Что касается меня, я бы растерялась, потому что совершенно не смогла бы предугадать, с какой стороны она ударит. Орилин же отбил удар, его меч свистнул и отразил мягкий свет Птухайла, меч Киандры заскрежетал, и у меня засвербило в животе. Он её побьёт.
Глаза девушки зажглись недобрым огнём, а смуглое лицо потемнело от прилива крови. Противник наступал, и она, отбиваясь, шла по кругу. Я перестала следить за техникой, Даалия обняла меня за плечи, и я чувствовала спиной, как взволнованно стучит её сердце.
— Кто он? – спросила я вполголоса, не отводя взгляда от зачарованного меча, за которым после каждого взмаха стелился по воздуху прозрачный след из блестящих пылинок.
— Будущий маг-оружейник, — пояснила Даалия. — Они заколдовывают оружие и улучшают свои способности, и он скоро сдаёт четвертую ступень. Зря она с ним связалась.
Мечи звенели, и от этого уже начало звенеть в ушах. Орилин с силой разрезал воздух, Киандра прыгала легко, словно кошка, то прогибаясь в спине, то приседая, уходила от его атаки, но стоило ей нанести удар, как заколдованный меч оказывался тут как тут, отражая нападение.
Мы с Даалией в волнении топтались на месте, Яра тоже заметно беспокоилась, только непонятно за кого, и мы втроём взвизгнули, когда Орилин ловко подсёк Киандру, свалив её с ног на землю, и подскочил, приставив меч к её шее.
— Кровавый крюк мне в ухо, — раздалось тихое ворчание.
Мы все обернулись и увидели Адейра — он стоял напротив арки, ведущей в оранжерею, и качал головой, а рядом с ним валялось ржавое ведро.
— Иди своей дорогой, недоучка, — закричал Орилин. — Наверное, пора собирать навоз?
Адейр не ответил, и его лицо не выразило ни малейшей эмоции. Он с равнодушным видом повернулся и ушёл в свои зелёные владения.
Зато Орилин сиял, как Птухайл, своей ослепительной улыбкой, на которую я, видимо, засмотрелась и чуть не упустила момент, как Киандра поднимается на ноги, вся покрытая ореолом блестящей пыли, выкручивая меч из дрожащих от напряжения рук Орилина, бьёт его ногой в живот, невидимым движением перехватывает меч, со свистом проводит им возле его шеи, а когда эльф выпрямляется, точно попадает лезвием по узлу на поясе, брюки соскальзывают по бёдрам, и раскрасневшийся Орилин подхватывает их, бросает презрительный взгляд и со словами «Мы ещё продолжим» уходит в темноту задних дверей главного корпуса.
Яра убежала за Орилином, Киандра вытерла со лба выступивший пот, и только тут я заметила, как сильно распорота по всей ширине её правая ладонь. Кровь текла по предплечью и впитывалась в рукав коричневой рубашки.
— Пойдем, у меня есть розовая глина, — сказала Даалия, хватая Киандру за здоровую руку. — Ты была великолепна! – засмеялась она. — Никогда не забуду лицо Орилина. Подумать только, ты бросила ему вызов, на это никто не осмеливался уже очень давно. Так ему и надо.
— Не люблю хвастунов, — угрюмо ответила Киандра, послушно следуя за Даалией.
После завтрака я на весь день застряла на занятиях по теории магических знаний. Ученики первой ступени ушли далеко вперёд, и мне пришлось работать вдвое больше, чтобы сравняться к моменту сдачи испытаний.
Учитель Мак Огма попросил меня вернуться сразу после обеда, чтобы я выучила и ответила на его вопросы по трём первым главам учебника.
Я зубрила сходства и различия, а также основные понятия бытовой, прикладной и боевой магии, но теория взаимосвязей в природе давалась мне с трудом. Это было нечто выше моего понимания, приходилось абстрагироваться от своих собственных накопленных знаний о мироустройстве и впитывать всё с нуля.
Уже вечером я вошла в комнату и рухнула на кровать. Киандра сидела и разматывала повязку, наложенную Даалией.
— Почему ты не дождалась меня? Мы договорились, что я встречу тебя, когда позовут на ужин. Правителю наверняка не понравится, что ты болтаешься по цитадели одна. Не зря же он приставил меня к тебе, чтобы я всегда находилась рядом.
Она бурчала себе под нос, не поднимая глаз, разглядывая пальцы и медленно сгибая и разгибая каждый.
— И как ты себе это представляешь? Может, ещё и на занятиях будешь со мной сидеть? — возмутилась я. — И потом, Дариену не обязательно знать всё, — я подмигнула, когда она подняла на меня яркие чёрные глаза.
— Это ты так думаешь, наивная человеческая девчонка.
— А что? Что-то не так?
— Дариен не сделал бы этого, если бы опасность не была так велика. Тем более что ты сама можешь за себя немного постоять.
— Послушай, Киандра, — начала я мягко, присаживаясь перед ней на корточки, — может, я чего-то не знаю? Может, у тебя с Дариеном есть от меня секреты? Расскажи, почему ты так верна ему?
— Он спас мне жизнь, и я поклялась отдать свою за него, если понадобится. И вот он сказал, что твоя жизнь ему дороже своей, поэтому я должна тебя охранять так, будто охраняю его жизнь.
По мере того как она говорила, мои глаза расширялись и уже собирались наполниться слезами, поэтому я поспешила отвернуться и несколько раз моргнула.
— А что случилось? Когда? Он не рассказывал мне.
— Да, старая история. Он еще был мальчишкой. Знаешь, что делали с такими, как я, девочками с южных островов?
Я помотала головой.
— Их отдавали фоморам в качестве платы за неприкосновенность.
Я так и села.
— Киандра? Что это за дикость? Альвоя казалась мне достаточно развитым миром, разве фоморов не прогнали с эльфийских земель много лет назад?
Кинадра, не взглянув на меня, потянулась за мягкой тряпочкой и достала из ножен любимый меч, принявшись натирать его.
— Так думает Совет и остальные земли, но они ничего не знают о жизни на островах. Там всё принадлежит фоморам. Если какой-то остров не отдаст ежегодной дани, те нападут на него и сами возьмут всё, что хотят. Острова не попадают под юрисдикцию Совета, там всегда существовало самоуправление.
Она усмехнулась, покрутила в свете настенных ламп с горящим в них пламенем меч, снова взялась натирать его.
— Что за дань? – спросила я, чувствуя в теле мелкую противную дрожь, будто сидела в очереди к стоматологу.
— Наверное, чтобы семьям не было так тяжело расставаться, уже давно на Острове Ветров, откуда я родом, заведён обычай. Родившихся девочек сразу же забирают друиды-отшельники, и девочки растут под их защитой, работают у них, убирают, готовят с малых лет, добывают пищу. Друиды учат их грамоте и готовят к жеребьёвке. Встретивших двенадцать рождений Птухайла девочек собирают перед двенадцатым закатом. Именно в это время на горизонте появляются чёрные паруса фоморов. Верховный друид тянет жребий. Та, на которую он падает, отправляется в лодке в открытое море, туда, где фоморы ожидают положенной им дани. Остальные же отправляются в свои семьи, и до следующего рождения звезды остров может жить спокойно.
— И жребий пал на тебя?
Я заслушалась неспешным рассказом Киандры и вздрогнула, когда слеза капнула мне на руку. Хорошо, что она всё так же была увлечена своим мечом.
— Да, — протянула эльфийка? и быстро подняла на меня глаза, а потом снова уставилась на сияющее лезвие, —такова моя судьба — стать жертвой, чтобы спасти остров. Не знаю, наверное, мама и папа расстроились бы, если б их дочь не вернулась на рассвете следующего дня, но они остались бы живы и у них родились бы другие дети. Нас учили этому уже тогда, когда мы даже не умели говорить. Принести свою жизнь в жертву, отдать себя за других – благородное и важнейшее дело в жизни девушки. Судьба забирает только избранных. С этими мыслями я и села в лодку, обвешанная украшениями. По традиции каждая девочка отдавала своё украшение той, что отправлялась к фоморам. Лодка шла медленно, или мне так казалось, потому что перед жеребьёвкой нам дали выпить зелье, и всё вокруг замедлилось и погрузилось в спокойствие, но чёрный корабль приближался. Я уже видела покрытые коростой мачты и высокие борта, слышала хриплые и весёлые голоса фоморов. Я знала, что умру, и дрожала так, что украшения на мне брякали, точно стадо овец шло с водопоя.
— Это ужасно, Киандра, у меня просто нет слов, — я сглотнула комок. — Но что же произошло?
— Ладья появилась нежданно. Они не должны были заплывать туда, в южные моря никогда не ходили корабли эльфийских земель. Её несло ветром или магией под белыми парусами, волны с грохотом разбегались в стороны, но она начала сбавлять ход, наверное, заметив судно фоморов. Я услышала крик и увидела темноволосого юношу — это был Дариен, он показывал на меня, а моя лодка всё шла и шла на зов чёрного корабля. Ладья преградила мне дорогу, и мальчики, как оказалось, там все очень молодые, бросили мне лестницу. Я помню, как вцепилась в борта лодки и мотала головой — я принадлежала фоморам и знала, что они меня не отпустят.
Тогда Дариен спустился и силой затащил меня на ладью, хоть я брыкалась и кричала, что их всех убьют из-за меня. Только мы оказались на лестнице, в лодку угодил снаряд, и она разлетелась в щепки. Я слышала треск, фоморы бросали камни в эльфийское судно, кто-то кричал, что надо уходить, но капитан, или кто там был у них главный, сказал, что ладья не может двигаться в обратную сторону: нас, как и мою лодку, тянуло к чёрному кораблю. Огромному кораблю. Когда мы подошли вплотную, с корабля на палубу попрыгали уродливые монстры с толстыми руками.
— Да, я знаю, знакома с ними не понаслышке, — добавила я, заметив, как Киандра замолчала, погрузившись в воспоминания. — Как же вам удалось уйти?
— Хоть мне и приказали бежать в трюм, я забилась в угол и смотрела, как фоморы с топорами бросались на мальчишек. От страха я затыкала уши — такими громкими казались крики, когда кого-то ранили, удары и звон мечей и топоров. Единственного взрослого, опытного эльфа, сразу же лишили чувств. Я видела, как его оттащили в маленькую каюту. Остальные же защищались, дрались они здорово, особенно Дариен, но вот одному юноше с длинными белыми волосами, ты его, конечно же, знаешь, — подмигнула Киандра, и я хмыкнула, догадавшись, о ком идёт речь, — повредили плечо. Он вскрикнул, схватился за рану, и новый удар фомора шёл прямо в его сердце. Помню, как я завизжала, будто это могло помочь, а Дариен бросился вперёд и успел закрыть Баариона, приняв удар на себя.
У меня тогда всё похолодело от ужаса, я оцепенела и не могла пошевелиться, только смотрела, как он, отброшенный тяжёлой рукой фомора, перевалился за борт и рухнул вниз. Меня обнаружили и схватили, я не сопротивлялась, моя судьба определена жребием, было только горько оттого, что хороший юноша погиб из-за меня, но тут началось что-то страшное, поднялись волны, ладью подбросило, и все попадали на пол, с чёрного корабля долетел какой-то приказ, и фоморы стали подниматься по лестнице, потом в него ударила молния, вспыхнули мачты, волны подняли его высоко над поверхностью воды и разломили пополам.
Фоморы летели вниз и исчезали из виду. Тех, что пытались пробраться на ладью, эльфы встречали мечами. Скоро всё стихло, и кто-то закричал: «Смотрите!» Это за бортом показался Дариен, его подняли на ладью, развернули её и помчались прочь из южных морей. Он пришёл в себя утром, никто не верил, что с такой раной он сможет встать, но он не только встал, но ещё и сказал, что абсолютно здоров.
Его рана затянулась за несколько дней, мы как раз приехали в Город Мастеров. Всё это время я боялась, что меня просто вышвырнут или отправят на все четыре стороны, но Дариен взял на себя всю ответственность за случившееся и пообещал гильдмастеру, что заберёт меня в Зеелонд и я не стану для них обузой. Он сдержал обещание, ему дали отпуск, и он позвал меня с собой. Я с радостью поехала. Дариен сказал, что я буду жить в его доме, но ни словом не обмолвился, что его дом – замок правителя Зеелонда и Восставших Земель, а мне так хотелось пожить в доме, может быть, даже в семье.
Я понимала, что для своих родителей стала мертва, и появляться теперь на Острове Ветров не имело никакого смысла, наоборот, узнай друиды, что я не принесла свою жертву, меня, скорее всего, убили бы тут же. К тому же я не знаю, что стало с островом, когда фоморы не получили дань. Возможно, они вернулись и напали, разорили дома, забрали женщин, убили мужчин. Я стараюсь не думать об этом, хотя говорят, что остров живёт как жил и снаружи незаметно никаких разрушений. Иногда я думаю, что фоморы побоялись туда вернуться после того, что случилось. Дариен сказал, что они наказаны Мананнаном, владыкой моря, покровительствующим Зеелонду. Когда мы прибыли, Дариен представил меня своей семье, и те не возражали, чтобы я осталась. У него очень милые родители, мне бы хотелось иметь таких. Я осталась в замке и училась боевому искусству. Теперь я здесь. Когда Дариен занял трон, я поклялась ему в верности и в том, что отдам за него жизнь, когда потребуется. Баарион, кстати, тоже.
— Теперь понятно, почему он настолько предан Дариену. Знала бы ты, как он нянчился со мной в прошлое моё пребывание в Альвое, — улыбнулась я, села на кровать к Киандре и обняла её. – Знаешь, это невероятная история, спасибо, что поделилась со мной.
На самом деле, я преисполнилась гордости за Дариена. Я всегда знала, что он такой, и история Киандры лишь ещё раз это подтвердила.
Киандра сжалась, заметив, как я тянусь к ней руками, как будто её никто и никогда в жизни не обнимал. Это ужасно. Я должна восполнить нехватку любви и нежности в её жизни. Пусть она охраняет меня, а я должна позаботиться, чтобы ей было тепло.
Она хотела что-то сказать, наверное, возразить против моих объятий, но промолчала, лишь тихо всхлипнула и смахнула слезу с глаз. Я гладила её по волосам, мы долго сидели так, потом погасили свечи и легли спать.
Бухта Спящих
«Летящий по волнам» покинул территорию Восставших Земель и двигался на юг в направлении бухты Спящих, пока не вошёл в крадущую арку.
Птухайл уже коснулся воды, когда взъерошенный матрос влетел в каюту со словами: «Корабль, правитель».
Они с Веиром выскочили на палубу, Дариен взял трубу из рук капитана.
— Идёт под флагом Последней Земли, — доложил тот.
— Вижу, — ответил Дариен, всматриваясь в пока ещё далёкий силуэт с зелёным флагом. Судно двигалось навстречу быстро и легко, будто шестиногий водомер. – Идём на него, Рикаин, — приказал он и передал трубу Веиру. — Скоро она уже не понадобится.
Воины выстроились на палубе в ожидании приказов, держа наготове оружие, и каждый занял своё заранее обозначенное место, однако на встречном корабле не усматривалось движения, суматохи, подготовки к бою. Палуба пустовала, насколько Дариен мог уже различать, и, конечно, невозможно было не заметить на фоне тёмного дерева и почти чёрных чуть с зеленью парусов совершенно белую фигуру, показавшуюся на капитанском мостике.
– Видишь, кто это? – спросил Дариен.
Веир нехотя оторвал от лица прибор.
— Посмотри сам, я не знаю, но она ослепительна.
— Балоров глаз, — сказал Дариен, поднеся к глазам трубу. —Чиинана.
Колдунья стояла на мостике, гордо подняв голову, одетая в белое платье до пола и такой же плащ. Волосы цвета лебяжьего пуха развевались за спиной белым флагом, а звёзды ярко-голубых глаз смотрели на Дариена. Он опустил трубу. Теперь уже и так отчётливо стало видно, кто и что делает на корабле Последней Земли. Несколько матросов готовили к спуску на воду лодку с резной головой лани на носу. Воины на «Летящем» зашептались.
Глаза девушки зажглись недобрым огнём, а смуглое лицо потемнело от прилива крови. Противник наступал, и она, отбиваясь, шла по кругу. Я перестала следить за техникой, Даалия обняла меня за плечи, и я чувствовала спиной, как взволнованно стучит её сердце.
— Кто он? – спросила я вполголоса, не отводя взгляда от зачарованного меча, за которым после каждого взмаха стелился по воздуху прозрачный след из блестящих пылинок.
— Будущий маг-оружейник, — пояснила Даалия. — Они заколдовывают оружие и улучшают свои способности, и он скоро сдаёт четвертую ступень. Зря она с ним связалась.
Мечи звенели, и от этого уже начало звенеть в ушах. Орилин с силой разрезал воздух, Киандра прыгала легко, словно кошка, то прогибаясь в спине, то приседая, уходила от его атаки, но стоило ей нанести удар, как заколдованный меч оказывался тут как тут, отражая нападение.
Мы с Даалией в волнении топтались на месте, Яра тоже заметно беспокоилась, только непонятно за кого, и мы втроём взвизгнули, когда Орилин ловко подсёк Киандру, свалив её с ног на землю, и подскочил, приставив меч к её шее.
— Кровавый крюк мне в ухо, — раздалось тихое ворчание.
Мы все обернулись и увидели Адейра — он стоял напротив арки, ведущей в оранжерею, и качал головой, а рядом с ним валялось ржавое ведро.
— Иди своей дорогой, недоучка, — закричал Орилин. — Наверное, пора собирать навоз?
Адейр не ответил, и его лицо не выразило ни малейшей эмоции. Он с равнодушным видом повернулся и ушёл в свои зелёные владения.
Зато Орилин сиял, как Птухайл, своей ослепительной улыбкой, на которую я, видимо, засмотрелась и чуть не упустила момент, как Киандра поднимается на ноги, вся покрытая ореолом блестящей пыли, выкручивая меч из дрожащих от напряжения рук Орилина, бьёт его ногой в живот, невидимым движением перехватывает меч, со свистом проводит им возле его шеи, а когда эльф выпрямляется, точно попадает лезвием по узлу на поясе, брюки соскальзывают по бёдрам, и раскрасневшийся Орилин подхватывает их, бросает презрительный взгляд и со словами «Мы ещё продолжим» уходит в темноту задних дверей главного корпуса.
Яра убежала за Орилином, Киандра вытерла со лба выступивший пот, и только тут я заметила, как сильно распорота по всей ширине её правая ладонь. Кровь текла по предплечью и впитывалась в рукав коричневой рубашки.
— Пойдем, у меня есть розовая глина, — сказала Даалия, хватая Киандру за здоровую руку. — Ты была великолепна! – засмеялась она. — Никогда не забуду лицо Орилина. Подумать только, ты бросила ему вызов, на это никто не осмеливался уже очень давно. Так ему и надо.
— Не люблю хвастунов, — угрюмо ответила Киандра, послушно следуя за Даалией.
После завтрака я на весь день застряла на занятиях по теории магических знаний. Ученики первой ступени ушли далеко вперёд, и мне пришлось работать вдвое больше, чтобы сравняться к моменту сдачи испытаний.
Учитель Мак Огма попросил меня вернуться сразу после обеда, чтобы я выучила и ответила на его вопросы по трём первым главам учебника.
Я зубрила сходства и различия, а также основные понятия бытовой, прикладной и боевой магии, но теория взаимосвязей в природе давалась мне с трудом. Это было нечто выше моего понимания, приходилось абстрагироваться от своих собственных накопленных знаний о мироустройстве и впитывать всё с нуля.
Уже вечером я вошла в комнату и рухнула на кровать. Киандра сидела и разматывала повязку, наложенную Даалией.
— Почему ты не дождалась меня? Мы договорились, что я встречу тебя, когда позовут на ужин. Правителю наверняка не понравится, что ты болтаешься по цитадели одна. Не зря же он приставил меня к тебе, чтобы я всегда находилась рядом.
Она бурчала себе под нос, не поднимая глаз, разглядывая пальцы и медленно сгибая и разгибая каждый.
— И как ты себе это представляешь? Может, ещё и на занятиях будешь со мной сидеть? — возмутилась я. — И потом, Дариену не обязательно знать всё, — я подмигнула, когда она подняла на меня яркие чёрные глаза.
— Это ты так думаешь, наивная человеческая девчонка.
— А что? Что-то не так?
— Дариен не сделал бы этого, если бы опасность не была так велика. Тем более что ты сама можешь за себя немного постоять.
— Послушай, Киандра, — начала я мягко, присаживаясь перед ней на корточки, — может, я чего-то не знаю? Может, у тебя с Дариеном есть от меня секреты? Расскажи, почему ты так верна ему?
— Он спас мне жизнь, и я поклялась отдать свою за него, если понадобится. И вот он сказал, что твоя жизнь ему дороже своей, поэтому я должна тебя охранять так, будто охраняю его жизнь.
По мере того как она говорила, мои глаза расширялись и уже собирались наполниться слезами, поэтому я поспешила отвернуться и несколько раз моргнула.
— А что случилось? Когда? Он не рассказывал мне.
— Да, старая история. Он еще был мальчишкой. Знаешь, что делали с такими, как я, девочками с южных островов?
Я помотала головой.
— Их отдавали фоморам в качестве платы за неприкосновенность.
Я так и села.
— Киандра? Что это за дикость? Альвоя казалась мне достаточно развитым миром, разве фоморов не прогнали с эльфийских земель много лет назад?
Кинадра, не взглянув на меня, потянулась за мягкой тряпочкой и достала из ножен любимый меч, принявшись натирать его.
— Так думает Совет и остальные земли, но они ничего не знают о жизни на островах. Там всё принадлежит фоморам. Если какой-то остров не отдаст ежегодной дани, те нападут на него и сами возьмут всё, что хотят. Острова не попадают под юрисдикцию Совета, там всегда существовало самоуправление.
Она усмехнулась, покрутила в свете настенных ламп с горящим в них пламенем меч, снова взялась натирать его.
— Что за дань? – спросила я, чувствуя в теле мелкую противную дрожь, будто сидела в очереди к стоматологу.
— Наверное, чтобы семьям не было так тяжело расставаться, уже давно на Острове Ветров, откуда я родом, заведён обычай. Родившихся девочек сразу же забирают друиды-отшельники, и девочки растут под их защитой, работают у них, убирают, готовят с малых лет, добывают пищу. Друиды учат их грамоте и готовят к жеребьёвке. Встретивших двенадцать рождений Птухайла девочек собирают перед двенадцатым закатом. Именно в это время на горизонте появляются чёрные паруса фоморов. Верховный друид тянет жребий. Та, на которую он падает, отправляется в лодке в открытое море, туда, где фоморы ожидают положенной им дани. Остальные же отправляются в свои семьи, и до следующего рождения звезды остров может жить спокойно.
— И жребий пал на тебя?
Я заслушалась неспешным рассказом Киандры и вздрогнула, когда слеза капнула мне на руку. Хорошо, что она всё так же была увлечена своим мечом.
— Да, — протянула эльфийка? и быстро подняла на меня глаза, а потом снова уставилась на сияющее лезвие, —такова моя судьба — стать жертвой, чтобы спасти остров. Не знаю, наверное, мама и папа расстроились бы, если б их дочь не вернулась на рассвете следующего дня, но они остались бы живы и у них родились бы другие дети. Нас учили этому уже тогда, когда мы даже не умели говорить. Принести свою жизнь в жертву, отдать себя за других – благородное и важнейшее дело в жизни девушки. Судьба забирает только избранных. С этими мыслями я и села в лодку, обвешанная украшениями. По традиции каждая девочка отдавала своё украшение той, что отправлялась к фоморам. Лодка шла медленно, или мне так казалось, потому что перед жеребьёвкой нам дали выпить зелье, и всё вокруг замедлилось и погрузилось в спокойствие, но чёрный корабль приближался. Я уже видела покрытые коростой мачты и высокие борта, слышала хриплые и весёлые голоса фоморов. Я знала, что умру, и дрожала так, что украшения на мне брякали, точно стадо овец шло с водопоя.
— Это ужасно, Киандра, у меня просто нет слов, — я сглотнула комок. — Но что же произошло?
— Ладья появилась нежданно. Они не должны были заплывать туда, в южные моря никогда не ходили корабли эльфийских земель. Её несло ветром или магией под белыми парусами, волны с грохотом разбегались в стороны, но она начала сбавлять ход, наверное, заметив судно фоморов. Я услышала крик и увидела темноволосого юношу — это был Дариен, он показывал на меня, а моя лодка всё шла и шла на зов чёрного корабля. Ладья преградила мне дорогу, и мальчики, как оказалось, там все очень молодые, бросили мне лестницу. Я помню, как вцепилась в борта лодки и мотала головой — я принадлежала фоморам и знала, что они меня не отпустят.
Тогда Дариен спустился и силой затащил меня на ладью, хоть я брыкалась и кричала, что их всех убьют из-за меня. Только мы оказались на лестнице, в лодку угодил снаряд, и она разлетелась в щепки. Я слышала треск, фоморы бросали камни в эльфийское судно, кто-то кричал, что надо уходить, но капитан, или кто там был у них главный, сказал, что ладья не может двигаться в обратную сторону: нас, как и мою лодку, тянуло к чёрному кораблю. Огромному кораблю. Когда мы подошли вплотную, с корабля на палубу попрыгали уродливые монстры с толстыми руками.
— Да, я знаю, знакома с ними не понаслышке, — добавила я, заметив, как Киандра замолчала, погрузившись в воспоминания. — Как же вам удалось уйти?
— Хоть мне и приказали бежать в трюм, я забилась в угол и смотрела, как фоморы с топорами бросались на мальчишек. От страха я затыкала уши — такими громкими казались крики, когда кого-то ранили, удары и звон мечей и топоров. Единственного взрослого, опытного эльфа, сразу же лишили чувств. Я видела, как его оттащили в маленькую каюту. Остальные же защищались, дрались они здорово, особенно Дариен, но вот одному юноше с длинными белыми волосами, ты его, конечно же, знаешь, — подмигнула Киандра, и я хмыкнула, догадавшись, о ком идёт речь, — повредили плечо. Он вскрикнул, схватился за рану, и новый удар фомора шёл прямо в его сердце. Помню, как я завизжала, будто это могло помочь, а Дариен бросился вперёд и успел закрыть Баариона, приняв удар на себя.
У меня тогда всё похолодело от ужаса, я оцепенела и не могла пошевелиться, только смотрела, как он, отброшенный тяжёлой рукой фомора, перевалился за борт и рухнул вниз. Меня обнаружили и схватили, я не сопротивлялась, моя судьба определена жребием, было только горько оттого, что хороший юноша погиб из-за меня, но тут началось что-то страшное, поднялись волны, ладью подбросило, и все попадали на пол, с чёрного корабля долетел какой-то приказ, и фоморы стали подниматься по лестнице, потом в него ударила молния, вспыхнули мачты, волны подняли его высоко над поверхностью воды и разломили пополам.
Фоморы летели вниз и исчезали из виду. Тех, что пытались пробраться на ладью, эльфы встречали мечами. Скоро всё стихло, и кто-то закричал: «Смотрите!» Это за бортом показался Дариен, его подняли на ладью, развернули её и помчались прочь из южных морей. Он пришёл в себя утром, никто не верил, что с такой раной он сможет встать, но он не только встал, но ещё и сказал, что абсолютно здоров.
Его рана затянулась за несколько дней, мы как раз приехали в Город Мастеров. Всё это время я боялась, что меня просто вышвырнут или отправят на все четыре стороны, но Дариен взял на себя всю ответственность за случившееся и пообещал гильдмастеру, что заберёт меня в Зеелонд и я не стану для них обузой. Он сдержал обещание, ему дали отпуск, и он позвал меня с собой. Я с радостью поехала. Дариен сказал, что я буду жить в его доме, но ни словом не обмолвился, что его дом – замок правителя Зеелонда и Восставших Земель, а мне так хотелось пожить в доме, может быть, даже в семье.
Я понимала, что для своих родителей стала мертва, и появляться теперь на Острове Ветров не имело никакого смысла, наоборот, узнай друиды, что я не принесла свою жертву, меня, скорее всего, убили бы тут же. К тому же я не знаю, что стало с островом, когда фоморы не получили дань. Возможно, они вернулись и напали, разорили дома, забрали женщин, убили мужчин. Я стараюсь не думать об этом, хотя говорят, что остров живёт как жил и снаружи незаметно никаких разрушений. Иногда я думаю, что фоморы побоялись туда вернуться после того, что случилось. Дариен сказал, что они наказаны Мананнаном, владыкой моря, покровительствующим Зеелонду. Когда мы прибыли, Дариен представил меня своей семье, и те не возражали, чтобы я осталась. У него очень милые родители, мне бы хотелось иметь таких. Я осталась в замке и училась боевому искусству. Теперь я здесь. Когда Дариен занял трон, я поклялась ему в верности и в том, что отдам за него жизнь, когда потребуется. Баарион, кстати, тоже.
— Теперь понятно, почему он настолько предан Дариену. Знала бы ты, как он нянчился со мной в прошлое моё пребывание в Альвое, — улыбнулась я, села на кровать к Киандре и обняла её. – Знаешь, это невероятная история, спасибо, что поделилась со мной.
На самом деле, я преисполнилась гордости за Дариена. Я всегда знала, что он такой, и история Киандры лишь ещё раз это подтвердила.
Киандра сжалась, заметив, как я тянусь к ней руками, как будто её никто и никогда в жизни не обнимал. Это ужасно. Я должна восполнить нехватку любви и нежности в её жизни. Пусть она охраняет меня, а я должна позаботиться, чтобы ей было тепло.
Она хотела что-то сказать, наверное, возразить против моих объятий, но промолчала, лишь тихо всхлипнула и смахнула слезу с глаз. Я гладила её по волосам, мы долго сидели так, потом погасили свечи и легли спать.
Бухта Спящих
«Летящий по волнам» покинул территорию Восставших Земель и двигался на юг в направлении бухты Спящих, пока не вошёл в крадущую арку.
Птухайл уже коснулся воды, когда взъерошенный матрос влетел в каюту со словами: «Корабль, правитель».
Они с Веиром выскочили на палубу, Дариен взял трубу из рук капитана.
— Идёт под флагом Последней Земли, — доложил тот.
— Вижу, — ответил Дариен, всматриваясь в пока ещё далёкий силуэт с зелёным флагом. Судно двигалось навстречу быстро и легко, будто шестиногий водомер. – Идём на него, Рикаин, — приказал он и передал трубу Веиру. — Скоро она уже не понадобится.
Воины выстроились на палубе в ожидании приказов, держа наготове оружие, и каждый занял своё заранее обозначенное место, однако на встречном корабле не усматривалось движения, суматохи, подготовки к бою. Палуба пустовала, насколько Дариен мог уже различать, и, конечно, невозможно было не заметить на фоне тёмного дерева и почти чёрных чуть с зеленью парусов совершенно белую фигуру, показавшуюся на капитанском мостике.
– Видишь, кто это? – спросил Дариен.
Веир нехотя оторвал от лица прибор.
— Посмотри сам, я не знаю, но она ослепительна.
— Балоров глаз, — сказал Дариен, поднеся к глазам трубу. —Чиинана.
Колдунья стояла на мостике, гордо подняв голову, одетая в белое платье до пола и такой же плащ. Волосы цвета лебяжьего пуха развевались за спиной белым флагом, а звёзды ярко-голубых глаз смотрели на Дариена. Он опустил трубу. Теперь уже и так отчётливо стало видно, кто и что делает на корабле Последней Земли. Несколько матросов готовили к спуску на воду лодку с резной головой лани на носу. Воины на «Летящем» зашептались.
