Стежок за стежком,
К ряду лёг ряд.
И взгляд уж тяжёл,
И бледен тот взгляд…
На мгновение прекращает шить, глядя на Гостя 5, но тот спокоен. Поколебавшись, снова принимается за дело.
Сам не узнаешь себя,
И в землю сойдёшь.
Тебе приютом земля –
В черноте сгниёшь.
Стежок за стежком.
Был ты силён, не знал ты слабы.
Но взгляд твой тяжёл,
И душат тебя виноватым.
Гость5 вздрагивает и оседает на скамью. Но Швея продолжает шить.
Где самообладание? Где терпение?
Зачем выбирать от себя отречение?
Но выбор здесь твой,
Не я за тебя выбираю.
Я только владею иглой,
Я только тебя зашиваю.
Она заканчивает шить, руки её дрожат, Швея прячет иглу. Слабый Гость5 поднимается и идёт прочь, даже не взглянув на неё.
Сцена 5.9
Гость 6 возникает на пороге. Он нервный, сбивчивый, нетерпеливый, встревоженный. Он всё время мечется по логову Швеи и та даже досадливо морщится, пока Гость6 делится своей бедой.
Гость 6.
Зашей мне вину!
Не могу есть и спать,
И жить не могу,
Что же делать? Пропасть?!
Зашей мне вину, и я
Стану дышать, взлечу!
Над сутью Бытия
И чего-нибудь захочу.
У каждого совесть своя,
И груз у каждого свой.
Но вина томит меня,
И я забыл про покой.
Зашей же мне вину,
Дай свободно вздохнуть.
Я отвечу суду,
Но далёк ещё путь.
Дай же мне жить теперь,
Жить, пока я могу,
Закрой, прошу, эту дверь,
И зашей всю вину!
Швея с огромным усилием усаживает Гостя на место. Она и сама от него устала, и он собою утомлён. Швея взмахом руки, чуть более резким, чем обычно, усыпляет его, при этом Гость6 даже ударяется головою, но Швея старательно этого не замечает.
Сцена 5.10
Уже знакомая игла зашивает множество мелких, словно червем изъеденных, дырочек на полотне души. Работа кропотливая, но Швея знает своё дело, Игла её не подводит.
Швея.
Как жить без вины?
Ошибки свои повторять,
Не помнить пути,
Идти в сотый раз не туда,
Браниться, себя не найти,
И всё же дойти до суда!
Укалывает палец Иглой, проступает кровь. Швея шипит, но тут же кровь исчезает. Она снова берется за дело.
Но выбор тот не мой,
Не моя дорога.
Я дам лживый покой,
Я игла-недотрога.
Серебрится игла,
Шьёт ловко-ловко,
Да будет зашита вина
Моею иголкой…
Швея будит Гостя и тот – осоловелый, потерянный, уходит прочь, его тут же сменяет Гость 7.
Сцена 5.10
У Швеи даже руки уже опускаются – новый гость! Сколько можно за день? Но она кивает ему, позволяя переступить порог.
Гость 7.
Зашей ехидство слов,
Зашей яд улыбки,
Это сильнее оков,
Сильнее ошибки.
Я зла не хочу,
Но не умею молчать.
Без крика кричу,
Не зная как сострадать.
Зашей мне злобу слова,
Зашей ехидство это!
Сними с меня оковы,
Верни язык мой к свету…
Швея усыпляет Гостя7. Игла уже снова в руках, Швея готова работать, хотя и морщится – пальцы устали от шиться серебряной, всё такой же яркой иглой.
Швея.
Зашить? Зашью! Но я
Предупреждаю тебя:
Суть такая, не сменить,
Чего же…можно и зашить.
Да руки твои льдом пойдут,
Да ехидство взгляд закроет.
И прибавит новых пут,
И добром уж не омоет…
Но меняется суть, хотя бы внешне – полотно серебрится, покорное Швее.
То суть твоя – милей не быть,
Не быть иголочке цветком!
Но выбор твой: сказал зашить,
Так мы, покорные, зашьём…
Гость 7, пробужденный, тусклый, сникший, спотыкаясь, покидает жилище Швеи. Швея уже не убирает Иглу, украдкой смотрит в зеркало, но работа еще не кончена.Гостья3 на пороге.
Сцена 5.12
Гостья3 вежливая, спокойная, знающая себе цену…
Гостья3
Зашей доверие во всём,
В любви, в опоре, в грёзах-снах,
Зашей! Пусть порастёт быльем
Всё, что манило и вызывало страх.
Стервятников много!
Жаждут они обмануть.
Так лгут, что сбивают дорогу,
Не найти после путь…
Швея усаживает Гостью3 на скамью. Видно, что Швея быстрее бы зашила, чтобы ушла Гостья3, но для Гостьи3 это не рутина, а личная трагедия и потому она хочет донести свою беду до Швеи, не подозревая насколько Швее всё равно.
Зашей мне доверие – я буду злой,
Верить не буду и стану зимой.
Зашей…я не буду лить слёз
Из-за спутано-срезанных грёз.
Зашей! Я верить не буду –
В том моё облегчение.
Зашей! Сделай мне это чудо,
Лиши мне ко всему доверия…
Швея кивает. Гостья3 засыпает.
Сцена 5.13
Швея зашивает. Игла уже колет её саму, раз за разом проступает на пальцах кровь, как свидетельство о переутомлении, но Швея упорно желает закончить работу.
Швея.
Доверие…я зашью, но что же?
Без веры всякий дух ничтожен.
Верить нужно: в себя ли? В бога?
Но без веры не отыскать дорогу.
Она говорила про раны,
Что нанесли обманы,
Но обман – это камень, и он
Для чего-то дан, сплетён.
Зная камень, станешь твёрже сам,
И это дарует подлый обман,
А сильнее становишься к жизни,
Когда побываешь на собственной тризне.
Но кто я такая, чтобы решать,
Кому что когда зашивать?
Моя игла – инструмент,
А слов в разуверии нет.
Мне не дано – не мой это долг,
За других выбрать тяжбу дорог,
Я только шью – рядок за рядком,
Я только шью – стежок за стежком.
Швея приводит последнюю на сегодня Гостью в чувство. Та, покачиваясь, не соображая, медленно идёт прочь. Швея смотрит ей вслед. Она знает – на сегодня всё, гостей не будет, и это значит, что нужно завершить день. Собою его завершить, как и многие дни до того.
Игла плотно зажата в её руках, кровь стекает по ладони – несколько уколов иглой были болезненны и кровавы.
Конец пятого действия.
Действие шестое.
Сцена 6.1
Швея смотрит на окровавленные дрожащие руки. Игла всё ещё в её пальцах, и ей приходится положить иглу, чтобы отереть руки от крови.
Швея.
День умирает…сколько их было
В истории моего незаметного мира?
Сколько люде приходило ко мне,
Сколько верило – мол, лучше будет?
Но не я так решила себе,
И не мне выбирать для них судей.
Она отирает куском какой-то ткани кровавые руки. Движения у неё нервные, дрожащие, но она не сдаётся.
Люди – вы день! Но один,
Он угасает, но останется мир.
И завтра наступит новый:
В нём будут слова и законы,
В нём будут обиды и страсти,
И те, кто пьян стал от страсти…
Швея смотрит в окно, на сходящий день. Наконец-то в её доме тихо, спокойно, мертвенно.
Будут горе, будут шрамы,
Мир плетут комедии и драмы.
Будет новый день, в нём то же –
Что сплетено псевдо-ложью,
Будет день, он будет завтра жить,
А этот нужно лишь зашить.
Швея отворачивается от окна и идёт к оставленной игле.
Сцена 6.2
Игла под её рукой, но Швея медлит. Наконец, она решает сначала расчистить пространство, открыть окно, впустить холодноватый воздух вечера – словом, сделать всё, чтобы немного оттянуть время.
Швея.
День зашить – это средство,
От тревоги бессмертного сердца.
Да, новый принесет новую боль,
Но то будет иначе, по шву.
Не зашить – это кровь и соль,
А исполнить – уйти ко сну.
Немного свободы пока умирает день!
Вот цена, что полна неправды.
И в углу ждёт сутулая тень –
Новые люди, но те же преграды.
Игла, оставленная без внимания, светится всё сильнее и сильнее, привлекая к себе взгляд Швеи.
День зашить – это средство,
Чтобы немного забыться.
Унять тревогу бессмертного сердца,
Человеком простым притвориться.
Полустук, полушаг,
Дрожь белых рук и мрак.
Швея берет в руки иглу, садится на скамью, где до этого сидели все Гости.
Сцена 6.3
Швея тянет хорошо знакомое полотно – это её душа. у швеи почти не видно цельной ткани – всё зашито на несколько раз, заплатка на заплатке, душа просвечивает – так истончена её суть. Но есть ещё одна прореха, которая и должна быть зашита – этот день. Очередной день.
Швея заученным умелым движением начинает шить. Ей больно, но руки её обретают твёрдость и уверенность движений и шьют умело.
Швея.
Выбор мой, впервые мой,
Хотя и мой наполовину.
Я сижу сама с иглой,
Себя травлю своей же силой.
Стежок за стежком,
Шажок за шажком.
Моя игла, моя!
И выбор мой –
Глоток один – покой.
Так выбираю я.
Стежок за стежком,
День забирает вечер.
Шажок за шажком,
Решаю я, но не станет легче.
Руки Швеи зашивают прореху. Она успевает спрятать иглу в ларец и оседает, впав в тяжелый сон, на ту же скамью – ещё один день позади.
Конец шестого действия.
Конец пьесы.
К ряду лёг ряд.
И взгляд уж тяжёл,
И бледен тот взгляд…
На мгновение прекращает шить, глядя на Гостя 5, но тот спокоен. Поколебавшись, снова принимается за дело.
Сам не узнаешь себя,
И в землю сойдёшь.
Тебе приютом земля –
В черноте сгниёшь.
Стежок за стежком.
Был ты силён, не знал ты слабы.
Но взгляд твой тяжёл,
И душат тебя виноватым.
Гость5 вздрагивает и оседает на скамью. Но Швея продолжает шить.
Где самообладание? Где терпение?
Зачем выбирать от себя отречение?
Но выбор здесь твой,
Не я за тебя выбираю.
Я только владею иглой,
Я только тебя зашиваю.
Она заканчивает шить, руки её дрожат, Швея прячет иглу. Слабый Гость5 поднимается и идёт прочь, даже не взглянув на неё.
Сцена 5.9
Гость 6 возникает на пороге. Он нервный, сбивчивый, нетерпеливый, встревоженный. Он всё время мечется по логову Швеи и та даже досадливо морщится, пока Гость6 делится своей бедой.
Гость 6.
Зашей мне вину!
Не могу есть и спать,
И жить не могу,
Что же делать? Пропасть?!
Зашей мне вину, и я
Стану дышать, взлечу!
Над сутью Бытия
И чего-нибудь захочу.
У каждого совесть своя,
И груз у каждого свой.
Но вина томит меня,
И я забыл про покой.
Зашей же мне вину,
Дай свободно вздохнуть.
Я отвечу суду,
Но далёк ещё путь.
Дай же мне жить теперь,
Жить, пока я могу,
Закрой, прошу, эту дверь,
И зашей всю вину!
Швея с огромным усилием усаживает Гостя на место. Она и сама от него устала, и он собою утомлён. Швея взмахом руки, чуть более резким, чем обычно, усыпляет его, при этом Гость6 даже ударяется головою, но Швея старательно этого не замечает.
Сцена 5.10
Уже знакомая игла зашивает множество мелких, словно червем изъеденных, дырочек на полотне души. Работа кропотливая, но Швея знает своё дело, Игла её не подводит.
Швея.
Как жить без вины?
Ошибки свои повторять,
Не помнить пути,
Идти в сотый раз не туда,
Браниться, себя не найти,
И всё же дойти до суда!
Укалывает палец Иглой, проступает кровь. Швея шипит, но тут же кровь исчезает. Она снова берется за дело.
Но выбор тот не мой,
Не моя дорога.
Я дам лживый покой,
Я игла-недотрога.
Серебрится игла,
Шьёт ловко-ловко,
Да будет зашита вина
Моею иголкой…
Швея будит Гостя и тот – осоловелый, потерянный, уходит прочь, его тут же сменяет Гость 7.
Сцена 5.10
У Швеи даже руки уже опускаются – новый гость! Сколько можно за день? Но она кивает ему, позволяя переступить порог.
Гость 7.
Зашей ехидство слов,
Зашей яд улыбки,
Это сильнее оков,
Сильнее ошибки.
Я зла не хочу,
Но не умею молчать.
Без крика кричу,
Не зная как сострадать.
Зашей мне злобу слова,
Зашей ехидство это!
Сними с меня оковы,
Верни язык мой к свету…
Швея усыпляет Гостя7. Игла уже снова в руках, Швея готова работать, хотя и морщится – пальцы устали от шиться серебряной, всё такой же яркой иглой.
Швея.
Зашить? Зашью! Но я
Предупреждаю тебя:
Суть такая, не сменить,
Чего же…можно и зашить.
Да руки твои льдом пойдут,
Да ехидство взгляд закроет.
И прибавит новых пут,
И добром уж не омоет…
Но меняется суть, хотя бы внешне – полотно серебрится, покорное Швее.
То суть твоя – милей не быть,
Не быть иголочке цветком!
Но выбор твой: сказал зашить,
Так мы, покорные, зашьём…
Гость 7, пробужденный, тусклый, сникший, спотыкаясь, покидает жилище Швеи. Швея уже не убирает Иглу, украдкой смотрит в зеркало, но работа еще не кончена.Гостья3 на пороге.
Сцена 5.12
Гостья3 вежливая, спокойная, знающая себе цену…
Гостья3
Зашей доверие во всём,
В любви, в опоре, в грёзах-снах,
Зашей! Пусть порастёт быльем
Всё, что манило и вызывало страх.
Стервятников много!
Жаждут они обмануть.
Так лгут, что сбивают дорогу,
Не найти после путь…
Швея усаживает Гостью3 на скамью. Видно, что Швея быстрее бы зашила, чтобы ушла Гостья3, но для Гостьи3 это не рутина, а личная трагедия и потому она хочет донести свою беду до Швеи, не подозревая насколько Швее всё равно.
Зашей мне доверие – я буду злой,
Верить не буду и стану зимой.
Зашей…я не буду лить слёз
Из-за спутано-срезанных грёз.
Зашей! Я верить не буду –
В том моё облегчение.
Зашей! Сделай мне это чудо,
Лиши мне ко всему доверия…
Швея кивает. Гостья3 засыпает.
Сцена 5.13
Швея зашивает. Игла уже колет её саму, раз за разом проступает на пальцах кровь, как свидетельство о переутомлении, но Швея упорно желает закончить работу.
Швея.
Доверие…я зашью, но что же?
Без веры всякий дух ничтожен.
Верить нужно: в себя ли? В бога?
Но без веры не отыскать дорогу.
Она говорила про раны,
Что нанесли обманы,
Но обман – это камень, и он
Для чего-то дан, сплетён.
Зная камень, станешь твёрже сам,
И это дарует подлый обман,
А сильнее становишься к жизни,
Когда побываешь на собственной тризне.
Но кто я такая, чтобы решать,
Кому что когда зашивать?
Моя игла – инструмент,
А слов в разуверии нет.
Мне не дано – не мой это долг,
За других выбрать тяжбу дорог,
Я только шью – рядок за рядком,
Я только шью – стежок за стежком.
Швея приводит последнюю на сегодня Гостью в чувство. Та, покачиваясь, не соображая, медленно идёт прочь. Швея смотрит ей вслед. Она знает – на сегодня всё, гостей не будет, и это значит, что нужно завершить день. Собою его завершить, как и многие дни до того.
Игла плотно зажата в её руках, кровь стекает по ладони – несколько уколов иглой были болезненны и кровавы.
Конец пятого действия.
Действие шестое.
Сцена 6.1
Швея смотрит на окровавленные дрожащие руки. Игла всё ещё в её пальцах, и ей приходится положить иглу, чтобы отереть руки от крови.
Швея.
День умирает…сколько их было
В истории моего незаметного мира?
Сколько люде приходило ко мне,
Сколько верило – мол, лучше будет?
Но не я так решила себе,
И не мне выбирать для них судей.
Она отирает куском какой-то ткани кровавые руки. Движения у неё нервные, дрожащие, но она не сдаётся.
Люди – вы день! Но один,
Он угасает, но останется мир.
И завтра наступит новый:
В нём будут слова и законы,
В нём будут обиды и страсти,
И те, кто пьян стал от страсти…
Швея смотрит в окно, на сходящий день. Наконец-то в её доме тихо, спокойно, мертвенно.
Будут горе, будут шрамы,
Мир плетут комедии и драмы.
Будет новый день, в нём то же –
Что сплетено псевдо-ложью,
Будет день, он будет завтра жить,
А этот нужно лишь зашить.
Швея отворачивается от окна и идёт к оставленной игле.
Сцена 6.2
Игла под её рукой, но Швея медлит. Наконец, она решает сначала расчистить пространство, открыть окно, впустить холодноватый воздух вечера – словом, сделать всё, чтобы немного оттянуть время.
Швея.
День зашить – это средство,
От тревоги бессмертного сердца.
Да, новый принесет новую боль,
Но то будет иначе, по шву.
Не зашить – это кровь и соль,
А исполнить – уйти ко сну.
Немного свободы пока умирает день!
Вот цена, что полна неправды.
И в углу ждёт сутулая тень –
Новые люди, но те же преграды.
Игла, оставленная без внимания, светится всё сильнее и сильнее, привлекая к себе взгляд Швеи.
День зашить – это средство,
Чтобы немного забыться.
Унять тревогу бессмертного сердца,
Человеком простым притвориться.
Полустук, полушаг,
Дрожь белых рук и мрак.
Швея берет в руки иглу, садится на скамью, где до этого сидели все Гости.
Сцена 6.3
Швея тянет хорошо знакомое полотно – это её душа. у швеи почти не видно цельной ткани – всё зашито на несколько раз, заплатка на заплатке, душа просвечивает – так истончена её суть. Но есть ещё одна прореха, которая и должна быть зашита – этот день. Очередной день.
Швея заученным умелым движением начинает шить. Ей больно, но руки её обретают твёрдость и уверенность движений и шьют умело.
Швея.
Выбор мой, впервые мой,
Хотя и мой наполовину.
Я сижу сама с иглой,
Себя травлю своей же силой.
Стежок за стежком,
Шажок за шажком.
Моя игла, моя!
И выбор мой –
Глоток один – покой.
Так выбираю я.
Стежок за стежком,
День забирает вечер.
Шажок за шажком,
Решаю я, но не станет легче.
Руки Швеи зашивают прореху. Она успевает спрятать иглу в ларец и оседает, впав в тяжелый сон, на ту же скамью – ещё один день позади.
Конец шестого действия.
Конец пьесы.
