Бросил уздцы служке и направился на шум. Это что еще за бардак? Где все? Совсем дружину надолго оставить нельзя. Ишь, бездельники, распоясались, да еще на княжьем подворье.
Нахмурившись, завернул за угол и увидел затихшую столпившуюся дружину. Что могло собрать в толпу суровых вояк, столько всего повидавших? Нешто кто драку затеял? Во внезапной тишине слышу:
- Запомни, урод: детей бить нельзя. И женщин тоже. Запомнил?
Голос незнакомый. Но громкий и сильный. Такой бархатно-низкий, словно смычком по нервам. Не чета нежным тихим голосам жительниц княжьих хором. Это кто ж это? И кого она так? Заинтригованный, начинаю проламываться сквозь толпу. Получив ответ на свой вопрос, незнакомка продолжает:
- Молодец. Хамить незнакомым людям тоже нельзя. Могут и покалечить. Понял?
Не выдерживаю и рявкаю:
- Что здесь происходит?
Словно по волшебству, толпа расступается и вижу картину, которая повергает в ступор.
На земле лежит Громобой, главный задира в дружине. Лежит мордой вниз, а на его спине, уверенно упираясь коленом, сидит баба. Да не абы какая, а виданное ли дело - в портках, которые обнимают ноги, как вторая кожа. Рубаха хоть и прикрывает слегка попу, но аппетитные округлости видны прекрасно. Что за разврат! Но не для соблазнения она сидит на воине. Уверенно вывернула руку лежащему и поучает его как щенка, что лужу в доме наделал. Эх, давно я собирался Громобоя из дружины гнать, воин хоть и сильный, но злобный и мстительный, причем даже к своим. Точно вон попру за такое позорище. Виданное ли дело – княжьего воина баба скрутила! И как смогла-то? Силищи в нем ого-го! Хоть и дури много.
Непонятность происходящего злит, но незнакомка своим поведением злит еще больше. Я встречаюсь с ней глазами и невольно теряю дар речи, тону на мгновение в теплых карих глазах. Никогда таких не видел, на топазы похожи. А волосы темные с рыжими бликами на солнце, словно их сам Ярило целовал. Наши бабы сявые, а эта - как цветок заморский. Жар-птица, не иначе!
- Твой вояка? – спрашивает, заставляя лежачего замычать от боли.
- Ну? – отвечаю резче чем хотел, злясь на свою минутную оторопь.
- Манерам поучи. Чтоб не хамил людям.
- Ты кто такая? – все внутри начинает клокотать от бешенства. Да как она смеет так со мной? Я воевода княжий!
Вместо ответа она поднимается на ноги и гордо встает напротив меня. Изумляюсь ее росту – отродясь таких высоких девок не видывал, немногим ниже меня. Стройная, поджарая, как пантера. Глаза гневно сверкают, высокая грудь вздымается под рубахой. Смелая! В глаза смотрит прямо, дерзко.
- Там, откуда я родом, мужчина сначала здоровается. Потом представляется. А иначе и его могут поучить манерам.
- Чего?! – рычу, сдерживая бешенство. Отродясь баб не бил, но тут…, - да я тебя…
- Один уже грозился, - ухмыляется нахалка.
Рука инстинктивно ложится на рукоять. А на ее ухмылку, ой, как меч из ножен достать хочется.
- Охолони, Беригор. Это гостья моя, - раздается голос сверху. Поднимаю глаза – на открытой галерее стоит сам князь. Ну и волхв тут как тут, легок на помине. Стоит, ухмыляется. Смешно ему, что воеводу какая-то баба облаяла. И откуда он привез эту нахалку?
- Ярослава, поднимайся к нам, - зовет ее Драгомир. Еще и улыбается ей приветливо, будто знаком давно.
Она еще и именем мужеским названа! Отродясь никто так девок не нарекал. А эта видимо поверила, что ей боги, как кошке, девять жизней дали. Ехидно ухмыляется красивыми губами.
- Подстригся бы ты, лохматый. Пока тебя за косы не оттаскали.
- Что? – инстинктивно делаю к ней шаг.
- Беригор! – окрикивает князь, зная, что терпения мне боги не дали.
- Портки нацепила и решила, что воин? – цежу сквозь зубы.
- Да я тебе и в платье задницу надеру, - бросает нахалка через плечо и начинает подниматься по лестнице, дразня упругим задом. А чтоб тебя, зараза!
Дружина охает. А я слышу, как скрипят и едва не крошатся мои зубы. Да кто это такая?!
Когда красная пелена злости перед глазами отступила, поднимаюсь к князю. Хотел отчет дать, да и уехать с глаз долой. Но стража не пустила, сказал, она там с гостьей и Драгомиром беседует. А из комнаты взрывы хохота раздаются. Небось надо мной потешаются.
Ох, зол я был, как медведь-шатун посреди зимы. Плюнул в сердцах, да и поехал в свой дом: мыться да отсыпаться. Не хватало еще воеводе под дверью, как псу дворовому сидеть. Но княжий слуга за мной в трапезную прибежал, где я после бани брюхо набивал. Грыз мясо с таким остервенением, словно шею этой нахалки перекусывал. Раз князь зовет – ехать надо. Отер руки рушником, да и опять на коня, невместно воеводе пешком гулять, как холопу простому.
Князь принял меня в своих покоях. Сидел за столом да бумаги просматривал. Но я в дверях замер, словно и не узнавая. Волосы его были как-то так лихо подстрижены, необыденно.
- Здравия тебе, княже! Экий у тебя цирюльник нынче - ловкач.
- Одобряешь? – оторвался от бумаг довольный Велеслав.
- А то! Дивно сделал, словно и не руками.
- Не он. Она.
- Она?
- Гостья моя. Твоя давешняя знакомая. Ярослава.
Я невольно насупился. И ведь только охолонил да яриться перестал.
- И откуда она на нашу голову?
- Издалека. Приехала военному делу поучиться. И нас поучить.
- Это где ж такая страна, в которой бабы воюют? И почему одна, без посольства и обозов?
- Страна далеко, отсюда не видно. А без посольства, потому что ее, навроде как, на разведку отправили. Налегке оно сподручнее.
- И как она, такая языкастая, сюда добралась? По дороге не сгинула.
- Видать боги охраняли и воин умелый. Хочу ей молодняк отдать. Пусть молодших гридней поучит. Может что путное выйдет. А и нам польза.
- Виданное ли дело – бабе мужиками командовать? Ее место – на кухне. Или у прялки, - ворчу я, понимая, что князь уже все решил. И не изменит мнения своего. Как околдовала его пришлая. Но ведь и Драгомир за нее, даже привез в Миргород сам. А уж он бы не допустил колдовства злого над князем, для того он и волхв. Ой, что-то не чисто тут. Затевают они что-то за моей спиной. Но ежели бы военное что – так тут бы князь не стал юлить да отмалчиваться. Нешто другое что задумал? А вдруг женихаться с «этой»? Эвон, стрижет уже она его! Когда до такого только ближние допускаются. Внутри глухо ворочалось раздражение. Надо вызнать все как следует. А потому затаюсь и выведаю все. Откуда эта баба и зачем к нам пожаловала.
- Ты сам ее видел. Какая из нее пряха? – усмехается князь, видимо все читая по моей недовольной роже, - решено. Остается. И молодняк учит.
- Как скажешь, князь, - склоняю голову, соглашаясь с его решением, - твое слово - закон.
Далее обсуждаем дела на окраинах княжества, докладываю ему о поездке. Привычные дела успокаивают, даже забываю про «эту». Когда заканчиваю с разговорами, князь машет мне, отпуская. Уже в дверях встаю, как вкопанный. Потому как слышу:
- Завтра пир устрою в честь гостьи прибывшей. Пусть люди на нее посмотрят, чтоб слухов дурных не было. И тебе на пиру быть след. Как-никак воевода, рука моя правая.
Киваю, ибо горло перехватывает от злости, и выхожу вон из горницы. Надо найти Драгомира.
Волхв приходит ко мне в светлицу к вечеру, когда я измаялась мерить шагами комнату. Со злости, и чтоб как-то унять раздражение, надеваю топик с шортами и начинаю делать разминку и растяжку. Смешка мышкой притаилась в углу на скамье и смотрит на меня круглыми глазами. Моя одежда и мои телодвижения повергают ее в молчаливый ступор. Я заканчиваю работу на мышцы рук серией отжиманий и перехожу к прыжкам и приседам. Тело слушается беспрекословно, не зря я столько пахала в зале. Заканчиваю с разминкой и перехожу к рукопашке. Тело отрабатывает движения в своем ритме, пока голова систематизирует информацию и готовится к предстоящей, кто бы мог подумать? тренерской деятельности. М-да, кадровый скачок что надо.
Отчего-то от самбо перехожу к АРБ, видимо слишком много во мне подспудной злости, надо выместить хоть на ком-то. Армейская рукопашка, как атакующая, подходит для этого как нельзя лучше. Я начала заниматься ею около года назад, как говорит моя подруга, чтобы молниеносно обездвижить мужика и утащить за волосы в пещеру. Хотя тут скорее подходит «утащить бездыханное тело». Правда, что потом делать с трупом – она не уточняла, не особо она у меня разбирается в единоборствах, она больше по «мужелогии». По этой дисциплине она - профессор.
В светлицу после стука, входит Драгомир. Смешка успевает только слететь со скамьи и теперь неловко переминается в лаптях с ноги на ногу. Волхв, конечно, удивлен моим внешним видом, далеким от местных одежным норм, но мне уже как-то пофиг. Да и он себя быстро в руки берет, хотя какой-то блеск мужского интереса в глазах улавливаю. Или это мне от не выплеснутой злости кажется? Выхожу их стойки, поворачиваюсь и встаю уже в «руки-в-боки». Волхв входит и как ни в чем не бывало присаживается на лавку. Поворачивает голову к Смешке:
- Сбитня нам, - та пулей вылетает из комнаты, - переодеться не хочешь?
- А что, смущаю? – ухмыляюсь я.
- Еще чего. Я в тренажерку и бассейн ходил, меня трудно удивить. Просто ты вспотела, просквозить может.
- Ладно, ЗОЖник. Дай две минуты.
Ухожу в спальню, обтираюсь влажным полотенцем, надеваю футболку и джинсы. Возвращаюсь в светлицу, Драгомир чинно за столом распивает сбитень с какой-то выпечкой, Смешка, застыв в уголке статуей, не сводит с него восхищенных глаз. Ого, кажется, моя горничная нашла объект для обожания. И не самый простой, эту белобрысую ехидну разве прошибешь обожающими коровьими глазами? Он на наших инста-телках и в клубах наверняка заточил умения, его чаем со сладостями не завоевать. Эх, Смешка… Увидев меня более одетой, она вздыхает с облегчением, моралистка малолетняя. Присаживаюсь рядом и с удовольствием отхлебываю горячий напиток из глиняной кружки.
Можно было бы долго наслаждаться сбитнем и тишиной, но у меня слишком много вопросов. Отсылаю Смешку в спальню, ни к чему нам лишние уши.
- Мне нужны ответы.
- Спрашивай, - соглашается волхв.
- Кольцо. Откуда оно?
- Предание гласит, что это кольцо Велеса. По легенде, если здесь, в этом мире нет спасения, оно может быть проводником в другой мир и приводить спасение оттуда.
- Спасение? От чего?
- Пока не знаю. Время покажет. Но что-то надвигается. Нехорошее. Опасное.
- Ты говорил, что ходил в мой мир неоднократно.
- Ходил. Кольцо начинало вибрировать и показывало, что нужно перемещаться. Я копил силы и уходил. Кольцо не находило нужного человека…
- Кольцо - что?
- Оно перемещалось искать спасение. Для нашего мира. И не находило его. Я оставался, копил силы на обратный переход.
- И сколько ты у нас жил? В моем мире?
- Долго. У нас время течет по-разному. Здесь проходило несколько месяцев, а там – лет. Да и силы у вас копить сложнее. Мир неживой, слишком много железа и виртуала.
- Как ты понял, что оно нашло? Может это ошибка и меня надо вернуть обратно?
- Оно было гладким. Когда ты надела его, проявились руны.
Он взял мою ладонь с кольцом в свою руку.
- Смотри, по бокам руны Белобога и Чернобога. Созидание и разрушение, добро и зло, начало и конец. А центральная руна – «Сила». Защита, знание, путь. Светлая энергия, движимая добрыми намерениями.
- Ну, про добрые намерения – это точно не ко мне. Я зла с момента попадания к вам. И хочу обратно.
- Поживем – увидим, Яра.
Драгомир опять иронично улыбается, согревая мою ладонь в своих руках. Серые глаза смотрят внимательно, но тепло. Рядом с ним мне тоже тепло. Может это потому, что он знаком с моим миром, он словно якорь напоминает мне, что я не сошла с ума и вся прошлая жизнь мне не приснилась.
Внезапно распахивается входная дверь и в светлицу вваливается воевода, лицо которого становится сумрачным, как только он видит меня. Окидывает неприязненным взглядом, потом опускает глаза и замечает наши соединенные с волхвом руки. От его кислой физиономии во всей округе молоко должно было скиснуть еще в коровах. Но волхв как будто этого не замечает.
- Беригор, друже! Заходи. Рад видеть тебя.
- Я, наверное, вдругорядь… Тебя искал. Не знал, что ты не один.
- И думать не смей. Проходи. У князя был?
Воевода, поджав губы, проходит и присаживается за стол. Комната как будто сразу стала меньше, настолько Беригор своим присутствием и раздражением заполняет пространство.
- Был. Говорил с ним.
- Про гридней сказал?
- Сказал. Раз он решил, так и будет. Его слово.
- Гридни – это кто? – не выдерживаю я. Меня окатывают таким неприязненным взглядом, словно я сейчас в руку высморкалась. Зануда лохматый, ты мне тоже не нравишься.
- Гридни, Ярослава, это молодняк, который ты учить будешь. Мальчишки лет 14-16. Кандидаты в старшую дружину князя.
- Сколько их?
- Два десятка примерно.
- Мне может потребоваться дополнительный инвентарь.
- Решим. Начни занятия, посмотри на их уровень. Я в тебя верю, - Драгомир протягивает вторую руку и с улыбкой накрывает мою ладонь своей.
Воевода мгновенно вскакивает на ноги, как ужаленный.
- Пойду я, Драгомир. Засиделся.
- Погодь, друже. И я с тобой. Пора и честь знать. Ярослава, утром, как позавтракаешь, приходи на задний двор. Отроки будут тебя ждать.
- Приду, - киваю я, - доброй ночи.
Утром после завтрака, Смешка проводила меня до тренировочного двора. Одновременно со мной на галерею выходят князь и волхв. Поджидали меня что ли? Приветливо киваю обоим, но князь подходит и протягивает руку для рукопожатия. Теперь мой черед с улыбкой удивления поднимать брови. Но с удовольствием пожимаю протянутую крепкую ладонь.
- Не передумала, Ярослава? – спрашивает он, - все же с мужиками работать придется.
- Не передумала. Я своему слову – хозяин. Да и привычная я в мужском коллективе работать.
На мои слова князь весело крякает, продолжая удивленно меня изучать. Так с ним точно ни одна женщина не разговаривала. А я смотрю на него и удивляюсь как такого красивого мужика еще не охомутал никто.
- Тогда пойдем, «хозяин слова», - улыбается он мне сдержанной мужской улыбкой.
Мы чинно спускаемся по деревянной лестнице. Велеслав впереди, я за ним, и волхв замыкает процессию. Что ж, женщин пропускать вперед здесь пока не принято.
На площадке, ближе к воротам, жмется ватага мальчишек. Они стараются вести себя на княжьем дворе степенно и по-взрослому, но юношеская непосредственность еще дает о себе знать. То и дело слышны звонкие голоса и сдержанный смех. Увидев нашу процессию, они притихают. Глаза смотрят настороженно на нас с Драгомиром, и восхищенно – на князя. Он для них – отец и бог, не иначе.
- Отроки, - обращается он к ним, - прибыла к нам из далекой страны гостья почетная - Ярослава, вельми знающая в военном деле. Посему приставлю ее к вам для обучения умениям разным, в военном деле полезным. Учитесь усердно, сие в дружине моей пригодится.
Князь коротко кивает мне, и они с Драгомиром отходят. На меня смотрят двадцать пар глаз различной голубизны. Среди незнакомых лиц замечаю вчерашнего кудрявого паренька, который хотел за меня заступиться. Ну что ж, хоть один знакомец.
- Парни, - обращаюсь я к ним, - ваш князь предложил мне обучить вас.
Нахмурившись, завернул за угол и увидел затихшую столпившуюся дружину. Что могло собрать в толпу суровых вояк, столько всего повидавших? Нешто кто драку затеял? Во внезапной тишине слышу:
- Запомни, урод: детей бить нельзя. И женщин тоже. Запомнил?
Голос незнакомый. Но громкий и сильный. Такой бархатно-низкий, словно смычком по нервам. Не чета нежным тихим голосам жительниц княжьих хором. Это кто ж это? И кого она так? Заинтригованный, начинаю проламываться сквозь толпу. Получив ответ на свой вопрос, незнакомка продолжает:
- Молодец. Хамить незнакомым людям тоже нельзя. Могут и покалечить. Понял?
Не выдерживаю и рявкаю:
- Что здесь происходит?
Словно по волшебству, толпа расступается и вижу картину, которая повергает в ступор.
На земле лежит Громобой, главный задира в дружине. Лежит мордой вниз, а на его спине, уверенно упираясь коленом, сидит баба. Да не абы какая, а виданное ли дело - в портках, которые обнимают ноги, как вторая кожа. Рубаха хоть и прикрывает слегка попу, но аппетитные округлости видны прекрасно. Что за разврат! Но не для соблазнения она сидит на воине. Уверенно вывернула руку лежащему и поучает его как щенка, что лужу в доме наделал. Эх, давно я собирался Громобоя из дружины гнать, воин хоть и сильный, но злобный и мстительный, причем даже к своим. Точно вон попру за такое позорище. Виданное ли дело – княжьего воина баба скрутила! И как смогла-то? Силищи в нем ого-го! Хоть и дури много.
Непонятность происходящего злит, но незнакомка своим поведением злит еще больше. Я встречаюсь с ней глазами и невольно теряю дар речи, тону на мгновение в теплых карих глазах. Никогда таких не видел, на топазы похожи. А волосы темные с рыжими бликами на солнце, словно их сам Ярило целовал. Наши бабы сявые, а эта - как цветок заморский. Жар-птица, не иначе!
- Твой вояка? – спрашивает, заставляя лежачего замычать от боли.
- Ну? – отвечаю резче чем хотел, злясь на свою минутную оторопь.
- Манерам поучи. Чтоб не хамил людям.
- Ты кто такая? – все внутри начинает клокотать от бешенства. Да как она смеет так со мной? Я воевода княжий!
Вместо ответа она поднимается на ноги и гордо встает напротив меня. Изумляюсь ее росту – отродясь таких высоких девок не видывал, немногим ниже меня. Стройная, поджарая, как пантера. Глаза гневно сверкают, высокая грудь вздымается под рубахой. Смелая! В глаза смотрит прямо, дерзко.
- Там, откуда я родом, мужчина сначала здоровается. Потом представляется. А иначе и его могут поучить манерам.
- Чего?! – рычу, сдерживая бешенство. Отродясь баб не бил, но тут…, - да я тебя…
- Один уже грозился, - ухмыляется нахалка.
Рука инстинктивно ложится на рукоять. А на ее ухмылку, ой, как меч из ножен достать хочется.
- Охолони, Беригор. Это гостья моя, - раздается голос сверху. Поднимаю глаза – на открытой галерее стоит сам князь. Ну и волхв тут как тут, легок на помине. Стоит, ухмыляется. Смешно ему, что воеводу какая-то баба облаяла. И откуда он привез эту нахалку?
- Ярослава, поднимайся к нам, - зовет ее Драгомир. Еще и улыбается ей приветливо, будто знаком давно.
Она еще и именем мужеским названа! Отродясь никто так девок не нарекал. А эта видимо поверила, что ей боги, как кошке, девять жизней дали. Ехидно ухмыляется красивыми губами.
- Подстригся бы ты, лохматый. Пока тебя за косы не оттаскали.
- Что? – инстинктивно делаю к ней шаг.
- Беригор! – окрикивает князь, зная, что терпения мне боги не дали.
- Портки нацепила и решила, что воин? – цежу сквозь зубы.
- Да я тебе и в платье задницу надеру, - бросает нахалка через плечо и начинает подниматься по лестнице, дразня упругим задом. А чтоб тебя, зараза!
Дружина охает. А я слышу, как скрипят и едва не крошатся мои зубы. Да кто это такая?!
Когда красная пелена злости перед глазами отступила, поднимаюсь к князю. Хотел отчет дать, да и уехать с глаз долой. Но стража не пустила, сказал, она там с гостьей и Драгомиром беседует. А из комнаты взрывы хохота раздаются. Небось надо мной потешаются.
Ох, зол я был, как медведь-шатун посреди зимы. Плюнул в сердцах, да и поехал в свой дом: мыться да отсыпаться. Не хватало еще воеводе под дверью, как псу дворовому сидеть. Но княжий слуга за мной в трапезную прибежал, где я после бани брюхо набивал. Грыз мясо с таким остервенением, словно шею этой нахалки перекусывал. Раз князь зовет – ехать надо. Отер руки рушником, да и опять на коня, невместно воеводе пешком гулять, как холопу простому.
Князь принял меня в своих покоях. Сидел за столом да бумаги просматривал. Но я в дверях замер, словно и не узнавая. Волосы его были как-то так лихо подстрижены, необыденно.
- Здравия тебе, княже! Экий у тебя цирюльник нынче - ловкач.
- Одобряешь? – оторвался от бумаг довольный Велеслав.
- А то! Дивно сделал, словно и не руками.
- Не он. Она.
- Она?
- Гостья моя. Твоя давешняя знакомая. Ярослава.
Я невольно насупился. И ведь только охолонил да яриться перестал.
- И откуда она на нашу голову?
- Издалека. Приехала военному делу поучиться. И нас поучить.
- Это где ж такая страна, в которой бабы воюют? И почему одна, без посольства и обозов?
- Страна далеко, отсюда не видно. А без посольства, потому что ее, навроде как, на разведку отправили. Налегке оно сподручнее.
- И как она, такая языкастая, сюда добралась? По дороге не сгинула.
- Видать боги охраняли и воин умелый. Хочу ей молодняк отдать. Пусть молодших гридней поучит. Может что путное выйдет. А и нам польза.
- Виданное ли дело – бабе мужиками командовать? Ее место – на кухне. Или у прялки, - ворчу я, понимая, что князь уже все решил. И не изменит мнения своего. Как околдовала его пришлая. Но ведь и Драгомир за нее, даже привез в Миргород сам. А уж он бы не допустил колдовства злого над князем, для того он и волхв. Ой, что-то не чисто тут. Затевают они что-то за моей спиной. Но ежели бы военное что – так тут бы князь не стал юлить да отмалчиваться. Нешто другое что задумал? А вдруг женихаться с «этой»? Эвон, стрижет уже она его! Когда до такого только ближние допускаются. Внутри глухо ворочалось раздражение. Надо вызнать все как следует. А потому затаюсь и выведаю все. Откуда эта баба и зачем к нам пожаловала.
- Ты сам ее видел. Какая из нее пряха? – усмехается князь, видимо все читая по моей недовольной роже, - решено. Остается. И молодняк учит.
- Как скажешь, князь, - склоняю голову, соглашаясь с его решением, - твое слово - закон.
Далее обсуждаем дела на окраинах княжества, докладываю ему о поездке. Привычные дела успокаивают, даже забываю про «эту». Когда заканчиваю с разговорами, князь машет мне, отпуская. Уже в дверях встаю, как вкопанный. Потому как слышу:
- Завтра пир устрою в честь гостьи прибывшей. Пусть люди на нее посмотрят, чтоб слухов дурных не было. И тебе на пиру быть след. Как-никак воевода, рука моя правая.
Киваю, ибо горло перехватывает от злости, и выхожу вон из горницы. Надо найти Драгомира.
Глава 5.
Волхв приходит ко мне в светлицу к вечеру, когда я измаялась мерить шагами комнату. Со злости, и чтоб как-то унять раздражение, надеваю топик с шортами и начинаю делать разминку и растяжку. Смешка мышкой притаилась в углу на скамье и смотрит на меня круглыми глазами. Моя одежда и мои телодвижения повергают ее в молчаливый ступор. Я заканчиваю работу на мышцы рук серией отжиманий и перехожу к прыжкам и приседам. Тело слушается беспрекословно, не зря я столько пахала в зале. Заканчиваю с разминкой и перехожу к рукопашке. Тело отрабатывает движения в своем ритме, пока голова систематизирует информацию и готовится к предстоящей, кто бы мог подумать? тренерской деятельности. М-да, кадровый скачок что надо.
Отчего-то от самбо перехожу к АРБ, видимо слишком много во мне подспудной злости, надо выместить хоть на ком-то. Армейская рукопашка, как атакующая, подходит для этого как нельзя лучше. Я начала заниматься ею около года назад, как говорит моя подруга, чтобы молниеносно обездвижить мужика и утащить за волосы в пещеру. Хотя тут скорее подходит «утащить бездыханное тело». Правда, что потом делать с трупом – она не уточняла, не особо она у меня разбирается в единоборствах, она больше по «мужелогии». По этой дисциплине она - профессор.
В светлицу после стука, входит Драгомир. Смешка успевает только слететь со скамьи и теперь неловко переминается в лаптях с ноги на ногу. Волхв, конечно, удивлен моим внешним видом, далеким от местных одежным норм, но мне уже как-то пофиг. Да и он себя быстро в руки берет, хотя какой-то блеск мужского интереса в глазах улавливаю. Или это мне от не выплеснутой злости кажется? Выхожу их стойки, поворачиваюсь и встаю уже в «руки-в-боки». Волхв входит и как ни в чем не бывало присаживается на лавку. Поворачивает голову к Смешке:
- Сбитня нам, - та пулей вылетает из комнаты, - переодеться не хочешь?
- А что, смущаю? – ухмыляюсь я.
- Еще чего. Я в тренажерку и бассейн ходил, меня трудно удивить. Просто ты вспотела, просквозить может.
- Ладно, ЗОЖник. Дай две минуты.
Ухожу в спальню, обтираюсь влажным полотенцем, надеваю футболку и джинсы. Возвращаюсь в светлицу, Драгомир чинно за столом распивает сбитень с какой-то выпечкой, Смешка, застыв в уголке статуей, не сводит с него восхищенных глаз. Ого, кажется, моя горничная нашла объект для обожания. И не самый простой, эту белобрысую ехидну разве прошибешь обожающими коровьими глазами? Он на наших инста-телках и в клубах наверняка заточил умения, его чаем со сладостями не завоевать. Эх, Смешка… Увидев меня более одетой, она вздыхает с облегчением, моралистка малолетняя. Присаживаюсь рядом и с удовольствием отхлебываю горячий напиток из глиняной кружки.
Можно было бы долго наслаждаться сбитнем и тишиной, но у меня слишком много вопросов. Отсылаю Смешку в спальню, ни к чему нам лишние уши.
- Мне нужны ответы.
- Спрашивай, - соглашается волхв.
- Кольцо. Откуда оно?
- Предание гласит, что это кольцо Велеса. По легенде, если здесь, в этом мире нет спасения, оно может быть проводником в другой мир и приводить спасение оттуда.
- Спасение? От чего?
- Пока не знаю. Время покажет. Но что-то надвигается. Нехорошее. Опасное.
- Ты говорил, что ходил в мой мир неоднократно.
- Ходил. Кольцо начинало вибрировать и показывало, что нужно перемещаться. Я копил силы и уходил. Кольцо не находило нужного человека…
- Кольцо - что?
- Оно перемещалось искать спасение. Для нашего мира. И не находило его. Я оставался, копил силы на обратный переход.
- И сколько ты у нас жил? В моем мире?
- Долго. У нас время течет по-разному. Здесь проходило несколько месяцев, а там – лет. Да и силы у вас копить сложнее. Мир неживой, слишком много железа и виртуала.
- Как ты понял, что оно нашло? Может это ошибка и меня надо вернуть обратно?
- Оно было гладким. Когда ты надела его, проявились руны.
Он взял мою ладонь с кольцом в свою руку.
- Смотри, по бокам руны Белобога и Чернобога. Созидание и разрушение, добро и зло, начало и конец. А центральная руна – «Сила». Защита, знание, путь. Светлая энергия, движимая добрыми намерениями.
- Ну, про добрые намерения – это точно не ко мне. Я зла с момента попадания к вам. И хочу обратно.
- Поживем – увидим, Яра.
Драгомир опять иронично улыбается, согревая мою ладонь в своих руках. Серые глаза смотрят внимательно, но тепло. Рядом с ним мне тоже тепло. Может это потому, что он знаком с моим миром, он словно якорь напоминает мне, что я не сошла с ума и вся прошлая жизнь мне не приснилась.
Внезапно распахивается входная дверь и в светлицу вваливается воевода, лицо которого становится сумрачным, как только он видит меня. Окидывает неприязненным взглядом, потом опускает глаза и замечает наши соединенные с волхвом руки. От его кислой физиономии во всей округе молоко должно было скиснуть еще в коровах. Но волхв как будто этого не замечает.
- Беригор, друже! Заходи. Рад видеть тебя.
- Я, наверное, вдругорядь… Тебя искал. Не знал, что ты не один.
- И думать не смей. Проходи. У князя был?
Воевода, поджав губы, проходит и присаживается за стол. Комната как будто сразу стала меньше, настолько Беригор своим присутствием и раздражением заполняет пространство.
- Был. Говорил с ним.
- Про гридней сказал?
- Сказал. Раз он решил, так и будет. Его слово.
- Гридни – это кто? – не выдерживаю я. Меня окатывают таким неприязненным взглядом, словно я сейчас в руку высморкалась. Зануда лохматый, ты мне тоже не нравишься.
- Гридни, Ярослава, это молодняк, который ты учить будешь. Мальчишки лет 14-16. Кандидаты в старшую дружину князя.
- Сколько их?
- Два десятка примерно.
- Мне может потребоваться дополнительный инвентарь.
- Решим. Начни занятия, посмотри на их уровень. Я в тебя верю, - Драгомир протягивает вторую руку и с улыбкой накрывает мою ладонь своей.
Воевода мгновенно вскакивает на ноги, как ужаленный.
- Пойду я, Драгомир. Засиделся.
- Погодь, друже. И я с тобой. Пора и честь знать. Ярослава, утром, как позавтракаешь, приходи на задний двор. Отроки будут тебя ждать.
- Приду, - киваю я, - доброй ночи.
Глава 6
Утром после завтрака, Смешка проводила меня до тренировочного двора. Одновременно со мной на галерею выходят князь и волхв. Поджидали меня что ли? Приветливо киваю обоим, но князь подходит и протягивает руку для рукопожатия. Теперь мой черед с улыбкой удивления поднимать брови. Но с удовольствием пожимаю протянутую крепкую ладонь.
- Не передумала, Ярослава? – спрашивает он, - все же с мужиками работать придется.
- Не передумала. Я своему слову – хозяин. Да и привычная я в мужском коллективе работать.
На мои слова князь весело крякает, продолжая удивленно меня изучать. Так с ним точно ни одна женщина не разговаривала. А я смотрю на него и удивляюсь как такого красивого мужика еще не охомутал никто.
- Тогда пойдем, «хозяин слова», - улыбается он мне сдержанной мужской улыбкой.
Мы чинно спускаемся по деревянной лестнице. Велеслав впереди, я за ним, и волхв замыкает процессию. Что ж, женщин пропускать вперед здесь пока не принято.
На площадке, ближе к воротам, жмется ватага мальчишек. Они стараются вести себя на княжьем дворе степенно и по-взрослому, но юношеская непосредственность еще дает о себе знать. То и дело слышны звонкие голоса и сдержанный смех. Увидев нашу процессию, они притихают. Глаза смотрят настороженно на нас с Драгомиром, и восхищенно – на князя. Он для них – отец и бог, не иначе.
- Отроки, - обращается он к ним, - прибыла к нам из далекой страны гостья почетная - Ярослава, вельми знающая в военном деле. Посему приставлю ее к вам для обучения умениям разным, в военном деле полезным. Учитесь усердно, сие в дружине моей пригодится.
Князь коротко кивает мне, и они с Драгомиром отходят. На меня смотрят двадцать пар глаз различной голубизны. Среди незнакомых лиц замечаю вчерашнего кудрявого паренька, который хотел за меня заступиться. Ну что ж, хоть один знакомец.
- Парни, - обращаюсь я к ним, - ваш князь предложил мне обучить вас.
