-Скорее оккультные силы никак не желали оставить Ольгу Вячеславовну в покое, - уточнил поверенный опять-таки без тени улыбки.
Он явно не думал шутить. Ни единой мысли не осталось в моей бедной голове, и я, коротко кивнув, приготовилась дожидаться своих сокровищ. Впрочем, долго ждать не пришлось.
Липочка торжественно внесла в комнату тяжелый ларец с шатровой, похожей на китайскую пагоду, крышкой. Она прямо-таки шаталась под весом «наследства», и с явным облегчением брякнула его на стол. Синицкий щелкнул замком, откинул крышку и сделал приглашающий жест:
-Прошу вас, мадемуазель, вступить в права наследования.
Грациозно приблизиться к столу как-то не вышло. Я передвигалась боком, с большим недоверием заглядывая внутрь ларца.
-Галлюцинация, не иначе, - вот убежденность в голосе была самая что ни на есть натуральная.
Дело в том, что «ларчик» был полон золотых монет. Абсолютно точно – этот тусклый блеск богатства узнал бы на моем месте каждый. Непослушные пальцы бегло прошлись по монетам, и я увидела ключ. Самый обычный, правда, крупнее современных и слегка ржавый от времени.
-Подойдет, вот увидите, - раздался где-то сбоку голос поверенного, пока я ощупывала свои богатства.
-Подойдет? – знать бы, от чего ключик – может, я бы прошла сквозь ту дверь в совсем другую жизнь…
-У Вас получится, - поверенный словно прочел мои мысли, - Не сомневайтесь.
-Конечно, - сомнамбулически откликнулась я.
Сознание напрочь отказывалось фиксировать противоестественный ход событий. Как будто кто-то другой вместо меня захлопнул ларец, распрощался с господином Синицким и отправился восвояси.
Нежданное наследство свалилось, словно пыльный мешок из-за угла – во всяком случае, точно так же оглушило и лишило возможности здраво соображать.
Немного пришла в себя я только на третий день, и бросилась в контору Юлия Генриховича за разъяснениями. Не тут-то было. Конторы на прежнем месте я не нашла. Несколько часов кряду с тупым упорством бродила вокруг дома Берга, и не обнаружила ничего похожего на офис господина Синицкого. Следовало признать очевидное: мне просто приснилась вся эта чепуха. Тяжко вздыхая, я простилась с иллюзиями, и вернулась домой…где в заветном сундучке обнаружила все наследство в полной сохранности. Даже главное сокровище – непонятный ключ – покоилось себе в скобках на крышке, как и раньше.
-Они нам нужны для особенных дел… - мрачно процитировала я речи поверенного, и добавила от себя: - Я сошла с ума – какая досада.
Видно, судьба понемногу начала разворачиваться ко мне лицом, но физиономия ее в это время кривилась в ехидной гримасе.
-Калоши счастья, - принялась я развивать свою любимую мысль.
Поманить меня, наивную, неожиданным чудесным подарком, чтобы затем выказать полную его негодность для пользования – вот чем постоянно баловалась моя судьба. Ну на кой черт мне, спрашивается, были эти золотые монеты, если я и понятия не имела, куда их девать.
-Разве только в антикварный, что ли? – привычно посоветовалась я с отражением, и отражение покивало мне с большим сочувствием.
Больше-то девать их было действительно некуда. Хотя я искренне сомневалась, что монеты окажутся настоящими, и кто-нибудь предложит мне за них нормальную цену. Сомневалась я всю дорогу до ближайшей «лавки древностей», но как только переступила ее порог, все сомнения куда-то пропали. Приемщик так вцепился в предложенную ему на пробу монетку, что стало ясно: в руках у меня находится изрядной ценности «клад».
Порешив быть осторожной, я получила деньги, свысока пообещала антиквару «иметь его в виду при случае», и удалилась. Сходную операцию я провернула еще трижды в разных магазинчиках, неизменно встречая повышенный интерес к предлагаемым мною ценностям.
-Вот счастье – денег больше сантиметра, - пробормотала я себе под нос, выплывая из третьего магазина с намерением приступить, наконец, к растратам.
Однако изобилие средств снова сыграло со мной злую шутку: поскольку денег было много, тратить их стало жаль. И зажав в потном кулачке бешеные свои бабки, я отправилась домой. С нежданным богатством надо было как-то свыкнуться, но мне это никак не удавалось.
-Завтра придумаю, чем себя побаловать, - обещала себе я, открывая дверь в квартиру.
Уже утром следующего дня оказалось, что материальная стабильность не способствует умственной деятельности. Проще говоря, думалось с трудом, можно сказать – не думалось вовсе.
Едва поднявшись с постели, я уселась за стол, и уставилась на шкатулку. И потекло время… Медитация длилась не первый час, а я все еще не придумала, куда употребить наследство. По антикварным лавкам не набегаешься, реализовать монеты оптом - еще опаснее… А куда тратить? Хотелось всего и сразу. Меж тем тонкий голосок здравого смысла нудел, что нельзя хранить дома такие ценности, что следует поместить их в ценные бумаги, или положить в сейф любого банка, или просто отнести в сберкассу, или… Дохлый номер – я бы ни за что не рассталась со шкатулочкой, даже ради спокойствия души.
-Я не знаю ни одного надежного банка, - препиралась я с разумом, - И чьи акции надо покупать, не знаю тоже.
В единоборстве с мозгами я провела полдня, и к обеду почувствовала острое желание их проветрить. Дурацкая оказалась идея – жидкая гадость сыпалась в лицо, ветер тут же вывернул зонт, о неспешной прогулке и речи не было. Оставалось вернуться домой, что я и проделала, развернувшись прямо посреди дороги.
Автоматически пошарила в почтовом ящике, без всякой надежды, поскольку почты никакой не получала. На сей раз рука, однако, нащупала тонкий листок. «Фирма «Мнемозина». Покупаем предметы антиквариата. Возможен вызов эксперта на дом». В голове начало понемногу проясняться. Четкие буковки на легкомысленном розовом фоне выглядели утешительно и безвредно. Осторожность и здравый смысл молчали.
-Ага, - сказала я, - вот и чудно. Раз уж прямо на дом…
Тащить свои сокровища на свет божий мне совсем не хотелось. Посещение посторонних «оценщиков» выглядело немногим лучше, но выбора у меня не было. «Мнемозина» же сразу заинтересовалась моей персоной. Услышав адрес, девица по ту сторону трубки попросила подождать, и страстно зашептала что-то невидимому собеседнику. Затем долго убеждала меня принять эксперта практически немедленно. Моей решимости хватило лишь на перенос визита.
-Завтра, пожалуйста, - голос дрожал, и даже язык плохо слушался, непонятно с чего.
-Пожалуйста, будьте дома, - прощебетала искусительница, и положила трубку.
Назавтра от хорошего настроения не осталось и следа. Здравый смысл при отсутствии сопротивления рисовал самые мрачные перспективы.
-Ну и почему именно со мной должно что-то случиться? – вопрошала я в пространство.
Однако от звонка в дверь подпрыгнула, будто от взрыва.
И эксперт мне сразу не понравился. Как только его кислая физиономия обозначилась в дверном глазке, я поняла, что открывать не хочу. Эта мысль едва прорезалась в голове, как эксперт вкрадчиво произнес:
-Отоприте, Аполлинария Дмитриевна, душенька. Право же, оба мы в этом заинтересованы.
«Козлятушки, ребятушки, отворите-ка, отоприте-ка», - детская сказочка выглядела до неприличия подходящей к случаю. И старомодные манеры посетителя на этот раз скорее пугали, чем успокаивали. Особенно страхолюдная «Аполлинария», которую применительно ко мне никто и никогда не употреблял.
Не открывать, однако, не позволяло воспитание. Чувствуя себя глубоко несчастной, я щелкнула замком.
-Ну, вот и славно, что мы наконец повстречались, - оценщик потирал руки и улыбался, но доверия по-прежнему не внушал.
Делать нечего, я поплелась за шкатулкой и мрачно водрузила ее на стол. Тусклые рыбьи глаза гостя нехорошо блеснули.
-Ну-те, посмотрим, посмотрим, - он напялил на левый глаз хитрый вариант лупы и придвинул к себе мои сокровища.
-Что скажете? – не выдержала я через полчаса скрупулезного осмотра.
Каждую монетку он изучал так, словно я предложила ему оценить виртуозную подделку.
-Отлично, отлично, - пропел эксперт, - Вы состоятельная женщина, голубушка! Я бы рекомендовал вам продать также и ключик.
-Какой ключик? – пока я невинно хлопала глазками, проснувшиеся мозги лихорадочно просчитывали, с чего ему понадобилась бесполезная семейная реликвия.
-Этот самый. Сплошное очарование-с. Я сам, лично, мог бы дать за него хорошую цену. Нечасто встретишь такой оригинальный экземпляр…
Он убаюкивал меня монотонным бормотаньем, но ключ выпускать из рук не торопился. Пора было вмешаться в ситуацию.
-Поверите ли, - натянуто усмехнулась я, - эта вещица – последняя память о прабабке. Не хочется с ней расставаться.
Вынуть ключ из его рук и то оказалось непросто – тот будто прилип к пухлым ладошкам. Задуманное удалось лишь через несколько долгих минут, в продолжение которых эксперт не переставая бормотал:
-Да отчего бы и не расстаться, милочка моя, ежели цена хорошая, а подумать – так и зачем его хранить, господи, безделицу этакую, вот ежели бы камушки драгоценные, или золотишко, а что вам этот ключик, какие такие дверцы он отпирает…
В этот момент я дернула настойчивей, и ключ оказался у меня в руках.
-Не отдам, - объявила я, раскручивая трофей на кончике пальца, - И не просите.
-Что же, - угрожающие нотки в голосе посетителя послышались неожиданно явно, - Ваше право, голубушка. Только уж после не пеняйте, ежели увидите, что я был прав.
Он быстро исчез из квартиры, оставив меня в горестных раздумьях – не настала ли пора всерьез опасаться происков неизвестного врага.
-Паранойя, - вынесенный диагноз не решал проблемы.
Почему-то мне казалось, что привет от прабабки таил в себе нешуточные опасности, куда как пострашнее тех, что приносят просто большие деньги.
3. Дольче вита
Прямо-таки из ниоткуда возникли поводы для «красивой жизни». Сами собой попадались на глаза объявления о выставках, концертах, навороченных спектаклях, посещение которых раньше мне было категорически не по карману. И однажды утром я решила отправиться на аукцион. Смутные позывы приукрасить жилище посещали меня и раньше, но на гроши, что приносила наука, и мечтать о дизайне было грех. Зато теперь меня одолевали радужные мечтания. Никаких евроремонтов – только изысканные безделушки минувших эпох, сплошной винтаж и уют, старые портреты по стенам и витые подсвечники на камине.
-Камина пока нет, - отрезвить себя не удалось.
Объявление об аукционе я увидела на двери замшелого особнячка, и не раздумывая рванула туда. Мой обалделый вид нисколько не удивил тамошнего распорядителя, словно участники аукциона все сплошь так и выглядели: ошалелые глаза, убогая одежонка и куча денег в кармане.
-Значит, я могу купить все, что захочу? – недоверчиво уточнила я.
-Все, к чему проявите интерес…и на что у вас хватит средств, - вежливо просветил меня распорядитель, плавным мановением руки указывая мое место.
Я сосредоточенно кивнула. И следующие два с лишним часа после начала действа героически боролась со сном. Никогда бы не подумала, что это настолько скучное и медленное занятие. Лот за лотом уходил безо всякой борьбы, без соревнования, и по моим понятиям, за смешные деньги. А уж у меня-то понятия были более чем скромные. Когда я собиралась уже встать и уйти, распорядитель объявил внезапно громким и торжественным голосом:
-Дама в соболях. Холст, масло. Первая треть восемнадцатого века. Начальная стоимость – тысяча долларов…
Я подняла глаза на означенную даму, и почувствовала острое желание не просто уйти, а быстро убежать. Да вот беда, тело перестало меня слушаться. По правде говоря, мне почудилось, что я смотрю не на картину, а в зеркало, старинное зеркало в тяжелой позолоченной раме. И из этой рамы выглядывает насмешливо усмехающийся мой двойник. У дамы в соболях были надменно приподняты брови, серые глаза смеялись, и роскошная прическа из темных, перевитых жемчугом, локонов выглядела шлемом на ее легкомысленной головке. Да и соболя, надо сказать, смотрелись роскошно.
-В жизни своей не носила ничего…такого, - шепотом утешила я сама себя.
Похожа – это еще не одно лицо. Простое совпадение. «Пора уходить», - скомандовал здравый смысл, но авантюристка, что постоянно во мне пряталась, выдала вслух совсем другое.
-Полторы тысячи, - сказала она так громко, что все уставились на меня.
Хорошо еще, что на этом безрассудства и завершились. Никто не стал со мной соревноваться, и по истечении пары минут я сделалась обладательницей, если можно так выразиться, собственного портрета. И, слава богу, никому не пришло в голову сравнивать мою физиономию с лицом очаровательницы из неких давно минувших лет.
Не буду описывать, как я перла очаровательницу домой, как меня не пустили в метро, и как мне пришлось искать такси, которые, как назло, не торопились попадаться навстречу. Строго говоря, я могла себе позволить постоянно разъезжать на тачках, но эта мысль не успела пока укорениться в сознании.
Едва я ввалилась в квартиру, проклиная приступ авантюризма, как в кармане требовательно затренькал телефон.
-М-да, - мрачно отозвалась я, переводя дух.
-Откуда бежала? – ехидно спросили из трубки.
Это была Надька. Уникальное существо, которое считало меня своей подругой без всякого согласия с моей стороны. Существо, целью жизни которого было резать правду-матку где надо и не надо, то есть везде.
Поэтому я всегда отвечала на ее вопросы уклончиво.
-Да так, - уклончиво ответила я.
-Я тут слышала, на тебя наследство свалилось? Теперь можешь до конца жизни плевать в потолок, - с завистью констатировала Надька.
Второй ее отличительной особенностью было свойство влезать в чужую жизнь без спроса.
-Ну… - неопределенность в ответах – единственное, что спасало от «совести нации», как прозвали ее студенческие подружки.
-Деньги-то тратишь?
Третьей ее особенностью было постоянное желание задавать «детские» вопросы. Проще говоря, бестактные.
-Ты чего звонишь-то? – единственным способом избавиться от ее назойливости было перевести разговор на нее самое.
-Повидаться бы надо, - припечатала Надька.
Всю жизнь мечтала! Но посылать далеко я не очень умела, а потому отговорилась необыкновенной нагрузкой на работе и полным отсутствием настроения.
-Ну, ладно. Погода такая – никто не хочет общаться, - с этим Надька, наконец, от меня отстала.
-Погода…У природы нет плохой погоды, - как не поговорить с умным человеком! Бесцельно побродив по квартире, я пристроила трофей на стену, на огромный ужасающий гвоздь (чтобы уж точно не свалилась), и полезла в постель.
Но сном, тяжелым, глубоким, забылась не раньше полуночи. Снилась мне при этом какая-то околесица, красотка в соболях, которая болтала со мной, перегнувшись через раму картины, какие-то кавалеры в камзолах да мундирах, циничные и нежные одновременно, анфилады комнат, устланные роскошными коврами, и чертова пропасть подобной антикварной дребедени, упрятанная в сон, словно в бонбоньерку. Ближе к утру бонбоньерка захлопнулась, а я оторвала голову от подушки в твердой уверенности, что вовсе не смыкала глаз.
К тому же в квартире раздавалась целая серия посторонних звуков. Такое бывало и раньше: с чердака доносилось бомжиное шуршание, на лестнице тусовалась молодежь, но такое, как сейчас, я слышала впервые. Больше всего звуки походили на аккуратное ковыряние в моей замочной скважине.
Он явно не думал шутить. Ни единой мысли не осталось в моей бедной голове, и я, коротко кивнув, приготовилась дожидаться своих сокровищ. Впрочем, долго ждать не пришлось.
Липочка торжественно внесла в комнату тяжелый ларец с шатровой, похожей на китайскую пагоду, крышкой. Она прямо-таки шаталась под весом «наследства», и с явным облегчением брякнула его на стол. Синицкий щелкнул замком, откинул крышку и сделал приглашающий жест:
-Прошу вас, мадемуазель, вступить в права наследования.
Грациозно приблизиться к столу как-то не вышло. Я передвигалась боком, с большим недоверием заглядывая внутрь ларца.
-Галлюцинация, не иначе, - вот убежденность в голосе была самая что ни на есть натуральная.
Дело в том, что «ларчик» был полон золотых монет. Абсолютно точно – этот тусклый блеск богатства узнал бы на моем месте каждый. Непослушные пальцы бегло прошлись по монетам, и я увидела ключ. Самый обычный, правда, крупнее современных и слегка ржавый от времени.
-Подойдет, вот увидите, - раздался где-то сбоку голос поверенного, пока я ощупывала свои богатства.
-Подойдет? – знать бы, от чего ключик – может, я бы прошла сквозь ту дверь в совсем другую жизнь…
-У Вас получится, - поверенный словно прочел мои мысли, - Не сомневайтесь.
-Конечно, - сомнамбулически откликнулась я.
Сознание напрочь отказывалось фиксировать противоестественный ход событий. Как будто кто-то другой вместо меня захлопнул ларец, распрощался с господином Синицким и отправился восвояси.
Нежданное наследство свалилось, словно пыльный мешок из-за угла – во всяком случае, точно так же оглушило и лишило возможности здраво соображать.
Немного пришла в себя я только на третий день, и бросилась в контору Юлия Генриховича за разъяснениями. Не тут-то было. Конторы на прежнем месте я не нашла. Несколько часов кряду с тупым упорством бродила вокруг дома Берга, и не обнаружила ничего похожего на офис господина Синицкого. Следовало признать очевидное: мне просто приснилась вся эта чепуха. Тяжко вздыхая, я простилась с иллюзиями, и вернулась домой…где в заветном сундучке обнаружила все наследство в полной сохранности. Даже главное сокровище – непонятный ключ – покоилось себе в скобках на крышке, как и раньше.
-Они нам нужны для особенных дел… - мрачно процитировала я речи поверенного, и добавила от себя: - Я сошла с ума – какая досада.
Видно, судьба понемногу начала разворачиваться ко мне лицом, но физиономия ее в это время кривилась в ехидной гримасе.
-Калоши счастья, - принялась я развивать свою любимую мысль.
Поманить меня, наивную, неожиданным чудесным подарком, чтобы затем выказать полную его негодность для пользования – вот чем постоянно баловалась моя судьба. Ну на кой черт мне, спрашивается, были эти золотые монеты, если я и понятия не имела, куда их девать.
-Разве только в антикварный, что ли? – привычно посоветовалась я с отражением, и отражение покивало мне с большим сочувствием.
Больше-то девать их было действительно некуда. Хотя я искренне сомневалась, что монеты окажутся настоящими, и кто-нибудь предложит мне за них нормальную цену. Сомневалась я всю дорогу до ближайшей «лавки древностей», но как только переступила ее порог, все сомнения куда-то пропали. Приемщик так вцепился в предложенную ему на пробу монетку, что стало ясно: в руках у меня находится изрядной ценности «клад».
Порешив быть осторожной, я получила деньги, свысока пообещала антиквару «иметь его в виду при случае», и удалилась. Сходную операцию я провернула еще трижды в разных магазинчиках, неизменно встречая повышенный интерес к предлагаемым мною ценностям.
-Вот счастье – денег больше сантиметра, - пробормотала я себе под нос, выплывая из третьего магазина с намерением приступить, наконец, к растратам.
Однако изобилие средств снова сыграло со мной злую шутку: поскольку денег было много, тратить их стало жаль. И зажав в потном кулачке бешеные свои бабки, я отправилась домой. С нежданным богатством надо было как-то свыкнуться, но мне это никак не удавалось.
-Завтра придумаю, чем себя побаловать, - обещала себе я, открывая дверь в квартиру.
Уже утром следующего дня оказалось, что материальная стабильность не способствует умственной деятельности. Проще говоря, думалось с трудом, можно сказать – не думалось вовсе.
Едва поднявшись с постели, я уселась за стол, и уставилась на шкатулку. И потекло время… Медитация длилась не первый час, а я все еще не придумала, куда употребить наследство. По антикварным лавкам не набегаешься, реализовать монеты оптом - еще опаснее… А куда тратить? Хотелось всего и сразу. Меж тем тонкий голосок здравого смысла нудел, что нельзя хранить дома такие ценности, что следует поместить их в ценные бумаги, или положить в сейф любого банка, или просто отнести в сберкассу, или… Дохлый номер – я бы ни за что не рассталась со шкатулочкой, даже ради спокойствия души.
-Я не знаю ни одного надежного банка, - препиралась я с разумом, - И чьи акции надо покупать, не знаю тоже.
В единоборстве с мозгами я провела полдня, и к обеду почувствовала острое желание их проветрить. Дурацкая оказалась идея – жидкая гадость сыпалась в лицо, ветер тут же вывернул зонт, о неспешной прогулке и речи не было. Оставалось вернуться домой, что я и проделала, развернувшись прямо посреди дороги.
Автоматически пошарила в почтовом ящике, без всякой надежды, поскольку почты никакой не получала. На сей раз рука, однако, нащупала тонкий листок. «Фирма «Мнемозина». Покупаем предметы антиквариата. Возможен вызов эксперта на дом». В голове начало понемногу проясняться. Четкие буковки на легкомысленном розовом фоне выглядели утешительно и безвредно. Осторожность и здравый смысл молчали.
-Ага, - сказала я, - вот и чудно. Раз уж прямо на дом…
Тащить свои сокровища на свет божий мне совсем не хотелось. Посещение посторонних «оценщиков» выглядело немногим лучше, но выбора у меня не было. «Мнемозина» же сразу заинтересовалась моей персоной. Услышав адрес, девица по ту сторону трубки попросила подождать, и страстно зашептала что-то невидимому собеседнику. Затем долго убеждала меня принять эксперта практически немедленно. Моей решимости хватило лишь на перенос визита.
-Завтра, пожалуйста, - голос дрожал, и даже язык плохо слушался, непонятно с чего.
-Пожалуйста, будьте дома, - прощебетала искусительница, и положила трубку.
Назавтра от хорошего настроения не осталось и следа. Здравый смысл при отсутствии сопротивления рисовал самые мрачные перспективы.
-Ну и почему именно со мной должно что-то случиться? – вопрошала я в пространство.
Однако от звонка в дверь подпрыгнула, будто от взрыва.
И эксперт мне сразу не понравился. Как только его кислая физиономия обозначилась в дверном глазке, я поняла, что открывать не хочу. Эта мысль едва прорезалась в голове, как эксперт вкрадчиво произнес:
-Отоприте, Аполлинария Дмитриевна, душенька. Право же, оба мы в этом заинтересованы.
«Козлятушки, ребятушки, отворите-ка, отоприте-ка», - детская сказочка выглядела до неприличия подходящей к случаю. И старомодные манеры посетителя на этот раз скорее пугали, чем успокаивали. Особенно страхолюдная «Аполлинария», которую применительно ко мне никто и никогда не употреблял.
Не открывать, однако, не позволяло воспитание. Чувствуя себя глубоко несчастной, я щелкнула замком.
-Ну, вот и славно, что мы наконец повстречались, - оценщик потирал руки и улыбался, но доверия по-прежнему не внушал.
Делать нечего, я поплелась за шкатулкой и мрачно водрузила ее на стол. Тусклые рыбьи глаза гостя нехорошо блеснули.
-Ну-те, посмотрим, посмотрим, - он напялил на левый глаз хитрый вариант лупы и придвинул к себе мои сокровища.
-Что скажете? – не выдержала я через полчаса скрупулезного осмотра.
Каждую монетку он изучал так, словно я предложила ему оценить виртуозную подделку.
-Отлично, отлично, - пропел эксперт, - Вы состоятельная женщина, голубушка! Я бы рекомендовал вам продать также и ключик.
-Какой ключик? – пока я невинно хлопала глазками, проснувшиеся мозги лихорадочно просчитывали, с чего ему понадобилась бесполезная семейная реликвия.
-Этот самый. Сплошное очарование-с. Я сам, лично, мог бы дать за него хорошую цену. Нечасто встретишь такой оригинальный экземпляр…
Он убаюкивал меня монотонным бормотаньем, но ключ выпускать из рук не торопился. Пора было вмешаться в ситуацию.
-Поверите ли, - натянуто усмехнулась я, - эта вещица – последняя память о прабабке. Не хочется с ней расставаться.
Вынуть ключ из его рук и то оказалось непросто – тот будто прилип к пухлым ладошкам. Задуманное удалось лишь через несколько долгих минут, в продолжение которых эксперт не переставая бормотал:
-Да отчего бы и не расстаться, милочка моя, ежели цена хорошая, а подумать – так и зачем его хранить, господи, безделицу этакую, вот ежели бы камушки драгоценные, или золотишко, а что вам этот ключик, какие такие дверцы он отпирает…
В этот момент я дернула настойчивей, и ключ оказался у меня в руках.
-Не отдам, - объявила я, раскручивая трофей на кончике пальца, - И не просите.
-Что же, - угрожающие нотки в голосе посетителя послышались неожиданно явно, - Ваше право, голубушка. Только уж после не пеняйте, ежели увидите, что я был прав.
Он быстро исчез из квартиры, оставив меня в горестных раздумьях – не настала ли пора всерьез опасаться происков неизвестного врага.
-Паранойя, - вынесенный диагноз не решал проблемы.
Почему-то мне казалось, что привет от прабабки таил в себе нешуточные опасности, куда как пострашнее тех, что приносят просто большие деньги.
Прода от 13.03.2022, 11:01
3. Дольче вита
Прямо-таки из ниоткуда возникли поводы для «красивой жизни». Сами собой попадались на глаза объявления о выставках, концертах, навороченных спектаклях, посещение которых раньше мне было категорически не по карману. И однажды утром я решила отправиться на аукцион. Смутные позывы приукрасить жилище посещали меня и раньше, но на гроши, что приносила наука, и мечтать о дизайне было грех. Зато теперь меня одолевали радужные мечтания. Никаких евроремонтов – только изысканные безделушки минувших эпох, сплошной винтаж и уют, старые портреты по стенам и витые подсвечники на камине.
-Камина пока нет, - отрезвить себя не удалось.
Объявление об аукционе я увидела на двери замшелого особнячка, и не раздумывая рванула туда. Мой обалделый вид нисколько не удивил тамошнего распорядителя, словно участники аукциона все сплошь так и выглядели: ошалелые глаза, убогая одежонка и куча денег в кармане.
-Значит, я могу купить все, что захочу? – недоверчиво уточнила я.
-Все, к чему проявите интерес…и на что у вас хватит средств, - вежливо просветил меня распорядитель, плавным мановением руки указывая мое место.
Я сосредоточенно кивнула. И следующие два с лишним часа после начала действа героически боролась со сном. Никогда бы не подумала, что это настолько скучное и медленное занятие. Лот за лотом уходил безо всякой борьбы, без соревнования, и по моим понятиям, за смешные деньги. А уж у меня-то понятия были более чем скромные. Когда я собиралась уже встать и уйти, распорядитель объявил внезапно громким и торжественным голосом:
-Дама в соболях. Холст, масло. Первая треть восемнадцатого века. Начальная стоимость – тысяча долларов…
Я подняла глаза на означенную даму, и почувствовала острое желание не просто уйти, а быстро убежать. Да вот беда, тело перестало меня слушаться. По правде говоря, мне почудилось, что я смотрю не на картину, а в зеркало, старинное зеркало в тяжелой позолоченной раме. И из этой рамы выглядывает насмешливо усмехающийся мой двойник. У дамы в соболях были надменно приподняты брови, серые глаза смеялись, и роскошная прическа из темных, перевитых жемчугом, локонов выглядела шлемом на ее легкомысленной головке. Да и соболя, надо сказать, смотрелись роскошно.
-В жизни своей не носила ничего…такого, - шепотом утешила я сама себя.
Похожа – это еще не одно лицо. Простое совпадение. «Пора уходить», - скомандовал здравый смысл, но авантюристка, что постоянно во мне пряталась, выдала вслух совсем другое.
-Полторы тысячи, - сказала она так громко, что все уставились на меня.
Хорошо еще, что на этом безрассудства и завершились. Никто не стал со мной соревноваться, и по истечении пары минут я сделалась обладательницей, если можно так выразиться, собственного портрета. И, слава богу, никому не пришло в голову сравнивать мою физиономию с лицом очаровательницы из неких давно минувших лет.
Не буду описывать, как я перла очаровательницу домой, как меня не пустили в метро, и как мне пришлось искать такси, которые, как назло, не торопились попадаться навстречу. Строго говоря, я могла себе позволить постоянно разъезжать на тачках, но эта мысль не успела пока укорениться в сознании.
Едва я ввалилась в квартиру, проклиная приступ авантюризма, как в кармане требовательно затренькал телефон.
-М-да, - мрачно отозвалась я, переводя дух.
-Откуда бежала? – ехидно спросили из трубки.
Это была Надька. Уникальное существо, которое считало меня своей подругой без всякого согласия с моей стороны. Существо, целью жизни которого было резать правду-матку где надо и не надо, то есть везде.
Поэтому я всегда отвечала на ее вопросы уклончиво.
-Да так, - уклончиво ответила я.
-Я тут слышала, на тебя наследство свалилось? Теперь можешь до конца жизни плевать в потолок, - с завистью констатировала Надька.
Второй ее отличительной особенностью было свойство влезать в чужую жизнь без спроса.
-Ну… - неопределенность в ответах – единственное, что спасало от «совести нации», как прозвали ее студенческие подружки.
-Деньги-то тратишь?
Третьей ее особенностью было постоянное желание задавать «детские» вопросы. Проще говоря, бестактные.
-Ты чего звонишь-то? – единственным способом избавиться от ее назойливости было перевести разговор на нее самое.
-Повидаться бы надо, - припечатала Надька.
Всю жизнь мечтала! Но посылать далеко я не очень умела, а потому отговорилась необыкновенной нагрузкой на работе и полным отсутствием настроения.
-Ну, ладно. Погода такая – никто не хочет общаться, - с этим Надька, наконец, от меня отстала.
-Погода…У природы нет плохой погоды, - как не поговорить с умным человеком! Бесцельно побродив по квартире, я пристроила трофей на стену, на огромный ужасающий гвоздь (чтобы уж точно не свалилась), и полезла в постель.
Но сном, тяжелым, глубоким, забылась не раньше полуночи. Снилась мне при этом какая-то околесица, красотка в соболях, которая болтала со мной, перегнувшись через раму картины, какие-то кавалеры в камзолах да мундирах, циничные и нежные одновременно, анфилады комнат, устланные роскошными коврами, и чертова пропасть подобной антикварной дребедени, упрятанная в сон, словно в бонбоньерку. Ближе к утру бонбоньерка захлопнулась, а я оторвала голову от подушки в твердой уверенности, что вовсе не смыкала глаз.
К тому же в квартире раздавалась целая серия посторонних звуков. Такое бывало и раньше: с чердака доносилось бомжиное шуршание, на лестнице тусовалась молодежь, но такое, как сейчас, я слышала впервые. Больше всего звуки походили на аккуратное ковыряние в моей замочной скважине.
