– Пойдём, – сухо ответил Герман и кинул прощальный взгляд наверх. Но в окне уже не было никого. Даже свет не горел. Будто до этого там стоял призрак.
Когда институтский двор опустел, к черёмухе приблизился курящий профессор. Он долго смотрел вслед Катерине и Герману, будто ожидая их обратно, пуская в декабрьский воздух клубы папиросного дыма.
– Ты зачем с ним говоришь? Я давал тебе такое право?
«Я не сказала ничего предосудительного. Просто поздоровалась. Мы с ним успели подружиться, вы же знаете», – оправдываясь, ответила черёмушка.
– Я твой хозяин. Ты должна быть на моей стороне. И не болтать лишнего. Мне не составит труда срубить тебя в случае непослушания.
«Но он никогда вам этого не простит... Хозяин».
– Это мы ещё посмотрим. Он будет не просто на моей стороне, он станет уговаривать меня взять его под моё крыло.
Когда институтский двор опустел, к черёмухе приблизился курящий профессор. Он долго смотрел вслед Катерине и Герману, будто ожидая их обратно, пуская в декабрьский воздух клубы папиросного дыма.
– Ты зачем с ним говоришь? Я давал тебе такое право?
«Я не сказала ничего предосудительного. Просто поздоровалась. Мы с ним успели подружиться, вы же знаете», – оправдываясь, ответила черёмушка.
– Я твой хозяин. Ты должна быть на моей стороне. И не болтать лишнего. Мне не составит труда срубить тебя в случае непослушания.
«Но он никогда вам этого не простит... Хозяин».
– Это мы ещё посмотрим. Он будет не просто на моей стороне, он станет уговаривать меня взять его под моё крыло.
