Звал он будто бы к себе,
Облик тот, но взгляд чужой.
Что со мною? Что за муть
Мне отравила эту ночь?
К чему тревожить старый путь,
Зачем явился? Ну же – прочь!
Её шатает, но она не замечает и этого. Куртка Вазула всё ещё на её худых плечах.
А если нет? А если он?
Явился божьим он послание,
А я сочла за тёмный сон,
Прогнала его рыданием?
Казмира облик этот был,
Не шутка если этот сон?
О боже, дай Марии сил,
Чтоб разум сдюжил этот взор!
Мария приближается к своему дому, но словно не узнает его, топчется на месте, робеет.
А если враг?.. ему-то что
От меня, никчёмной, надо?
А если всё же…нет, никто,
И я – ничто, за что мне яда?
Что за муть в уме?
Как исцелиться и найти ответы?
Молитва? Но поможет ль мне?
У Эдвайки бы спросить про это…
Только успевает она это сказать, как из-за дома Марии появляется высокая, одетая в плетение лохмотьев и странных тканей женщина. Это и есть Эдвайка – местная ведьма.
Сцена 1.15
Мария испугана – только думала она о ведьме, только вот обещала Алмосу к ней не ходить. А та сама пришла – смотрит с сочувствием и тревогой.
Мария.
Что за новая напасть?
Эдвайка? Ты?! Напугала…
Грешная я! чую – пропасть
Мне судьба начертала.
Эдвайка (спокойно, привычно к реакции на себя).
Не реви, Мария – слёзы ничто,
Не всё достойно власти их.
Не бойся, Мария, ведь я не зло –
А помощь я в ночах лихих.
Мария затихает, оглядывается с испугом, не видит ли кто? Не видят, пусто.
Слышала я что случилось ноне,
Слышала, вот и дошла до тебя.
Вот и стою, говорю с тобою,
Ты меня позвала, вслух не зовя.
Мария.
Но…что же? Дала я слово
К тебе ни идти ни за что!
Марии очень хочется, чтобы Эдвайка ее разубедила. И Эдвайка помогает.
Эдвайка.
Знаю! Алмос ещё очень молод,
Но верь, Мария, я тебе не зло.
Я знаю точно кто ночь терзал,
За этим я и дошла до тебя.
Я враг тому, кто зло к тебе послал,
И ты позвала…вслух не зовя.
Эдвайка спокойна. Мария колеблется: заманчиво и страшно предложение Эдвайки о помощи.
Сцена 1.16
Мария пытается решиться.
Мария.
О тебе думала, да.
О тебе гадала.
Хотела, но не пошла,
Ведь я обещала.
Но если ты сама…
То тогда ведь не в счёт?
Эдвайка кивает, не в счёт, конечно же, не в счёт.
Если дорогу нашла,
То грех душа не возьмёт?
Эдвайка качает головой, нет, не возьмёт.
Мне помощь нужна,
Чтобы вернулась тишь…
Иным не грешна.
Эдвайка.
В дом пригласишь?
Мария сдаётся и кивает. Эдвайка входит в дом Марии, цепко оглядывает каждый угол. Маленькая кошка Марии испуганно шмыгает тотчас под лавку, но Эдвайка на неё и внимания не обращает.
Сцена 1.17
Эдвайка оглядывает жилище. Что-то она в нём видит такое, что ей не нравится, и она спешит успокоить встревоженную Марию, застывшую в самом углу комнаты.
Эдвайка.
Мария, не плачь, не томись –
Разные нити плетёт судьба.
Но каждая ценность – жизнь,
Её храни, пока дана.
Эдвайка приближается к Марии и усаживает её почти силой. Мария покорна её воле.
Ты не плачь, Мария, не томись,
Я хоть ведьмой звана и клята,
Тебе помогу – ты не страшись,
В делах моих нет виноватых.
Мария мелко кивает, а не выдержав, бросается в объятия Эдвайки, как в спасение. Ведьма терпеливо сносит и это.
Я научу тебя как ночи жить,
Как через морок разума идти.
Мария, не бойся, все тень-нить
Одного и общего пути.
Меня не бойся, пусть грех на мне,
Они есть, а я не скрываю.
Но зла не желаю я тебе,
Да и душ без греха не бывает.
Мария успокаивается. Присутствие Эдвайки утешает её больше слов священника.
Помогу тебе, всё пойдёт на лад,
Я ведьмой пришла в эту жизнь,
И мне за помощь не надо наград,
Не плачь, Мария, не томись…
Словно отзываясь на настроение хозяйки, кошечка появляется из-под лавки, уже не пугаясь незваной Эдвайки.
Сцена 1.18
Положиться Марии не на кого. Помощь Эдвайки и сама Эдвайка – вот, тут, только руку протяни. И совсем не суровая ведьма она, и не гордая, а очень мягкая и сочувствующая. А Алмос – священник – далеко и суров взор его и тяжелы слова.
Мария признаётся.
Мария.
Умом понимаю!
Но сердцу как ум понять?
Всё вроде и знаю,
Петлю из тоски не унять.
Облик Казмира –
Точен, как было!
Жестокая воля сил зла.
Эдвайка.
Участь той, что любила…
Сочувствует, вздыхает, но большего утешения не может предложить.
Мария, честно, мне жаль тебя,
Но в ночах живым нет места.
В ночах существует лишь зло.
Мне жаль твоё бедное сердце,
Но пойми – тебе не повезло.
Мария.
Но что же это за сила?
Что облик его взяла?
Облик моего Казмира!
Зачем эта сила пришла?
Смотрит на Эдвайку, хочет её ответа.
Сцена 1.19
Эдвайка хмурится, но всё же решается ответить.
Эдвайка.
А для чего тогда вся сила есть?
Не сейчас, не с нами, а повсюду?
Зачем появляется то там, то здесь,
Являясь то проклятием, то чудом?
Зачем вся сила мир терзает?
Зачем плетётся истиной и ложью?
В десятках обликах себя являет?
Потому что, Мария, может!
Мария теряется. Эдвайка усмехается – правду говорить тяжело и неприятно, но ради краткого мига испуга и почтения даже весело.
Впрочем, веселье оставляет Эдвайку, и она серьезнеет.
Птица может лететь,
Змея может ползти,
Но за всеми приходит смерть,
У всего кончаются дни.
И за смертью, верь, тоже
Срок идёт, хоть дней не счесть,
Но кончается – правдой и ложью,
Ведь над всякой силой сила есть.
Мария окончательно теряется. Ей ничего неясно, но она не прерывает Эдвайку, а та обращается уже не сколько к ней, сколько к себе, к своим невысказанным никогда и никому мыслям, скрытым, но волнительным, неразделенным ни разу.
И когда исчезает малость,
Что общему котлу её ничто…
Она не заметит – это слабость!
Но слабости так сильно любит зло!
И когда затухает жизнь свечой,
Затихают жизни ветра,
И плоть обретает покой,
Ну а душа…она – куда?
Мария тихонько выдыхает от таких страшных речей.
Сцена 1.20
Эдвайка вздрагивает, встряхивается, заметив состояние Марии, становится нарочно бодра и весела, словно не было ничего и подсаживается к ней ближе, даже берёт её руку, желая утешить и коря себя за лишнее слово.
Эдвайка.
Веселей, Мария!
Ты не слушай меня –
Я слишком теперь постарела.
Ведь не одна ты отныне!
Тебя научу всему я,
Сама освоишь – будь лишь смелой.
Я тебя научу, обещаю,
Мы в обиду тебя не дадим!
Три ночи только пройдёт –
В них мертвец призывает,
Но зло он под обликом чужим.
Сила моя его отведёт!
Мария благодарит свою защитницу. Эдвайка смеётся, отмахивается.
Веселей, Мария!
Справимся, слушай меня –
Я научу как надо.
Не одна ты отныне,
И с тобой буду я,
И сон придёт в награду!
Мария совсем успокаивается и веселеет.
Сцена 1.21
Вечер. Эдвайка идёт по улице. Она провела у Марии большую часть дня, обучая её тому, что надо будет сделать в каждую из ночей, и теперь ослабшая плетётся, не замечая взглядов редких селян.
Эдвайка.
Места нет мне в свете дня,
Мне зола слова благие,
Бесприютны все как я,
Среди всех дорог чужие.
Добрым словом не невольте нас,
Ведь всё равно вы нас не ждёте.
Ждёт нас суд в священный час,
Вы же стороной пройдёте!
Эдвайка спотыкается, движения её нервные, ослабленные, неуверенные. Но никому не приходит в голову подойти к ней.
Места нет нам за столом,
Места нет нам и в пирах.
Вы наделили нас клеймом,
А руку вашу вёл ведь страх!
Вы боитесь! Мы нужны,
Но нежеланны, нелюбимы,
Вы идёте к нам, чужим,
Когда судьба неумолима.
Эдвайка проходит мимо Алмоса. Тот смотрит на неё с презрением и отвращением, она спотыкается, но он отодвигается, не желая помогать ей. Ведьма на то и ведьма, чтобы быть одной.
Эдвайка не ропщет.
Но проходит ночь любая,
Всё неизменно для меня.
Снова я для всех чужая,
И нет мне места в свете дня…
Эдвайка достигает окраины деревни и падает на землю у своего дома. Земля даёт ей силы, Эдвайка лежит, закрыв глаза, пока на небе не берёт власть ночь, и звезды, и луна, и зловещие тени мёртвых душ.
Конец первого действия.
Действие второе.
Сцена 2.1
Дом Марии. В доме некоторое запустение по сравнению с прошлым. Всё стало каким-то неряшливым и обветшалым. Это же касается и Марии, которая вместе с Алмосом молится. Алмосу неприятно находиться среди пыли, но он следует за своим долгом и остаётся с Марией. К Алмосу ластится и кошка Марии, к нему, не к ней идёт, пытается выпросить внимание. Священник вздрагивает, но всё-таки пару раз проводит по её шерстке, а дальше кошка прячется – не то от Марии, не от его раздражения.
Мария молится. Голос её равнодушный и усталый, слова она произносит не задумываясь, часто сбивается, спотыкается, вызывая этим всё большую мрачность на лице Алмоса. Алмос подсказывает ей.
Мария.
Сон добрый и спокойный ты
Пошли нам, Владыка!
Чтоб грёзы были чисты,
Не было страха и крика.
Пошли же тот мир,
Где на дурное вмешание
У зла нету сил,
Где нет…
Мнётся, не может вспомнить.
Алмос.
Чужого влияния!
Где шороха злого не стынет,
Где брань уста не покинет…
Мария (торопливо подхватывает).
Не покинет, и верно пошли
Нам…
Снова забыла.
Алмос.
Нам успокоение!
Слугам твоим в ночи и дни.
Даруй же нам смирение.
Поклон тебе сердцем и словом…
Останавливается, давая возможность Марии закончить.
Мария.
Словом… где нет?
Опять забывает, Алмос заканчивает сам.
Алмос.
Где каждый честным быть волен,
И выходит на правильный след!
Молитва закончена. Мария прячет взгляд от недовольного Алмоса.
Сцена 2.2
Алмос даже не пытается скрыть своего разочарования.
Алмос.
Мария, ты что, слов не знаешь?
Что же путаешь всё на ходу?
Как дурная за мной повторяешь,
Я и осерчать за то могу!
Как тебе не стыдно за это?
Слова святые и заветы,
А ты не можешь молвить их,
Словно из краёв пришла чужих!
Мария (робеет, оправдывается).
Отче! Всё знаю я,
На то и живу много лет.
Все слова впились в меня,
Оставили свой след…
Алмос молчит.
Ты не гневись, отче,
Просто устала я.
И спать хочу очень,
Проку нет от меня.
Как в голове помутило,
Прилечь бы скорее уж мне…
Это объяснение устраивает Алмоса, лжи в словах Марии он не чувствует, кивает.
Алмос.
Что ж, я ухожу! В молитве сила,
Помни это – завтра приду к тебе.
Мария, с трудом скрывая радость, провожает Алмоса, усиленно изображая усталость. Священник уходит с сочувствием. Кошка Марии прячется от хозяйки, явно боясь её.
Сцена 2.3
Мария закрывает дверь и тяжело дышит, прислонившись к дверному косяку.
Мария.
Боже, помилуй меня,
Или же крепко суди!
Никогда не сказала я
И слова неправды, но вот –
Я солгала! Лги иль не лги,
Тайна моя к чему ведёт?
Вокруг неё сгущаются тени. Мария стоит у дверей, не замечая, как темнеет в доме, как по стенам и полу ползут тёмные дымчатые существа – сама тьма в разных обликах, в обликах мертвецов. Там где-то и Казмир.
Мария пока не видит. Кошка же её в ужасе забивается под самую лавку, лишь бы не быть замеченной.
Ты не гневайся, отче!
Я лишь чувствую холод,
Что отступает ночью,
А от тебя один бесприют.
Знаю, грешна и мир расколот,
И тени уже встают.
Тени формируются всё отчётливее и вот уже проявляется среди них тот, что в облике Казмира. Но Мария упорно не оборачивается – она знает уже что увидит.
Отказаться от них –
Всё равно что предать
Того, кто среди теней ночных
Пришёл ко мне вопреки всему,
Чтобы меня отыскать,
Верной я буду ему!
Тени меркнут, спадают, бледнеют, оставляя лишь одного Казмира посреди комнаты.
Вот я и лгу
Как никогда
И не лгала.
Отказать не могу –
Ведь я сердцу верна.
Мария оборачивается медленно, зная уже кого увидит. Казмир стоит перед нею, Мария медленно сползает на пол, не отводя от него взора. Где-то в разуме её есть ужас, есть понимание, что всё происходящее неправильно и надо действовать как учила Эдвайка. Но сердце протестует, Мария на распутье.
Сцена 2.4
Казмир приближается к Марии. Он садится рядом с нею, берёт её дрожащую руку в свои, он ласков, он добр и мёртв.
Казмир.
Огрубели твои ладони,
И ты сама давно уж не та.
Что сделала с собою?
Почему ты так сера?
Мария пытается воззвать к разуму, уговорить себя.
Мария.
Не он, не он – я знаю,
Не смотреть! так учили –
О, Боже, я тебя заклинаю…
Казмир.
Меня не сразу к тебе пустили.
Я пробирался через пустыню,
Я шёл через серый пепел и смрад,
Но с тобой я буду отныне…
Мария закрывает глаза – не видеть! Бороться!
Мария.
В его облике враг!
Казмир.
Огрубели твои ладони,
И истончилась твоя краса.
И стала ты пустою,
Не блестят твои глаза.
Я пробирался к тебе,
Шёл через свет и тьму…
Мария, не открывая глаз, лезет в карман своего платья. Там есть последнее средство. От Эдвайки, только бы выдержать, только бы не раздумать, не отступить!
Мария.
Ты лжёшь и лишь кажешься мне,
Тебя не станет к утру!
Казмир.
Пусть ты стала стара,
Совсем некрасива, но всё ж
В душе своей ты ещё та…
Мария резко выбрасывает руку вперёд, щедро осыпая каким-то фиолетовым цветочным порошком Казмира. Раскрывает она и глаза, с усилием поднимается, вложив в поджъем все силы, всю надежду.
Мария.
Ты не Казмир! Ты всё лжёшь!
Призрак покрывается серыми шипящими пузырями, воет, пытаясь стряхнуть с себя весь этот цветочный порошок. Мария зажимается в угол, глядя на агонию мертвеца с обликом покойного мужа.
Сцена 2.5
Мария сама едва жива от страха.
Мария.
Щёпоть порошка, что мне ведьмой дана,
Есть благо и спасение от зла.
Надо лишь решиться взять.
Казмир (обретая прежние свои черты, справляясь с агонией).
Завтра я приду опять,
Я скучаю по тебе.
В сырой земле
Надежды нет…
Вместо лица Казмира Мария видит уродливую маску с жутким оскалом. Никогда Казмир так не мог улыбаться и это укрепляет её в правильности поступка.
Мария.
Это не он! Весь ответ,
Я знаю, что надо, и…
Оскал пропадает и у Марии сбивается вся решимость, тлеет.
Я смотреть не решаюсь,
Прости, Казмир, прости!
Мария закрывает лицо руками.
Я истинно каюсь!
В помощь Марии приходит из щёпоти голос Эдвайки. Голос ведьмы звучит одновременно сверху, снизу, со всех сторон света. Он встряхивает Марию и они обе уже твердят вместе нужные слова, прогоняя тень Казмира.
Мария (Эдвайка).
Убирайся! Прочь!
В чёрную и злую ночь,
Что тебя породила.
Сейчас же иди!
Мертвец в облике Казмира не может устоять и пятится, пятится всё отчётливее к стене, из которой и явилась его тень, по полу змеятся и другие тени мертвецов, вырисовываются чернотой то чьи-то руки, то мёртвые лица, и все они змеино ползут за мертвецом-Казмиром, пока ослабелая Мария и незримая Эдвайка гонят их.
Так убирайся, облик Казмира!
И образ его отпусти!
Убирайся, отродье зла!
Убирайся, нечистая сила!
Убирайся, злая тьма!
Не тронь того, кого любила
Уходи в свою чёртову ночь!
Убирайся! Прочь!
Тени пропадают, Казмир исчезает с ними, в доме тотчас светлеет и становится легче дышать. Голос Эдвайки выцветает вместе с мертвецами, Мария без сил валится на пол.
Сцена 2.6
Мария – совсем потерянная и слабая, плачет, не имея сил подняться и не желая подняться.
Мария.
Сама! Сама –
Вини – не вини,
А ведь я прогнала!
Да, я должна,
Да, дух был в ночи,
Мысль моя тяжела –
Как совесть гнетёт!
А вдруг Эдвайка лгала?
Облик тот, но взгляд чужой.
Что со мною? Что за муть
Мне отравила эту ночь?
К чему тревожить старый путь,
Зачем явился? Ну же – прочь!
Её шатает, но она не замечает и этого. Куртка Вазула всё ещё на её худых плечах.
А если нет? А если он?
Явился божьим он послание,
А я сочла за тёмный сон,
Прогнала его рыданием?
Казмира облик этот был,
Не шутка если этот сон?
О боже, дай Марии сил,
Чтоб разум сдюжил этот взор!
Мария приближается к своему дому, но словно не узнает его, топчется на месте, робеет.
А если враг?.. ему-то что
От меня, никчёмной, надо?
А если всё же…нет, никто,
И я – ничто, за что мне яда?
Что за муть в уме?
Как исцелиться и найти ответы?
Молитва? Но поможет ль мне?
У Эдвайки бы спросить про это…
Только успевает она это сказать, как из-за дома Марии появляется высокая, одетая в плетение лохмотьев и странных тканей женщина. Это и есть Эдвайка – местная ведьма.
Сцена 1.15
Мария испугана – только думала она о ведьме, только вот обещала Алмосу к ней не ходить. А та сама пришла – смотрит с сочувствием и тревогой.
Мария.
Что за новая напасть?
Эдвайка? Ты?! Напугала…
Грешная я! чую – пропасть
Мне судьба начертала.
Эдвайка (спокойно, привычно к реакции на себя).
Не реви, Мария – слёзы ничто,
Не всё достойно власти их.
Не бойся, Мария, ведь я не зло –
А помощь я в ночах лихих.
Мария затихает, оглядывается с испугом, не видит ли кто? Не видят, пусто.
Слышала я что случилось ноне,
Слышала, вот и дошла до тебя.
Вот и стою, говорю с тобою,
Ты меня позвала, вслух не зовя.
Мария.
Но…что же? Дала я слово
К тебе ни идти ни за что!
Марии очень хочется, чтобы Эдвайка ее разубедила. И Эдвайка помогает.
Эдвайка.
Знаю! Алмос ещё очень молод,
Но верь, Мария, я тебе не зло.
Я знаю точно кто ночь терзал,
За этим я и дошла до тебя.
Я враг тому, кто зло к тебе послал,
И ты позвала…вслух не зовя.
Эдвайка спокойна. Мария колеблется: заманчиво и страшно предложение Эдвайки о помощи.
Сцена 1.16
Мария пытается решиться.
Мария.
О тебе думала, да.
О тебе гадала.
Хотела, но не пошла,
Ведь я обещала.
Но если ты сама…
То тогда ведь не в счёт?
Эдвайка кивает, не в счёт, конечно же, не в счёт.
Если дорогу нашла,
То грех душа не возьмёт?
Эдвайка качает головой, нет, не возьмёт.
Мне помощь нужна,
Чтобы вернулась тишь…
Иным не грешна.
Эдвайка.
В дом пригласишь?
Мария сдаётся и кивает. Эдвайка входит в дом Марии, цепко оглядывает каждый угол. Маленькая кошка Марии испуганно шмыгает тотчас под лавку, но Эдвайка на неё и внимания не обращает.
Сцена 1.17
Эдвайка оглядывает жилище. Что-то она в нём видит такое, что ей не нравится, и она спешит успокоить встревоженную Марию, застывшую в самом углу комнаты.
Эдвайка.
Мария, не плачь, не томись –
Разные нити плетёт судьба.
Но каждая ценность – жизнь,
Её храни, пока дана.
Эдвайка приближается к Марии и усаживает её почти силой. Мария покорна её воле.
Ты не плачь, Мария, не томись,
Я хоть ведьмой звана и клята,
Тебе помогу – ты не страшись,
В делах моих нет виноватых.
Мария мелко кивает, а не выдержав, бросается в объятия Эдвайки, как в спасение. Ведьма терпеливо сносит и это.
Я научу тебя как ночи жить,
Как через морок разума идти.
Мария, не бойся, все тень-нить
Одного и общего пути.
Меня не бойся, пусть грех на мне,
Они есть, а я не скрываю.
Но зла не желаю я тебе,
Да и душ без греха не бывает.
Мария успокаивается. Присутствие Эдвайки утешает её больше слов священника.
Помогу тебе, всё пойдёт на лад,
Я ведьмой пришла в эту жизнь,
И мне за помощь не надо наград,
Не плачь, Мария, не томись…
Словно отзываясь на настроение хозяйки, кошечка появляется из-под лавки, уже не пугаясь незваной Эдвайки.
Сцена 1.18
Положиться Марии не на кого. Помощь Эдвайки и сама Эдвайка – вот, тут, только руку протяни. И совсем не суровая ведьма она, и не гордая, а очень мягкая и сочувствующая. А Алмос – священник – далеко и суров взор его и тяжелы слова.
Мария признаётся.
Мария.
Умом понимаю!
Но сердцу как ум понять?
Всё вроде и знаю,
Петлю из тоски не унять.
Облик Казмира –
Точен, как было!
Жестокая воля сил зла.
Эдвайка.
Участь той, что любила…
Сочувствует, вздыхает, но большего утешения не может предложить.
Мария, честно, мне жаль тебя,
Но в ночах живым нет места.
В ночах существует лишь зло.
Мне жаль твоё бедное сердце,
Но пойми – тебе не повезло.
Мария.
Но что же это за сила?
Что облик его взяла?
Облик моего Казмира!
Зачем эта сила пришла?
Смотрит на Эдвайку, хочет её ответа.
Сцена 1.19
Эдвайка хмурится, но всё же решается ответить.
Эдвайка.
А для чего тогда вся сила есть?
Не сейчас, не с нами, а повсюду?
Зачем появляется то там, то здесь,
Являясь то проклятием, то чудом?
Зачем вся сила мир терзает?
Зачем плетётся истиной и ложью?
В десятках обликах себя являет?
Потому что, Мария, может!
Мария теряется. Эдвайка усмехается – правду говорить тяжело и неприятно, но ради краткого мига испуга и почтения даже весело.
Впрочем, веселье оставляет Эдвайку, и она серьезнеет.
Птица может лететь,
Змея может ползти,
Но за всеми приходит смерть,
У всего кончаются дни.
И за смертью, верь, тоже
Срок идёт, хоть дней не счесть,
Но кончается – правдой и ложью,
Ведь над всякой силой сила есть.
Мария окончательно теряется. Ей ничего неясно, но она не прерывает Эдвайку, а та обращается уже не сколько к ней, сколько к себе, к своим невысказанным никогда и никому мыслям, скрытым, но волнительным, неразделенным ни разу.
И когда исчезает малость,
Что общему котлу её ничто…
Она не заметит – это слабость!
Но слабости так сильно любит зло!
И когда затухает жизнь свечой,
Затихают жизни ветра,
И плоть обретает покой,
Ну а душа…она – куда?
Мария тихонько выдыхает от таких страшных речей.
Сцена 1.20
Эдвайка вздрагивает, встряхивается, заметив состояние Марии, становится нарочно бодра и весела, словно не было ничего и подсаживается к ней ближе, даже берёт её руку, желая утешить и коря себя за лишнее слово.
Эдвайка.
Веселей, Мария!
Ты не слушай меня –
Я слишком теперь постарела.
Ведь не одна ты отныне!
Тебя научу всему я,
Сама освоишь – будь лишь смелой.
Я тебя научу, обещаю,
Мы в обиду тебя не дадим!
Три ночи только пройдёт –
В них мертвец призывает,
Но зло он под обликом чужим.
Сила моя его отведёт!
Мария благодарит свою защитницу. Эдвайка смеётся, отмахивается.
Веселей, Мария!
Справимся, слушай меня –
Я научу как надо.
Не одна ты отныне,
И с тобой буду я,
И сон придёт в награду!
Мария совсем успокаивается и веселеет.
Сцена 1.21
Вечер. Эдвайка идёт по улице. Она провела у Марии большую часть дня, обучая её тому, что надо будет сделать в каждую из ночей, и теперь ослабшая плетётся, не замечая взглядов редких селян.
Эдвайка.
Места нет мне в свете дня,
Мне зола слова благие,
Бесприютны все как я,
Среди всех дорог чужие.
Добрым словом не невольте нас,
Ведь всё равно вы нас не ждёте.
Ждёт нас суд в священный час,
Вы же стороной пройдёте!
Эдвайка спотыкается, движения её нервные, ослабленные, неуверенные. Но никому не приходит в голову подойти к ней.
Места нет нам за столом,
Места нет нам и в пирах.
Вы наделили нас клеймом,
А руку вашу вёл ведь страх!
Вы боитесь! Мы нужны,
Но нежеланны, нелюбимы,
Вы идёте к нам, чужим,
Когда судьба неумолима.
Эдвайка проходит мимо Алмоса. Тот смотрит на неё с презрением и отвращением, она спотыкается, но он отодвигается, не желая помогать ей. Ведьма на то и ведьма, чтобы быть одной.
Эдвайка не ропщет.
Но проходит ночь любая,
Всё неизменно для меня.
Снова я для всех чужая,
И нет мне места в свете дня…
Эдвайка достигает окраины деревни и падает на землю у своего дома. Земля даёт ей силы, Эдвайка лежит, закрыв глаза, пока на небе не берёт власть ночь, и звезды, и луна, и зловещие тени мёртвых душ.
Конец первого действия.
Действие второе.
Сцена 2.1
Дом Марии. В доме некоторое запустение по сравнению с прошлым. Всё стало каким-то неряшливым и обветшалым. Это же касается и Марии, которая вместе с Алмосом молится. Алмосу неприятно находиться среди пыли, но он следует за своим долгом и остаётся с Марией. К Алмосу ластится и кошка Марии, к нему, не к ней идёт, пытается выпросить внимание. Священник вздрагивает, но всё-таки пару раз проводит по её шерстке, а дальше кошка прячется – не то от Марии, не от его раздражения.
Мария молится. Голос её равнодушный и усталый, слова она произносит не задумываясь, часто сбивается, спотыкается, вызывая этим всё большую мрачность на лице Алмоса. Алмос подсказывает ей.
Мария.
Сон добрый и спокойный ты
Пошли нам, Владыка!
Чтоб грёзы были чисты,
Не было страха и крика.
Пошли же тот мир,
Где на дурное вмешание
У зла нету сил,
Где нет…
Мнётся, не может вспомнить.
Алмос.
Чужого влияния!
Где шороха злого не стынет,
Где брань уста не покинет…
Мария (торопливо подхватывает).
Не покинет, и верно пошли
Нам…
Снова забыла.
Алмос.
Нам успокоение!
Слугам твоим в ночи и дни.
Даруй же нам смирение.
Поклон тебе сердцем и словом…
Останавливается, давая возможность Марии закончить.
Мария.
Словом… где нет?
Опять забывает, Алмос заканчивает сам.
Алмос.
Где каждый честным быть волен,
И выходит на правильный след!
Молитва закончена. Мария прячет взгляд от недовольного Алмоса.
Сцена 2.2
Алмос даже не пытается скрыть своего разочарования.
Алмос.
Мария, ты что, слов не знаешь?
Что же путаешь всё на ходу?
Как дурная за мной повторяешь,
Я и осерчать за то могу!
Как тебе не стыдно за это?
Слова святые и заветы,
А ты не можешь молвить их,
Словно из краёв пришла чужих!
Мария (робеет, оправдывается).
Отче! Всё знаю я,
На то и живу много лет.
Все слова впились в меня,
Оставили свой след…
Алмос молчит.
Ты не гневись, отче,
Просто устала я.
И спать хочу очень,
Проку нет от меня.
Как в голове помутило,
Прилечь бы скорее уж мне…
Это объяснение устраивает Алмоса, лжи в словах Марии он не чувствует, кивает.
Алмос.
Что ж, я ухожу! В молитве сила,
Помни это – завтра приду к тебе.
Мария, с трудом скрывая радость, провожает Алмоса, усиленно изображая усталость. Священник уходит с сочувствием. Кошка Марии прячется от хозяйки, явно боясь её.
Сцена 2.3
Мария закрывает дверь и тяжело дышит, прислонившись к дверному косяку.
Мария.
Боже, помилуй меня,
Или же крепко суди!
Никогда не сказала я
И слова неправды, но вот –
Я солгала! Лги иль не лги,
Тайна моя к чему ведёт?
Вокруг неё сгущаются тени. Мария стоит у дверей, не замечая, как темнеет в доме, как по стенам и полу ползут тёмные дымчатые существа – сама тьма в разных обликах, в обликах мертвецов. Там где-то и Казмир.
Мария пока не видит. Кошка же её в ужасе забивается под самую лавку, лишь бы не быть замеченной.
Ты не гневайся, отче!
Я лишь чувствую холод,
Что отступает ночью,
А от тебя один бесприют.
Знаю, грешна и мир расколот,
И тени уже встают.
Тени формируются всё отчётливее и вот уже проявляется среди них тот, что в облике Казмира. Но Мария упорно не оборачивается – она знает уже что увидит.
Отказаться от них –
Всё равно что предать
Того, кто среди теней ночных
Пришёл ко мне вопреки всему,
Чтобы меня отыскать,
Верной я буду ему!
Тени меркнут, спадают, бледнеют, оставляя лишь одного Казмира посреди комнаты.
Вот я и лгу
Как никогда
И не лгала.
Отказать не могу –
Ведь я сердцу верна.
Мария оборачивается медленно, зная уже кого увидит. Казмир стоит перед нею, Мария медленно сползает на пол, не отводя от него взора. Где-то в разуме её есть ужас, есть понимание, что всё происходящее неправильно и надо действовать как учила Эдвайка. Но сердце протестует, Мария на распутье.
Сцена 2.4
Казмир приближается к Марии. Он садится рядом с нею, берёт её дрожащую руку в свои, он ласков, он добр и мёртв.
Казмир.
Огрубели твои ладони,
И ты сама давно уж не та.
Что сделала с собою?
Почему ты так сера?
Мария пытается воззвать к разуму, уговорить себя.
Мария.
Не он, не он – я знаю,
Не смотреть! так учили –
О, Боже, я тебя заклинаю…
Казмир.
Меня не сразу к тебе пустили.
Я пробирался через пустыню,
Я шёл через серый пепел и смрад,
Но с тобой я буду отныне…
Мария закрывает глаза – не видеть! Бороться!
Мария.
В его облике враг!
Казмир.
Огрубели твои ладони,
И истончилась твоя краса.
И стала ты пустою,
Не блестят твои глаза.
Я пробирался к тебе,
Шёл через свет и тьму…
Мария, не открывая глаз, лезет в карман своего платья. Там есть последнее средство. От Эдвайки, только бы выдержать, только бы не раздумать, не отступить!
Мария.
Ты лжёшь и лишь кажешься мне,
Тебя не станет к утру!
Казмир.
Пусть ты стала стара,
Совсем некрасива, но всё ж
В душе своей ты ещё та…
Мария резко выбрасывает руку вперёд, щедро осыпая каким-то фиолетовым цветочным порошком Казмира. Раскрывает она и глаза, с усилием поднимается, вложив в поджъем все силы, всю надежду.
Мария.
Ты не Казмир! Ты всё лжёшь!
Призрак покрывается серыми шипящими пузырями, воет, пытаясь стряхнуть с себя весь этот цветочный порошок. Мария зажимается в угол, глядя на агонию мертвеца с обликом покойного мужа.
Сцена 2.5
Мария сама едва жива от страха.
Мария.
Щёпоть порошка, что мне ведьмой дана,
Есть благо и спасение от зла.
Надо лишь решиться взять.
Казмир (обретая прежние свои черты, справляясь с агонией).
Завтра я приду опять,
Я скучаю по тебе.
В сырой земле
Надежды нет…
Вместо лица Казмира Мария видит уродливую маску с жутким оскалом. Никогда Казмир так не мог улыбаться и это укрепляет её в правильности поступка.
Мария.
Это не он! Весь ответ,
Я знаю, что надо, и…
Оскал пропадает и у Марии сбивается вся решимость, тлеет.
Я смотреть не решаюсь,
Прости, Казмир, прости!
Мария закрывает лицо руками.
Я истинно каюсь!
В помощь Марии приходит из щёпоти голос Эдвайки. Голос ведьмы звучит одновременно сверху, снизу, со всех сторон света. Он встряхивает Марию и они обе уже твердят вместе нужные слова, прогоняя тень Казмира.
Мария (Эдвайка).
Убирайся! Прочь!
В чёрную и злую ночь,
Что тебя породила.
Сейчас же иди!
Мертвец в облике Казмира не может устоять и пятится, пятится всё отчётливее к стене, из которой и явилась его тень, по полу змеятся и другие тени мертвецов, вырисовываются чернотой то чьи-то руки, то мёртвые лица, и все они змеино ползут за мертвецом-Казмиром, пока ослабелая Мария и незримая Эдвайка гонят их.
Так убирайся, облик Казмира!
И образ его отпусти!
Убирайся, отродье зла!
Убирайся, нечистая сила!
Убирайся, злая тьма!
Не тронь того, кого любила
Уходи в свою чёртову ночь!
Убирайся! Прочь!
Тени пропадают, Казмир исчезает с ними, в доме тотчас светлеет и становится легче дышать. Голос Эдвайки выцветает вместе с мертвецами, Мария без сил валится на пол.
Сцена 2.6
Мария – совсем потерянная и слабая, плачет, не имея сил подняться и не желая подняться.
Мария.
Сама! Сама –
Вини – не вини,
А ведь я прогнала!
Да, я должна,
Да, дух был в ночи,
Мысль моя тяжела –
Как совесть гнетёт!
А вдруг Эдвайка лгала?
