У одного уличного торговца Матвей таки взял товар. Купил ожерелье в национальном стиле – ободок, в котором чередовались серебристые и чёрные бусины, с тройной подвеской в виде переплетений маленьких листьев. Подарил Лере. Жалко, что они, скорее всего, больше не увидятся, и обидно, что он впустую ухлопал сегодняшнюю ночь – надо было хоть предложить Электровенику прогуляться по отельному саду, а уж дальше бы как пошло. Теперь ничего не поделаешь, но пусть останется что-нибудь хорошее, что будет ей иногда о нём напоминать.
- Симпатичная мелочь на память, - прокомментировал Матвей, надев ей на шею ожерелье.
- Спасибо. – Отнекиваться Лера не стала, это же не бриллиантовое колье, оплаченное проданной почкой. Матвей сделал красивый жест по необременительной цене, и ему будет гораздо приятнее, если она примет подарок, а не начнёт жеманиться в фальшивых попытках отказаться. – Оно действительно красивое, мне очень нравится. Погоди. – Она достала из своей сумки розу пустыни размером почти с кулак и вложила в ладонь Матвея. – Тоже на память. Хрень, конечно, но можешь кому-нибудь передарить, я не обижусь. Хрень, которую можно передарить, это уже полезная хрень.
- Тебе же самой она нужна, раз ты её купила.
- Я в любое время куплю другую, а когда ты снова приедешь в эти края и приедешь ли вообще – большой вопрос. Так что держи.
- Спасибо.
Перед прощанием с группой Лера каждому, кто накануне купил туристическую карту, фломастером обозначила проделанный путь. В том числе и Матвею. После чего села в другой автобус и уехала.
4
Обидно было бы приехать в страну и не увидеть её столицу, так что вскоре Матвей отправился на экскурсию в Тунис, опять групповую.
Поездили по городу, походили по музеям. В музее Бардо гостям рассказывали об античных временах. Гид с пугающим воодушевлением описывала древнеримские казни, растолковывала, как несчастных распинали для сравнительно быстрой и легкой смерти, а как – для долгой и кошмарно мучителей. Несколько женщин отошли в сторонку, чтоб не слышать. Матвей остался на месте, но удовольствия не испытывал. Всё-таки сволочи были эти древние римляне, по крайней мере, их руководство. Матвей в школе не понимал: чего они так привязались к Карфагену, чего он им покоя не давал? «Карфаген должен быть разрушен! Карфаген должен быть разрушен!» - твердили они с маниакальным упорством, не подкреплённым мало-мальски вразумительной логикой. Официально. Неофициально вразумительная логика была – экономическая, недоступная взгляду и осмыслению обывателей. Это Матвей смекнул уже в институте, когда на занятиях тему раскрывали глубже.
Как историка и археолога его порадовала поездка в археологический парк, к римским термам – баням Антония Пия, сохранившимся на территории бывшего Карфагена с античной поры. Сохранились они в виде руин, но былые очертания хорошо угадывались; с поправкой на возраст и прочие факторы выглядели термы неплохо.
- Помните, что находитесь на другом континенте. Вы в Африке, здесь есть опасные растения. Так что не лезьте, не рвите, вообще не трогайте ничего и уж тем более не тяните в рот, - напутствовала гид перед тем, как дать подопечным свободное время для прогулок. И первая исчезла из виду.
Матвей тоже стремительно зашагал куда подальше, чтобы оторваться от потенциальных компаньонов, не то привяжутся, вручат свой смартфон и начнут просить сфотографировать их, на каждом шагу, под каждым кустом. Матвей этого терпеть не мог.
Климат в Тунисе не влажный, буйства зелени не наблюдалось, зато было буйство других ярких красок – синей (море и небо), золотистой (песок), ослепительно-белой (облака). Да и деревьев в парке хватало, так что здесь зелень всё-таки пестрела, в разумных пределах. Сияло солнце, дул ласковый ветерок и где-то даже пели птички. Матвей шёл, оглядывался по сторонам, улыбался.
Прямо навстречу ему из паркового закоулка вынырнула Лера. Она ступила на основную дорожку, отряхивая свободный подол длинного платья цвета слоновой кости. Приведя одежду в порядок, заметила Матвея, тоже улыбнулась.
- Привет, - и сделала вежливо-умеренный шаг навстречу.
- Привет, - Матвей подошёл к ней. Он не удивился. Лера же говорила, что в её жизни полно совпадений; вот одно из них.
- Ты здесь на экскурсии?
- Да. Свободное время.
- Уже ходил к развалинам?
- Пока нет. Кажется, туда ломанулись почти все остальные, я решил подождать.
- Дочь, куда тебя занесло? – Из-за поворота показалась женщина с короткими светлыми волосами. Она замерла, увидев, что Лера не одна.
- Мать, занесло тебя – в Тунис, - бойко отозвалась Лера, - а я так, скромно болтаюсь по твоим следам. Матвей, это моя мама, Лидия Васильевна. Мама, это Матвей Данилов, мой бывший студент.
Он приветственно кивнул.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, Матвей Данилов, - чуть заторможенно ответила Лидия Васильевна, пристально вглядываясь в него.
Глаза у неё были поразительно голубые, а цвет волос, похоже, если не собственный, то близкий к природному. Надо же, мать – голубоглазая блондинка, а дочь – черноглазая брюнетка. Но они похожи, не только чертами лица, но и мимикой.
Дальше беседа не продвинулась, ибо нагрянуло очередное пополнение – подбежали двое мальчишек. Такие же светловолосые, как Лидия Васильевна, ростом ей по плечо, и, если не считать одежды, совершенно одинаковые внешне. Увидев Матвея, мальчишки синхронно выдали:
- Здравствуйте!
- Ну, здравствуйте, - добродушно сказал Матвей.
- Когда пойдём купаться? – спросил у Лидии Васильевны тот, что в синей футболке и шортах.
- Сначала на аттракционы, - заявил тот, что в белой майке и штанах.
- Кому нужны твои аттракционы? – фыркнул первый.
- Мне нужны.
- А остальным не нужны.
- А ты за всех не говори!
- Максим, Володя, угомонитесь, - велела Лидия Васильевна. – Пойдёмте, купим мороженого. – Взяв под руки так и не переставших препираться близнецов, она увела их вперёд.
Лера и Матвей пошли следом, на расстоянии, нагонять не спешили.
- Кто из них Максим, а кто Володя?
- Максим в футболке, Володя в майке.
- Твои братья?
- Нет, но маме я этот вопрос передам. Она порадуется, что настолько молодо выглядит, что ты принял её внуков за её детей.
- Значит, твои сыновья?
- Да.
В общем-то, Матвей так и подумал изначально.
Мальчишки были похожи и на бабушку, и на мать. Но при этом подозрительно курносые и зеленоглазые.
- Сколько им?
- В феврале исполнилось одиннадцать.
- Семимесячными родились?
- Да.
- От меня?
- Ага.
1
Тогда, в их последнюю университетскую встречу, Матвей из аудитории всё-таки не ушёл. То есть ушёл, но позже. Они с Лерой ещё поболтали, горьковато посмеялись над собой. Лера пересела с подоконника на колени к Матвею, дальше – дело техники. Не то чтоб им этого сильно хотелось, тут скорее вопрос принципа, мести и вредности. Они бы, пожалуй, и не стали заморачиваться, будь на Лере не юбка, а брюки (особенно если с колготками). Но Лера в тот день надела юбку и не надела колготки. Предохраняться было нечем, пробежка до аптеки вроде не имела смысла из-за Лериного диагноза и из-за того, что они оба на всякий случай проверились по всем венерическим статьям. И вот итог.
Два итога, которые сейчас играли в футбол с другими ребятами во дворе. Матвей и Лера смотрели на них с балкона. Квартира находилась на третьем этаже, так что видно было хорошо.
- Зачем ты развела секретность?! – не первый раз спрашивал Матвей, у него в голове категорически не укладывалась новость о собственном отцовстве. – Можно же было позвонить. По Интернету написать. СМС-ку скинуть, открытку отправить… Голубя почтового послать!
- Куда бы я его посылала? Из Вологды ты уехал, из соцсетей удалился, номер телефона сменил, электронную почту, судя по всему, тоже завёл новую.
- Если бы хотела, нашла бы.
Впрямь. Друзья и родные Матвея оставались в Вологде, Лера могла попросить его контакты у кого-нибудь из них под благовидным предлогом.
- Твоя правда. Я не знала, как ты отреагируешь, и не стала рисковать. Сначала я и не была уверена, что беременна от тебя, по теории вероятности шансов больше у Юры. Пришлось отложить переезд. Брать амниотическую жидкость на анализ я не разрешила, это рискованно, ДНК-тест мы сделали только после рождения мальчишек. Юра, кстати, меня из роддома встретил, домой отвёз, хотя мы уже развелись и жили порознь.
- Молодец Юра, - бесцветно похвалил Матвей. Всякие Юры его интересовали в последнюю очередь. Хотя… - Ты после развода оставила его фамилию?
- Да.
- И у мальчиков она же?
- Естественно. Собрался качать права?
Он лишь несколько часов назад узнал, что у него есть дети, и на фоне такого открытия вопрос с фамилией блек.
- Ещё не решил. – Сначала надо решить другое – собирается ли он быть в жизни Максима и Володи. Его никто не держит, он может уехать и продолжать жить по-прежнему, будто ничего не случилось. От любых детей полно хлопот и нервов, а тут вдобавок придётся выстраивать отношения с нуля. Оно ему вообще надо? – Всё-таки тебе нужно было меня найти, когда поняла, что они мои. Я бы не отмахнулся.
- Знаю. Но сильно сомневаюсь, что ты тогда прямо мечтал стать папой. – «И сомневаюсь, что ты мечтаешь теперь». – Вернулся бы ты, пришёл ко мне из чувства долга, что дальше?
- Как «что»? Помогал бы.
- И ненавидел.
- Не ненавидел.
- Ну, не ненавидел – злился. Постоянно думал: «Я на такое не подписывался! Какого хрена она врала, что не может иметь детей? Наверное, всё подстроила!» Ладно я - я правда, получается, тебя невольно обманула; но мальчикам тоже перепало бы. Не говорю, что ты срывался бы на них специально, но ты бы на них злился, сознательно или подсознательно. Зато теперь у тебя наготове два сына, которые давно выросли из пелёнок и подгузников, переросли ранние детские болячки; очень самостоятельные для своего возраста и воспитанные. Нет, их, конечно, ещё воспитывать и воспитывать, но фундамент давно заложен.
- И я в закладке не участвовал. – Обижаться за это или благодарить?
- И у колыбели не дежурил, от недосыпа не дурел, по врачам не таскался, проблемы в детском саду и школе не разруливал.
Она совершенно не пыталась его упрекнуть, он понимал. Но почувствовал себя виноватым, только не напрямую. Сначала ощутил благодарность за то, что его избавили от перечисленных и многих других трудностей, и лишь из-за этого появилось чувство вины. С другой стороны: Лера решила за них обоих, не дав ему возможности на что-то повлиять, какой смысл терзаться?
- Не терзайся, - похлопав Матвея по плечу, Лера подумала, что он вздрогнул от неожиданного прикосновения. Не подозревала, насколько точно попала в поток его мыслей. – Это для меня Володя и Максим - чудо, а ты считать их чудом абсолютно не обязан. Ты сам был ещё… ну, не совсем уж мальчиком, но очень молодым. И зачем мне было перечёркивать эту молодость, навязывая нежеланных детей?
Приличия требовали от Матвея возразить, но совесть велела не лицемерить: «Не ври ни себе, ни ей».
Максим забил гол. Половина играющих возликовала, другая половина с достоинством выдержала удар судьбы. Всё это было так обычно, так знакомо, что Матвею на миг показалось, будто он в одном из типичных многоквартирных домов Вологды и смотрит на обычный российский двор.
- Ты рассказывала им что-нибудь обо мне? – Не могли же дети совсем ничего не спрашивать про папу.
Лера кивнула.
- Правду, в упрошённом варианте. Что ты учился в том же университете-институте, где я работала, а потом уехал и даже не знал, что они появились в проекте, я сама тогда не знала. Претензий к тебе у них быть не должно. Года три назад они попытались найти тебя в соцсетях, но, видимо, если ты там и есть, то под псевдонимом.
- Они знают моё имя?
- И фамилию. Я эту информацию не засекречивала.
- Я же им говорил, как меня зовут. А имя у меня не очень распространённое. И у них ничего в голове не щёлкнуло?
- Щёлкнуло. Если на то пошло, я им и фото твои показывала – разные общие снимки, на которых ты есть. По фотографии не всегда легко узнать того, с кем лично не знаком, но, думаю, Володя и Максим, ещё не услышав твоё имя, что-то заподозрили.
- И промолчали?! – Господи, ну и семейка!
- Когда ты отходил, они у меня спросили, ты это или не ты. Ну, ты их папа или левый тёзка. Я ответила, что не тёзка и не левый.
- Почему они ничего мне не сказали? – Такого поведения и от взрослых-то трудно ожидать, а здесь два одиннадцатилетних ребёнка. Может, все эти одиннадцать лет они и не мечтали узреть папеньку, но элементарное любопытство и нормальное детское нетерпение у них быть должно!
- Вряд ли они сами знают, что надо говорить. Ждут, когда ты заговоришь об этом первым.
Матвей должен был разозлиться, но ему стало легче. Теперь не надо метаться и бояться сделать неправильный выбор – рассказывать или не рассказывать мальчишкам, что он их отец. Они и так в курсе. М-да. Ребята, похоже, унаследовали чудинку матери. Это если выразиться интеллигентно. А если не очень интеллигентно, то, кажется, сыновья у него такие же пристукнутые пофигисты, как Лерка.
2
От возвращения на экскурсионном автобусе в Хаммамет Матвей отказался, он ещё в парке дал гиду расписку - брал всю ответственность на себя. Предстояло не то искать хостел или отель, не то напрашиваться на ночлег к Лере и мальчикам. Этот вопрос Матвея пока не волновал, гораздо больше переживаний вызывал предстоящий разговор с – до сих пор даже мысленно звучит дико – сыновьями.
Лера загнала их домой на ужин, дождалась, пока они поедят, и лишь после прострочила:
- Значит так, мальчики, я ко всем троим обращаюсь. Все всё знают. Матвей, они знают, что ты их отец, - она хотела добавить: «биологический», но решила не перегружать монолог терминами. – Володя, Максим, он знает, что вы его дети, и знает, что вы это знаете. Ясность внесена, теперь можно приступать к дебатам. – К концу своей мини-речи Лера успела составить в раковину всю грязную посуду, а в холодильник – посуду с оставшейся общей едой. – По-моему, вам это лучше сделать без меня, я пойду пылесосить. А вы пока можете помыть посуду. – Последнее слово донеслось через захлопнувшуюся кухонную дверь, за которой Лера скрылась.
Десять секунд спустя загудел пылесос – достаточно громко, чтобы Лера не могла слышать Матвея, Максим и Володю, и достаточно тихо, чтобы сами они друг друга слышали нормально. Идеальные условия для разговора. Сообразить бы ещё, что говорить.
- И чего теперь делать? – спросил Максим, глядя на Матвея в полной уверенности, что уж у взрослого-то точно есть ответ.
- Я не знаю, - признался Матвей, почесав затылок.
Володя подошёл к раковине, взял губку, включил воду. Матвей уже успел подметить: Максим говорит, думает и делает практически одновременно, а Володя сначала думает, потом делает и только потом говорит. Всё-таки разные они, хотя внешне и не различишь. В одинаковой одежде Матвей, наверное, их не распознает, по крайней мере, сразу и, по крайней мере, пока.
- Ты правда о нас не знал? – Максим смотрел на внезапно обретённого папашу в упор, внимательно-внимательно.
- Симпатичная мелочь на память, - прокомментировал Матвей, надев ей на шею ожерелье.
- Спасибо. – Отнекиваться Лера не стала, это же не бриллиантовое колье, оплаченное проданной почкой. Матвей сделал красивый жест по необременительной цене, и ему будет гораздо приятнее, если она примет подарок, а не начнёт жеманиться в фальшивых попытках отказаться. – Оно действительно красивое, мне очень нравится. Погоди. – Она достала из своей сумки розу пустыни размером почти с кулак и вложила в ладонь Матвея. – Тоже на память. Хрень, конечно, но можешь кому-нибудь передарить, я не обижусь. Хрень, которую можно передарить, это уже полезная хрень.
- Тебе же самой она нужна, раз ты её купила.
- Я в любое время куплю другую, а когда ты снова приедешь в эти края и приедешь ли вообще – большой вопрос. Так что держи.
- Спасибо.
Перед прощанием с группой Лера каждому, кто накануне купил туристическую карту, фломастером обозначила проделанный путь. В том числе и Матвею. После чего села в другой автобус и уехала.
4
Обидно было бы приехать в страну и не увидеть её столицу, так что вскоре Матвей отправился на экскурсию в Тунис, опять групповую.
Поездили по городу, походили по музеям. В музее Бардо гостям рассказывали об античных временах. Гид с пугающим воодушевлением описывала древнеримские казни, растолковывала, как несчастных распинали для сравнительно быстрой и легкой смерти, а как – для долгой и кошмарно мучителей. Несколько женщин отошли в сторонку, чтоб не слышать. Матвей остался на месте, но удовольствия не испытывал. Всё-таки сволочи были эти древние римляне, по крайней мере, их руководство. Матвей в школе не понимал: чего они так привязались к Карфагену, чего он им покоя не давал? «Карфаген должен быть разрушен! Карфаген должен быть разрушен!» - твердили они с маниакальным упорством, не подкреплённым мало-мальски вразумительной логикой. Официально. Неофициально вразумительная логика была – экономическая, недоступная взгляду и осмыслению обывателей. Это Матвей смекнул уже в институте, когда на занятиях тему раскрывали глубже.
Как историка и археолога его порадовала поездка в археологический парк, к римским термам – баням Антония Пия, сохранившимся на территории бывшего Карфагена с античной поры. Сохранились они в виде руин, но былые очертания хорошо угадывались; с поправкой на возраст и прочие факторы выглядели термы неплохо.
- Помните, что находитесь на другом континенте. Вы в Африке, здесь есть опасные растения. Так что не лезьте, не рвите, вообще не трогайте ничего и уж тем более не тяните в рот, - напутствовала гид перед тем, как дать подопечным свободное время для прогулок. И первая исчезла из виду.
Матвей тоже стремительно зашагал куда подальше, чтобы оторваться от потенциальных компаньонов, не то привяжутся, вручат свой смартфон и начнут просить сфотографировать их, на каждом шагу, под каждым кустом. Матвей этого терпеть не мог.
Климат в Тунисе не влажный, буйства зелени не наблюдалось, зато было буйство других ярких красок – синей (море и небо), золотистой (песок), ослепительно-белой (облака). Да и деревьев в парке хватало, так что здесь зелень всё-таки пестрела, в разумных пределах. Сияло солнце, дул ласковый ветерок и где-то даже пели птички. Матвей шёл, оглядывался по сторонам, улыбался.
Прямо навстречу ему из паркового закоулка вынырнула Лера. Она ступила на основную дорожку, отряхивая свободный подол длинного платья цвета слоновой кости. Приведя одежду в порядок, заметила Матвея, тоже улыбнулась.
- Привет, - и сделала вежливо-умеренный шаг навстречу.
- Привет, - Матвей подошёл к ней. Он не удивился. Лера же говорила, что в её жизни полно совпадений; вот одно из них.
- Ты здесь на экскурсии?
- Да. Свободное время.
- Уже ходил к развалинам?
- Пока нет. Кажется, туда ломанулись почти все остальные, я решил подождать.
- Дочь, куда тебя занесло? – Из-за поворота показалась женщина с короткими светлыми волосами. Она замерла, увидев, что Лера не одна.
- Мать, занесло тебя – в Тунис, - бойко отозвалась Лера, - а я так, скромно болтаюсь по твоим следам. Матвей, это моя мама, Лидия Васильевна. Мама, это Матвей Данилов, мой бывший студент.
Он приветственно кивнул.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, Матвей Данилов, - чуть заторможенно ответила Лидия Васильевна, пристально вглядываясь в него.
Глаза у неё были поразительно голубые, а цвет волос, похоже, если не собственный, то близкий к природному. Надо же, мать – голубоглазая блондинка, а дочь – черноглазая брюнетка. Но они похожи, не только чертами лица, но и мимикой.
Дальше беседа не продвинулась, ибо нагрянуло очередное пополнение – подбежали двое мальчишек. Такие же светловолосые, как Лидия Васильевна, ростом ей по плечо, и, если не считать одежды, совершенно одинаковые внешне. Увидев Матвея, мальчишки синхронно выдали:
- Здравствуйте!
- Ну, здравствуйте, - добродушно сказал Матвей.
- Когда пойдём купаться? – спросил у Лидии Васильевны тот, что в синей футболке и шортах.
- Сначала на аттракционы, - заявил тот, что в белой майке и штанах.
- Кому нужны твои аттракционы? – фыркнул первый.
- Мне нужны.
- А остальным не нужны.
- А ты за всех не говори!
- Максим, Володя, угомонитесь, - велела Лидия Васильевна. – Пойдёмте, купим мороженого. – Взяв под руки так и не переставших препираться близнецов, она увела их вперёд.
Лера и Матвей пошли следом, на расстоянии, нагонять не спешили.
- Кто из них Максим, а кто Володя?
- Максим в футболке, Володя в майке.
- Твои братья?
- Нет, но маме я этот вопрос передам. Она порадуется, что настолько молодо выглядит, что ты принял её внуков за её детей.
- Значит, твои сыновья?
- Да.
В общем-то, Матвей так и подумал изначально.
Мальчишки были похожи и на бабушку, и на мать. Но при этом подозрительно курносые и зеленоглазые.
- Сколько им?
- В феврале исполнилось одиннадцать.
- Семимесячными родились?
- Да.
- От меня?
- Ага.
Прода от 29.02.2024, 20:11
Глава 4
1
Тогда, в их последнюю университетскую встречу, Матвей из аудитории всё-таки не ушёл. То есть ушёл, но позже. Они с Лерой ещё поболтали, горьковато посмеялись над собой. Лера пересела с подоконника на колени к Матвею, дальше – дело техники. Не то чтоб им этого сильно хотелось, тут скорее вопрос принципа, мести и вредности. Они бы, пожалуй, и не стали заморачиваться, будь на Лере не юбка, а брюки (особенно если с колготками). Но Лера в тот день надела юбку и не надела колготки. Предохраняться было нечем, пробежка до аптеки вроде не имела смысла из-за Лериного диагноза и из-за того, что они оба на всякий случай проверились по всем венерическим статьям. И вот итог.
Два итога, которые сейчас играли в футбол с другими ребятами во дворе. Матвей и Лера смотрели на них с балкона. Квартира находилась на третьем этаже, так что видно было хорошо.
- Зачем ты развела секретность?! – не первый раз спрашивал Матвей, у него в голове категорически не укладывалась новость о собственном отцовстве. – Можно же было позвонить. По Интернету написать. СМС-ку скинуть, открытку отправить… Голубя почтового послать!
- Куда бы я его посылала? Из Вологды ты уехал, из соцсетей удалился, номер телефона сменил, электронную почту, судя по всему, тоже завёл новую.
- Если бы хотела, нашла бы.
Впрямь. Друзья и родные Матвея оставались в Вологде, Лера могла попросить его контакты у кого-нибудь из них под благовидным предлогом.
- Твоя правда. Я не знала, как ты отреагируешь, и не стала рисковать. Сначала я и не была уверена, что беременна от тебя, по теории вероятности шансов больше у Юры. Пришлось отложить переезд. Брать амниотическую жидкость на анализ я не разрешила, это рискованно, ДНК-тест мы сделали только после рождения мальчишек. Юра, кстати, меня из роддома встретил, домой отвёз, хотя мы уже развелись и жили порознь.
- Молодец Юра, - бесцветно похвалил Матвей. Всякие Юры его интересовали в последнюю очередь. Хотя… - Ты после развода оставила его фамилию?
- Да.
- И у мальчиков она же?
- Естественно. Собрался качать права?
Он лишь несколько часов назад узнал, что у него есть дети, и на фоне такого открытия вопрос с фамилией блек.
- Ещё не решил. – Сначала надо решить другое – собирается ли он быть в жизни Максима и Володи. Его никто не держит, он может уехать и продолжать жить по-прежнему, будто ничего не случилось. От любых детей полно хлопот и нервов, а тут вдобавок придётся выстраивать отношения с нуля. Оно ему вообще надо? – Всё-таки тебе нужно было меня найти, когда поняла, что они мои. Я бы не отмахнулся.
- Знаю. Но сильно сомневаюсь, что ты тогда прямо мечтал стать папой. – «И сомневаюсь, что ты мечтаешь теперь». – Вернулся бы ты, пришёл ко мне из чувства долга, что дальше?
- Как «что»? Помогал бы.
- И ненавидел.
- Не ненавидел.
- Ну, не ненавидел – злился. Постоянно думал: «Я на такое не подписывался! Какого хрена она врала, что не может иметь детей? Наверное, всё подстроила!» Ладно я - я правда, получается, тебя невольно обманула; но мальчикам тоже перепало бы. Не говорю, что ты срывался бы на них специально, но ты бы на них злился, сознательно или подсознательно. Зато теперь у тебя наготове два сына, которые давно выросли из пелёнок и подгузников, переросли ранние детские болячки; очень самостоятельные для своего возраста и воспитанные. Нет, их, конечно, ещё воспитывать и воспитывать, но фундамент давно заложен.
- И я в закладке не участвовал. – Обижаться за это или благодарить?
- И у колыбели не дежурил, от недосыпа не дурел, по врачам не таскался, проблемы в детском саду и школе не разруливал.
Она совершенно не пыталась его упрекнуть, он понимал. Но почувствовал себя виноватым, только не напрямую. Сначала ощутил благодарность за то, что его избавили от перечисленных и многих других трудностей, и лишь из-за этого появилось чувство вины. С другой стороны: Лера решила за них обоих, не дав ему возможности на что-то повлиять, какой смысл терзаться?
- Не терзайся, - похлопав Матвея по плечу, Лера подумала, что он вздрогнул от неожиданного прикосновения. Не подозревала, насколько точно попала в поток его мыслей. – Это для меня Володя и Максим - чудо, а ты считать их чудом абсолютно не обязан. Ты сам был ещё… ну, не совсем уж мальчиком, но очень молодым. И зачем мне было перечёркивать эту молодость, навязывая нежеланных детей?
Приличия требовали от Матвея возразить, но совесть велела не лицемерить: «Не ври ни себе, ни ей».
Максим забил гол. Половина играющих возликовала, другая половина с достоинством выдержала удар судьбы. Всё это было так обычно, так знакомо, что Матвею на миг показалось, будто он в одном из типичных многоквартирных домов Вологды и смотрит на обычный российский двор.
- Ты рассказывала им что-нибудь обо мне? – Не могли же дети совсем ничего не спрашивать про папу.
Лера кивнула.
- Правду, в упрошённом варианте. Что ты учился в том же университете-институте, где я работала, а потом уехал и даже не знал, что они появились в проекте, я сама тогда не знала. Претензий к тебе у них быть не должно. Года три назад они попытались найти тебя в соцсетях, но, видимо, если ты там и есть, то под псевдонимом.
- Они знают моё имя?
- И фамилию. Я эту информацию не засекречивала.
- Я же им говорил, как меня зовут. А имя у меня не очень распространённое. И у них ничего в голове не щёлкнуло?
- Щёлкнуло. Если на то пошло, я им и фото твои показывала – разные общие снимки, на которых ты есть. По фотографии не всегда легко узнать того, с кем лично не знаком, но, думаю, Володя и Максим, ещё не услышав твоё имя, что-то заподозрили.
- И промолчали?! – Господи, ну и семейка!
- Когда ты отходил, они у меня спросили, ты это или не ты. Ну, ты их папа или левый тёзка. Я ответила, что не тёзка и не левый.
- Почему они ничего мне не сказали? – Такого поведения и от взрослых-то трудно ожидать, а здесь два одиннадцатилетних ребёнка. Может, все эти одиннадцать лет они и не мечтали узреть папеньку, но элементарное любопытство и нормальное детское нетерпение у них быть должно!
- Вряд ли они сами знают, что надо говорить. Ждут, когда ты заговоришь об этом первым.
Матвей должен был разозлиться, но ему стало легче. Теперь не надо метаться и бояться сделать неправильный выбор – рассказывать или не рассказывать мальчишкам, что он их отец. Они и так в курсе. М-да. Ребята, похоже, унаследовали чудинку матери. Это если выразиться интеллигентно. А если не очень интеллигентно, то, кажется, сыновья у него такие же пристукнутые пофигисты, как Лерка.
2
От возвращения на экскурсионном автобусе в Хаммамет Матвей отказался, он ещё в парке дал гиду расписку - брал всю ответственность на себя. Предстояло не то искать хостел или отель, не то напрашиваться на ночлег к Лере и мальчикам. Этот вопрос Матвея пока не волновал, гораздо больше переживаний вызывал предстоящий разговор с – до сих пор даже мысленно звучит дико – сыновьями.
Лера загнала их домой на ужин, дождалась, пока они поедят, и лишь после прострочила:
- Значит так, мальчики, я ко всем троим обращаюсь. Все всё знают. Матвей, они знают, что ты их отец, - она хотела добавить: «биологический», но решила не перегружать монолог терминами. – Володя, Максим, он знает, что вы его дети, и знает, что вы это знаете. Ясность внесена, теперь можно приступать к дебатам. – К концу своей мини-речи Лера успела составить в раковину всю грязную посуду, а в холодильник – посуду с оставшейся общей едой. – По-моему, вам это лучше сделать без меня, я пойду пылесосить. А вы пока можете помыть посуду. – Последнее слово донеслось через захлопнувшуюся кухонную дверь, за которой Лера скрылась.
Десять секунд спустя загудел пылесос – достаточно громко, чтобы Лера не могла слышать Матвея, Максим и Володю, и достаточно тихо, чтобы сами они друг друга слышали нормально. Идеальные условия для разговора. Сообразить бы ещё, что говорить.
- И чего теперь делать? – спросил Максим, глядя на Матвея в полной уверенности, что уж у взрослого-то точно есть ответ.
- Я не знаю, - признался Матвей, почесав затылок.
Володя подошёл к раковине, взял губку, включил воду. Матвей уже успел подметить: Максим говорит, думает и делает практически одновременно, а Володя сначала думает, потом делает и только потом говорит. Всё-таки разные они, хотя внешне и не различишь. В одинаковой одежде Матвей, наверное, их не распознает, по крайней мере, сразу и, по крайней мере, пока.
- Ты правда о нас не знал? – Максим смотрел на внезапно обретённого папашу в упор, внимательно-внимательно.
