. Мне не хватало гибкости, чтобы стать по-настоящему одной из них. Хищной. Наверное, внутри я все еще оставалась человеком, который никогда не сможет принять некоторые законы. Примириться с несправедливостью. И простить предательство лишь потому, что вождю разрешено предавать...
Но в словесных перепалках я все еще проигрывала. Поэтому молчала и ждала, что же Влад еще скажет. И он был готов сказать, да. Всю ночь, наверное, готовился...
– Я не буду прятаться от тебя, Полина, – произнес он тихо, тем самым тоном, который еще не танк, но уже в состоянии переехать. – Мне было тяжело... тебя понять. Наверное, я так и не понял до конца, но это мелочи. Ты дорога мне. И то, что у нас было, непросто стереть. Это, как тату – или навсегда, или шрамы. Зачем менять красоту на боль?
– Красоту? – Даже глаза на него подняла в праведном гневе. – Как по мне, только боль и была.
– Была, – кивнул. – Но не только. Иначе бы ты...
– Хватит! Перестань.
Не могла это слушать, поэтому отошла. Ближе к балконной двери, там воздух свежий. Тучи затянули небо, тянуло прохладой. И земля пропиталась влагой.
– Я не прошу тебя вернуться ко мне.
Влад шагнул следом, обхватил меня за плечи и развернул к себе. Добивает. Добивает же! И где бы взять сил? Их нет. И желания тоже. Ночью я все потеряла. Снова. Дом, любимого. Сына? Нет, сын еще есть. И друзья. Нужно думать об этом. Скади никогда твоими не были, Полина. Никогда...
В иллюзии так легко поверить, когда они дарят семью. А ведь я хищная, мне нельзя без семьи. Странно, что только сейчас я поняла это.
– Вернись в атли... – И голос уже близко. Слишком близко. Я даже могу почувствовать щекой тепло дыхания. И запахи стали резче, насыщеннее. Мускат, сандал, ваниль...
– Я... Не уверена, что сейчас в состоянии что-то решать.
– Так сделай то, что всегда делала в трудный момент: позволь решить мне. Переложи ответственность на мои плечи, чтобы потом было кого винить. Так ведь проще. Тебе всегда было так проще, Полина.
– Отличный способ вернуть утраченное! – послышался злой голос со стороны двери. – Браво! Пожалуй, возьму на вооружение.
Меня словно кипятком ошпарили, так быстро я отскочила в сторону. Только вот поздно уже – во взгляде Эрика не было и капли нежности. Только ярость.
Впрочем, на меня он вообще не смотрел. Сначала. А когда посмотрел, я почувствовала себя совсем плохо.
– Стейнмод, у меня складывается ощущение «дежа вю», – невозмутимо произнес Влад и, кажется, ни капли не смутился.
– Я искал тебя, – сказал Эрик уже мне.
– Ну, вот и нашел... – вырвалось у меня.
Прозвучало, как издевка. А я ведь не хотела. Все, чего хотела – просто переночевать с Глебом. Поговорить. Поговорила, называется.
– Рад, что ты в порядке, – язвительно продолжил Эрик, и его прозрачные глаза, казалось, могли в тот момент заморозить весь город.
Я, Влад, моя бывшая комната. И Эрик. Отличный способ все исправить, Полина!
Впрочем, разве есть еще, что исправлять? Все разрушено... А я слишком устала и строить не умею.
Но кое-что я умела хорошо. Убегать. От серьезных разговоров, сильных и опасных эмоций, ненужных разборок. Вот и сейчас сбежала. Недалеко – на балкон. На свежий воздух, потому что для нас троих в той комнате кислорода не осталось.
Хотя Эрик наверняка уже ушел. Увидел все, что хотел, сделал выводы. Для этого необязательно читать мысли. Я закрыла глаза, стараясь не расплакаться от обиды.
Теплые ладони легли мне на плечи. И показалось, если Влад сейчас хоть слово скажет, я его ударю. Не сдержусь. Он не виноват, но все же...
И зачем я только сюда приехала?!
А потом что-то изменилось. Что-то незаметное на первый взгляд, но...
Запах! И ветер щеки уже не обдувает. Влажность из воздуха испарилась.
Я открыла глаза. Синий. Занавеска и обои. Кровать.
– Сначала я искал тебя здесь, – мрачно сказал Эрик. – Потом в квартире Глеба. А когда не нашел... Не хотелось думать, что ты у атли.
Я повернулась к нему. Все еще хмурится, но уже не зол. Печальный только или усталый. Наверное, так толком и не отдохнул.
– Искал? – Я ничего не понимала. Он же злился только что, а теперь... мы здесь. – Зачем?
– Шутишь? Ты же сама сказала – на тебя покушались. Нельзя быть такой беспечной! Еще и амулет сняла...
– Он твой. Пока тебя не было, я носила его. Наверное, он меня и спас тогда... Грудь жгло, и я проснулась.
– Так он работает, – подтвердил Эрик. – Предупреждает.
В комнате ничего не изменилось с тех пор, как я была тут в последний раз. Разве что кровать – новое покрывало, светло-голубое, и подушек нет. А в целом... Тот же ковер, телевизор на стене, тумбочки. Занавески знакомые. И все же спальня встретила меня по-другому. Отвергала. Хмурилась. Давила.
– Извини, я не хотел прерывать ваш... разговор. – Эрик отступил на шаг и отвернулся. – Хотел обсудить будущее и вообще... Ты же теперь часть скади. Племя тебя приняло, но если хочешь вернуться домой... Тебя уже ничего не держит.
– Домой?
– В атли. Разве не об этом вы с Владом говорили?
И он снова посмотрел на меня. Испытывающе и... с надеждой?
– Он говорил, – поправила я.
– Ты не особо протестовала, – пожал он плечами.
Я вздохнула. Что ни скажи ему сейчас, не поверит. Слишком много было лжи. Я лгала. Ради его блага, но... Откуда мне знать про благо? Я лишила его права выбирать, как когда-то лишили меня. Виновата. По всем статьям. И признаю вину.
– Ты прав, не особо. Но не потому, что хочу вернуться. Одной сложно, Эрик. Особенно сольвейгу. Вечно кому-то нужен мой кен. Или кровь. Или жизнь. Я не могу жить с Бартом, так я никогда не увижу Алана, а он... Ребенок – мое все. Я так долго... хотела его. Боролась. Люблю безумно и не могу потерять.
– Сольвейги прячутся, – понимающе кивнул Эрик. – Тебе бы пришлось прятаться с ними.
– Верно. Для скади я – никто, особенно теперь, когда ты вернулся. А без племени будет сложно себя защитить. Но в атли ночью я поехала не потому.
– А почему?
– Это же очевидно! Поехала к Глебу, ведь он мой лучший друг. Ты ушел, а я... мне было плохо, понятно! У тебя все прошло, а у меня нет. И в Алане я вижу тебя. Всегда видела, с самого первого дня. Не только ты влюбился, Эрик.
Замолкаю. А он смотрит. И не верит ни единому слову. Наверное... Взгляд такой... Он умеет так смотреть, что все внутри сжимается. Путаются мысли, а воздуха не хватает.
Поэтому я продолжила говорить. Чтобы не свихнуться от убийственного ожидания.
– Именно поэтому и оттолкнула тебя. Думала о твоей мечте. Она стала и моей тоже. Давно. Не хотелось, чтобы из-за меня ты...
– Замолчи!
Он шагнул ко мне, и мир стал меньше. Облепил меня со всех сторон звуками, запахами, ощущениями. Сдавил грудь, голову, сковал тело. И вот я уже парализована, могу только смотреть. А Эрик рядом, только руку протяни – коснешься. Но я не могу пошевелиться. И не надо. Он сам касается. Обнимает. И лицо близко, а мне снова нужно задирать голову, чтобы видеть его.
– Ты всегда так много болтаешь, – прошептал он, и я с шумом выдохнула. Теплые пальцы коснулись щеки, скользнули выше – к вискам, затем запутались в волосах.
А губы мягкие – накрыли мои. Поцелуй. Жадный, звериный. В нем вся его тоска. Моя тоска. Переживания, горечь. Она растворяется, гаснет, сменяется наслаждением – диким, животным.
Одежда мешает, она не нужна. Не здесь, не в этой квартире. А кожа горит, требует прикосновений, жила натягивается в предвкушении. Синий вокруг, синий во мне. Как тогда. Но сейчас – не тогда. Сейчас все по-настоящему: нет больше препятствий, сомнений, будущего, которое может забрать у меня Эрика. Или меня у него. Потому что я чувствую – он тоже не хочет отпускать. Карамельный кен диктует его желания, бурлит в моих венах, проникает в жилу. И я делюсь – без сомнений уже, смеясь от блаженства.
И пропадаю. На миг? Навечно?
Он мой, а я его. Здесь. Сейчас. Навсегда.
Мои губы шепчут что-то. Эрик прав, меня заткнуть сложно. Но у него получается – поцелуем. А затем шепчет уже он. Но я не могу разобрать слов, хотя отлично понимаю их значение.
Он не отдаст меня никому. Любит. Все еще любит.
И, кажется, я плачу от счастья... Или нет? Какая разница?
– Ты маленькая колдунья, – прошептал он, уткнувшись носом мне в шею. – Одурманила меня совершенно. Наказать бы тебя за ложь...
– Прости, – обнимаю его, все еще не в силах поверить, что мы тут, вдвоем. На кровати. Все, как я мечтала.
– Одного «прости» мало. Обещай, что никогда не будешь мне врать больше. Особенно о таком.
– Обещаю, но... Что я могла тогда сказать? «Эрик, я тебя люблю, прекрати бороться за свой кан и останься здесь со мной!» Так?
– Отличный вариант!
– Ты ясно дал понять, что не собираешься начинать серьезных отношений. Сказал, что никто и ничто не заставит тебя отступить от цели.
– Но потом, когда я признался, что хочу остаться... Ты не сказала даже тогда.
– Я грешила на обмен! Все говорили мне, предупреждали, что обмен кеном влияет на обоих. Я побоялась, что это лишь... физиология.
– Малыш... – Он приподнял мой подбородок, развернул к себе лицом. Потерся носом о мой нос. – Я обменивался со многими женщинами. Это приятно и, бесспорно, добавляет пикантности, но ни к одной из них я не привязался.
– Ни у одной из них не было дурманящего лотосного кена, – проворчала я.
– Глупенькая! – Эрик сгреб меня в охапку и добавил тоном собственника: – Никому тебя не отдам, поняла?
– Поняла, – кивнула. – Не отдавай.
– И ему не позволю больше приблизиться, – пообещал он грозно.
– О, я буду благодарна за это! Иногда Влад излишне... навязчив.
– Я ревную. И готов был сегодня его убить.
– Не надо никого убивать, – миролюбиво осадила я его. – Между нами с Владом давно ничего нет. Не может быть.
– И не было? После того, как я...
– Не было.
Эрик с облегчением выдохнул.
– Хорошо. – Погладил меня по голове, и показалось, я вот-вот замурлычу, как кошка. – Ты не права на счет скади. У тебя всегда будет защита племени, ты ведь мать наследника. Но кроме того мне бы хотелось, чтобы ты посвятилась. Тогда у тебя не будет сомнений, а я буду спокоен. И почувствую тебя, независимо от того, есть ли в тебе мой кен.
– Ты... что предлагаешь?! – Я даже приподнялась от удивления. Заглянула ему в лицо. Серьезен, даже более чем. – Но как же закон крови, который ты так чтишь? Разве это его не нарушает?
– Нет, конечно, – улыбнулся и подарил мне легкий поцелуй. – Я же говорил, что есть исключения.
– Да, венчание, я помню. О матерях детей скади ты не говорил.
– Верно, – лукаво улыбнулся Эрик. – Не говорил. Хотя это исключение тоже есть. Но венчание мне нравится больше.
Я молчала и ошеломленно хлопала ресницами. Выглядело, должно быть, комично. Иначе чего бы ему так насмешливо смотреть?
– Что же ты молчишь, болтушка? Тебе ведь всегда есть, что сказать. Не ответишь? Пойдешь за меня замуж? – Он многозначительно посмотрел в потолок и лениво добавил: – А то надоело тебя ревновать, это напрягает.
– То есть жену ревновать необязательно? – нахмурилась я.
– Жену нет. Жена уже никуда не денется.
Улыбается. Довольный. А мне сразу вспомнился Мирослав с его пятью женами... Нет уж, дудки!
– Вы, вожди, считаете, что можете заводить жен направо и налево! – выдохнула я с раздражением. – Причем, чем больше, тем лучше. А для меня это неприемлемо. Что будет, когда я надоем тебе, Эрик? Найдешь себе еще одну жену?
– С чего ты взяла, что надоешь мне? – Он удивленно приподнял бровь. – Кто сказал тебе эту чушь?
– Я знаю мужчин, и в курсе мнения вождей на счет венчания.
– Влад не пример для подражания! – выдохнул Эрик, и в его голосе проступили нотки злобы.
– Вот вообще о нем не думала сейчас. – Я взяла его большую ладонь и переплела наши пальцы. – В свое время Мирослав Теплов мне целую лекцию прочел о месте жены в жизни мужа. А потом подтвердил эмпирически – на собственном опыте. У него было пять жен. Рик – вождь андвари – гуляет и не скрывает этого. Его сын по стопам отца идет семимильными шагами. Законы хищных, Эрик, не на стороне женщины.
Он развернулся ко мне и посмотрел очень серьезно.
– Скудный у тебя опыт. Однообразный. У моего отца была всего одна жена – Божена. И они любили друг друга до самой смерти. – Он вздохнул. – И даже после... Когда я смотрел на них, мечтал, что у меня все будет так же. Женщина, которую я полюблю и которая полюбит меня. Если такая есть, зачем другие?
Действительно, моя. Даже вещи – я ведь не все их забрала, когда съезжала – лежали на своих местах. Фото на комоде – Глеб, Рита, а также общее – всех атли. На нем улыбался Кирилл, а Филипп хмурился. Оля с Линой на диване. Рита позади, руки им на плечи опустила и смотрит в камеру распахнутыми глазами. Мы с Глебом на полу у камина. А в центре – Влад обнимает Ларису, и та, как всегда, безупречно выглядит.
Прошлое, которое не вернуть. И которое все еще живет здесь.
– И вот они тоже тебя ждут. – Влад аккуратно подтолкнул меня к окну.
Последняя капля. Залпы орудий стихли. Передышка? Перемирие? Мне все равно. Я смотрела и не верила глазам.
– Я же их...
– Выбросила, – кивнул он. – Не очень люблю копаться в мусоре, но их не мог не спасти. Ты их любила.
– Не стоило... – ответила я, не сводя взгляда с давно утерянной коллекции совят. Сидят тут, таращатся глазищами. Словно ничего не произошло. И я с ними будто в прошлое нырнула...
– Возвращайся, Поля.
Голос Влада звучит мягко, убаюкивающе. Знаю, что нельзя его слушать, поддаваться, но стою, как загипнотизированная, и смотрю на своих плюшевых питомцев. В конце концов, что у меня осталось, кроме прошлого?
Но все равно отрицательно качаю головой. Наверное, по привычке.
– Все свои шансы я давно использовал? – В его голосе чувствуется горечь, но злобы нет. Надежда есть, но не злость.
Киваю. Снова по инерции.
– Знаю, что использовал. Но атли – нет. Возвращайся.
– Ты такой настойчивый сегодня...
Я шагнула к подоконнику и дотронулась до одного из совят – темного, с ярко-желтыми глазами. Хотелось проверить, что это не мираж. Что все по-настоящему. Плюш откликнулся мягкой прохладой.
– Сегодня боги мне улыбаются.
И я поняла. Слишком поздно, как всегда. Магия рассеялась, и совята больше не манили.
– Даша, ну конечно...
– Даша тут ни причем. Хотя она волнуется... О тебе тоже. – Влад снова приблизился. Положил руку на плечо. И зачем он постоянно так близко подходит? Раздражает ведь! Думать не мешает здраво. – Но ты и сама все понимаешь, верно? Поэтому и пришла сюда ночью. Не все перегорело...
– Я пришла к Глебу, – возразила я. – Разве моя вина в том, что он здесь живет?
– Можешь и дальше обманывать меня, себя, весь мир. Но ты пришла именно сюда. В мой дом. К атли.
– Я не атли, Влад, и хватит изводить себя пустыми надеждами. Знаешь, мне гораздо комфортнее жить одной, когда никто не достает постоянным давлением на чувство долга.
– Да мне, по сути, плевать, по какой причине ты вернешься, Полина. Главное, вернись!
– И ты решил пустить в ход тяжелую артиллерию? – Я криво улыбнулась. – Сделав акцент на чувствах, которых нет?
– А их нет?
Зеленые глаза сверкали превосходством. Словесные баталии я никогда не выигрывала, и Влад понимал, что на поприще дипломатии он сильнее. Я всегда была слишком прямолинейной. Говорила правду в глаза, даже горькую. Мне не хватало гибкости, чтобы стать по-настоящему одной из них. Хищной. Наверное, внутри я все еще оставалась человеком, который никогда не сможет принять некоторые законы. Примириться с несправедливостью. И простить предательство лишь потому, что вождю разрешено предавать...
Но в словесных перепалках я все еще проигрывала. Поэтому молчала и ждала, что же Влад еще скажет. И он был готов сказать, да. Всю ночь, наверное, готовился...
– Я не буду прятаться от тебя, Полина, – произнес он тихо, тем самым тоном, который еще не танк, но уже в состоянии переехать. – Мне было тяжело... тебя понять. Наверное, я так и не понял до конца, но это мелочи. Ты дорога мне. И то, что у нас было, непросто стереть. Это, как тату – или навсегда, или шрамы. Зачем менять красоту на боль?
– Красоту? – Даже глаза на него подняла в праведном гневе. – Как по мне, только боль и была.
– Была, – кивнул. – Но не только. Иначе бы ты...
– Хватит! Перестань.
Не могла это слушать, поэтому отошла. Ближе к балконной двери, там воздух свежий. Тучи затянули небо, тянуло прохладой. И земля пропиталась влагой.
– Я не прошу тебя вернуться ко мне.
Влад шагнул следом, обхватил меня за плечи и развернул к себе. Добивает. Добивает же! И где бы взять сил? Их нет. И желания тоже. Ночью я все потеряла. Снова. Дом, любимого. Сына? Нет, сын еще есть. И друзья. Нужно думать об этом. Скади никогда твоими не были, Полина. Никогда...
В иллюзии так легко поверить, когда они дарят семью. А ведь я хищная, мне нельзя без семьи. Странно, что только сейчас я поняла это.
– Вернись в атли... – И голос уже близко. Слишком близко. Я даже могу почувствовать щекой тепло дыхания. И запахи стали резче, насыщеннее. Мускат, сандал, ваниль...
– Я... Не уверена, что сейчас в состоянии что-то решать.
– Так сделай то, что всегда делала в трудный момент: позволь решить мне. Переложи ответственность на мои плечи, чтобы потом было кого винить. Так ведь проще. Тебе всегда было так проще, Полина.
– Отличный способ вернуть утраченное! – послышался злой голос со стороны двери. – Браво! Пожалуй, возьму на вооружение.
Меня словно кипятком ошпарили, так быстро я отскочила в сторону. Только вот поздно уже – во взгляде Эрика не было и капли нежности. Только ярость.
Впрочем, на меня он вообще не смотрел. Сначала. А когда посмотрел, я почувствовала себя совсем плохо.
– Стейнмод, у меня складывается ощущение «дежа вю», – невозмутимо произнес Влад и, кажется, ни капли не смутился.
– Я искал тебя, – сказал Эрик уже мне.
– Ну, вот и нашел... – вырвалось у меня.
Прозвучало, как издевка. А я ведь не хотела. Все, чего хотела – просто переночевать с Глебом. Поговорить. Поговорила, называется.
– Рад, что ты в порядке, – язвительно продолжил Эрик, и его прозрачные глаза, казалось, могли в тот момент заморозить весь город.
Я, Влад, моя бывшая комната. И Эрик. Отличный способ все исправить, Полина!
Впрочем, разве есть еще, что исправлять? Все разрушено... А я слишком устала и строить не умею.
Но кое-что я умела хорошо. Убегать. От серьезных разговоров, сильных и опасных эмоций, ненужных разборок. Вот и сейчас сбежала. Недалеко – на балкон. На свежий воздух, потому что для нас троих в той комнате кислорода не осталось.
Хотя Эрик наверняка уже ушел. Увидел все, что хотел, сделал выводы. Для этого необязательно читать мысли. Я закрыла глаза, стараясь не расплакаться от обиды.
Теплые ладони легли мне на плечи. И показалось, если Влад сейчас хоть слово скажет, я его ударю. Не сдержусь. Он не виноват, но все же...
И зачем я только сюда приехала?!
А потом что-то изменилось. Что-то незаметное на первый взгляд, но...
Запах! И ветер щеки уже не обдувает. Влажность из воздуха испарилась.
Я открыла глаза. Синий. Занавеска и обои. Кровать.
– Сначала я искал тебя здесь, – мрачно сказал Эрик. – Потом в квартире Глеба. А когда не нашел... Не хотелось думать, что ты у атли.
Я повернулась к нему. Все еще хмурится, но уже не зол. Печальный только или усталый. Наверное, так толком и не отдохнул.
– Искал? – Я ничего не понимала. Он же злился только что, а теперь... мы здесь. – Зачем?
– Шутишь? Ты же сама сказала – на тебя покушались. Нельзя быть такой беспечной! Еще и амулет сняла...
– Он твой. Пока тебя не было, я носила его. Наверное, он меня и спас тогда... Грудь жгло, и я проснулась.
– Так он работает, – подтвердил Эрик. – Предупреждает.
В комнате ничего не изменилось с тех пор, как я была тут в последний раз. Разве что кровать – новое покрывало, светло-голубое, и подушек нет. А в целом... Тот же ковер, телевизор на стене, тумбочки. Занавески знакомые. И все же спальня встретила меня по-другому. Отвергала. Хмурилась. Давила.
– Извини, я не хотел прерывать ваш... разговор. – Эрик отступил на шаг и отвернулся. – Хотел обсудить будущее и вообще... Ты же теперь часть скади. Племя тебя приняло, но если хочешь вернуться домой... Тебя уже ничего не держит.
– Домой?
– В атли. Разве не об этом вы с Владом говорили?
И он снова посмотрел на меня. Испытывающе и... с надеждой?
– Он говорил, – поправила я.
– Ты не особо протестовала, – пожал он плечами.
Я вздохнула. Что ни скажи ему сейчас, не поверит. Слишком много было лжи. Я лгала. Ради его блага, но... Откуда мне знать про благо? Я лишила его права выбирать, как когда-то лишили меня. Виновата. По всем статьям. И признаю вину.
– Ты прав, не особо. Но не потому, что хочу вернуться. Одной сложно, Эрик. Особенно сольвейгу. Вечно кому-то нужен мой кен. Или кровь. Или жизнь. Я не могу жить с Бартом, так я никогда не увижу Алана, а он... Ребенок – мое все. Я так долго... хотела его. Боролась. Люблю безумно и не могу потерять.
– Сольвейги прячутся, – понимающе кивнул Эрик. – Тебе бы пришлось прятаться с ними.
– Верно. Для скади я – никто, особенно теперь, когда ты вернулся. А без племени будет сложно себя защитить. Но в атли ночью я поехала не потому.
– А почему?
– Это же очевидно! Поехала к Глебу, ведь он мой лучший друг. Ты ушел, а я... мне было плохо, понятно! У тебя все прошло, а у меня нет. И в Алане я вижу тебя. Всегда видела, с самого первого дня. Не только ты влюбился, Эрик.
Замолкаю. А он смотрит. И не верит ни единому слову. Наверное... Взгляд такой... Он умеет так смотреть, что все внутри сжимается. Путаются мысли, а воздуха не хватает.
Поэтому я продолжила говорить. Чтобы не свихнуться от убийственного ожидания.
– Именно поэтому и оттолкнула тебя. Думала о твоей мечте. Она стала и моей тоже. Давно. Не хотелось, чтобы из-за меня ты...
– Замолчи!
Он шагнул ко мне, и мир стал меньше. Облепил меня со всех сторон звуками, запахами, ощущениями. Сдавил грудь, голову, сковал тело. И вот я уже парализована, могу только смотреть. А Эрик рядом, только руку протяни – коснешься. Но я не могу пошевелиться. И не надо. Он сам касается. Обнимает. И лицо близко, а мне снова нужно задирать голову, чтобы видеть его.
– Ты всегда так много болтаешь, – прошептал он, и я с шумом выдохнула. Теплые пальцы коснулись щеки, скользнули выше – к вискам, затем запутались в волосах.
А губы мягкие – накрыли мои. Поцелуй. Жадный, звериный. В нем вся его тоска. Моя тоска. Переживания, горечь. Она растворяется, гаснет, сменяется наслаждением – диким, животным.
Одежда мешает, она не нужна. Не здесь, не в этой квартире. А кожа горит, требует прикосновений, жила натягивается в предвкушении. Синий вокруг, синий во мне. Как тогда. Но сейчас – не тогда. Сейчас все по-настоящему: нет больше препятствий, сомнений, будущего, которое может забрать у меня Эрика. Или меня у него. Потому что я чувствую – он тоже не хочет отпускать. Карамельный кен диктует его желания, бурлит в моих венах, проникает в жилу. И я делюсь – без сомнений уже, смеясь от блаженства.
И пропадаю. На миг? Навечно?
Он мой, а я его. Здесь. Сейчас. Навсегда.
Мои губы шепчут что-то. Эрик прав, меня заткнуть сложно. Но у него получается – поцелуем. А затем шепчет уже он. Но я не могу разобрать слов, хотя отлично понимаю их значение.
Он не отдаст меня никому. Любит. Все еще любит.
И, кажется, я плачу от счастья... Или нет? Какая разница?
– Ты маленькая колдунья, – прошептал он, уткнувшись носом мне в шею. – Одурманила меня совершенно. Наказать бы тебя за ложь...
– Прости, – обнимаю его, все еще не в силах поверить, что мы тут, вдвоем. На кровати. Все, как я мечтала.
– Одного «прости» мало. Обещай, что никогда не будешь мне врать больше. Особенно о таком.
– Обещаю, но... Что я могла тогда сказать? «Эрик, я тебя люблю, прекрати бороться за свой кан и останься здесь со мной!» Так?
– Отличный вариант!
– Ты ясно дал понять, что не собираешься начинать серьезных отношений. Сказал, что никто и ничто не заставит тебя отступить от цели.
– Но потом, когда я признался, что хочу остаться... Ты не сказала даже тогда.
– Я грешила на обмен! Все говорили мне, предупреждали, что обмен кеном влияет на обоих. Я побоялась, что это лишь... физиология.
– Малыш... – Он приподнял мой подбородок, развернул к себе лицом. Потерся носом о мой нос. – Я обменивался со многими женщинами. Это приятно и, бесспорно, добавляет пикантности, но ни к одной из них я не привязался.
– Ни у одной из них не было дурманящего лотосного кена, – проворчала я.
– Глупенькая! – Эрик сгреб меня в охапку и добавил тоном собственника: – Никому тебя не отдам, поняла?
– Поняла, – кивнула. – Не отдавай.
– И ему не позволю больше приблизиться, – пообещал он грозно.
– О, я буду благодарна за это! Иногда Влад излишне... навязчив.
– Я ревную. И готов был сегодня его убить.
– Не надо никого убивать, – миролюбиво осадила я его. – Между нами с Владом давно ничего нет. Не может быть.
– И не было? После того, как я...
– Не было.
Эрик с облегчением выдохнул.
– Хорошо. – Погладил меня по голове, и показалось, я вот-вот замурлычу, как кошка. – Ты не права на счет скади. У тебя всегда будет защита племени, ты ведь мать наследника. Но кроме того мне бы хотелось, чтобы ты посвятилась. Тогда у тебя не будет сомнений, а я буду спокоен. И почувствую тебя, независимо от того, есть ли в тебе мой кен.
– Ты... что предлагаешь?! – Я даже приподнялась от удивления. Заглянула ему в лицо. Серьезен, даже более чем. – Но как же закон крови, который ты так чтишь? Разве это его не нарушает?
– Нет, конечно, – улыбнулся и подарил мне легкий поцелуй. – Я же говорил, что есть исключения.
– Да, венчание, я помню. О матерях детей скади ты не говорил.
– Верно, – лукаво улыбнулся Эрик. – Не говорил. Хотя это исключение тоже есть. Но венчание мне нравится больше.
Я молчала и ошеломленно хлопала ресницами. Выглядело, должно быть, комично. Иначе чего бы ему так насмешливо смотреть?
– Что же ты молчишь, болтушка? Тебе ведь всегда есть, что сказать. Не ответишь? Пойдешь за меня замуж? – Он многозначительно посмотрел в потолок и лениво добавил: – А то надоело тебя ревновать, это напрягает.
– То есть жену ревновать необязательно? – нахмурилась я.
– Жену нет. Жена уже никуда не денется.
Улыбается. Довольный. А мне сразу вспомнился Мирослав с его пятью женами... Нет уж, дудки!
– Вы, вожди, считаете, что можете заводить жен направо и налево! – выдохнула я с раздражением. – Причем, чем больше, тем лучше. А для меня это неприемлемо. Что будет, когда я надоем тебе, Эрик? Найдешь себе еще одну жену?
– С чего ты взяла, что надоешь мне? – Он удивленно приподнял бровь. – Кто сказал тебе эту чушь?
– Я знаю мужчин, и в курсе мнения вождей на счет венчания.
– Влад не пример для подражания! – выдохнул Эрик, и в его голосе проступили нотки злобы.
– Вот вообще о нем не думала сейчас. – Я взяла его большую ладонь и переплела наши пальцы. – В свое время Мирослав Теплов мне целую лекцию прочел о месте жены в жизни мужа. А потом подтвердил эмпирически – на собственном опыте. У него было пять жен. Рик – вождь андвари – гуляет и не скрывает этого. Его сын по стопам отца идет семимильными шагами. Законы хищных, Эрик, не на стороне женщины.
Он развернулся ко мне и посмотрел очень серьезно.
– Скудный у тебя опыт. Однообразный. У моего отца была всего одна жена – Божена. И они любили друг друга до самой смерти. – Он вздохнул. – И даже после... Когда я смотрел на них, мечтал, что у меня все будет так же. Женщина, которую я полюблю и которая полюбит меня. Если такая есть, зачем другие?
