- Она умерла, Джейкоб! Отпусти её! – раздался женский голос за спиной девочки. Мужчина поднял глаза и встретился взглядом с Надин. Прежде, он почти не помнил её лица, так как бросил все свои силы на память о Джонтелл, но сейчас, он узнал её медовые глаза и высокий голос. Она держала руки на плечах дочери и строго смотрела на мужа. – Я пришла за ней, Джейкоб, ей не стоит здесь находиться.
- Но она была жива! Что происходит, Надин?!
- Она не перенесла очередной приступ, пока ты был в коме. Ваша борьба в Астральном мире сильно повлияла на состояние физического тела. Джонтелл испугалась того, что ты не вернёшься и пришла к тебе. Сейчас, вы оба рискуете остаться здесь…
Джейкоб сокрушённо упал на колени, сражённый словами жены. Он схватился за голову обеими руками и, силясь не закричать, стиснул зубы и замычал. Вихрь противоречивых чувств захлестнул его с такой силой, что на мгновение он потерял осознание себя и места, в котором находится. Отчаянье и гнев, с примесью жгучей вины за смерть дочери, вместе с горьким сожалением об утерянной жизни, сломили его волю окончательно.
- Это я её убил! Это я виноват! Боже, я убийца…
- Не наговаривай на себя, Джейкоб! – женщина опустилась перед ним на колени. – Наша дочь ушла в свой срок. Как и ты.
Мужчина затих и медленно поднял на неё свой поражённый взгляд. Она продолжила, уже глядя ему в глаза:
- Ты просто не смог смириться с тем, что оказался смертен. Твоя жизнь оказалась не такой лёгкой и счастливой, и закончилась она преждевременно для тебя, но такова была твоя истинная судьба. Вопреки нашим смертям, наша дочь прожила светлую жизнь, будучи подготовленной ко всем жизненным испытаниям с детства. Дальнейший её путь после твоей смерти был наполнен счастьем и теплом, хоть и твоё исчезновение омрачало её веру в людей. Но это не помешало ей встретить достойного мужа и родить прекрасных детей. Помнишь, я тебе говорила, что жизнь умеет отнимать самое ценное, но потом, она обязательно восполнит эти потери. Твоя отцовская любовь оказалась сильнее смерти и сильнее судьбы, ты всё равно остаёшься победителем, Джейкоб! Ты сумел успеть сказать дочери всю правду, а она сумела принять её достойно! Хоть и в глубине души она прятала эту правду… Теперь, выбор за тобой.
- Мне не нужна жизнь, в которой нет Джонтелл и тебя. – не задумываясь, ответил мужчина. Надин коснулась его мокрой щеки своей горячей ладонью, и её губы дрогнули в благодарной улыбке.
- Тогда, нам пора. – кротко ответила она.
Джейкоб подошёл к своей дочери, которая всё это время пряталась за спиной у матери. Он поднял её на руки и нежно поцеловал её в лоб, дождавшись, пока девочка ответит ему застенчивой улыбкой. Если бы в этот момент, осознанный путешественник по Астральному пространству, случайно столкнулся с этими людьми на своём пути, то в его голове непременно промелькнула бы мысль: «Что здесь делает эта счастливая семья?» Он проводил бы долгим любопытным взглядом женщину и мужчину с ребёнком на руках до открывшейся двери, за которой струилось мягкое золотое свечение. Путник бы наблюдал за тем, как перед ними рассеиваются щупальца тумана, в тщетных попытках ухватить их ноги в последний раз. Золотое свечение в узком дверном проёме мягко окутает сначала женщину, а потом и мужчину с девочкой, которая жмурится от яркого света, но вовсе не боится его. Путнику было бы невдомёк, что эти люди воссоединились в этом страшном месте после долгих лет скитаний и разлуки, чтобы остаться вместе навсегда. Дверь, возникшая в воздухе, посередине трассы медленно и бесшумно захлопнется, потоком воздуха заставив щупальца тумана отпрянуть от себя. Спустя секунду, путник наблюдал бы за тем, как дверь рассеивается в пространстве, не оставляя в астральном плане ни единого следа от счастливого семейства.
В это время, Кристофер Алан Лютер очнулся в госпитале Чарльстона глубокой ночью под шипящий звук аппарата ИВЛ, полностью обездвиженным. Его глаза разлипались тяжело, словно были залиты чем-то вязким и клейким. Первое, что он увидел над собой – это мигающий яркий свет люминесцентной лампы, который раздражал его тем, что резал чувствительные после медикаментозного сна глаза. Он немного поморгал, пытаясь окончательно прийти в себя. Его сознание было ещё в Астральном плане, готовое в любую секунду обороняться от нападок Знакомца. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не Рейчел. Её сонное лицо сияло от счастья, она улыбалась ему и что-то быстро говорила, но, по её губам было невозможно понять, что она пытается ему сказать. Каждый вдох отдавался болью в его груди, словно там всё ещё торчал серебристый шнур, тянувший его неведомо куда. Он разомкнул слипшиеся губы и еле слышно попросил у неё глоток воды. Она смогла услышать его просьбу, наклонившись к нему вплотную. Кристофер учуял от неё аромат кофе с резкими нотками успокоительных капель. «Как же приятно чувствовать её аромат!»
- Ты выйдешь за меня, Рейчел? – незамедлительно спросил он её, когда промочил горло.
- Определись уже наконец, Крис! – возмущённо закричала она. – Иначе я тебя сама прикончу!
Он чуть громче повторил свой вопрос, не сводя с неё пытливых глаз. Он ощущал приятное биение сердца в груди, страшно боясь снова провалиться в Астрал и не услышать её ответ. Девушка наклонилась к нему и коснувшись губами его лба, произнесла уверенное «Да».
В тот ароматный июньский вечер воздух был пропитан брызгами тёплого шампанского, солёных слезинок от счастья и сладковатой парфюмерной отдушкой невесты, которая порхала от гостя к гостю, как лесная пташка. На её длинном атласном шлейфе уже успели собраться пыльные лепестки азалии, которые осыпались к вечеру от сильной жары. Девочки в своих кукольных нарядах помогали девушке собирать их маленькими проворными ладошками, за что та награждала их макарунами в знак благодарности. Жених украдкой наблюдал за своей будущей женой, потягивая холодный фруктовый пунш из трубочки, восхищаясь её фигурой, которую подчёркивало платье в стиле рыбка. Свадебный наряд превзошёл все ожидания гостей, ведь у невесты была прекрасная швея!
Когда прозвучало приглашение к причалу, то жених заметно занервничал, потому что знал, что сейчас ему предстоит произнести свою первую свадебную клятву в жизни. Он относился к этому, как к экзамену, который можно завалить, поэтому, заранее приготовил «шпаргалку». Для невесты это приглашение прозвучало неожиданно, -она наградила своего будущего мужа удивлённым взглядом: «Что ты ещё задумал?» Хотя, взяв его под руку, произнесла вслух:
- Ты читаешь мои мысли! Я как раз хотела насладиться прохладным прибрежным бризом…
Деревянный причал с белым канатом был залит янтарным закатным светом, что придавало ему особой торжественности, а яркая солнечная дорожка горела на пурпурной морской глади, приковывая к себе восторженные взгляды детей и стариков. Невеста даже не взглянула на море, - всю дорогу по причалу до шатра с соломенной крышей, девушка крепко держала своего будущего мужа под руку, помогая ему ступать на хромающую ногу. На месте с широкой улыбкой их встретил друг пары и своим привычным раскатистым басом пошутил:
- Дружище, ты преодолел нелёгкий путь! – они пожали друг другу руки. – Надеюсь, сейчас ты не передумаешь жениться!
Невеста сделала вид, что ничего не услышала, а жених пожалел о том, что не взял с собой костыль, которым уже научился обороняться от плохих шуток.
- Спасибо, что разделяете с нами этот прекрасный момент! – обратился жених к гостям, поправив бардовую бабочку и прокашлявшись. – Вы со мной согласитесь, что жизнь – это непредсказуемая штука? Еще совсем недавно мы мечтали сыграть свадьбу в Бруклин-Хайтс на сотню человек, а сейчас мы стоим на причале в самом сердце Чарльстона в окружении близких людей. Миссис Лютер, Вы ведь не жалеете об этом? – девушка охотно кивнула под лёгкий смех гостей. – Но прошу заметить, что даже при таком раскладе она выглядит просто сногсшибательно! В таком платье ты достойна красной ковровой дорожки, Рейчел! Ведь это правда?! – все охотно захлопали в ладоши, чем вызвали неподдельное смущение невесты. – Дорогая, я официально заявляю, что влюблён в тебя без памяти! Только ты знаешь, что это означает, ведь ты пережила со мной мой самый страшный кошмар – провал в памяти… Я бы не хотел вспоминать об этом в день нашей свадьбы, но это доказывает твою безграничную любовь ко мне! Я безмерно тебе благодарен за твоё терпение и заботу. Кто ещё простил бы мне - бобы с пивом и джаз без симфонического оркестра? Это правда не мог быть я!
Чак, приложив ладонь к губам, прокричал: «Крис бы не отказался от любимого кота!» Кристофер тут же поднял указательный палец вверх и закивал другу:
- Мы с Верзилой просто неразлучны с того момента, как я закончил университет! Он переехал со мной сначала в Нью-Йорк, где я встретил Рейчел, а потом уже в Бруклин, присматривая за мной! Этот старик – часть моей жизни… - он взглянул на смеющуюся Рейчел, которая выглядела абсолютно счастливой, но он знал, что происходит внутри неё, когда он осмеливался напоминать ей об этих загадочных событиях. Кристофер ненадолго замолк, чтобы набраться смелости для последующих слов: – Каким надо было быть идиотом, чтобы отказаться от тебя? Какое счастье, что я этого не помню, иначе сгорел бы со стыда… Как бы я хотел, чтобы эти воспоминания тоже стёрлись из твоей головы, дорогая, чтобы ты помнила обо мне только хорошее. Но, как говорила, моя бабушка: - он устремил взгляд к небесам, - «Перед свадьбой ты должен разбудить в человеке Ангела и демона одновременно, чтобы понять, кем же он является на самом деле». – он направился к ней и, взяв её холодные дрожащие ладони в свои, продолжил: - Я надеюсь, что ты не пожалеешь о своём выборе, а я, в свою очередь, клянусь тебе оставаться тем Кристофером, которого ты полюбила. Я клянусь тебе быть верным мужем, без тайн и опасного Альтер-эго. Я клянусь воинственно оберегать тебя от всех бед и супружеских разочарований…» Когда Кристофер произносил свою клятву, то гости вокруг замерли, наслаждаясь этим трогательным моментом. Те, кому было немного за пятьдесят, – с сожалением думали о том, что им уже не пережить заново таких чувств. Их любовь успела созреть и отцвести… Те, кому едва исполнилось девять, - с упоением мечтали оказаться на месте невесты. Их любовь ещё не проросла в их сердцах, так как некому было её там посеять.
К Кристоферу так и не вернулась память, как бы он ни старался вспомнить тот злополучный вечер мальчишника. Но сны с того момента стали ярче и насыщенней, хоть он и не всегда понимал их природу. Ему снился неведомый мир, в котором он бродил по сумрачному Бруклину, натыкаясь на пугающих существ. Одни, отдалённо напоминали ему людей, другие были больше похожи на медуз, парящих в воздухе, а третьи безликой тенью проплывали мимо. Иногда ему снился незнакомый белокурый парень, который выделялся своей лучезарной улыбкой среди мрачных и неясных образов. Он разговаривал с Кристофером, как со старым другом, и непременно жал ему руку при встрече. По утру, Крис не запоминал, о чём говорил с ним. Доктор успокаивал пациента и говорил, что его сознание пытается прийти в норму после пережитого стресса: «Мистер Лютер, в Ваших снах нет ничего подозрительного! Я полагаю, что, будучи в коме, Вы видели тот мир, в который погружаетесь теперь во сне. Ваш мозг реабилитируется таким образом, устраняя из Вашей памяти всё лишнее! Вы идёте на поправку.» Кристофер ничего не оставалось, как согласиться с мнением врача, хоть и в глубине души он ощущал свою причастность к потустороннему миру.
Виктория Расс, вопреки своей востребованности в качестве швеи, и вопреки любви к скрипучим и холодным Браунстоунам, решила покинуть Бруклин. Как бы больно ей ни было покидать места, в которых она была счастлива и несчастна одновременно, - но это решение была единственно верным. Гордая немка решила уйти по-английски, не тревожа своим отъездом новоиспечённою семью Лютеров по соседству. Она и так успела им насолить, за что чувствовала себя настоящей злодейкой. Возможно, время изменит её отношение к самой себе, и она сможет взглянуть на себя прежними глазами. Возможно, к этому подтолкнёт её некогда любимый город – Стамбул. Ему она отдала своё сердце, будучи юной и прекрасной, к нему она вернулась, будучи пожилой и одинокой. Пакуя чемоданы, женщина говорила самой себе: «Если однажды подарить Стамбулу свою любовь, то он обязательно ответит взаимностью!»
Такеша по-прежнему принимала толпы людей в Южном Бронксе, хоть и была уверена в том, что скоро уйдёт на покой. Обряд, который она совершила первый раз в жизни так неумело, сработал как надо. Такеша получила драгоценный опыт и усвоила жизненный урок, который дался ей, как ведьме, тяжело. У неё остались такие же «особые отношения со смертью»: теперь Такеша не берётся возвращать к жизни мёртвых, а помогает мёртвым обрести покой. Она по-прежнему жаждет расовой справедливости, как человек, и не прочь обсудить «белых политиканов» за стаканчиком кофе с ложкой виски. Но как ведьма, она понимает, что перед её Богами, а тем более - пред ликом смерти, все люди равны, независимо от цвета их кожи или национальности. В редкие моменты, когда Такеша остаётся одна, то молится отныне не только о своём сыне, но и об отце, потерявшем жизнь и о его дочери, потерявшей отца.
Последние слова клятвы звучали уже тогда, когда яркое солнечное пятно полностью растворилось на горизонте, бесшумно коснувшись водной глади.
- Я выбрал это место неслучайно, ведь именно в Чарльстоне решилась наша с тобой судьба. Именно здесь, единожды потеряв тебя, я понял, что больше не хочу тебя терять!
Как по мановению волшебной палочки, а точнее – по воле Чака, из динамиков под соломенной крышей зазвучала романтичная композиция Эда Ширана – «Безупречная». В ней были слова, которые обезоружили и без того растроганную Рейчел: «Я нашёл свою любовь. Дорогая, окунись в это чувство с головой! Что ж, вот я и нашёл девушку, такую прекрасную и нежную…» Они взялись за руки и предались такому аккуратному танцу, который можно было исполнить с хромающей ногой. Но ни один гость не обратил внимания на хромоту Кристофера, так как все вокруг не удержались от соблазна потанцевать вокруг Мистера и Миссис Лютер, дабы прикоснуться к моменту счастья. Новобрачные в этот момент перешёптывались между собой и хихикали на ушко, обсуждая его клятву и этот дивный вечер, после которого начнётся настоящая супружеская жизнь, лишённая мистических приключений, неожиданных жизненных поворотов и прочих курьёзов судьбы. Хотя поговаривают, что брак – это те ещё американские горки!
Квартира под номером 68 в Бруклине по-прежнему пустует, в ожидании новых жильцов. Живых жильцов. Теперь никто не таится за мутными стёклами на четвёртом этаже, никто не наполняет большую гостиную лёгкой мелодией на фортепиано, услышать которую даровано не всем, никто не навещает её пустые стены с подносом кофе и конфетами. Так много людей и судеб таили в себе эти апартаменты и в один миг – все покинули их. Но таков парадокс нашей жизни: ничто в ней не вечно, - даже призраки покидают свою вынужденную обитель в один миг. Неизменными остаются лишь чувства, которые гибнут в одних и рождаются в других. И процесс этот бесконечен, как и сама любовь. Любовь к жизни, в том числе.
- Но она была жива! Что происходит, Надин?!
- Она не перенесла очередной приступ, пока ты был в коме. Ваша борьба в Астральном мире сильно повлияла на состояние физического тела. Джонтелл испугалась того, что ты не вернёшься и пришла к тебе. Сейчас, вы оба рискуете остаться здесь…
Джейкоб сокрушённо упал на колени, сражённый словами жены. Он схватился за голову обеими руками и, силясь не закричать, стиснул зубы и замычал. Вихрь противоречивых чувств захлестнул его с такой силой, что на мгновение он потерял осознание себя и места, в котором находится. Отчаянье и гнев, с примесью жгучей вины за смерть дочери, вместе с горьким сожалением об утерянной жизни, сломили его волю окончательно.
- Это я её убил! Это я виноват! Боже, я убийца…
- Не наговаривай на себя, Джейкоб! – женщина опустилась перед ним на колени. – Наша дочь ушла в свой срок. Как и ты.
Мужчина затих и медленно поднял на неё свой поражённый взгляд. Она продолжила, уже глядя ему в глаза:
- Ты просто не смог смириться с тем, что оказался смертен. Твоя жизнь оказалась не такой лёгкой и счастливой, и закончилась она преждевременно для тебя, но такова была твоя истинная судьба. Вопреки нашим смертям, наша дочь прожила светлую жизнь, будучи подготовленной ко всем жизненным испытаниям с детства. Дальнейший её путь после твоей смерти был наполнен счастьем и теплом, хоть и твоё исчезновение омрачало её веру в людей. Но это не помешало ей встретить достойного мужа и родить прекрасных детей. Помнишь, я тебе говорила, что жизнь умеет отнимать самое ценное, но потом, она обязательно восполнит эти потери. Твоя отцовская любовь оказалась сильнее смерти и сильнее судьбы, ты всё равно остаёшься победителем, Джейкоб! Ты сумел успеть сказать дочери всю правду, а она сумела принять её достойно! Хоть и в глубине души она прятала эту правду… Теперь, выбор за тобой.
- Мне не нужна жизнь, в которой нет Джонтелл и тебя. – не задумываясь, ответил мужчина. Надин коснулась его мокрой щеки своей горячей ладонью, и её губы дрогнули в благодарной улыбке.
- Тогда, нам пора. – кротко ответила она.
Джейкоб подошёл к своей дочери, которая всё это время пряталась за спиной у матери. Он поднял её на руки и нежно поцеловал её в лоб, дождавшись, пока девочка ответит ему застенчивой улыбкой. Если бы в этот момент, осознанный путешественник по Астральному пространству, случайно столкнулся с этими людьми на своём пути, то в его голове непременно промелькнула бы мысль: «Что здесь делает эта счастливая семья?» Он проводил бы долгим любопытным взглядом женщину и мужчину с ребёнком на руках до открывшейся двери, за которой струилось мягкое золотое свечение. Путник бы наблюдал за тем, как перед ними рассеиваются щупальца тумана, в тщетных попытках ухватить их ноги в последний раз. Золотое свечение в узком дверном проёме мягко окутает сначала женщину, а потом и мужчину с девочкой, которая жмурится от яркого света, но вовсе не боится его. Путнику было бы невдомёк, что эти люди воссоединились в этом страшном месте после долгих лет скитаний и разлуки, чтобы остаться вместе навсегда. Дверь, возникшая в воздухе, посередине трассы медленно и бесшумно захлопнется, потоком воздуха заставив щупальца тумана отпрянуть от себя. Спустя секунду, путник наблюдал бы за тем, как дверь рассеивается в пространстве, не оставляя в астральном плане ни единого следа от счастливого семейства.
В это время, Кристофер Алан Лютер очнулся в госпитале Чарльстона глубокой ночью под шипящий звук аппарата ИВЛ, полностью обездвиженным. Его глаза разлипались тяжело, словно были залиты чем-то вязким и клейким. Первое, что он увидел над собой – это мигающий яркий свет люминесцентной лампы, который раздражал его тем, что резал чувствительные после медикаментозного сна глаза. Он немного поморгал, пытаясь окончательно прийти в себя. Его сознание было ещё в Астральном плане, готовое в любую секунду обороняться от нападок Знакомца. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не Рейчел. Её сонное лицо сияло от счастья, она улыбалась ему и что-то быстро говорила, но, по её губам было невозможно понять, что она пытается ему сказать. Каждый вдох отдавался болью в его груди, словно там всё ещё торчал серебристый шнур, тянувший его неведомо куда. Он разомкнул слипшиеся губы и еле слышно попросил у неё глоток воды. Она смогла услышать его просьбу, наклонившись к нему вплотную. Кристофер учуял от неё аромат кофе с резкими нотками успокоительных капель. «Как же приятно чувствовать её аромат!»
- Ты выйдешь за меня, Рейчел? – незамедлительно спросил он её, когда промочил горло.
- Определись уже наконец, Крис! – возмущённо закричала она. – Иначе я тебя сама прикончу!
Он чуть громче повторил свой вопрос, не сводя с неё пытливых глаз. Он ощущал приятное биение сердца в груди, страшно боясь снова провалиться в Астрал и не услышать её ответ. Девушка наклонилась к нему и коснувшись губами его лба, произнесла уверенное «Да».
Эпилог
В тот ароматный июньский вечер воздух был пропитан брызгами тёплого шампанского, солёных слезинок от счастья и сладковатой парфюмерной отдушкой невесты, которая порхала от гостя к гостю, как лесная пташка. На её длинном атласном шлейфе уже успели собраться пыльные лепестки азалии, которые осыпались к вечеру от сильной жары. Девочки в своих кукольных нарядах помогали девушке собирать их маленькими проворными ладошками, за что та награждала их макарунами в знак благодарности. Жених украдкой наблюдал за своей будущей женой, потягивая холодный фруктовый пунш из трубочки, восхищаясь её фигурой, которую подчёркивало платье в стиле рыбка. Свадебный наряд превзошёл все ожидания гостей, ведь у невесты была прекрасная швея!
Когда прозвучало приглашение к причалу, то жених заметно занервничал, потому что знал, что сейчас ему предстоит произнести свою первую свадебную клятву в жизни. Он относился к этому, как к экзамену, который можно завалить, поэтому, заранее приготовил «шпаргалку». Для невесты это приглашение прозвучало неожиданно, -она наградила своего будущего мужа удивлённым взглядом: «Что ты ещё задумал?» Хотя, взяв его под руку, произнесла вслух:
- Ты читаешь мои мысли! Я как раз хотела насладиться прохладным прибрежным бризом…
Деревянный причал с белым канатом был залит янтарным закатным светом, что придавало ему особой торжественности, а яркая солнечная дорожка горела на пурпурной морской глади, приковывая к себе восторженные взгляды детей и стариков. Невеста даже не взглянула на море, - всю дорогу по причалу до шатра с соломенной крышей, девушка крепко держала своего будущего мужа под руку, помогая ему ступать на хромающую ногу. На месте с широкой улыбкой их встретил друг пары и своим привычным раскатистым басом пошутил:
- Дружище, ты преодолел нелёгкий путь! – они пожали друг другу руки. – Надеюсь, сейчас ты не передумаешь жениться!
Невеста сделала вид, что ничего не услышала, а жених пожалел о том, что не взял с собой костыль, которым уже научился обороняться от плохих шуток.
- Спасибо, что разделяете с нами этот прекрасный момент! – обратился жених к гостям, поправив бардовую бабочку и прокашлявшись. – Вы со мной согласитесь, что жизнь – это непредсказуемая штука? Еще совсем недавно мы мечтали сыграть свадьбу в Бруклин-Хайтс на сотню человек, а сейчас мы стоим на причале в самом сердце Чарльстона в окружении близких людей. Миссис Лютер, Вы ведь не жалеете об этом? – девушка охотно кивнула под лёгкий смех гостей. – Но прошу заметить, что даже при таком раскладе она выглядит просто сногсшибательно! В таком платье ты достойна красной ковровой дорожки, Рейчел! Ведь это правда?! – все охотно захлопали в ладоши, чем вызвали неподдельное смущение невесты. – Дорогая, я официально заявляю, что влюблён в тебя без памяти! Только ты знаешь, что это означает, ведь ты пережила со мной мой самый страшный кошмар – провал в памяти… Я бы не хотел вспоминать об этом в день нашей свадьбы, но это доказывает твою безграничную любовь ко мне! Я безмерно тебе благодарен за твоё терпение и заботу. Кто ещё простил бы мне - бобы с пивом и джаз без симфонического оркестра? Это правда не мог быть я!
Чак, приложив ладонь к губам, прокричал: «Крис бы не отказался от любимого кота!» Кристофер тут же поднял указательный палец вверх и закивал другу:
- Мы с Верзилой просто неразлучны с того момента, как я закончил университет! Он переехал со мной сначала в Нью-Йорк, где я встретил Рейчел, а потом уже в Бруклин, присматривая за мной! Этот старик – часть моей жизни… - он взглянул на смеющуюся Рейчел, которая выглядела абсолютно счастливой, но он знал, что происходит внутри неё, когда он осмеливался напоминать ей об этих загадочных событиях. Кристофер ненадолго замолк, чтобы набраться смелости для последующих слов: – Каким надо было быть идиотом, чтобы отказаться от тебя? Какое счастье, что я этого не помню, иначе сгорел бы со стыда… Как бы я хотел, чтобы эти воспоминания тоже стёрлись из твоей головы, дорогая, чтобы ты помнила обо мне только хорошее. Но, как говорила, моя бабушка: - он устремил взгляд к небесам, - «Перед свадьбой ты должен разбудить в человеке Ангела и демона одновременно, чтобы понять, кем же он является на самом деле». – он направился к ней и, взяв её холодные дрожащие ладони в свои, продолжил: - Я надеюсь, что ты не пожалеешь о своём выборе, а я, в свою очередь, клянусь тебе оставаться тем Кристофером, которого ты полюбила. Я клянусь тебе быть верным мужем, без тайн и опасного Альтер-эго. Я клянусь воинственно оберегать тебя от всех бед и супружеских разочарований…» Когда Кристофер произносил свою клятву, то гости вокруг замерли, наслаждаясь этим трогательным моментом. Те, кому было немного за пятьдесят, – с сожалением думали о том, что им уже не пережить заново таких чувств. Их любовь успела созреть и отцвести… Те, кому едва исполнилось девять, - с упоением мечтали оказаться на месте невесты. Их любовь ещё не проросла в их сердцах, так как некому было её там посеять.
***
К Кристоферу так и не вернулась память, как бы он ни старался вспомнить тот злополучный вечер мальчишника. Но сны с того момента стали ярче и насыщенней, хоть он и не всегда понимал их природу. Ему снился неведомый мир, в котором он бродил по сумрачному Бруклину, натыкаясь на пугающих существ. Одни, отдалённо напоминали ему людей, другие были больше похожи на медуз, парящих в воздухе, а третьи безликой тенью проплывали мимо. Иногда ему снился незнакомый белокурый парень, который выделялся своей лучезарной улыбкой среди мрачных и неясных образов. Он разговаривал с Кристофером, как со старым другом, и непременно жал ему руку при встрече. По утру, Крис не запоминал, о чём говорил с ним. Доктор успокаивал пациента и говорил, что его сознание пытается прийти в норму после пережитого стресса: «Мистер Лютер, в Ваших снах нет ничего подозрительного! Я полагаю, что, будучи в коме, Вы видели тот мир, в который погружаетесь теперь во сне. Ваш мозг реабилитируется таким образом, устраняя из Вашей памяти всё лишнее! Вы идёте на поправку.» Кристофер ничего не оставалось, как согласиться с мнением врача, хоть и в глубине души он ощущал свою причастность к потустороннему миру.
Виктория Расс, вопреки своей востребованности в качестве швеи, и вопреки любви к скрипучим и холодным Браунстоунам, решила покинуть Бруклин. Как бы больно ей ни было покидать места, в которых она была счастлива и несчастна одновременно, - но это решение была единственно верным. Гордая немка решила уйти по-английски, не тревожа своим отъездом новоиспечённою семью Лютеров по соседству. Она и так успела им насолить, за что чувствовала себя настоящей злодейкой. Возможно, время изменит её отношение к самой себе, и она сможет взглянуть на себя прежними глазами. Возможно, к этому подтолкнёт её некогда любимый город – Стамбул. Ему она отдала своё сердце, будучи юной и прекрасной, к нему она вернулась, будучи пожилой и одинокой. Пакуя чемоданы, женщина говорила самой себе: «Если однажды подарить Стамбулу свою любовь, то он обязательно ответит взаимностью!»
Такеша по-прежнему принимала толпы людей в Южном Бронксе, хоть и была уверена в том, что скоро уйдёт на покой. Обряд, который она совершила первый раз в жизни так неумело, сработал как надо. Такеша получила драгоценный опыт и усвоила жизненный урок, который дался ей, как ведьме, тяжело. У неё остались такие же «особые отношения со смертью»: теперь Такеша не берётся возвращать к жизни мёртвых, а помогает мёртвым обрести покой. Она по-прежнему жаждет расовой справедливости, как человек, и не прочь обсудить «белых политиканов» за стаканчиком кофе с ложкой виски. Но как ведьма, она понимает, что перед её Богами, а тем более - пред ликом смерти, все люди равны, независимо от цвета их кожи или национальности. В редкие моменты, когда Такеша остаётся одна, то молится отныне не только о своём сыне, но и об отце, потерявшем жизнь и о его дочери, потерявшей отца.
***
Последние слова клятвы звучали уже тогда, когда яркое солнечное пятно полностью растворилось на горизонте, бесшумно коснувшись водной глади.
- Я выбрал это место неслучайно, ведь именно в Чарльстоне решилась наша с тобой судьба. Именно здесь, единожды потеряв тебя, я понял, что больше не хочу тебя терять!
Как по мановению волшебной палочки, а точнее – по воле Чака, из динамиков под соломенной крышей зазвучала романтичная композиция Эда Ширана – «Безупречная». В ней были слова, которые обезоружили и без того растроганную Рейчел: «Я нашёл свою любовь. Дорогая, окунись в это чувство с головой! Что ж, вот я и нашёл девушку, такую прекрасную и нежную…» Они взялись за руки и предались такому аккуратному танцу, который можно было исполнить с хромающей ногой. Но ни один гость не обратил внимания на хромоту Кристофера, так как все вокруг не удержались от соблазна потанцевать вокруг Мистера и Миссис Лютер, дабы прикоснуться к моменту счастья. Новобрачные в этот момент перешёптывались между собой и хихикали на ушко, обсуждая его клятву и этот дивный вечер, после которого начнётся настоящая супружеская жизнь, лишённая мистических приключений, неожиданных жизненных поворотов и прочих курьёзов судьбы. Хотя поговаривают, что брак – это те ещё американские горки!
Квартира под номером 68 в Бруклине по-прежнему пустует, в ожидании новых жильцов. Живых жильцов. Теперь никто не таится за мутными стёклами на четвёртом этаже, никто не наполняет большую гостиную лёгкой мелодией на фортепиано, услышать которую даровано не всем, никто не навещает её пустые стены с подносом кофе и конфетами. Так много людей и судеб таили в себе эти апартаменты и в один миг – все покинули их. Но таков парадокс нашей жизни: ничто в ней не вечно, - даже призраки покидают свою вынужденную обитель в один миг. Неизменными остаются лишь чувства, которые гибнут в одних и рождаются в других. И процесс этот бесконечен, как и сама любовь. Любовь к жизни, в том числе.
