«Как же ты был прав, старина!» - вырвалось из его уст, после чего он прикрыл уставшие глаза, в попытках провалиться в беспокойный предрассветный сон.
В тщетных попытках дозвониться до Рейчел, Виктория отчаянно думала о том, что скажет девушке. Женщина и представить не могла, как та отреагирует на её признание. Единственное, о чём женщина знала точно, так это то, что она подвергла Рейчел опасности. Виктория отложила трубку после того, как включился автоответчик и схватилась за виски. Голова гудела, а сердце колотилось от осознания своей вины. «Нужно бежать к ней! Лишь бы она была дома…» - думала про себя Ви, растирая виски кончиками пальцев. – «Что я натворила, Боже! Я должна всё исправить… Лишь бы не встретиться лицом к лицу с этим самозванцем.» Женщина быстро привела себя в порядок и, надев чёрные очки, скрывающие опухшие от слёз глаза, вылетела из квартиры. Перед тем, как выйти из Браунстоуна, она настойчиво постучалась в апартаменты первого этажа. За дверью послышались скрип половиц и шаркающие шаги. Дверь чуть отворилась и за дверной цепочкой показалась низенькая пожилая женщина в толстых очках. Она прищурилась, изучая лицо непрошенной гостьи, и радушно улыбнувшись, распахнула дверь перед ней:
- О, Виктория, здравствуй! Я как раз на днях о тебе вспоминала, не поверишь! Моя интуиция никогда не постареет!
- Я ненадолго, Миссис Стотхарт! – Виктория улыбнулась и нерешительно перешагнула порог. – Я к Вам по очень важному делу! Видите ли, я почти нашла жильцов в квартиру по соседству…
- Да Вы что?! – пожилая женщина всплеснула руками, поправив очки. – Вы всё-таки решились… Это не та ли юная пара, которая частенько заходит к Вам в гости?
- Нет, нет, это не они. – замешкавшись, ответила Виктория. – Тут дело не в этом… Я недавно узнала, что в этой квартире жил некий мужчина, афроамериканец. Вы ничего о нём не знаете?
- А почему… ты о нём спрашиваешь? – казалось, женщина переменилась в лице. – И какое отношение это имеет к аренде квартиры?
- Миссис Стотхарт… – неуверенно начала Виктория, – Только между нами! Это очень деликатный момент… У одной моей постоянной клиентки муж какое-то время работал в полиции, в 70-х годах. Я ещё в это время и не думала приезжать в Бруклин, Вы знаете… Она давно намеревалась мне это сказать, но решилась только тогда, когда я поделилась своими намерениями сдавать квартиру. И вот тогда она обмолвилась, что в ней - что-то произошло с её первым жильцом. Она сказала мне это чисто из благих намерений…
- У дамочек в наше время такой длинный язык! – посетовала женщина, покачав голову. – А благими намерениями выстлана дорога, сами знаете куда… Конечно, я помню об этом инциденте. Это было в мае 1977 года. Квартиру хотел приобрести некий выходец из Конго, эмигрант. Я еще подумала, откуда у него такие деньжища… Но потом узнала из газет, что тот работал на юге автомехаником, чинил дорогие машины уважаемых господ и туристов. Представляю, какие у него были чаевые! В Бруклин приехал для заработка, кажется, в автомобильной мастерской. Тут и остался, чтобы продолжить копить деньги…
- А сколько ему было лет? Он приехал один?
- На сделке был один! Ни женщины, ни детей… Даже чемодана с собой не было! Знаете, я видела его мельком… Мы не успели познакомиться с ним по-соседски, на вид ему было лет 35- 40.
- Что же с ним случилось в этой квартире? – Виктория кивнула головой на верх.
- Его убили. – почти шёпотом протянула женщина. – Ножевое ранение, в живот и… всё. Скорая приехала слишком поздно. Этих людей даже не наказали толком… Они мало того, что его обманули на сделке по продаже квартиры, так ещё и обчистили! При нём не нашли его сбережений.
- Но, как такое могло произойти? Средь бела дня в спальном районе Бруклина?! – Виктория не унималась.
Женщина чуть ближе наклонилась к Виктории, словно намереваясь открыть ей страшную тайну:
- Это была шайка братьев, таких же эмигрантов, только из Эстонии… Бывший юрист и фальшивомонетчик со своими подельниками из Нью-Джерси. Они искали наивных эмигрантов или простых приезжих, исключительно при деньгах, предлагали свои услуги по минимальной цене. Втирались в доверие, пуская пыль в глаза, а затем заключали фальшивые договора по полной предоплате! А этот мужчина, - женщина указала пальцем наверх - заметил в договоре погрешности и потребовал свои деньги назад прямо на месте! У них завязалась драка и… дальше ты уже знаешь! Помню, как они сбегали по лестнице вниз, роняя свои поддельные бумажки, как стая бродячих псов. Я тогда, будучи ещё девчонкой, боялась выходить на улицу после этого. Думала, что и меня прирежут за то, что увидела их лица…
- Это просто… дикость какая-то! – Виктория присела на гостевую тумбу в коридоре и сняла чёрные очки.
- А ты думала! – женщина всплеснула морщинистыми руками. - Это были избалованные беззаконием и свободой люди! Они ни перед кем не отчитывались, и жили по своим правилам. 70-е – не самое честное время в нашей стране… Хотя в Нью-Йорке до сих пор каждый день кого-то грабят или убивают… Но, знаешь, его смерть оказалась не напрасной!
- Почему же?
- Эту шайку быстро скрутили! Нашли по горячим следам. Никого больше они не успели обмануть или убить. Так что, в этой квартире погиб не только твой сын, моя милая. Хотя, сколько себя помню, после того убийства мало кто задерживался в квартире 68. Жильцы оттуда бежали, как крысы с тонущего корабля, словно чуя беду…
Виктория сидела, словно оглушённая выстрелом из ружья. От этой истории внутри у неё всё похолодело, а в горле пересохло. В ней боролись противоречивые чувства: смятение, ужас, жалость, страх.
- Ви, что такое? Тебе нехорошо? Принести тебе капли… - спохватилась пожилая женщина.
- Нет, Дороти, не нужно… - жестом остановила её Виктория. – Скажи, а что с его телом? Его приехали забрать родственники? Хоть кто-то…
- Ох, дай-ка, вспомнить… В той статье я узнала, что его кремировали за счёт государства. Получается, за телом никто так и не приехал. А что?
- Ничего, я, пожалуй, пойду, Дороти. Сегодня столько важных дел… Спасибо, дорогая! – Виктория тяжело поднялась с тумбы и выдавила из себя улыбку. – Столько лет живёшь и не догадываешься, что произошло по соседству…
- Не бери в голову, моя милая, сколько времени прошло! Я уверена, что тебе удастся найти для неё новых жильцов!
- Осталось выселить старых… - прошептала самой себе Виктория. Она медленно поднималась к себе на этаж, не в силах встретиться с Рейчел, чтобы рассказать ей свою правду. Ей бы справиться с новой правдой, открывшейся совсем недавно. Её грудь словно сдавило тисками. Перед своей дверью она встретила Такешу:
- Я узнала о том, кто бродит в теле Кристофера…
- У меня новости покруче! – бросила ей Такеша. – Мой обряд не сработал до конца... Криса ещё можно вернуть!
- Тогда чего мы ждём?
Виктория вдруг ощутила, что начинает дышать полной грудью.
Джозеф сидел на диване, уткнув свой подбородок в острые колени, словно маленький мальчик, брошенный всеми на произвол судьбы. Его немигающий взгляд был устремлён туда, где стояла пузатая медная урна с его прахом.
- Я столько ждал этого момента… - опустошённо проговорил он, не двигаясь. - Что и не знаю теперь: радоваться мне или бояться.
- Бояться чего? Свободы? Покоя? Перерождения?
- А ты веришь в реинкарнацию? – Джо медленно повернул голову в сторону Криса. Казалось, в его взгляде блеснула надежда.
- Не знаю. – парень пожал плечами. – У меня не было времени подумать об этом при жизни… Но какая разница, если в это веришь ты!
- Ну да. – его глаза потухли и Джо вернул голову на место. – Хуже этого места быть уже не может.
- Кем бы ты хотел стать? В следующей жизни?
- Собой. – не задумываясь, ответил Джо. – Я бы прожил жизнь Джозефа Расса достойно, или разрушил бы её каким-нибудь прекрасным способом, нежели самоубийством. К 30 годам я стал бы опытным психотерапевтом, который помогал бы людям с биполяркой. Я прочёл бы кучу мировой классики, чтобы познать целую жизнь из нескольких сотен страниц. Я записал бы свою песню, которую написал в 17 лет. Я женился бы к 35 годам или не женился бы вовсе, а завёл бы золотистого ретривера, который ждал бы меня дома. Хотя моя мама была бы идеальной бабушкой... Ты пробовал её домашнее печенье?
Кристофер хотел ответить, что вкус печенья покорил его с первых минут, но заметил, боковым зрением, приближающийся силуэт и быстро повернул голову к дверному проёму.
- Это всё у тебя впереди! – послышался женский голос в дверях. - Начать новую жизнь можно и за 20 минут до смерти - в следующем воплощении заданное направление будет развиваться.
Оба парня с опаской глядели на темнокожую женщину, вошедшую в комнату. Она тяжело дышала, словно бежала к ним через весь квартал. Такеша присела в кресло-качалку и, наклонившись, обратилась к Джозефу:
- То, что ты так долго здесь томился – чудовищная ошибка! Но такие случаи – не единичны, сынок. Люди сами не отдают себе отчёта в том, как их слова или поступки влияют на тонкий план! Тебя держал здесь любящий человек, а не законченное дело, поэтому – уйти тебе будет легко. Поверь, ты не вспомнишь ничего, что с тобой случилось после смерти… Ты родишься заново и исполнишь все свои мечты! Твоей душе помогут вознестись материнские молитвы.
- Как она? – обеспокоенно спросил Джозеф. – Я никогда её такой не видел…
- С ней всё в порядке! Ты не видел её после своей смерти, но сейчас не об этом. – Такеша перевела взгляд на Кристофера. – У меня мало времени, поэтому слушай внимательно! Запоминай то, что я тебе скажу – это определённые правила, которое ты должен будешь выполнить в точности, чтобы вернуться в своё тело! Понял?
Кристофер покорно кивнул и пересел ближе к женщине, чтобы внимать каждому её слову. Он пытался гнать от себя страх и тревогу, которые липкими щупальцами охватили его горло и сдавили грудь.
Его ладони впились в руль настолько, что костяшки на руках побелели от напряжения. Мужчина часто тёр красные глаза и старался не убирать утомлённый взгляд с пустынной серой дороги. Тяжёлый отпечаток бессонной ночи он пытался стереть горячим кофе прямо по пути, чередуя осторожные глотки с глубокими затяжками сигарет марки Camel. В его голове кричащей стаей птиц проносились сотни мыслей: от девушки, оставшейся в номере до табачного привкуса. «Лишь бы она не проснулась раньше времени… Что за слащавая дрянь? Куда делся вкус крепкого турецкого табака?» Он щурил глаза от порывов ледяного воздуха, бьющего его по лицу через приоткрытое стекло. Мужчина забыл о предостережениях не курить в арендованном авто. Сегодня его не заботило ничего, кроме дороги, которую он должен был преодолеть более 30 лет назад…
С утра погода заметно испортилась: похолодало и поднялся ветер, который кружил в бесконечном вальсе над дорогой выпавший за ночь снег. Он был таким лёгким и белоснежным, что напоминал раскрошенный пенопласт, усыпавший всю дорогу от Северного Чарльстона до центра. Первое время, мужчина старался не смотреть по сторонам, чтобы не дать волю чувствам и воспоминаниям, которые так и рвались наружу, чтобы поглотить его окончательно. Здешние места были для него особенно близки: россыпь разноцветных двухэтажных домиков по одну сторону, а по другую сторону раскинулась спокойная гладь реки Эшли. Этот путь он проделывал не раз, вставая на рассвете в Саммервилле и досыпая до самого Чарльстона в душном и дребезжащем кузове грузовика. Тогда его убаюкивал гомон его попутчиков – таких же молодых чёрных ребят, которые ехали на вырубку леса, чтобы прокормить свою семью. Сейчас его убаюкивала, разве что местная радиоволна, на которой говорили про надвигающийся снегопад и скачок доллара. «Сейчас с утра пораньше людей волнует лишь погода и курс валют… Да они хвастаются своей сытостью!» - думал он.
Чарльстон почти не изменился с тех времён, разве что дороги стали ровными и широкими, как взлётная полоса, и машина неслась по ним, словно пуля. Он стремительно пересёк мост над рекой Эшли и сердце его забилось сильнее, предчувствуя беду. В его рту пересохло и начало горчить, отчего он поспешил выкинуть недокуренный окурок в окно, подняв стекло до упора. В салоне было всё ещё зябко и прокурено, но ему казалось, что его бросило в жар. Оказавшись по ту сторону моста, на Западе Эшли, мужчина замедлил свой ход и начал всматриваться в зелёные дорожные знаки, заёрзав на сидении. Последний раз он был здесь в 1975 году ранней осенью и мало узнавал здешнюю местность: появилось много придорожных магазинчиков, закусочных и заправок. В Чарльстоне совсем не изменилось лишь то, что кормит местных жителей вот уже несколько веков: аутентичная историческая архитектура. Но западный Эшли – это заурядное местечко, известное только первыми колонистами в 1670-х годах. Туристы обычно обходят его стороной.
Мужчина успокаивал себя тем, что точно узнает домик с голубой крышей на пересечении Бейрдс Ков и Кранбрук Драйв. Он старался зацепиться взглядом за любое знакомое дерево, камень или дом, за тех безмолвных свидетелей его истории, которые могли бы дать ему верное направление. Мужчина словно позабыл, что время беспощадно ко всему и стирает всё на своем пути. Ведь то, что видели его глаза в далёком 70-м, сейчас представляло собой череду незнакомых улиц, безликих людей и одинаковых домов с красной кирпичной кладкой. Если раньше он был движим уверенностью в своих силах, то сейчас он был движим страхом не успеть. Неужели, все его муки были напрасны?
Перестав полагаться на свои воспоминания, мужчина принялся разыскивать знакомую улицу по дорожным указателям, от которых уже рябило в глазах. Несколько раз, блуждая по узким и извилистым дорогам, он доверялся прохожим, которые охотно помогали ему отыскать нужное направление. Несколько раз у него проносилось в голове: «Сейчас они сговорчивее со мной, чем тогда - в 1975… Удивительно, что творит с людьми цвет кожи и наличие южно-американского акцента».
Он узнал этот невзрачный дом по статуэтке сидящей собаки у въезда в гараж. Красная краска на бабочке, висящей на шее у собаки, почти стёрлась, а глаза его были выцветшими и печальными. Время сотворило с ним страшные вещи, чего не скажешь о доме. Мужчина запомнил его по голубой крыше, на которой успела облупиться краска. Сейчас же, он был в идеальном состоянии и ничем не отличался от сотни других домов по соседству. Он не помнил, как вышел из машины и на бегу преодолел путь по дорожке, усыпанной невесомым снегом-пенопластом. Очнулся уже тогда, когда стучал в дверь побелевшими костяшками. Мужчина застыл, прислушиваясь к звукам внутри дома, но услышал только ветер за спиной. Спустя время, в окне правее двери отодвинулась шторка, и за стеклом показалось миловидное лицо. Мужчина тут же улыбнулся и помахал рукой, что сразу счёл неуместным. Улыбка сползла с его лица, как только послышался щелчок дверного замка.
- Что Вы хотите предложить мне в такую рань? – с недовольством в голосе спросила она. Это была молодая рыжеволосая девушка с заспанными глазами.
- Простите? – мужчина посмотрел на наручные часы, стрелки на которых показывали 7.15 a.m. – Вероятно, Вы спутали меня с коммивояжёром.
- Что-ж, в таком случае… - девушка осмотрела его с ног до головы недоверчивым взглядом. – Я могу добавить, что наши отношения с Богом весьма доверительные и в посредниках – не нуждаются!
***
В тщетных попытках дозвониться до Рейчел, Виктория отчаянно думала о том, что скажет девушке. Женщина и представить не могла, как та отреагирует на её признание. Единственное, о чём женщина знала точно, так это то, что она подвергла Рейчел опасности. Виктория отложила трубку после того, как включился автоответчик и схватилась за виски. Голова гудела, а сердце колотилось от осознания своей вины. «Нужно бежать к ней! Лишь бы она была дома…» - думала про себя Ви, растирая виски кончиками пальцев. – «Что я натворила, Боже! Я должна всё исправить… Лишь бы не встретиться лицом к лицу с этим самозванцем.» Женщина быстро привела себя в порядок и, надев чёрные очки, скрывающие опухшие от слёз глаза, вылетела из квартиры. Перед тем, как выйти из Браунстоуна, она настойчиво постучалась в апартаменты первого этажа. За дверью послышались скрип половиц и шаркающие шаги. Дверь чуть отворилась и за дверной цепочкой показалась низенькая пожилая женщина в толстых очках. Она прищурилась, изучая лицо непрошенной гостьи, и радушно улыбнувшись, распахнула дверь перед ней:
- О, Виктория, здравствуй! Я как раз на днях о тебе вспоминала, не поверишь! Моя интуиция никогда не постареет!
- Я ненадолго, Миссис Стотхарт! – Виктория улыбнулась и нерешительно перешагнула порог. – Я к Вам по очень важному делу! Видите ли, я почти нашла жильцов в квартиру по соседству…
- Да Вы что?! – пожилая женщина всплеснула руками, поправив очки. – Вы всё-таки решились… Это не та ли юная пара, которая частенько заходит к Вам в гости?
- Нет, нет, это не они. – замешкавшись, ответила Виктория. – Тут дело не в этом… Я недавно узнала, что в этой квартире жил некий мужчина, афроамериканец. Вы ничего о нём не знаете?
- А почему… ты о нём спрашиваешь? – казалось, женщина переменилась в лице. – И какое отношение это имеет к аренде квартиры?
- Миссис Стотхарт… – неуверенно начала Виктория, – Только между нами! Это очень деликатный момент… У одной моей постоянной клиентки муж какое-то время работал в полиции, в 70-х годах. Я ещё в это время и не думала приезжать в Бруклин, Вы знаете… Она давно намеревалась мне это сказать, но решилась только тогда, когда я поделилась своими намерениями сдавать квартиру. И вот тогда она обмолвилась, что в ней - что-то произошло с её первым жильцом. Она сказала мне это чисто из благих намерений…
- У дамочек в наше время такой длинный язык! – посетовала женщина, покачав голову. – А благими намерениями выстлана дорога, сами знаете куда… Конечно, я помню об этом инциденте. Это было в мае 1977 года. Квартиру хотел приобрести некий выходец из Конго, эмигрант. Я еще подумала, откуда у него такие деньжища… Но потом узнала из газет, что тот работал на юге автомехаником, чинил дорогие машины уважаемых господ и туристов. Представляю, какие у него были чаевые! В Бруклин приехал для заработка, кажется, в автомобильной мастерской. Тут и остался, чтобы продолжить копить деньги…
- А сколько ему было лет? Он приехал один?
- На сделке был один! Ни женщины, ни детей… Даже чемодана с собой не было! Знаете, я видела его мельком… Мы не успели познакомиться с ним по-соседски, на вид ему было лет 35- 40.
- Что же с ним случилось в этой квартире? – Виктория кивнула головой на верх.
- Его убили. – почти шёпотом протянула женщина. – Ножевое ранение, в живот и… всё. Скорая приехала слишком поздно. Этих людей даже не наказали толком… Они мало того, что его обманули на сделке по продаже квартиры, так ещё и обчистили! При нём не нашли его сбережений.
- Но, как такое могло произойти? Средь бела дня в спальном районе Бруклина?! – Виктория не унималась.
Женщина чуть ближе наклонилась к Виктории, словно намереваясь открыть ей страшную тайну:
- Это была шайка братьев, таких же эмигрантов, только из Эстонии… Бывший юрист и фальшивомонетчик со своими подельниками из Нью-Джерси. Они искали наивных эмигрантов или простых приезжих, исключительно при деньгах, предлагали свои услуги по минимальной цене. Втирались в доверие, пуская пыль в глаза, а затем заключали фальшивые договора по полной предоплате! А этот мужчина, - женщина указала пальцем наверх - заметил в договоре погрешности и потребовал свои деньги назад прямо на месте! У них завязалась драка и… дальше ты уже знаешь! Помню, как они сбегали по лестнице вниз, роняя свои поддельные бумажки, как стая бродячих псов. Я тогда, будучи ещё девчонкой, боялась выходить на улицу после этого. Думала, что и меня прирежут за то, что увидела их лица…
- Это просто… дикость какая-то! – Виктория присела на гостевую тумбу в коридоре и сняла чёрные очки.
- А ты думала! – женщина всплеснула морщинистыми руками. - Это были избалованные беззаконием и свободой люди! Они ни перед кем не отчитывались, и жили по своим правилам. 70-е – не самое честное время в нашей стране… Хотя в Нью-Йорке до сих пор каждый день кого-то грабят или убивают… Но, знаешь, его смерть оказалась не напрасной!
- Почему же?
- Эту шайку быстро скрутили! Нашли по горячим следам. Никого больше они не успели обмануть или убить. Так что, в этой квартире погиб не только твой сын, моя милая. Хотя, сколько себя помню, после того убийства мало кто задерживался в квартире 68. Жильцы оттуда бежали, как крысы с тонущего корабля, словно чуя беду…
Виктория сидела, словно оглушённая выстрелом из ружья. От этой истории внутри у неё всё похолодело, а в горле пересохло. В ней боролись противоречивые чувства: смятение, ужас, жалость, страх.
- Ви, что такое? Тебе нехорошо? Принести тебе капли… - спохватилась пожилая женщина.
- Нет, Дороти, не нужно… - жестом остановила её Виктория. – Скажи, а что с его телом? Его приехали забрать родственники? Хоть кто-то…
- Ох, дай-ка, вспомнить… В той статье я узнала, что его кремировали за счёт государства. Получается, за телом никто так и не приехал. А что?
- Ничего, я, пожалуй, пойду, Дороти. Сегодня столько важных дел… Спасибо, дорогая! – Виктория тяжело поднялась с тумбы и выдавила из себя улыбку. – Столько лет живёшь и не догадываешься, что произошло по соседству…
- Не бери в голову, моя милая, сколько времени прошло! Я уверена, что тебе удастся найти для неё новых жильцов!
- Осталось выселить старых… - прошептала самой себе Виктория. Она медленно поднималась к себе на этаж, не в силах встретиться с Рейчел, чтобы рассказать ей свою правду. Ей бы справиться с новой правдой, открывшейся совсем недавно. Её грудь словно сдавило тисками. Перед своей дверью она встретила Такешу:
- Я узнала о том, кто бродит в теле Кристофера…
- У меня новости покруче! – бросила ей Такеша. – Мой обряд не сработал до конца... Криса ещё можно вернуть!
- Тогда чего мы ждём?
Виктория вдруг ощутила, что начинает дышать полной грудью.
Глава 20. «Враг на твоей стороне»
Джозеф сидел на диване, уткнув свой подбородок в острые колени, словно маленький мальчик, брошенный всеми на произвол судьбы. Его немигающий взгляд был устремлён туда, где стояла пузатая медная урна с его прахом.
- Я столько ждал этого момента… - опустошённо проговорил он, не двигаясь. - Что и не знаю теперь: радоваться мне или бояться.
- Бояться чего? Свободы? Покоя? Перерождения?
- А ты веришь в реинкарнацию? – Джо медленно повернул голову в сторону Криса. Казалось, в его взгляде блеснула надежда.
- Не знаю. – парень пожал плечами. – У меня не было времени подумать об этом при жизни… Но какая разница, если в это веришь ты!
- Ну да. – его глаза потухли и Джо вернул голову на место. – Хуже этого места быть уже не может.
- Кем бы ты хотел стать? В следующей жизни?
- Собой. – не задумываясь, ответил Джо. – Я бы прожил жизнь Джозефа Расса достойно, или разрушил бы её каким-нибудь прекрасным способом, нежели самоубийством. К 30 годам я стал бы опытным психотерапевтом, который помогал бы людям с биполяркой. Я прочёл бы кучу мировой классики, чтобы познать целую жизнь из нескольких сотен страниц. Я записал бы свою песню, которую написал в 17 лет. Я женился бы к 35 годам или не женился бы вовсе, а завёл бы золотистого ретривера, который ждал бы меня дома. Хотя моя мама была бы идеальной бабушкой... Ты пробовал её домашнее печенье?
Кристофер хотел ответить, что вкус печенья покорил его с первых минут, но заметил, боковым зрением, приближающийся силуэт и быстро повернул голову к дверному проёму.
- Это всё у тебя впереди! – послышался женский голос в дверях. - Начать новую жизнь можно и за 20 минут до смерти - в следующем воплощении заданное направление будет развиваться.
Оба парня с опаской глядели на темнокожую женщину, вошедшую в комнату. Она тяжело дышала, словно бежала к ним через весь квартал. Такеша присела в кресло-качалку и, наклонившись, обратилась к Джозефу:
- То, что ты так долго здесь томился – чудовищная ошибка! Но такие случаи – не единичны, сынок. Люди сами не отдают себе отчёта в том, как их слова или поступки влияют на тонкий план! Тебя держал здесь любящий человек, а не законченное дело, поэтому – уйти тебе будет легко. Поверь, ты не вспомнишь ничего, что с тобой случилось после смерти… Ты родишься заново и исполнишь все свои мечты! Твоей душе помогут вознестись материнские молитвы.
- Как она? – обеспокоенно спросил Джозеф. – Я никогда её такой не видел…
- С ней всё в порядке! Ты не видел её после своей смерти, но сейчас не об этом. – Такеша перевела взгляд на Кристофера. – У меня мало времени, поэтому слушай внимательно! Запоминай то, что я тебе скажу – это определённые правила, которое ты должен будешь выполнить в точности, чтобы вернуться в своё тело! Понял?
Кристофер покорно кивнул и пересел ближе к женщине, чтобы внимать каждому её слову. Он пытался гнать от себя страх и тревогу, которые липкими щупальцами охватили его горло и сдавили грудь.
***
Его ладони впились в руль настолько, что костяшки на руках побелели от напряжения. Мужчина часто тёр красные глаза и старался не убирать утомлённый взгляд с пустынной серой дороги. Тяжёлый отпечаток бессонной ночи он пытался стереть горячим кофе прямо по пути, чередуя осторожные глотки с глубокими затяжками сигарет марки Camel. В его голове кричащей стаей птиц проносились сотни мыслей: от девушки, оставшейся в номере до табачного привкуса. «Лишь бы она не проснулась раньше времени… Что за слащавая дрянь? Куда делся вкус крепкого турецкого табака?» Он щурил глаза от порывов ледяного воздуха, бьющего его по лицу через приоткрытое стекло. Мужчина забыл о предостережениях не курить в арендованном авто. Сегодня его не заботило ничего, кроме дороги, которую он должен был преодолеть более 30 лет назад…
С утра погода заметно испортилась: похолодало и поднялся ветер, который кружил в бесконечном вальсе над дорогой выпавший за ночь снег. Он был таким лёгким и белоснежным, что напоминал раскрошенный пенопласт, усыпавший всю дорогу от Северного Чарльстона до центра. Первое время, мужчина старался не смотреть по сторонам, чтобы не дать волю чувствам и воспоминаниям, которые так и рвались наружу, чтобы поглотить его окончательно. Здешние места были для него особенно близки: россыпь разноцветных двухэтажных домиков по одну сторону, а по другую сторону раскинулась спокойная гладь реки Эшли. Этот путь он проделывал не раз, вставая на рассвете в Саммервилле и досыпая до самого Чарльстона в душном и дребезжащем кузове грузовика. Тогда его убаюкивал гомон его попутчиков – таких же молодых чёрных ребят, которые ехали на вырубку леса, чтобы прокормить свою семью. Сейчас его убаюкивала, разве что местная радиоволна, на которой говорили про надвигающийся снегопад и скачок доллара. «Сейчас с утра пораньше людей волнует лишь погода и курс валют… Да они хвастаются своей сытостью!» - думал он.
Чарльстон почти не изменился с тех времён, разве что дороги стали ровными и широкими, как взлётная полоса, и машина неслась по ним, словно пуля. Он стремительно пересёк мост над рекой Эшли и сердце его забилось сильнее, предчувствуя беду. В его рту пересохло и начало горчить, отчего он поспешил выкинуть недокуренный окурок в окно, подняв стекло до упора. В салоне было всё ещё зябко и прокурено, но ему казалось, что его бросило в жар. Оказавшись по ту сторону моста, на Западе Эшли, мужчина замедлил свой ход и начал всматриваться в зелёные дорожные знаки, заёрзав на сидении. Последний раз он был здесь в 1975 году ранней осенью и мало узнавал здешнюю местность: появилось много придорожных магазинчиков, закусочных и заправок. В Чарльстоне совсем не изменилось лишь то, что кормит местных жителей вот уже несколько веков: аутентичная историческая архитектура. Но западный Эшли – это заурядное местечко, известное только первыми колонистами в 1670-х годах. Туристы обычно обходят его стороной.
Мужчина успокаивал себя тем, что точно узнает домик с голубой крышей на пересечении Бейрдс Ков и Кранбрук Драйв. Он старался зацепиться взглядом за любое знакомое дерево, камень или дом, за тех безмолвных свидетелей его истории, которые могли бы дать ему верное направление. Мужчина словно позабыл, что время беспощадно ко всему и стирает всё на своем пути. Ведь то, что видели его глаза в далёком 70-м, сейчас представляло собой череду незнакомых улиц, безликих людей и одинаковых домов с красной кирпичной кладкой. Если раньше он был движим уверенностью в своих силах, то сейчас он был движим страхом не успеть. Неужели, все его муки были напрасны?
Перестав полагаться на свои воспоминания, мужчина принялся разыскивать знакомую улицу по дорожным указателям, от которых уже рябило в глазах. Несколько раз, блуждая по узким и извилистым дорогам, он доверялся прохожим, которые охотно помогали ему отыскать нужное направление. Несколько раз у него проносилось в голове: «Сейчас они сговорчивее со мной, чем тогда - в 1975… Удивительно, что творит с людьми цвет кожи и наличие южно-американского акцента».
Он узнал этот невзрачный дом по статуэтке сидящей собаки у въезда в гараж. Красная краска на бабочке, висящей на шее у собаки, почти стёрлась, а глаза его были выцветшими и печальными. Время сотворило с ним страшные вещи, чего не скажешь о доме. Мужчина запомнил его по голубой крыше, на которой успела облупиться краска. Сейчас же, он был в идеальном состоянии и ничем не отличался от сотни других домов по соседству. Он не помнил, как вышел из машины и на бегу преодолел путь по дорожке, усыпанной невесомым снегом-пенопластом. Очнулся уже тогда, когда стучал в дверь побелевшими костяшками. Мужчина застыл, прислушиваясь к звукам внутри дома, но услышал только ветер за спиной. Спустя время, в окне правее двери отодвинулась шторка, и за стеклом показалось миловидное лицо. Мужчина тут же улыбнулся и помахал рукой, что сразу счёл неуместным. Улыбка сползла с его лица, как только послышался щелчок дверного замка.
- Что Вы хотите предложить мне в такую рань? – с недовольством в голосе спросила она. Это была молодая рыжеволосая девушка с заспанными глазами.
- Простите? – мужчина посмотрел на наручные часы, стрелки на которых показывали 7.15 a.m. – Вероятно, Вы спутали меня с коммивояжёром.
- Что-ж, в таком случае… - девушка осмотрела его с ног до головы недоверчивым взглядом. – Я могу добавить, что наши отношения с Богом весьма доверительные и в посредниках – не нуждаются!
