приговор в отношении виновных лиц и собираясь выйти из волшебного зала, в дверях его догнал вопрос, сопровождаемый взглядом желтых глаз, в которых плескался искренний интерес и неподдельное любопытство: «Как Вы относитесь к новому основанию для отвода Волшебного судьи? Вы бы удовлетворили ходатайство о таком отводе?». Лениус схватился правой рукой за голову и вышел из зала, оставив вопрос без ответа. Он пронесся по коридорам Здания Волшебного суда подобно смерчу, резко распахнул двери своего кабинета и сел за изучение всех изменений законодательства, которые были им упущены.
И вот на следующий день должна была, наконец, наступить развязка этой истории. Стоит ли говорить, что Лениус был во всеоружии? Еще с вечера он заказал через интернет новый гардероб, отличающийся и формой, и сутью. Попросил домработницу обновить кофейные и чайные запасы. Встал раньше, привел себя в безукоризненный вид, но в здании Волшебного суда вновь оказался в своем же привычном, хотя и волшебном зале, на деревянном своём же стуле, хотя и роскошном, но на том же самом и всё чувство новизны начавшегося дня дало легкую трещины, грозившуюся разрастись до размеров тех, что присущи планете при откалыванию ледников и материков…
И ново-старое дело, только с иными актерами в главных ролях. Лениус действовал безукоризненно, неосознанно желая поскорее поставить точку, вынести приговор и наконец-то дать ответ на вопрос, которым его уже замучили и на который сегодня он знал ответ. Но его не прозвучало. Того самого ожидаемого, зато был задан другой: «Сколько статей стало в Волшебном кодексе с учетом всех последних изменений?». И его уверенный и лаконичный ответ: «1700».
Этот, несомненно, правильный ответ привел к тому, что всех присутствующих, словно осенние яркие листья, «сдуло» нежным и теплым ветерком, оставив лишь одну Богиню Волшебной Истины. Её облик сначала трансформировался в Элеонору, затем в Мелиссу Сильвер, а после она стала сама собой – не слишком высокой, миниатюрной, невероятно изящной, с красивыми розовыми глазами и пушистыми кудрявыми волосами на тон темнее цвета глаз. Она похвалила Лениуса (не став ни за что отчитывать) и подарила ему ценнейший и единственный в своем роде дар: возможность видеть не только прошлое и настоящее, но и волшебное будущее. Теперь, вынося определения, постановления или приговоры, Лениус видел, как принятое им решение немыслимо позитивным образом изменяло и украшало судьбу «наказанного», как перестраивало линии его жизни подобно рельсам поездов, в счастливое будущее. Это его приободрило, вновь зарядило энтузиазмом, вдохновило на написание волшебной докторской и…сделало его сердце более открытым. Теперь он мог и желал влюбиться. Видел в этом и смысл, и счастье, и вся его жизнь окрасилась новыми яркими красками, сменив черно-белый фон на цветной.
P.S.: А ответ на тот вопрос был очень простым – новым основанием для отвода Волшебного судьи было право гражданина, не владеющего языком волшебного процесса, на рассмотрение его дела тем судьей, который нужным языком владеет, чтобы избежать лишнего коммуникационного посредничества. И сразу после этой новации в здании Волшебного Суда был составлен перечень с указанием всех языков, которые знали судьи. Наш Лениус в совершенстве знал восемь языков и потому быть «отведенным» по этому основанию ему совершенно не грозило…
ВОЛШЕБНАЯ ИСТОРИЯ № 3.
В ВОЛШЕБНОЙ ЛЮБВИ ВСЕ СРЕДСТВА ХОРОШИ
Эта история будет про Волшебного судью Мэграна, который работал тысячу лет подряд и ни разу не был в отпуске, исключительно по собственной инициативе. Сначала ему было все слишком интересно, потом совестно оставлять коллег в круговороте волшебных дел, а потом работа вошла в привычку. И то ли он забыл, то ли другие ему не подсказали – и так прошло несметное количество времени. Он бежал как белка в колесе, боясь остановиться… хотя чего собственно боялся наш умный, успешный и невероятно красивый Мэгран? Из поглотившей его словно трясина работы в осознанное состояние привел самый банальный и простой вопрос других Волшебных коллег – когда он уже создаст семью?
Стоит отдельно заметить, что Волшебные судьи редко женились, но не потому, что боялись связать себя узами брака, просто им было сложно влюбиться. Ведь они видели и настоящее, и прошлое - и это касалось не только рассмотрения волшебных дел. Этот позитивный и полезный навык, так много раз пригождавшийся в работе, был наихудшим помощником в вопросах любви. Поэтому половина из них ходили неженатыми, что впрочем, не мешало им иметь огромные дома, несколько легкокрылов, обслуживающий персонал, ответственный и за комфорт, и за приготовление пищи и за ряд других совершенно не важных по отдельности мелочей. Однако все это благосостояние со временем переставало приносить удовлетворение и счастье и отдельные из Волшебных судей все чаще, боясь признаться самим себе, задумывались о любви.
У Мэграна никого не было на примете. Такое положение дел абсолютно нормально для людей, которые долгое время были полностью поглощены своей работой. Вокруг него было множество красивых и образованных девушек, но он в силу своей тысячелетней зацикленности на карьере и благе других их просто не замечал. И каждый раз проходил мимо, совершенно не различая разницы лиц между собой. Нет, он не был грубым или холодным, наоборот – он был галантным и улыбчивым, абсолютно ко всем, но это скорее было нормой его поведения, чем проявлением симпатии. И потому на фоне всеобщей очарованности им и тайной влюбленности в него ряда работниц Волшебного суда, он чувствовал себя одиноким, никому не нужным кроме него самого и страстно мечтающим уже, наконец, испытать это чувство, но с горечью был убежден, что влюбляться ему совершенно не в кого… в то время как каждая вторая, только узнай она хоть фрагмент его мыслей, могла бы сделать его счастливым…а может и не могла бы, ведь ему был уготован следующий подарок судьбы…
Свой волшебный отпуск он начал с участия в конференции, посвященной проблемам Волшебного судопроизводства. Как человек, работавший долгое время, он просто не мог в одно мгновенье все бросить и посвятить себя ничегонеделанию. И в то же время, помня, что у него все же отпуск, он не стал готовить выступление, оправдывая себя тем, что он просто послушает других. Ведь порой важнее уметь слушать и слышать, чтобы узнать для себя что-нибудь новенькое.
В череде сменяющихся ораторов особенно сильно его заинтересовало выступление одной очень красивой и как выяснилось, весьма умной особы. Тема ее выступления звучала как «Волшебные таланты Волшебных судей». И если первые минуты он еще вникал в смысл и соглашался со сказанным о том, что да – они всегда принимают верное решение, они справедливы…то потом как будто кто-то выключил звук и окружающие его люди куда-то делись. Осталась лишь одна эта милая девушка с ее лучистыми теплыми глазами, улыбкой, которая не покидала ее лица даже во время выступления и рыжими кудряшками, обрамляющими милый овал приятного лица.
Незримой тенью даже после выступления он неосознанно занимал места возле нее, но знакомиться не хотел. Чувство влюбленности захватило его сердце, но не деятельной, вынуждающей петь серенады, дарить цветы и прочие безделушки в виде драгоценностей и нарядов, а безусловной. Он просто смотрел, просто восхищался и ничего не предпринимал. Но тут вопрос одной из ее подруг, с которыми она приехала на волшебную конференцию, помог ему обрести чувство реальности происходящего и план по завоеванию прекрасной особы все же возник в его сердце, хотя он совершенно точно не думал об этом. Как будто был лист бумаги – совершенно пустой и самой обычной – и вот мгновение спустя на нем уже нарисован шедевр архитектуры, оригинальный, продуманный до мелочей, но рядом нет ни простого карандаша, ни архитектора… И откуда что взялось? В прошлое девушки он все же заглянул – его интересовала лишь одна вещь – её адрес.
Мы чуть не забыли про сам вопрос и самое главное, ответ на него, прозвучавший от Лилианны:
- Волшебных судей здесь не видно, заняты, наверное. Зато полно других красавцев. Лилианна, тебе нравится кто-нибудь из присутствующих?
- Нет, - сказала она, улыбаясь, - Мне подойдет только Волшебный судья, -шутя, произнесла она.
На улице стояло лето. Мэгран проснулся с утра пораньше, собрал сумку, положив в неё минимум необходимых вещей и направился в здание Волшебного суда. Зачем, спрашивается, нормальному человеку, тысячу лет не бывшему в отпуске, с утра пораньше бежать на работу, да еще и с вещами? Но дело в том, что он уже не был нормальным, он был влюбленным, а потому мог вообще не спать и решиться на любой самый романтичный и не поддающийся логике поступок. На работе же он сам себе выписал наказание, суть которого заключалась в проживании для исправления у известной особы и пошел к другу – другому Волшебному судье его подписывать.
- А тебя не смущает, что нет такого преступления «Как влюбился до потери памяти»? Придумай что-нибудь более правдоподобное. Да и вообще – с чего ты взял, что я подпишу? Так иди. Без бумаг. Тем более может она и не входит в список самых богатых людей этого города.
- Зато я вхожу.
- И что? Если она не входит – тебя бы никак не могли отдать ей на попечение. Поэтому иди так, придумай какую-нибудь романтичную ложь, да и живи свой месяц отпуска, где тебе вздумается, - и чему я только учу самого профессионального и умного судью? Но вслух сказал, - Все, иди, и попробуй только выйти из отпуска неженатым.
Спустя полчаса Мэгран уже сидел в гостиной двухкомнатной квартиры, в которой жила Лилианна вместе с родителями. Рассказав семейству про свое наказание, он с уверенностью, непонятно откуда взявшейся, поставил свой чемодан в центре комнаты и спросил у матери Лилианны, Луизы, чем он может ей помочь.
На этом история могла бы и закончиться, окажись семейство Лучистых менее гостеприимным или более подозрительным. Но людей добрее сложно было отыскать во всем городе. Поэтому Мэграна разместили в отдельной комнате. Родители Лилианны стали заботиться о нем как о родном сыне.
По вечерам вся семья, включая нашего самонаказанного, играла в настольные игры, занималась спортом, Лилианна и Мэгран стали регулярно играть в бадминтон. Когда они смотрели друг на друга – их глаза начинали сиять ярче солнца, а улыбки не покидали лиц.
Стоит сказать, что у всех сейчас был отпуск, а потому почти все время жители двухкомнатной квартиры проводили вместе, то выезжая на шашлыки, то за грибами и ягодами, то просто купаться. И вот остался один день до отбывания псведонаказания и один день до выхода Мэграна из такого чудесного отпуска. Прежде он во всем признался Луизе и ее мужу Лермонту, оправдывая свой поступок любовью к их дочери. Стоит сказать, что последние уже давно обдумывали мысль о том, что как было бы здорово иметь такого зятя. Но затем вспоминали о наказании и чувство настороженности блокировало их дальнейшие мечты. Но узнав, что он – Волшебный судья и всё это ради любви к их любимой дочке, из потенциально возможного зятя он в мгновение ока превратился в зятя самого желанного и любимого.
Но как бы там ни было, жениться в отпуске он так и не успел. Зато столь прекрасное и волшебное событие произошло спустя месяц. За это время его любовь успела защитить волшебную диссертацию и стать преподавателем, а он взял полностью на себя организацию свадьбы. И давно не было в городе такого пышного и красивого празднества, на котором были не только искренне любящие друг друга жених и невеста, но и множество восхитительных Волшебных судей. И кто знает, сколько ещё в этот волшебный вечер сложилось влюбленных пар…
ВОЛШЕБНАЯ ИСТОРИЯ № 4.
СУПЕРСКОРОСТНАЯ ВОЛШЕБНАЯ ДИССЕРТАЦИЯ
Это был самый обычный осенний день – в меру ветреный, лишь отчасти солнечный, украшенный россыпью разноцветных листьев, летающих в такт только им одной известной мелодии. И то ли это очарование природой, то ли просто оттого, что руки замерзли, а мозг от холода активизировался, наш Волшебный судья решил, что настала пора писать ему Волшебную диссертацию. Он не думал ни о теме, ни о научном руководителе, ни о новшествах, которые предложит…ведь уже от одной своей мысли о её написании он был невероятно счастлив и сиял, словно новогодняя елка. Поэтому до работы он добрался в два раза быстрее и на утреннем собрании Волшебных судей во всеуслышание объявил о своём самом серьезном намерении. Чего он хотел этим добиться? – никто так и не понял. Он был так доволен, что просто хотел со всеми поделиться своей радостью, а другие, погруженные в эту волну счастья, как-то хотели ему помочь, но чисто физически не могли: работы в Волшебном суде много, а Волшебных судей мало… Но как-то так вышло, что все, не сговариваясь, пришли к следующему единодушному решению: Дицеру дали один выходной день, чтобы, так сказать, определиться с темой и обдумать концепцию в целом, а всю его нагрузку коллеги распределили между собой.
То ли боясь растерять весь свой воинственный настрой, то ли желая незамедлительно приступить к работе, Дицер, вместо того, чтобы пойти домой, закрылся в своем рабочем кабинете и весь такой одухотворенный сел творить. И тут он столкнулся с первой трудностью – о чем писать? Ведь, как известно, над выбором темы принято серьезно поразмыслить, но у нашего быстрого и решительного на это было просто жалко времени. Поэтому он решил писать обо всем, а там глядишь – и сформируется общая концепция. К чему же это привело?
Рабочий день у всех закончился, и все Волшебные судьи разошлись по домам, а Дицер всё продолжал трудиться. На протяжении многих часов он был словно сумасшедший физик, ой, простите, то есть как гениальный Волшебный судья, который так вошёл во вкус, что сначала исписал все листы в своем кабинете. Когда закончилась бумага, а новые мысли наоборот, появлялись со скоростью деления бактерий, он решил пожертвовать своим письменным столом во благо науки и цивилизации в целом. Поэтому, уходя довольным домой, он оставил свой кабинет в следующем состоянии: были исписаны стены, пол, книги, стекла (что-то было на латыни), стол, стулья… Не осталось ни одного предмета мебели, который был бы обделен научным вниманием Дицера. Ведь стоило ему изложить свою мысль письменно, как подобно отрубленной голове гидры появлялось две новых мысли, ничем не уступающих предыдущим.
Если заглянуть на немного в будущее, то вот к чему это привело: этот кабинет прозвали «Волшебным местом идей» и каждый Волшебный судья, который хотел написать научную статью или диссертацию – просто приходил сюда. Кто-то даже со словарем (чтобы переводить латынь). И заходя туда с искренним желанием творить и в состоянии научного поиска, каждый выходил с уймой полезных мыслей и научных планов. Написанных там идей хватило бы на сотни диссертаций. Нашему же Дицеру выделили другой кабинет и строго настрого запретили портить казенное имущество.
Стоит сказать пару слов о нашем гениальном творце. И начнем мы, пожалуй, с общественного мнения о нем: это был человек замкнутый, от которого и слова лишнего не услышишь. Никто и не подозревал, что у него такой богатый внутренний мир. И раз он по большей мере молчал (в своей работе он был высококлассным профессионалом, автор же имеет в виду бытовое общение), то никто ему внимания особо и не уделял.
И вот на следующий день должна была, наконец, наступить развязка этой истории. Стоит ли говорить, что Лениус был во всеоружии? Еще с вечера он заказал через интернет новый гардероб, отличающийся и формой, и сутью. Попросил домработницу обновить кофейные и чайные запасы. Встал раньше, привел себя в безукоризненный вид, но в здании Волшебного суда вновь оказался в своем же привычном, хотя и волшебном зале, на деревянном своём же стуле, хотя и роскошном, но на том же самом и всё чувство новизны начавшегося дня дало легкую трещины, грозившуюся разрастись до размеров тех, что присущи планете при откалыванию ледников и материков…
И ново-старое дело, только с иными актерами в главных ролях. Лениус действовал безукоризненно, неосознанно желая поскорее поставить точку, вынести приговор и наконец-то дать ответ на вопрос, которым его уже замучили и на который сегодня он знал ответ. Но его не прозвучало. Того самого ожидаемого, зато был задан другой: «Сколько статей стало в Волшебном кодексе с учетом всех последних изменений?». И его уверенный и лаконичный ответ: «1700».
Этот, несомненно, правильный ответ привел к тому, что всех присутствующих, словно осенние яркие листья, «сдуло» нежным и теплым ветерком, оставив лишь одну Богиню Волшебной Истины. Её облик сначала трансформировался в Элеонору, затем в Мелиссу Сильвер, а после она стала сама собой – не слишком высокой, миниатюрной, невероятно изящной, с красивыми розовыми глазами и пушистыми кудрявыми волосами на тон темнее цвета глаз. Она похвалила Лениуса (не став ни за что отчитывать) и подарила ему ценнейший и единственный в своем роде дар: возможность видеть не только прошлое и настоящее, но и волшебное будущее. Теперь, вынося определения, постановления или приговоры, Лениус видел, как принятое им решение немыслимо позитивным образом изменяло и украшало судьбу «наказанного», как перестраивало линии его жизни подобно рельсам поездов, в счастливое будущее. Это его приободрило, вновь зарядило энтузиазмом, вдохновило на написание волшебной докторской и…сделало его сердце более открытым. Теперь он мог и желал влюбиться. Видел в этом и смысл, и счастье, и вся его жизнь окрасилась новыми яркими красками, сменив черно-белый фон на цветной.
P.S.: А ответ на тот вопрос был очень простым – новым основанием для отвода Волшебного судьи было право гражданина, не владеющего языком волшебного процесса, на рассмотрение его дела тем судьей, который нужным языком владеет, чтобы избежать лишнего коммуникационного посредничества. И сразу после этой новации в здании Волшебного Суда был составлен перечень с указанием всех языков, которые знали судьи. Наш Лениус в совершенстве знал восемь языков и потому быть «отведенным» по этому основанию ему совершенно не грозило…
ВОЛШЕБНАЯ ИСТОРИЯ № 3.
В ВОЛШЕБНОЙ ЛЮБВИ ВСЕ СРЕДСТВА ХОРОШИ
Эта история будет про Волшебного судью Мэграна, который работал тысячу лет подряд и ни разу не был в отпуске, исключительно по собственной инициативе. Сначала ему было все слишком интересно, потом совестно оставлять коллег в круговороте волшебных дел, а потом работа вошла в привычку. И то ли он забыл, то ли другие ему не подсказали – и так прошло несметное количество времени. Он бежал как белка в колесе, боясь остановиться… хотя чего собственно боялся наш умный, успешный и невероятно красивый Мэгран? Из поглотившей его словно трясина работы в осознанное состояние привел самый банальный и простой вопрос других Волшебных коллег – когда он уже создаст семью?
Стоит отдельно заметить, что Волшебные судьи редко женились, но не потому, что боялись связать себя узами брака, просто им было сложно влюбиться. Ведь они видели и настоящее, и прошлое - и это касалось не только рассмотрения волшебных дел. Этот позитивный и полезный навык, так много раз пригождавшийся в работе, был наихудшим помощником в вопросах любви. Поэтому половина из них ходили неженатыми, что впрочем, не мешало им иметь огромные дома, несколько легкокрылов, обслуживающий персонал, ответственный и за комфорт, и за приготовление пищи и за ряд других совершенно не важных по отдельности мелочей. Однако все это благосостояние со временем переставало приносить удовлетворение и счастье и отдельные из Волшебных судей все чаще, боясь признаться самим себе, задумывались о любви.
У Мэграна никого не было на примете. Такое положение дел абсолютно нормально для людей, которые долгое время были полностью поглощены своей работой. Вокруг него было множество красивых и образованных девушек, но он в силу своей тысячелетней зацикленности на карьере и благе других их просто не замечал. И каждый раз проходил мимо, совершенно не различая разницы лиц между собой. Нет, он не был грубым или холодным, наоборот – он был галантным и улыбчивым, абсолютно ко всем, но это скорее было нормой его поведения, чем проявлением симпатии. И потому на фоне всеобщей очарованности им и тайной влюбленности в него ряда работниц Волшебного суда, он чувствовал себя одиноким, никому не нужным кроме него самого и страстно мечтающим уже, наконец, испытать это чувство, но с горечью был убежден, что влюбляться ему совершенно не в кого… в то время как каждая вторая, только узнай она хоть фрагмент его мыслей, могла бы сделать его счастливым…а может и не могла бы, ведь ему был уготован следующий подарок судьбы…
Свой волшебный отпуск он начал с участия в конференции, посвященной проблемам Волшебного судопроизводства. Как человек, работавший долгое время, он просто не мог в одно мгновенье все бросить и посвятить себя ничегонеделанию. И в то же время, помня, что у него все же отпуск, он не стал готовить выступление, оправдывая себя тем, что он просто послушает других. Ведь порой важнее уметь слушать и слышать, чтобы узнать для себя что-нибудь новенькое.
В череде сменяющихся ораторов особенно сильно его заинтересовало выступление одной очень красивой и как выяснилось, весьма умной особы. Тема ее выступления звучала как «Волшебные таланты Волшебных судей». И если первые минуты он еще вникал в смысл и соглашался со сказанным о том, что да – они всегда принимают верное решение, они справедливы…то потом как будто кто-то выключил звук и окружающие его люди куда-то делись. Осталась лишь одна эта милая девушка с ее лучистыми теплыми глазами, улыбкой, которая не покидала ее лица даже во время выступления и рыжими кудряшками, обрамляющими милый овал приятного лица.
Незримой тенью даже после выступления он неосознанно занимал места возле нее, но знакомиться не хотел. Чувство влюбленности захватило его сердце, но не деятельной, вынуждающей петь серенады, дарить цветы и прочие безделушки в виде драгоценностей и нарядов, а безусловной. Он просто смотрел, просто восхищался и ничего не предпринимал. Но тут вопрос одной из ее подруг, с которыми она приехала на волшебную конференцию, помог ему обрести чувство реальности происходящего и план по завоеванию прекрасной особы все же возник в его сердце, хотя он совершенно точно не думал об этом. Как будто был лист бумаги – совершенно пустой и самой обычной – и вот мгновение спустя на нем уже нарисован шедевр архитектуры, оригинальный, продуманный до мелочей, но рядом нет ни простого карандаша, ни архитектора… И откуда что взялось? В прошлое девушки он все же заглянул – его интересовала лишь одна вещь – её адрес.
Мы чуть не забыли про сам вопрос и самое главное, ответ на него, прозвучавший от Лилианны:
- Волшебных судей здесь не видно, заняты, наверное. Зато полно других красавцев. Лилианна, тебе нравится кто-нибудь из присутствующих?
- Нет, - сказала она, улыбаясь, - Мне подойдет только Волшебный судья, -шутя, произнесла она.
На улице стояло лето. Мэгран проснулся с утра пораньше, собрал сумку, положив в неё минимум необходимых вещей и направился в здание Волшебного суда. Зачем, спрашивается, нормальному человеку, тысячу лет не бывшему в отпуске, с утра пораньше бежать на работу, да еще и с вещами? Но дело в том, что он уже не был нормальным, он был влюбленным, а потому мог вообще не спать и решиться на любой самый романтичный и не поддающийся логике поступок. На работе же он сам себе выписал наказание, суть которого заключалась в проживании для исправления у известной особы и пошел к другу – другому Волшебному судье его подписывать.
- А тебя не смущает, что нет такого преступления «Как влюбился до потери памяти»? Придумай что-нибудь более правдоподобное. Да и вообще – с чего ты взял, что я подпишу? Так иди. Без бумаг. Тем более может она и не входит в список самых богатых людей этого города.
- Зато я вхожу.
- И что? Если она не входит – тебя бы никак не могли отдать ей на попечение. Поэтому иди так, придумай какую-нибудь романтичную ложь, да и живи свой месяц отпуска, где тебе вздумается, - и чему я только учу самого профессионального и умного судью? Но вслух сказал, - Все, иди, и попробуй только выйти из отпуска неженатым.
Спустя полчаса Мэгран уже сидел в гостиной двухкомнатной квартиры, в которой жила Лилианна вместе с родителями. Рассказав семейству про свое наказание, он с уверенностью, непонятно откуда взявшейся, поставил свой чемодан в центре комнаты и спросил у матери Лилианны, Луизы, чем он может ей помочь.
На этом история могла бы и закончиться, окажись семейство Лучистых менее гостеприимным или более подозрительным. Но людей добрее сложно было отыскать во всем городе. Поэтому Мэграна разместили в отдельной комнате. Родители Лилианны стали заботиться о нем как о родном сыне.
По вечерам вся семья, включая нашего самонаказанного, играла в настольные игры, занималась спортом, Лилианна и Мэгран стали регулярно играть в бадминтон. Когда они смотрели друг на друга – их глаза начинали сиять ярче солнца, а улыбки не покидали лиц.
Стоит сказать, что у всех сейчас был отпуск, а потому почти все время жители двухкомнатной квартиры проводили вместе, то выезжая на шашлыки, то за грибами и ягодами, то просто купаться. И вот остался один день до отбывания псведонаказания и один день до выхода Мэграна из такого чудесного отпуска. Прежде он во всем признался Луизе и ее мужу Лермонту, оправдывая свой поступок любовью к их дочери. Стоит сказать, что последние уже давно обдумывали мысль о том, что как было бы здорово иметь такого зятя. Но затем вспоминали о наказании и чувство настороженности блокировало их дальнейшие мечты. Но узнав, что он – Волшебный судья и всё это ради любви к их любимой дочке, из потенциально возможного зятя он в мгновение ока превратился в зятя самого желанного и любимого.
Но как бы там ни было, жениться в отпуске он так и не успел. Зато столь прекрасное и волшебное событие произошло спустя месяц. За это время его любовь успела защитить волшебную диссертацию и стать преподавателем, а он взял полностью на себя организацию свадьбы. И давно не было в городе такого пышного и красивого празднества, на котором были не только искренне любящие друг друга жених и невеста, но и множество восхитительных Волшебных судей. И кто знает, сколько ещё в этот волшебный вечер сложилось влюбленных пар…
Прода от 27.10.2018, 11:23
ВОЛШЕБНАЯ ИСТОРИЯ № 4.
СУПЕРСКОРОСТНАЯ ВОЛШЕБНАЯ ДИССЕРТАЦИЯ
Это был самый обычный осенний день – в меру ветреный, лишь отчасти солнечный, украшенный россыпью разноцветных листьев, летающих в такт только им одной известной мелодии. И то ли это очарование природой, то ли просто оттого, что руки замерзли, а мозг от холода активизировался, наш Волшебный судья решил, что настала пора писать ему Волшебную диссертацию. Он не думал ни о теме, ни о научном руководителе, ни о новшествах, которые предложит…ведь уже от одной своей мысли о её написании он был невероятно счастлив и сиял, словно новогодняя елка. Поэтому до работы он добрался в два раза быстрее и на утреннем собрании Волшебных судей во всеуслышание объявил о своём самом серьезном намерении. Чего он хотел этим добиться? – никто так и не понял. Он был так доволен, что просто хотел со всеми поделиться своей радостью, а другие, погруженные в эту волну счастья, как-то хотели ему помочь, но чисто физически не могли: работы в Волшебном суде много, а Волшебных судей мало… Но как-то так вышло, что все, не сговариваясь, пришли к следующему единодушному решению: Дицеру дали один выходной день, чтобы, так сказать, определиться с темой и обдумать концепцию в целом, а всю его нагрузку коллеги распределили между собой.
То ли боясь растерять весь свой воинственный настрой, то ли желая незамедлительно приступить к работе, Дицер, вместо того, чтобы пойти домой, закрылся в своем рабочем кабинете и весь такой одухотворенный сел творить. И тут он столкнулся с первой трудностью – о чем писать? Ведь, как известно, над выбором темы принято серьезно поразмыслить, но у нашего быстрого и решительного на это было просто жалко времени. Поэтому он решил писать обо всем, а там глядишь – и сформируется общая концепция. К чему же это привело?
Рабочий день у всех закончился, и все Волшебные судьи разошлись по домам, а Дицер всё продолжал трудиться. На протяжении многих часов он был словно сумасшедший физик, ой, простите, то есть как гениальный Волшебный судья, который так вошёл во вкус, что сначала исписал все листы в своем кабинете. Когда закончилась бумага, а новые мысли наоборот, появлялись со скоростью деления бактерий, он решил пожертвовать своим письменным столом во благо науки и цивилизации в целом. Поэтому, уходя довольным домой, он оставил свой кабинет в следующем состоянии: были исписаны стены, пол, книги, стекла (что-то было на латыни), стол, стулья… Не осталось ни одного предмета мебели, который был бы обделен научным вниманием Дицера. Ведь стоило ему изложить свою мысль письменно, как подобно отрубленной голове гидры появлялось две новых мысли, ничем не уступающих предыдущим.
Если заглянуть на немного в будущее, то вот к чему это привело: этот кабинет прозвали «Волшебным местом идей» и каждый Волшебный судья, который хотел написать научную статью или диссертацию – просто приходил сюда. Кто-то даже со словарем (чтобы переводить латынь). И заходя туда с искренним желанием творить и в состоянии научного поиска, каждый выходил с уймой полезных мыслей и научных планов. Написанных там идей хватило бы на сотни диссертаций. Нашему же Дицеру выделили другой кабинет и строго настрого запретили портить казенное имущество.
Стоит сказать пару слов о нашем гениальном творце. И начнем мы, пожалуй, с общественного мнения о нем: это был человек замкнутый, от которого и слова лишнего не услышишь. Никто и не подозревал, что у него такой богатый внутренний мир. И раз он по большей мере молчал (в своей работе он был высококлассным профессионалом, автор же имеет в виду бытовое общение), то никто ему внимания особо и не уделял.
