– Да ну его... Как там Кира? Видел ее?
– Сегодня утром, – кивнул Глеб. – Но подходить не решился – она ругалась с Владом.
– Ругалась? – насторожилась я.
– Говорила очень громко, – уточнил он.
– Думаешь, из-за Тана?
Конечно, из-за Тана. Вспомнились глаза дочери предыдущей ночью, обреченность и тоска. Наверное, она уже сожалеет о том, что помогла Владу в битве. Ведь подростки обычно склонны поддерживать своих парней, а не родителей. Кира же поступила вполне рассудительно, но вопреки желанию сердца. Рано я обрадовалась, что у нас не возникнет проблем из-за поединка.
– Переживет. Колдун был чудовищем! – резко произнес Глеб.
– Он просто запутался. Я не хотела его убивать. Хотела лишь разрушить проклятие. Эгоистка!
– Дура – вот кто ты. Чернокнижник превратил бы жизнь атли в ад, убил бы твоего ненаглядного Влада и помыкал нами, как хотел. Лариса чуть с ума не сошла из-за него. Думаешь, ей легко было бы подчиняться колдуну? Да ты и сама бы не смогла. А еще этот его кен в тебе... Брр!
– Ну, прости. Не могу его выбросить.
– Уверен, Вермунд будет рад, если ты передашь этот кен ему, – фыркнул Глеб.
– Алё, ты забыл: Тан настоятельно советовал этого не делать.
– Это ты алё! – Глеб постучал кулаком мне по лбу. – Тан был врагом. С чего это ты начала его жалеть? Ты героиня, так принимай лавры. Съезди к атли, пусть тебя похвалят, а Вермунд вручит медаль. Может, тогда мозги на место встанут.
– Я не отдам Владу кен Тана, и не уговаривай. Разве что Кире...
– Нафига молодой девчонке такой геморрой? И вечное напоминание о том, как мама убила ее парня...
– Ты и прав, – поморщилась я. – Может, ты хочешь…
– Нет уж, уволь. Не горю желанием гонять по венам его цианид.
– Много кена. Несколько лет питаться не придется.
– Спасибо, мне хватает.
– За это я тебя и люблю. – Я обняла Глеба, но тут же отстранилась и смутилась. – Извини.
Он что-то ответил, но я не расслышала...
В гостиной атли людно. Даже слишком. Невысокая блондинка с округлыми формами прижимает к себе рыжеволосую девочку лет семи. Девочка дрожит – ее нос, обильно усыпанный веснушками, раздувается, ясно-синие глаза расширены. Глеб с улыбкой на губах говорит с блондинкой – наверное, старается успокоить.
В стороне Иван Дирков о чем-то обеспокоенно общается с Владом. Рядом Виктор смотрит насуплено и хмурится.
Женщины-митаки сбились в углу, некоторые плачут, некоторые замерли с белыми, как полотно, лицами. Ира командует с вершины лестницы.
Защитницы колдуют у окон.
А я знаю: на улице охотники. Не один, не два – много. И мы здесь в ловушке, словно мыши в норе, а перед ней сидит голодный кот. Кот, который может войти внутрь...
У двери в позе лотоса сидит Лара. Глаза защитницы закрыты, волосы распущены. Колдует. Каким-то внутренним чувством я знаю: силы Лары на исходе. Так же, как и силы остальных защитниц.
А снаружи несколько древних.
Наконец, обессиленная защитница падает на спину. На лбу у нее испарина, руки дрожат.
– Не могу, – шепчет она. – Не могу больше...
Я пытаюсь помочь, даже бегу. Убрать ее от выхода. Спрятать Лару!
Плавно, словно в замедленной съемке открывается входная дверь, и на пороге появляется охотник. Совершенно незнакомый мне человек. Безразличный к нашим страхам, боли и потерям.
Он смотрит на лежащую у него возле ног Лару. Я понимаю, что он сделает через секунду. Выставляю руки вперед...
Поздно. С таким же бесстрастным выражением лица охотник рвет жилу Лары, переступает через обездвиженное тело и идет дальше.
Я кричу и выпускаю смертельную порцию кена...
– Тише, тише, не кричи. – Глеб нежно гладил меня по голове.
Дрожь в руках и коленях не прекращалась – давно у меня не было таких ярких и болезненных видений. Виски пульсировали, сердце колотилось. Больно было открыть глаза.
Глеб сходил на кухню и принес таблетку. Горло снова отозвалось болью на глотание. Наверное, простудилась я основательно.
– Охотники, – выдохнула я. – Много. Лара, она... Черт, Глеб! Мы умрем. Нас всех убьют!
Глеб снова обнял меня, и в кольце крепких рук мне стало немного легче. Не менее страшно, но надежно. Тепло.
– Расскажи мне все, – спокойно попросил он.
Я пересказала свое видение. Картинки – яркие, пугающие своей реалистичностью – то и дело возникали перед глазами. Я не могла забыть выражение лица того охотника – отрешенного, отстраненного и совершенно безразличного.
– Думаешь, охотники пришли за атли? – нахмурившись, спросил Глеб.
– Нет, – помотала я головой. – Не только за атли. Там были митаки – всем составом. Какая-то незнакомая хищная с девочкой. И охотников было много. Я видела одного, но чувствовала – там за дверью их десятки.
– Первозданные не допустят такого наглого истребления хищных, – возразил Глеб, но в голосе не чувствовалось уверенности. – Это полностью нарушает их законы.
– Если охотники не наплюют на законы! – с чувством сказала я, мечтая о горячем чае с лимоном, теплом одеяле и расслабляющем фильме. Но вместо этого придется одеваться и ехать к атли – рассказывать видение, а потом возвращаться среди ночи обратно. – Первозданных четверо, а охотников... Только древних двадцать, а сколько молодых? Мы не знаем. Никто не знает. И если какой-то из них скажет другим: почему мы должны прогибаться под каких-то старикашек? Мало того, под зверя, которому когда-то чудом досталась благодать?
Глеб вздохнул.
– К атли?
– К атли, – согласилась я.
Хватит уже плести интриги за спинами друг у друга. Охотники – не шутка. Армия охотников – организованная и сплоченная – почти смертный приговор для нас.
По дороге я думала, каким сумасшедшим выдался для меня последний год. Рихар, мертвые атли, Тан, воскрешение. Похищение Киры, нали, охотники. Альрик... При воспоминании о Первозданном я вздрогнула и отчего-то поежилась. Словно сквозняком обдало. Жуткий он. Один взгляд чего стоит.
И в то же время жаль будет, если его не станет. Все же он помог мне, хоть и из эгоистичных побуждений.
Глеб придвинулся ближе и пощупал мой лоб.
– Да ты горишь!
– Простыла вчера, – оправдалась я. – Попала под дождь.
С той минуты он обнял меня и больше не выпускал, а мне стало так тепло, что я не сопротивлялась. Размякла в его руках, растеклась воском и смотрела на мелькающие огни из-под полуопущенных век. Мир людей казался чужим и негостеприимным. Если не считать последний разговор с Викой и редкие визиты в супермаркет, я отдалилась от этого мира настолько, что забыла: я там выросла. Выросла, как человек, а не как хищная.
Как мало времени, оказывается нужно, чтобы полностью себя перекроить. Всего-то несколько лет – и вот ты уже человек, которому безразличны кинотеатры, кафешки и поиски работы. Зато волнуют древние охотники и их планы. Каждый день думать о смерти – неплохое лекарство от человечности.
Когда машина притормозила у крыльца дома атли, я почти спала. Глеб осторожно потрепал меня по плечу.
– Приехали.
В гостиной было людно. Лара с Филиппом о чем-то сокровенно общались на диване. Оля задумчиво смотрела в окно. В кресле у камина с книгой в руках притаился Кирилл, а Алина с Ксенией занимались уборкой.
Мы поздоровались, и Глеб деловито поинтересовался, где Влад.
– В кабинете с Кирой, – бросила Лара и снова повернулась к Филиппу.
При упоминании дочери, в груди шевельнулось сожаление и страх. Как она примет меня? Сможет ли по-настоящему простить, не только разумом, но и сердцем? Станет ли доверять после того, как я убила Тана.
Путь до кабинета показался мне марафонской дистанцией.
Глеб распахнул дверь, и я услышала шипящий, едкий голос Киры:
– ...начинаю жалеть, что помогла тебе! – выдохнула она и осеклась, заметив нас. Затем нервно улыбнулась и добавила, уже обращаясь к нам: – Привет.
– Глеб, тебя не учили стучаться? – раздраженно спросил Влад.
Я уже скоро научусь угадывать его реплики по выражению лица.
– Вы поссорились? – игнорируя пронизывающий взгляд вождя атли, я обратилась к дочери.
– Не сошлись во мнениях, – уклончиво ответила она и подошла ближе. – Я могу поговорить с тобой?
– Кира! – строго произнес Влад.
– Не нужно затыкать мне рот! – огрызнулась она, и я даже опешила.
Дерзко и в точку. Я бы тоже так ответила. Ей сейчас нелегко... Не знаю, о чем они говорили, но уверена: Влад не жалеет о том, что Тан погиб. Ни капельки. Даже несмотря на то, что творится у Киры внутри.
– Чуть позже, милая, – тепло сказала я и взяла ее за руку.
– Ты заболела? – обеспокоилась она.
– Ерунда. Обычная простуда. Завтра пройдет.
Кира сдержанно кивнула, бросила еще один взгляд на Влада и неслышно выскользнула из кабинета, прикрыв за собой дверь.
Воздух тут же пропитался напряжением.
– Я не намерен обсуждать то, что произошло в этой комнате, – зло буркнул Влад и отвернулся.
– Мы здесь не поэтому, – серьезно сказал Глеб. – У Полины было видение. Не очень... приятное.
Влад нахмурился, посмотрел на меня, потом на Глеба и тихо велел:
– Оставь нас.
Тоже мне, раскомандовался тут! Ну и что, что вождь? Вот сейчас Глеб как ответит – мало не покажется. Всегда его уважала за это – он никогда не прогибался под Влада.
Но Глеб послушно кивнул и вышел, и я осталась стоять у двери – ошарашенная и уставшая.
– Говори, – холодно бросил Влад, не сводя с меня колючего взгляда.
Злится. Сильно злится, и я даже знаю, почему. Надо же, как на него подействовала моя вчерашняя шпилька. А ведь я была права. Ну, вот и пусть на себе испытает то, чем постоянно кормит других!
Я кратко пересказала видение, делая вид, что меня совершенно не цепляет ни его холодность, ни деловой тон.
– Мне кажется, охотники пойдут против Первозданных, – заключила я и замолчала, скрестив руки на груди. Стоять было трудно, почти невозможно. Возникло желание улечься на диванчик и оттуда продолжить неприятный диалог, но я сдержалась.
– Серьезное заявление, Полина. Твое видение это никак не подтверждает, – ответил Влад и отвернулся.
А мне стало безумно обидно. Разве не его жизнь я спасла вчера на поединке? Разве не присягнула ему снова – на этот раз по собственной воле, а не из страха быть убитой в подворотне каким-то охотником? Разве не была с ним заодно, когда остальные опустили руки? И это после всего, что произошло между нами.
– Я ничего не утверждаю – лишь высказала мысли по поводу видения, – обиженно буркнула я, опуская глаза. Почему-то чувствовала себя слабой и незащищенной. Снова захотелось забиться в угол и плакать. Но ведь я больше не маленькая, нет! Я сильная. Сольвейг. И Влад больше не увидит моих слез. – Кто знает, может, с кеном колдуна в меня вошла и его склонность к интригам?
– Тебе нужно избавиться от него – ни к чему хорошему это не приведет, – не глядя в глаза, тихо сказал Влад.
– Предлагаешь отдать его тебе? – язвительно поинтересовалась я.
– Как вариант.
– Это не вариант. Тан просил не делать этого, и знаешь, я ему верю. Ты постоянно врешь, юлишь и используешь людей.
– Забываешься! – вскинулся Влад и гневно посмотрел на меня. – Я все еще твой вождь.
– Я помню. Вчера присягала тебе после поединка. – Я вздохнула. – Послушай, я не хочу ругаться. Было видение, теперь ты в курсе. Но выслушивать претензии – уволь.
Влад снова отвернулся, но перед этим я успела заметить, как на его лицо легла маска безразличия. Что ж, хоть в этом он преуспел – надевать маски. Иногда кажется, он их вообще не снимает – так гармонично они сидят. Надо и мне у него поучиться.
– Не смею задерживать, – глухо произнес он. – Отдыхай и лечись. Ты нужна мне в строю.
Он сказал это безэмоционально, и мне стало реально больно – где-то в груди, глубоко, в самой душе. Там, где еще совсем недавно горело и плавилось сердце под его насмешливыми взглядами. Глаза защипало от непрошеных слез, и я быстро повернулась к двери, распахнула ее и вышла.
Не дождется – я больше не буду слабой! Переступлю через прошлое, тем более, впереди нас ждет нечто намного страшнее разбитых сердец. И если я права на счет Первозданных, вероятнее всего мы не выстоим.
Но я не собиралась дешево продавать свою жизнь. Охотники – не благословенные. Они убийцы. Но кому, как не мне, знать, что убивать не так сложно? Нужно просто обладать силой – остальное приложится.
В коридоре я судорожно вытерла выступившие на глазах слезы. Чего это я, в самом деле? Проклятия больше нет, и переживать нечего. Наверное, правда, жар мозги расплавил...
Кира ждала в гостиной. Сидела на диване рядом с Филиппом и Ларой, и видно было, что ее мысли блуждали где-то далеко. Она нервно улыбалась и отвечала невпопад, а взгляд был больным и вымученным, словно она не спала несколько суток.
Бедная моя девочка!
А Влад еще и давит на нее. Надавить бы на него так, чтоб аж кости затрещали!
Увидев меня, Кира встала и расправила несуществующие складки на черной плиссированной юбке. Я молча взяла ее за руку и повела наверх.
Она выглядела совершенно безвольной. Усталой, несчастной и маленькой. Так хотелось передать ей немного своей уверенности, любви к жизни, даже злости. Кира злой больше не была. Скорее сломленной.
– Что у тебя произошло с Владом? – спросила я, присаживаясь рядом с ней на кровать.
Она едва заметно помотала головой.
– Ничего. Я вспылила. Просто здесь никто не будет помнить его... – Она помолчала немного и зачем-то добавила: – Тана.
Я обняла ее за плечи и, едва сдерживая слезы, прошептала:
– Я буду.
Кира подняла на меня глаза. Зрачки расширены, и показалось, она даже смахивает чем-то на колдуна. Тот же умный взгляд, темные глаза, гордо вздернутый подбородок. Он растил ее и, несомненно, был ближе ей, чем когда-либо стану я. Она впитала его мировоззрение с детской любознательностью, примерила на себя его стиль жизни. Да что там – она жила им.
– Почему?
– Ты любила его. А я люблю тебя.
Кира отвела взгляд и попросила:
– Обними меня.
Затем, не дожидаясь, впилась в мои плечи руками, прижалась ко мне всем телом и прошептала с какой-то ревностью в голосе:
– Он в тебе. Его кен...
Я вздохнула. Тяжело будет с ней об этом говорить. Тяжело, но необходимо. Нельзя дальше делать вид, что все в порядке, и между нами ничего не поменялось.
– Я бы с удовольствием отдала его кому-то.
– Влад был бы не прочь, – горько усмехнулась она.
– А ты?
– Что я?
– Кира, Тан был близким тебе человеком, ты любила его. Как бы ты хотела, чтобы я поступила с его кеном? Если учесть, что, скорее всего, нас ждет война...
– Война? – насторожилась Кира.
После пересказа моего видения она на минуту впала в ступор. Долго думала о чем-то, а затем спокойно сказала:
– Если кен Тана поможет тебе драться, оставь себе. Потрать на благое дело – Тан был бы доволен.
– Уверена?
Она помолчала несколько секунд, а затем кивнула.
– Абсолютно.
Из дома мы с Глебом вышли за полночь.
Чувствовала я себя получше – Кира настояла на жаропонижающем и даже напоила меня горячим чаем из трав. Потом я долго просидела с ней в комнате и, убедившись, что дочь уснула, спустилась вниз.
Гостиная атли встретила тишиной и пустынностью, только Глеб, как верный страж, дремал на диване. Ждал.
Я улыбнулась. Сейчас поняла по-настоящему: я свободна. Свободна от прошлого, что камнем тянуло вниз. От дурманящего влечения, которое не давало дышать. Осталось всего-то – сделать выбор. И, кажется, я уже знаю, что делать...
– Сегодня утром, – кивнул Глеб. – Но подходить не решился – она ругалась с Владом.
– Ругалась? – насторожилась я.
– Говорила очень громко, – уточнил он.
– Думаешь, из-за Тана?
Конечно, из-за Тана. Вспомнились глаза дочери предыдущей ночью, обреченность и тоска. Наверное, она уже сожалеет о том, что помогла Владу в битве. Ведь подростки обычно склонны поддерживать своих парней, а не родителей. Кира же поступила вполне рассудительно, но вопреки желанию сердца. Рано я обрадовалась, что у нас не возникнет проблем из-за поединка.
– Переживет. Колдун был чудовищем! – резко произнес Глеб.
– Он просто запутался. Я не хотела его убивать. Хотела лишь разрушить проклятие. Эгоистка!
– Дура – вот кто ты. Чернокнижник превратил бы жизнь атли в ад, убил бы твоего ненаглядного Влада и помыкал нами, как хотел. Лариса чуть с ума не сошла из-за него. Думаешь, ей легко было бы подчиняться колдуну? Да ты и сама бы не смогла. А еще этот его кен в тебе... Брр!
– Ну, прости. Не могу его выбросить.
– Уверен, Вермунд будет рад, если ты передашь этот кен ему, – фыркнул Глеб.
– Алё, ты забыл: Тан настоятельно советовал этого не делать.
– Это ты алё! – Глеб постучал кулаком мне по лбу. – Тан был врагом. С чего это ты начала его жалеть? Ты героиня, так принимай лавры. Съезди к атли, пусть тебя похвалят, а Вермунд вручит медаль. Может, тогда мозги на место встанут.
– Я не отдам Владу кен Тана, и не уговаривай. Разве что Кире...
– Нафига молодой девчонке такой геморрой? И вечное напоминание о том, как мама убила ее парня...
– Ты и прав, – поморщилась я. – Может, ты хочешь…
– Нет уж, уволь. Не горю желанием гонять по венам его цианид.
– Много кена. Несколько лет питаться не придется.
– Спасибо, мне хватает.
– За это я тебя и люблю. – Я обняла Глеба, но тут же отстранилась и смутилась. – Извини.
Он что-то ответил, но я не расслышала...
В гостиной атли людно. Даже слишком. Невысокая блондинка с округлыми формами прижимает к себе рыжеволосую девочку лет семи. Девочка дрожит – ее нос, обильно усыпанный веснушками, раздувается, ясно-синие глаза расширены. Глеб с улыбкой на губах говорит с блондинкой – наверное, старается успокоить.
В стороне Иван Дирков о чем-то обеспокоенно общается с Владом. Рядом Виктор смотрит насуплено и хмурится.
Женщины-митаки сбились в углу, некоторые плачут, некоторые замерли с белыми, как полотно, лицами. Ира командует с вершины лестницы.
Защитницы колдуют у окон.
А я знаю: на улице охотники. Не один, не два – много. И мы здесь в ловушке, словно мыши в норе, а перед ней сидит голодный кот. Кот, который может войти внутрь...
У двери в позе лотоса сидит Лара. Глаза защитницы закрыты, волосы распущены. Колдует. Каким-то внутренним чувством я знаю: силы Лары на исходе. Так же, как и силы остальных защитниц.
А снаружи несколько древних.
Наконец, обессиленная защитница падает на спину. На лбу у нее испарина, руки дрожат.
– Не могу, – шепчет она. – Не могу больше...
Я пытаюсь помочь, даже бегу. Убрать ее от выхода. Спрятать Лару!
Плавно, словно в замедленной съемке открывается входная дверь, и на пороге появляется охотник. Совершенно незнакомый мне человек. Безразличный к нашим страхам, боли и потерям.
Он смотрит на лежащую у него возле ног Лару. Я понимаю, что он сделает через секунду. Выставляю руки вперед...
Поздно. С таким же бесстрастным выражением лица охотник рвет жилу Лары, переступает через обездвиженное тело и идет дальше.
Я кричу и выпускаю смертельную порцию кена...
– Тише, тише, не кричи. – Глеб нежно гладил меня по голове.
Дрожь в руках и коленях не прекращалась – давно у меня не было таких ярких и болезненных видений. Виски пульсировали, сердце колотилось. Больно было открыть глаза.
Глеб сходил на кухню и принес таблетку. Горло снова отозвалось болью на глотание. Наверное, простудилась я основательно.
– Охотники, – выдохнула я. – Много. Лара, она... Черт, Глеб! Мы умрем. Нас всех убьют!
Глеб снова обнял меня, и в кольце крепких рук мне стало немного легче. Не менее страшно, но надежно. Тепло.
– Расскажи мне все, – спокойно попросил он.
Я пересказала свое видение. Картинки – яркие, пугающие своей реалистичностью – то и дело возникали перед глазами. Я не могла забыть выражение лица того охотника – отрешенного, отстраненного и совершенно безразличного.
– Думаешь, охотники пришли за атли? – нахмурившись, спросил Глеб.
– Нет, – помотала я головой. – Не только за атли. Там были митаки – всем составом. Какая-то незнакомая хищная с девочкой. И охотников было много. Я видела одного, но чувствовала – там за дверью их десятки.
– Первозданные не допустят такого наглого истребления хищных, – возразил Глеб, но в голосе не чувствовалось уверенности. – Это полностью нарушает их законы.
– Если охотники не наплюют на законы! – с чувством сказала я, мечтая о горячем чае с лимоном, теплом одеяле и расслабляющем фильме. Но вместо этого придется одеваться и ехать к атли – рассказывать видение, а потом возвращаться среди ночи обратно. – Первозданных четверо, а охотников... Только древних двадцать, а сколько молодых? Мы не знаем. Никто не знает. И если какой-то из них скажет другим: почему мы должны прогибаться под каких-то старикашек? Мало того, под зверя, которому когда-то чудом досталась благодать?
Глеб вздохнул.
– К атли?
– К атли, – согласилась я.
Хватит уже плести интриги за спинами друг у друга. Охотники – не шутка. Армия охотников – организованная и сплоченная – почти смертный приговор для нас.
По дороге я думала, каким сумасшедшим выдался для меня последний год. Рихар, мертвые атли, Тан, воскрешение. Похищение Киры, нали, охотники. Альрик... При воспоминании о Первозданном я вздрогнула и отчего-то поежилась. Словно сквозняком обдало. Жуткий он. Один взгляд чего стоит.
И в то же время жаль будет, если его не станет. Все же он помог мне, хоть и из эгоистичных побуждений.
Глеб придвинулся ближе и пощупал мой лоб.
– Да ты горишь!
– Простыла вчера, – оправдалась я. – Попала под дождь.
С той минуты он обнял меня и больше не выпускал, а мне стало так тепло, что я не сопротивлялась. Размякла в его руках, растеклась воском и смотрела на мелькающие огни из-под полуопущенных век. Мир людей казался чужим и негостеприимным. Если не считать последний разговор с Викой и редкие визиты в супермаркет, я отдалилась от этого мира настолько, что забыла: я там выросла. Выросла, как человек, а не как хищная.
Как мало времени, оказывается нужно, чтобы полностью себя перекроить. Всего-то несколько лет – и вот ты уже человек, которому безразличны кинотеатры, кафешки и поиски работы. Зато волнуют древние охотники и их планы. Каждый день думать о смерти – неплохое лекарство от человечности.
Когда машина притормозила у крыльца дома атли, я почти спала. Глеб осторожно потрепал меня по плечу.
– Приехали.
В гостиной было людно. Лара с Филиппом о чем-то сокровенно общались на диване. Оля задумчиво смотрела в окно. В кресле у камина с книгой в руках притаился Кирилл, а Алина с Ксенией занимались уборкой.
Мы поздоровались, и Глеб деловито поинтересовался, где Влад.
– В кабинете с Кирой, – бросила Лара и снова повернулась к Филиппу.
При упоминании дочери, в груди шевельнулось сожаление и страх. Как она примет меня? Сможет ли по-настоящему простить, не только разумом, но и сердцем? Станет ли доверять после того, как я убила Тана.
Путь до кабинета показался мне марафонской дистанцией.
Глеб распахнул дверь, и я услышала шипящий, едкий голос Киры:
– ...начинаю жалеть, что помогла тебе! – выдохнула она и осеклась, заметив нас. Затем нервно улыбнулась и добавила, уже обращаясь к нам: – Привет.
– Глеб, тебя не учили стучаться? – раздраженно спросил Влад.
Я уже скоро научусь угадывать его реплики по выражению лица.
– Вы поссорились? – игнорируя пронизывающий взгляд вождя атли, я обратилась к дочери.
– Не сошлись во мнениях, – уклончиво ответила она и подошла ближе. – Я могу поговорить с тобой?
– Кира! – строго произнес Влад.
– Не нужно затыкать мне рот! – огрызнулась она, и я даже опешила.
Дерзко и в точку. Я бы тоже так ответила. Ей сейчас нелегко... Не знаю, о чем они говорили, но уверена: Влад не жалеет о том, что Тан погиб. Ни капельки. Даже несмотря на то, что творится у Киры внутри.
– Чуть позже, милая, – тепло сказала я и взяла ее за руку.
– Ты заболела? – обеспокоилась она.
– Ерунда. Обычная простуда. Завтра пройдет.
Кира сдержанно кивнула, бросила еще один взгляд на Влада и неслышно выскользнула из кабинета, прикрыв за собой дверь.
Воздух тут же пропитался напряжением.
– Я не намерен обсуждать то, что произошло в этой комнате, – зло буркнул Влад и отвернулся.
– Мы здесь не поэтому, – серьезно сказал Глеб. – У Полины было видение. Не очень... приятное.
Влад нахмурился, посмотрел на меня, потом на Глеба и тихо велел:
– Оставь нас.
Тоже мне, раскомандовался тут! Ну и что, что вождь? Вот сейчас Глеб как ответит – мало не покажется. Всегда его уважала за это – он никогда не прогибался под Влада.
Но Глеб послушно кивнул и вышел, и я осталась стоять у двери – ошарашенная и уставшая.
– Говори, – холодно бросил Влад, не сводя с меня колючего взгляда.
Злится. Сильно злится, и я даже знаю, почему. Надо же, как на него подействовала моя вчерашняя шпилька. А ведь я была права. Ну, вот и пусть на себе испытает то, чем постоянно кормит других!
Я кратко пересказала видение, делая вид, что меня совершенно не цепляет ни его холодность, ни деловой тон.
– Мне кажется, охотники пойдут против Первозданных, – заключила я и замолчала, скрестив руки на груди. Стоять было трудно, почти невозможно. Возникло желание улечься на диванчик и оттуда продолжить неприятный диалог, но я сдержалась.
– Серьезное заявление, Полина. Твое видение это никак не подтверждает, – ответил Влад и отвернулся.
А мне стало безумно обидно. Разве не его жизнь я спасла вчера на поединке? Разве не присягнула ему снова – на этот раз по собственной воле, а не из страха быть убитой в подворотне каким-то охотником? Разве не была с ним заодно, когда остальные опустили руки? И это после всего, что произошло между нами.
– Я ничего не утверждаю – лишь высказала мысли по поводу видения, – обиженно буркнула я, опуская глаза. Почему-то чувствовала себя слабой и незащищенной. Снова захотелось забиться в угол и плакать. Но ведь я больше не маленькая, нет! Я сильная. Сольвейг. И Влад больше не увидит моих слез. – Кто знает, может, с кеном колдуна в меня вошла и его склонность к интригам?
– Тебе нужно избавиться от него – ни к чему хорошему это не приведет, – не глядя в глаза, тихо сказал Влад.
– Предлагаешь отдать его тебе? – язвительно поинтересовалась я.
– Как вариант.
– Это не вариант. Тан просил не делать этого, и знаешь, я ему верю. Ты постоянно врешь, юлишь и используешь людей.
– Забываешься! – вскинулся Влад и гневно посмотрел на меня. – Я все еще твой вождь.
– Я помню. Вчера присягала тебе после поединка. – Я вздохнула. – Послушай, я не хочу ругаться. Было видение, теперь ты в курсе. Но выслушивать претензии – уволь.
Влад снова отвернулся, но перед этим я успела заметить, как на его лицо легла маска безразличия. Что ж, хоть в этом он преуспел – надевать маски. Иногда кажется, он их вообще не снимает – так гармонично они сидят. Надо и мне у него поучиться.
– Не смею задерживать, – глухо произнес он. – Отдыхай и лечись. Ты нужна мне в строю.
Он сказал это безэмоционально, и мне стало реально больно – где-то в груди, глубоко, в самой душе. Там, где еще совсем недавно горело и плавилось сердце под его насмешливыми взглядами. Глаза защипало от непрошеных слез, и я быстро повернулась к двери, распахнула ее и вышла.
Не дождется – я больше не буду слабой! Переступлю через прошлое, тем более, впереди нас ждет нечто намного страшнее разбитых сердец. И если я права на счет Первозданных, вероятнее всего мы не выстоим.
Но я не собиралась дешево продавать свою жизнь. Охотники – не благословенные. Они убийцы. Но кому, как не мне, знать, что убивать не так сложно? Нужно просто обладать силой – остальное приложится.
В коридоре я судорожно вытерла выступившие на глазах слезы. Чего это я, в самом деле? Проклятия больше нет, и переживать нечего. Наверное, правда, жар мозги расплавил...
Кира ждала в гостиной. Сидела на диване рядом с Филиппом и Ларой, и видно было, что ее мысли блуждали где-то далеко. Она нервно улыбалась и отвечала невпопад, а взгляд был больным и вымученным, словно она не спала несколько суток.
Бедная моя девочка!
А Влад еще и давит на нее. Надавить бы на него так, чтоб аж кости затрещали!
Увидев меня, Кира встала и расправила несуществующие складки на черной плиссированной юбке. Я молча взяла ее за руку и повела наверх.
Она выглядела совершенно безвольной. Усталой, несчастной и маленькой. Так хотелось передать ей немного своей уверенности, любви к жизни, даже злости. Кира злой больше не была. Скорее сломленной.
– Что у тебя произошло с Владом? – спросила я, присаживаясь рядом с ней на кровать.
Она едва заметно помотала головой.
– Ничего. Я вспылила. Просто здесь никто не будет помнить его... – Она помолчала немного и зачем-то добавила: – Тана.
Я обняла ее за плечи и, едва сдерживая слезы, прошептала:
– Я буду.
Кира подняла на меня глаза. Зрачки расширены, и показалось, она даже смахивает чем-то на колдуна. Тот же умный взгляд, темные глаза, гордо вздернутый подбородок. Он растил ее и, несомненно, был ближе ей, чем когда-либо стану я. Она впитала его мировоззрение с детской любознательностью, примерила на себя его стиль жизни. Да что там – она жила им.
– Почему?
– Ты любила его. А я люблю тебя.
Кира отвела взгляд и попросила:
– Обними меня.
Затем, не дожидаясь, впилась в мои плечи руками, прижалась ко мне всем телом и прошептала с какой-то ревностью в голосе:
– Он в тебе. Его кен...
Я вздохнула. Тяжело будет с ней об этом говорить. Тяжело, но необходимо. Нельзя дальше делать вид, что все в порядке, и между нами ничего не поменялось.
– Я бы с удовольствием отдала его кому-то.
– Влад был бы не прочь, – горько усмехнулась она.
– А ты?
– Что я?
– Кира, Тан был близким тебе человеком, ты любила его. Как бы ты хотела, чтобы я поступила с его кеном? Если учесть, что, скорее всего, нас ждет война...
– Война? – насторожилась Кира.
После пересказа моего видения она на минуту впала в ступор. Долго думала о чем-то, а затем спокойно сказала:
– Если кен Тана поможет тебе драться, оставь себе. Потрать на благое дело – Тан был бы доволен.
– Уверена?
Она помолчала несколько секунд, а затем кивнула.
– Абсолютно.
Из дома мы с Глебом вышли за полночь.
Чувствовала я себя получше – Кира настояла на жаропонижающем и даже напоила меня горячим чаем из трав. Потом я долго просидела с ней в комнате и, убедившись, что дочь уснула, спустилась вниз.
Гостиная атли встретила тишиной и пустынностью, только Глеб, как верный страж, дремал на диване. Ждал.
Я улыбнулась. Сейчас поняла по-настоящему: я свободна. Свободна от прошлого, что камнем тянуло вниз. От дурманящего влечения, которое не давало дышать. Осталось всего-то – сделать выбор. И, кажется, я уже знаю, что делать...
