-- Я передумала, -- вспомнив свое условие, подняв голову вверх и встретилась с ним взглядом. – Я хочу вернуться домой.
Лоб Кирилла прорезали глубокие складки. Он был опечален этими словами. Наверное, в эту минуту мы выглядели одинаково удручающе расстроенными. Я из-за того, что вновь позволила себе поверить в лучшее будущее, Кир, потому что его план сорвался.
Несколько минут мы просто молча смотрели друг на друга, и он держал мои руки в своих. Затем предложил:
-- Я тебя отвезу.
-- Не стоит.
-- И все же, я бы хотел…
-- А я нет, -- почти прорычала я в ответ. – Оставь уже меня, наконец, в покое, -- и резко поднявшись, я зашагала в направлении домика.
Сколько ни петляет змея, но в свою нору вползет выпрямившись.
(Ассирийская поговорка)
-- Ты сегодня рано, -- приветливо улыбнувшись отозвалась Самара из-за прилавка. – До закрытия еще 15 минут.
-- Так получилось, -- Федор прошел в магазин и остановился только когда достиг стола. -- Ты случайно не знаешь, когда планируется завершение этого фарса? – он навалился всем весом своего тела на стол.
-- Тебе похоже уже надоело, -- чуть отстранившись, тихо заметила Мара.
-- Не то что бы уж очень… -- протянул Федор в ответ. – Просто сия ситуация мешает моей личной жизни.
-- О! – Мара сделала изумленное лицо и, почему-то занервничала. – Нашел себе девушку?
-- Аха. – Федор схватил ее за руку и чуть притянув к себе, тихо произнес: -- Нашел. И хотел бы куда-нибудь с ней сходить… вечером… после работы. Сразу, как только она закроет на все засовы свой цветочный магазин.
Самара зарделась пунцовой краской. Наклонила голову и часто-часто захлопала ресницами. Федор отпустил ее руку, отстранился и совсем другим голосом добавил:
-- Жаль, но на сегодняшний вечер я уже занят. Неоплачиваемая работа.
-- Извини, -- виновато протянула я, осторожно выглядывая из-за прилавка. Я присела собрать мусор под столом и так там и осталась, не рискнув мешать разговору друзей, когда появился Федор. – Правда, извините меня.
Я вышла из-за стола, молитвенно сложила ладони и поднесла их к лицу.
-- Я понимаю, как много прошу от вас. Но мне, действительно, больше не к кому обратиться.
-- Да ладно, -- поспешил успокоить меня друг, но я видела, что он слегка засмущался. – Мы все понимаем.
Мара согласно закивала.
-- Тогда позвольте мне организовать вам первое свидание. -- Глаза Самары и Федора в изумлении расширились. – Да ладно вам. Или думаете, я совсем слепа и не замечаю, что между вами происходит. Вы же сразу друг другу понравились. И, если вам интересно мое мнение, я считаю, вы шикарная пара.
-- А что, -- по-приятельски обняв меня за плечи, довольно протянул Федя. – Я совсем не против.
-- Тогда завтра все пойдем ко мне и весь вечер второй этаж будет в вашем полном распоряжении. Обещаю не мешать.
-- Годится! – Федор подмигнул Маре. – И нашей комедии ничего не помешает.
-- Да ну вас, -- смущенно буркнула та. – Идите лучше домой. Я все закрою.
Я радостно чмокнула подругу в щеку и подхватив Федора под руку, направилась к двери. Юноша двигался неохотно, не переставая оглядываться назад.
-- Не забывайся, -- донеслось со спины. – На сегодня ты все еще парень Эвы.
Мы вышли на улицу. Дул теплый летний ветерок. Шумно носились над головой ласточки и стрижи, предвещая дождик. Со стороны центральной части городка долетал смешанный звук колоколов и машин. Часы показывали семь.
Я глубоко вдохнула, и мы зашагали под тенью деревьев в сторону дома. Я все еще чувствовала себя неловко за то, что Федору вновь приходится изображать моего парня, из-за чего его собственная жизнь оказалась отложенной в дальний ящик. Да и Самара не может познакомиться с ним поближе, не помешав моим планам. Но ничего другого в мою голову пока не приходило, да и Кирилл вновь стал навязчиво искать со мной встреч сразу после того, как я покинула его на той турбазе, причем вместе с Марой, которой сразу рассказала про обман с билетами. Его попытки вновь поговорить о нас, вернее о том, что мы друг к другу чувствуем и что должны чувствовать, сводили меня с ума. Я все так же сталась избегать с ним встреч, даже думать себе о нем запрещала. Заезженная пластинка, но что поделать. Надеюсь, рано или поздно он смириться, что у меня другой и все это наконец-то закончится.
Мы почти добрались до нужной улицы, когда к нам подошли двое парней и вежливо попросили закурить. Федор полез в карман за спичками.
Один из ребят ловко вытащил из рукава шприц и спешно воткнул его Феде в плечо. Почти сразу мой широкоплечий друг грузно рухнул на землю, а я издала короткий громкий крик, оборвавшийся на середине. Второй нападавший зажал мне рот ладонью и, во избежание ударов кулачками, заломил назад левую руку, заставив наклониться вперед от боли.
Я была напугана как никогда раньше. Моя беспокойство возросло, когда взгляд скользнул по неподвижной фигуре Феди, лежащей у ног. Казалось, он даже не дышал.
-- Не шуми, -- приказали мне тихо. – Мы ничего тебе не сделаем. Кое-кто всего лишь хочет с тобой поговорить.
С сердца словно камень упал. Черт! Я должна была догадаться сразу. Кроме как Кириллу, это никому не было нужно. Ублюдок! За то, что он сделал, -- мне все еще хотелось верить, что Федя жив, -- он сильно поплатится. Стало быть, все же решил похитить меня во второй раз. Ладно, раз он готов поговорить на чистоту – поговорим.
Поняв, что происходит, я перестала упираться. Кивнула головой, давая знать, что услышала и готова подчиниться. Рот тут же освободили. Я повернулась в сторону друга, беспокоясь за его состояние. Нападавшие будто поняли, о чем я думаю и тут же пояснили:
-- С ним тоже все в порядке. Очнется через тридцать минут и даже ничего не вспомнит.
Это немного успокоило меня, хотя до конца этим бандитам я и не верила. И потом, если ему ввели, то же, что и мне в день похищения, тридцатью минутами он вряд ли отделается.
-- Ну и где он? – я постаралась сделать свой тон как можно более жестким и холодным. От них исходила опасность, но демонстрировать свой страх я не собиралась.
Оба парня при более детальном рассмотрении показались мне немного странными. Тот что вырубил Федора имел вытянутое лицо, маленький нос и очень-очень темные глаза. Они-то как раз и пугали своей глубиной и почти полным отсутствием цвета. Другой был брюнетом со светлыми голубыми глазами, внешне вполне приятный и даже симпатичный. Но его глаза так же имели какой-то нездоровый прищур – как у лисицы, что задумала обмануть колобка.
Упомянутый не замедлил появиться. Как оказалось, все это время Кир был рядом – стоял в тени большого тополя, за порослью давно не стриженных кустарников. Я нахмурилась.
-- Мне казалось, что мы с тобой уже все давно выяснили.
-- Поставить перед фактом – это так у тебя называется, -- парировал Кир.
Уверенным шагом он подошел ко мне, взял за запястье и как я не пыталась упираться, потянул за собой.
-- Пойдем. Пройдемся…
-- А если я не хочу…, -- я продолжала упорствовать, упираясь ногами в землю как можно сильнее.
Он еще интенсивнее сжал мое запястье и притянув к себе, взял под руку.
-- Твои манеры меня пугают, -- честно призналась я, чувствуя легкий страх и растерянность.
-- Знаю. Но у меня нет другого выхода. Ты снова сделала все, чтобы мы не могли встретиться в нормальной обстановке.
Я резко одернула его назад и остановилась. С ним я никуда не пойду. Я не стану отдаляться от дома и подвергать себя еще большей опасности. Если понадобится – закричу.
-- Хочешь что-то сказать – говори. У меня нет желания куда-либо с тобой идти, -- заявила я твердо. – Совместная прогулка, последнее, о чем я мечтала.
Его дружки уже успели оттащить тело Федора в сторону и усадили под дерево, чтобы создавалось впечатление, что парень так и уснул. Как на зло, кроме нас на улице никого больше не было – я не могла ни закричать, ни попросить о помощи. Дурацкие заборы! Никто ничего не увидит, даже если под его окнами произойдет убийство.
-- Хорошо, -- не очень уверенно согласился Кир. И удерживать больше не стал.
Я сразу сложила руки на груди и вопросительно на него уставилась. Хочет вести себя бесцеремонно – пусть так. Я тоже забуду о правилах приличия. Не позволю ему заставлять себя нервничать.
-- Ну…, мне долго еще ждать? Мог бы хоть речь подготовить, прежде чем устраивать этот цирк, -- подколола его, видя, что он не спешит объясниться.
-- Я мог бы начать с того, что люблю тебя, но ты и так это хорошо знаешь. – Заговорил он тихим, слегка напряженным голосом. – Поэтому я просто спрошу. Почему ты так упорно отказываешься признавать, что тебя влечет ко мне так же сильно, как меня влечет к тебе? – он сверлил меня глазами. – Не нужно снова лгать, Эва. Это чувство… Я все вижу в твоих глазах. Слышу в твоем дыхании и сердцебиении. И от того обман твой мне еще более непонятен.
-- Обман? – я наигранно приподняла одну бровь. – Обман – это то, с чего началось наше знакомство. Это все твои небылицы о себе и о нас. Это твои способы заманить меня на турбазу.
-- Я тебя не понимаю.
-- Ну конечно. И опять обман… -- я ненадолго замолчала. -- А быть рядом с человеком, который живет только обманом, я не хочу и не буду.
-- Эва, ты ошибаешься. Я всегда говорил тебе только правду.
-- Всегда? -- Я усмехнулась. – Очень, например, похожа на правду история о том, как ты переплыл реку в самом широком месте и взобрался на отвесную скалу, уже много лет называемую среди альпинистов «непокоренной», нашел там мои бусы и тем же путем вернулся обратно. Я уже не говорю о том, что ты прекрасно знал, что они именно мои. Может быть стоило созвать зрителей и показать свой талант всем – стал бы героем. Ну так что, устроим шоу?
В моей груди все бушевало. Мне казалось, что раздражение достигло своего наивысшего пика. Он врал. Все еще. Снова. Опять. Пытается убедить меня, что такой правильный и милый. Только не выйдет. Я все о нем знаю. А я еще даже не назвала главного, о чем он врал и умалчивал с первой нашей встречи. О чем тоже солгал, когда я спросила. Только я не слепая – я своими глазами видела, как змеи по молчаливому приказу расползаются от него в стороны и как он мило беседует с одной из них, думая, что я не вижу.
Я готова была открыла рот и выложить ему всю правду, но тут он сам заговорил.
-- Признаю -- ты права, -- Кир опустил взгляд вниз. – Но меня можно понять. Я лишь хотел произвести впечатление на девушку, которая мне понравилась, вот и приврал немного. Разве это так уж плохо и непростительно?
-- Ну тогда может расскажешь правду сейчас.
Кир несколько секунд помедлил:
-- Я выловил бусы из реки. Наверное, они слетели с тебя, когда ты купалась. Я лишь нашел их и принес тебе.
-- Они не могли слететь с меня, потому что, когда я купалась -- их на мне не было, -- произнесла я совершенно спокойно. – Я оставила их в лесу. В пяти метрах от края той скалы. И это означает, что я снова слышу ложь. И мне это надоело. Ты хотел правду – ты ее получил. И не беспокой меня снова, если кроме лжи тебе больше нечего сказать.
Выпалив эти слова, я внутренне вся сжалась, понимая, что сама провоцирую его во всем признаться. И если он это сделает, у меня не остается причин отталкивать его и дальше, врать, что мне неприятен лживый человек рядом. Но он молчал, и я видела, что пока не был готов к правде. Облегченно вздохнув, я уверенным шагом направилась в сторону своего дома, а Кир остался стоять на месте, обреченно глядя мне в спину.
Сердце бешено колотилось. Я не была уверенна, что больше он не станет искать со мной встреч, но точно знала, что на новую ложь ему потребуется какое-то время. Пару дней можно ничего не опасаться… И, о боже! Как же я ошибалась!
Кир явился ко мне домой тем же вечером. Мой отец не знал его в лицо, а потому поверил парню, заявившему, что он курьер, который доставил цветы. Передать их отцу он отказался, сказав, что ему нужна подпись той, кому цветы адресованы. Мне пришлось выйти за ворота.
-- Опять ты? – Я была более чем удивлена.
Кир держал в руках огромный букет белых тюльпанов и не отрываясь смотрел прямо в глаза. Я попыталась уйти и захлопнуть ворота на засов, но он опередил меня, придавив дверь своим телом, так что у меня не осталось никаких шансов спрятаться.
-- Зачем ты пришел? Придумал новую ложь и не смог дождаться утра, чтобы ею поделиться?
-- Зачем ты так со мной? -- в глазах читалась боль. -- Да, пусть я обманул тебя, но разве это повод чтобы отвергать меня и отказываться от своих чувств? Я люблю тебя. И в этом я всегда был честен с тобой.
-- Любовь, это когда человек готов пожертвовать своими чувствами ради того, чтобы его любимый был счастлив. А ты можешь это сделать? ... Не думаю, -- через паузу сама ответила за него я. – Потому что тобой движет не только любовь. Ты преследуешь и другие цели. Так ведь?
-- Эвелин, я не понимаю к чему ты клонишь, -- полным смятения голосом произнес Кир. – Разве можно быть счастливым вдали от того, кого любишь? Сердце нельзя обмануть. Нам суждено быть вместе.
Снова эта старая песня о судьбе и о том, что мы должны быть вместе. Кто так решил? Уж точно не я. Его товарищи в змеиной шкуре? Их мнение меня мало волнует.
-- Только не с тобой. -- объявила я. И тут же сообщила неожиданную даже для себя самой новость: -- Тем более, что я выхожу замуж.
-- Выходишь? – он едва не выронил цветы.
– Да, выхожу, – не отворачиваясь, чтобы он не воспринял эти слова как шутку, подтвердила сухо.
– Объясни мне… зачем? – Рука с цветами безвольно повисла вдоль тела. – В сказки про любовь к другому я не поверю, можешь не стараться. Ты любишь меня так же, как и я тебя.
– Ты себе это придумал.
– Прекрати, – он швырнул цветы в сторону и резко встряхнул меня за плечи. – Что ты скрываешь от меня? Что мешает нам быть вместе? Я вижу, что-то тебя пугает, и я хочу знать, что.
– Я скрываю? – мне было так трудно возвращаться вновь к одному и тому же. Словно мы застряли на месте и никак не можем преодолеть один единственный шаг. Он лгал и продолжал это делать снова и снова. Лгал и увиливал, прикрываясь чувствами, которых могло и не быть. Их и не было.
На глаза стали наворачиваться слезы. Я едва держалась, чтобы не зарыдать, но одна слезинка все же улизнула и торопливо покатилась по щеке. Он увидел ее и оторопел. На его лице отразилась такая боль, будто он чувствовал свою вину и от того страдал не меньше моего. Он попытался меня утешить, осторожно коснувшись рукой лица. Я не позволила.
– Это ты ни разу не сказал правду, -- ледяным и острым, как бритва, тоном, отрезала я. Мне было больно от того, что и я вынуждена ему врать, искать способ оттолкнуть. -- Ни про утес, ни про свое отношение со змеями. Ты…, -- я сделала паузу, наполняя легкие воздухом. А может хватит уже тайн? Вдруг правда сделает все проще и понятнее. -- Ты совсем не тот, кем пытаешься казаться в моих глазах.
-- О чем ты? – растерянно выдавил он сквозь зубы, но мне показалось, что лицо его на секунду побелело.
Огонь во мне разгорался все сильнее. В душе бушевала злость, раздражение, тревога. Я была напряжена словно гитарная струна. Мне надоело держать все в себе.
Лоб Кирилла прорезали глубокие складки. Он был опечален этими словами. Наверное, в эту минуту мы выглядели одинаково удручающе расстроенными. Я из-за того, что вновь позволила себе поверить в лучшее будущее, Кир, потому что его план сорвался.
Несколько минут мы просто молча смотрели друг на друга, и он держал мои руки в своих. Затем предложил:
-- Я тебя отвезу.
-- Не стоит.
-- И все же, я бы хотел…
-- А я нет, -- почти прорычала я в ответ. – Оставь уже меня, наконец, в покое, -- и резко поднявшись, я зашагала в направлении домика.
Глава 10. Невеста с приданным.
Сколько ни петляет змея, но в свою нору вползет выпрямившись.
(Ассирийская поговорка)
-- Ты сегодня рано, -- приветливо улыбнувшись отозвалась Самара из-за прилавка. – До закрытия еще 15 минут.
-- Так получилось, -- Федор прошел в магазин и остановился только когда достиг стола. -- Ты случайно не знаешь, когда планируется завершение этого фарса? – он навалился всем весом своего тела на стол.
-- Тебе похоже уже надоело, -- чуть отстранившись, тихо заметила Мара.
-- Не то что бы уж очень… -- протянул Федор в ответ. – Просто сия ситуация мешает моей личной жизни.
-- О! – Мара сделала изумленное лицо и, почему-то занервничала. – Нашел себе девушку?
-- Аха. – Федор схватил ее за руку и чуть притянув к себе, тихо произнес: -- Нашел. И хотел бы куда-нибудь с ней сходить… вечером… после работы. Сразу, как только она закроет на все засовы свой цветочный магазин.
Самара зарделась пунцовой краской. Наклонила голову и часто-часто захлопала ресницами. Федор отпустил ее руку, отстранился и совсем другим голосом добавил:
-- Жаль, но на сегодняшний вечер я уже занят. Неоплачиваемая работа.
-- Извини, -- виновато протянула я, осторожно выглядывая из-за прилавка. Я присела собрать мусор под столом и так там и осталась, не рискнув мешать разговору друзей, когда появился Федор. – Правда, извините меня.
Я вышла из-за стола, молитвенно сложила ладони и поднесла их к лицу.
-- Я понимаю, как много прошу от вас. Но мне, действительно, больше не к кому обратиться.
-- Да ладно, -- поспешил успокоить меня друг, но я видела, что он слегка засмущался. – Мы все понимаем.
Мара согласно закивала.
-- Тогда позвольте мне организовать вам первое свидание. -- Глаза Самары и Федора в изумлении расширились. – Да ладно вам. Или думаете, я совсем слепа и не замечаю, что между вами происходит. Вы же сразу друг другу понравились. И, если вам интересно мое мнение, я считаю, вы шикарная пара.
-- А что, -- по-приятельски обняв меня за плечи, довольно протянул Федя. – Я совсем не против.
-- Тогда завтра все пойдем ко мне и весь вечер второй этаж будет в вашем полном распоряжении. Обещаю не мешать.
-- Годится! – Федор подмигнул Маре. – И нашей комедии ничего не помешает.
-- Да ну вас, -- смущенно буркнула та. – Идите лучше домой. Я все закрою.
Я радостно чмокнула подругу в щеку и подхватив Федора под руку, направилась к двери. Юноша двигался неохотно, не переставая оглядываться назад.
-- Не забывайся, -- донеслось со спины. – На сегодня ты все еще парень Эвы.
Мы вышли на улицу. Дул теплый летний ветерок. Шумно носились над головой ласточки и стрижи, предвещая дождик. Со стороны центральной части городка долетал смешанный звук колоколов и машин. Часы показывали семь.
Я глубоко вдохнула, и мы зашагали под тенью деревьев в сторону дома. Я все еще чувствовала себя неловко за то, что Федору вновь приходится изображать моего парня, из-за чего его собственная жизнь оказалась отложенной в дальний ящик. Да и Самара не может познакомиться с ним поближе, не помешав моим планам. Но ничего другого в мою голову пока не приходило, да и Кирилл вновь стал навязчиво искать со мной встреч сразу после того, как я покинула его на той турбазе, причем вместе с Марой, которой сразу рассказала про обман с билетами. Его попытки вновь поговорить о нас, вернее о том, что мы друг к другу чувствуем и что должны чувствовать, сводили меня с ума. Я все так же сталась избегать с ним встреч, даже думать себе о нем запрещала. Заезженная пластинка, но что поделать. Надеюсь, рано или поздно он смириться, что у меня другой и все это наконец-то закончится.
Мы почти добрались до нужной улицы, когда к нам подошли двое парней и вежливо попросили закурить. Федор полез в карман за спичками.
Один из ребят ловко вытащил из рукава шприц и спешно воткнул его Феде в плечо. Почти сразу мой широкоплечий друг грузно рухнул на землю, а я издала короткий громкий крик, оборвавшийся на середине. Второй нападавший зажал мне рот ладонью и, во избежание ударов кулачками, заломил назад левую руку, заставив наклониться вперед от боли.
Я была напугана как никогда раньше. Моя беспокойство возросло, когда взгляд скользнул по неподвижной фигуре Феди, лежащей у ног. Казалось, он даже не дышал.
-- Не шуми, -- приказали мне тихо. – Мы ничего тебе не сделаем. Кое-кто всего лишь хочет с тобой поговорить.
С сердца словно камень упал. Черт! Я должна была догадаться сразу. Кроме как Кириллу, это никому не было нужно. Ублюдок! За то, что он сделал, -- мне все еще хотелось верить, что Федя жив, -- он сильно поплатится. Стало быть, все же решил похитить меня во второй раз. Ладно, раз он готов поговорить на чистоту – поговорим.
Поняв, что происходит, я перестала упираться. Кивнула головой, давая знать, что услышала и готова подчиниться. Рот тут же освободили. Я повернулась в сторону друга, беспокоясь за его состояние. Нападавшие будто поняли, о чем я думаю и тут же пояснили:
-- С ним тоже все в порядке. Очнется через тридцать минут и даже ничего не вспомнит.
Это немного успокоило меня, хотя до конца этим бандитам я и не верила. И потом, если ему ввели, то же, что и мне в день похищения, тридцатью минутами он вряд ли отделается.
-- Ну и где он? – я постаралась сделать свой тон как можно более жестким и холодным. От них исходила опасность, но демонстрировать свой страх я не собиралась.
Оба парня при более детальном рассмотрении показались мне немного странными. Тот что вырубил Федора имел вытянутое лицо, маленький нос и очень-очень темные глаза. Они-то как раз и пугали своей глубиной и почти полным отсутствием цвета. Другой был брюнетом со светлыми голубыми глазами, внешне вполне приятный и даже симпатичный. Но его глаза так же имели какой-то нездоровый прищур – как у лисицы, что задумала обмануть колобка.
Упомянутый не замедлил появиться. Как оказалось, все это время Кир был рядом – стоял в тени большого тополя, за порослью давно не стриженных кустарников. Я нахмурилась.
-- Мне казалось, что мы с тобой уже все давно выяснили.
-- Поставить перед фактом – это так у тебя называется, -- парировал Кир.
Уверенным шагом он подошел ко мне, взял за запястье и как я не пыталась упираться, потянул за собой.
-- Пойдем. Пройдемся…
-- А если я не хочу…, -- я продолжала упорствовать, упираясь ногами в землю как можно сильнее.
Он еще интенсивнее сжал мое запястье и притянув к себе, взял под руку.
-- Твои манеры меня пугают, -- честно призналась я, чувствуя легкий страх и растерянность.
-- Знаю. Но у меня нет другого выхода. Ты снова сделала все, чтобы мы не могли встретиться в нормальной обстановке.
Я резко одернула его назад и остановилась. С ним я никуда не пойду. Я не стану отдаляться от дома и подвергать себя еще большей опасности. Если понадобится – закричу.
-- Хочешь что-то сказать – говори. У меня нет желания куда-либо с тобой идти, -- заявила я твердо. – Совместная прогулка, последнее, о чем я мечтала.
Его дружки уже успели оттащить тело Федора в сторону и усадили под дерево, чтобы создавалось впечатление, что парень так и уснул. Как на зло, кроме нас на улице никого больше не было – я не могла ни закричать, ни попросить о помощи. Дурацкие заборы! Никто ничего не увидит, даже если под его окнами произойдет убийство.
-- Хорошо, -- не очень уверенно согласился Кир. И удерживать больше не стал.
Я сразу сложила руки на груди и вопросительно на него уставилась. Хочет вести себя бесцеремонно – пусть так. Я тоже забуду о правилах приличия. Не позволю ему заставлять себя нервничать.
-- Ну…, мне долго еще ждать? Мог бы хоть речь подготовить, прежде чем устраивать этот цирк, -- подколола его, видя, что он не спешит объясниться.
-- Я мог бы начать с того, что люблю тебя, но ты и так это хорошо знаешь. – Заговорил он тихим, слегка напряженным голосом. – Поэтому я просто спрошу. Почему ты так упорно отказываешься признавать, что тебя влечет ко мне так же сильно, как меня влечет к тебе? – он сверлил меня глазами. – Не нужно снова лгать, Эва. Это чувство… Я все вижу в твоих глазах. Слышу в твоем дыхании и сердцебиении. И от того обман твой мне еще более непонятен.
-- Обман? – я наигранно приподняла одну бровь. – Обман – это то, с чего началось наше знакомство. Это все твои небылицы о себе и о нас. Это твои способы заманить меня на турбазу.
-- Я тебя не понимаю.
-- Ну конечно. И опять обман… -- я ненадолго замолчала. -- А быть рядом с человеком, который живет только обманом, я не хочу и не буду.
-- Эва, ты ошибаешься. Я всегда говорил тебе только правду.
-- Всегда? -- Я усмехнулась. – Очень, например, похожа на правду история о том, как ты переплыл реку в самом широком месте и взобрался на отвесную скалу, уже много лет называемую среди альпинистов «непокоренной», нашел там мои бусы и тем же путем вернулся обратно. Я уже не говорю о том, что ты прекрасно знал, что они именно мои. Может быть стоило созвать зрителей и показать свой талант всем – стал бы героем. Ну так что, устроим шоу?
В моей груди все бушевало. Мне казалось, что раздражение достигло своего наивысшего пика. Он врал. Все еще. Снова. Опять. Пытается убедить меня, что такой правильный и милый. Только не выйдет. Я все о нем знаю. А я еще даже не назвала главного, о чем он врал и умалчивал с первой нашей встречи. О чем тоже солгал, когда я спросила. Только я не слепая – я своими глазами видела, как змеи по молчаливому приказу расползаются от него в стороны и как он мило беседует с одной из них, думая, что я не вижу.
Я готова была открыла рот и выложить ему всю правду, но тут он сам заговорил.
-- Признаю -- ты права, -- Кир опустил взгляд вниз. – Но меня можно понять. Я лишь хотел произвести впечатление на девушку, которая мне понравилась, вот и приврал немного. Разве это так уж плохо и непростительно?
-- Ну тогда может расскажешь правду сейчас.
Кир несколько секунд помедлил:
-- Я выловил бусы из реки. Наверное, они слетели с тебя, когда ты купалась. Я лишь нашел их и принес тебе.
-- Они не могли слететь с меня, потому что, когда я купалась -- их на мне не было, -- произнесла я совершенно спокойно. – Я оставила их в лесу. В пяти метрах от края той скалы. И это означает, что я снова слышу ложь. И мне это надоело. Ты хотел правду – ты ее получил. И не беспокой меня снова, если кроме лжи тебе больше нечего сказать.
Выпалив эти слова, я внутренне вся сжалась, понимая, что сама провоцирую его во всем признаться. И если он это сделает, у меня не остается причин отталкивать его и дальше, врать, что мне неприятен лживый человек рядом. Но он молчал, и я видела, что пока не был готов к правде. Облегченно вздохнув, я уверенным шагом направилась в сторону своего дома, а Кир остался стоять на месте, обреченно глядя мне в спину.
Сердце бешено колотилось. Я не была уверенна, что больше он не станет искать со мной встреч, но точно знала, что на новую ложь ему потребуется какое-то время. Пару дней можно ничего не опасаться… И, о боже! Как же я ошибалась!
Кир явился ко мне домой тем же вечером. Мой отец не знал его в лицо, а потому поверил парню, заявившему, что он курьер, который доставил цветы. Передать их отцу он отказался, сказав, что ему нужна подпись той, кому цветы адресованы. Мне пришлось выйти за ворота.
-- Опять ты? – Я была более чем удивлена.
Кир держал в руках огромный букет белых тюльпанов и не отрываясь смотрел прямо в глаза. Я попыталась уйти и захлопнуть ворота на засов, но он опередил меня, придавив дверь своим телом, так что у меня не осталось никаких шансов спрятаться.
-- Зачем ты пришел? Придумал новую ложь и не смог дождаться утра, чтобы ею поделиться?
-- Зачем ты так со мной? -- в глазах читалась боль. -- Да, пусть я обманул тебя, но разве это повод чтобы отвергать меня и отказываться от своих чувств? Я люблю тебя. И в этом я всегда был честен с тобой.
-- Любовь, это когда человек готов пожертвовать своими чувствами ради того, чтобы его любимый был счастлив. А ты можешь это сделать? ... Не думаю, -- через паузу сама ответила за него я. – Потому что тобой движет не только любовь. Ты преследуешь и другие цели. Так ведь?
-- Эвелин, я не понимаю к чему ты клонишь, -- полным смятения голосом произнес Кир. – Разве можно быть счастливым вдали от того, кого любишь? Сердце нельзя обмануть. Нам суждено быть вместе.
Снова эта старая песня о судьбе и о том, что мы должны быть вместе. Кто так решил? Уж точно не я. Его товарищи в змеиной шкуре? Их мнение меня мало волнует.
-- Только не с тобой. -- объявила я. И тут же сообщила неожиданную даже для себя самой новость: -- Тем более, что я выхожу замуж.
-- Выходишь? – он едва не выронил цветы.
– Да, выхожу, – не отворачиваясь, чтобы он не воспринял эти слова как шутку, подтвердила сухо.
– Объясни мне… зачем? – Рука с цветами безвольно повисла вдоль тела. – В сказки про любовь к другому я не поверю, можешь не стараться. Ты любишь меня так же, как и я тебя.
– Ты себе это придумал.
– Прекрати, – он швырнул цветы в сторону и резко встряхнул меня за плечи. – Что ты скрываешь от меня? Что мешает нам быть вместе? Я вижу, что-то тебя пугает, и я хочу знать, что.
– Я скрываю? – мне было так трудно возвращаться вновь к одному и тому же. Словно мы застряли на месте и никак не можем преодолеть один единственный шаг. Он лгал и продолжал это делать снова и снова. Лгал и увиливал, прикрываясь чувствами, которых могло и не быть. Их и не было.
На глаза стали наворачиваться слезы. Я едва держалась, чтобы не зарыдать, но одна слезинка все же улизнула и торопливо покатилась по щеке. Он увидел ее и оторопел. На его лице отразилась такая боль, будто он чувствовал свою вину и от того страдал не меньше моего. Он попытался меня утешить, осторожно коснувшись рукой лица. Я не позволила.
– Это ты ни разу не сказал правду, -- ледяным и острым, как бритва, тоном, отрезала я. Мне было больно от того, что и я вынуждена ему врать, искать способ оттолкнуть. -- Ни про утес, ни про свое отношение со змеями. Ты…, -- я сделала паузу, наполняя легкие воздухом. А может хватит уже тайн? Вдруг правда сделает все проще и понятнее. -- Ты совсем не тот, кем пытаешься казаться в моих глазах.
-- О чем ты? – растерянно выдавил он сквозь зубы, но мне показалось, что лицо его на секунду побелело.
Огонь во мне разгорался все сильнее. В душе бушевала злость, раздражение, тревога. Я была напряжена словно гитарная струна. Мне надоело держать все в себе.
