Вика краснеет. В растянутом свитерке с люрексом и старых джинсах – в том, что на ней сейчас. А ведь она начальница.
В этом плане мне предстоит много работы. А все, что я могу сделать сегодня, сказать:
— Сложим все в коробку и поедем за новинками. Если в течение недели вам хоть раз захочется надеть что-то из коробки – достаем это и носим. Но если нет – отдаем на благотворительность не глядя.
Вика соглашается. День пролетает как один миг. Я занята, и это главное. Впереди много дел.
Обзваниваю клиники, узнаю условия и ценник. Немного сомневаюсь. Закончу сессию с Викой и уеду. Стоит ли искать квартиру сейчас? Тогда и врача нужно найти поближе. Или пока выбрать временного специалиста? Все сложно.
А на задворках сознания пульсирует мысль: я тоже хочу свое дело. Хочу ни от кого не зависеть.
Марк стоит у окна. Его прямая спина, бугры мышц, угадывающиеся под дорогим костюмом, длинные ноги – все это несказанно раздражает Никиту, больше, чем раньше.
Ведь вроде Проскурин делает то же, что и шеф: ходит в спортзал, бегает, ест только здоровую еду, следит за своей речью, даже брал уроки правильного русского у бывшего диктора с центрального телевидения.
Но каждый раз, когда рядом появляется Ростоцкий, вся харизма Никиты оказывается похороненной под мощной аурой Марка. Так было всегда. И в бизнесе Проскурин всегда был вторым.
— Новости? — бросает Никита, плюхаясь в кресло.
— Ее мать ничего не знает, — цедит Марк, не оборачиваясь. — Она в курсе нашей размолвки, но Вера ей ничего не сказала. Это очень… в ее стиле.
— Размолвки? — Никита усмехается. Ему приятно чувствовать себя на коне. Ростоцкий в кои то веки сел в лужу. — Я бы использовал другое слово.
— Да нет никаких других слов! Детский сад! Она должна была понять! Это бизнес! Год-два. Никаких личных отношений. Театр для публики! Твою ж мать, на нас целая армия пиарщиков будет работать! Что говорить, как себя вести, чтобы не догадались! Кулешову нужен мощный хайп, вот и все!
— А ты не задумывался, зачем он ему? То есть, это все понятно, но зачем ему ТЫ? Других молодых и перспективных мало? Немало. И не таких… проблемных.
— Ну знаешь…
Марк дергает плечом. Никита знает, что он скажет сейчас. Что Кулешов – спасение компании. Что крупный текстильный магнат создает конгломерацию отечественных производителей модной одежды. Что при другом раскладе «Фэб» просто вытеснят с рынка.
— Вера… — Марк кусает губы, — … должна была понимать. Она ведь… всей душой… компания дорога ей не меньше, чем мне. Просто потерпеть. Зря я тебя послушал. Нужно было рассказать ей все сразу. А я, дурак, молчал.
— И что бы это изменило?
— То есть ты с самого начала знал, что Вера не примет… все это?
— А ты не знал? — Никита дерзко поднимает на шефа глаза. Прошли те времена, когда он боялся слово поперек вставить. — Не знал свою женщину? Забыл, какая она? Это же… Вера. Для нее любое притворство – смерть. Она же всегда тебе все в глаза говорила, даже в ваш конфетно-букетный период. Помнишь, как ты сначала злился, а потом начинал думать? Слушай, Ростоцкий, просто отпусти Веру. Был этап – закончился. Кристина – интересная баба, заводная, перспективная, гламурная. Я уже не говорю про связи Кулешовых. Тебе ничего не нужно будет делать, даже грязный пиар не понадобится. Ты…
Никита не замечает изменений в позе Ростоцкого и едва успевает в последний момент увернуться от осколков – в стену летит тяжелая мраморная статуэтка в виде манекена, приз за лучшую модель года… приз, который завоевала работа Веры.
— Вон вали! — хрипло говорит Марк. — И больше никогда не давай мне… советы, что мне делать и кого считать своей женщиной. От Веры я не откажусь, она моя. А ты… Я за тобой слежу, больше не нарывайся.
Вся смелость Проскурина куда-то исчезает под волчьим взглядом шефа. Спорить смысла нет. Никита еще себя не выдал, но к этому идет. И придет… когда он сам найдет Веру.
К вечеру Марк остынет, может, даже извинится. И все вернется на круги своя.
Проскурин молча встает и идет к двери. Оправдываться он тоже не станет – если Марк что-то заподозрил, то от подозрений не откажется – а вот о новом месте работы подумать придется.
… А Марк так и остается у окна. От каждой мысли грудь наполняется болью, почти физической. Никита прав – он забыл, какая она, его Вера. Бескомпромиссная, решительная, готовая долго терпеть, но потом сломать все башни из песка. Даже если это принесет ей страдания.
Весь день уходит на пересмотр гардероба. Виктория устает и, в конце концов, позволяет мне просто сгрести весь шкаф в коробки. Я уверена, что она не будет скучать по старым вещам.
Мы отправляемся на еще одну сессию шоппинга. Мне все время кажется, что за мной следят. Во всех мужчинах видится Марк.
Задумываюсь: а если он вдруг появится из толпы и скажет «Пойдем домой. Я был неправ. Есть только ты», как я отреагирую? Иногда мне становится так тоскливо, что я готова сесть в машину, рвануть в нашу квартиру и признаться: «Я все еще люблю тебя. Скажи, что это было недоразумение».
На сердце тяжесть. Но пора работать.
Когда я сосредоточена и не позволяю себе теряться в брэндах, коллекциях и скидках, мой взгляд сразу выхватывает нужное.
Виктория растеряна. Она хочет все и одновременно не хочет ничего. Цены ее не пугают, однако яркие цвета заставляют ежиться. И почему-то Вику привлекают грубые, карикатурные принты. Она считает, что аляповатые цветы отвлекают внимание от недостатков фигуры.
Я стою на своем. Красивая геометрия – вот стиль Вики. Причем я допускаю всего несколько вещей с принтами в ее гардероб, остальное – чистые, приглушенные, благородные цвета.
Это может показаться скучным, но сумочки, пара актуальных головных уборов, обувь и украшения моментально меняют образ к интересному, насыщенному.
Ничего бесформенного, верх – лишь четкая геометрия. Низ – широкие брюки, юбка миди из натуральной кожи (дорого, но прослужит не один год).
Туфли – мюли с острыми носками на небольшом каблуке. Полуботинки с мысами «под змею» – это на прохладную погоду. Сапоги с широким голенищем, ярко-синяя замша – яркий всплеск и компаньон к вместительной сумке такого же оттенка.
Неформальные джинсы с порезами неожиданно добавляют в образ легкости и игривости. У Вики еще вся жизнь впереди.
В нашем климате очень важна «мобильность», многослойность облика. На улице – сырой ветер, в помещении – жара. Свитера: тонкий кашемир и модная крупная вязка с узорами. Из шерсти – кардиган на пуговицах, достаточно теплый, но не громоздкий. Худи из чистого хлопка – всегда можно снять и повесить на плечи.
Пока клиентка готовит «подиумный показ», брожу по залу. Очень хорошо понимаю проблемы таких женщин, как Вика. Не каждая может нанять себе персонального стилиста.
Вот, к примеру, очаровательная маечка бельевого стиля на бретельках, пятьдесят четвертый размер. Но женщина таких габаритов обязательно наденет поверх жакет, кардиган или рубашку. Просто, чтобы не привлекать внимания к своим складочкам. И вот эта легкость шелка потеряется.
Задумываюсь. Сверху шелковой сорочки я надела бы на Вику тонкий сетчатый оверсайз – тунику с вышивкой.
Эта мысль застревает у меня в голове. Ищу что-то подобное, но не нахожу. Есть только синтетика по цене самолета.
Голова начинает работать. Мысленно пролистываю каталоги тканей. Ведь я видела что-то подобное, только из хлопка. Там сложное плетение…
По телу бегут мурашки. Кажется, я что-то нащупала. И в этом имеется и стиль, и концептуальность, и удобство, и трендовость.
Вика и не подозревает, что стала для меня проводником в новый мир. Я смотрю на нее совершенно другими глазами. Хочу создавать одежду, где почти все будет подходить и на обычный, и на плюс сайз – легкое, воздушное, текучее.
У меня впереди несколько месяцев, пока я смогу проработать концепцию. Это только кажется, что путь недолгий: придумал – воплощай. Это то, что я никогда не делала.
А пока мне нужны такие клиенты, как Вика.
Прошу Викторию, чтобы она каждую вещь проверяла на «душевность». Вот, что легло на душу, то и берем. Не «щелкнуло» – откладываем. Виктория меня сразу понимает… вроде бы.
Но… результат я получаю неожиданный: Вика выбрала то, к чему привыкла. Как эти балахонистые… не знаю, как назвать… блузы?... попали в отобранное, ума не приложу.
Потом замечаю девушку-консультанта. Она суетиться у примерочной, почуяв решительного клиента. Подбрасывает Вике мечту базарной тетки. При всей адекватности магазина, здесь можно найти и трикотажные кофточки прямого покроя с нелепыми крупными цветами, горячо любимые русскими дамами «за». Конечно, их качество тут на порядок выше, но стиль…
Сгребаю всю эту красоту в охапку и сгружаю в руки консультанта.
— Это мы не берем. Ваша помощь не требуется. Спасибо.
Девица презрительно кривит уголки губ. Мол, ничего мы не понимаем.
Кроме нас в магазине еще одна женщина – она скептически присматривается к полуботинкам. Поэтому продавец краем глаза наблюдает за нами, иногда вворачивая «умный» совет покупательнице в обувном отделе. Та тоже умеет кривиться. Нашла коса на камень. В конце концов, потенциальная покупательница исчезает, так ничего и не выбрав.
Из того, что я отобрала для Вики, еще две трети отправляются на стол возврата. Бедной девице приходится приниматься за дело: развесить вещи и вернуть на рейлы. Кажется, она нас уже ненавидит.
Вика тоже слабо возмущается. Этот синий свитер так подходит к кожаной юбке, а я его забраковала.
— Сейчас да, смотрится миленько. И цвет ваш, — терпеливо объясняю я. — Потом резинка внизу растянется, это бывает со всеми вязаными вещами, вне зависимости от качества. Юбка гладкая, низ опустится, «съест» талию. Будь свитер потоньше, его можно было бы заправлять концом наискось, но с этим номер не пройдет.
— Очень жаль, — вздыхает Виктория. — А если с брючками?
— С брючками он пошел бы, но нам нужны верхи, которые смогут сочетаться со всеми низами, а не только с брюками. Ищем что-то подобное, но короче. В конце концов, мы не обязаны скупать все именно в этом магазине.
— Какая прелесть!
Одна белая футболка с блестящим рисунком поперек груди все же затесалась среди плечиков. Пайетками выложена яркая колибри. Смотрится на удивление мило.
Легкомысленный блеск смягчаю свободным черным жакетом и брюками-карго. Получается образ деловой, но в меру спортивной и раскрепощенной леди. Не хватает лишь кроссовок. На бизнес встречу в этом не пойдешь, а вот объехать поставщиков, поболтав за погоду, – вполне.
Понимаю, что поймала именно тот дополнительный стиль, который крутился в голове. Основная капсула будет более деловой, но Виктория все же не настолько строга в жизни.
И Вике дополнительная радость.
Ей этот образ нравится больше всего, и я добавляю варианты: широкие серые джинсы, светло-желтый пиджак. И все же вещей забираем ничтожно мало, в сравнении с тем, что пересмотрели. Ничего, время есть. Мы договорились, что я погощу у Вики еще неделю.
Выходим из магазина, и девочка с рекламками сует мне глянцевый листок: «Новый магазин эксклюзивных тканей из России и Азии, 4 этаж». Отправляю Вику в машину с покупками и поднимаюсь.
У меня в руках только один пакет – с брендом магазина, в котором мы только что были. В нем сумка для Вики, но я еще думаю, оставить или вернуть. Иногда мне нужно несколько минут передышки, чтобы определиться.
В новом магазине суета. Телевизионщики устанавливают камеру. Покупателям доступен только один уголок с товаром. Присматриваюсь, прикасаюсь к образцам. Много русских и азиатских производителей, европейских почти нет.
Цены суровые, для меня пока крупные (да и мелкие) оптовые поставщики не вариант. Но если брать что-то на индивидуальный пошив, то именно нечто подобное.
Какие-то приглашенные гости символически перерезают ленточку под вспышки камер и поворачиваются к камерам на фоне полок с ассортиментом.
Проскурин и стройная блондинка в белом брючном костюме. Узнаю в девушке Кристину Кулешову. Вблизи она еще красивее. Глаза… лисьи, необычные, узкий подбородок…
Значит, это магазин «Золотой нити»? Кулешов вовсю налаживает поставки, а дочь продвигает папочку. Невеста тут, даже наряд на ней белый. А где же жених? Где Марк?
Слово берет Проскурин, говорит о сложностях, которые в последнее время успешно преодолеваются российской текстильной промышленностью и производителями одежды. Налегает на широту ассортимента, мол, и для высшего сегмента шьем, и для среднего. После каждой фразы вворачивает названия: «Фэб» и «Золотая нить».
Заслушиваюсь. Как же замечательно все звучит! Если не знать о недавних неудачах компании.
Насколько я помню, последней каплей стала проплаченная кем-то кампания в соцсетях – известные фэшн-блогеры вдруг начали наперебой хаять вещи от «Фэба». Марк жутко бесился. Но денег залить беспредел рекламой не было. Репутация фирмы сильно пострадала.
В сети говорят о желании «Золотой нити» вскоре выйти на Ай Пи О(*). Да, Ростоцкого в чем-то можно понять. Деньги… Страх… Гордость… или, скорей, гордыня.
(* - выпуск акций)
Наверное, в глубине души еще до его слов я знала, что Марк очень изменился. Последние несколько лет стали для него испытанием – славой и вниманием. А ведь был один маленький бутик в Питере даже без возможности наладить онлайн-заказ. И мы были, счастливые и полные надежд.
Думала ли я, что однажды мой любимый мужчина отодвинет меня в сторону ради своей золотой мечты? В какой момент он стал ею так одержим, что забыл о минутах счастья. Но ценнее их у него никогда ничего не будет, он просто еще не понимает.
В какой-то момент задумываюсь и отвлекаюсь. И… встречаюсь взглядом с Никитой. Он дергается, но журналист что-то спрашивает, и Проскурин с трудом возвращается к разговору.
Быстро ухожу. В конце концов, пусть знают, что я в городе, рано или поздно я объявлюсь в мире моды. А пока держусь подальше от плохих эмоций, мне они вредны.
Однако ловлю себя на мысли… вернее, на подозрении. Мне кажется, Проскурин и Кулешова знакомы довольно давно. Есть в их переглядывании какая-то… сработанность.
Улучив минуту, Никита выбежал из магазина. Конечно, Веры и след простыл. Что за бренд был на ее пакете? «Элегия».
Терминал торгового центра указал за затрапезную точку на втором этаже. Что здесь понадобилось Вере? Хотя она всегда умела находить жемчуг среди мусора.
Никита разговорил бойкую девушку-консультанта. Описал ей Веру. Та скривилась:
— Были тут две… одна клуша клушей. Хотя… — девушка помялась и признала, — одеть ее получилось прилично. У нас хороший ассортимент, если что. Да вот, я даже фотки сделала «до» и «после». А что? Просто хотела маме показать. Типа что носить, если грудь большая, а попа маленькая.
Никита мягко пожурил наивную девицу за нарушение личного пространства посетителей. Та сделала вид, что смутилась, и выцыганила у Проскурина пять тысяч за фотку.
Никиту интересовала как раз клиентка Веры (или знакомая, которой захотелось совета стилиста). Вера никогда лично не светилась в соцсетях, а вот пробить ее спутницу, может, и получится.
Всю дорогу на сердце скребутся кошки. За несколько дней в гостях у Виктории на душе установилось относительное равновесие. И вот опять…
В этом плане мне предстоит много работы. А все, что я могу сделать сегодня, сказать:
— Сложим все в коробку и поедем за новинками. Если в течение недели вам хоть раз захочется надеть что-то из коробки – достаем это и носим. Но если нет – отдаем на благотворительность не глядя.
Вика соглашается. День пролетает как один миг. Я занята, и это главное. Впереди много дел.
Обзваниваю клиники, узнаю условия и ценник. Немного сомневаюсь. Закончу сессию с Викой и уеду. Стоит ли искать квартиру сейчас? Тогда и врача нужно найти поближе. Или пока выбрать временного специалиста? Все сложно.
А на задворках сознания пульсирует мысль: я тоже хочу свое дело. Хочу ни от кого не зависеть.
Марк стоит у окна. Его прямая спина, бугры мышц, угадывающиеся под дорогим костюмом, длинные ноги – все это несказанно раздражает Никиту, больше, чем раньше.
Ведь вроде Проскурин делает то же, что и шеф: ходит в спортзал, бегает, ест только здоровую еду, следит за своей речью, даже брал уроки правильного русского у бывшего диктора с центрального телевидения.
Но каждый раз, когда рядом появляется Ростоцкий, вся харизма Никиты оказывается похороненной под мощной аурой Марка. Так было всегда. И в бизнесе Проскурин всегда был вторым.
— Новости? — бросает Никита, плюхаясь в кресло.
— Ее мать ничего не знает, — цедит Марк, не оборачиваясь. — Она в курсе нашей размолвки, но Вера ей ничего не сказала. Это очень… в ее стиле.
— Размолвки? — Никита усмехается. Ему приятно чувствовать себя на коне. Ростоцкий в кои то веки сел в лужу. — Я бы использовал другое слово.
— Да нет никаких других слов! Детский сад! Она должна была понять! Это бизнес! Год-два. Никаких личных отношений. Театр для публики! Твою ж мать, на нас целая армия пиарщиков будет работать! Что говорить, как себя вести, чтобы не догадались! Кулешову нужен мощный хайп, вот и все!
— А ты не задумывался, зачем он ему? То есть, это все понятно, но зачем ему ТЫ? Других молодых и перспективных мало? Немало. И не таких… проблемных.
— Ну знаешь…
Марк дергает плечом. Никита знает, что он скажет сейчас. Что Кулешов – спасение компании. Что крупный текстильный магнат создает конгломерацию отечественных производителей модной одежды. Что при другом раскладе «Фэб» просто вытеснят с рынка.
— Вера… — Марк кусает губы, — … должна была понимать. Она ведь… всей душой… компания дорога ей не меньше, чем мне. Просто потерпеть. Зря я тебя послушал. Нужно было рассказать ей все сразу. А я, дурак, молчал.
— И что бы это изменило?
— То есть ты с самого начала знал, что Вера не примет… все это?
— А ты не знал? — Никита дерзко поднимает на шефа глаза. Прошли те времена, когда он боялся слово поперек вставить. — Не знал свою женщину? Забыл, какая она? Это же… Вера. Для нее любое притворство – смерть. Она же всегда тебе все в глаза говорила, даже в ваш конфетно-букетный период. Помнишь, как ты сначала злился, а потом начинал думать? Слушай, Ростоцкий, просто отпусти Веру. Был этап – закончился. Кристина – интересная баба, заводная, перспективная, гламурная. Я уже не говорю про связи Кулешовых. Тебе ничего не нужно будет делать, даже грязный пиар не понадобится. Ты…
Никита не замечает изменений в позе Ростоцкого и едва успевает в последний момент увернуться от осколков – в стену летит тяжелая мраморная статуэтка в виде манекена, приз за лучшую модель года… приз, который завоевала работа Веры.
— Вон вали! — хрипло говорит Марк. — И больше никогда не давай мне… советы, что мне делать и кого считать своей женщиной. От Веры я не откажусь, она моя. А ты… Я за тобой слежу, больше не нарывайся.
Вся смелость Проскурина куда-то исчезает под волчьим взглядом шефа. Спорить смысла нет. Никита еще себя не выдал, но к этому идет. И придет… когда он сам найдет Веру.
К вечеру Марк остынет, может, даже извинится. И все вернется на круги своя.
Проскурин молча встает и идет к двери. Оправдываться он тоже не станет – если Марк что-то заподозрил, то от подозрений не откажется – а вот о новом месте работы подумать придется.
… А Марк так и остается у окна. От каждой мысли грудь наполняется болью, почти физической. Никита прав – он забыл, какая она, его Вера. Бескомпромиссная, решительная, готовая долго терпеть, но потом сломать все башни из песка. Даже если это принесет ей страдания.
Глава 6
Весь день уходит на пересмотр гардероба. Виктория устает и, в конце концов, позволяет мне просто сгрести весь шкаф в коробки. Я уверена, что она не будет скучать по старым вещам.
Мы отправляемся на еще одну сессию шоппинга. Мне все время кажется, что за мной следят. Во всех мужчинах видится Марк.
Задумываюсь: а если он вдруг появится из толпы и скажет «Пойдем домой. Я был неправ. Есть только ты», как я отреагирую? Иногда мне становится так тоскливо, что я готова сесть в машину, рвануть в нашу квартиру и признаться: «Я все еще люблю тебя. Скажи, что это было недоразумение».
На сердце тяжесть. Но пора работать.
Когда я сосредоточена и не позволяю себе теряться в брэндах, коллекциях и скидках, мой взгляд сразу выхватывает нужное.
Виктория растеряна. Она хочет все и одновременно не хочет ничего. Цены ее не пугают, однако яркие цвета заставляют ежиться. И почему-то Вику привлекают грубые, карикатурные принты. Она считает, что аляповатые цветы отвлекают внимание от недостатков фигуры.
Я стою на своем. Красивая геометрия – вот стиль Вики. Причем я допускаю всего несколько вещей с принтами в ее гардероб, остальное – чистые, приглушенные, благородные цвета.
Это может показаться скучным, но сумочки, пара актуальных головных уборов, обувь и украшения моментально меняют образ к интересному, насыщенному.
Ничего бесформенного, верх – лишь четкая геометрия. Низ – широкие брюки, юбка миди из натуральной кожи (дорого, но прослужит не один год).
Туфли – мюли с острыми носками на небольшом каблуке. Полуботинки с мысами «под змею» – это на прохладную погоду. Сапоги с широким голенищем, ярко-синяя замша – яркий всплеск и компаньон к вместительной сумке такого же оттенка.
Неформальные джинсы с порезами неожиданно добавляют в образ легкости и игривости. У Вики еще вся жизнь впереди.
В нашем климате очень важна «мобильность», многослойность облика. На улице – сырой ветер, в помещении – жара. Свитера: тонкий кашемир и модная крупная вязка с узорами. Из шерсти – кардиган на пуговицах, достаточно теплый, но не громоздкий. Худи из чистого хлопка – всегда можно снять и повесить на плечи.
Пока клиентка готовит «подиумный показ», брожу по залу. Очень хорошо понимаю проблемы таких женщин, как Вика. Не каждая может нанять себе персонального стилиста.
Вот, к примеру, очаровательная маечка бельевого стиля на бретельках, пятьдесят четвертый размер. Но женщина таких габаритов обязательно наденет поверх жакет, кардиган или рубашку. Просто, чтобы не привлекать внимания к своим складочкам. И вот эта легкость шелка потеряется.
Задумываюсь. Сверху шелковой сорочки я надела бы на Вику тонкий сетчатый оверсайз – тунику с вышивкой.
Эта мысль застревает у меня в голове. Ищу что-то подобное, но не нахожу. Есть только синтетика по цене самолета.
Голова начинает работать. Мысленно пролистываю каталоги тканей. Ведь я видела что-то подобное, только из хлопка. Там сложное плетение…
По телу бегут мурашки. Кажется, я что-то нащупала. И в этом имеется и стиль, и концептуальность, и удобство, и трендовость.
Вика и не подозревает, что стала для меня проводником в новый мир. Я смотрю на нее совершенно другими глазами. Хочу создавать одежду, где почти все будет подходить и на обычный, и на плюс сайз – легкое, воздушное, текучее.
У меня впереди несколько месяцев, пока я смогу проработать концепцию. Это только кажется, что путь недолгий: придумал – воплощай. Это то, что я никогда не делала.
А пока мне нужны такие клиенты, как Вика.
Глава 7
Прошу Викторию, чтобы она каждую вещь проверяла на «душевность». Вот, что легло на душу, то и берем. Не «щелкнуло» – откладываем. Виктория меня сразу понимает… вроде бы.
Но… результат я получаю неожиданный: Вика выбрала то, к чему привыкла. Как эти балахонистые… не знаю, как назвать… блузы?... попали в отобранное, ума не приложу.
Потом замечаю девушку-консультанта. Она суетиться у примерочной, почуяв решительного клиента. Подбрасывает Вике мечту базарной тетки. При всей адекватности магазина, здесь можно найти и трикотажные кофточки прямого покроя с нелепыми крупными цветами, горячо любимые русскими дамами «за». Конечно, их качество тут на порядок выше, но стиль…
Сгребаю всю эту красоту в охапку и сгружаю в руки консультанта.
— Это мы не берем. Ваша помощь не требуется. Спасибо.
Девица презрительно кривит уголки губ. Мол, ничего мы не понимаем.
Кроме нас в магазине еще одна женщина – она скептически присматривается к полуботинкам. Поэтому продавец краем глаза наблюдает за нами, иногда вворачивая «умный» совет покупательнице в обувном отделе. Та тоже умеет кривиться. Нашла коса на камень. В конце концов, потенциальная покупательница исчезает, так ничего и не выбрав.
Из того, что я отобрала для Вики, еще две трети отправляются на стол возврата. Бедной девице приходится приниматься за дело: развесить вещи и вернуть на рейлы. Кажется, она нас уже ненавидит.
Вика тоже слабо возмущается. Этот синий свитер так подходит к кожаной юбке, а я его забраковала.
— Сейчас да, смотрится миленько. И цвет ваш, — терпеливо объясняю я. — Потом резинка внизу растянется, это бывает со всеми вязаными вещами, вне зависимости от качества. Юбка гладкая, низ опустится, «съест» талию. Будь свитер потоньше, его можно было бы заправлять концом наискось, но с этим номер не пройдет.
— Очень жаль, — вздыхает Виктория. — А если с брючками?
— С брючками он пошел бы, но нам нужны верхи, которые смогут сочетаться со всеми низами, а не только с брюками. Ищем что-то подобное, но короче. В конце концов, мы не обязаны скупать все именно в этом магазине.
— Какая прелесть!
Одна белая футболка с блестящим рисунком поперек груди все же затесалась среди плечиков. Пайетками выложена яркая колибри. Смотрится на удивление мило.
Легкомысленный блеск смягчаю свободным черным жакетом и брюками-карго. Получается образ деловой, но в меру спортивной и раскрепощенной леди. Не хватает лишь кроссовок. На бизнес встречу в этом не пойдешь, а вот объехать поставщиков, поболтав за погоду, – вполне.
Понимаю, что поймала именно тот дополнительный стиль, который крутился в голове. Основная капсула будет более деловой, но Виктория все же не настолько строга в жизни.
И Вике дополнительная радость.
Ей этот образ нравится больше всего, и я добавляю варианты: широкие серые джинсы, светло-желтый пиджак. И все же вещей забираем ничтожно мало, в сравнении с тем, что пересмотрели. Ничего, время есть. Мы договорились, что я погощу у Вики еще неделю.
Выходим из магазина, и девочка с рекламками сует мне глянцевый листок: «Новый магазин эксклюзивных тканей из России и Азии, 4 этаж». Отправляю Вику в машину с покупками и поднимаюсь.
У меня в руках только один пакет – с брендом магазина, в котором мы только что были. В нем сумка для Вики, но я еще думаю, оставить или вернуть. Иногда мне нужно несколько минут передышки, чтобы определиться.
В новом магазине суета. Телевизионщики устанавливают камеру. Покупателям доступен только один уголок с товаром. Присматриваюсь, прикасаюсь к образцам. Много русских и азиатских производителей, европейских почти нет.
Цены суровые, для меня пока крупные (да и мелкие) оптовые поставщики не вариант. Но если брать что-то на индивидуальный пошив, то именно нечто подобное.
Какие-то приглашенные гости символически перерезают ленточку под вспышки камер и поворачиваются к камерам на фоне полок с ассортиментом.
Проскурин и стройная блондинка в белом брючном костюме. Узнаю в девушке Кристину Кулешову. Вблизи она еще красивее. Глаза… лисьи, необычные, узкий подбородок…
Значит, это магазин «Золотой нити»? Кулешов вовсю налаживает поставки, а дочь продвигает папочку. Невеста тут, даже наряд на ней белый. А где же жених? Где Марк?
Слово берет Проскурин, говорит о сложностях, которые в последнее время успешно преодолеваются российской текстильной промышленностью и производителями одежды. Налегает на широту ассортимента, мол, и для высшего сегмента шьем, и для среднего. После каждой фразы вворачивает названия: «Фэб» и «Золотая нить».
Заслушиваюсь. Как же замечательно все звучит! Если не знать о недавних неудачах компании.
Насколько я помню, последней каплей стала проплаченная кем-то кампания в соцсетях – известные фэшн-блогеры вдруг начали наперебой хаять вещи от «Фэба». Марк жутко бесился. Но денег залить беспредел рекламой не было. Репутация фирмы сильно пострадала.
В сети говорят о желании «Золотой нити» вскоре выйти на Ай Пи О(*). Да, Ростоцкого в чем-то можно понять. Деньги… Страх… Гордость… или, скорей, гордыня.
(* - выпуск акций)
Наверное, в глубине души еще до его слов я знала, что Марк очень изменился. Последние несколько лет стали для него испытанием – славой и вниманием. А ведь был один маленький бутик в Питере даже без возможности наладить онлайн-заказ. И мы были, счастливые и полные надежд.
Думала ли я, что однажды мой любимый мужчина отодвинет меня в сторону ради своей золотой мечты? В какой момент он стал ею так одержим, что забыл о минутах счастья. Но ценнее их у него никогда ничего не будет, он просто еще не понимает.
В какой-то момент задумываюсь и отвлекаюсь. И… встречаюсь взглядом с Никитой. Он дергается, но журналист что-то спрашивает, и Проскурин с трудом возвращается к разговору.
Быстро ухожу. В конце концов, пусть знают, что я в городе, рано или поздно я объявлюсь в мире моды. А пока держусь подальше от плохих эмоций, мне они вредны.
Однако ловлю себя на мысли… вернее, на подозрении. Мне кажется, Проскурин и Кулешова знакомы довольно давно. Есть в их переглядывании какая-то… сработанность.
***
Улучив минуту, Никита выбежал из магазина. Конечно, Веры и след простыл. Что за бренд был на ее пакете? «Элегия».
Терминал торгового центра указал за затрапезную точку на втором этаже. Что здесь понадобилось Вере? Хотя она всегда умела находить жемчуг среди мусора.
Никита разговорил бойкую девушку-консультанта. Описал ей Веру. Та скривилась:
— Были тут две… одна клуша клушей. Хотя… — девушка помялась и признала, — одеть ее получилось прилично. У нас хороший ассортимент, если что. Да вот, я даже фотки сделала «до» и «после». А что? Просто хотела маме показать. Типа что носить, если грудь большая, а попа маленькая.
Никита мягко пожурил наивную девицу за нарушение личного пространства посетителей. Та сделала вид, что смутилась, и выцыганила у Проскурина пять тысяч за фотку.
Никиту интересовала как раз клиентка Веры (или знакомая, которой захотелось совета стилиста). Вера никогда лично не светилась в соцсетях, а вот пробить ее спутницу, может, и получится.
Глава 8
Всю дорогу на сердце скребутся кошки. За несколько дней в гостях у Виктории на душе установилось относительное равновесие. И вот опять…
