Или это не он?
Разминает ноги, делает несколько шагов взад и вперед.
Столько было их! Столько! Как
Мне удержать все уме, вплоть до имен?
Сколько их ушло во мрак?
А я ведь даже не при чем!
Оглядывается на решетку.
Да, мы были готовы к смерти, да!
На словах умереть – легко, увы.
А теперь, когда давит тюрьма,
Я трепещу в ожиданиях тьмы.
Пали враги, пали друзья -
А нам, законникам их иметь нельзя…
Начинает метаться по камере.
Нам нельзя любить,
Можно лишь судить,
А я…любил!
И нет мне сил,
Стоять…смотреть…
Прикладывается к бутылке.
Ну где же смерть?
Ну почему так долго? Мне
Казалось, помню, что казнь близка,
И быстро приходит она…
Помню, я продвигал отсрочку!
Ха-ха-ха! Срок жизни кончен и на смерть
Я только молюсь. Молюсь, чтоб скорее.
Воспоминания мои что змеи,
И я хочу истлеть!
В бессильной ярости бьет кулаком по ложу.
Имена, имена! Сколько ушло?
Эбер, Дантон, Демуленов чета?
Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон…
Тысячи сложили имена!
И проклятая память
Мне их не может оставить,
Но – душит мне дух все равно,
А я…я только закон!
Сцена 1.16 «Забыться…»
Фукье снова лежит на постели. бутылка рядом с ним почти пустая. Снова бьют часы, но она, находясь в очередном бреду, не слышит их.
Фукье.
Забыться, забыться, забыться!
К черту всех, всё, хочу назад, хочу найти
Те самые, родные, к дому пути,
А вокруг имена и лица…имена и лица!
По камере проскальзывают то ли реальные, то ли призрачные тени, мелькают чьи-то настоящие лица. Лица усмехаются, они проявляются на миг на стенах камеры. Фукье заходится стоном.
Мальчик был маленьким, мальчик не знал,
Что он – обвинитель и что он трибунал,
Что ему – судить, что ему – губить,
Что ему…
Не забыться, не забыться, не забыться!
Снова проскальзывают тени по стенам. теперь, рядом с лицами можно разглядеть руки.
Я много лет в себе ношу тюрьму,
В которой только имена и лица, имена и лица…
Мечется сердце, мечется, бьется тонко и звонко
И разум прошит как раскаленной иголкой,
А я хочу забыться, забыться, забыться…
Его мечет по постели. из стен проявляются смутные фигуры, они всюду: окружают ложе, подступают к Фукье. Молча тянут к нему темные, сероватые пальцы.
Хочу спросить…где я? Кто? За что?
Я виновен в том, что любил закон…
И теперь кругом лишь имена и лица, имена и лица…
Тело его швыряет на пол неведомой силой. Тени, обступив его, скрывают Фукье от глаз.
Конец первого действия.
Действие второе
Сцена 2.1 «Лицом к лицу»
Камера. Фукье лежит ничком в окружении множества Теней, явившихся из мрака. То одна тень, то другая поднимает голову Фукье, заставляя взглянуть на себя, некоторые тени издевательски склоняются к нему, щекочут, смеются. Их голоса приглушенные, они раздаются будто бы эхом.
Тень 1.
Лицом к лицу! Глаза в глаза!
Мы здесь…
Тени щелкают зубами, глумливо хохочут.
Фукье-Тенвиль (с твердостью, в которой лишь на самом краешке слышна дрожь).
Не моя вина!
Кто враг – тот примет смерть!
Тень 2 (рычит)
Клевета и ложь! -
Законов твоих плеть!
Тень 3 (хихикает).
И гильотины острый нож…
Тень 4 (показывает на себе, проводит по шее).
Вот так…раз-два. Раз-два!
Лицом к лицу. Глаза в глаза!
Фукье-Тенвиль (сам поднимает голову с пола, смотрит на последнюю из Теней).
Я не виновен, нет!
Тень 5 (отталкивая тень 4)
Но тебе держать ответ!
Тебе! Как другие!
Тебе! Как мы…
Тень 1 (тычет пальцем в грудь Фукье – ему больно, но он даже не позволяет себе взглянуть на палец, смотрит в глаза Тени).
Вы – к мольбам глухие -
Властелины эшафота и тюрьмы!
Фукье-Тенвиль.
Есть закон! Он был…
Тень 2.
К черту!
Кровавый пир -
И шаг лишь к эшафоту!
Фукье-Тенвиль (повышая голос)
Процесс…разбор…
Тень 3.
И позор!
Справедливым не был суд,
И законников во мраке ждут!
Фукье-Тенвиль.
Но…
Тени рывком поднимают Фукье на ноги, ставят его грубо и не щадят, начинают толкать с разных сторон, не позволяя ему вырваться и упасть. При этом глумливо хохочут ему в лицо, хватают за бока и полы ветхой одежды, дергают за волосы, тычут пальцами.
Тени.
Твой закон!
Ха-ха-ха!
Имена, имена…
Как без суда!
Казнены!
Властелины тюрьмы
И ты придешь…
Фукье безуспешно пытается выбраться.
И ты
Испьёшь
Чашу боли до дна
Трибун! Без суда!
Навалившись, Тени толкают Фукье на пол, он падает, они нависают над ним, и, пока он пытается закрыть от них голову руками, орут и кричат ему в лицо.
Ха-ха-ха!
Процессы и имена!
Лицом к лицу! Глаза в глаза!
Ха-ха! Ха-ха!
Процессы и имена!
Фукье сворачивается калачиком, сжимаясь, пытаясь не слышать никаких больше выкриков теней. Но тени больше не свирепствуют, словно бы истомившись, они разом ослабевают, опускают руки и отходят вглубь камеры, где и вовсе будто бы исчезают. Остается лишь один из теневых гостей – Камиль Демулен.
Сцена 2.2 «Я лелеял мечту»
Камиль Демулен провожает взглядом теней, отступающих во мрак углов камеры.
Камиль Демулен (со светлой печалью).
Можешь не верить, но я
Без мечты не жил и дня.
Я лелеял мечту свою
И теперь, словно закон, признаю…
Фукье, почувствовав, что на него не нападают, неуверенно распрямляется на полу.камиль переводит взгляд от углов камеры на него.
Она не так прекрасна была,
Как я доносил до народа.
Это только улыбки, слова,
Но из большего идет Свобода!
Камиль Демулен протягивает руку Фукье. Тот сначала смотрит на руку, затем переводит взгляд вверх и даже пугается, увидев Демулена.
Фукье-Тенвиль. Ты ведь умер! Как это…
Камиль Демулен. Никто из нас, даже ступив на эшафот, не умирает. Это только тело.
Фукье осторожно принимает руку Камиля, тот помогает ему подняться.
Камиль Демулен.
Я лелеял мечту – она,
Словно робкая птица – дрожит!
Но, знай, что никакие слова
Не расскажут, что птица хранит.
Фукье-Тенвиль. Камиль, мы с тобой не были близкими родственниками, но все же – кровь связывала нас.
Камиль Демулен. Да, это так.
Фукье-Тенвиль. И все же мне пришлось тебя судить.
Камиль Демулен. Тебе пришлось судить многих. Они приходят к тебе здесь. Они придут к тебе там. Но самый страшный суд – суд наших потомков.
Фукье кивает, ищет взглядом по камере бутылку.
Камиль Демулен.
Я лелеял мечту свою,
И думал, что могу править ею,
Но, встретив ее, я признаю,
Что я в восхищеньях немею…
Фукье-Тенвиль. Камиль…
Камиль Демулен. Да?
Фукье-Тенвиль. Умирать больно?
Некоторое время Камиль не отвечает, словно бы прикидывая, какой ответ ему дать. Он оценивающе смотрит на Фукье, затем, слегка улыбнувшись, отвечает.
Камиль Демулен. Гильотина милосердна.
Фукье кивком головы показывает, что ответ принят, делает несколько шагов по камере к своему ложу.
Камиль Демулен.
Я лелеял мечту свою среди битв,
Среди всех сражений восхвалял.
Я – романтик среди могильных плит,
Романтик, что не написал,
Из всех слов, что такое «Свобода!»
Фукье замирает, услышав об этом, оборачивается на Камиля.
Фукье-Тенвиль. Из всех…больше всего писал о ней ты.
Камиль Демулен. Да, я знаю. Но для Свободы нет таких слов. Она неподвластна человеку. Ее можно ощутить, это состояние духа, а не сборник чувств и набор реакций.
Фукье, не сводя взгляда с Демулена, опускается на ложе.
Камиль Демулен.
Ведь нет таких слов и воззваний
Я, как мог, говорил с народом,
Пока обретал покой и изгнание…
Приближается к Фукье.
Я лелеял мечту, не мог
Никак! – поступить иначе.
Я блуждал по сотням дорог,
И слышал вечность в плаче.
Камиль доходит до Фукье, но садится не рядом с ним, а на пол, опираясь спиной на подобие ложа.
Я лелеял свою мечту
И среди теней блуждал.
Камиль оборачивается на Фукье, улыбается.
Я отдал все, что имел, за ту,
Которой жил и которой дышал!
Сцена 2.3 «Я помню это дело»
Фукье-Тенвиль (не сводя взгляда с Камиля, переползает с ложа рядом с ним на пол).
Знаешь…я помню это дело!
Ты был так бледен.
Камиль усмехается, поводит плечами.
Фукье-Тенвиль.
И мне вдруг привиделся мальчик,
Как ты…до конца смелый,
Который был всегда беден…
Смотрит на Камиля умоляюще.
Мальчик не мог закончить иначе!
Камиль Демулен (глядя в угол, куда скрылись тени).
Каждый из нас - это он!
И ты, родич мой,
И мы все. И даже я.
Это все время. Это крови закон,
Когда в подозреньях любой!
Когда в пепел и дом, и семья…
Камиль скрывает лицо в ладонях, пытаясь, видимо, справиться с чувствами.
Фукье-Тенвиль (хватаясь за виски и раскачиваясь взад-вперед).
Это дело…да! Да! Его я помню ясно,
Сколько же было сказано зря?
Сколько же было слов…
Камиль Демулен (решительно отнимая руки от лица).
Это не было напрасным!
Над нашим миром – заря!
У нас больше нет оков
И только…
Фукье-Тенвиль.
Мне жаль!
Всех, кто так и не свершил,
Всех, кто ушел во тьму!
Опасливо косится в темный угол камеры. Оттуда раздается услужливый металлический лязг.
Камиль Демулен (поднимается).
Кровь и узор! Пепел и хмарь -
Так кончается мир!
Фукье-Тенвиль (поднимается с тем, чтобы сесть на ложе0.
Я в себе ношу тюрьму
Камиль Демулен (одновременно с ним).
Я в себе ношу свободу!
Фукье.
…для закона!
Камиль Демулен.
…для народа!
Фукье-Тенвиль (отодвигаясь по ложу к самой стене, как бы пятясь).
Я помню то дело!
Камиль Демулен.
Мальчик был смелым?
Фукье-Тенвиль.
В лицо смерти смотрел…
Камиль Демулен (с угрозой).
Без тени сомнений?!
Фукье-Тенвиль (кивает).
Среди сотен всех дел,
Лишь в этом я помню каждое мгновение.
Камиль Демулен (воодушевленно) и Фукье-Тенвиль (с упадком).
Святое стремление -
Взлет и падение.
Презрения нет…
И мальчика тоже!
Протягивают друг к другу руки, но касаются ладоней друг друга лишь кончиками пальцев.
Кто выдержит с честью ответ
И гильотинное ложе?
Так почему…мне привиделся мальчик,
Что не мог закончить иначе?
Фукье берет бутылку, делает глоток, протягивает Камилю. Тот тоже делает глоток и возвращает бутылку Фукье. Фукье снова отставляет ее в сторону.
Сцена 2.4 «Мне не было покоя»
Камиль Демулен. Выходит, у каждого из нас был свой ад?
Фукье-Тенвиль. Выходит…мне вот никогда не было покоя.
Камиль Демулен. Покоя?
Фукье-Тенвиль (как бы про себя, смотрит вперед остекленевшим взглядом).
Мне не было покоя днем,
Мне не было покоя в ночь,
Мне не было даже сна!
Когда-то я горел огнем,
И без слов умолял помочь,
Ведь ничего не значат слова…
Голос Фукье набирает силу. Он еще раз прикладывается к почти опустелой бутылке.
Мне не было покоя – лишь кошмар,
Мне не было покоя – только путь.
Мне не было молчания.
Когда в сердце были холод и жар,
А теперь не вздохнуть -
Осталось воспоминание.
Ищет взглядом бутылку, но Камиль Демулен отставляет ее еще дальше. Увидев этот маневр, Фукье снова смотрит на Демулена и кивает ему, соглашаясь.
Мне не было покоя в темноте,
Мне не было покоя в свете дня,
Мне не было даже сна.
Когда-то я молил о тишине,
Но когда тишина нашла меня,
Я снова жду слова!
Камиль скрещивает руки на груди.
Я не был на войне, но ведал поле боя,
И никогда мне не было покоя!
Фукье-Тенвиль. Я что хочу сказать…мне так жаль твою жену!
Камиль Демулен (его лицо искажается от боли). Люсиль не была виновата!
Фукье-Тенвиль. Так…было надо.
С хрипом, Фукье валится на ложе и затихает. Одновременно за спиной Камиля раздается женский смешок.
Сцена 2.5 «Белая вуаль легла на плечи»
Камиль Демулен круто поворачивается. Из темноты выходит новая тень – Люсиль Демулен. Она похожа на невесту – счастливая, молодая, вся светится изнутри любовью. На ее плечах лежит белая вуаль, отчего сходство с невестой только прибавляется.
Камиль Демулен (с восторженным придыханием, не веря, протягивает ей руку). Люсиль! Моя Люсиль!
Люсиль (приближаясь, вкладывая его руку в свою, касаясь другой рукою его щеки). Камиль! Мой Камиль!
Некоторое время стоят, крепко обнявшись, затем Люсиль с тяжелым сожалением осторожно высвобождается из объятий Камиля, оставляя одну руку в его ладонях. Он целует ее руку. Люсиль гладит его по волосам.
Люсиль Демулен.
Белая вуаль на плечи легла,
Когда я пошла любовь искать
За пределом, где все пусты слова,
Которые я так хотела сказать!
Тихо плачет, украдкой вытирая слезы.
Я верила, что близко встреча!
Помнишь…я в этой вуали была,
В этой, что сейчас легла мне на плечи,
В ней я мужем тебя назвала!
Камиль Демулен (поднимает голову, касается вуали, как святыни). Помню…
Люсиль Демулен.
Знала! Ты услышишь сердце мое,
Оно и в смерти может еще петь.
И это сердце навсегда твое,
Когда любишь – не боишься умереть!
Переплетают руки. В глазах Камиля слезы.
Камиль Демулен. Ох, Люсиль…
Люсиль Демулен (прикладывает палец к его губам). Ш…не надо, не стоит.
Люсиль Демулен.
Мне снились кошмары, жгли,
И звучали беспощадные слова.
Кто судил? Чьи решения? Чьи?
Чья в этой разлуке вина?
Фукье медленно садится на своем ложе, придя в себя. Взор его мутен, он явно не соображает, что происходит. Он оглядывает камеру.
Люсиль Демулен.
Белая вуаль легла мне на плечи,
Предвещая священную встречу с тобой.
Они еще звучали…эти речи,
Но мне плевать!
Камиль Демулен обнимает ее.
Люсиль Демулен.
Я – твоя!
Ты – мой!
Она ответно обнимает мужа и оба в то же мгновение исчезают. Фукье вскрикивает от удивления и от ужаса, вскакивает с ложа, но никого в камере, кажется, нет. Чертыхнувшись, он садится обратно.
Сцена 2.6 «Я боялся…»
Камера. Фукье в задумчивости, говорит сам с собою.
Фукье-Тенвиль. У них остался сын. Маленький Орас. Что будет с ним? а что будет с моими детьми? Мои дети…
Я был не тем отцом всегда,
каким можно было бы гордиться,
я не знал, какие сказать слова,
Не мог поцеловать… остановиться.
поднимается с ложа, начинает ходить по камере взад-вперед, в суматошном лихорадочном волнении.
Я был плохим мужем
И в первый раз, и второй,
Всегда хмур и душою простужен,
Жил законом…и пустотой.
Я боялся заводить друзей,
И стал сторониться людей,
Крови увидеть их не желая,
И это все, о чем я сожалею,
Умирая.
На улице, в отдалении страшно и гулко бьют часы, заставляя Фукье вздрогнуть, прислушаться к их бою.
Я боялся, что на своих детях
Я увижу пятна чужой крови,
Что им колыбельную споет ветер,
Ветер моей неволи.
Я боялся, видя скатерть свою,
Она была бела…когда-то.
Останавливается напротив темного угла, спрашивает как бы у него.
Но там ведь кровь? Не говорю!
Хоть вижу, что семья страхом объята.
И это мне не оправдание,
Я яд в крови носил! В себе,
И боялся…боялся ожиданий,
Что будем мы в одном огне!
из темного угла странный лязг, от которого Фукье отшатывается не в страхе, а в презрении.
Я боялся! Не того, что провал,
Не того, что умру – плевал я на смерти!
я – обвинитель, я – трибунал,
Что боялся крови на своих детях!
И я не думал, как раню, их защитить желая,
И это то, о чем я сожалею,
Умирая…
Сцена 2.7 «Боль – это слово!»
Фукье замирает, затем садится прямо на пол посреди камеры, рукою дотягивается до почти опустелой бутылки, пододвигает ее к себе.
Фукье-Тенвиль. Какой же подлец человек! Разве я боюсь смерти? нет. Разве я боюсь боли?
«Боль» - это только слово,
Которым не передать
Все муки и все оковы
Разминает ноги, делает несколько шагов взад и вперед.
Столько было их! Столько! Как
Мне удержать все уме, вплоть до имен?
Сколько их ушло во мрак?
А я ведь даже не при чем!
Оглядывается на решетку.
Да, мы были готовы к смерти, да!
На словах умереть – легко, увы.
А теперь, когда давит тюрьма,
Я трепещу в ожиданиях тьмы.
Пали враги, пали друзья -
А нам, законникам их иметь нельзя…
Начинает метаться по камере.
Нам нельзя любить,
Можно лишь судить,
А я…любил!
И нет мне сил,
Стоять…смотреть…
Прикладывается к бутылке.
Ну где же смерть?
Ну почему так долго? Мне
Казалось, помню, что казнь близка,
И быстро приходит она…
Помню, я продвигал отсрочку!
Ха-ха-ха! Срок жизни кончен и на смерть
Я только молюсь. Молюсь, чтоб скорее.
Воспоминания мои что змеи,
И я хочу истлеть!
В бессильной ярости бьет кулаком по ложу.
Имена, имена! Сколько ушло?
Эбер, Дантон, Демуленов чета?
Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон…
Тысячи сложили имена!
И проклятая память
Мне их не может оставить,
Но – душит мне дух все равно,
А я…я только закон!
Сцена 1.16 «Забыться…»
Фукье снова лежит на постели. бутылка рядом с ним почти пустая. Снова бьют часы, но она, находясь в очередном бреду, не слышит их.
Фукье.
Забыться, забыться, забыться!
К черту всех, всё, хочу назад, хочу найти
Те самые, родные, к дому пути,
А вокруг имена и лица…имена и лица!
По камере проскальзывают то ли реальные, то ли призрачные тени, мелькают чьи-то настоящие лица. Лица усмехаются, они проявляются на миг на стенах камеры. Фукье заходится стоном.
Мальчик был маленьким, мальчик не знал,
Что он – обвинитель и что он трибунал,
Что ему – судить, что ему – губить,
Что ему…
Не забыться, не забыться, не забыться!
Снова проскальзывают тени по стенам. теперь, рядом с лицами можно разглядеть руки.
Я много лет в себе ношу тюрьму,
В которой только имена и лица, имена и лица…
Мечется сердце, мечется, бьется тонко и звонко
И разум прошит как раскаленной иголкой,
А я хочу забыться, забыться, забыться…
Его мечет по постели. из стен проявляются смутные фигуры, они всюду: окружают ложе, подступают к Фукье. Молча тянут к нему темные, сероватые пальцы.
Хочу спросить…где я? Кто? За что?
Я виновен в том, что любил закон…
И теперь кругом лишь имена и лица, имена и лица…
Тело его швыряет на пол неведомой силой. Тени, обступив его, скрывают Фукье от глаз.
Конец первого действия.
Действие второе
Сцена 2.1 «Лицом к лицу»
Камера. Фукье лежит ничком в окружении множества Теней, явившихся из мрака. То одна тень, то другая поднимает голову Фукье, заставляя взглянуть на себя, некоторые тени издевательски склоняются к нему, щекочут, смеются. Их голоса приглушенные, они раздаются будто бы эхом.
Тень 1.
Лицом к лицу! Глаза в глаза!
Мы здесь…
Тени щелкают зубами, глумливо хохочут.
Фукье-Тенвиль (с твердостью, в которой лишь на самом краешке слышна дрожь).
Не моя вина!
Кто враг – тот примет смерть!
Тень 2 (рычит)
Клевета и ложь! -
Законов твоих плеть!
Тень 3 (хихикает).
И гильотины острый нож…
Тень 4 (показывает на себе, проводит по шее).
Вот так…раз-два. Раз-два!
Лицом к лицу. Глаза в глаза!
Фукье-Тенвиль (сам поднимает голову с пола, смотрит на последнюю из Теней).
Я не виновен, нет!
Тень 5 (отталкивая тень 4)
Но тебе держать ответ!
Тебе! Как другие!
Тебе! Как мы…
Тень 1 (тычет пальцем в грудь Фукье – ему больно, но он даже не позволяет себе взглянуть на палец, смотрит в глаза Тени).
Вы – к мольбам глухие -
Властелины эшафота и тюрьмы!
Фукье-Тенвиль.
Есть закон! Он был…
Тень 2.
К черту!
Кровавый пир -
И шаг лишь к эшафоту!
Фукье-Тенвиль (повышая голос)
Процесс…разбор…
Тень 3.
И позор!
Справедливым не был суд,
И законников во мраке ждут!
Фукье-Тенвиль.
Но…
Тени рывком поднимают Фукье на ноги, ставят его грубо и не щадят, начинают толкать с разных сторон, не позволяя ему вырваться и упасть. При этом глумливо хохочут ему в лицо, хватают за бока и полы ветхой одежды, дергают за волосы, тычут пальцами.
Тени.
Твой закон!
Ха-ха-ха!
Имена, имена…
Как без суда!
Казнены!
Властелины тюрьмы
И ты придешь…
Фукье безуспешно пытается выбраться.
И ты
Испьёшь
Чашу боли до дна
Трибун! Без суда!
Навалившись, Тени толкают Фукье на пол, он падает, они нависают над ним, и, пока он пытается закрыть от них голову руками, орут и кричат ему в лицо.
Ха-ха-ха!
Процессы и имена!
Лицом к лицу! Глаза в глаза!
Ха-ха! Ха-ха!
Процессы и имена!
Фукье сворачивается калачиком, сжимаясь, пытаясь не слышать никаких больше выкриков теней. Но тени больше не свирепствуют, словно бы истомившись, они разом ослабевают, опускают руки и отходят вглубь камеры, где и вовсе будто бы исчезают. Остается лишь один из теневых гостей – Камиль Демулен.
Сцена 2.2 «Я лелеял мечту»
Камиль Демулен провожает взглядом теней, отступающих во мрак углов камеры.
Камиль Демулен (со светлой печалью).
Можешь не верить, но я
Без мечты не жил и дня.
Я лелеял мечту свою
И теперь, словно закон, признаю…
Фукье, почувствовав, что на него не нападают, неуверенно распрямляется на полу.камиль переводит взгляд от углов камеры на него.
Она не так прекрасна была,
Как я доносил до народа.
Это только улыбки, слова,
Но из большего идет Свобода!
Камиль Демулен протягивает руку Фукье. Тот сначала смотрит на руку, затем переводит взгляд вверх и даже пугается, увидев Демулена.
Фукье-Тенвиль. Ты ведь умер! Как это…
Камиль Демулен. Никто из нас, даже ступив на эшафот, не умирает. Это только тело.
Фукье осторожно принимает руку Камиля, тот помогает ему подняться.
Камиль Демулен.
Я лелеял мечту – она,
Словно робкая птица – дрожит!
Но, знай, что никакие слова
Не расскажут, что птица хранит.
Фукье-Тенвиль. Камиль, мы с тобой не были близкими родственниками, но все же – кровь связывала нас.
Камиль Демулен. Да, это так.
Фукье-Тенвиль. И все же мне пришлось тебя судить.
Камиль Демулен. Тебе пришлось судить многих. Они приходят к тебе здесь. Они придут к тебе там. Но самый страшный суд – суд наших потомков.
Фукье кивает, ищет взглядом по камере бутылку.
Камиль Демулен.
Я лелеял мечту свою,
И думал, что могу править ею,
Но, встретив ее, я признаю,
Что я в восхищеньях немею…
Фукье-Тенвиль. Камиль…
Камиль Демулен. Да?
Фукье-Тенвиль. Умирать больно?
Некоторое время Камиль не отвечает, словно бы прикидывая, какой ответ ему дать. Он оценивающе смотрит на Фукье, затем, слегка улыбнувшись, отвечает.
Камиль Демулен. Гильотина милосердна.
Фукье кивком головы показывает, что ответ принят, делает несколько шагов по камере к своему ложу.
Камиль Демулен.
Я лелеял мечту свою среди битв,
Среди всех сражений восхвалял.
Я – романтик среди могильных плит,
Романтик, что не написал,
Из всех слов, что такое «Свобода!»
Фукье замирает, услышав об этом, оборачивается на Камиля.
Фукье-Тенвиль. Из всех…больше всего писал о ней ты.
Камиль Демулен. Да, я знаю. Но для Свободы нет таких слов. Она неподвластна человеку. Ее можно ощутить, это состояние духа, а не сборник чувств и набор реакций.
Фукье, не сводя взгляда с Демулена, опускается на ложе.
Камиль Демулен.
Ведь нет таких слов и воззваний
Я, как мог, говорил с народом,
Пока обретал покой и изгнание…
Приближается к Фукье.
Я лелеял мечту, не мог
Никак! – поступить иначе.
Я блуждал по сотням дорог,
И слышал вечность в плаче.
Камиль доходит до Фукье, но садится не рядом с ним, а на пол, опираясь спиной на подобие ложа.
Я лелеял свою мечту
И среди теней блуждал.
Камиль оборачивается на Фукье, улыбается.
Я отдал все, что имел, за ту,
Которой жил и которой дышал!
Сцена 2.3 «Я помню это дело»
Фукье-Тенвиль (не сводя взгляда с Камиля, переползает с ложа рядом с ним на пол).
Знаешь…я помню это дело!
Ты был так бледен.
Камиль усмехается, поводит плечами.
Фукье-Тенвиль.
И мне вдруг привиделся мальчик,
Как ты…до конца смелый,
Который был всегда беден…
Смотрит на Камиля умоляюще.
Мальчик не мог закончить иначе!
Камиль Демулен (глядя в угол, куда скрылись тени).
Каждый из нас - это он!
И ты, родич мой,
И мы все. И даже я.
Это все время. Это крови закон,
Когда в подозреньях любой!
Когда в пепел и дом, и семья…
Камиль скрывает лицо в ладонях, пытаясь, видимо, справиться с чувствами.
Фукье-Тенвиль (хватаясь за виски и раскачиваясь взад-вперед).
Это дело…да! Да! Его я помню ясно,
Сколько же было сказано зря?
Сколько же было слов…
Камиль Демулен (решительно отнимая руки от лица).
Это не было напрасным!
Над нашим миром – заря!
У нас больше нет оков
И только…
Фукье-Тенвиль.
Мне жаль!
Всех, кто так и не свершил,
Всех, кто ушел во тьму!
Опасливо косится в темный угол камеры. Оттуда раздается услужливый металлический лязг.
Камиль Демулен (поднимается).
Кровь и узор! Пепел и хмарь -
Так кончается мир!
Фукье-Тенвиль (поднимается с тем, чтобы сесть на ложе0.
Я в себе ношу тюрьму
Камиль Демулен (одновременно с ним).
Я в себе ношу свободу!
Фукье.
…для закона!
Камиль Демулен.
…для народа!
Фукье-Тенвиль (отодвигаясь по ложу к самой стене, как бы пятясь).
Я помню то дело!
Камиль Демулен.
Мальчик был смелым?
Фукье-Тенвиль.
В лицо смерти смотрел…
Камиль Демулен (с угрозой).
Без тени сомнений?!
Фукье-Тенвиль (кивает).
Среди сотен всех дел,
Лишь в этом я помню каждое мгновение.
Камиль Демулен (воодушевленно) и Фукье-Тенвиль (с упадком).
Святое стремление -
Взлет и падение.
Презрения нет…
И мальчика тоже!
Протягивают друг к другу руки, но касаются ладоней друг друга лишь кончиками пальцев.
Кто выдержит с честью ответ
И гильотинное ложе?
Так почему…мне привиделся мальчик,
Что не мог закончить иначе?
Фукье берет бутылку, делает глоток, протягивает Камилю. Тот тоже делает глоток и возвращает бутылку Фукье. Фукье снова отставляет ее в сторону.
Сцена 2.4 «Мне не было покоя»
Камиль Демулен. Выходит, у каждого из нас был свой ад?
Фукье-Тенвиль. Выходит…мне вот никогда не было покоя.
Камиль Демулен. Покоя?
Фукье-Тенвиль (как бы про себя, смотрит вперед остекленевшим взглядом).
Мне не было покоя днем,
Мне не было покоя в ночь,
Мне не было даже сна!
Когда-то я горел огнем,
И без слов умолял помочь,
Ведь ничего не значат слова…
Голос Фукье набирает силу. Он еще раз прикладывается к почти опустелой бутылке.
Мне не было покоя – лишь кошмар,
Мне не было покоя – только путь.
Мне не было молчания.
Когда в сердце были холод и жар,
А теперь не вздохнуть -
Осталось воспоминание.
Ищет взглядом бутылку, но Камиль Демулен отставляет ее еще дальше. Увидев этот маневр, Фукье снова смотрит на Демулена и кивает ему, соглашаясь.
Мне не было покоя в темноте,
Мне не было покоя в свете дня,
Мне не было даже сна.
Когда-то я молил о тишине,
Но когда тишина нашла меня,
Я снова жду слова!
Камиль скрещивает руки на груди.
Я не был на войне, но ведал поле боя,
И никогда мне не было покоя!
Фукье-Тенвиль. Я что хочу сказать…мне так жаль твою жену!
Камиль Демулен (его лицо искажается от боли). Люсиль не была виновата!
Фукье-Тенвиль. Так…было надо.
С хрипом, Фукье валится на ложе и затихает. Одновременно за спиной Камиля раздается женский смешок.
Сцена 2.5 «Белая вуаль легла на плечи»
Камиль Демулен круто поворачивается. Из темноты выходит новая тень – Люсиль Демулен. Она похожа на невесту – счастливая, молодая, вся светится изнутри любовью. На ее плечах лежит белая вуаль, отчего сходство с невестой только прибавляется.
Камиль Демулен (с восторженным придыханием, не веря, протягивает ей руку). Люсиль! Моя Люсиль!
Люсиль (приближаясь, вкладывая его руку в свою, касаясь другой рукою его щеки). Камиль! Мой Камиль!
Некоторое время стоят, крепко обнявшись, затем Люсиль с тяжелым сожалением осторожно высвобождается из объятий Камиля, оставляя одну руку в его ладонях. Он целует ее руку. Люсиль гладит его по волосам.
Люсиль Демулен.
Белая вуаль на плечи легла,
Когда я пошла любовь искать
За пределом, где все пусты слова,
Которые я так хотела сказать!
Тихо плачет, украдкой вытирая слезы.
Я верила, что близко встреча!
Помнишь…я в этой вуали была,
В этой, что сейчас легла мне на плечи,
В ней я мужем тебя назвала!
Камиль Демулен (поднимает голову, касается вуали, как святыни). Помню…
Люсиль Демулен.
Знала! Ты услышишь сердце мое,
Оно и в смерти может еще петь.
И это сердце навсегда твое,
Когда любишь – не боишься умереть!
Переплетают руки. В глазах Камиля слезы.
Камиль Демулен. Ох, Люсиль…
Люсиль Демулен (прикладывает палец к его губам). Ш…не надо, не стоит.
Люсиль Демулен.
Мне снились кошмары, жгли,
И звучали беспощадные слова.
Кто судил? Чьи решения? Чьи?
Чья в этой разлуке вина?
Фукье медленно садится на своем ложе, придя в себя. Взор его мутен, он явно не соображает, что происходит. Он оглядывает камеру.
Люсиль Демулен.
Белая вуаль легла мне на плечи,
Предвещая священную встречу с тобой.
Они еще звучали…эти речи,
Но мне плевать!
Камиль Демулен обнимает ее.
Люсиль Демулен.
Я – твоя!
Ты – мой!
Она ответно обнимает мужа и оба в то же мгновение исчезают. Фукье вскрикивает от удивления и от ужаса, вскакивает с ложа, но никого в камере, кажется, нет. Чертыхнувшись, он садится обратно.
Сцена 2.6 «Я боялся…»
Камера. Фукье в задумчивости, говорит сам с собою.
Фукье-Тенвиль. У них остался сын. Маленький Орас. Что будет с ним? а что будет с моими детьми? Мои дети…
Я был не тем отцом всегда,
каким можно было бы гордиться,
я не знал, какие сказать слова,
Не мог поцеловать… остановиться.
поднимается с ложа, начинает ходить по камере взад-вперед, в суматошном лихорадочном волнении.
Я был плохим мужем
И в первый раз, и второй,
Всегда хмур и душою простужен,
Жил законом…и пустотой.
Я боялся заводить друзей,
И стал сторониться людей,
Крови увидеть их не желая,
И это все, о чем я сожалею,
Умирая.
На улице, в отдалении страшно и гулко бьют часы, заставляя Фукье вздрогнуть, прислушаться к их бою.
Я боялся, что на своих детях
Я увижу пятна чужой крови,
Что им колыбельную споет ветер,
Ветер моей неволи.
Я боялся, видя скатерть свою,
Она была бела…когда-то.
Останавливается напротив темного угла, спрашивает как бы у него.
Но там ведь кровь? Не говорю!
Хоть вижу, что семья страхом объята.
И это мне не оправдание,
Я яд в крови носил! В себе,
И боялся…боялся ожиданий,
Что будем мы в одном огне!
из темного угла странный лязг, от которого Фукье отшатывается не в страхе, а в презрении.
Я боялся! Не того, что провал,
Не того, что умру – плевал я на смерти!
я – обвинитель, я – трибунал,
Что боялся крови на своих детях!
И я не думал, как раню, их защитить желая,
И это то, о чем я сожалею,
Умирая…
Сцена 2.7 «Боль – это слово!»
Фукье замирает, затем садится прямо на пол посреди камеры, рукою дотягивается до почти опустелой бутылки, пододвигает ее к себе.
Фукье-Тенвиль. Какой же подлец человек! Разве я боюсь смерти? нет. Разве я боюсь боли?
«Боль» - это только слово,
Которым не передать
Все муки и все оковы
