Покинь меня, на мне его касания,
Не стой так близко…я оскверню тебя.
Там много горького страдания,
Оставь, Изида, оставь меня.
Сцена 2.16
Изида готова уйти, но она хочет сделать это на своих условиях.
Изида.
Можешь не верить, но я
Как никто понимаю тебя.
Я прошу поверить в другое:
Деяние дорого стоит,
И мы запомним его.
Это могу обещать.
Не будет забыто оно,
И другим придётся понять,
То, что ты нам не враг –
Так будет сделан шаг
К нашему миру!
Сет ничего не говорит, он только улыбается краешком губ, наблюдая за её искренним порывом и собранностью.
Пусть я не просила,
Но уверяю тебя:
Деяния мы не забудем,
И это держит меня.
Не будет пререканий судей,
Всё это могу обещать…
Сет качает головой – то ли сам себе, то ли её словам.
Сет.
Я утомлён, Изида,
Мне надо прийти в себя.
И тебе пору уж ступать
К своим… а мои силы сбиты,
На покое до нового дня.
Изида осекается. Сообразив, что её окончательно не хотят больше видеть, она кивает, прощаясь, и идёт прочь, Сет провожает её взглядом.
Сцена 2.17
Изида покидает Сета, она и рада тому, что Сет выполнил то, что нужно богам, и в то же время встревожена. Да, ей есть о чём доложить и Осирису, и чем обрадовать Ра, но что-то в Сете не такое как прежде.
Изида.
Если не думать дурного, не гадать,
То дурного с нами и не станет.
Наши мысли…нет, их нужно унять,
В тревоге сердца даже свет увянет!
Если не помнить плохого,
Если не думать дурного,
Ум успокоить, думать на благо,
Всё будет прекрасно – так как надо.
Но она уговаривает себя…
Нам суждено разойтись, но что же,
Неужели наш храм уничтожат?
Неужели мы станем песком
Через годы, в злое «потом»?
Среди нас есть брат – он же чужак и бог,
Сильнее, чем нас, его манит порок,
В нём кипит какая-то алая страсть,
В ней он может утонуть душой, пропасть…
Изида успокаивает себя успешно. Она и сама верит в то, что говорит.
И войною на нас пойти,
И обманом в сети стянуть,
Что дано – тому произойти,
Как ты не выпутывай путь!
Но надежда внутри всё живёт одна,
Она мне красавицей смертной дана:
Если не думать дурного, не гадать,
Дурного не станет, оно обойдёт!
Изида у чертогов Осириса. Медлит, не входит.
Если муки из сердца изгнать,
В пепел увлечь всё то, что гнетёт,
То не будет с тобою зла!
Вокруг не случится тьмы!
Я – Изида, но в надежде вера крепка,
Облачённая в знакомые черты!
Изида входит к Осирису. Она уже царица, а не сестра Сета.
Сцена 2.18
Сет в одиночестве. Свои раздумья он не доверяет никому, даже сам с собою он осторожен.
Сет.
"Мы запомним, мы не забудем" - мы?
Кто эти "мы" и почему не я?
Чья воля? чьи решают умы
Всё обо мне, но в обход меня?
Мы! Ты говоришь так, будто я не с вами,
Будто навязан, будто б чужой
И стали мы давно врагами.
Но я не стал - и пока не шёл войной.
Ты говоришь: "мы!", но это о ком?
Там нет для меня и малого места.
Но разве я виноват? я тут причём?
Это всего лишь нервное сердце.
Сет мечется, его собственные чертоги ему тесны.
Где-то тебе, Осирис, не уступил,
А где-то открыто я усмехнулся.
И ты приказал: "Оставь мой мир!"
Но, веришь? - я, уходя, обернулся...
Застывает, поражённый собственным признанием.
Я не прошусь, о нет, гордость - благо!
И всё же душит меня это "мы".
Я чужой? Это вечным ядом
Во мне течёт как ярость пустоты.
Мы...кто эти "мы"? И почему не я?
Мы! Без меня, что ж, значит, так дано.
Вы решите обо мне без меня,
Оставив в памяти совсем не то...
Сет здесь и не здесь – тяжёлые мысли побеждают его. Он тонет в них, и вдруг спохватывается, встряхивается и сам остаётся в растерянности.
Сцена 2.19
Растерянность встряхивает Сета, он оглядывается в ужасе – не слышал ли кто? Нет, никого, его чертоги всегда пусты. Убедившись, принимается уговаривать себя.
Сет.
Что я говорю? Что со мной?
Это всё тоска Дуата.
Это не я, это с моей душой –
Ведь она под дыханием-смрадом.
Это всё этот день,
И не мои мысли.
Во мне осталась тень
Безбожия и бессмыслия…
Оправдание его устраивает. Это не он – это всё Дуат!
Это не я, это усталость
Серого безысходного песка.
И утраченная радость
Всё одно – Дуата тоска!
Сет в одиночестве, его чертоги пустынны. Мысли – усталые и тяжёлые, давят, но он нашёл им оправдание и успокоился. В эту минуту он и сам верит, что вся эта тяжесть из-за Дуата. Только из-за него.
Конец второго действия.
Конец пьесы.
Не стой так близко…я оскверню тебя.
Там много горького страдания,
Оставь, Изида, оставь меня.
Сцена 2.16
Изида готова уйти, но она хочет сделать это на своих условиях.
Изида.
Можешь не верить, но я
Как никто понимаю тебя.
Я прошу поверить в другое:
Деяние дорого стоит,
И мы запомним его.
Это могу обещать.
Не будет забыто оно,
И другим придётся понять,
То, что ты нам не враг –
Так будет сделан шаг
К нашему миру!
Сет ничего не говорит, он только улыбается краешком губ, наблюдая за её искренним порывом и собранностью.
Пусть я не просила,
Но уверяю тебя:
Деяния мы не забудем,
И это держит меня.
Не будет пререканий судей,
Всё это могу обещать…
Сет качает головой – то ли сам себе, то ли её словам.
Сет.
Я утомлён, Изида,
Мне надо прийти в себя.
И тебе пору уж ступать
К своим… а мои силы сбиты,
На покое до нового дня.
Изида осекается. Сообразив, что её окончательно не хотят больше видеть, она кивает, прощаясь, и идёт прочь, Сет провожает её взглядом.
Сцена 2.17
Изида покидает Сета, она и рада тому, что Сет выполнил то, что нужно богам, и в то же время встревожена. Да, ей есть о чём доложить и Осирису, и чем обрадовать Ра, но что-то в Сете не такое как прежде.
Изида.
Если не думать дурного, не гадать,
То дурного с нами и не станет.
Наши мысли…нет, их нужно унять,
В тревоге сердца даже свет увянет!
Если не помнить плохого,
Если не думать дурного,
Ум успокоить, думать на благо,
Всё будет прекрасно – так как надо.
Но она уговаривает себя…
Нам суждено разойтись, но что же,
Неужели наш храм уничтожат?
Неужели мы станем песком
Через годы, в злое «потом»?
Среди нас есть брат – он же чужак и бог,
Сильнее, чем нас, его манит порок,
В нём кипит какая-то алая страсть,
В ней он может утонуть душой, пропасть…
Изида успокаивает себя успешно. Она и сама верит в то, что говорит.
И войною на нас пойти,
И обманом в сети стянуть,
Что дано – тому произойти,
Как ты не выпутывай путь!
Но надежда внутри всё живёт одна,
Она мне красавицей смертной дана:
Если не думать дурного, не гадать,
Дурного не станет, оно обойдёт!
Изида у чертогов Осириса. Медлит, не входит.
Если муки из сердца изгнать,
В пепел увлечь всё то, что гнетёт,
То не будет с тобою зла!
Вокруг не случится тьмы!
Я – Изида, но в надежде вера крепка,
Облачённая в знакомые черты!
Изида входит к Осирису. Она уже царица, а не сестра Сета.
Сцена 2.18
Сет в одиночестве. Свои раздумья он не доверяет никому, даже сам с собою он осторожен.
Сет.
"Мы запомним, мы не забудем" - мы?
Кто эти "мы" и почему не я?
Чья воля? чьи решают умы
Всё обо мне, но в обход меня?
Мы! Ты говоришь так, будто я не с вами,
Будто навязан, будто б чужой
И стали мы давно врагами.
Но я не стал - и пока не шёл войной.
Ты говоришь: "мы!", но это о ком?
Там нет для меня и малого места.
Но разве я виноват? я тут причём?
Это всего лишь нервное сердце.
Сет мечется, его собственные чертоги ему тесны.
Где-то тебе, Осирис, не уступил,
А где-то открыто я усмехнулся.
И ты приказал: "Оставь мой мир!"
Но, веришь? - я, уходя, обернулся...
Застывает, поражённый собственным признанием.
Я не прошусь, о нет, гордость - благо!
И всё же душит меня это "мы".
Я чужой? Это вечным ядом
Во мне течёт как ярость пустоты.
Мы...кто эти "мы"? И почему не я?
Мы! Без меня, что ж, значит, так дано.
Вы решите обо мне без меня,
Оставив в памяти совсем не то...
Сет здесь и не здесь – тяжёлые мысли побеждают его. Он тонет в них, и вдруг спохватывается, встряхивается и сам остаётся в растерянности.
Сцена 2.19
Растерянность встряхивает Сета, он оглядывается в ужасе – не слышал ли кто? Нет, никого, его чертоги всегда пусты. Убедившись, принимается уговаривать себя.
Сет.
Что я говорю? Что со мной?
Это всё тоска Дуата.
Это не я, это с моей душой –
Ведь она под дыханием-смрадом.
Это всё этот день,
И не мои мысли.
Во мне осталась тень
Безбожия и бессмыслия…
Оправдание его устраивает. Это не он – это всё Дуат!
Это не я, это усталость
Серого безысходного песка.
И утраченная радость
Всё одно – Дуата тоска!
Сет в одиночестве, его чертоги пустынны. Мысли – усталые и тяжёлые, давят, но он нашёл им оправдание и успокоился. В эту минуту он и сам верит, что вся эта тяжесть из-за Дуата. Только из-за него.
Конец второго действия.
Конец пьесы.
