В этом была её высшая добродетель. Отец же Беатрис в очередном споре двух могучих феодалов-соседей не вовремя высунулся со своей верностью и преданностью одному из них. В этом была уже его добродетель. Но по мнению Марии Лоу оба эти человека были эгоистами – они думали лишь о себе, о своей хорошести и забыли про то, что их восьмилетняя хрупкая дочь остаётся одна. Более того – она остаётся в мире, который ей нарисовали родители, где ей прививали жертвенность собственным примером.
Короче говоря, Беатрис была обречена, но ей повезло – судьба в лице сестры Екатерины определила её сюда. Мария Лоу хотела было воспротивиться и возмутиться тем, что без неё приняли решение, но Екатерина строго сказала, что девочка погибнет на улице. Вообще-то на Лоу это не произвело никакого впечатления, но Лоу увидела печальные большие глаза девчонки и прикинула, что та, может быть, и не настолько безнадёжна. В конце концов – жертвенность и эгоизм ходят слишком близко друг к другу, так что Мария девочку приняла, а Екатерине высказала пару ласковых фраз.
–Пожертвовал для других! – в глазах Беатрис была неподдельная радость. Сильная радость, которой нужна была другая обёртка.
–Вы все правы, только по-своему, – поспешила заверить Мария Лоу. – В этом и есть суть правды. Одна слишком многогранна. Нет, я говорю именно о людской правде. Законы земные, физические и логические имеют всегда правду определённую. Но когда ы говорим об истине, мы видим разные её стороны. Был ли этот человек горд? Да. Было ли солнце охвачено гордыней? Да. Пожертвовал ли он собой? Тоже да. А умер ли? И да, и нет. Он остался в вечности и умер лишь для людей.
В комнатку протиснулась сестра Екатерина. Мария Лоу с трудом сдержала усмешку – наконец-то! А то топталась ведь у дверей, ждала, подслушивала. И чего ей неймётся?
–Простите меня и моё невежество, – сестра Екатерина склонила голову набок, запечатывая раскаяние в своей фигуре, – но откуда вы прочли детям?
Как будто это имело значение. Ну что ж, явно не из Библии.
–Это Житие…оно из моей страны, – солгала Лоу, убирая пальцы из книги. Почитать дальше явно не выйдет. Старая дура пытается защитить птенцов. Да и от чего? От блага? От необходимости жить молодо и долго? – Если хотите, я дам вам прочесть.
–Благодарю, – Екатерина сложила руки на груди, – я буду очень благодарна вам. Кажется, речь шла о гордыне?
Мари Лоу стало весело. Эта старая дура могла рассуждать о гордыне? Она не могла её даже знать! Она не могла её чувствовать, поскольку ничем не обладала, что вызывает эту самую гордыню.
–Она шла о силе, – усмехнулась вампирша. – Солнце нашло её в гордыне, человек, поведший людей против него – в мятеже, в величии, в посмертии.
–Он умер.
–Он остался в вечности, в памяти.
–Как и все мы остаёмся в памяти наших близких. Солнце испытывало людскую гордыню, а ваш человек…– Екатерина начинала выводить из себя Марию Лоу. Это было опасно, хотя Екатерина, конечно, не могла об этом знать.
У вампиров нет близких. Вампиры не поклоняются солнцу. Они поклоняются Луне, скрывающей их тени.
–Это занятно, что у вас есть своё толкование моей книги, – Мария Лоу холодно улыбнулась.
–У меня есть своё толкование режима! – не сдалась Екатерина, – детям пора спать. Ваш визит – это благая весть для них, но время есть время. Порядок прежде всего.
У Марии Лоу были другие планы. Сегодня она собиралась объяснить немного о силе детям, и ещё поразмышлять о гордыне – почему она хоть и смертный грех, а всё же полезнее многого добродетельного. Но она не стала спорить, нашла в себе силы сохранить терпение (вампирам это сделать проще):
–Вы правы. Дети, пора ко сну.
Ласковое слово…что за ним? Шорох и попытки отвязаться от противного порядка? Напрасно дети пытались показать, что не устали – сестра Екатерина была непримирима. Пришлось сдаться.
Под внимательным и строгим взглядом быстренько легли, закрыли глаза – сонные ангелы! Мария Лоу, однако, не желала любоваться ими – для неё они были все слабы, и она ещё выбирала тех, кто будет достоин её внимания.
И Екатерина на свою беду это тоже заметила. Было уже темно, когда она переступила владения Марии Лоу, и не знала о том, что ничем не защищена перед нею.
–Вы ведь не любите их! – воскликнула сестра Екатерина, не тратя время на церемонии и увертки. Она была очень прямым человеком, но её беда была именно в том, что она была человеком.
–Кого?– осведомилась Мария Лоу, ничуть не удивившись. Она знала, что сестра Екатерина – опытная, знавшая лучшие и худшие времена женщина, чует в ней, интуитивно чует неправильное и богопротивное. Но Мария надеялась что это пройдёт или разойдётся в напряжении между ними.
К тому же, Екатерина требовала за свою работу мало – комнату да еду. Зато сколько давала! Все ученики посещали занятия, вовремя ложились спать, не дрались, не хулиганили, были послушны, накормлены, вымыты и одеты.
–Детей, – ответила Екатерина. – Вы не любите их. Говорят ваш род построил этот приют, и вы сами известная благодетельница…
По легенде для смертных – Мария Лоу происходила из рода Лоу, известного строительством церквей, приютов и лазаретов, а также всяческой помощью. Что делать, смертным нужна была легенда, ведь иначе не объяснишь, что все эти Лоу – это одна Мария и что её жизнь тянется куда дольше, чем можно сразу сказать.
–Смелый выпад, – Лоу поджала губы. Лицо её сразу же приобрело строгий и даже надменный вид.
–Вы не любите их, – повторила Екатерина, – вы их оцениваете. Одни вам скучны, другие вызывают в вас любопытство, но это любопытство…как звериное.
Екатерина стояла в проёме дверей, освещённая лишь лунным светом и нервным пламенем свечи. Стояла прямая, уверенная в своей правоте. Она не знала, как улыбается сейчас Мария из полумрака…
–Вот как? – вампирша забавлялась ситуацией.
–Они вам не нужны. Вы не видите их душ. Вы не видите их. Вы видите…
Сестра Екатерина запнулась. Руки её, выщербленные трудом и годами, дрогнули.
–Кого? – поинтересовалась Лоу.
–Не знаю, – призналась сестра Екатерина, – но не детей.
–Разве они не умыты? Не накормлены? Не одеты? В чём-то нуждаются? – спросила Лоу. Эти рассуждения ей не нравились. Эта смертная не имела права на эти рассуждения.
–Всё это так, – согласилась Екатерина, – я и не говорю, что это неправда. Я говорю, что вы…
–Это вас не касается! – напомнила вампирша. – Ваше дело следить за ними, а не за мной, моим сердцем или моими мыслями! Если вы не хотите этого понять, покиньте моё заведение, я найду кого-нибудь более понятливого.
Спич был нарочитым, как и подобает для людей. Мария Лоу, оценивая себя со стороны, решила, что это было даже неплохо. Она показала вроде бы вполне людские чувства и даже ткнула своей властью. Ведь люди так поступают?
Кажется, это сработало. Екатерина обернулась к дверям и уже сделала полшага в коридор, когда фигура её замерла без движения.
–Что-то ещё? – с явным недовольством осведомилась Мария Лоу.
–А ваше сердце тоже где-то напротив солнца? – спросила сестра, и обернулась лицом к ней. страха в Екатерине не было, было какое-то отвращение. – Вы читаете им не святые тексты, уж в этом я разбираюсь!
Это было уже слишком. Можно было, конечно, и сдержаться, но Мария Лоу устала сдерживаться по отношению к Катерине и не хотела больше испытывать морального неудобства. И потом, чего эта глупая смертная хотела добиться? Она хотела ткнуть её в грехи? Кто же так открыто выступает-то?
–Это гордыня! – Мария Лоу погрозила Екатерине пальцем. Шутливо погрозила, зато приблизилась к ней по-настоящему.
Старая женщина стояла перед ней спокойная и прямая:
–Теперь я вижу, что была права. Вы чудовище. Вы хотите сделать что-то с этими детьми.
–Молчала бы, – ласково заметила Мария, – и осталась бы цела.
–Молчать, зная о преступлении…– Екатерина покачала головой. Её рука метнулась к распятью, как к оружию, но Мария Лоу знала толк в крестах и ещё – она умела убивать.
–Нет никакого преступления, есть лишь добродетель! – расхохоталась Мария Лоу, с лёгкостью заламывая руку мятежной Екатерины. Что-то неприятно хрустнуло в старом теле, что-то застонало, но Лоу была неумолима.
А ещё она была очень быстра.
Пить кровь старой дурры ей не хотелось – было в этом что-то неправильное, ещё и брезгливость подняла змеиную голову.
–Тьфу! – Лоу поморщилась, досадуя на себя за вспыльчивость и на неё, мёртвую, за такую наивность. Не умела прикрыть своего омерзения, не умела молчать, не умела терпеть. И чего хотела? Защитить детей? Да Мария им лучшей жизни даст.
Достойным этой жизни, конечно.
И потом, а разве в мире смертных это не так работает? Мария Лоу давно не была смертной, но ей казалось, что и у людей какие-то схожие мотивы тоже есть.
В любом случае, расправившись с лезущей не в своё дело сестрой милосердия и креста Екатериной, она отправилась к детям. Те делали вид что спят. Порядок всё-таки здесь был превыше всего.
–Дети? – позвала Мария, но дети не откликнулись. Но они все лежали как неживые фигуры, усиленно изображая сон. Всё для одного – избежать выговора за бессонницу. – Дети это я, ваша сестра Мария. Я пришла вам рассказать ещё одну сказку.
Она прекрасно видела в темноте и без труда нашла постель мальчика Эжена. Села к нему:
–Эжен, ты хотел бы услышат новую сказку?
Он попытался ещё не открывать глаза, но соблазн был слишком велик, а голос мари был такой ласковый… ребёнок сдался, дрогнуло его лицо, и он открыл глаза:
–Хочу.
–А твой сосед? – Мария Лоу сверкнула красноватыми глазами вампира в темноте, но кто это мог видеть? Это ведь всего лишь дети!
–А где сестра Екатерина? – тихо спросили откуда-то справа. – Она запрещает нам разговаривать после отбоя.
–Я настоятельница, – рассмеялась Мария Лоу, – сестра Екатерина не имеет здесь власти.
И никогда не имела, милые дети. Вы боялис её – строгую, холодную, заставляющую до конца доедать похлёбку, и запрещающую покидать столовую с лишним кусочком хлеба, но зря! Вы делали ей гадости, милые дети: закрывали её в кладовой, когда она за чем-нибудь туда спускалась; портили её головной платок, заливая его чернилами; придумывали ей обидные прозвища и царапали их на её столе…
Но зачем?
Именно эта женщина оказалась единственной, кто понял, кто почувствовал, что вам грозит то, к чему вы не готовы, и о чём вас не спрашивают. Именно эта женщина попыталась вас защитить, уповая на волю креста, которому служила. Но она мертва. Её тело разбито и изломано в кабинете Марии Лоу и она займётся им позже. И потом она отделается от вас ложью, мол, сестра Екатерина больна и уехала срочно ночью. И вы, милые дети, никогда не узнаете правды. И вы, милые дети, либо забудете эту женщину, либо навсегда сохраните её холодный образ в своих обиженных сердцах.
И никогда, никогда…
–А как звали того человека? – Эжен вдруг вынырнул из-под одеяла. Он всё ещё пытался осмыслить что-то, что-то, что не давало ему покоя.
–Кого? – не поняла Мария Лоу, она смотрела вправо, где лежала та самая, старшая девочка и отчаянно не глядела в её сторону и прикидывалась спящей. Но руки её не спали. Не спали тонкие пальцы, сжимавшие тонкое распятье, не спали глаза, жмурясь от темноты, которая была слишком близко.
–Того…из вашей сказки, который своё сердце вырвал, – объяснил Эжен. Он сам не понимал своей внезапной смелости, но отступать было поздно.
–Ах, его! – Лоу улыбнулась, и в полумраке блеснули её белые клыки. – Его звали Каин.
Визит принца Сиире Влада Цепеша не обрадовал. Это было событие, выходящее за рамки обыденности, а значит, радости не нёс изначально, ибо даже радость должна иметь под собой дисциплину и строгий режим: уход-приход.
–Принц, – Цепеш склонился перед древним вампиром. Не из фальшивого уважения, а из настоящего. Отношения с принцем Сиире не могли быть плохими – он просто всегда старался держаться на расстоянии от личных сближений и никак не выходил за пределы обычной вежливости.
Однако визит был незапланированным.
–Я приношу свои извинения, – принц Сиире холодно улыбнулся, – мне не следовало вторгаться в ваш дом без приглашения. Надеюсь только на то, что моё общество вы не сочтёте настолько неприятным, что вам придётся считать минуты до моего ухода.
–Я рад вам, – только и смог вымолвить Цепеш, приглашая гостя сесть.
Гость сел бы и сам, не такого полёта был принц Сиире, чтобы ждать милостей.
–Как я понимаю, у нас сейчас с вами общий враг…– принц Сиире устроился с удобством, но зато это самое удобство потерял Влад. Теперь он чувствовал себя словно в гостях.
–В самом деле?
У вампиров вообще нет врагов. Только единичные нарушения Тёмного Закона. Ну и фанатики из числа смертных, что никак не могут смириться с тем, что в этом мире есть те, кто много сильнее их.
–Увы! – принц Сиире не улыбался больше. Он был вежлив, но не больше. – Если позволите, я сначала обрисую ситуацию так, как вижу её я.
Цепеш позволил.
–Роман Варгоши безумен и слаб, ничтожен и подвергает нас позору. Но это ничего. Справиться с ним окончательно – дело лёгкое, но в последний раз Варгоши обратился к лорду Агаресу за заступничеством.
–Это так, – кивнул Цепеш, он не понимал, зачем принц Сиире посетил его, да ещё и начал так издалека.
–В этом случае самоуправство лорда Агареса, самостоятельно взявшегося за спасение Варгоши и оправдание его перед смертным, но всё же королём, выглядит мятежом. И мы, вернее – вы, решили свалить Агареса через нарушение клятвы Варгоши.
–Вам это всё хорошо известно, как и мне, – Цепеш всё ещё не мог понять.
–И на сегодняшний день клятва нарушена. Варгоши убил дочь короля Стефана, чем скомпрометировал лорда Агареса как клятвопреступника…
–Я не знаю куда делся Варгоши, – быстро солгал Цепеш. Роман Варгоши был в его темнице с той самой ночи, обманутый им, преданный им, и Цепеш гадал пока, как решить его судьбу поудачнее.
–В самом деле…– с неожиданно неприятной интонацией протянул принц Сиире, и у Цепеша шевельнулось дурное предчувствие, но он не стал спрашивать, а Сиире не выдвигал никаких обвинений. – Также, вы, как и любой из нас, имеете свои проекты.
А вот это было уже нехорошо.
–Что вы имеете в виду? – Цепеш не мог ждать этих долгих бесед с Сиире, ему нужна была правда, а не эта странная игра.
–С герцогом Гриморрэ, – продолжал Сиире. – Не отрицайте, это очевидно.
–Я и не собирался отрицать, я лишь хотел узнать, что вы понимаете под «очевидно» и под «проектом», – хмыкнул Цепеш. Раздражение прошло, он почувствовал себя словно бы вовлечённым в какую-то странную игру. И эта игра ему нравилась! И нравился неторопливый, мерный тон беседы принца Сиире, и его бледное, заострённое лицо, запечатанное на долгие годы посмертия.
–У меня свои шпионы, – Сиире склонил голову, – как вы знаете, я мало верю вампирам и всё больше верю людям. Их легче купить и легче напугать. А многие вампиры ни во что не ставят людей. Говорят при них. Говорят и делают.
Цепеш с людьми пересекался редко, но не от снобизма, а от обиды на них за составленную людским родом про него чёрные легенды, мол, жил-был Влад Цепеш по прозвищу Дракула и был он так жесток, что купался в крови приглашённых музыкантов, поджигал гостей во время собственной трапезы и отрубал всем подряд головы…
Короче говоря, Беатрис была обречена, но ей повезло – судьба в лице сестры Екатерины определила её сюда. Мария Лоу хотела было воспротивиться и возмутиться тем, что без неё приняли решение, но Екатерина строго сказала, что девочка погибнет на улице. Вообще-то на Лоу это не произвело никакого впечатления, но Лоу увидела печальные большие глаза девчонки и прикинула, что та, может быть, и не настолько безнадёжна. В конце концов – жертвенность и эгоизм ходят слишком близко друг к другу, так что Мария девочку приняла, а Екатерине высказала пару ласковых фраз.
–Пожертвовал для других! – в глазах Беатрис была неподдельная радость. Сильная радость, которой нужна была другая обёртка.
–Вы все правы, только по-своему, – поспешила заверить Мария Лоу. – В этом и есть суть правды. Одна слишком многогранна. Нет, я говорю именно о людской правде. Законы земные, физические и логические имеют всегда правду определённую. Но когда ы говорим об истине, мы видим разные её стороны. Был ли этот человек горд? Да. Было ли солнце охвачено гордыней? Да. Пожертвовал ли он собой? Тоже да. А умер ли? И да, и нет. Он остался в вечности и умер лишь для людей.
В комнатку протиснулась сестра Екатерина. Мария Лоу с трудом сдержала усмешку – наконец-то! А то топталась ведь у дверей, ждала, подслушивала. И чего ей неймётся?
–Простите меня и моё невежество, – сестра Екатерина склонила голову набок, запечатывая раскаяние в своей фигуре, – но откуда вы прочли детям?
Как будто это имело значение. Ну что ж, явно не из Библии.
–Это Житие…оно из моей страны, – солгала Лоу, убирая пальцы из книги. Почитать дальше явно не выйдет. Старая дура пытается защитить птенцов. Да и от чего? От блага? От необходимости жить молодо и долго? – Если хотите, я дам вам прочесть.
–Благодарю, – Екатерина сложила руки на груди, – я буду очень благодарна вам. Кажется, речь шла о гордыне?
Мари Лоу стало весело. Эта старая дура могла рассуждать о гордыне? Она не могла её даже знать! Она не могла её чувствовать, поскольку ничем не обладала, что вызывает эту самую гордыню.
–Она шла о силе, – усмехнулась вампирша. – Солнце нашло её в гордыне, человек, поведший людей против него – в мятеже, в величии, в посмертии.
–Он умер.
–Он остался в вечности, в памяти.
–Как и все мы остаёмся в памяти наших близких. Солнце испытывало людскую гордыню, а ваш человек…– Екатерина начинала выводить из себя Марию Лоу. Это было опасно, хотя Екатерина, конечно, не могла об этом знать.
У вампиров нет близких. Вампиры не поклоняются солнцу. Они поклоняются Луне, скрывающей их тени.
–Это занятно, что у вас есть своё толкование моей книги, – Мария Лоу холодно улыбнулась.
–У меня есть своё толкование режима! – не сдалась Екатерина, – детям пора спать. Ваш визит – это благая весть для них, но время есть время. Порядок прежде всего.
У Марии Лоу были другие планы. Сегодня она собиралась объяснить немного о силе детям, и ещё поразмышлять о гордыне – почему она хоть и смертный грех, а всё же полезнее многого добродетельного. Но она не стала спорить, нашла в себе силы сохранить терпение (вампирам это сделать проще):
–Вы правы. Дети, пора ко сну.
Ласковое слово…что за ним? Шорох и попытки отвязаться от противного порядка? Напрасно дети пытались показать, что не устали – сестра Екатерина была непримирима. Пришлось сдаться.
Под внимательным и строгим взглядом быстренько легли, закрыли глаза – сонные ангелы! Мария Лоу, однако, не желала любоваться ими – для неё они были все слабы, и она ещё выбирала тех, кто будет достоин её внимания.
И Екатерина на свою беду это тоже заметила. Было уже темно, когда она переступила владения Марии Лоу, и не знала о том, что ничем не защищена перед нею.
–Вы ведь не любите их! – воскликнула сестра Екатерина, не тратя время на церемонии и увертки. Она была очень прямым человеком, но её беда была именно в том, что она была человеком.
–Кого?– осведомилась Мария Лоу, ничуть не удивившись. Она знала, что сестра Екатерина – опытная, знавшая лучшие и худшие времена женщина, чует в ней, интуитивно чует неправильное и богопротивное. Но Мария надеялась что это пройдёт или разойдётся в напряжении между ними.
К тому же, Екатерина требовала за свою работу мало – комнату да еду. Зато сколько давала! Все ученики посещали занятия, вовремя ложились спать, не дрались, не хулиганили, были послушны, накормлены, вымыты и одеты.
–Детей, – ответила Екатерина. – Вы не любите их. Говорят ваш род построил этот приют, и вы сами известная благодетельница…
По легенде для смертных – Мария Лоу происходила из рода Лоу, известного строительством церквей, приютов и лазаретов, а также всяческой помощью. Что делать, смертным нужна была легенда, ведь иначе не объяснишь, что все эти Лоу – это одна Мария и что её жизнь тянется куда дольше, чем можно сразу сказать.
–Смелый выпад, – Лоу поджала губы. Лицо её сразу же приобрело строгий и даже надменный вид.
–Вы не любите их, – повторила Екатерина, – вы их оцениваете. Одни вам скучны, другие вызывают в вас любопытство, но это любопытство…как звериное.
Екатерина стояла в проёме дверей, освещённая лишь лунным светом и нервным пламенем свечи. Стояла прямая, уверенная в своей правоте. Она не знала, как улыбается сейчас Мария из полумрака…
–Вот как? – вампирша забавлялась ситуацией.
–Они вам не нужны. Вы не видите их душ. Вы не видите их. Вы видите…
Сестра Екатерина запнулась. Руки её, выщербленные трудом и годами, дрогнули.
–Кого? – поинтересовалась Лоу.
–Не знаю, – призналась сестра Екатерина, – но не детей.
–Разве они не умыты? Не накормлены? Не одеты? В чём-то нуждаются? – спросила Лоу. Эти рассуждения ей не нравились. Эта смертная не имела права на эти рассуждения.
–Всё это так, – согласилась Екатерина, – я и не говорю, что это неправда. Я говорю, что вы…
–Это вас не касается! – напомнила вампирша. – Ваше дело следить за ними, а не за мной, моим сердцем или моими мыслями! Если вы не хотите этого понять, покиньте моё заведение, я найду кого-нибудь более понятливого.
Спич был нарочитым, как и подобает для людей. Мария Лоу, оценивая себя со стороны, решила, что это было даже неплохо. Она показала вроде бы вполне людские чувства и даже ткнула своей властью. Ведь люди так поступают?
Кажется, это сработало. Екатерина обернулась к дверям и уже сделала полшага в коридор, когда фигура её замерла без движения.
–Что-то ещё? – с явным недовольством осведомилась Мария Лоу.
–А ваше сердце тоже где-то напротив солнца? – спросила сестра, и обернулась лицом к ней. страха в Екатерине не было, было какое-то отвращение. – Вы читаете им не святые тексты, уж в этом я разбираюсь!
Это было уже слишком. Можно было, конечно, и сдержаться, но Мария Лоу устала сдерживаться по отношению к Катерине и не хотела больше испытывать морального неудобства. И потом, чего эта глупая смертная хотела добиться? Она хотела ткнуть её в грехи? Кто же так открыто выступает-то?
–Это гордыня! – Мария Лоу погрозила Екатерине пальцем. Шутливо погрозила, зато приблизилась к ней по-настоящему.
Старая женщина стояла перед ней спокойная и прямая:
–Теперь я вижу, что была права. Вы чудовище. Вы хотите сделать что-то с этими детьми.
–Молчала бы, – ласково заметила Мария, – и осталась бы цела.
–Молчать, зная о преступлении…– Екатерина покачала головой. Её рука метнулась к распятью, как к оружию, но Мария Лоу знала толк в крестах и ещё – она умела убивать.
–Нет никакого преступления, есть лишь добродетель! – расхохоталась Мария Лоу, с лёгкостью заламывая руку мятежной Екатерины. Что-то неприятно хрустнуло в старом теле, что-то застонало, но Лоу была неумолима.
А ещё она была очень быстра.
Пить кровь старой дурры ей не хотелось – было в этом что-то неправильное, ещё и брезгливость подняла змеиную голову.
–Тьфу! – Лоу поморщилась, досадуя на себя за вспыльчивость и на неё, мёртвую, за такую наивность. Не умела прикрыть своего омерзения, не умела молчать, не умела терпеть. И чего хотела? Защитить детей? Да Мария им лучшей жизни даст.
Достойным этой жизни, конечно.
И потом, а разве в мире смертных это не так работает? Мария Лоу давно не была смертной, но ей казалось, что и у людей какие-то схожие мотивы тоже есть.
В любом случае, расправившись с лезущей не в своё дело сестрой милосердия и креста Екатериной, она отправилась к детям. Те делали вид что спят. Порядок всё-таки здесь был превыше всего.
–Дети? – позвала Мария, но дети не откликнулись. Но они все лежали как неживые фигуры, усиленно изображая сон. Всё для одного – избежать выговора за бессонницу. – Дети это я, ваша сестра Мария. Я пришла вам рассказать ещё одну сказку.
Она прекрасно видела в темноте и без труда нашла постель мальчика Эжена. Села к нему:
–Эжен, ты хотел бы услышат новую сказку?
Он попытался ещё не открывать глаза, но соблазн был слишком велик, а голос мари был такой ласковый… ребёнок сдался, дрогнуло его лицо, и он открыл глаза:
–Хочу.
–А твой сосед? – Мария Лоу сверкнула красноватыми глазами вампира в темноте, но кто это мог видеть? Это ведь всего лишь дети!
–А где сестра Екатерина? – тихо спросили откуда-то справа. – Она запрещает нам разговаривать после отбоя.
–Я настоятельница, – рассмеялась Мария Лоу, – сестра Екатерина не имеет здесь власти.
И никогда не имела, милые дети. Вы боялис её – строгую, холодную, заставляющую до конца доедать похлёбку, и запрещающую покидать столовую с лишним кусочком хлеба, но зря! Вы делали ей гадости, милые дети: закрывали её в кладовой, когда она за чем-нибудь туда спускалась; портили её головной платок, заливая его чернилами; придумывали ей обидные прозвища и царапали их на её столе…
Но зачем?
Именно эта женщина оказалась единственной, кто понял, кто почувствовал, что вам грозит то, к чему вы не готовы, и о чём вас не спрашивают. Именно эта женщина попыталась вас защитить, уповая на волю креста, которому служила. Но она мертва. Её тело разбито и изломано в кабинете Марии Лоу и она займётся им позже. И потом она отделается от вас ложью, мол, сестра Екатерина больна и уехала срочно ночью. И вы, милые дети, никогда не узнаете правды. И вы, милые дети, либо забудете эту женщину, либо навсегда сохраните её холодный образ в своих обиженных сердцах.
И никогда, никогда…
–А как звали того человека? – Эжен вдруг вынырнул из-под одеяла. Он всё ещё пытался осмыслить что-то, что-то, что не давало ему покоя.
–Кого? – не поняла Мария Лоу, она смотрела вправо, где лежала та самая, старшая девочка и отчаянно не глядела в её сторону и прикидывалась спящей. Но руки её не спали. Не спали тонкие пальцы, сжимавшие тонкое распятье, не спали глаза, жмурясь от темноты, которая была слишком близко.
–Того…из вашей сказки, который своё сердце вырвал, – объяснил Эжен. Он сам не понимал своей внезапной смелости, но отступать было поздно.
–Ах, его! – Лоу улыбнулась, и в полумраке блеснули её белые клыки. – Его звали Каин.
Глава 10. Их Каин
Визит принца Сиире Влада Цепеша не обрадовал. Это было событие, выходящее за рамки обыденности, а значит, радости не нёс изначально, ибо даже радость должна иметь под собой дисциплину и строгий режим: уход-приход.
–Принц, – Цепеш склонился перед древним вампиром. Не из фальшивого уважения, а из настоящего. Отношения с принцем Сиире не могли быть плохими – он просто всегда старался держаться на расстоянии от личных сближений и никак не выходил за пределы обычной вежливости.
Однако визит был незапланированным.
–Я приношу свои извинения, – принц Сиире холодно улыбнулся, – мне не следовало вторгаться в ваш дом без приглашения. Надеюсь только на то, что моё общество вы не сочтёте настолько неприятным, что вам придётся считать минуты до моего ухода.
–Я рад вам, – только и смог вымолвить Цепеш, приглашая гостя сесть.
Гость сел бы и сам, не такого полёта был принц Сиире, чтобы ждать милостей.
–Как я понимаю, у нас сейчас с вами общий враг…– принц Сиире устроился с удобством, но зато это самое удобство потерял Влад. Теперь он чувствовал себя словно в гостях.
–В самом деле?
У вампиров вообще нет врагов. Только единичные нарушения Тёмного Закона. Ну и фанатики из числа смертных, что никак не могут смириться с тем, что в этом мире есть те, кто много сильнее их.
–Увы! – принц Сиире не улыбался больше. Он был вежлив, но не больше. – Если позволите, я сначала обрисую ситуацию так, как вижу её я.
Цепеш позволил.
–Роман Варгоши безумен и слаб, ничтожен и подвергает нас позору. Но это ничего. Справиться с ним окончательно – дело лёгкое, но в последний раз Варгоши обратился к лорду Агаресу за заступничеством.
–Это так, – кивнул Цепеш, он не понимал, зачем принц Сиире посетил его, да ещё и начал так издалека.
–В этом случае самоуправство лорда Агареса, самостоятельно взявшегося за спасение Варгоши и оправдание его перед смертным, но всё же королём, выглядит мятежом. И мы, вернее – вы, решили свалить Агареса через нарушение клятвы Варгоши.
–Вам это всё хорошо известно, как и мне, – Цепеш всё ещё не мог понять.
–И на сегодняшний день клятва нарушена. Варгоши убил дочь короля Стефана, чем скомпрометировал лорда Агареса как клятвопреступника…
–Я не знаю куда делся Варгоши, – быстро солгал Цепеш. Роман Варгоши был в его темнице с той самой ночи, обманутый им, преданный им, и Цепеш гадал пока, как решить его судьбу поудачнее.
–В самом деле…– с неожиданно неприятной интонацией протянул принц Сиире, и у Цепеша шевельнулось дурное предчувствие, но он не стал спрашивать, а Сиире не выдвигал никаких обвинений. – Также, вы, как и любой из нас, имеете свои проекты.
А вот это было уже нехорошо.
–Что вы имеете в виду? – Цепеш не мог ждать этих долгих бесед с Сиире, ему нужна была правда, а не эта странная игра.
–С герцогом Гриморрэ, – продолжал Сиире. – Не отрицайте, это очевидно.
–Я и не собирался отрицать, я лишь хотел узнать, что вы понимаете под «очевидно» и под «проектом», – хмыкнул Цепеш. Раздражение прошло, он почувствовал себя словно бы вовлечённым в какую-то странную игру. И эта игра ему нравилась! И нравился неторопливый, мерный тон беседы принца Сиире, и его бледное, заострённое лицо, запечатанное на долгие годы посмертия.
–У меня свои шпионы, – Сиире склонил голову, – как вы знаете, я мало верю вампирам и всё больше верю людям. Их легче купить и легче напугать. А многие вампиры ни во что не ставят людей. Говорят при них. Говорят и делают.
Цепеш с людьми пересекался редко, но не от снобизма, а от обиды на них за составленную людским родом про него чёрные легенды, мол, жил-был Влад Цепеш по прозвищу Дракула и был он так жесток, что купался в крови приглашённых музыкантов, поджигал гостей во время собственной трапезы и отрубал всем подряд головы…
