— Не за что, Дмитрий Васильевич. Проект готов. Распечатать?
— Нет... Не надо, так посмотрю. Вас, наверное, уже муж ждет.
— Ждет, — Татьяна Олеговна улыбается.
— Вот и... вы свободны на сегодня, — бормочу я.
Все-таки мне повезло с командой, думаю я, когда секретарь уходит.
В детской что-то грохочет, слышится вопль кота. Обезумевший Филя выскакивает в коридор. Оказывается, Алька при полном попустительстве няни заказала коту наряд Деда Мороза. До Нового года еще далеко, но у Альки далеко идущие планы.
От колпака и сапожек Филя избавляется сразу, а вот синий тулуп ему не снять.
— Аля! — грозно реву я. — Это плохая идея! Филя не согласится быть Дедом Морозом!
— Но, папочка, — Алька заходит в комнату и делает невинную мордашку. — У него тоже должны быть хорошие воспоминания.
— Вряд ли эти воспоминания станут для него хорошими. Он кот! Коты стрессуют. Я же просил ничего не заказывать без моего одобрения. Немедленно сними с Фили одежду.
— А вот мама мне бы разрешила, — грустно тянет Аля.
— Не думаю, — болезненно хмурюсь. — И ты знаешь, что это – запрещенный прием. Не надо… так… больше.
— Ладно, прости, — соглашается Алиса, подавляя горький вдох и пряча взгляд. Ей самой стыдно, и, может, в этот раз она, наконец, поняла. — Но костюм останется. Филя все равно его порвал. Надену... на куклу надену.
Оба смотрим на Филиппа. Кот уже смирился с нарядом, только ходит странно, подергивая задними лапами.
— Хорошо, — иду на компромисс. — На Новый год наденешь костюм на Филю на пять минут, не больше, только, чтобы фотки сделать.
— Спасибо, папуля! — Алиса виснет у меня шее. — Я знала, что ты согласишься.
— Вот в том-то и дело, — вздыхаю я.
Меня ждет телефон с раскрытым приложением. Кто-то уже понаставил профилю с десяток лайков.
Почему случился этот рассказ Татьяны Олеговны? Может, к тому, что выбирать все-таки нужно не умом?
Я выхожу из приложения, а потом просто его удаляю. Есть клуб быстрых свиданий, начну с него. Восемь минут на каждую встречу, потом отмечаешь в аккаунте понравившихся девушек, и если будут совпадения, тебе высылают оповещение. Удобно же.
Неделя пролетает как один день. Я начинаю день со специальной зарядки на свежем воздухе. Потом чашка чая, овощной салат, фрукты и свежая выпечка.
Лара каждое утро вслух мечтает, как хорошо будет, когда Виктория откроет поблизости пекарню. По мнению Ларисы, ничто не сравнится с булочками от подруги.
Кухня Лары похожа на рубку космического корабля. В дом приходит прислуга, в том числе кухарка. Девушки из клининга моют окна, чистят ковры и натирают красивый деревянный пол.
В обычное время Лара готовит сама, для себя и мужа. Или только для себя, когда Александр в отъезде. Иногда она вообще не готовит – обходится столовой возле ипподрома. А вот уборка целого дома ей не по плечу, и утром приходят клининговые службы.
Присутствие чужих людей тяготит Ларису, я это чувствую. Она хочет закрыть часть виллы и открывать только во время визитов гостей. Слишком много пространства для двоих. Но Саша привык к простору. Удивительно, как уживаются эти такие разные люди.
Со временем я понимаю, что Лариса безоговорочно доверяет мужу. Он часто бывает в поездках, но она никогда не пытается его контролировать. Лара повторяет, что или брак построен на доверии, или это не брак, а пыточная.
Но как можно быть уверенной, что человек не предаст? Я всегда доверяла Марку. И до сих пор верю, что он никогда мне не изменял. Но измена подкралась с другой стороны, откуда я никогда ее не ждала. И как мне теперь научиться снова доверять мужчинам?
Весь день принадлежит мне одной. Я уже не пытаюсь помогать на кухне, мне дали понять, что это чужая территория. Но я только рада: побаливает спина, врач сказала, что это нормально, позвоночник тоже приспосабливается к будущим нагрузкам.
Поэтому я гуляю по саду, читаю и делаю наброски в своем скетчбуке.
Не знаю, на что я рассчитываю. Есть искушение связаться со старыми друзьями и коллегами, прощупать почву, хотя бы немного обозначить планы. Но кто возьмет в проект женщину на третьем месяце беременности?
К тому же я не умею выдавать вдохновение по требованию. Мне нужен какой-то стимул. Кое-что я уже нащупала. Меня вдохновили Виктория и Лариса. Хочу создать коллекцию «Вечных вещей».
Название, конечно, преувеличено, ничто не служит вечно. Но глядя на своих подруг, деловитых и всегда занятых, я прихожу к выводу, что некоторым женщинам за пятьдесят не всегда хочется (и удобно) постоянно крутиться в мире моды: отсле живать тренды, ходить по магазинам... У них много других дел. В их гардеробе не хватает вещей, которые прослужат долго и преданно, не подведут в плане актуальности и удобства.
Эта задача постепенно захватывает весь мой ум. Виктории очень нравится принцип многослойности, Лариса в восторге от универсальных вещей: сарафанов, длинных жакетов, интересных вязаных жилетов-паутинок.
Хочется уйти в работу с головой, но приезд Александра и Патрика немного выбивает меня из колеи.
Вечером я еще помню, что они должны приехать утром, но, проснувшись и спустившись в сад, вижу в нем незнакомого мужчину и вздрагиваю от неожиданности.
Мужчина оборачивается. Это Патрик, я узнаю его по фотографии. В жизни он намного симпатичнее. Лицо у него не эталонно красивое, но приятное, с живое мимикой.
Он здоровается со мной по-русски. Я смущаюсь, не зная, рискнуть ли и заговорить с ним по-французски. Мой французский слабоват. Я давно его не практиковала, поездки в Париж в последнее время были очень редкими, по понятным причинам. Но Патрик улыбается и выдает на чистом русском с небольшим акцентом:
— Вы Вера, гостья Ларисы. Я вас сразу узнал. Лариса много о вас писала. Только хорошее. Она вами восхищается.
— И, наверное, много преувеличивает, — сконфуженно бормочу я.
— Возможно, что-то... Но не вашу красоту.
Смущаюсь еще больше. На мне спортивный костюм и тонкая шапочка. Комплимент кажется слишком примитивным.
Но позже, спустившись к завтраку, я понимаю, что в своем восхищении Патрик вполне искренен. Его приводит в восторг абсолютно все: новая одежда мачехи, новинки в обстановке дома, свежие клумбы осенних цветов в саду.
Александр посмеивается над сыном. Саша такой же, как на фотографиях: немолодой, но подтянутый, спортивный мужчина с элегантной сединой в волосах.
Я понимаю, почему Ларисе так важно было поработать над имиджем. Патрик, возможно, не очень умен, но он воспитан и полон условностей в отношении статуса. А что касается мужа... Бывшая Александра поневоле задает тот уровень, к которому Ларе хочется приблизиться. В любом другом случае я бы порекомендовала забить на бывшую, так сказать, обратиться в сторону здорового пофигизма. Но это явно не тот случай, и я, наоборот, поощряю начинания Лары. Просто мы с ней идем своим путем, а не пытаемся копировать чей-то стиль.
В течение нескольких дней я начинаю ощущать внимание Патрика все сильнее и сильнее. Не могу сказать, что оно мне претит. Патрик очень комфортен в общении, он не перегибает палку, он искренне демонстрирует свой интерес. И мне он тоже интересен, только не как мужчина. Как друг… собеседник… возможно.
Чувствую, что его нужно предупредить. Для него я выгляжу как девушка со статусом «свободна и готова к отношениям». Нужно поговорить, пока парень просто флиртует.
Тем временем, на конезавод привозят жеребенка, и вся наша компания оживляется. Мне не терпится побывать на ипподроме и увидеть приобретение конезавода. Заодно и поговорю с Патриком, подальше от чужих ушей. Потому что Лариса и Тамара, кажется, только поощряют наше сближение.
Патрик за рулем отцовской машины. Он ведет медленно и осторожно. У меня возникает подозрение, что Лариса и Тамара предупредили француза о моем положении.
Но тут же приходит сообщение на телефон:
«Мы сказали Патрику, что тебя укачивает», — пишет Тамара.
— Какая забота, — бормочу я под нос.
Чего вы с Ларисой добиваетесь? Почему я должна была поехать именно с Патриком? Мне неловко.
Патрик как раз общается по телефонной гарнитуре. Немного понимаю, что он говорит. Это радует, но язык нужно подтянуть.
Вино. Виноград. Названия каких-то сортов. Собеседник сообщает Патрику какую-то хорошую новость, и тот искренне радуется.
— Нашли старый винный сорт, удивительно, как сохранился, — говорит он, закончив разговор. — Отец обрадуется.
— Мы едем на ипподром? — спрашиваю я.
Пейзаж за окном удивителен: бухта с белыми обрывами скал, море, лес. Свежий воздух врывается в приоткрытое окно. Но вскоре в салоне становится холодно, и я с сожалением поднимаю стекло.
— Нет, там сегодня ничего интересного, — отвечает Патрик. — Мы едем в наше коневодческое хозяйство. Оно не так далеко от ипподрома, но пока жеребенок у нас. Пусть освоится, привыкнет, через какое-то время начнет тренировки с Ларой, она спец в выездке.
Я киваю и замолкаю, любуюсь видом. К моему разочарованию, дорога уходит в лес, и море уже не видно.
Патрик включает какую-то фортепианную подборку
— Неоклассика, — объясняет он. — Обожаю ваших русских пианистов. Столько звезд взошло в последнее время на небосклоне русской музыки! Я и во Франции все время слушаю русские композиции.
Признаюсь, что совсем не знакома с неоклассикой. Патрик переключает треки. Музыка прекрасна. Она хочет унести меня куда-то далеко, в тихий, спокойный воображаемый замок. Но я сопротивляюсь. Иначе совсем расслаблюсь, а мне нужно сосредоточиться.
Это беременность так странно на меня действует. Временами я словно застываю, поглощенная собственными мыслями и ощущениями. От звуков рояля и виолончели хочется спрятаться где-то и поплакать.
Мы въезжаем в ворота коневодческого хозяйства Артемьевых. Лариса, Тома и Александр уже здесь.
Лара великолепно выглядит в костюме для верховой езды. Здесь она королева в собственном королевстве. Сегодня приедут репортеры, она будет позировать для очерка о ферме.
Лара расспрашивает меня о поездке. Говорю, что прекрасно себя чувствую, И это чистая правда. Верчу головой, в восторге от увиденного.
Лариса ведет меня в конюшни. Там мы встречаем Катю, дочку Тамары. Девочка стрижет машинкой шетландского пони. Очаровательная лошадка тоже принимает участие в фотосессии. Она уже нашла своих хозяев в столице и скоро покинет ферму. Кате жалко с ней расставаться. На память о Капитолине останутся ее фото.
Замечаю, как аккуратно Катя водит пальцами по спине лошадки.
Лара одобрительно кивает:
— Грумер должен чувствовать своего «клиента». У Кати высокая чувствительность пальцев, она замечает зажимы и напряженность. Я обучаю ее массажу и хочу, чтобы она также выучилась на остеопата. Это прекрасная профессия, — назидательно говорит Лариса, строго глядя на Катю. Видно, что это не первых их разговор о выборе карьеры. — Да-да, я настаиваю, и твоя мама согласна.
Видно, что у Кати пока смутные представления о том, чем бы она хотела заниматься. Но с такими опекунами девочка без образования явно не останется.
Пони тычется мордой мне в живот. Развожу руками и каюсь:
— У меня для тебя ничего нет. Сказали, что у вас тут у всех особые диеты.
— Нет, — загадочно объясняет Лара. — Капитолина вообще никогда ничего не выклянчивает, она просто почувствовала, что ты пришла не одна. Она здоровается.
Недоверчиво качаю головой. Не верю в экстрасенсорные способности лошадей, даже таких милых. Лара многозначительно улыбается:
— На Гурьев день подарим тебе мешок овса и сено. И вот увидишь: прирожденный наездник родится. Или наездница.
Выходим и идем к леваде, огороженному лугу. Там резвится последнее приобретение конезавода – тинкер Орион из Ирландии. Жеребенок очарователен. Патрик с гордостью сообщает, что хозяйство несколько лет стояло в очереди на приобретение жеребчика с хорошей родословной. Но дальше детище семей Артемьевых и Сабини (это фамилия Патрика) будет работать только с русскими породами. Слишком сложно стало обмениваться племенным фондом с зарубежными коллегами. К счастью, конезаводы в России недавно обрели второе дыхание.
— Вера! — зовет меня Патрик. — Хотите проехаться верхом? Это Августа, очень спокойная лошадка. Вам понравится, и вы захотите еще!
Отказываюсь категорически. Патрик настаивает. Для него побывать на конной ферме и не проехаться верхом – кощунство. А мне кажется, что езда не то, что мне сейчас может понравится.
Приходится врать, что у меня фобия. Звучит это странно, учитывая, что я не боюсь подходить к лошадям и не шарахаюсь от них. Но Патрик успокаивается и отстает.
Остаток дня я наслаждаюсь визитом на ферму.
Из почти медитативного состояния меня вырывает звонок сестры.
— Вера, — озабоченно говорит она. — Приходил парень, назвался Антоном...
— Житницким? — уточняю я
— Да-да. Просит разрешения дать твой телефон, у него что-то срочное. Какое-то предложение.
Задумываюсь. Житницкий – отличный парень и хороший коллега. Мы всегда ладили. Но что ему понадобилось? Плохо, если его подослал Марк.
Колеблюсь, но решаю рискнуть. Антон не из тех людей, кто будет идти на поводу у других, даже начальников. Разрешаю Ташке дать ему мой номер.
Антон звонит через два часа, когда я уже дома:
— Вера, привет. Не занята?
— Нет. Привет, рада тебя слышать.
— А уж я как рад! — Житницкий хмыкает в трубку. — Пропала, телефон сменила... Никого не предупредила.
— Знаешь, — задумчиво говорю я, — прости, но мне было как-то не до этого. Ничего личного.
— Это все правда? — голос Антона становится напряженным. — Вы с Марком расстались? Из-за этой...
— Правда, — быстро говорю я.
Сейчас мне не хочется сейчас слышать оскорбления даже в адрес Кристины.
— То есть это у них всерьез?
— С такими вопросами не ко мне, — отшучиваюсь. Уже не рада, что дала Антону свой номер телефона. – Мне теперь все равно.
Антон понимает и переходит прямо к делу:
— Тебя ищет Светлана Дергачевой? Не нужно напоминать, кто это?
— Нет, конечно. Исполнительный директор Национальный Ассоциации моды. Светлана ищет именно меня?
— Меня она уже нашла, — не без гордости в голосе сообщает Житницкий. — Я в ее персональном списке. Ты тоже. Речь о выставке на ВДНХ.
— Так, с этого места поподробнее.
— Не могу, — с сожалением говорит Антон. — Начальство сегодня рвет и мечет: все не так, все плохо, головы летят. Римму уволили.
— Черт! – вырывается у меня. — Римму? Она отличный сотрудник! И в одиночку воспитывает дочь! Ей нужна была эта работа! Марк совсем идиот?
— Все так. Но говоря " начальство", я имел в виду мадам Золотую Нить. Мадмуазелью ее назвать язык не поворачивается. Ну ты поняла. Новая метла и все такое. Она почему-то на Римку взъелась. Зато Лизок прямо ко двору пришлась. Шер-машер с Кулешовой.
Лиза? Новая секретарша Марка? Небось все доносит Кристине. Сочувственно молчу.
— В общем, у нас тут полный дурдом, — признается Житницкий. — Я в нем единственный, кто сохраняет голову. Хотя чем дальше, тем мне сложнее.
— Мне жаль, — срывается с моих губ.
Что-то внутри все равно реагирует. Мне действительно жаль. Все могло бы быть по-другому.
— Вера, — после недолгого молчания говорит Антон. — Я дам Светлане твой телефон. Если тебе не трудно, перезвони мне, когда поговоришь с Дергачевой. Ты ведь с ней поговоришь? Я очень надеюсь, что от нее ты бегать не будешь.
— Нет... Не надо, так посмотрю. Вас, наверное, уже муж ждет.
— Ждет, — Татьяна Олеговна улыбается.
— Вот и... вы свободны на сегодня, — бормочу я.
Все-таки мне повезло с командой, думаю я, когда секретарь уходит.
В детской что-то грохочет, слышится вопль кота. Обезумевший Филя выскакивает в коридор. Оказывается, Алька при полном попустительстве няни заказала коту наряд Деда Мороза. До Нового года еще далеко, но у Альки далеко идущие планы.
От колпака и сапожек Филя избавляется сразу, а вот синий тулуп ему не снять.
— Аля! — грозно реву я. — Это плохая идея! Филя не согласится быть Дедом Морозом!
— Но, папочка, — Алька заходит в комнату и делает невинную мордашку. — У него тоже должны быть хорошие воспоминания.
— Вряд ли эти воспоминания станут для него хорошими. Он кот! Коты стрессуют. Я же просил ничего не заказывать без моего одобрения. Немедленно сними с Фили одежду.
— А вот мама мне бы разрешила, — грустно тянет Аля.
— Не думаю, — болезненно хмурюсь. — И ты знаешь, что это – запрещенный прием. Не надо… так… больше.
— Ладно, прости, — соглашается Алиса, подавляя горький вдох и пряча взгляд. Ей самой стыдно, и, может, в этот раз она, наконец, поняла. — Но костюм останется. Филя все равно его порвал. Надену... на куклу надену.
Оба смотрим на Филиппа. Кот уже смирился с нарядом, только ходит странно, подергивая задними лапами.
— Хорошо, — иду на компромисс. — На Новый год наденешь костюм на Филю на пять минут, не больше, только, чтобы фотки сделать.
— Спасибо, папуля! — Алиса виснет у меня шее. — Я знала, что ты согласишься.
— Вот в том-то и дело, — вздыхаю я.
Меня ждет телефон с раскрытым приложением. Кто-то уже понаставил профилю с десяток лайков.
Почему случился этот рассказ Татьяны Олеговны? Может, к тому, что выбирать все-таки нужно не умом?
Я выхожу из приложения, а потом просто его удаляю. Есть клуб быстрых свиданий, начну с него. Восемь минут на каждую встречу, потом отмечаешь в аккаунте понравившихся девушек, и если будут совпадения, тебе высылают оповещение. Удобно же.
Глава 30
Неделя пролетает как один день. Я начинаю день со специальной зарядки на свежем воздухе. Потом чашка чая, овощной салат, фрукты и свежая выпечка.
Лара каждое утро вслух мечтает, как хорошо будет, когда Виктория откроет поблизости пекарню. По мнению Ларисы, ничто не сравнится с булочками от подруги.
Кухня Лары похожа на рубку космического корабля. В дом приходит прислуга, в том числе кухарка. Девушки из клининга моют окна, чистят ковры и натирают красивый деревянный пол.
В обычное время Лара готовит сама, для себя и мужа. Или только для себя, когда Александр в отъезде. Иногда она вообще не готовит – обходится столовой возле ипподрома. А вот уборка целого дома ей не по плечу, и утром приходят клининговые службы.
Присутствие чужих людей тяготит Ларису, я это чувствую. Она хочет закрыть часть виллы и открывать только во время визитов гостей. Слишком много пространства для двоих. Но Саша привык к простору. Удивительно, как уживаются эти такие разные люди.
Со временем я понимаю, что Лариса безоговорочно доверяет мужу. Он часто бывает в поездках, но она никогда не пытается его контролировать. Лара повторяет, что или брак построен на доверии, или это не брак, а пыточная.
Но как можно быть уверенной, что человек не предаст? Я всегда доверяла Марку. И до сих пор верю, что он никогда мне не изменял. Но измена подкралась с другой стороны, откуда я никогда ее не ждала. И как мне теперь научиться снова доверять мужчинам?
Весь день принадлежит мне одной. Я уже не пытаюсь помогать на кухне, мне дали понять, что это чужая территория. Но я только рада: побаливает спина, врач сказала, что это нормально, позвоночник тоже приспосабливается к будущим нагрузкам.
Поэтому я гуляю по саду, читаю и делаю наброски в своем скетчбуке.
Не знаю, на что я рассчитываю. Есть искушение связаться со старыми друзьями и коллегами, прощупать почву, хотя бы немного обозначить планы. Но кто возьмет в проект женщину на третьем месяце беременности?
К тому же я не умею выдавать вдохновение по требованию. Мне нужен какой-то стимул. Кое-что я уже нащупала. Меня вдохновили Виктория и Лариса. Хочу создать коллекцию «Вечных вещей».
Название, конечно, преувеличено, ничто не служит вечно. Но глядя на своих подруг, деловитых и всегда занятых, я прихожу к выводу, что некоторым женщинам за пятьдесят не всегда хочется (и удобно) постоянно крутиться в мире моды: отсле живать тренды, ходить по магазинам... У них много других дел. В их гардеробе не хватает вещей, которые прослужат долго и преданно, не подведут в плане актуальности и удобства.
Эта задача постепенно захватывает весь мой ум. Виктории очень нравится принцип многослойности, Лариса в восторге от универсальных вещей: сарафанов, длинных жакетов, интересных вязаных жилетов-паутинок.
Хочется уйти в работу с головой, но приезд Александра и Патрика немного выбивает меня из колеи.
Вечером я еще помню, что они должны приехать утром, но, проснувшись и спустившись в сад, вижу в нем незнакомого мужчину и вздрагиваю от неожиданности.
Мужчина оборачивается. Это Патрик, я узнаю его по фотографии. В жизни он намного симпатичнее. Лицо у него не эталонно красивое, но приятное, с живое мимикой.
Он здоровается со мной по-русски. Я смущаюсь, не зная, рискнуть ли и заговорить с ним по-французски. Мой французский слабоват. Я давно его не практиковала, поездки в Париж в последнее время были очень редкими, по понятным причинам. Но Патрик улыбается и выдает на чистом русском с небольшим акцентом:
— Вы Вера, гостья Ларисы. Я вас сразу узнал. Лариса много о вас писала. Только хорошее. Она вами восхищается.
— И, наверное, много преувеличивает, — сконфуженно бормочу я.
— Возможно, что-то... Но не вашу красоту.
Смущаюсь еще больше. На мне спортивный костюм и тонкая шапочка. Комплимент кажется слишком примитивным.
Но позже, спустившись к завтраку, я понимаю, что в своем восхищении Патрик вполне искренен. Его приводит в восторг абсолютно все: новая одежда мачехи, новинки в обстановке дома, свежие клумбы осенних цветов в саду.
Александр посмеивается над сыном. Саша такой же, как на фотографиях: немолодой, но подтянутый, спортивный мужчина с элегантной сединой в волосах.
Я понимаю, почему Ларисе так важно было поработать над имиджем. Патрик, возможно, не очень умен, но он воспитан и полон условностей в отношении статуса. А что касается мужа... Бывшая Александра поневоле задает тот уровень, к которому Ларе хочется приблизиться. В любом другом случае я бы порекомендовала забить на бывшую, так сказать, обратиться в сторону здорового пофигизма. Но это явно не тот случай, и я, наоборот, поощряю начинания Лары. Просто мы с ней идем своим путем, а не пытаемся копировать чей-то стиль.
В течение нескольких дней я начинаю ощущать внимание Патрика все сильнее и сильнее. Не могу сказать, что оно мне претит. Патрик очень комфортен в общении, он не перегибает палку, он искренне демонстрирует свой интерес. И мне он тоже интересен, только не как мужчина. Как друг… собеседник… возможно.
Чувствую, что его нужно предупредить. Для него я выгляжу как девушка со статусом «свободна и готова к отношениям». Нужно поговорить, пока парень просто флиртует.
Тем временем, на конезавод привозят жеребенка, и вся наша компания оживляется. Мне не терпится побывать на ипподроме и увидеть приобретение конезавода. Заодно и поговорю с Патриком, подальше от чужих ушей. Потому что Лариса и Тамара, кажется, только поощряют наше сближение.
Глава 31
Патрик за рулем отцовской машины. Он ведет медленно и осторожно. У меня возникает подозрение, что Лариса и Тамара предупредили француза о моем положении.
Но тут же приходит сообщение на телефон:
«Мы сказали Патрику, что тебя укачивает», — пишет Тамара.
— Какая забота, — бормочу я под нос.
Чего вы с Ларисой добиваетесь? Почему я должна была поехать именно с Патриком? Мне неловко.
Патрик как раз общается по телефонной гарнитуре. Немного понимаю, что он говорит. Это радует, но язык нужно подтянуть.
Вино. Виноград. Названия каких-то сортов. Собеседник сообщает Патрику какую-то хорошую новость, и тот искренне радуется.
— Нашли старый винный сорт, удивительно, как сохранился, — говорит он, закончив разговор. — Отец обрадуется.
— Мы едем на ипподром? — спрашиваю я.
Пейзаж за окном удивителен: бухта с белыми обрывами скал, море, лес. Свежий воздух врывается в приоткрытое окно. Но вскоре в салоне становится холодно, и я с сожалением поднимаю стекло.
— Нет, там сегодня ничего интересного, — отвечает Патрик. — Мы едем в наше коневодческое хозяйство. Оно не так далеко от ипподрома, но пока жеребенок у нас. Пусть освоится, привыкнет, через какое-то время начнет тренировки с Ларой, она спец в выездке.
Я киваю и замолкаю, любуюсь видом. К моему разочарованию, дорога уходит в лес, и море уже не видно.
Патрик включает какую-то фортепианную подборку
— Неоклассика, — объясняет он. — Обожаю ваших русских пианистов. Столько звезд взошло в последнее время на небосклоне русской музыки! Я и во Франции все время слушаю русские композиции.
Признаюсь, что совсем не знакома с неоклассикой. Патрик переключает треки. Музыка прекрасна. Она хочет унести меня куда-то далеко, в тихий, спокойный воображаемый замок. Но я сопротивляюсь. Иначе совсем расслаблюсь, а мне нужно сосредоточиться.
Это беременность так странно на меня действует. Временами я словно застываю, поглощенная собственными мыслями и ощущениями. От звуков рояля и виолончели хочется спрятаться где-то и поплакать.
Мы въезжаем в ворота коневодческого хозяйства Артемьевых. Лариса, Тома и Александр уже здесь.
Лара великолепно выглядит в костюме для верховой езды. Здесь она королева в собственном королевстве. Сегодня приедут репортеры, она будет позировать для очерка о ферме.
Лара расспрашивает меня о поездке. Говорю, что прекрасно себя чувствую, И это чистая правда. Верчу головой, в восторге от увиденного.
Лариса ведет меня в конюшни. Там мы встречаем Катю, дочку Тамары. Девочка стрижет машинкой шетландского пони. Очаровательная лошадка тоже принимает участие в фотосессии. Она уже нашла своих хозяев в столице и скоро покинет ферму. Кате жалко с ней расставаться. На память о Капитолине останутся ее фото.
Замечаю, как аккуратно Катя водит пальцами по спине лошадки.
Лара одобрительно кивает:
— Грумер должен чувствовать своего «клиента». У Кати высокая чувствительность пальцев, она замечает зажимы и напряженность. Я обучаю ее массажу и хочу, чтобы она также выучилась на остеопата. Это прекрасная профессия, — назидательно говорит Лариса, строго глядя на Катю. Видно, что это не первых их разговор о выборе карьеры. — Да-да, я настаиваю, и твоя мама согласна.
Видно, что у Кати пока смутные представления о том, чем бы она хотела заниматься. Но с такими опекунами девочка без образования явно не останется.
Пони тычется мордой мне в живот. Развожу руками и каюсь:
— У меня для тебя ничего нет. Сказали, что у вас тут у всех особые диеты.
— Нет, — загадочно объясняет Лара. — Капитолина вообще никогда ничего не выклянчивает, она просто почувствовала, что ты пришла не одна. Она здоровается.
Недоверчиво качаю головой. Не верю в экстрасенсорные способности лошадей, даже таких милых. Лара многозначительно улыбается:
— На Гурьев день подарим тебе мешок овса и сено. И вот увидишь: прирожденный наездник родится. Или наездница.
Выходим и идем к леваде, огороженному лугу. Там резвится последнее приобретение конезавода – тинкер Орион из Ирландии. Жеребенок очарователен. Патрик с гордостью сообщает, что хозяйство несколько лет стояло в очереди на приобретение жеребчика с хорошей родословной. Но дальше детище семей Артемьевых и Сабини (это фамилия Патрика) будет работать только с русскими породами. Слишком сложно стало обмениваться племенным фондом с зарубежными коллегами. К счастью, конезаводы в России недавно обрели второе дыхание.
— Вера! — зовет меня Патрик. — Хотите проехаться верхом? Это Августа, очень спокойная лошадка. Вам понравится, и вы захотите еще!
Отказываюсь категорически. Патрик настаивает. Для него побывать на конной ферме и не проехаться верхом – кощунство. А мне кажется, что езда не то, что мне сейчас может понравится.
Приходится врать, что у меня фобия. Звучит это странно, учитывая, что я не боюсь подходить к лошадям и не шарахаюсь от них. Но Патрик успокаивается и отстает.
Остаток дня я наслаждаюсь визитом на ферму.
Из почти медитативного состояния меня вырывает звонок сестры.
— Вера, — озабоченно говорит она. — Приходил парень, назвался Антоном...
— Житницким? — уточняю я
— Да-да. Просит разрешения дать твой телефон, у него что-то срочное. Какое-то предложение.
Задумываюсь. Житницкий – отличный парень и хороший коллега. Мы всегда ладили. Но что ему понадобилось? Плохо, если его подослал Марк.
Колеблюсь, но решаю рискнуть. Антон не из тех людей, кто будет идти на поводу у других, даже начальников. Разрешаю Ташке дать ему мой номер.
Глава 32
Антон звонит через два часа, когда я уже дома:
— Вера, привет. Не занята?
— Нет. Привет, рада тебя слышать.
— А уж я как рад! — Житницкий хмыкает в трубку. — Пропала, телефон сменила... Никого не предупредила.
— Знаешь, — задумчиво говорю я, — прости, но мне было как-то не до этого. Ничего личного.
— Это все правда? — голос Антона становится напряженным. — Вы с Марком расстались? Из-за этой...
— Правда, — быстро говорю я.
Сейчас мне не хочется сейчас слышать оскорбления даже в адрес Кристины.
— То есть это у них всерьез?
— С такими вопросами не ко мне, — отшучиваюсь. Уже не рада, что дала Антону свой номер телефона. – Мне теперь все равно.
Антон понимает и переходит прямо к делу:
— Тебя ищет Светлана Дергачевой? Не нужно напоминать, кто это?
— Нет, конечно. Исполнительный директор Национальный Ассоциации моды. Светлана ищет именно меня?
— Меня она уже нашла, — не без гордости в голосе сообщает Житницкий. — Я в ее персональном списке. Ты тоже. Речь о выставке на ВДНХ.
— Так, с этого места поподробнее.
— Не могу, — с сожалением говорит Антон. — Начальство сегодня рвет и мечет: все не так, все плохо, головы летят. Римму уволили.
— Черт! – вырывается у меня. — Римму? Она отличный сотрудник! И в одиночку воспитывает дочь! Ей нужна была эта работа! Марк совсем идиот?
— Все так. Но говоря " начальство", я имел в виду мадам Золотую Нить. Мадмуазелью ее назвать язык не поворачивается. Ну ты поняла. Новая метла и все такое. Она почему-то на Римку взъелась. Зато Лизок прямо ко двору пришлась. Шер-машер с Кулешовой.
Лиза? Новая секретарша Марка? Небось все доносит Кристине. Сочувственно молчу.
— В общем, у нас тут полный дурдом, — признается Житницкий. — Я в нем единственный, кто сохраняет голову. Хотя чем дальше, тем мне сложнее.
— Мне жаль, — срывается с моих губ.
Что-то внутри все равно реагирует. Мне действительно жаль. Все могло бы быть по-другому.
— Вера, — после недолгого молчания говорит Антон. — Я дам Светлане твой телефон. Если тебе не трудно, перезвони мне, когда поговоришь с Дергачевой. Ты ведь с ней поговоришь? Я очень надеюсь, что от нее ты бегать не будешь.
