От попытки представить это ощущение меня передёрнуло. Пусть. Я не вижу другого способа его защитить. Не вижу другого способа его вернуть. Делаю шаг и касаюсь камня. Шёпот.
— О маг, о путник, что, оставив тело,
Услышать зов судьбы явился к камню
И чья ладонь магических сплетений
Таит узор в себе неповторимый,
Настал ли миг единственный и скорый,
Лишь тенью отделяющий от смерти?
— Тот миг настал, — сглотнув, произнесла я.
— Твоей судьбы ларец приоткрывая,
Питаясь светом истинного сердца,
Легко прочесть незримых линий тайну:
Забвение твоею станет жертвой.
И с той поры никто на этом свете
Не будет помнить ни лицо, ни имя
Того, кто жертву принесёт и силу
Взамен получит, равной нет которой.
Готов ли ты пожертвовать, о путник?
— Что?
Я отдёрнула руку, будто схватилась за горячие угли, задрожала всем телом и, шумно дыша, попятилась. Нет, нет, я не готова к этому. Забвение. Что может быть страшнее? Почему? Почему не способность любить? Это не должно быть так. Нет.
Я пожалела, что на мне не надет браслет со скомканным заклинанием, потому что слова возвращения никак не отыскивались в памяти. Меня колотило, губы не слушались, но кое-как, запинаясь, я прочла заклинание и вновь оказалась возле дерева, за которое держалась.
— Нет, Мирослава, вернись! — кричал Адейр, тряся меня за плечи.
Рядом стояла испуганная Киандра.
— Я не смогла, — сказала я сквозь слёзы, мотая головой. — То, что потребовал камень… нет. Я не могу. Простите. Должен быть другой выход.
Адейр глубоко вздохнул, прижимая меня к груди.
— Ну и славно.
— Эй, Мирослава! — услышала я, повернулась и не успела увидеть того, кто как-то хрипло и незнакомо позвал меня, так как в ту же секунду Киандра выросла передо мной, как стена.
Раздался глухой тихий звук и слабый, чуть слышный стон. Меня охватил жар, сердце на мгновение замерло от ужаса. Этого не могло и не должно было случиться.
— Киандра! — крикнула я, хватая эльфийку за плечи, но удержать её мне не хватало сил, её ноги подогнулись, и тело начало оседать. — Нет, слышишь, что ты наделала?
Мне хотелось потрясти её и заставить повернуть это ужасное недоразумение вспять, но она лишь посмотрела мне в глаза.
— Это для Дариена, — просипела она. — Скажи ему, что я отдала свой долг, — последнее слово растаяло, наполовину не долетев до моего слуха, и Киандра рухнула на землю с запрокинутой головой.
Теперь я увидела, как кто-то исчез в Мерцающих вратах, спрятанных за кустами.
— Убью! — заорала я.
Я ринулась за ним в медленно исчезающее мерцание арки, а мне вслед донёсся голос Адейра.
— Нет, не смей, стой! — кричал он, но я уже сделала решающий шаг и провалилась в совершенно мёртвую темноту.
Восставшие Земли. Зеелонд
Секунда, вторая, третья. Я начала паниковать. Неужели поздно и я застряла где-то в магическом пространстве? Но вот снова замаячили искорки врат, и я вышла в неизвестность. Темнота, хоть уже и не абсолютная, но каменная и пустая, встретила меня по ту сторону. Я инстинктивно присела, чтобы не получить стрелу в грудь, и огляделась. Какой-то ритуальный зал или пещера. Блёклые пятна впереди и звук удаляющихся шагов дали понять, где выход, и я, выхватив на всякий случай засидевшегося в ножнах Танго, побежала за тем, кого желала сейчас убить. Наверное, впервые в жизни. Никогда ещё меня не посещало такое желание. Никто не заслуживает смерти, думала я, пока на моих глазах так легко не отняли жизнь моей подруги. Он заслуживает. Он сам напросился.
Сердце подпрыгивало в груди, хотелось плакать, кричать, бить кулаками в стену, но ничто из этого не могло бы вернуть Киандру, и даже то, что я найду её убийцу и поквитаюсь с ним, ничего не изменит. А я могла бы это остановить.
Я. Могла. Остановить.
Если бы только не струсила, если бы только не думала в тот момент о себе, если бы только хоть на секунду представила, что в опасности все, кто рядом с мной. Что все смертны в этом мире так же, как и в моём.
Я испугалась.
Опять не сделала всего возможного. Опять облажалась. Пробегая вдоль каменной стены, я всё-таки ударила по ней кулаками. Боль собственной ошибки обожгла сильнее страха, сильнее потери.
Я неслась по коридору, ослепленная и одурманенная болью, не соображая, где нахожусь. Все каменные туннели похожи, как один. Была ли я здесь раньше? Та ли это подземная кишка, что вывела меня из дома Адейра, где я очнулась в первый день моего пребывания в Альвое? Вскоре я увидела слабый свет. Ветер ударил мне в лицо. Я выскочила на открытый каменистый берег и, оглянувшись, увидела за своей спиной замок. Я поняла, что оказалась в Зеелонде, и с горечью осознала, что город захвачен противником. Как иначе объяснить, что колдунья открыла в него Мерцающие врата?
Очередной резкий порыв ветра принёс с собой разноголосые крики, и я стала карабкаться по камням на возвышенность, чтобы понять, что происходит.
Белая коса мелькнула впереди и скрылась в расщелине. Яра?
— Яра! — заорала я, сжимая кулаки так, что ногти пронзили кожу. — Яра! — вырвалось у меня вместе с рычанием и хрипом. Ноги подкосились. — Убийца, — простонала я, оседая.
Кто-то грубо схватил за рубашку и встряхнул меня.
— Мира?
— Веир?
Мак Мор в потрёпанной расстёгнутой куртке, со сбившимися в колтуны волосами слабо походил на того, кого мне представил Дариен. Он кому-то подал непонятный знак, я огляделась, но никого не увидела. Прижавшись, как ребёнок, я обняла «второго по стратегии» за талию.
— Она убила Киандру, — похоже, я сорвала голос и смогла только шептать.
— Балоров глаз, мне жаль. Кто она?
— Яра из цитадели.
Я отстранилась и подняла на Веира глаза.
— Что происходит?
— Мы, можно сказать, захвачены, — с грустью в голосе сказал Мак Мор.
— Где Дариен?
— Идём.
Он потянул меня за руку.
Из-за скалистых городских ограждений доносились крики, лязг, грохот, треск и ещё масса неопределённых звуков, складывающихся в мелодию хаоса. Мы, прыгая по камням, обогнули острый мыс, и слова более не понадобились. Моё зрение даже в сумерках прекрасно различило черный корабль фоморов, огромный корабль с серебряной ладьёй на парусах и маленький в сравнении с ними кораблик с зелёными парусами, не иначе как принадлежащий колдунье. Он парил в воздухе, и молнии вспышками озаряли весь этот до жути блестящий пейзаж.
Корабли Совета белыми чайками разлетелись в стороны и становились меньше и меньше.
— Они уходят?
— Скоро всем придётся уйти, — Веир указал рукой на северо-восток.
Откуда вдруг там взялись горы?
— О Боже, — прошептала я и инстинктивно приложила руку к груди, туда, где в трудные моменты привыкла нащупывать «Сердце Мананнана».
Это белели не заснеженные вершины. Это наступали покрытые белой пеной волны. Владыка моря явился.
Эльфы тоже заметили надвигающуюся беду. Они сходились к берегу и с непониманием смотрели, как росла и спешила обрушиться на них, ломая то, что встанет на её пути, стихия, унося всё без разбора в море.
— Это конец, — сказал Веир.
— Мне нужно туда, — ответила я без особого понимания, скорее интуитивно.
— Боюсь, сейчас это невозможно. Не знаю, сколько времени у нас есть. Волна идёт очень быстро.
Все это поняли. Кто-то закричал первым, и началась паника. Я опустилась на колени и зашептала заклинание, игнорируя вопросы Веира. Камень Судьбы встретил меня, как свою, и уж больше не вдавался в подробности, а сразу спросил:
— Готов ли ты пожертвовать, о путник?
— Да, — выдохнула я.
— Тот миг настал. Я принимаю жертву.
Лишь стоит силе вырваться на волю,
Судьба твоя тогда уж не помедлит,
И жизнь твоя в мгновение решится.
Камень пропел последние слова и замолчал, остывая под моей ладонью. Я прочитала заклинание возвращения, и оглушительный грохот заставил меня заткнуть уши.
Что? Не на скалистом утёсе лежала я, а на корабельных досках, залитых водой. Кто-то споткнулся об меня, выругался, я отползла в сторону, чтобы осмотреться. Кругом стоял полумрак. Фоморы, эльфы, мечи, топоры — всё смешалось, скрежетало и звенело, рубило и пронзало, кричало и кряхтело. У меня затряслись руки. Я покрутила головой, насмотрела нескольких сияющих в рыбьей чешуе воинов, представила тёмный взгляд Дариена, его сильные руки, холодную улыбку. Будто вдохнула его силу, и фоморы попадали кто на колени, кто на бок, кто лицом вниз. Эльфы, что дрались с ними, переглядывались, а потом заметили меня. Кто-то выкрикнул моё имя, но я собиралась сделать кое-что ещё. Я знала, где искать короля, и не ошиблась. Он стоял на верхней палубе и смотрел на меня. Поймав мой взгляд, нахмурился.
Я выставила ладони, нащупала незримую цепь, что удерживала корабль. Фомор заподозрил что-то и поднял руку. Его губы приоткрылись, раздался беззвучный приказ. Во мне вспыхнуло пламя, ладони ощутили удар и, словно мяч, отбросили его. Король отшатнулся. Теперь уже голосом отдал команду. Искры, треск, стон деревянной обшивки, и наш корабль закачался и рванулся вперёд. Фоморы закричали и бросились к хлипкому мосту, ведущему на чёрное судно.
Только теперь я почувствовала, что Дариен трясет меня за плечи и что-то кричит. Разворачивает к себе лицом, смотрит в глаза. Взгляд обеспокоен, но не холоден, а, наоборот, горяч. Такой, каким я его люблю. Он всё ещё он. Весь мокрый, на лице блестят капли пота, в руке меч. Он дерётся как эльф. Но даже если можно победить фомора и колдунью, Мананнана ему не победить.
Бросаюсь на шею. Целую в губы. Обхватывает меня, прижимает. Смогу ли я совершить то, для чего ходила к Камню Судьбы? Должна. Отпускаю Дариена, в последний раз ласкаю его лицо.
— Прости, — говорит он.
— Так надо, Дариен, — шепчу я, представляя, как он говорил, что может сделать меня марионеткой. От мысли, что сейчас я делаю его таким, мне становится страшно. — Закрой глаза.
Он подчиняется.
Поворачиваюсь и смотрю на корабль, зависший в воздухе. Чиинана стоит к нам спиной. Призраки окружили её. Волна надвигается. Корабль Дариена приближается к колдунье.
Корабль должен остановиться. Это не его битва. Толчок. Вскрики. Возня. Шорох. Паруса опадают. Капитан кричит Дариену с мостика.
Мне нужно подняться.
Ноги теряют опору. Поднимаюсь и иду прямо по воздуху туда, где сияет на фоне чернеющего неба фигурка колдуньи.
Призраки расступились, Чиинана повернулась, и глаза её расширились от удивления. Белая ладонь заискрилась.
Я не испугалась, только подняла руку в ответ.
— «Сердце Мананнана» принадлежит мне, — сказала я, и в то же мгновение, не успела Чиинана расхохотаться, амулет выскользнул из её руки и оказался в моей ладони.
— Нет! — заорала колдунья и осыпала меня молниями.
Но сила, бушующая внутри, сделала меня неуязвимой. Молнии падали, не долетая до цели. Я чувствовала, что пылаю, и глубоко дышала, чтобы не вспыхнуть. Разжала пальцы. «Сердце Мананнана» светилось кроваво-красным. Оно неторопливо пульсировало, как живое, и я, поднеся амулет к губам, зашептала:
— О Мананнан Мак Лир, владыка моря,
Тебе подвластна сила всех течений,
Тебе подвластны волны, даже ветер,
И шторм, и штиль вовек тебе подвластны.
Но никогда тебе не быть слугою
Того, кто только гибели желает
Всему живому в мире, что хранишь ты
И омываешь водами своими.
Амулет все ещё подрагивал в ладони, но когда я подняла глаза, то увидела, как волна, поднявшаяся до уровня ни много ни мало Эйфелевой башни, оседает, отступая в море.
Чиинана крутила руками, точно собиралась вызвать смерч, но вместо смерча ко мне слетались со всех сторон дымовыми сгустками призраки. Они окружили меня и все плотнее сжимали кольцо, шипели и искрились в наступающей тьме, тянули свои длинные когтистые пальцы.
К свежему запаху моря и озона примешивался запах сырой затхлости. Призраки лишились плоти, но не избавились от вони подземелья, где рождались по велению Драконьей Тени.
Между тем ветер стихал, как и шум грохочущих об каменный берег волн, а вот у меня в груди разрастался пожар. Я подпустила полчища призраков ещё немного ближе, вдохнула, представила жёлтые глаза и тотчас позволила пламени вырваться из меня, как из расколовшегося сосуда. Призраки с визгом и шипением растворились в воздухе, насыщая его запахом гари.
Чиинана кипела от ненависти. Искры так и плясали на её руках. Глаза пронзали ледяными стрелами. Лицо вытянулось. Колдунья подняла руки. Разряды метались между ними. Интересно, она прикидывала, как лучше пробить мою броню, или собирала всю мощь, чтобы ударить так ударить?
Севана. Маг-отражатель. Я будто вновь сжала её руку, как тогда возле сада. И в момент, когда Чиинана выкрикнула какую-то убойную «авадакедавру» и вспышка озарила ночное небо до самого Зеелонда, я всмотрелась в карие глаза девушки из Восставших Земель, преданной и смелой.
Краткий вскрик последовал за молнией. Белый лепесток, каким мне показалась фигура колдуньи, осел на палубу. Я хотела спуститься к ней, но стоило подумать, что всё закончилось, как перед глазами потемнело и я оказалась на том месте, где моё сознание покинуло тело и отправилось к Камню Судьбы.
Море уже успокоилось, а со всех сторон к нему толпами сходились эльфы.
К причалу подходил корабль, и только тогда я разглядела его имя — «Малыш Лир».
Увидев Дариена, взлохмаченного и уставшего, я протиснулась к нему сквозь восхищённую публику и протянула руку, раскрывая ладонь.
— Кажется, это ваше, правитель.
Он долго смотрел то на меня, то на «Сердце Мананнана».
— Да, это мой амулет, где ты его взяла?
— Нашла, — коротко бросила я и стиснула зубы, чтобы не расплакаться.
— Как тебя зовут?
Мои губы задрожали, я смотрела в глаза любимого и радовалась, что, хоть он меня и забыл, я продолжаю любить его. Я всегда буду его любить.
— Мирослава, — с трудом выдавила я.
— Благодарю тебя, Мирослава. Вот, возьми это в знак благодарности правителя Зеелонда и Восставших Земель, — сказал он, снимая с указательного пальца перстень и протягивая его мне. — Не знаю, что произошло, — добавил он, озираясь вокруг, — но, кажется, всё позади.
Дариен улыбнулся широко и свободно.
О чём ещё можно было мечтать?
Я сжала в кулаке его подарок и растворилась в шумной, наперебой обсуждающей увиденное толпе. Никто не понял, что произошло. Никто не помнил, как я победила Чиинану и вернула свободу владыке моря.
Птухайл ещё не коснулся воды первым розовым лучом, когда, не дожидаясь рассвета, я выехала за ворота Зеелонда и направилась в сторону леса.
Восставшие Земли. Драконья скала
Он рубанул сверху вниз, и едва я успела увернуться, как меч просвистел возле моего плеча. Я ударила сбоку, но он отбил удар, и я, вцепившись в своё оружие так, что онемели пальцы, не удержалась и рухнула на спину. Золотистые кудри на мгновение закрыли для меня стоявший в зените Птухайл, я перекатилась на живот, намереваясь встать, но Оллам придавил меня к земле коленом, схватил левую руку и стал её выкручивать. Я поняла, что проигрываю мальчишке, но повода для ощущения его превосходства давать не собиралась.
— Ай! — вскрикнул он, отскакивая, когда температура моего тела подскочила градусов до пятидесяти. Я не очень любила это заклинание. Во время его использования у меня частенько мутнело в глазах, будто их застилало кровавое растекающееся пятно. Скорее всего, я недостаточно отработала технику, и со временем болезненный побочный эффект должен исчезнуть, хотя это не точно.
— О маг, о путник, что, оставив тело,
Услышать зов судьбы явился к камню
И чья ладонь магических сплетений
Таит узор в себе неповторимый,
Настал ли миг единственный и скорый,
Лишь тенью отделяющий от смерти?
— Тот миг настал, — сглотнув, произнесла я.
— Твоей судьбы ларец приоткрывая,
Питаясь светом истинного сердца,
Легко прочесть незримых линий тайну:
Забвение твоею станет жертвой.
И с той поры никто на этом свете
Не будет помнить ни лицо, ни имя
Того, кто жертву принесёт и силу
Взамен получит, равной нет которой.
Готов ли ты пожертвовать, о путник?
— Что?
Я отдёрнула руку, будто схватилась за горячие угли, задрожала всем телом и, шумно дыша, попятилась. Нет, нет, я не готова к этому. Забвение. Что может быть страшнее? Почему? Почему не способность любить? Это не должно быть так. Нет.
Я пожалела, что на мне не надет браслет со скомканным заклинанием, потому что слова возвращения никак не отыскивались в памяти. Меня колотило, губы не слушались, но кое-как, запинаясь, я прочла заклинание и вновь оказалась возле дерева, за которое держалась.
— Нет, Мирослава, вернись! — кричал Адейр, тряся меня за плечи.
Рядом стояла испуганная Киандра.
— Я не смогла, — сказала я сквозь слёзы, мотая головой. — То, что потребовал камень… нет. Я не могу. Простите. Должен быть другой выход.
Адейр глубоко вздохнул, прижимая меня к груди.
— Ну и славно.
— Эй, Мирослава! — услышала я, повернулась и не успела увидеть того, кто как-то хрипло и незнакомо позвал меня, так как в ту же секунду Киандра выросла передо мной, как стена.
Раздался глухой тихий звук и слабый, чуть слышный стон. Меня охватил жар, сердце на мгновение замерло от ужаса. Этого не могло и не должно было случиться.
— Киандра! — крикнула я, хватая эльфийку за плечи, но удержать её мне не хватало сил, её ноги подогнулись, и тело начало оседать. — Нет, слышишь, что ты наделала?
Мне хотелось потрясти её и заставить повернуть это ужасное недоразумение вспять, но она лишь посмотрела мне в глаза.
— Это для Дариена, — просипела она. — Скажи ему, что я отдала свой долг, — последнее слово растаяло, наполовину не долетев до моего слуха, и Киандра рухнула на землю с запрокинутой головой.
Теперь я увидела, как кто-то исчез в Мерцающих вратах, спрятанных за кустами.
— Убью! — заорала я.
Я ринулась за ним в медленно исчезающее мерцание арки, а мне вслед донёсся голос Адейра.
— Нет, не смей, стой! — кричал он, но я уже сделала решающий шаг и провалилась в совершенно мёртвую темноту.
Восставшие Земли. Зеелонд
Секунда, вторая, третья. Я начала паниковать. Неужели поздно и я застряла где-то в магическом пространстве? Но вот снова замаячили искорки врат, и я вышла в неизвестность. Темнота, хоть уже и не абсолютная, но каменная и пустая, встретила меня по ту сторону. Я инстинктивно присела, чтобы не получить стрелу в грудь, и огляделась. Какой-то ритуальный зал или пещера. Блёклые пятна впереди и звук удаляющихся шагов дали понять, где выход, и я, выхватив на всякий случай засидевшегося в ножнах Танго, побежала за тем, кого желала сейчас убить. Наверное, впервые в жизни. Никогда ещё меня не посещало такое желание. Никто не заслуживает смерти, думала я, пока на моих глазах так легко не отняли жизнь моей подруги. Он заслуживает. Он сам напросился.
Сердце подпрыгивало в груди, хотелось плакать, кричать, бить кулаками в стену, но ничто из этого не могло бы вернуть Киандру, и даже то, что я найду её убийцу и поквитаюсь с ним, ничего не изменит. А я могла бы это остановить.
Я. Могла. Остановить.
Если бы только не струсила, если бы только не думала в тот момент о себе, если бы только хоть на секунду представила, что в опасности все, кто рядом с мной. Что все смертны в этом мире так же, как и в моём.
Я испугалась.
Опять не сделала всего возможного. Опять облажалась. Пробегая вдоль каменной стены, я всё-таки ударила по ней кулаками. Боль собственной ошибки обожгла сильнее страха, сильнее потери.
Я неслась по коридору, ослепленная и одурманенная болью, не соображая, где нахожусь. Все каменные туннели похожи, как один. Была ли я здесь раньше? Та ли это подземная кишка, что вывела меня из дома Адейра, где я очнулась в первый день моего пребывания в Альвое? Вскоре я увидела слабый свет. Ветер ударил мне в лицо. Я выскочила на открытый каменистый берег и, оглянувшись, увидела за своей спиной замок. Я поняла, что оказалась в Зеелонде, и с горечью осознала, что город захвачен противником. Как иначе объяснить, что колдунья открыла в него Мерцающие врата?
Очередной резкий порыв ветра принёс с собой разноголосые крики, и я стала карабкаться по камням на возвышенность, чтобы понять, что происходит.
Белая коса мелькнула впереди и скрылась в расщелине. Яра?
— Яра! — заорала я, сжимая кулаки так, что ногти пронзили кожу. — Яра! — вырвалось у меня вместе с рычанием и хрипом. Ноги подкосились. — Убийца, — простонала я, оседая.
Кто-то грубо схватил за рубашку и встряхнул меня.
— Мира?
— Веир?
Мак Мор в потрёпанной расстёгнутой куртке, со сбившимися в колтуны волосами слабо походил на того, кого мне представил Дариен. Он кому-то подал непонятный знак, я огляделась, но никого не увидела. Прижавшись, как ребёнок, я обняла «второго по стратегии» за талию.
— Она убила Киандру, — похоже, я сорвала голос и смогла только шептать.
— Балоров глаз, мне жаль. Кто она?
— Яра из цитадели.
Я отстранилась и подняла на Веира глаза.
— Что происходит?
— Мы, можно сказать, захвачены, — с грустью в голосе сказал Мак Мор.
— Где Дариен?
— Идём.
Он потянул меня за руку.
Из-за скалистых городских ограждений доносились крики, лязг, грохот, треск и ещё масса неопределённых звуков, складывающихся в мелодию хаоса. Мы, прыгая по камням, обогнули острый мыс, и слова более не понадобились. Моё зрение даже в сумерках прекрасно различило черный корабль фоморов, огромный корабль с серебряной ладьёй на парусах и маленький в сравнении с ними кораблик с зелёными парусами, не иначе как принадлежащий колдунье. Он парил в воздухе, и молнии вспышками озаряли весь этот до жути блестящий пейзаж.
Корабли Совета белыми чайками разлетелись в стороны и становились меньше и меньше.
— Они уходят?
— Скоро всем придётся уйти, — Веир указал рукой на северо-восток.
Откуда вдруг там взялись горы?
— О Боже, — прошептала я и инстинктивно приложила руку к груди, туда, где в трудные моменты привыкла нащупывать «Сердце Мананнана».
Это белели не заснеженные вершины. Это наступали покрытые белой пеной волны. Владыка моря явился.
Эльфы тоже заметили надвигающуюся беду. Они сходились к берегу и с непониманием смотрели, как росла и спешила обрушиться на них, ломая то, что встанет на её пути, стихия, унося всё без разбора в море.
— Это конец, — сказал Веир.
— Мне нужно туда, — ответила я без особого понимания, скорее интуитивно.
— Боюсь, сейчас это невозможно. Не знаю, сколько времени у нас есть. Волна идёт очень быстро.
Все это поняли. Кто-то закричал первым, и началась паника. Я опустилась на колени и зашептала заклинание, игнорируя вопросы Веира. Камень Судьбы встретил меня, как свою, и уж больше не вдавался в подробности, а сразу спросил:
— Готов ли ты пожертвовать, о путник?
— Да, — выдохнула я.
— Тот миг настал. Я принимаю жертву.
Лишь стоит силе вырваться на волю,
Судьба твоя тогда уж не помедлит,
И жизнь твоя в мгновение решится.
Камень пропел последние слова и замолчал, остывая под моей ладонью. Я прочитала заклинание возвращения, и оглушительный грохот заставил меня заткнуть уши.
Что? Не на скалистом утёсе лежала я, а на корабельных досках, залитых водой. Кто-то споткнулся об меня, выругался, я отползла в сторону, чтобы осмотреться. Кругом стоял полумрак. Фоморы, эльфы, мечи, топоры — всё смешалось, скрежетало и звенело, рубило и пронзало, кричало и кряхтело. У меня затряслись руки. Я покрутила головой, насмотрела нескольких сияющих в рыбьей чешуе воинов, представила тёмный взгляд Дариена, его сильные руки, холодную улыбку. Будто вдохнула его силу, и фоморы попадали кто на колени, кто на бок, кто лицом вниз. Эльфы, что дрались с ними, переглядывались, а потом заметили меня. Кто-то выкрикнул моё имя, но я собиралась сделать кое-что ещё. Я знала, где искать короля, и не ошиблась. Он стоял на верхней палубе и смотрел на меня. Поймав мой взгляд, нахмурился.
Я выставила ладони, нащупала незримую цепь, что удерживала корабль. Фомор заподозрил что-то и поднял руку. Его губы приоткрылись, раздался беззвучный приказ. Во мне вспыхнуло пламя, ладони ощутили удар и, словно мяч, отбросили его. Король отшатнулся. Теперь уже голосом отдал команду. Искры, треск, стон деревянной обшивки, и наш корабль закачался и рванулся вперёд. Фоморы закричали и бросились к хлипкому мосту, ведущему на чёрное судно.
Только теперь я почувствовала, что Дариен трясет меня за плечи и что-то кричит. Разворачивает к себе лицом, смотрит в глаза. Взгляд обеспокоен, но не холоден, а, наоборот, горяч. Такой, каким я его люблю. Он всё ещё он. Весь мокрый, на лице блестят капли пота, в руке меч. Он дерётся как эльф. Но даже если можно победить фомора и колдунью, Мананнана ему не победить.
Бросаюсь на шею. Целую в губы. Обхватывает меня, прижимает. Смогу ли я совершить то, для чего ходила к Камню Судьбы? Должна. Отпускаю Дариена, в последний раз ласкаю его лицо.
— Прости, — говорит он.
— Так надо, Дариен, — шепчу я, представляя, как он говорил, что может сделать меня марионеткой. От мысли, что сейчас я делаю его таким, мне становится страшно. — Закрой глаза.
Он подчиняется.
Поворачиваюсь и смотрю на корабль, зависший в воздухе. Чиинана стоит к нам спиной. Призраки окружили её. Волна надвигается. Корабль Дариена приближается к колдунье.
Корабль должен остановиться. Это не его битва. Толчок. Вскрики. Возня. Шорох. Паруса опадают. Капитан кричит Дариену с мостика.
Мне нужно подняться.
Ноги теряют опору. Поднимаюсь и иду прямо по воздуху туда, где сияет на фоне чернеющего неба фигурка колдуньи.
Призраки расступились, Чиинана повернулась, и глаза её расширились от удивления. Белая ладонь заискрилась.
Я не испугалась, только подняла руку в ответ.
— «Сердце Мананнана» принадлежит мне, — сказала я, и в то же мгновение, не успела Чиинана расхохотаться, амулет выскользнул из её руки и оказался в моей ладони.
— Нет! — заорала колдунья и осыпала меня молниями.
Но сила, бушующая внутри, сделала меня неуязвимой. Молнии падали, не долетая до цели. Я чувствовала, что пылаю, и глубоко дышала, чтобы не вспыхнуть. Разжала пальцы. «Сердце Мананнана» светилось кроваво-красным. Оно неторопливо пульсировало, как живое, и я, поднеся амулет к губам, зашептала:
— О Мананнан Мак Лир, владыка моря,
Тебе подвластна сила всех течений,
Тебе подвластны волны, даже ветер,
И шторм, и штиль вовек тебе подвластны.
Но никогда тебе не быть слугою
Того, кто только гибели желает
Всему живому в мире, что хранишь ты
И омываешь водами своими.
Амулет все ещё подрагивал в ладони, но когда я подняла глаза, то увидела, как волна, поднявшаяся до уровня ни много ни мало Эйфелевой башни, оседает, отступая в море.
Чиинана крутила руками, точно собиралась вызвать смерч, но вместо смерча ко мне слетались со всех сторон дымовыми сгустками призраки. Они окружили меня и все плотнее сжимали кольцо, шипели и искрились в наступающей тьме, тянули свои длинные когтистые пальцы.
К свежему запаху моря и озона примешивался запах сырой затхлости. Призраки лишились плоти, но не избавились от вони подземелья, где рождались по велению Драконьей Тени.
Между тем ветер стихал, как и шум грохочущих об каменный берег волн, а вот у меня в груди разрастался пожар. Я подпустила полчища призраков ещё немного ближе, вдохнула, представила жёлтые глаза и тотчас позволила пламени вырваться из меня, как из расколовшегося сосуда. Призраки с визгом и шипением растворились в воздухе, насыщая его запахом гари.
Чиинана кипела от ненависти. Искры так и плясали на её руках. Глаза пронзали ледяными стрелами. Лицо вытянулось. Колдунья подняла руки. Разряды метались между ними. Интересно, она прикидывала, как лучше пробить мою броню, или собирала всю мощь, чтобы ударить так ударить?
Севана. Маг-отражатель. Я будто вновь сжала её руку, как тогда возле сада. И в момент, когда Чиинана выкрикнула какую-то убойную «авадакедавру» и вспышка озарила ночное небо до самого Зеелонда, я всмотрелась в карие глаза девушки из Восставших Земель, преданной и смелой.
Краткий вскрик последовал за молнией. Белый лепесток, каким мне показалась фигура колдуньи, осел на палубу. Я хотела спуститься к ней, но стоило подумать, что всё закончилось, как перед глазами потемнело и я оказалась на том месте, где моё сознание покинуло тело и отправилось к Камню Судьбы.
Море уже успокоилось, а со всех сторон к нему толпами сходились эльфы.
К причалу подходил корабль, и только тогда я разглядела его имя — «Малыш Лир».
Увидев Дариена, взлохмаченного и уставшего, я протиснулась к нему сквозь восхищённую публику и протянула руку, раскрывая ладонь.
— Кажется, это ваше, правитель.
Он долго смотрел то на меня, то на «Сердце Мананнана».
— Да, это мой амулет, где ты его взяла?
— Нашла, — коротко бросила я и стиснула зубы, чтобы не расплакаться.
— Как тебя зовут?
Мои губы задрожали, я смотрела в глаза любимого и радовалась, что, хоть он меня и забыл, я продолжаю любить его. Я всегда буду его любить.
— Мирослава, — с трудом выдавила я.
— Благодарю тебя, Мирослава. Вот, возьми это в знак благодарности правителя Зеелонда и Восставших Земель, — сказал он, снимая с указательного пальца перстень и протягивая его мне. — Не знаю, что произошло, — добавил он, озираясь вокруг, — но, кажется, всё позади.
Дариен улыбнулся широко и свободно.
О чём ещё можно было мечтать?
Я сжала в кулаке его подарок и растворилась в шумной, наперебой обсуждающей увиденное толпе. Никто не понял, что произошло. Никто не помнил, как я победила Чиинану и вернула свободу владыке моря.
Птухайл ещё не коснулся воды первым розовым лучом, когда, не дожидаясь рассвета, я выехала за ворота Зеелонда и направилась в сторону леса.
Эпилог
Восставшие Земли. Драконья скала
Он рубанул сверху вниз, и едва я успела увернуться, как меч просвистел возле моего плеча. Я ударила сбоку, но он отбил удар, и я, вцепившись в своё оружие так, что онемели пальцы, не удержалась и рухнула на спину. Золотистые кудри на мгновение закрыли для меня стоявший в зените Птухайл, я перекатилась на живот, намереваясь встать, но Оллам придавил меня к земле коленом, схватил левую руку и стал её выкручивать. Я поняла, что проигрываю мальчишке, но повода для ощущения его превосходства давать не собиралась.
— Ай! — вскрикнул он, отскакивая, когда температура моего тела подскочила градусов до пятидесяти. Я не очень любила это заклинание. Во время его использования у меня частенько мутнело в глазах, будто их застилало кровавое растекающееся пятно. Скорее всего, я недостаточно отработала технику, и со временем болезненный побочный эффект должен исчезнуть, хотя это не точно.
