Принц мельком глянул в её сторону. Теперь уже она склонила голову, и больше всего это было похоже на вежливый поклон, если бы не чувство, сверкнувшее в опускаемых долу глазах. Нужно узнать, чего добивается официальная фаворитка, пытаясь привлечь внимание. Да и закончить вечер она поможет – на то и фаворитка.
Королева встала, тихо, но внятно проговорив короткую формулу благодарственной молитвы Плодородной. За ней одним движением встали все гости, также замерев на несколько коротких мгновений со склоненными головами.
Ужин завершён – королева покинула подданных, и присутствующие неспешно разбредались по помещению, пользуясь возможностью что-то обсудить, переговорить друг с другом или напомнить о себе венценосному семейству. Многие устремились к принцу, а он, смотря исключительно поверх голов присутствующих, неторопливо шел к выходу, шел и не останавливался, умело не замечая попытки привлечь его внимание.
И хоть бури в душе уже не было (спасибо Вредному Мальчишке!), говорить ни с кем не хотелось. Проходя мимо Милэды, замедлил шаг и тихо проговорил: «У тебя, примерно через час» и также неспешно прошагал в сторону Лали, которая производила впечатление маленькой нетерпеливой девочки в ожидании обещанной на день рождения фарфоровой куклы. Она стояла на одном месте, но, казалось, что все в ней подпрыгивает в радостном предвкушении – и подрагивающее в скрываемой улыбке лицо, и руки, мнущие изящный редикюльчик, и даже волосы, завитые в тугие длинные локоны.
– Сударыня, проводите меня до поворота в западный коридор, сделайте милость.
Принц обратил на неё свой взор и предложил локоть, чтобы дама могла опереться. Та с поспешностью, граничащей с суетливостью, схватилась за предложенную руку и, всё так же подрагивая и подпрыгивая, пошла рядом.
Наконец, она перестала вздрагивать, подпрыгивать и сгорать от нетерпения. Сейчас она застыла, как вода на морозе, и стала столь же холодной, только ноги механически несли её вперёд. Шла молча шла, держала принца под руку. И уже в нескольких шагах от нужного поворота спросила с отчаяньем и тайной надеждой:
– Ждать ли вас сегодня, мой реджи?
Принц ласково глянул в её огромные трогательные глаза, в которых уже копилась влага:
– Не знаю, сударыня. Я бы хотел… Но смогу ли? Полагаю, до глубокой ночи дела не оставят меня. Сможете ли вы дождаться моего вызова?
Нечего ей торчать у него под дверями. На сегодня достаточно того, что с парадного ужина он ушел под руку с официальной фавориткой, а не стал раскланиваться со всеми этими аристократами, что толпилась в надежде завладеть его вниманием. Его пары нет в столице, это должно стать понятно любой. А фаворитка… На то она и фаворитка, чтобы быть удобной ширмой, отгораживающей его от многого. Поэтому пусть ждет у себя. Будет нужно – вызовет.
Принц склонился над ручкой прекрасной Лали и удалился в западный коридор, через который так удобно было выйти к конюшням и гаражам.
У княжны уже был накрыт чай, как любил принц - у камина. И Дамиан с наслаждением опустился в свое любимое кресло, вытянув ноги к огню.
– Ах, Милэдка, как же у тебя здорово!
Он забросил руки за голову, потянулся, счастливо улыбаясь и, выдохнув, замер с блаженно прикрытыми глазами. Уютный полумрак, отсветы пламени, тихий гул и потрескивание огня, легкий запах горящих дров и свежего чая, тепло и тишина…
– А может, давай поженимся, а? – принц положил руки на подлокотники и уселся ровнее, чтобы взять в руки чашку с чаем. Бросил быстрый взгляд на княжну, которая всё то время, что он блаженно отдыхал, сидела в своем кресле и задумчиво смотрела на огонь. Теперь едва заметно дернулась. Неужели, принц вывел её из такой глубокой задумчивости? Или это слово «замуж» её так испугало? Поняв, что проявила слабость, девушка опустила глаза,скрестила ноги в лодыжках – закрылась.
– Вы снова шутите, мой реджи.
Перебирая кружевной край носового платочка тонкими, изящными, но отнюдь не нервными пальцами, Милэда смотрела на них с совершенно непроницаемым выражением лица. Это была дежурная, немного приевшаяся шутка, которую принц иногда повторял. И именно потому, что точно знал, каков будет ответ, он позволял себе повторяться и быть несмешным.
На самом деле княжна Маструрен была бы идеальной партией. Род знатный и древний, настолько, что мог сравниться с королевским. Таких родов немного, а в них девиц подходящего возраста - неполный десяток. Дамиан точно знал, что матушка была бы рада этому браку. Родовая магия князей Маструрен была как будто создана для усиления родовой магии правящей династии – их земли на западе страны были наиболее плодородны, и это лишь тому, что князь с женой наезжал в свои земли не реже четырех раз в год. Войди Милэда в королевскую семью, гарантированно обеспечила бы поддержку магии принца, а стране, Короне – новую эру процветания.
Однако девушка всегда мягко, но настойчиво избегала положительного ответа на подобное, пусть и шуточное, предложение принца. Да он и сам понимал, что замуж она за него пойдёт только под давлением, и счастья ни ей, ни ему это не принесет.
Впрочем, кроме дружеских чувств и удачного сочетания родовых магий, в ней не было ничего настолько привлекательного для принца, чтобы решить, будто она – именно та женщина, которую он видел во сне накануне Ритуала поиска. Там была другая…
…Женское тело, мягкое, горячее, с полной грудью, с таким ароматом, который принц почувствовал, едва прикоснулся к воспоминаниям об этом сне.
Нет, это точно была не Милэда. И очень жаль. Как много времени и сил он мог бы сберечь, если не пришлось бы больше никого искать. Жаль, жаль...
Хотя придворные и столичная аристократия не одобрила бы такой выбор принца.
Внешность княжны была идеальна для современной моды – стройная, даже сухощавая, без пышных форм. И она не пыталась исправить это с помощью кружев, пышных платьев и корсета, который, как стало очевидно на сегодняшнем ужине, всё ещё крепко держал свои позиции. Прическу она носила тоже модную – стрижку боб. Никто при дворе себе такого не позволял, предпочитая поддерживать старые моды, подражая королеве. А она была весьма консервативна.
Поэтому куаферы и портные были весьма востребованы при дворе, и даже составляли особый род слуг – ценимых, высокооплачиваемых, стоящих в стороне от остальных, особенных.
Весь этот модный и очень подходящий княжне Маструрен современный стиль не делал её более привлекательной для принца. Даже Лали, тоже стройная, невысокая, была для Дамиан больше женщиной, чем Милэда.
И дело было не в более женственных формах, нет.
Фаворитка не была товарищем детских игр, не лазала вместе с ним по крышам конюшни, не стреляла из самодельного лука, ей он не вынимал из окровавленной ладони заноз и не таскал тихонько сладких булочек из кухни. Милэда была товарищем, другом - верным, надежным, немного таинственным, но не женщиной, нет.
Особенно – после того сна.
Не вызывала она томительного желания сжать её в объятиях, вдыхать её горячий запах и не выпускать, ни за что не выпускать из рук. Это точно была не она. Тоже жаль – придётся искать, тратить время, силы...
Тихий маленький домик Милэды ещё в приличном районе, но почти на окраине столицы, принц очень любил.
Здесь было спокойно и тихо. И он, поддерживая инкогнито, приходил сюда иногда, побыть в тишине хоть полчаса, посидеть у камина и выпить чаю с ароматными горными травами, который так любила Милэда.
Маструрены позволили содержать дочери этот особнячок при условии абсолютной конфиденциальности о личности женщины, проживающей здесь. Ибо это позор, когда незамужняя дочь уходит из дома родителей!
Под тихий треск дров в камине ароматный чай был выпит, суета и напряженность дня стали тихо растворяться, голова прояснялась и мысли снова сворачивали на дела. Дамиан встал, подойдя к креслу княжны, поцеловал её в лоб, как сестру, и с благодушной полуулыбкой произнес:
– Как же у тебя хорошо! Да будет дом твой благословлен Плодородной, княжна. Спасибо за передышку.
Она лишь слабо улыбнулась в ответ, подняв к нему грустное лицо. Всё то время, пока принц отдыхал, женщина молча смотрела в огонь, думала, иногда что-то черкала грифельным карандашом в маленькой конторской книжице, больше похожей на небольшой альбом. Теперь она отложила свои записи и встала.
– Богиню в пути, мой реджи. Вас проводить?
И видя её нежелание никуда идти из этого тихого уютного места, пусть даже до прихожей, принц отрицательно качнул головой и направился к выходу сам.
В замке, почти у входных дверей, его ждал секретарь, Марк Апрельский. С легким поклоном сообщил:
– Мой реджи, ваша матушка изъявила желание видеть вас тотчас же, как вы появитесь.
«Ему не в секретари, ему ко мне в ведомство нужно, – меланхолично подумал принц, разворачиваясь в сторону рабочего крыла замка, где располагался кабинет матери. – Как он смог вычислить, что меня нужно ждать по возвращении именно у этого входа?»
Построением предположений на этот счет Дамиан и развлекался все время пути до кабинета матери. А то, что разговор будет именно там, он не сомневался. Слишком говорящим был взгляд королевы на ужине. И именно потому он ушел к княжне – чтобы передохнуть, расслабиться, накопить положительных эмоций перед наверняка трудным и точно неприятным разговором.
– Добрый вечер, ваше величие!
Принц сам широко распахнул обе створки двери кабинета, пройдя через секретарскую с несколькими конторками помощников. Матушка подняла глаза от бумаг, лежащих на её огромном столе.
– А вот и ты, сын мой.
Королева встала и прошла к дивану у стены, предлагая принцу занять кресло напротив. Сервированный к чаю столик и обращение «сын мой» должны были располагать к теплой семейной беседе, но кабинет… Нет, разговор точно не будет теплым. А вот семейным… На ты? Значит, касаться будет всё же семьи.
– Могу ли я поинтересоваться, где ты пропадал, сын мой?
– Безусловно, матушка, вы можете поинтересоваться, а я с радостью вам отвечу, – нужно было выдерживать предложенный вежливый тон. – Зашел на чашку чая к княжне Маструрен. У неё великолепный сбор горных трав.
Матушка легко улыбнулась. Приподняла маску? Значит, разговор точно семейный. Но почему тогда в кабинете?
– Стоит заказать такого же и нам?
– Не стоит. Я же тогда лишусь повода бывать у княжны, – улыбнулся принц.
Матушка все также улыбалась едва заметно и смотрела в свою чашку, потом подняла глаза.
– Сын мой, это она?
– Милэда? Нет, матушка, вряд ли. Мы слишком давно знакомы, чтобы я этого не заметил. Мне просто приятно общаться с её светлостью.
Матушка пристально смотрела на сына.
– Но я была бы рада, если парой окажется она.
Принц ободряюще улыбнулся прежде, чем сказать:
– Я буду держать этот вариант в запасе.
Матушка едва заметно выдохнула и снова перевела взгляд, блуждавший по столу, на принца .
– Боюсь, это не вариант. Дамиан… Сынок, что ты знаешь о Поиске?
А вот это уже очень сильно заставило напрячься – выдох, который ещё чуть-чуть и можно было бы принять за тяжкий, обращение по имени и уж совсем все плохо – «сынок». Кажется, сегодня околичностей не будет. Сегодня все напрямую, все в лоб.
Третья Рука сама вырвалась из тела и судорожно потерла лоб. Маленькая пауза, чтобы справиться с эмоциями, и:
– Да, матушка, знаю немного. Это ритуал, который проводится для наследников, если к двадцати пяти годам они не находят свою пару. Парой может стать любая молодая женщина вне зависимости от её происхождения и рода занятий. Исключая замужних, естественно.
Матушка пила чай, глоток за глотком, не отводя взгляда от сына.
– Всё верно. А ещё что-то знаешь?
– А есть ещё что-то? Я вот, например, не понял, как определить, что уже её встретил. Наш оч’Ивар очень размыто сформулировал. Что-то вроде «не сможешь пройти мимо». Не очень-то это объясняет принцип действия ритуала.
Принц по-детски пожал плечом Третьей Руки. Королева слушала, не перебивая, сделала ещё глоток чаю и отставила чашку, вновь уперев взгляд в столешницу. Принц тоже внимательно её оглядел. Не найдя ничего замечательного, перевел взгляд на лицо матери. Может, она пытается словить свое отражение в полированной поверхности? С чего бы? Она хороша, всё идеально. Как и всегда.
– Я расскажу тебе, сынок, – принц едва не вздрогнул от слова «сынок», – свою историю. Так, вероятно, будет понятнее.
– Но ведь вы, матушка, не проходили обряд Поиска?
– Да, мне повезло встретить вашего со Львом отца до наступления моего двадцатипятилетия. Однако главным в этом деле является не возраст. Главное здесь то, что мы полюбили друг друга. И да, я действительно не смогла пройти мимо. Это произошло, когда мне было уже двадцать два. Я по настоянию своего отца, весьма озабоченного поисками моей пары, инкогнито присоединилась к дипломатической миссии, отбывающей в Сведессию. Батюшка не торопился покидать трон, понимая, что не женское дело – править королевством. Но, кроме меня, Плодородная не послала ему наследников, очевидно, за что-то гневаясь на него.
Эту печальную историю принц знал хорошо. Дед его, кутила и бабник, даром, что король, мог прогневить кого угодно, а не только милосердную богиню плодородия. И старшей его дочерью была нынешняя королева – Ильдария, дочь его первой жены.
Все его дети от последующих браков и связей на стороне не доживали до двухлетнего возраста и по разным причинам погибали. Это было понятно, и после нескольких первых случаев не осталось тайной. Но, как ни странно, даже зная о том, что судьба таких детей предрешена, находились женщины, решавшие рискнуть. И вплоть до самого преклонного возраста рядом с королём возникали те, кто готов был попробовать родить ему ещё наследников.
К сожалению, судьба и самих женщин не баловала. В лучшем случае они терялись где-то неведомом далёко, в худшем – погибали следом за младенцем.
Дамиан, читая учебники истории по этому материалу, семейные архивы и летописи Короны, не мог понять этих женщин. Короля он отчасти мог понять. И его кутежи и загулы, и вот эту неуемную страсть к получению другого наследника, кроме Ильдарии. И хоть принцесса был великолепна и в учебе, и характером, и таланты у неё были вполне государственного масштаба, садить на трон женщину всегда считалось плохой приметой.
– Отец знал, что мое правление не может быть долгим. Он прекрасно понимал это, сам то и дело находя себе новых жен и теряя их. Но поскольку никто, кроме моей матери, не испытывал к нему настоящих сильных чувств, не были его парой и не могли поддержать его дар монарха, гибли. Его время истекало, и я должна была быть готова занять трон в любую минуту. Поэтому я много разъезжала не только по стране, но по достижению восемнадцати лет за пределами нашей страны. Вот так я очутилась в Сведесии. Вместе с делегацией я была приглашена на прием в честь приезда послов, и не смогла пройти мимо одного молодого человека, который вместе с другими придворными присутствовал на приеме.
Взгляд королевы был задумчив, а улыбку ещё чуть-чуть и можно было принять за мечтательную.
– Я подвернула ногу. Представь себе, сын, на ровном месте и в весьма надежных туфлях на совершенно нескользком полу. Подвернула, и стала заваливаться вбок. И не дал мне упасть именно Исакий, который стоял даже не в первом ряду. Как он смог проскочить через два-три ряда плотно примкнувшим друг к другу людей, он до сих пор не может объяснить. Но с тех самых пор мы не расстаемся.
Королева встала, тихо, но внятно проговорив короткую формулу благодарственной молитвы Плодородной. За ней одним движением встали все гости, также замерев на несколько коротких мгновений со склоненными головами.
Ужин завершён – королева покинула подданных, и присутствующие неспешно разбредались по помещению, пользуясь возможностью что-то обсудить, переговорить друг с другом или напомнить о себе венценосному семейству. Многие устремились к принцу, а он, смотря исключительно поверх голов присутствующих, неторопливо шел к выходу, шел и не останавливался, умело не замечая попытки привлечь его внимание.
И хоть бури в душе уже не было (спасибо Вредному Мальчишке!), говорить ни с кем не хотелось. Проходя мимо Милэды, замедлил шаг и тихо проговорил: «У тебя, примерно через час» и также неспешно прошагал в сторону Лали, которая производила впечатление маленькой нетерпеливой девочки в ожидании обещанной на день рождения фарфоровой куклы. Она стояла на одном месте, но, казалось, что все в ней подпрыгивает в радостном предвкушении – и подрагивающее в скрываемой улыбке лицо, и руки, мнущие изящный редикюльчик, и даже волосы, завитые в тугие длинные локоны.
– Сударыня, проводите меня до поворота в западный коридор, сделайте милость.
Принц обратил на неё свой взор и предложил локоть, чтобы дама могла опереться. Та с поспешностью, граничащей с суетливостью, схватилась за предложенную руку и, всё так же подрагивая и подпрыгивая, пошла рядом.
Наконец, она перестала вздрагивать, подпрыгивать и сгорать от нетерпения. Сейчас она застыла, как вода на морозе, и стала столь же холодной, только ноги механически несли её вперёд. Шла молча шла, держала принца под руку. И уже в нескольких шагах от нужного поворота спросила с отчаяньем и тайной надеждой:
– Ждать ли вас сегодня, мой реджи?
Принц ласково глянул в её огромные трогательные глаза, в которых уже копилась влага:
– Не знаю, сударыня. Я бы хотел… Но смогу ли? Полагаю, до глубокой ночи дела не оставят меня. Сможете ли вы дождаться моего вызова?
Нечего ей торчать у него под дверями. На сегодня достаточно того, что с парадного ужина он ушел под руку с официальной фавориткой, а не стал раскланиваться со всеми этими аристократами, что толпилась в надежде завладеть его вниманием. Его пары нет в столице, это должно стать понятно любой. А фаворитка… На то она и фаворитка, чтобы быть удобной ширмой, отгораживающей его от многого. Поэтому пусть ждет у себя. Будет нужно – вызовет.
Принц склонился над ручкой прекрасной Лали и удалился в западный коридор, через который так удобно было выйти к конюшням и гаражам.
У княжны уже был накрыт чай, как любил принц - у камина. И Дамиан с наслаждением опустился в свое любимое кресло, вытянув ноги к огню.
– Ах, Милэдка, как же у тебя здорово!
Он забросил руки за голову, потянулся, счастливо улыбаясь и, выдохнув, замер с блаженно прикрытыми глазами. Уютный полумрак, отсветы пламени, тихий гул и потрескивание огня, легкий запах горящих дров и свежего чая, тепло и тишина…
– А может, давай поженимся, а? – принц положил руки на подлокотники и уселся ровнее, чтобы взять в руки чашку с чаем. Бросил быстрый взгляд на княжну, которая всё то время, что он блаженно отдыхал, сидела в своем кресле и задумчиво смотрела на огонь. Теперь едва заметно дернулась. Неужели, принц вывел её из такой глубокой задумчивости? Или это слово «замуж» её так испугало? Поняв, что проявила слабость, девушка опустила глаза,скрестила ноги в лодыжках – закрылась.
– Вы снова шутите, мой реджи.
Перебирая кружевной край носового платочка тонкими, изящными, но отнюдь не нервными пальцами, Милэда смотрела на них с совершенно непроницаемым выражением лица. Это была дежурная, немного приевшаяся шутка, которую принц иногда повторял. И именно потому, что точно знал, каков будет ответ, он позволял себе повторяться и быть несмешным.
На самом деле княжна Маструрен была бы идеальной партией. Род знатный и древний, настолько, что мог сравниться с королевским. Таких родов немного, а в них девиц подходящего возраста - неполный десяток. Дамиан точно знал, что матушка была бы рада этому браку. Родовая магия князей Маструрен была как будто создана для усиления родовой магии правящей династии – их земли на западе страны были наиболее плодородны, и это лишь тому, что князь с женой наезжал в свои земли не реже четырех раз в год. Войди Милэда в королевскую семью, гарантированно обеспечила бы поддержку магии принца, а стране, Короне – новую эру процветания.
Однако девушка всегда мягко, но настойчиво избегала положительного ответа на подобное, пусть и шуточное, предложение принца. Да он и сам понимал, что замуж она за него пойдёт только под давлением, и счастья ни ей, ни ему это не принесет.
Впрочем, кроме дружеских чувств и удачного сочетания родовых магий, в ней не было ничего настолько привлекательного для принца, чтобы решить, будто она – именно та женщина, которую он видел во сне накануне Ритуала поиска. Там была другая…
…Женское тело, мягкое, горячее, с полной грудью, с таким ароматом, который принц почувствовал, едва прикоснулся к воспоминаниям об этом сне.
Нет, это точно была не Милэда. И очень жаль. Как много времени и сил он мог бы сберечь, если не пришлось бы больше никого искать. Жаль, жаль...
Хотя придворные и столичная аристократия не одобрила бы такой выбор принца.
Внешность княжны была идеальна для современной моды – стройная, даже сухощавая, без пышных форм. И она не пыталась исправить это с помощью кружев, пышных платьев и корсета, который, как стало очевидно на сегодняшнем ужине, всё ещё крепко держал свои позиции. Прическу она носила тоже модную – стрижку боб. Никто при дворе себе такого не позволял, предпочитая поддерживать старые моды, подражая королеве. А она была весьма консервативна.
Поэтому куаферы и портные были весьма востребованы при дворе, и даже составляли особый род слуг – ценимых, высокооплачиваемых, стоящих в стороне от остальных, особенных.
Весь этот модный и очень подходящий княжне Маструрен современный стиль не делал её более привлекательной для принца. Даже Лали, тоже стройная, невысокая, была для Дамиан больше женщиной, чем Милэда.
И дело было не в более женственных формах, нет.
Фаворитка не была товарищем детских игр, не лазала вместе с ним по крышам конюшни, не стреляла из самодельного лука, ей он не вынимал из окровавленной ладони заноз и не таскал тихонько сладких булочек из кухни. Милэда была товарищем, другом - верным, надежным, немного таинственным, но не женщиной, нет.
Особенно – после того сна.
Не вызывала она томительного желания сжать её в объятиях, вдыхать её горячий запах и не выпускать, ни за что не выпускать из рук. Это точно была не она. Тоже жаль – придётся искать, тратить время, силы...
Тихий маленький домик Милэды ещё в приличном районе, но почти на окраине столицы, принц очень любил.
Здесь было спокойно и тихо. И он, поддерживая инкогнито, приходил сюда иногда, побыть в тишине хоть полчаса, посидеть у камина и выпить чаю с ароматными горными травами, который так любила Милэда.
Маструрены позволили содержать дочери этот особнячок при условии абсолютной конфиденциальности о личности женщины, проживающей здесь. Ибо это позор, когда незамужняя дочь уходит из дома родителей!
Под тихий треск дров в камине ароматный чай был выпит, суета и напряженность дня стали тихо растворяться, голова прояснялась и мысли снова сворачивали на дела. Дамиан встал, подойдя к креслу княжны, поцеловал её в лоб, как сестру, и с благодушной полуулыбкой произнес:
– Как же у тебя хорошо! Да будет дом твой благословлен Плодородной, княжна. Спасибо за передышку.
Она лишь слабо улыбнулась в ответ, подняв к нему грустное лицо. Всё то время, пока принц отдыхал, женщина молча смотрела в огонь, думала, иногда что-то черкала грифельным карандашом в маленькой конторской книжице, больше похожей на небольшой альбом. Теперь она отложила свои записи и встала.
– Богиню в пути, мой реджи. Вас проводить?
И видя её нежелание никуда идти из этого тихого уютного места, пусть даже до прихожей, принц отрицательно качнул головой и направился к выходу сам.
В замке, почти у входных дверей, его ждал секретарь, Марк Апрельский. С легким поклоном сообщил:
– Мой реджи, ваша матушка изъявила желание видеть вас тотчас же, как вы появитесь.
«Ему не в секретари, ему ко мне в ведомство нужно, – меланхолично подумал принц, разворачиваясь в сторону рабочего крыла замка, где располагался кабинет матери. – Как он смог вычислить, что меня нужно ждать по возвращении именно у этого входа?»
Построением предположений на этот счет Дамиан и развлекался все время пути до кабинета матери. А то, что разговор будет именно там, он не сомневался. Слишком говорящим был взгляд королевы на ужине. И именно потому он ушел к княжне – чтобы передохнуть, расслабиться, накопить положительных эмоций перед наверняка трудным и точно неприятным разговором.
– Добрый вечер, ваше величие!
Принц сам широко распахнул обе створки двери кабинета, пройдя через секретарскую с несколькими конторками помощников. Матушка подняла глаза от бумаг, лежащих на её огромном столе.
– А вот и ты, сын мой.
Королева встала и прошла к дивану у стены, предлагая принцу занять кресло напротив. Сервированный к чаю столик и обращение «сын мой» должны были располагать к теплой семейной беседе, но кабинет… Нет, разговор точно не будет теплым. А вот семейным… На ты? Значит, касаться будет всё же семьи.
– Могу ли я поинтересоваться, где ты пропадал, сын мой?
– Безусловно, матушка, вы можете поинтересоваться, а я с радостью вам отвечу, – нужно было выдерживать предложенный вежливый тон. – Зашел на чашку чая к княжне Маструрен. У неё великолепный сбор горных трав.
Матушка легко улыбнулась. Приподняла маску? Значит, разговор точно семейный. Но почему тогда в кабинете?
– Стоит заказать такого же и нам?
– Не стоит. Я же тогда лишусь повода бывать у княжны, – улыбнулся принц.
Матушка все также улыбалась едва заметно и смотрела в свою чашку, потом подняла глаза.
– Сын мой, это она?
– Милэда? Нет, матушка, вряд ли. Мы слишком давно знакомы, чтобы я этого не заметил. Мне просто приятно общаться с её светлостью.
Матушка пристально смотрела на сына.
– Но я была бы рада, если парой окажется она.
Принц ободряюще улыбнулся прежде, чем сказать:
– Я буду держать этот вариант в запасе.
Матушка едва заметно выдохнула и снова перевела взгляд, блуждавший по столу, на принца .
– Боюсь, это не вариант. Дамиан… Сынок, что ты знаешь о Поиске?
А вот это уже очень сильно заставило напрячься – выдох, который ещё чуть-чуть и можно было бы принять за тяжкий, обращение по имени и уж совсем все плохо – «сынок». Кажется, сегодня околичностей не будет. Сегодня все напрямую, все в лоб.
Третья Рука сама вырвалась из тела и судорожно потерла лоб. Маленькая пауза, чтобы справиться с эмоциями, и:
– Да, матушка, знаю немного. Это ритуал, который проводится для наследников, если к двадцати пяти годам они не находят свою пару. Парой может стать любая молодая женщина вне зависимости от её происхождения и рода занятий. Исключая замужних, естественно.
Матушка пила чай, глоток за глотком, не отводя взгляда от сына.
– Всё верно. А ещё что-то знаешь?
– А есть ещё что-то? Я вот, например, не понял, как определить, что уже её встретил. Наш оч’Ивар очень размыто сформулировал. Что-то вроде «не сможешь пройти мимо». Не очень-то это объясняет принцип действия ритуала.
Принц по-детски пожал плечом Третьей Руки. Королева слушала, не перебивая, сделала ещё глоток чаю и отставила чашку, вновь уперев взгляд в столешницу. Принц тоже внимательно её оглядел. Не найдя ничего замечательного, перевел взгляд на лицо матери. Может, она пытается словить свое отражение в полированной поверхности? С чего бы? Она хороша, всё идеально. Как и всегда.
– Я расскажу тебе, сынок, – принц едва не вздрогнул от слова «сынок», – свою историю. Так, вероятно, будет понятнее.
– Но ведь вы, матушка, не проходили обряд Поиска?
– Да, мне повезло встретить вашего со Львом отца до наступления моего двадцатипятилетия. Однако главным в этом деле является не возраст. Главное здесь то, что мы полюбили друг друга. И да, я действительно не смогла пройти мимо. Это произошло, когда мне было уже двадцать два. Я по настоянию своего отца, весьма озабоченного поисками моей пары, инкогнито присоединилась к дипломатической миссии, отбывающей в Сведессию. Батюшка не торопился покидать трон, понимая, что не женское дело – править королевством. Но, кроме меня, Плодородная не послала ему наследников, очевидно, за что-то гневаясь на него.
Эту печальную историю принц знал хорошо. Дед его, кутила и бабник, даром, что король, мог прогневить кого угодно, а не только милосердную богиню плодородия. И старшей его дочерью была нынешняя королева – Ильдария, дочь его первой жены.
Прода от 05.09.2021 12:10
Все его дети от последующих браков и связей на стороне не доживали до двухлетнего возраста и по разным причинам погибали. Это было понятно, и после нескольких первых случаев не осталось тайной. Но, как ни странно, даже зная о том, что судьба таких детей предрешена, находились женщины, решавшие рискнуть. И вплоть до самого преклонного возраста рядом с королём возникали те, кто готов был попробовать родить ему ещё наследников.
К сожалению, судьба и самих женщин не баловала. В лучшем случае они терялись где-то неведомом далёко, в худшем – погибали следом за младенцем.
Дамиан, читая учебники истории по этому материалу, семейные архивы и летописи Короны, не мог понять этих женщин. Короля он отчасти мог понять. И его кутежи и загулы, и вот эту неуемную страсть к получению другого наследника, кроме Ильдарии. И хоть принцесса был великолепна и в учебе, и характером, и таланты у неё были вполне государственного масштаба, садить на трон женщину всегда считалось плохой приметой.
– Отец знал, что мое правление не может быть долгим. Он прекрасно понимал это, сам то и дело находя себе новых жен и теряя их. Но поскольку никто, кроме моей матери, не испытывал к нему настоящих сильных чувств, не были его парой и не могли поддержать его дар монарха, гибли. Его время истекало, и я должна была быть готова занять трон в любую минуту. Поэтому я много разъезжала не только по стране, но по достижению восемнадцати лет за пределами нашей страны. Вот так я очутилась в Сведесии. Вместе с делегацией я была приглашена на прием в честь приезда послов, и не смогла пройти мимо одного молодого человека, который вместе с другими придворными присутствовал на приеме.
Взгляд королевы был задумчив, а улыбку ещё чуть-чуть и можно было принять за мечтательную.
– Я подвернула ногу. Представь себе, сын, на ровном месте и в весьма надежных туфлях на совершенно нескользком полу. Подвернула, и стала заваливаться вбок. И не дал мне упасть именно Исакий, который стоял даже не в первом ряду. Как он смог проскочить через два-три ряда плотно примкнувшим друг к другу людей, он до сих пор не может объяснить. Но с тех самых пор мы не расстаемся.
