— Обязательно поговорю, — обещаю я. — От таких людей не бегают. Но, понимаешь, у меня все очень-очень сложно… запутанно. И этот разговор может закончиться ничем.
— Все равно перезвони, — настаивает Житницкий. — Вдруг у вас что-нибудь замутится. Тогда я в деле.
Я начинаю волноваться. Это... плохая идея. И мне непривычно слышать подобное от вот такого прагматичного человека, как Антон. Неужели в «Фэбе» все действительно так плохо? Житницкий вовсе не крыса, которая бежит с корабля. Он просто себя ценит.
— Антош, — тороплюсь сказать я, — что я сейчас могу замутить? У меня денег толком нет. Живу у друзей, надеюсь на светлое будущее. Только надежда и осталась.
— Все равно, — упрямо твердит Житницкий. — Это ведь Дергачева – несмотря на фамилию, она просто так людей не дергает.
— Я бы на твоем месте сидела на попе ровно. Ты ведь знаешь, что сейчас творится в нашей профессии. Как бы ни было тяжело сейчас, но такую работу ты не найдешь.
— Плевать, — твердит Антон.
Смиряюсь:
— Ладно, перезвоню.
Заканчиваю звонок, хожу туда-сюда по комнате. Стараюсь не волноваться. Никаких стрессов. Просто рутина. Поговорю с Дергачевой, вряд ли она сможет предложить мне что-то в моем положении. Поэтому волноваться не нужно, не о чем.
Чтобы отвлечься, достаю несколько отрезов ткани, которая забрала из доставки по дороге домой.
Мне невероятно повезло. Я нашла сайт, на котором можно заказать настоящий харрис твид.
Любовно глажу отрез. Это необыкновенная ткань. В красивой упаковке лежит специальная бирка, которая подтверждает подлинность товара. Это действительно тот самый твид с Гебридских островов Шотландии. Он не мнется, не скатывается, стирается в машинке и носится годами.
В широком сарафане из харрис-твида я не буду мерзнуть или потеть, что сейчас крайне для меня важно. Читаю цену на чеке и вздыхаю. Дорого, но покупка стоит того. Ткань серая, с клеткой осенних тонов. Мне не терпится сделать первый надрез ножницами. Но я откладываю раскройку, ведь завтра у Патрика день рождения.
К счастью я узнала об этом вовремя... Почти вовремя – сегодня. Видите ли, господин Сабини не хотел утруждать окружающих лишними хлопотами. Лариса, конечно, знала, Но тоже не стала говорить. Она знает, что я стараюсь экономить (но не на себе и малыше). Но я и не собираюсь тратиться.
Если потороплюсь, успею приготовить для Патрика подарок. Я не знаю, что подарить человеку, который богат и знатен. У меня никогда прежде не было таких знакомых. Но я точно знаю, как во многих странах Европы ценится ручная работа.
Из сумки достаю несколько мотков шерсти и старые спицы. Руки немного отвыкли от вязания, но я испытываю настоящий кайф, начиная набирать петли. Спицы крупные. Шарф будет достаточно широким.
И вправду, это невероятно успокаивает. Монотонное пощелкивание деревянных спиц, шуршание нити, и камин в комнате есть, только свечной. В поленьях прорезаны специальные отверстия, в них вставляются свечи. И кажется, что горит дерево.
Зажигаю несколько толстых свечей. Как чудесно сидеть у камина и любоваться дрожанием пламени. Не хватает лишь кошки.
В студенческие годы мы с сестрой вязали шарфы на продажу. И руки вспоминают привычную работу. Вязка крупная, и спустя несколько медитативных часов шарф готов. Надеюсь только, Патрик не подумает что это... личное.
Я не ожидала, что вечеринка получится такой шумный. В дом все прибывают и прибывают гости. Это друзья Патрика, сотрудники фермы. Наверное, мой подарок выглядит жалким на фоне редких музыкальных дисков, элитной мужской косметики и всего того, что дарят на именины обеспеченным людям.
Но Патрик изображает удивление и радость. Сразу заматывается в шарф и так и ходит по дому. Я сразу отхожу в глубину гостиной. Хочется уйти к себе, подальше от всех этих людей.
Мое хмурое лицо замечает Лариса. Она подходит ко мне со стаканом сока:
— Вера, ты хорошо себя чувствуешь? Ты как будто не здесь. Где-то витаешь.
— Прекрасно себя чувствую. Прогулка на конеферму… это было чудо.
— Это Патрик расстарался. Ты ему нравишься.
— Но Лар, ты же ему не сказала, что…?
— О твоем интересном положении? Какие мелочи. Ты же не всю жизнь будешь беременной.
Лариса – замечательный человек, но мне сложно объяснить ей, что я немного по-другому смотрю на такие вещи. Прошу ее больше нас не сводить. Лара клянется, что даже пальцем не пошевелит «ради счастья пасынка».
К моей радости, звонит телефон. Я извиняюсь и исчезаю. Замечаю, как Патрик глядит мне вслед – даже общаясь с гостями, он транслирует на меня свое внимание. И мне это все меньше и меньше нравится.
Звонит Светлана Дергачева. Сразу рассказывает о выставке, посвящает меня в детали мероприятия. В другое время я бы без колебаний согласилась. Объясняю, что не успеваю. По контракту моя коллекция осталась в распоряжении «Фэба», но я уже сомневаюсь, что она сохранилась.
— Светлана, боюсь, мою коллекцию списали. Это была даже не коллекция, а пробная капсула в сто экземпляров, — рассказываю я. — Но даже им, похоже, не удалось увидеть свет. Я ушла со скандалом.
— Вас уволили? — перебивает меня Дергачева? — Из-за смены руководства компании? Вы имеете право на компенсацию.
— Нет, я ушла сама. По личным причинам. И сейчас причина для отказа у меня тоже... личная. Слишком много личного, извините.
— Что ж... — Светлана некоторое время молчит. — Я проверила аутлеты, стоковые и дисконтные центры. Ваша коллекция туда не поступала.
В глубине души я уже знаю, что мой труд уничтожили. И все равно больно.
— Буду считать, что мне сделали комплимент, — говорю я с горечью. — Сравнили с люксовыми брендами. Они всегда утилизирует остатки коллекций, чтобы сохранить статус «вип-доступ» и защититься от мошенников.
— Я бы на месте «Фэба» даже не смотрела бы в сторону люкса, — Светлана воспринимает мои слова всерьез. — В фэшн-индустрии огромные просадки продаж. И это не только в России. Самое разумное сейчас – пересидеть нынешние времена в миддл-сегменте. Известные люкс-марки, конечно, выживут, но я не говорю за всех, слишком непредсказуема ситуация. У людей резко сменились ориентиры. И все-таки, Вера. Я же вас помню. Вы всегда были борцом. А сейчас... Я вас не узнаю. Вы опустили руки. Что с вами случилось?
— Не знаю, — признаюсь я. — Наверное, устала бороться. И время для меня сейчас... для борьбы неподходящее.
— Вы были в отношениях с Марком Ростоцким, не так ли? То, о чем говорят в прессе, о его браке с дочерью Кулешова… Это правда?
— Правда.
— Тогда вам тем более стоит принять участие в выставке. Возвращайтесь в Москву, привозите свои идеи. Мы успеем. Шесть-семь моделей, чтобы помелькать на подиуме и в прессе. Не уходите в тень. Люди очень быстро забывают имена, а возвращаться из небытия чертовски сложно.
— Я беременна, — слова сами вырываются изо рта.
Не делая паузы, Дергачева деловито спрашивает:
— Какой срок?
— Двенадцать недель.
— Самочувствие?
— Отличное.
— Тогда я приеду к вам. Встретимся на нейтральной территории, подпишем договор. Где вы сейчас?
— В Черноморске, — я отвечаю, не в силах притормозить и обдумать ситуацию.
— Вот и хорошо. Договоримся с Ростовским цехом. Вам не придется никуда ехать, не волнуйтесь. Вообще ни о чем не волнуйтесь. Мне нужны ваши модели, ваша концепция и ваше разрешение. А дальше вы знаете... обычная рутина. Если все пройдет хорошо, будем говорить о вашем бренде вне зависимости от гранта. У меня есть, что вам предложить.
— Светлана, это замечательное предложение...
—... но слишком щедрое? Похоже на сыр в мышеловке? — впервые слышу, как Дергачева смеется. — То ли еще будет, Верочка. А все потому, что прошлой весной я купила ваше пальто. Мой интерес больше личный, чем профессиональный. Вы же меня видели – нестандартная фигура, высокий рост. Я стала дизайнером, потому что никогда не могла найти для себя подходящие вещи. А потом я влюбилась в ваше пальто. И думаю, со мной согласятся многие женщины. Никто не хочет вас терять. Будем сотрудничать?
Я соглашаюсь. В голове уже крутятся элементы новой капсулы с учетом того, что я узнала о женщинах в последнее время. Я знаю, что предложить Дергачевой. Но мне все еще не верится. Дело не в бесплатном «сыре». Все происходит… как в сказке.
И все же это не сказка, а отличные перспективы. Придется потрудиться, но меня это не пугает. Ведь большинство моих нынешних проблем, реальных и выдуманных, отступает в тень.
Наплевав на приличия, я остаюсь у себя в комнате, достаю альбом для набросков. Я не собираюсь повторять лето-осень, просто беру оттуда пару идей.
Создание новой коллекции – чертовски сложное дело. И я знаю, что все будет не так просто, как обещает Дергачева. И она понимает, что я понимаю, просто не хочет акцентировать внимание на плохом.
Выбор поставщиков тканей и фурнитуры, создание прототипов…
Форс-мажоры – они обязательны. Если неприятность может произойти, она непременно произойдет. Вылезают брак, ошибки раскроя. Хорошо, если недостаток заметен сразу. Гораздо хуже, если покупатели жалуются на рассыпающиеся в руках «молнии» и «плывущие» петли.
Сомнения растут. Всего три месяца, а столько нужно сделать. Успеем ли?
И главное: смогу ли я увидеть и проверить прототипы, если они будут отшиваться в Ростове? Это не так далеко от побережья, но я не знаю, стабильно ли мое состояние.
Да, сейчас я полна энергии. Меня это даже немного пугает. Но я понимаю, что беременность очень сильно меня ограничивает. По сути, я отдаюсь на чужую волю. Каким бы замечательным человеком ни была Светлана на первый взгляд, я недостаточно о ней знаю. Остается только надеется на ее высший профессионализм – я много о нем слышала.
Искушение слишком велико. Я понимаю, чего мне не хватало все это время – коллектива людей, одержимых своей работой так же, как я. Я тоскую по дедлайнам и упорядоченному хаосу, азарту и победам… даже по разочарованиям. Только человек, близкий к миру моды, может меня понять.
Всю последующую неделю мы со Светланой постоянно переписываемся. Довольно быстро, благодаря связям Ларисы и Вали, удается найти помещение для нашего проекта. Я не могу привести в дом Лары толпу людей. Подумываю об аренде квартиры. Мне выделили помощников, не терпится с ними познакомиться.
Звоню Антону. Отчитываюсь. И внезапно слышу:
— Замечательно! Я тоже скоро приеду. Как раз уволился из Феба!
— С ума сошел?
— Тебе можно, а мне нельзя?
Стараюсь честно описать ситуацию. Объясняю, что это проект с небольшой безуминкой. Напоминаю, что Житницкий и так выбран в участники, но как представитель «Фэба».
— Поздно. Я уже ушел. Вернее, ушли меня. Вера, ты же сама прекрасно знаешь, как у нас умеют выживать.
Да, Я это помню. Я сама неоднократно заступалась за тех, кто был не угоден руководству компании Марка.
Карающий дланью Ростоцкого всегда был Никита. Марк не любит дрязги. Он всегда перекладывает всю грязную работу на Проскурина.
— Это Проскурин постарался? — спрашиваю я.
— Нет, — отвечает Антон. — Никитоса нашего в последнее время не слышно и не видно. Он занимается совместными промоутинговыми проектами «Золотой нити» и «Фэба».
— Надо же, — удивляюсь я.
Слова Житницкого немного приглушают тревогу. Когда Вика рассказывала, что видела какого-то странного типа в машине возле своего дома, она описала этого человека, и я предположила, что Проскурин все-таки меня выследил. Хорошо, что я уехала. И было бы замечательно, если бы Никита действительно обо мне забыл.
В конце концов, я устала нервничать и переживать. Мне плевать. На Марка. На Никиту. На Кулешову. Теперь никто не скажет, что я нищая и не смогу обеспечить будущее своего ребенка. Пусть только попробуют меня атаковать.
— Все равно это глупо, — настаиваю я.
— Вер, я же вернуться не смогу, хватит оплакивать мое место в «Фэбе». Скажу честно, я даже злорадствую… немного. Эта… безмозглая дура Кулешова увольняет костяк компании. Набирает людей из гламурной фэшн-тусовки. Ну как набирает… заманивает. Не знаю, какой у нее бюджет, но Курбатова, которая со скандалом ушла из «ТуГоу», потребовала огроменную кучу бабла.
«ТуГоу» обшивает российских звезд эстрады. Каждая модель – скандал: слишком откровенно и пошло. И иногда уродливо, потому что в отличие от фотошопа дизайнеры не особо пытаются скрыть недостатки.
Антон не сдается. Он предлагает работать в коллаборации.
— Если не хочешь видеть меня в своем проекте, так и скажи, — спокойно рассуждает он. — Но я же тебя знаю. Тебе плевать на индивидуальную славу. И мне. Совместный бренд – это всегда проще. Подумай. Многие ребята, которых я знаю и которые выбились в известные марки, объединялись по несколько человек. Там, где один не выдюжит, двоим, троим легче справиться. Работая в «Фэбе», ни ты, ни я особыми связями не обзавелись. Дергачева – счастливое исключение.
Я соглашаюсь с доводами Антона. Нам не раз приходилось работать вместе на заре создания «Фэба». Всем известно, что российские покупатели ощущают нехватку ассортимента мужской моды. Вместе у нас будет больше возможностей засветиться на различных мероприятиях, спонсируемых наверху, например, на профильных конкурсах, выставках.
Вспоминаю, как Марк тогда ревновал меня к Антону. Дико. Несколько раз едва справлялся с собой. Я все это видела и не хотела мучить любимого мужчину. Свела наши долгие обсуждения с Житницким и взаимопомощь по каждому поводу к единичным встречам.
Теперь понимаю, как это было глупо – ревновать меня к Антошке. Он любит свою жену, и у них все отлично.
Хорошо, что теперь мне безразличны эмоции Ростоцкого. Наверняка он приложил руку к выживанию Житницкого.
— В конце концов, — "оптимистично" заявляет Антон, — если ничего не получится, зарегистрируемся на «Авито» и будем принимать индивидуальные заказы. Можно даже ателье открыть где-нибудь в Новой Москве.
Я нервно хихикаю.
— А что? — дурачится Житницкий. — Одна моя знакомая неплохо зарабатывает на пошиве эксклюзивных вещей для новорожденных.
— Прекрасная идея, — соглашаюсь я.
Как раз три дня назад исчертила альбом набросками конвертов, распашонок, слюнявчиков... Никому не доверю первую одежду моего малыша.
Дмитрий
Дейтинговый клуб. Каждое свидание по восемь минут. Восемь девушек, столько же парней. По звонку двигаемся по кругу, пересаживаясь от столика к столику.
В перерыве интересуюсь мотивацией других парней. Практически у всех та же проблема, что у меня: нет времени ходить на свидания. А тут все конвейером, меньше времени, больше наглядного «материала». У кого-то из мужчин карточки с лайками в приложении уже наполовину заполнены, у меня пусто.
Дизайн клуба мне категорически не нравится. Напоминает стиль «пластилин» из девяностых, но нисколько не ностальгично. Профдеформация. Атмосфера «конвейера» тоже отвлекает от общения, от того, ради чего я сюда пришел.
Группа подобрана по возрасту, но некоторые девушки слишком юные. Это недоработка администрации: в анкете я четко указал, что моя цель – долгосрочные отношения и брак. Приду домой, напишу в поддержку.
Моя очередная собеседница прихлебывает безалкогольное пиво, в клубе можно заказать напитки и еду. Девушка довольно симпатичная, ухоженная, видно, что знает себе цену. Она сразу заявляет, что не собирается оставаться в России. Теряюсь, не знаю, что на это ответить. Сам я эмигрировать не собираюсь, мне и здесь хорошо. С этой барышней мне точно нечего ловить.
— Все равно перезвони, — настаивает Житницкий. — Вдруг у вас что-нибудь замутится. Тогда я в деле.
Я начинаю волноваться. Это... плохая идея. И мне непривычно слышать подобное от вот такого прагматичного человека, как Антон. Неужели в «Фэбе» все действительно так плохо? Житницкий вовсе не крыса, которая бежит с корабля. Он просто себя ценит.
— Антош, — тороплюсь сказать я, — что я сейчас могу замутить? У меня денег толком нет. Живу у друзей, надеюсь на светлое будущее. Только надежда и осталась.
— Все равно, — упрямо твердит Житницкий. — Это ведь Дергачева – несмотря на фамилию, она просто так людей не дергает.
— Я бы на твоем месте сидела на попе ровно. Ты ведь знаешь, что сейчас творится в нашей профессии. Как бы ни было тяжело сейчас, но такую работу ты не найдешь.
— Плевать, — твердит Антон.
Смиряюсь:
— Ладно, перезвоню.
Заканчиваю звонок, хожу туда-сюда по комнате. Стараюсь не волноваться. Никаких стрессов. Просто рутина. Поговорю с Дергачевой, вряд ли она сможет предложить мне что-то в моем положении. Поэтому волноваться не нужно, не о чем.
Чтобы отвлечься, достаю несколько отрезов ткани, которая забрала из доставки по дороге домой.
Мне невероятно повезло. Я нашла сайт, на котором можно заказать настоящий харрис твид.
Любовно глажу отрез. Это необыкновенная ткань. В красивой упаковке лежит специальная бирка, которая подтверждает подлинность товара. Это действительно тот самый твид с Гебридских островов Шотландии. Он не мнется, не скатывается, стирается в машинке и носится годами.
В широком сарафане из харрис-твида я не буду мерзнуть или потеть, что сейчас крайне для меня важно. Читаю цену на чеке и вздыхаю. Дорого, но покупка стоит того. Ткань серая, с клеткой осенних тонов. Мне не терпится сделать первый надрез ножницами. Но я откладываю раскройку, ведь завтра у Патрика день рождения.
К счастью я узнала об этом вовремя... Почти вовремя – сегодня. Видите ли, господин Сабини не хотел утруждать окружающих лишними хлопотами. Лариса, конечно, знала, Но тоже не стала говорить. Она знает, что я стараюсь экономить (но не на себе и малыше). Но я и не собираюсь тратиться.
Если потороплюсь, успею приготовить для Патрика подарок. Я не знаю, что подарить человеку, который богат и знатен. У меня никогда прежде не было таких знакомых. Но я точно знаю, как во многих странах Европы ценится ручная работа.
Из сумки достаю несколько мотков шерсти и старые спицы. Руки немного отвыкли от вязания, но я испытываю настоящий кайф, начиная набирать петли. Спицы крупные. Шарф будет достаточно широким.
И вправду, это невероятно успокаивает. Монотонное пощелкивание деревянных спиц, шуршание нити, и камин в комнате есть, только свечной. В поленьях прорезаны специальные отверстия, в них вставляются свечи. И кажется, что горит дерево.
Зажигаю несколько толстых свечей. Как чудесно сидеть у камина и любоваться дрожанием пламени. Не хватает лишь кошки.
В студенческие годы мы с сестрой вязали шарфы на продажу. И руки вспоминают привычную работу. Вязка крупная, и спустя несколько медитативных часов шарф готов. Надеюсь только, Патрик не подумает что это... личное.
Глава 33
Я не ожидала, что вечеринка получится такой шумный. В дом все прибывают и прибывают гости. Это друзья Патрика, сотрудники фермы. Наверное, мой подарок выглядит жалким на фоне редких музыкальных дисков, элитной мужской косметики и всего того, что дарят на именины обеспеченным людям.
Но Патрик изображает удивление и радость. Сразу заматывается в шарф и так и ходит по дому. Я сразу отхожу в глубину гостиной. Хочется уйти к себе, подальше от всех этих людей.
Мое хмурое лицо замечает Лариса. Она подходит ко мне со стаканом сока:
— Вера, ты хорошо себя чувствуешь? Ты как будто не здесь. Где-то витаешь.
— Прекрасно себя чувствую. Прогулка на конеферму… это было чудо.
— Это Патрик расстарался. Ты ему нравишься.
— Но Лар, ты же ему не сказала, что…?
— О твоем интересном положении? Какие мелочи. Ты же не всю жизнь будешь беременной.
Лариса – замечательный человек, но мне сложно объяснить ей, что я немного по-другому смотрю на такие вещи. Прошу ее больше нас не сводить. Лара клянется, что даже пальцем не пошевелит «ради счастья пасынка».
К моей радости, звонит телефон. Я извиняюсь и исчезаю. Замечаю, как Патрик глядит мне вслед – даже общаясь с гостями, он транслирует на меня свое внимание. И мне это все меньше и меньше нравится.
Звонит Светлана Дергачева. Сразу рассказывает о выставке, посвящает меня в детали мероприятия. В другое время я бы без колебаний согласилась. Объясняю, что не успеваю. По контракту моя коллекция осталась в распоряжении «Фэба», но я уже сомневаюсь, что она сохранилась.
— Светлана, боюсь, мою коллекцию списали. Это была даже не коллекция, а пробная капсула в сто экземпляров, — рассказываю я. — Но даже им, похоже, не удалось увидеть свет. Я ушла со скандалом.
— Вас уволили? — перебивает меня Дергачева? — Из-за смены руководства компании? Вы имеете право на компенсацию.
— Нет, я ушла сама. По личным причинам. И сейчас причина для отказа у меня тоже... личная. Слишком много личного, извините.
— Что ж... — Светлана некоторое время молчит. — Я проверила аутлеты, стоковые и дисконтные центры. Ваша коллекция туда не поступала.
В глубине души я уже знаю, что мой труд уничтожили. И все равно больно.
— Буду считать, что мне сделали комплимент, — говорю я с горечью. — Сравнили с люксовыми брендами. Они всегда утилизирует остатки коллекций, чтобы сохранить статус «вип-доступ» и защититься от мошенников.
— Я бы на месте «Фэба» даже не смотрела бы в сторону люкса, — Светлана воспринимает мои слова всерьез. — В фэшн-индустрии огромные просадки продаж. И это не только в России. Самое разумное сейчас – пересидеть нынешние времена в миддл-сегменте. Известные люкс-марки, конечно, выживут, но я не говорю за всех, слишком непредсказуема ситуация. У людей резко сменились ориентиры. И все-таки, Вера. Я же вас помню. Вы всегда были борцом. А сейчас... Я вас не узнаю. Вы опустили руки. Что с вами случилось?
— Не знаю, — признаюсь я. — Наверное, устала бороться. И время для меня сейчас... для борьбы неподходящее.
— Вы были в отношениях с Марком Ростоцким, не так ли? То, о чем говорят в прессе, о его браке с дочерью Кулешова… Это правда?
— Правда.
— Тогда вам тем более стоит принять участие в выставке. Возвращайтесь в Москву, привозите свои идеи. Мы успеем. Шесть-семь моделей, чтобы помелькать на подиуме и в прессе. Не уходите в тень. Люди очень быстро забывают имена, а возвращаться из небытия чертовски сложно.
— Я беременна, — слова сами вырываются изо рта.
Не делая паузы, Дергачева деловито спрашивает:
— Какой срок?
— Двенадцать недель.
— Самочувствие?
— Отличное.
— Тогда я приеду к вам. Встретимся на нейтральной территории, подпишем договор. Где вы сейчас?
— В Черноморске, — я отвечаю, не в силах притормозить и обдумать ситуацию.
— Вот и хорошо. Договоримся с Ростовским цехом. Вам не придется никуда ехать, не волнуйтесь. Вообще ни о чем не волнуйтесь. Мне нужны ваши модели, ваша концепция и ваше разрешение. А дальше вы знаете... обычная рутина. Если все пройдет хорошо, будем говорить о вашем бренде вне зависимости от гранта. У меня есть, что вам предложить.
— Светлана, это замечательное предложение...
—... но слишком щедрое? Похоже на сыр в мышеловке? — впервые слышу, как Дергачева смеется. — То ли еще будет, Верочка. А все потому, что прошлой весной я купила ваше пальто. Мой интерес больше личный, чем профессиональный. Вы же меня видели – нестандартная фигура, высокий рост. Я стала дизайнером, потому что никогда не могла найти для себя подходящие вещи. А потом я влюбилась в ваше пальто. И думаю, со мной согласятся многие женщины. Никто не хочет вас терять. Будем сотрудничать?
Я соглашаюсь. В голове уже крутятся элементы новой капсулы с учетом того, что я узнала о женщинах в последнее время. Я знаю, что предложить Дергачевой. Но мне все еще не верится. Дело не в бесплатном «сыре». Все происходит… как в сказке.
И все же это не сказка, а отличные перспективы. Придется потрудиться, но меня это не пугает. Ведь большинство моих нынешних проблем, реальных и выдуманных, отступает в тень.
Наплевав на приличия, я остаюсь у себя в комнате, достаю альбом для набросков. Я не собираюсь повторять лето-осень, просто беру оттуда пару идей.
Глава 34
Создание новой коллекции – чертовски сложное дело. И я знаю, что все будет не так просто, как обещает Дергачева. И она понимает, что я понимаю, просто не хочет акцентировать внимание на плохом.
Выбор поставщиков тканей и фурнитуры, создание прототипов…
Форс-мажоры – они обязательны. Если неприятность может произойти, она непременно произойдет. Вылезают брак, ошибки раскроя. Хорошо, если недостаток заметен сразу. Гораздо хуже, если покупатели жалуются на рассыпающиеся в руках «молнии» и «плывущие» петли.
Сомнения растут. Всего три месяца, а столько нужно сделать. Успеем ли?
И главное: смогу ли я увидеть и проверить прототипы, если они будут отшиваться в Ростове? Это не так далеко от побережья, но я не знаю, стабильно ли мое состояние.
Да, сейчас я полна энергии. Меня это даже немного пугает. Но я понимаю, что беременность очень сильно меня ограничивает. По сути, я отдаюсь на чужую волю. Каким бы замечательным человеком ни была Светлана на первый взгляд, я недостаточно о ней знаю. Остается только надеется на ее высший профессионализм – я много о нем слышала.
Искушение слишком велико. Я понимаю, чего мне не хватало все это время – коллектива людей, одержимых своей работой так же, как я. Я тоскую по дедлайнам и упорядоченному хаосу, азарту и победам… даже по разочарованиям. Только человек, близкий к миру моды, может меня понять.
Всю последующую неделю мы со Светланой постоянно переписываемся. Довольно быстро, благодаря связям Ларисы и Вали, удается найти помещение для нашего проекта. Я не могу привести в дом Лары толпу людей. Подумываю об аренде квартиры. Мне выделили помощников, не терпится с ними познакомиться.
Звоню Антону. Отчитываюсь. И внезапно слышу:
— Замечательно! Я тоже скоро приеду. Как раз уволился из Феба!
— С ума сошел?
— Тебе можно, а мне нельзя?
Стараюсь честно описать ситуацию. Объясняю, что это проект с небольшой безуминкой. Напоминаю, что Житницкий и так выбран в участники, но как представитель «Фэба».
— Поздно. Я уже ушел. Вернее, ушли меня. Вера, ты же сама прекрасно знаешь, как у нас умеют выживать.
Да, Я это помню. Я сама неоднократно заступалась за тех, кто был не угоден руководству компании Марка.
Карающий дланью Ростоцкого всегда был Никита. Марк не любит дрязги. Он всегда перекладывает всю грязную работу на Проскурина.
— Это Проскурин постарался? — спрашиваю я.
— Нет, — отвечает Антон. — Никитоса нашего в последнее время не слышно и не видно. Он занимается совместными промоутинговыми проектами «Золотой нити» и «Фэба».
— Надо же, — удивляюсь я.
Слова Житницкого немного приглушают тревогу. Когда Вика рассказывала, что видела какого-то странного типа в машине возле своего дома, она описала этого человека, и я предположила, что Проскурин все-таки меня выследил. Хорошо, что я уехала. И было бы замечательно, если бы Никита действительно обо мне забыл.
В конце концов, я устала нервничать и переживать. Мне плевать. На Марка. На Никиту. На Кулешову. Теперь никто не скажет, что я нищая и не смогу обеспечить будущее своего ребенка. Пусть только попробуют меня атаковать.
— Все равно это глупо, — настаиваю я.
— Вер, я же вернуться не смогу, хватит оплакивать мое место в «Фэбе». Скажу честно, я даже злорадствую… немного. Эта… безмозглая дура Кулешова увольняет костяк компании. Набирает людей из гламурной фэшн-тусовки. Ну как набирает… заманивает. Не знаю, какой у нее бюджет, но Курбатова, которая со скандалом ушла из «ТуГоу», потребовала огроменную кучу бабла.
«ТуГоу» обшивает российских звезд эстрады. Каждая модель – скандал: слишком откровенно и пошло. И иногда уродливо, потому что в отличие от фотошопа дизайнеры не особо пытаются скрыть недостатки.
Антон не сдается. Он предлагает работать в коллаборации.
— Если не хочешь видеть меня в своем проекте, так и скажи, — спокойно рассуждает он. — Но я же тебя знаю. Тебе плевать на индивидуальную славу. И мне. Совместный бренд – это всегда проще. Подумай. Многие ребята, которых я знаю и которые выбились в известные марки, объединялись по несколько человек. Там, где один не выдюжит, двоим, троим легче справиться. Работая в «Фэбе», ни ты, ни я особыми связями не обзавелись. Дергачева – счастливое исключение.
Я соглашаюсь с доводами Антона. Нам не раз приходилось работать вместе на заре создания «Фэба». Всем известно, что российские покупатели ощущают нехватку ассортимента мужской моды. Вместе у нас будет больше возможностей засветиться на различных мероприятиях, спонсируемых наверху, например, на профильных конкурсах, выставках.
Вспоминаю, как Марк тогда ревновал меня к Антону. Дико. Несколько раз едва справлялся с собой. Я все это видела и не хотела мучить любимого мужчину. Свела наши долгие обсуждения с Житницким и взаимопомощь по каждому поводу к единичным встречам.
Теперь понимаю, как это было глупо – ревновать меня к Антошке. Он любит свою жену, и у них все отлично.
Хорошо, что теперь мне безразличны эмоции Ростоцкого. Наверняка он приложил руку к выживанию Житницкого.
— В конце концов, — "оптимистично" заявляет Антон, — если ничего не получится, зарегистрируемся на «Авито» и будем принимать индивидуальные заказы. Можно даже ателье открыть где-нибудь в Новой Москве.
Я нервно хихикаю.
— А что? — дурачится Житницкий. — Одна моя знакомая неплохо зарабатывает на пошиве эксклюзивных вещей для новорожденных.
— Прекрасная идея, — соглашаюсь я.
Как раз три дня назад исчертила альбом набросками конвертов, распашонок, слюнявчиков... Никому не доверю первую одежду моего малыша.
Глава 35
Дмитрий
Дейтинговый клуб. Каждое свидание по восемь минут. Восемь девушек, столько же парней. По звонку двигаемся по кругу, пересаживаясь от столика к столику.
В перерыве интересуюсь мотивацией других парней. Практически у всех та же проблема, что у меня: нет времени ходить на свидания. А тут все конвейером, меньше времени, больше наглядного «материала». У кого-то из мужчин карточки с лайками в приложении уже наполовину заполнены, у меня пусто.
Дизайн клуба мне категорически не нравится. Напоминает стиль «пластилин» из девяностых, но нисколько не ностальгично. Профдеформация. Атмосфера «конвейера» тоже отвлекает от общения, от того, ради чего я сюда пришел.
Группа подобрана по возрасту, но некоторые девушки слишком юные. Это недоработка администрации: в анкете я четко указал, что моя цель – долгосрочные отношения и брак. Приду домой, напишу в поддержку.
Моя очередная собеседница прихлебывает безалкогольное пиво, в клубе можно заказать напитки и еду. Девушка довольно симпатичная, ухоженная, видно, что знает себе цену. Она сразу заявляет, что не собирается оставаться в России. Теряюсь, не знаю, что на это ответить. Сам я эмигрировать не собираюсь, мне и здесь хорошо. С этой барышней мне точно нечего ловить.
