«Выберемся мы с тобой, Заюшка моя», - он поднялся, не разбудив жену, да и вряд ли ее сейчас можно было бы разбудить.
Мара уже стояла у плиты и что-то готовила. Взглянув на сына, спросила:
- Как Зейда?
- Тяжело дышит, но жара нет, – ответил и отправился на крыльцо умываться.
Долгих четыре дня Мезеня ждал, что его любимая оставит небытие и вернется к нему. Каждый день утром и вечером он помогал делать перевязки. На второй день появился жар и не пропал до сих пор. Она бредила, что-то говоря на своем языке, только мужа ласково поминала по имени, словно звала из своего далека. Мара поменяла холодную мокрую тряпицу у нее на лбу, осторожно маленькой ложечкой влила в рот отвар, который девушка сглатывала, вновь возвращаясь в беспамятство. С тяжелым сердцем Мезеня ушел в общий дом. Зуб со Шмелем ничего не спрашивали, понимая по лицу друга, что его жена плоха.
Разбирая каждодневные дела, Мезеня сделался совсем молчаливым. Те, кто помогал ему в нелегком деле, знали причину, не досаждая вопросами. Прошла седмица, как Зейда то приходила в себя, обводя горячечным невидящим взглядом мужа и свекровь, уходила сознанием куда-то далеко. Каждый день начинался с рассматривания опаленного жаром лица, глядя на него с тоской.
Начался второй день второй седьмицы, когда утром он услышал возле себя еле слышный шепот:
- Пить хочу…
Выскочил Мезеня в одних портах к печке, схватил ковш с водой и быстро принес любимой. Бережно приподнимая, ставшее еще более худым, ее тело, поднес ковш к потрескавшимся губам. Сделав несколько глотков, Зейда устало прикрыла веки, а Мезеня осторожно уложил ее голову обратно на подушки. Надежда на скорое выздоровление отразилась в его глазах. Как же долго он ждал этого момента, а тут растерялся, гладя пальцами изможденное лицо жены.
- Вернулась, Заюшка моя, - с трепетом произнес он, лежа рядом с желанной. – Теперь все пойдет на лад.
Зейда смотрела на него совсем другими глазами, замечая, как он осунулся, сколько счастья принесло с собой то, что она очнулась. Слезинка проложив дорожку, запуталась в черных волосах на виске.
- Что ты, милая! – встревожился муж. – Вернулась ко мне и славно! Теперь быстро поднимем тебя! – он все смотрел, смотрел на любимое лицо своей истинной пары, боясь лишний раз дотронуться, чтобы не сделать больно, но так хотелось крепко обнять ее, прижимая к себе, никогда не отпускать.
Зейда с трудом подкатилась под теплый бок мужа и замерла, закрыв глаза. Оказывается, так приятна его забота, только больно, что он так переживал за нее, но раз муж верит в лучшее, значит, оно обязательно наступит. Мезеня, боясь шелохнуться, обнимал жену, не желая расставаться ни на миг.
- Заюшка, мне идти надо, - извиняясь, произнес он. – Но я к полудню уже вернусь…
- Я буду ждать. Мезеня, - еле шевеля губами, ответила Зейда, чуть улыбнувшись кончиками губ.
Прикоснувшись губами к смуглому лбу, он вышел из комнаты. Мать уже колдовала у печи, мельком глянув на сына, заметила у него приподнятое настроение.
- Очнулась?
- Очнулась, - устало улыбнулся сын. – Пить просила.
- Я сегодня ей бульон наварю - быстро на ноги встанет, - кивнула довольная самочувствием невестки Мара.
Наскоро выпив чаю, Мезеня ушел из дома, а свекровь пошла навестить невестку. Закопаная в подушках, Зейда едва виднелась. Мара улыбнулась, подняла одеяло.
- Давай посмотрим, что у тебя с ногой, – она принялась быстро раскручивать бинты на ноге, сворачивая в рулончик, сегодня уже красные края вокруг раны стали меньше, воспаление сходило на нет. – Да ты молодец, Зейда. У тебя получилось выжить, - искренне радовалась Мара.
Девушка улыбалась, веря ей, что теперь на самом деле она пойдет на поправку. И мужнины глаза лучились радостью. Как же приятно знать, что ты так нужен в этом мире. Зато в общем доме изменение в настроении вожака сразу заметили.
- Никак, очнулась принцесса? – поинтересовался всегда веселый Зуб.
- Очнулась, - широко заулыбался вожак. – Утром.
- Так и оставался бы возле жены1
- Дел много, надо отправлять народ подновлять избы в лесу, надо завозить туда провизию, а то с чем ехать на следующий год в Бухару.
- Сам собрался што ль? – глаза у Зуба были лукавые.
- Сам уже не поеду, - хмыкнул Мезеня. – Ты поведешь караван. Старшим будешь.
- Так ты ж все время…
- Отходил я свое, друже, - покачал головой Мезеня. – На мне теперь стая и семья, а за твоими присмотрю.
- Ладно, ежели так. Благодарствую за доверие, - веселость сошла со светлого лица Зуба, важность предстоящего события затмила все.
В полдень летел домой вожак, зная, что ждет его жена, вбежал по трем ступенькам в дом и сразу в спальню – Зейда улыбнулась, увидев мужа, протянула ему тонкие руки, которые он принял в свои ладони, целуя каждый пальчик. Грудь изнутри наполняло счастье, нежность, любовь, нерастраченные за тридцать лет, и которые он собрался дарить ей всю оставшуюся жизнь.
Цветана прекрасно понимала, что до города ей придется идти верст восемьдесят с гаком. Стараясь не попадаться на глаза путникам и волкам из других стай в бору на охоте, она торопилась выйти на тракт, но Святой бор был слишком велик, чтобы пересечь за пару дней. К вечеру первого дня она добралась до двух странных столбов, что стояли пореседь бора, дотронулась до одного из резных столбов, как над ними аркой зазмеилась голубая арка, чем изрядно удивила вынужденную путницу.
- Что же это такое? – удивленно рассматривала чудо девушка
- Никак, первый раз видишь дверь во время? – спросил сзади умасленный мужской голос.
Цветана резко повернулась и встретилась испуганными глазами с серыми омутами немолодого высокого мужчины. Кто он? Откуда взялся? Глаза незнакомца из колючих медленно становились ласковыми с проблесками удивления и подчинения.
«Что ж такое творится на земле?» - изумлялся сам себе мужчина, глядя в черноту глаз молодой волчицы.
Все отразилось в них – радость, счастье, боль, утрата, неизвестность…
- Я…
- Ничего не говори, - он на мгновенье прижал пальцы к ее губам, таким манящим. – Кто ты?
- Цветана из клана Черных волков, - не отрывая взгляда, тихо произнесла девушка.
Забылся Мезеня, почти забылась боль от его обиды и, как ей казалось, сурового приговора, хотя он мог бы и растерзать ее при всей стае за жену. Забылась прежняя жизнь, главное лишь серые глаза, что сейчас смотрят на нее в странном ожидании. Словно она должна сейчас решить сложную задачу и все будет зависеть от ответа.
- Цветана… - попробовал на вкус ее имя. – Красивое имя, как и сама. Почему ты в такой одежде? – мужчина оглядел девушку с ног до головы.
- Ушла из поселения, - не хотелось рассказывать о своей мести жене вожака.
- Одна? Без никого? - удивленно взлетели брови.
- Мне сейчас стыдно вспоминать то, из-за чего мне пришлось покинуть стаю… родительский дом… - волчица горестно вздохнула.
Незнакомец не стал расспрашивать о том, придет пора – сама расскажет, только отпустить он ее уже не сможет, да и зверь внутри ворчит в желании поставить свою метку на ней.
- Пойдем со мной. Цветана, - так приятно произносить это веселое имя. – Я не обижу тебя. Женой мне станешь.
- Так, чай, не молодец, чтобы без семьи жить, - девушка недоверчиво покосилась на него.
- Вдовый я, а ты отразилась во мне, - его еще красивое лицо болезненно перекосило. – Что молчишь, Цветана? – но случайная суженая молчала, не в силах произнести то, что она согласна идти с ним на край света и дальше. – Знаю, не молод…
- Как величать-то тебя?
- Замята.
Ойкнула, девушка, прикрыв пальцами рот. Ведь это самый лютый враг ее стаи! И вот он просит стать его женой. Отразился в ней. Как же немыслимо выводит свои дороги судьба: еще вчера она задыхалась от злобы, ревности, а сейчас, глядя в серые глаза, забыла обо всем и всех простила. Если насулила ей судьба такую долю, то это куда лучше, чем мотаться неизвестно где, натыкаясь на ненужные приключения.
- Ежели все так, как ты говоришь, Замята, то согласна стать твоей женой, - она прямо смотрела в его глаза, ожидая реакции.
- Не пожалеешь, цветочек мой, - не веря в происшедшее, горячо прошептал мужчина, прижимая ее к себе. – Все к твоим ножкам положу.
К вечеру этого дня Цветана вошла женой в дом вожака соседней стаи, Замяты.
Через три дня после того, как Зейда пришла в сознание, ей Мара разрешила вставать, выдала выструганный костыль. Зоря забегала по-соседски каждый день, а иногда и с маленьким Ольжаткой. Пока он играл с тряпичными куклами, девушки много разговаривали. Зоря рассказывала, что Цветана на следующее же утро покинула стаю, что после с нею стало, никто не знает.
- А Мезеня ходил потерянный, пока ты в беспамятстве лежала. Совсем с лица сошел… - Зоря все говорила и говорила, рассказывая последние новости для которых не то чтобы дня не хватило, но и луна на убыль бы пошла, а разговорчивая подруга не унималась.
«Переживал, значит», - только теперь до конца поверила в чувства мужа Зейда.
Больно полосонул по душе, рассказ, что муж так волновался за нее. Никому в последние почти шесть лет со дня смерти матери не было до нее никакого дела, а тут появилась настоящая семья и подруга – веселая да разговорчивая. Иногда ее взгляд задерживался на сынишке Зори и Зуба. Синеглазый Ольжатка Зейду совершенно не боялся, а наоборот, часто залезал на коленки и внимательно смотрел ей в глаза. Жаль, что Зоря не может надолго задерживаться у них дома – у себя дел невпроворот. Расстраивалась, что за грибами так и не сходила, провалявшись с горячкой, а Зоря сказала, что скоро зима наступит… В Бухаре она только так называется, такая же температура, как сейчас на дворе, даже теплее. Подружка, сославшись, что скоро зуб придет полудничать, убежала, забрав сынишку. Вскоре в доме появился Мезеня, счастливый.
- Чем кормить станете, хозяюшки?
- Какая я хозяюшка? – закручинилась Зейда. – На трех ногах-то?
- Она меня сегодня новому научила, - встала на защиту невестки Мара. – Вот, испробуй, - принимаясь насыпать в миску ароматный плов.
- Давненько такой роскоши не ел, - нахваливал Мезеня, уплетая рассыпчатый плов.
Для сибирской глубинки рис очень дорогое удовольствие, но сегодня Мара решила сделать сыну с невесткой приятное. Радовалась, некогда пугливая, но непокорная Зейда, доброму отношению к ней свекрови и платила сторицей. А Мезене много не надо – мать с женой поладили – хорошо, ему легче жить.
Иногда он вспоминал про Цветану. Все гадал, как сложилась ее судьба. Нет. Он не корил себя за то, что прогнал ее из стаи, но царапало по душе, никому не показывая эту скорбь.
Через две недели Мара засобиралась к подруге в другую стаю по первому снежку. Зейду уже можно было оставить на хозяйстве, она совсем поправилась. Да надеялась, что у них с сыном что-нибудь сладится. Все верно рассчитала мудрая Мара.
То ли стеснялась Зейда начинать семейную жизнь при свекрови в доме, то ли ждала, когда Мезеня сам перестанет видеть в ней девочку и заметит женщину, не понимала, но в первую же ночь, оставшись одни в доме, он улегся в постель, понимая, что на жене нет ничего из одежды. Потянулась она к нему тонкими руками, положив голову на грудь, осторожно трогая кончиками пальцев упругое и горячее тело волка. Вырвался из его горла не то стон, не то рык, в одно мгновенье навис над женой на локтях.
- Заюшка моя, нет сил боле сдерживаться, - прошептал он у самого уха.
- Так не сдерживайся, - прерывисто прошептали в ответ. – Муж ты мне или кто?
Зарычал внутри зверь, стараясь вырваться на свободу, но над ним мужчина имел свою власть, а над ним властвовала маленькая смуглая человеческая полудевочка-полуженщина. Сейчас она сама решила за них обоих и он сможет сделать так, чтобы она никогда не пожалела о своем решении. Вечный танец наскучавшихся половинок, жар сердец, ласковый шепот…
На рассвете Зейда проснулась с разрывающим грудь счастьем, рядом мерно дышал любимый муж. Смотрела на слегка горбононосый профиль, вспоминая его нежную страсть, улыбалась, мечтая о продолжении его в себе.
Не подвел Замята юную жену, как обещал, все отдал в ее владение – дом, хозяйство, а иногда советовался по поводу правления стаей. Нравилось, что жена хоть и юна, но всегда давала дельные советы. К первому снегу стало известно о тяжести Цветаны. Замята ходил счастливый, приставил к ней помощницу по хозяйству. Все бы ничего, только порой накатывала на нее грусть о родителях. Как-то они там живут? Уже схоронили ее, небось, ведь трудно молодой девке, пусть она и волчица, добраться до города. Хотелось весточку о себе подать, но… не сейчас, пусть все угомонится, а там, как звезды лягут.
Демид, сын от первой жены, давно заглядывается на молодых волчиц, да никого не может выбрать. Девки прятались от него, потому как он был горазд исподтишка тискать их по темну. Темно-рыжий парень поначалу поглядывал на жену отца, делая ей совершенно определенные знаки внимания, но Цветана резко оборвала его приставания, отчего Демид перестал к ней задираться.
Мара, прибыв домой через две седьмицы после поездки, застала дома уже бегающую Зейду. Сияющими глазами глянула она на свекровь, та поняла, что не зря уехала от молодых, а может, им вовсе построить себе новый дом? Пусть будет сама себе хозяйка.
- Не устала, пока меня не было? – с улыбкой спросила невестку.
- Что вы, матушка, - первый раз она вслух назвала свекровь таким именем, но как-то привычно, словно всегда величала.
Мара от неожиданности едва не открыла рот.
- Благодарствуй, милая, что матушкой назвала, - дрогнул голос на последних словах.
- Что вы, что вы, матушка! – воскликнула девушка, кидаясь ей на шею. – Вы же так много для нас значите! - и добавила чуть тише: - А я затяжелела, - на этот раз уже сама Мара обнимала невестку.
- Мезеня-то знает?
- Нет еще, сама только на рассвете поняла, - смуглое лицо невестки лучилось от счастья. – Сегодня скажу.
Вечером она рассказала мужу о своей тяжести. Поднял жену вожак большой стаи на руках, кружил, говоря ей ласковые слова. Мара все остальные месяцы до рождения долгожданного внука старалась во всем помогать не в меру шустрой снохе. Зейда иногда спрашивала у Зори, как у нее все проходило? На что веселушка-соседка подробно рассказывала подруге про тяжесть. Многое она узнавала от свекрови. А вскоре затяжелела и Зоря.
Пока сибирская зима полностью заняла свои права надолго, Мара начала учить Зейду ремеслу лекарки. Рассказывала про травы, приготовления настоек, отваров, мазей, исподволь заставляя помогать ей. Девушка оказалась на редкость легко обучаема, через пару месяцев уже многое могла приготовить сама. Мезеня был доволен, что мать и жена сблизились в этом деле. Да и самой Зейде было интересно заниматься с Марой.
Молодой белый волк из последних сил убегал от погони. Серый старался его нагнать, но ему путь перегородила пятерка черных. Оскалившись, они пошли на серого стеной.
«Замята, уйди с дороги», - оскалился старший, прикрывая белого подростка. – «Если он к вам не желает идти, неволить не смеешь!»
«Давно белые не появлялись, нам тоже нужны святые волки!» - рыкнул Замята.
«Гнать не надо было. Все решается добром!» - вновь оскалился черный, глянув на загнанного белого. – «А сейчас он сам решит, с кем пойдет?»
Мара уже стояла у плиты и что-то готовила. Взглянув на сына, спросила:
- Как Зейда?
- Тяжело дышит, но жара нет, – ответил и отправился на крыльцо умываться.
Долгих четыре дня Мезеня ждал, что его любимая оставит небытие и вернется к нему. Каждый день утром и вечером он помогал делать перевязки. На второй день появился жар и не пропал до сих пор. Она бредила, что-то говоря на своем языке, только мужа ласково поминала по имени, словно звала из своего далека. Мара поменяла холодную мокрую тряпицу у нее на лбу, осторожно маленькой ложечкой влила в рот отвар, который девушка сглатывала, вновь возвращаясь в беспамятство. С тяжелым сердцем Мезеня ушел в общий дом. Зуб со Шмелем ничего не спрашивали, понимая по лицу друга, что его жена плоха.
Разбирая каждодневные дела, Мезеня сделался совсем молчаливым. Те, кто помогал ему в нелегком деле, знали причину, не досаждая вопросами. Прошла седмица, как Зейда то приходила в себя, обводя горячечным невидящим взглядом мужа и свекровь, уходила сознанием куда-то далеко. Каждый день начинался с рассматривания опаленного жаром лица, глядя на него с тоской.
Начался второй день второй седьмицы, когда утром он услышал возле себя еле слышный шепот:
- Пить хочу…
Выскочил Мезеня в одних портах к печке, схватил ковш с водой и быстро принес любимой. Бережно приподнимая, ставшее еще более худым, ее тело, поднес ковш к потрескавшимся губам. Сделав несколько глотков, Зейда устало прикрыла веки, а Мезеня осторожно уложил ее голову обратно на подушки. Надежда на скорое выздоровление отразилась в его глазах. Как же долго он ждал этого момента, а тут растерялся, гладя пальцами изможденное лицо жены.
- Вернулась, Заюшка моя, - с трепетом произнес он, лежа рядом с желанной. – Теперь все пойдет на лад.
Зейда смотрела на него совсем другими глазами, замечая, как он осунулся, сколько счастья принесло с собой то, что она очнулась. Слезинка проложив дорожку, запуталась в черных волосах на виске.
- Что ты, милая! – встревожился муж. – Вернулась ко мне и славно! Теперь быстро поднимем тебя! – он все смотрел, смотрел на любимое лицо своей истинной пары, боясь лишний раз дотронуться, чтобы не сделать больно, но так хотелось крепко обнять ее, прижимая к себе, никогда не отпускать.
Зейда с трудом подкатилась под теплый бок мужа и замерла, закрыв глаза. Оказывается, так приятна его забота, только больно, что он так переживал за нее, но раз муж верит в лучшее, значит, оно обязательно наступит. Мезеня, боясь шелохнуться, обнимал жену, не желая расставаться ни на миг.
- Заюшка, мне идти надо, - извиняясь, произнес он. – Но я к полудню уже вернусь…
- Я буду ждать. Мезеня, - еле шевеля губами, ответила Зейда, чуть улыбнувшись кончиками губ.
Прикоснувшись губами к смуглому лбу, он вышел из комнаты. Мать уже колдовала у печи, мельком глянув на сына, заметила у него приподнятое настроение.
- Очнулась?
- Очнулась, - устало улыбнулся сын. – Пить просила.
- Я сегодня ей бульон наварю - быстро на ноги встанет, - кивнула довольная самочувствием невестки Мара.
Наскоро выпив чаю, Мезеня ушел из дома, а свекровь пошла навестить невестку. Закопаная в подушках, Зейда едва виднелась. Мара улыбнулась, подняла одеяло.
- Давай посмотрим, что у тебя с ногой, – она принялась быстро раскручивать бинты на ноге, сворачивая в рулончик, сегодня уже красные края вокруг раны стали меньше, воспаление сходило на нет. – Да ты молодец, Зейда. У тебя получилось выжить, - искренне радовалась Мара.
Девушка улыбалась, веря ей, что теперь на самом деле она пойдет на поправку. И мужнины глаза лучились радостью. Как же приятно знать, что ты так нужен в этом мире. Зато в общем доме изменение в настроении вожака сразу заметили.
- Никак, очнулась принцесса? – поинтересовался всегда веселый Зуб.
- Очнулась, - широко заулыбался вожак. – Утром.
- Так и оставался бы возле жены1
- Дел много, надо отправлять народ подновлять избы в лесу, надо завозить туда провизию, а то с чем ехать на следующий год в Бухару.
- Сам собрался што ль? – глаза у Зуба были лукавые.
- Сам уже не поеду, - хмыкнул Мезеня. – Ты поведешь караван. Старшим будешь.
- Так ты ж все время…
- Отходил я свое, друже, - покачал головой Мезеня. – На мне теперь стая и семья, а за твоими присмотрю.
- Ладно, ежели так. Благодарствую за доверие, - веселость сошла со светлого лица Зуба, важность предстоящего события затмила все.
В полдень летел домой вожак, зная, что ждет его жена, вбежал по трем ступенькам в дом и сразу в спальню – Зейда улыбнулась, увидев мужа, протянула ему тонкие руки, которые он принял в свои ладони, целуя каждый пальчик. Грудь изнутри наполняло счастье, нежность, любовь, нерастраченные за тридцать лет, и которые он собрался дарить ей всю оставшуюся жизнь.
Глава 6
Цветана прекрасно понимала, что до города ей придется идти верст восемьдесят с гаком. Стараясь не попадаться на глаза путникам и волкам из других стай в бору на охоте, она торопилась выйти на тракт, но Святой бор был слишком велик, чтобы пересечь за пару дней. К вечеру первого дня она добралась до двух странных столбов, что стояли пореседь бора, дотронулась до одного из резных столбов, как над ними аркой зазмеилась голубая арка, чем изрядно удивила вынужденную путницу.
- Что же это такое? – удивленно рассматривала чудо девушка
- Никак, первый раз видишь дверь во время? – спросил сзади умасленный мужской голос.
Цветана резко повернулась и встретилась испуганными глазами с серыми омутами немолодого высокого мужчины. Кто он? Откуда взялся? Глаза незнакомца из колючих медленно становились ласковыми с проблесками удивления и подчинения.
«Что ж такое творится на земле?» - изумлялся сам себе мужчина, глядя в черноту глаз молодой волчицы.
Все отразилось в них – радость, счастье, боль, утрата, неизвестность…
- Я…
- Ничего не говори, - он на мгновенье прижал пальцы к ее губам, таким манящим. – Кто ты?
- Цветана из клана Черных волков, - не отрывая взгляда, тихо произнесла девушка.
Забылся Мезеня, почти забылась боль от его обиды и, как ей казалось, сурового приговора, хотя он мог бы и растерзать ее при всей стае за жену. Забылась прежняя жизнь, главное лишь серые глаза, что сейчас смотрят на нее в странном ожидании. Словно она должна сейчас решить сложную задачу и все будет зависеть от ответа.
- Цветана… - попробовал на вкус ее имя. – Красивое имя, как и сама. Почему ты в такой одежде? – мужчина оглядел девушку с ног до головы.
- Ушла из поселения, - не хотелось рассказывать о своей мести жене вожака.
- Одна? Без никого? - удивленно взлетели брови.
- Мне сейчас стыдно вспоминать то, из-за чего мне пришлось покинуть стаю… родительский дом… - волчица горестно вздохнула.
Незнакомец не стал расспрашивать о том, придет пора – сама расскажет, только отпустить он ее уже не сможет, да и зверь внутри ворчит в желании поставить свою метку на ней.
- Пойдем со мной. Цветана, - так приятно произносить это веселое имя. – Я не обижу тебя. Женой мне станешь.
- Так, чай, не молодец, чтобы без семьи жить, - девушка недоверчиво покосилась на него.
- Вдовый я, а ты отразилась во мне, - его еще красивое лицо болезненно перекосило. – Что молчишь, Цветана? – но случайная суженая молчала, не в силах произнести то, что она согласна идти с ним на край света и дальше. – Знаю, не молод…
- Как величать-то тебя?
- Замята.
Ойкнула, девушка, прикрыв пальцами рот. Ведь это самый лютый враг ее стаи! И вот он просит стать его женой. Отразился в ней. Как же немыслимо выводит свои дороги судьба: еще вчера она задыхалась от злобы, ревности, а сейчас, глядя в серые глаза, забыла обо всем и всех простила. Если насулила ей судьба такую долю, то это куда лучше, чем мотаться неизвестно где, натыкаясь на ненужные приключения.
- Ежели все так, как ты говоришь, Замята, то согласна стать твоей женой, - она прямо смотрела в его глаза, ожидая реакции.
- Не пожалеешь, цветочек мой, - не веря в происшедшее, горячо прошептал мужчина, прижимая ее к себе. – Все к твоим ножкам положу.
К вечеру этого дня Цветана вошла женой в дом вожака соседней стаи, Замяты.
Через три дня после того, как Зейда пришла в сознание, ей Мара разрешила вставать, выдала выструганный костыль. Зоря забегала по-соседски каждый день, а иногда и с маленьким Ольжаткой. Пока он играл с тряпичными куклами, девушки много разговаривали. Зоря рассказывала, что Цветана на следующее же утро покинула стаю, что после с нею стало, никто не знает.
- А Мезеня ходил потерянный, пока ты в беспамятстве лежала. Совсем с лица сошел… - Зоря все говорила и говорила, рассказывая последние новости для которых не то чтобы дня не хватило, но и луна на убыль бы пошла, а разговорчивая подруга не унималась.
«Переживал, значит», - только теперь до конца поверила в чувства мужа Зейда.
Больно полосонул по душе, рассказ, что муж так волновался за нее. Никому в последние почти шесть лет со дня смерти матери не было до нее никакого дела, а тут появилась настоящая семья и подруга – веселая да разговорчивая. Иногда ее взгляд задерживался на сынишке Зори и Зуба. Синеглазый Ольжатка Зейду совершенно не боялся, а наоборот, часто залезал на коленки и внимательно смотрел ей в глаза. Жаль, что Зоря не может надолго задерживаться у них дома – у себя дел невпроворот. Расстраивалась, что за грибами так и не сходила, провалявшись с горячкой, а Зоря сказала, что скоро зима наступит… В Бухаре она только так называется, такая же температура, как сейчас на дворе, даже теплее. Подружка, сославшись, что скоро зуб придет полудничать, убежала, забрав сынишку. Вскоре в доме появился Мезеня, счастливый.
- Чем кормить станете, хозяюшки?
- Какая я хозяюшка? – закручинилась Зейда. – На трех ногах-то?
- Она меня сегодня новому научила, - встала на защиту невестки Мара. – Вот, испробуй, - принимаясь насыпать в миску ароматный плов.
- Давненько такой роскоши не ел, - нахваливал Мезеня, уплетая рассыпчатый плов.
Для сибирской глубинки рис очень дорогое удовольствие, но сегодня Мара решила сделать сыну с невесткой приятное. Радовалась, некогда пугливая, но непокорная Зейда, доброму отношению к ней свекрови и платила сторицей. А Мезене много не надо – мать с женой поладили – хорошо, ему легче жить.
Иногда он вспоминал про Цветану. Все гадал, как сложилась ее судьба. Нет. Он не корил себя за то, что прогнал ее из стаи, но царапало по душе, никому не показывая эту скорбь.
Через две недели Мара засобиралась к подруге в другую стаю по первому снежку. Зейду уже можно было оставить на хозяйстве, она совсем поправилась. Да надеялась, что у них с сыном что-нибудь сладится. Все верно рассчитала мудрая Мара.
То ли стеснялась Зейда начинать семейную жизнь при свекрови в доме, то ли ждала, когда Мезеня сам перестанет видеть в ней девочку и заметит женщину, не понимала, но в первую же ночь, оставшись одни в доме, он улегся в постель, понимая, что на жене нет ничего из одежды. Потянулась она к нему тонкими руками, положив голову на грудь, осторожно трогая кончиками пальцев упругое и горячее тело волка. Вырвался из его горла не то стон, не то рык, в одно мгновенье навис над женой на локтях.
- Заюшка моя, нет сил боле сдерживаться, - прошептал он у самого уха.
- Так не сдерживайся, - прерывисто прошептали в ответ. – Муж ты мне или кто?
Зарычал внутри зверь, стараясь вырваться на свободу, но над ним мужчина имел свою власть, а над ним властвовала маленькая смуглая человеческая полудевочка-полуженщина. Сейчас она сама решила за них обоих и он сможет сделать так, чтобы она никогда не пожалела о своем решении. Вечный танец наскучавшихся половинок, жар сердец, ласковый шепот…
На рассвете Зейда проснулась с разрывающим грудь счастьем, рядом мерно дышал любимый муж. Смотрела на слегка горбононосый профиль, вспоминая его нежную страсть, улыбалась, мечтая о продолжении его в себе.
Глава 7
Не подвел Замята юную жену, как обещал, все отдал в ее владение – дом, хозяйство, а иногда советовался по поводу правления стаей. Нравилось, что жена хоть и юна, но всегда давала дельные советы. К первому снегу стало известно о тяжести Цветаны. Замята ходил счастливый, приставил к ней помощницу по хозяйству. Все бы ничего, только порой накатывала на нее грусть о родителях. Как-то они там живут? Уже схоронили ее, небось, ведь трудно молодой девке, пусть она и волчица, добраться до города. Хотелось весточку о себе подать, но… не сейчас, пусть все угомонится, а там, как звезды лягут.
Демид, сын от первой жены, давно заглядывается на молодых волчиц, да никого не может выбрать. Девки прятались от него, потому как он был горазд исподтишка тискать их по темну. Темно-рыжий парень поначалу поглядывал на жену отца, делая ей совершенно определенные знаки внимания, но Цветана резко оборвала его приставания, отчего Демид перестал к ней задираться.
Мара, прибыв домой через две седьмицы после поездки, застала дома уже бегающую Зейду. Сияющими глазами глянула она на свекровь, та поняла, что не зря уехала от молодых, а может, им вовсе построить себе новый дом? Пусть будет сама себе хозяйка.
- Не устала, пока меня не было? – с улыбкой спросила невестку.
- Что вы, матушка, - первый раз она вслух назвала свекровь таким именем, но как-то привычно, словно всегда величала.
Мара от неожиданности едва не открыла рот.
- Благодарствуй, милая, что матушкой назвала, - дрогнул голос на последних словах.
- Что вы, что вы, матушка! – воскликнула девушка, кидаясь ей на шею. – Вы же так много для нас значите! - и добавила чуть тише: - А я затяжелела, - на этот раз уже сама Мара обнимала невестку.
- Мезеня-то знает?
- Нет еще, сама только на рассвете поняла, - смуглое лицо невестки лучилось от счастья. – Сегодня скажу.
Вечером она рассказала мужу о своей тяжести. Поднял жену вожак большой стаи на руках, кружил, говоря ей ласковые слова. Мара все остальные месяцы до рождения долгожданного внука старалась во всем помогать не в меру шустрой снохе. Зейда иногда спрашивала у Зори, как у нее все проходило? На что веселушка-соседка подробно рассказывала подруге про тяжесть. Многое она узнавала от свекрови. А вскоре затяжелела и Зоря.
Пока сибирская зима полностью заняла свои права надолго, Мара начала учить Зейду ремеслу лекарки. Рассказывала про травы, приготовления настоек, отваров, мазей, исподволь заставляя помогать ей. Девушка оказалась на редкость легко обучаема, через пару месяцев уже многое могла приготовить сама. Мезеня был доволен, что мать и жена сблизились в этом деле. Да и самой Зейде было интересно заниматься с Марой.
Молодой белый волк из последних сил убегал от погони. Серый старался его нагнать, но ему путь перегородила пятерка черных. Оскалившись, они пошли на серого стеной.
«Замята, уйди с дороги», - оскалился старший, прикрывая белого подростка. – «Если он к вам не желает идти, неволить не смеешь!»
«Давно белые не появлялись, нам тоже нужны святые волки!» - рыкнул Замята.
«Гнать не надо было. Все решается добром!» - вновь оскалился черный, глянув на загнанного белого. – «А сейчас он сам решит, с кем пойдет?»
