Словно почувствовав мое настроение, Влад резко остановился, развернул меня к себе. Положил руки на плечи и очень мягко сказал:
– Не смей сдаваться, пророчица! У тебя есть дочь. – Погладил меня по щеке, стирая слезы, смешивая их с собственной кровью, и добавил уже тише: – У нас есть дочь...
Слова о Кире отрезвили, вернули в реальность. Я кивнула, заставила себя собраться. Ноги почти не слушались, но я шла. Десяток метров до машины показались непреодолимыми, я почти повисла на Владе, шаркая ногами по мокрой плитке.
Наконец, ощутила под ладонями холод металла. Облокотилась на багажник, пытаясь отдышаться, не упасть.
– Скорей, Полина!
За рулем уже сидела Лара, готовая тут же нажать на газ. Влад сел рядом с ней, я упала на заднее сиденье, рядом с Ритой. Сестра уже не плакала – просто смотрела вперед немигающим взглядом, всем видом напоминая статую.
– Что произошло? – испуганно спросила Лара, видимо, увидев увечья Влада.
– Все потом, – ответил он. – Трогай.
Я протянула руку, нащупала ручонку Киры и отключилась.
Я открыла глаза и не сразу поняла, где мы находимся. Машина была припаркована у высокого здания, но фонари ярко светили в окна и слепили глаза. Рита дремала на плече у Каролины, а та крепко прижимала к себе мою дочь. На щеках у деторожденной высохли дорожки из слез. Она смотрела вперед, в одну точку, как недавно Рита.
– Дай мне ее, – попросила я, протягивая руки к Кире. Горло тут же взорвалось режущей болью, голос был не моим и сиплым. Сорвала, наверное, когда кричала в доме.
Думать о произошедшем совсем не хотелось, хотелось забыть: и охотника, и многие события из моей жизни в атли. Казалось, как только я переехала к ним, со мной начали происходить ужасные, не поддающиеся объяснению вещи: смерти, убийства, кровавые ритуалы, параллельные миры, наводненные воинами.
Воспоминания тут же красочно описали, что произошло в доме, но чувств не было. Ни боли, ни страха, ни отчаяния. Даже образ Глеба, лежащего без движения, воспринимался спокойно.
Скорее всего, последствия шока. Внутреннее онемение, и когда оно пройдет...
Лина осторожно передала мне спящую Киру, и я прижала к себе маленький комочек. Тепло шевельнулось внутри, как и всякий раз, когда я прикасалась к ребенку. Глубокое, необъяснимое чувство.
Нет, не все плохо! У меня есть дочь, я люблю ее, и мы живы.
– Где мы? – спросила я, чтобы отвлечься.
Водительское сиденье пустовало, но Влад был в машине – на светлых волосах четко различалась запекшаяся кровь.
– Лара возьмет медикаменты, и поедем, – хрипло сказал он. – Переждем эту ночь, а потом рванем из страны.
Только сейчас я узнала пейзаж – это клиника, где работал Кирилл. Наверное, я плохо соображала и ориентировалась в пространстве. Нужно отдохнуть, выспаться. Желательно без страха быть убитой.
– Где переждем?
– В моей квартире, там уже поставлена защита, Лара лишь усилит ее. Мне нужно отдохнуть, набраться сил. – Он помолчал немного, затем добавил: – Залечить раны.
Это не прозвучало, как упрек, хотя я ждала упреков. Ждала чего-то типа «а я предупреждал», но Влад вел себя так, будто я ни в чем не виновата. И, как ни странно, это лишь усиливало чувство вины.
А еще я подумала о том, что мы все истощены, напуганы и легкая добыча для разъяренного древнего охотника. Глупо думать, что мы продержимся ночь. Но также я понимала, что Влад не сможет ехать в таком состоянии.
Если бы Кирилл был с нами... Но его нет. Защита Лары – вот все, на что мы можем рассчитывать.
– Лина, можешь выйти? – попросила я. Нужно было озвучить внезапно возникшую безумную идею, а взглядов а-ля Лара я просто не выдержу.
Лина нахмурилась, посидела еще несколько секунд, а затем открыла дверь. Легкий хлопок, и мы уже вдвоем в машине. Спящая Рита и Кира не в счет. Я покосилась на сестру, она даже не пошевелилась. Веки плотно сомкнуты, руки аккуратно сложены на коленях.
– Охотники умеют ставить защиту? Прятаться? – спросила я быстро, воровато поглядывая в окна. Нужно было успеть поговорить с Владом до прихода Лары. Один на один я еще выдержу, одна против всех – сдамся.
– Что ты задумала? – настороженно спросил он, повернулся.
У меня невольно защемило сердце от вида запекшейся крови на лице, спутанных волос, огромной раны на груди, на которую я даже смотреть боялась.
– Не надо... – выдохнула я и отвела взгляд. – Не шевелись. Просто ответь, охотник может спрятать хищного? Замаскировать? Кому знать, как не тебе...
– Ну, допустим.
– Ты понимаешь, что он придет! Рихар... – Я выдавила из себя имя древнего, будто выплюнула гнилую еду. Возникло непреодолимое желание немедленно почистить зубы, кожа покрылась мурашками и противным липким потом. Ненавистный образ стоял перед глазами, скалился. – Нам не продержаться ночь.
Влад молчал. Слушал внимательно и, по-моему, уже понимал, к чему я веду. Я не могла видеть его глаз, выражения лица, но эмоции ощущала явно – неприятие, недоверие, отрицание. И надежду.
– Нельзя допустить, чтобы Кира... – Я запнулась. Страх вернулся, накатил волной, когда представила охотника и младенца в одной комнате. Древнему плевать на возраст. Для него имеет значение лишь ее принадлежность к нашему виду.
– Продолжай.
Нет, даже ледяной тон не остановит меня. Возможно, я действительно с приветом, но моя идея не казалась такой уже безрассудной.
– Андрей хорошо относится ко мне. Если попрошу, он спрячет Киру. На время. И если до завтра древний не придет, мы заберем ее и уедем, куда скажешь. Ты восстановишься, и я. И даже Лара. Мы...
– Хорошо.
Я не ждала быстрого согласия. Признаться, я вообще не ждала согласия, поэтому опешила и замолчала. Влад тоже молчал. Смотрел перед собой, а может, провалился в беспамятство. Мне было страшно, и до безумия захотелось обнять Глеба. Сознание все еще отказывалось принимать тот факт, что он мертв.
Я одна, совершенно одна... Напуганная, растерянная. Но не готовая сдаться.
Лара лихо отворила дверцу, следом за ней – Лина, как по команде. Защитница передела ей пакет с медикаментами, повернулась к Владу, взяла его за руку.
– Только держись, – прошептала ласково и поцеловала его ладонь.
Этот жест не понравился мне. Совсем. И не оттого, что ощущения были смутными, а оттого, что я поняла: проклятие сильнее меня, охотника, смерти и предательств. И если раньше я могла спрятаться от него в выстроенном мной мирке, то теперь прятаться было негде – стены пали. И я почти пала, но все еще ревную его.
– К тебе? – спросила защитница, легко нажимая на педаль газа.
– Заедем кое-куда, – уклончиво ответил Влад и назвал адрес. Хорошо, что Рита спала, иначе точно подняла бы бучу. Не хватало еще паники, а сегодня меня уже достаточно обзывали чокнутой.
То, что Влад так легко согласился, обескуражило и насторожило. Но я не стала заморачиваться причинами – не до того было. Согласился, и хорошо.
Достала из сумки мобильный, набрала заученный наизусть номер и замерла, слушая длинные гудки.
– Привет, Полина, – бодро поздоровался охотник.
– Ты дома? Есть дело.
– Дома. Приезжай.
Я отключила телефон и поняла, что, по сути, теперь могу доверять только ему. Глеба нет, а в балансировании над пропастью очень важно иметь человека, на которого можно опереться. И из всех моих знакомых я выбрала его – охотника. Мужчину, который по непонятным причинам испытывал ко мне симпатию. Впрочем, она была взаимной.
Лара затормозила у знакомой хрущевки, и я выскочила в ночь. Почти бегом поднялась по лестнице, вспоминая, все ли есть в сумке. Разрываемая противоречивыми чувствами и мыслями, казалось, неспособная оторвать от себя ребенка, но понимая, что иначе никак.
Андрей открыл почти сразу и почти сразу сник.
– Что случилось? – спросил встревоженно, осматривая меня со всех сторон.
– Охотник, – коротко ответила я. – Древний. Нет времени. Нужна помощь.
Рубленные фразы по существу помогали сосредоточиться. Я протянула Андрею сумку и умоляюще посмотрела в глаза.
– Спрячь Киру.
Он вздохнул, отвел взгляд. Показалось, у меня даже сердце перестало биться – я застыла в ожидании вердикта, мысленно скрестив пальцы и умоляя небеса, чтобы он согласился.
– Я совсем не умею с детьми... – пробормотал он, но сумку взял. – К тому же, ей будет плохо со мной, Поля.
– Все лучше, чем со мной. Заберу ее завтра.
Я впервые была в его спальне. Как и кухня, комната была уютной – мягкий ковер на полу, двуспальная кровать, накрытая простеньким плюшевым пледом, на тумбочке роман Кинга с закладкой посередине. Небольшой шкаф из светлого дерева в углу и красивая зеленая штора с ламбрекеном на окне.
Я осторожно положила сверток на кровать, прижалась губами к теплому лбу ребенка, понимая, что если сейчас не уйду, разревусь прям тут.
Нельзя раскисать! Нужно продержаться ночь. Завтра мы уедем, и все будет хорошо.
Дала Андрею четкие инструкции, как кормить ребенка, показала, где лежат памперсы и сменные ползунки. На Киру старалась не смотреть. Она проснулась и заворочалась, поэтому я поспешила выйти в коридор, чтобы не передумать. Недовольное кряхтение младенца давило на психику почище всяких приемов, нужно было идти. К тому же непонятно, сколько продержится Влад. Мы все должны отдохнуть и набраться сил.
В коридоре Андрей поймал мою ладонь, заглянул в глаза.
– От древнего не спрячешься на улицах, Полина.
– Знаю.
– У меня хватит сил, чтобы напустить морок на двоих. – Он вздохнул, и мне показалось, чайные глаза посмотрели умоляюще. – Останься.
Неожиданное тепло разлилось в груди, сдавило горло спазмом. Вспомнился Глеб, его забота – немного грубоватая, но надежная. И последние слова.
Я замотала головой и вырвала руку.
– Не могу.
Зашнуровала кеды и, наплевав на все запреты, крепко обняла охотника.
– Если не вернусь...
Он кивнул.
– Я позабочусь о ней.
Время тянулось невыносимо медленно, хотелось бежать, двигаться, действовать. А еще казалось, что мы едем в ловушку. За закрытой дверью, пусть даже под защитой, мы как на ладони перед разъяренным убийцей.
Лара вырулила на главную улицу, нажала на газ. Никто не говорил ни слова. Рита спала, Лина сидела натянутая, как струна, и смотрела перед собой. Влад не шевелился. Может, уснул, а может, провалился в беспамятство.
Я повернулась и посмотрела на мелькающий за окном город, живущий обычной, человеческой, почти неопасной жизнью. Я больше не чувствовала себя частью этого мира. Мой мир был жестоким, циничным, первобытным. В нем выживали сильнейшие. Такие, как древний, который пришел убить нас всех. Впрочем, я сама могла справиться с этим на ура. Мои руки и кен значительно облегчили охотнику задачу.
Квартира Влада уже не казалась такой пугающей. Воспоминания померкли, съежились и засохли. На них наслоились другие – свежие, черные, непроглядные. А еще отчаяние и усталость. Очень хотелось упасть где-нибудь в углу и уснуть. Забыть на время, провалиться в беспамятство. Казалось, болит каждая мышца, каждая косточка, каждый нерв.
Лара усилила защиту и колдовала над раной Влада в спальне, Рита лежала на диване и смотрела в потолок. Сломленная, разбитая потерями и страхом. Лина оставалась с ней, все время держала за руку. Мне было душно, невыносимо душно в четырех стенах. Они словно съезжались, а потолок нависал надо мной, словно норовил раздавить.
Я вышла на балкон. Глотнула свежего воздуха, словно вынырнула из воды – жадно, требовательно. На небе сверкали яркие звезды, панорама захватывала красотой и величием. Чистое, без единого облачка, небо отсвечивало тонким полукругом луны. Ветер стих, тучи рассеялись, и свежий сентябрьский воздух холодил лицо. Невыносимо хотелось курить.
– Дай мне сил пройти через это, – прошептала я, глядя ввысь, непонятно, к кому обращаясь. – Дай сил вынести...
Христианский бог не слышал меня, как не слышали древние боги, создавшие Первых. Но где-то вдали, у линии горизонта сверкнула молния. Осветила небо яркой, стремительной вспышкой, как бы говоря: «Я с тобой!».
Защитник атли, мой личный. Неотъемлемая часть моей жизни.
Я забралась в плетеное кресло с ногами и закрыла глаза. Нужно отдохнуть хоть полчаса, расслабиться. Жаль, что Кирилла нет с нами – он бы сварил успокоительный отвар, и я бы сразу уснула. Что ж, придется так.
Мысли тут же унеслись вдаль, в квартиру Андрея. Только бы у него получилось... Я заставила себя успокоиться. Он сказал бы мне, возникни хоть одно сомнение. Он сможет уберечь Киру! Все равно доверить ребенка больше некому.
Я провалилась в суетливый, неспокойный сон. Мне снилась хельза, Вестар, говорящий с Уной. Серьезное лицо владыки было тревожным.
– У вампиров нет зубов, – говорил он, и Уна кивала, соглашаясь.
От этих слов у меня почему-то все заледенело внутри, и сердце забилось сильно-сильно, как у котенка. Прошиб холодный мерзкий пот, и я проснулась.
Странный сон, бессмысленный. Меньше надо ужастиков смотреть – их у меня и в жизни хватает. Если выживу, переключусь на слезливые мелодрамы про ванильную любовь.
Я села на кровати, пытаясь вспомнить, как здесь очутилась.
– Ты уснула на балконе. Так и до воспаления легких недалеко, – услышала со стороны окна тихий голос. – Нельзя быть такой беспечной.
Да уж, сейчас только о беспечности говорить. Беспечной я была тогда, когда совершала непонятный и опасный ритуал, результат которого сейчас и настиг атли. И это еще раз доказывает, что никогда нельзя слушать Влада Вермунда.
– Который час?
Эта комната сильно напоминала прошлое, но оно уже не казалось таким страшным. На фоне сотворенного Рихаром деяния Влада померкли и мало стали похожи на злодейства.
Наверное, я черствею. Какой-то части меня было уже безразлично, что будет с остальными атли. Она – эта часть – устала и хотела отдохнуть. Просто уснуть.
Или умереть.
– Час ночи, – ответил Влад и повернулся. В темноте не различить лица, но я была уверена: он тоже устал. – Завтра утром мы едем в Москву, оттуда улетим в Лондон. Нужно просто переждать.
Я кивнула, откинулась на подушки.
– Не думала, что скажу это, но рада, что ты жив.
– Это обнадеживает.
– И ничего не значит, – безразлично сказала я. – Ты был прав там, во дворе. У нас есть дочь, и нужно сохранить ей жизнь. Но между нами ничего не поменялось. Ты должен был сказать мне сразу. Все – о сольвейгах и своих опасениях. Но ты решил поступить по-своему. Как всегда.
Он пожал плечами и снова отвернулся.
– Ты знаешь, какой я. Знала, когда осталась в доме. Это было твое решение, Полина.
– Я осталась не из-за тебя!
– Очень просто соврать себе. Проще, чем признать: ты хотела остаться. После ритуала ты много раз могла уйти. Но ты осталась. Потому что не можешь без атли.
– Ты – не все племя! – резко сказала я.
– Я вождь племени, это одно и то же. – Он подошел, присел рядом. Невольно захотелось его пожалеть. Раны видно не было, скорее всего, Лара обработала ее и перевязала, и ее скрывала ткань легкого джемпера. Но лицо... Тонкие правильные черты изувечены, раскрашены темным. О цветах судить не бралась, слишком было темно. Наверное, вся радуга – от фиолетового до багрового. – Возможно, именно сейчас нужно перестать себя обманывать.
– И в чем же я себя обманываю? – тихо спросила я. Когда он близко, я плохо соображаю.
Он улыбнулся.
Совершенно не изменился. Даже сейчас уверен во всем, что делает. И, убеждена, ни капельки не раскаивается.
– Не смей сдаваться, пророчица! У тебя есть дочь. – Погладил меня по щеке, стирая слезы, смешивая их с собственной кровью, и добавил уже тише: – У нас есть дочь...
Слова о Кире отрезвили, вернули в реальность. Я кивнула, заставила себя собраться. Ноги почти не слушались, но я шла. Десяток метров до машины показались непреодолимыми, я почти повисла на Владе, шаркая ногами по мокрой плитке.
Наконец, ощутила под ладонями холод металла. Облокотилась на багажник, пытаясь отдышаться, не упасть.
– Скорей, Полина!
За рулем уже сидела Лара, готовая тут же нажать на газ. Влад сел рядом с ней, я упала на заднее сиденье, рядом с Ритой. Сестра уже не плакала – просто смотрела вперед немигающим взглядом, всем видом напоминая статую.
– Что произошло? – испуганно спросила Лара, видимо, увидев увечья Влада.
– Все потом, – ответил он. – Трогай.
Я протянула руку, нащупала ручонку Киры и отключилась.
Глава 35. Мы живы
Я открыла глаза и не сразу поняла, где мы находимся. Машина была припаркована у высокого здания, но фонари ярко светили в окна и слепили глаза. Рита дремала на плече у Каролины, а та крепко прижимала к себе мою дочь. На щеках у деторожденной высохли дорожки из слез. Она смотрела вперед, в одну точку, как недавно Рита.
– Дай мне ее, – попросила я, протягивая руки к Кире. Горло тут же взорвалось режущей болью, голос был не моим и сиплым. Сорвала, наверное, когда кричала в доме.
Думать о произошедшем совсем не хотелось, хотелось забыть: и охотника, и многие события из моей жизни в атли. Казалось, как только я переехала к ним, со мной начали происходить ужасные, не поддающиеся объяснению вещи: смерти, убийства, кровавые ритуалы, параллельные миры, наводненные воинами.
Воспоминания тут же красочно описали, что произошло в доме, но чувств не было. Ни боли, ни страха, ни отчаяния. Даже образ Глеба, лежащего без движения, воспринимался спокойно.
Скорее всего, последствия шока. Внутреннее онемение, и когда оно пройдет...
Лина осторожно передала мне спящую Киру, и я прижала к себе маленький комочек. Тепло шевельнулось внутри, как и всякий раз, когда я прикасалась к ребенку. Глубокое, необъяснимое чувство.
Нет, не все плохо! У меня есть дочь, я люблю ее, и мы живы.
– Где мы? – спросила я, чтобы отвлечься.
Водительское сиденье пустовало, но Влад был в машине – на светлых волосах четко различалась запекшаяся кровь.
– Лара возьмет медикаменты, и поедем, – хрипло сказал он. – Переждем эту ночь, а потом рванем из страны.
Только сейчас я узнала пейзаж – это клиника, где работал Кирилл. Наверное, я плохо соображала и ориентировалась в пространстве. Нужно отдохнуть, выспаться. Желательно без страха быть убитой.
– Где переждем?
– В моей квартире, там уже поставлена защита, Лара лишь усилит ее. Мне нужно отдохнуть, набраться сил. – Он помолчал немного, затем добавил: – Залечить раны.
Это не прозвучало, как упрек, хотя я ждала упреков. Ждала чего-то типа «а я предупреждал», но Влад вел себя так, будто я ни в чем не виновата. И, как ни странно, это лишь усиливало чувство вины.
А еще я подумала о том, что мы все истощены, напуганы и легкая добыча для разъяренного древнего охотника. Глупо думать, что мы продержимся ночь. Но также я понимала, что Влад не сможет ехать в таком состоянии.
Если бы Кирилл был с нами... Но его нет. Защита Лары – вот все, на что мы можем рассчитывать.
– Лина, можешь выйти? – попросила я. Нужно было озвучить внезапно возникшую безумную идею, а взглядов а-ля Лара я просто не выдержу.
Лина нахмурилась, посидела еще несколько секунд, а затем открыла дверь. Легкий хлопок, и мы уже вдвоем в машине. Спящая Рита и Кира не в счет. Я покосилась на сестру, она даже не пошевелилась. Веки плотно сомкнуты, руки аккуратно сложены на коленях.
– Охотники умеют ставить защиту? Прятаться? – спросила я быстро, воровато поглядывая в окна. Нужно было успеть поговорить с Владом до прихода Лары. Один на один я еще выдержу, одна против всех – сдамся.
– Что ты задумала? – настороженно спросил он, повернулся.
У меня невольно защемило сердце от вида запекшейся крови на лице, спутанных волос, огромной раны на груди, на которую я даже смотреть боялась.
– Не надо... – выдохнула я и отвела взгляд. – Не шевелись. Просто ответь, охотник может спрятать хищного? Замаскировать? Кому знать, как не тебе...
– Ну, допустим.
– Ты понимаешь, что он придет! Рихар... – Я выдавила из себя имя древнего, будто выплюнула гнилую еду. Возникло непреодолимое желание немедленно почистить зубы, кожа покрылась мурашками и противным липким потом. Ненавистный образ стоял перед глазами, скалился. – Нам не продержаться ночь.
Влад молчал. Слушал внимательно и, по-моему, уже понимал, к чему я веду. Я не могла видеть его глаз, выражения лица, но эмоции ощущала явно – неприятие, недоверие, отрицание. И надежду.
– Нельзя допустить, чтобы Кира... – Я запнулась. Страх вернулся, накатил волной, когда представила охотника и младенца в одной комнате. Древнему плевать на возраст. Для него имеет значение лишь ее принадлежность к нашему виду.
– Продолжай.
Нет, даже ледяной тон не остановит меня. Возможно, я действительно с приветом, но моя идея не казалась такой уже безрассудной.
– Андрей хорошо относится ко мне. Если попрошу, он спрячет Киру. На время. И если до завтра древний не придет, мы заберем ее и уедем, куда скажешь. Ты восстановишься, и я. И даже Лара. Мы...
– Хорошо.
Я не ждала быстрого согласия. Признаться, я вообще не ждала согласия, поэтому опешила и замолчала. Влад тоже молчал. Смотрел перед собой, а может, провалился в беспамятство. Мне было страшно, и до безумия захотелось обнять Глеба. Сознание все еще отказывалось принимать тот факт, что он мертв.
Я одна, совершенно одна... Напуганная, растерянная. Но не готовая сдаться.
Лара лихо отворила дверцу, следом за ней – Лина, как по команде. Защитница передела ей пакет с медикаментами, повернулась к Владу, взяла его за руку.
– Только держись, – прошептала ласково и поцеловала его ладонь.
Этот жест не понравился мне. Совсем. И не оттого, что ощущения были смутными, а оттого, что я поняла: проклятие сильнее меня, охотника, смерти и предательств. И если раньше я могла спрятаться от него в выстроенном мной мирке, то теперь прятаться было негде – стены пали. И я почти пала, но все еще ревную его.
– К тебе? – спросила защитница, легко нажимая на педаль газа.
– Заедем кое-куда, – уклончиво ответил Влад и назвал адрес. Хорошо, что Рита спала, иначе точно подняла бы бучу. Не хватало еще паники, а сегодня меня уже достаточно обзывали чокнутой.
То, что Влад так легко согласился, обескуражило и насторожило. Но я не стала заморачиваться причинами – не до того было. Согласился, и хорошо.
Достала из сумки мобильный, набрала заученный наизусть номер и замерла, слушая длинные гудки.
– Привет, Полина, – бодро поздоровался охотник.
– Ты дома? Есть дело.
– Дома. Приезжай.
Я отключила телефон и поняла, что, по сути, теперь могу доверять только ему. Глеба нет, а в балансировании над пропастью очень важно иметь человека, на которого можно опереться. И из всех моих знакомых я выбрала его – охотника. Мужчину, который по непонятным причинам испытывал ко мне симпатию. Впрочем, она была взаимной.
Лара затормозила у знакомой хрущевки, и я выскочила в ночь. Почти бегом поднялась по лестнице, вспоминая, все ли есть в сумке. Разрываемая противоречивыми чувствами и мыслями, казалось, неспособная оторвать от себя ребенка, но понимая, что иначе никак.
Андрей открыл почти сразу и почти сразу сник.
– Что случилось? – спросил встревоженно, осматривая меня со всех сторон.
– Охотник, – коротко ответила я. – Древний. Нет времени. Нужна помощь.
Рубленные фразы по существу помогали сосредоточиться. Я протянула Андрею сумку и умоляюще посмотрела в глаза.
– Спрячь Киру.
Он вздохнул, отвел взгляд. Показалось, у меня даже сердце перестало биться – я застыла в ожидании вердикта, мысленно скрестив пальцы и умоляя небеса, чтобы он согласился.
– Я совсем не умею с детьми... – пробормотал он, но сумку взял. – К тому же, ей будет плохо со мной, Поля.
– Все лучше, чем со мной. Заберу ее завтра.
Я впервые была в его спальне. Как и кухня, комната была уютной – мягкий ковер на полу, двуспальная кровать, накрытая простеньким плюшевым пледом, на тумбочке роман Кинга с закладкой посередине. Небольшой шкаф из светлого дерева в углу и красивая зеленая штора с ламбрекеном на окне.
Я осторожно положила сверток на кровать, прижалась губами к теплому лбу ребенка, понимая, что если сейчас не уйду, разревусь прям тут.
Нельзя раскисать! Нужно продержаться ночь. Завтра мы уедем, и все будет хорошо.
Дала Андрею четкие инструкции, как кормить ребенка, показала, где лежат памперсы и сменные ползунки. На Киру старалась не смотреть. Она проснулась и заворочалась, поэтому я поспешила выйти в коридор, чтобы не передумать. Недовольное кряхтение младенца давило на психику почище всяких приемов, нужно было идти. К тому же непонятно, сколько продержится Влад. Мы все должны отдохнуть и набраться сил.
В коридоре Андрей поймал мою ладонь, заглянул в глаза.
– От древнего не спрячешься на улицах, Полина.
– Знаю.
– У меня хватит сил, чтобы напустить морок на двоих. – Он вздохнул, и мне показалось, чайные глаза посмотрели умоляюще. – Останься.
Неожиданное тепло разлилось в груди, сдавило горло спазмом. Вспомнился Глеб, его забота – немного грубоватая, но надежная. И последние слова.
Я замотала головой и вырвала руку.
– Не могу.
Зашнуровала кеды и, наплевав на все запреты, крепко обняла охотника.
– Если не вернусь...
Он кивнул.
– Я позабочусь о ней.
Время тянулось невыносимо медленно, хотелось бежать, двигаться, действовать. А еще казалось, что мы едем в ловушку. За закрытой дверью, пусть даже под защитой, мы как на ладони перед разъяренным убийцей.
Лара вырулила на главную улицу, нажала на газ. Никто не говорил ни слова. Рита спала, Лина сидела натянутая, как струна, и смотрела перед собой. Влад не шевелился. Может, уснул, а может, провалился в беспамятство.
Я повернулась и посмотрела на мелькающий за окном город, живущий обычной, человеческой, почти неопасной жизнью. Я больше не чувствовала себя частью этого мира. Мой мир был жестоким, циничным, первобытным. В нем выживали сильнейшие. Такие, как древний, который пришел убить нас всех. Впрочем, я сама могла справиться с этим на ура. Мои руки и кен значительно облегчили охотнику задачу.
Квартира Влада уже не казалась такой пугающей. Воспоминания померкли, съежились и засохли. На них наслоились другие – свежие, черные, непроглядные. А еще отчаяние и усталость. Очень хотелось упасть где-нибудь в углу и уснуть. Забыть на время, провалиться в беспамятство. Казалось, болит каждая мышца, каждая косточка, каждый нерв.
Лара усилила защиту и колдовала над раной Влада в спальне, Рита лежала на диване и смотрела в потолок. Сломленная, разбитая потерями и страхом. Лина оставалась с ней, все время держала за руку. Мне было душно, невыносимо душно в четырех стенах. Они словно съезжались, а потолок нависал надо мной, словно норовил раздавить.
Я вышла на балкон. Глотнула свежего воздуха, словно вынырнула из воды – жадно, требовательно. На небе сверкали яркие звезды, панорама захватывала красотой и величием. Чистое, без единого облачка, небо отсвечивало тонким полукругом луны. Ветер стих, тучи рассеялись, и свежий сентябрьский воздух холодил лицо. Невыносимо хотелось курить.
– Дай мне сил пройти через это, – прошептала я, глядя ввысь, непонятно, к кому обращаясь. – Дай сил вынести...
Христианский бог не слышал меня, как не слышали древние боги, создавшие Первых. Но где-то вдали, у линии горизонта сверкнула молния. Осветила небо яркой, стремительной вспышкой, как бы говоря: «Я с тобой!».
Защитник атли, мой личный. Неотъемлемая часть моей жизни.
Я забралась в плетеное кресло с ногами и закрыла глаза. Нужно отдохнуть хоть полчаса, расслабиться. Жаль, что Кирилла нет с нами – он бы сварил успокоительный отвар, и я бы сразу уснула. Что ж, придется так.
Мысли тут же унеслись вдаль, в квартиру Андрея. Только бы у него получилось... Я заставила себя успокоиться. Он сказал бы мне, возникни хоть одно сомнение. Он сможет уберечь Киру! Все равно доверить ребенка больше некому.
Я провалилась в суетливый, неспокойный сон. Мне снилась хельза, Вестар, говорящий с Уной. Серьезное лицо владыки было тревожным.
– У вампиров нет зубов, – говорил он, и Уна кивала, соглашаясь.
От этих слов у меня почему-то все заледенело внутри, и сердце забилось сильно-сильно, как у котенка. Прошиб холодный мерзкий пот, и я проснулась.
Странный сон, бессмысленный. Меньше надо ужастиков смотреть – их у меня и в жизни хватает. Если выживу, переключусь на слезливые мелодрамы про ванильную любовь.
Я села на кровати, пытаясь вспомнить, как здесь очутилась.
– Ты уснула на балконе. Так и до воспаления легких недалеко, – услышала со стороны окна тихий голос. – Нельзя быть такой беспечной.
Да уж, сейчас только о беспечности говорить. Беспечной я была тогда, когда совершала непонятный и опасный ритуал, результат которого сейчас и настиг атли. И это еще раз доказывает, что никогда нельзя слушать Влада Вермунда.
– Который час?
Эта комната сильно напоминала прошлое, но оно уже не казалось таким страшным. На фоне сотворенного Рихаром деяния Влада померкли и мало стали похожи на злодейства.
Наверное, я черствею. Какой-то части меня было уже безразлично, что будет с остальными атли. Она – эта часть – устала и хотела отдохнуть. Просто уснуть.
Или умереть.
– Час ночи, – ответил Влад и повернулся. В темноте не различить лица, но я была уверена: он тоже устал. – Завтра утром мы едем в Москву, оттуда улетим в Лондон. Нужно просто переждать.
Я кивнула, откинулась на подушки.
– Не думала, что скажу это, но рада, что ты жив.
– Это обнадеживает.
– И ничего не значит, – безразлично сказала я. – Ты был прав там, во дворе. У нас есть дочь, и нужно сохранить ей жизнь. Но между нами ничего не поменялось. Ты должен был сказать мне сразу. Все – о сольвейгах и своих опасениях. Но ты решил поступить по-своему. Как всегда.
Он пожал плечами и снова отвернулся.
– Ты знаешь, какой я. Знала, когда осталась в доме. Это было твое решение, Полина.
– Я осталась не из-за тебя!
– Очень просто соврать себе. Проще, чем признать: ты хотела остаться. После ритуала ты много раз могла уйти. Но ты осталась. Потому что не можешь без атли.
– Ты – не все племя! – резко сказала я.
– Я вождь племени, это одно и то же. – Он подошел, присел рядом. Невольно захотелось его пожалеть. Раны видно не было, скорее всего, Лара обработала ее и перевязала, и ее скрывала ткань легкого джемпера. Но лицо... Тонкие правильные черты изувечены, раскрашены темным. О цветах судить не бралась, слишком было темно. Наверное, вся радуга – от фиолетового до багрового. – Возможно, именно сейчас нужно перестать себя обманывать.
– И в чем же я себя обманываю? – тихо спросила я. Когда он близко, я плохо соображаю.
Он улыбнулся.
Совершенно не изменился. Даже сейчас уверен во всем, что делает. И, убеждена, ни капельки не раскаивается.
