(*)
Обращаться за помощью к мадам Франчески – последнее дело. Уж лучше до болотной топи прогуляться, или ещё хлеще – среди людей себе друзей найти! Всё проще и понятнее будет, хотя и то, и другое – явно дурость.
И я не хотела тревожить мадам Франческу. Откровенно говоря, я её до сих пор боялась, хотя уже не была её студенткой, более того – я была её коллегой – ведь числилась таким же профессором Академии, как и она!
Но пальцы помнили удары её линейки, а затылок подёргивало – он помнил и подзатыльники. Во времена моей учёбы профессора не церемонились с учениками, чего мне, если честно, не хватает – ученики от безнаказанности совсем страх потеряли, и каждый про свои права знает, и каждый знает, что тянуть его будут из болота поганых оценок до последнего.
Мы в моё время этого не знали. Да и покалачивали нас частенько. И магически наказывали. И ничего – выросли. Тогда я это ненавидела, но посмотрю на сегодняшних будущих магов и ведьм, и руки-то чешутся…
А ещё болят – помнят, проклятые, линейку мадам Франчески.
Вообще-то идти к ней за помощью – дурное дело, но мне нужна была эта самая помощь. Я думала что справлюсь, но зелья никогда не были моей лучшей дисциплиной, а аккуратность мне была нужна. Так что – береги меня, тёмная сила, береги дочь свою от зла и обид, от несчастья и горя.
От разочарования не уберегла, но да я сама постаралась, конечно. Ведьма-то я ведьма, а всё же не всесильная. Это с людьми я ещё управляюсь, да и они подобрели к нам – всё-таки аж тридцать лет с перемирия прошло, уравняли нас в правах, сказали, что мы тоже граждане, и пусть тридцать лет даже человек проживёт, а всё же что-то меняется, что-то есть оно, в воздухе…
Направляясь к кабинету мадам Франчески, я молила небеса о том, чтобы она была на месте. Дошла, дёрнула ручку – три ха-ха! Впрочем, чего ты ждала, Магрит? Небеса давно плевать на тебя хотели, теперь ты сама по себе.
Небеса отняли у тебя твоё детище – твоё агентство.
Небеса отняли у тебя то единственное, неправильное, но чуткое и несчастное существо, к которому ты привязалась. Габи! Бедная Габи! Довелось же тебе родиться неприкаянной – в мире магов без магии…
Нет, не небеса, Магрит. Ты сама. Несдержанность твоя и непродуманность лишили тебя агентства, а Габи ты просто не защитила из гордыни и слепоты.
Так что – получай, дорогая, не хлюзди и не скули, к небесам не обращайся, а наберись смелости и иди в учительскую! Тебе нужна мадам Франческа.
Запала моего хватило как раз до учительской. Смешно сказать – я хоть и числилась профессором, хоть и была в равном положении с ними, а всё же всех избегала. Ну кроме Карлини, разумеется, но он меня сюда и привёл и вообще всегда тянул из того болота, в которое я себя усиленно загоняла.
–Заходите, дорогая! – Карлини был на месте. Более того, он был в благостном расположении духа и даже распивал чай с профессором Орвуро, приход которого я застала уже на собственном выпуске, и который перехватил ненавистную мне дисциплину ритуальной магии. – Хотите чаю?
–У вас нет урока? – Орвуро светло и прямо взглянул на меня. Помнил он меня или нет – не знаю, но это не мешало мне его ненавидеть за одно только то, что он вёл предмет, который я не переносила.
А с чего бы у меня был урок, если я сама сказала девятому курсу, что им нужно написать конспект, а так они свободны? За окном весна и жизнь – ни им, ни мне не сдался сегодняшний урок, тема которого вводила в сон с одного названия: «Дискуссия о теории учебных пособий». Суть урока была в том, что ни одно ныне существующее пособие по проклятиям, которые я веду, не является полноценным. Вот и всё. Какие дискуссии?
Единственное, я установила два правила: никому не говорить о том, что я сделала и подготовить конспект к следующему уроку. А кто не сделает…
–До конца обучения будет моим учебным пособием для отработки проклятий! – пообещала я. – А учиться вам ещё десятый, одиннадцатый и двенадцатый курс. Угроза ясно? Всё, чтоб я вас не видела и не слышала!
На том и разошлись.
Отпустила я их, конечно, не из-за необходимости поговорить с мадам Франческой. Я просто знала, что на нынешнем девятом курсе нет никого, кому реально нужен был бы мой предмет или кто имел бы к нему способности. Учеников у нас в Академии всего семьдесят и разбиты они на двенадцать лет, и так вышло, что девятый год – самый слабый и состоит всего из трёх учеников.
Так что у меня выходной час и видеть не желаю этих разгильдяев! Профессор я или не профессор?
–Вы не знаете где мадам Франческа? У нее занятие? – вопрос Орвуро я проигнорировала.
–Нет, она в лаборатории, – ответил Карлини. – У вас к ней дело? Вызвать её?
Старый профессор смотрел на меня с теплотой, но я уже давно знаю, что тепла в мире за так не бывает. Знаю, что однажды и за эту доброту, и за крышу над головой после пепелища моей жизни – за всё будет счёт.
Так что не ваше дело, Карлини, чего мне надо!
–Я сама спущусь, профессор, – я отмахнулась, вроде бы благостная дурочка, не желающая беспокоить старого наставника лишними хлопотами. – Спасибо.
До лаборатории Франчески я дошла за пару минут. Всё это время я ругала себя за то, что сама не догадалась проверить лабораторию. Впрочем, меня тоже можно понять – Франческа выпивала ещё при моём обучении и, как говорили, в лабораторию спускалась редко.
Но сейчас она была там. Строгая, мрачная, вырезанная из разочарований собственной жизни. И не одна – у её стола крутилась тоненькая, похожая на фею девчушка – курса третьего, не старше.
–Магрит? – удивилась Франческа, подметив меня, и тут же распорядилась, обращаясь к девчушке: – Исчезни.
Та моргнула и легко скрылась за дверью.
–Марне, – объяснила Франческа, – третий курс, проявляет недюжинную способность к моему предмету. Ращу смену.
Я пожала плечами. Девчонка была мне незнакома, значит, в моём предмете я её не отметила. Но да ладно – меньше ведьм вокруг меня, ещё и талантливых – мне же лучше!
–Так что случилось? – Франческа смотрела сурово, испытующе, словно я пришла к ней на экзамен.
–У меня к вам просьба, мадам Франческа.
–Учебная?
–Личная.
Она усмехнулась:
–Все личные просьбы во внерабочее время, милочка!
–Так у вас нет сейчас смены, а лаборатория – ваше личное хобби, – тут я её урыла. Может быть, это было опрометчиво и рано, но ведьма на ведьму когда находит – небо дрожит – старая наша пословица.
–Зато у вас сейчас урок! – она прищурилась, с подозрением оглядела меня с ног до головы.
–Это не ваша забота, а моя прямая ответственность, – я не купилась. Конечно, она может на меня нажаловаться другим профессорам. Но что-то мне подсказывает – она не мелочная, и более того – сама заинтригована тем, что я пришла к ней.
–Если вы пришли в надежде на то, что я научу вас готовить зелья, то поздно. Ваши руки растут из такого места, откуда у нормальных ведьм растут ноги. Вы даже корневища ровно не порежете! – она небрежно указала на какие-то белые витки, бережно переложенные в чаше.
–Могу порезать их ромбиком, если будет угодно! – обозлилась я. – Но предпочту не тратить время на то, что не является моим предназначением.
–Не орите, – посоветовала Франческа спокойно, – напугаете моих мышат, как я потом из них сварю сонное зелье?
Вот к чему я не могу привыкнуть, так это к тому, что состав даже самых мирных зелий иногда отвратителен. Ну вот на кой мне надо было знать про мышат? Да, я могу убить при необходимости не только мышонка, но и кого угодно, но вот это необходимость ли сейчас?
Нет. Так зачем её упоминать?
–А вы не варите сонного зелья. Сон – это благо, а его надо заслужить.
Она взглянула на меня как-то странно, не насмешливо уже, а с тихим сочувствием:
–Давно не спите, Магрит?
Давно, очень давно. Просыпаюсь, лежу, глядя в пустоту. Так ещё в агентстве было. Так будет и после.
–Я не по этому поводу, – я уклонилась от вопроса, Франческа не стала настаивать – всё ж тоже ведьма, а не фокусница с ярмарки! – Мне нужна Правда.
Да, Правда. Зелье Правды. То страшное, редкое зелье, от которого хоть маг, хоть ведьма скажут правду. Варить зелье надо шесть месяцев. Ещё шесть лет выдерживать в прохладе. И молиться всё это время, чтобы нигде не было повышено и градуса огня, чтобы не было нарезано лишнего сантиметра корешка…
Но у Франчески есть. Она давно хвалилась. Я была ещё ученицей. Да и тщеславность её как мастера я знаю – это же лестно, знать, что у тебя есть диковинка!
А это диковинка!
–Легко, – сказала Франческа, – вы, Магрит, отвратительный профессор, а были ещё более отвратительной ученицей. Вы имеете некрасивую бледность и у вас волосы заметно секутся. А ещё у вас мантия уже старая. И эта помада вам не идёт!
У меня не было сомнений, что Франческа поняла, что я от неё хочу, просто поиздевалась в своём духе.
Я даже не обиделась. Во-первых, профессор и ученица я и вправду отвратительная. Бледность у меня и впрямь болезненная – это тоже правда. Во-вторых, волосы у меня тоже вправду секутся, и мантия старая.
А вот за помаду обидно. Её выбирала Габи. На мой день рождения. Она не могла купить мне что-то дорогое, но всегда к выбору подарка подходила с тщательностью. Так что Франческа может заткнуться – это моя помада.
–Спасибо за искренность, – я склонила голову. – Но теперь о деле.
–На кой вам, Магрит? – спросила мадам Франческа очень даже мирно. То, что я не обиделась и не стала орать, что я вообще-то другое имела в виду – ей явно понравилось. – Правда, поверьте мне, та ещё мерзавка. И жить потом с нею же надо, понимаете? Жить!
–Мадам Франческа, скажу вам честно – один маг водит меня за нос, и я хочу понять где подвох.
Да, Ричард, я о тебе говорю. Ты лишил меня агентства. Да, вина была моя, я подвела тебя, но ты решил меня наказать, отомстить. Ты отнял агентство, и я поплелась просить убежища в Академию, а Габи…
Габи больше нет. И я не могу спихнуть это на тебя, хотя ведьмы так и поступают!
Но ты знал меня. Ты знал наш род. Ты знал, что любая ведьма придёт мстить за свои обиды. Знал, что и я приду. И пришёл первым. С предложением – ты помогаешь мне вернуть моё агентство, обещаешь не чинить препятствий, а я…
Ты не просил прощения. Ты просил, чтобы я убила тебя тогда, когда ты попросишь. Отомстила, но тогда, когда это будет нужно тебе.
Почему?
–Если это вопрос любви, – сказала Франческа, – то меня стошнит прямо на вашу старую мантию.
Нет, это не вопрос любви. Мы были с Ричардом однокурсниками. Не более, чем приятелями. Потом немного сотрудничали. А теперь мы не враги и не друзья, мы как будто бы оба качаемся по разными сторонам одного разрушенного мира и непонятно кем являемся.
Я хочу знать в чём подвох. Если Ричард болен – я хочу знать это. Если он замышляет против меня гадость – я хочу знать это. Я больше не буду добиваться правды разговорами и петлями дипломатии. Я пойду напролом, потому что мне больше нечего терять.
Разве только жизнь, но вы давно видели ведьм, которые дорожат жизнью?
–Это вопрос безопасности, – ответила я. – Не только моей безопасности. Вы знаете мои способности зельевара, средние способности…
–Это ещё тепло сказано!
–Помогите.
Франческа угрюмо смотрела на меня, и я не могла прочесть в её глазах даже намёка на ответ. Просьба была наглая, но в этом и был мой расчёт. Чем наглее просьба – тем больше шансов на удачу, ведь удача любит наглость. А ещё Франческа была ведьмой – и на это я тоже полагалась, но уже меньше.
Наверное, мадам Франческа была неправильной ведьмой. Вместо того, чтобы по всем привычкам нашим начать торговаться и уточнять что ей будет за помощь, и чем я отплачу ей, она только кивнула:
–Хорошо, Магрит. Я дам вам одну порцию. Не больше. Если вы её потеряете – вы падёте в моих глазах и никогда больше не обратитесь ко мне за помощью.
Я кивнула: хорошая сделка! Мне нравится.
-А ещё вы возьмете банку моего вишневого варенья, – продолжила Франческа и вдруг как-то растерянно, по-девичьи застенчиво улыбнулась: – не рассчитала, представляете? Дала маху, теперь не знаю куда девать!
Не люблю варенье. Да и вообще сладкое не люблю. Но не откажусь. Франческе откажет только идиот или оптимист. Я не до конца идиотка. А от оптимизма во мне только пепел.
Искать Ричарда было страшно. Во-первых, я толком не представляла, как в него волью зелье Правды. Конечно, я прихватила с собой бутылку вина и надеялась на удачный момент, когда смогу в него добавить зелье, но у меня не было уверенности, что он выпьет со мной.
Во-вторых, я не знала с чего начать. Направилась в его агентство и поняла что зря. Симпатичная девица, явно из числа людей – Ричард как всегда в своём репертуаре, и явно в него влюблённая и от того подозрительная, демонстративно оглядев меня, спросила:
–А вы с какой целью его ищете?
Я подавила смешок. Только за месяц Ричард мог сменить до двух помощниц. Любил полюбоваться на их неловкую влюблённость в себя, так он мстил людям до сих пор. Через нелепость некоторых их представителей.
–Я его коллега.
–Его не будет до понедельника, – девица поджала губы. – Что ему передать?
Передай ему мои пожелания насчёт кадровой разборчивости! Впрочем, нет, сама передам.
–Ничего, спасибо.
Я ушла под внимательным взглядом девушки. Агрессивная она. Видимо, Ричард стал играть с нею как кошка с мышью, он это любит. А мне что делать? А мне применить Компас – заклинание обманчиво-простое.
Им владеет в теории любой новичок едва ли не со второго года обучения в Академии, а вот на практике… помню, пока я училась, у нас пропала Эмми Лонге и её брат Рауль Лонге. Решили применить заклинание и добраться до ближайшей кондитерской. Так их и не нашли. Куда увела их стрелка – ведает только тьма.
А секрет прост – надо сосредоточиться. Полностью сосредоточиться и представить себе того, кого ищешь или место, в которое стремишься попасть. Где Ричард я не знала, но представила его и стрелка возникла перед моим лицом – дрожащая, переливающаяся серым и зелёным.
–Веди, родная…на тебя надежда.
Стрелка метнулась по городским закоулкам, я едва за нею поспевала, кое-где даже умудрялась извиниться перед людишками, что попадались под мой путь. Ну извините, ребята, под ногами мне тоже лучше не путаться, я этого не люблю!
Зато идти пришлось недолго. Стрелка моргнула вдруг, показала вверх и исчезла, оставив меня у серого, видавшего лучшие дни, дома. Ага, знаем-с. Гостиница. Как-то раз сама лично отсюда тащила на себе обалдевшего от хмеля оборотня под причитания его супруги:
–Не волк ты, а свинья! И пьёшь как свинья!
Да-а, разные бывали у меня заказы, разные.
Но ничего. Стойку администрации я миновала легкой тенью – благо, гостиница людская, но сомнительной репутации и ещё более сомнительной дешевизны, вот и тянемся мы сюда как и людишки.
Первый этаж, второй… налево, направо, три двери левее. Стрелка уже исчезла, заклинание померкло, но ещё вело меня. Поразительный эффект при абсолютной простоте использования. Странно, что Ричард не обвесил свою дверь заклинаниями против меня.
Зато я не успела постучать, как он распахнул дверь сам. Всё такой же бледный, мрачный, с откровенной болезненностью черт.
–Ой! – я не ожидала резкого обнаружения, и отшатнулась к стене. Зато Ричард, похоже, не удивился. Мы не виделись с того дня как умерла Габи, то есть, неделю, и за эту неделю он сдал ещё больше. Черты заострились, под глазами круги.
Обращаться за помощью к мадам Франчески – последнее дело. Уж лучше до болотной топи прогуляться, или ещё хлеще – среди людей себе друзей найти! Всё проще и понятнее будет, хотя и то, и другое – явно дурость.
И я не хотела тревожить мадам Франческу. Откровенно говоря, я её до сих пор боялась, хотя уже не была её студенткой, более того – я была её коллегой – ведь числилась таким же профессором Академии, как и она!
Но пальцы помнили удары её линейки, а затылок подёргивало – он помнил и подзатыльники. Во времена моей учёбы профессора не церемонились с учениками, чего мне, если честно, не хватает – ученики от безнаказанности совсем страх потеряли, и каждый про свои права знает, и каждый знает, что тянуть его будут из болота поганых оценок до последнего.
Мы в моё время этого не знали. Да и покалачивали нас частенько. И магически наказывали. И ничего – выросли. Тогда я это ненавидела, но посмотрю на сегодняшних будущих магов и ведьм, и руки-то чешутся…
А ещё болят – помнят, проклятые, линейку мадам Франчески.
Вообще-то идти к ней за помощью – дурное дело, но мне нужна была эта самая помощь. Я думала что справлюсь, но зелья никогда не были моей лучшей дисциплиной, а аккуратность мне была нужна. Так что – береги меня, тёмная сила, береги дочь свою от зла и обид, от несчастья и горя.
От разочарования не уберегла, но да я сама постаралась, конечно. Ведьма-то я ведьма, а всё же не всесильная. Это с людьми я ещё управляюсь, да и они подобрели к нам – всё-таки аж тридцать лет с перемирия прошло, уравняли нас в правах, сказали, что мы тоже граждане, и пусть тридцать лет даже человек проживёт, а всё же что-то меняется, что-то есть оно, в воздухе…
Направляясь к кабинету мадам Франчески, я молила небеса о том, чтобы она была на месте. Дошла, дёрнула ручку – три ха-ха! Впрочем, чего ты ждала, Магрит? Небеса давно плевать на тебя хотели, теперь ты сама по себе.
Небеса отняли у тебя твоё детище – твоё агентство.
Небеса отняли у тебя то единственное, неправильное, но чуткое и несчастное существо, к которому ты привязалась. Габи! Бедная Габи! Довелось же тебе родиться неприкаянной – в мире магов без магии…
Нет, не небеса, Магрит. Ты сама. Несдержанность твоя и непродуманность лишили тебя агентства, а Габи ты просто не защитила из гордыни и слепоты.
Так что – получай, дорогая, не хлюзди и не скули, к небесам не обращайся, а наберись смелости и иди в учительскую! Тебе нужна мадам Франческа.
Запала моего хватило как раз до учительской. Смешно сказать – я хоть и числилась профессором, хоть и была в равном положении с ними, а всё же всех избегала. Ну кроме Карлини, разумеется, но он меня сюда и привёл и вообще всегда тянул из того болота, в которое я себя усиленно загоняла.
–Заходите, дорогая! – Карлини был на месте. Более того, он был в благостном расположении духа и даже распивал чай с профессором Орвуро, приход которого я застала уже на собственном выпуске, и который перехватил ненавистную мне дисциплину ритуальной магии. – Хотите чаю?
–У вас нет урока? – Орвуро светло и прямо взглянул на меня. Помнил он меня или нет – не знаю, но это не мешало мне его ненавидеть за одно только то, что он вёл предмет, который я не переносила.
А с чего бы у меня был урок, если я сама сказала девятому курсу, что им нужно написать конспект, а так они свободны? За окном весна и жизнь – ни им, ни мне не сдался сегодняшний урок, тема которого вводила в сон с одного названия: «Дискуссия о теории учебных пособий». Суть урока была в том, что ни одно ныне существующее пособие по проклятиям, которые я веду, не является полноценным. Вот и всё. Какие дискуссии?
Единственное, я установила два правила: никому не говорить о том, что я сделала и подготовить конспект к следующему уроку. А кто не сделает…
–До конца обучения будет моим учебным пособием для отработки проклятий! – пообещала я. – А учиться вам ещё десятый, одиннадцатый и двенадцатый курс. Угроза ясно? Всё, чтоб я вас не видела и не слышала!
На том и разошлись.
Отпустила я их, конечно, не из-за необходимости поговорить с мадам Франческой. Я просто знала, что на нынешнем девятом курсе нет никого, кому реально нужен был бы мой предмет или кто имел бы к нему способности. Учеников у нас в Академии всего семьдесят и разбиты они на двенадцать лет, и так вышло, что девятый год – самый слабый и состоит всего из трёх учеников.
Так что у меня выходной час и видеть не желаю этих разгильдяев! Профессор я или не профессор?
–Вы не знаете где мадам Франческа? У нее занятие? – вопрос Орвуро я проигнорировала.
–Нет, она в лаборатории, – ответил Карлини. – У вас к ней дело? Вызвать её?
Старый профессор смотрел на меня с теплотой, но я уже давно знаю, что тепла в мире за так не бывает. Знаю, что однажды и за эту доброту, и за крышу над головой после пепелища моей жизни – за всё будет счёт.
Так что не ваше дело, Карлини, чего мне надо!
–Я сама спущусь, профессор, – я отмахнулась, вроде бы благостная дурочка, не желающая беспокоить старого наставника лишними хлопотами. – Спасибо.
До лаборатории Франчески я дошла за пару минут. Всё это время я ругала себя за то, что сама не догадалась проверить лабораторию. Впрочем, меня тоже можно понять – Франческа выпивала ещё при моём обучении и, как говорили, в лабораторию спускалась редко.
Но сейчас она была там. Строгая, мрачная, вырезанная из разочарований собственной жизни. И не одна – у её стола крутилась тоненькая, похожая на фею девчушка – курса третьего, не старше.
–Магрит? – удивилась Франческа, подметив меня, и тут же распорядилась, обращаясь к девчушке: – Исчезни.
Та моргнула и легко скрылась за дверью.
–Марне, – объяснила Франческа, – третий курс, проявляет недюжинную способность к моему предмету. Ращу смену.
Я пожала плечами. Девчонка была мне незнакома, значит, в моём предмете я её не отметила. Но да ладно – меньше ведьм вокруг меня, ещё и талантливых – мне же лучше!
–Так что случилось? – Франческа смотрела сурово, испытующе, словно я пришла к ней на экзамен.
–У меня к вам просьба, мадам Франческа.
–Учебная?
–Личная.
Она усмехнулась:
–Все личные просьбы во внерабочее время, милочка!
–Так у вас нет сейчас смены, а лаборатория – ваше личное хобби, – тут я её урыла. Может быть, это было опрометчиво и рано, но ведьма на ведьму когда находит – небо дрожит – старая наша пословица.
–Зато у вас сейчас урок! – она прищурилась, с подозрением оглядела меня с ног до головы.
–Это не ваша забота, а моя прямая ответственность, – я не купилась. Конечно, она может на меня нажаловаться другим профессорам. Но что-то мне подсказывает – она не мелочная, и более того – сама заинтригована тем, что я пришла к ней.
–Если вы пришли в надежде на то, что я научу вас готовить зелья, то поздно. Ваши руки растут из такого места, откуда у нормальных ведьм растут ноги. Вы даже корневища ровно не порежете! – она небрежно указала на какие-то белые витки, бережно переложенные в чаше.
–Могу порезать их ромбиком, если будет угодно! – обозлилась я. – Но предпочту не тратить время на то, что не является моим предназначением.
–Не орите, – посоветовала Франческа спокойно, – напугаете моих мышат, как я потом из них сварю сонное зелье?
Вот к чему я не могу привыкнуть, так это к тому, что состав даже самых мирных зелий иногда отвратителен. Ну вот на кой мне надо было знать про мышат? Да, я могу убить при необходимости не только мышонка, но и кого угодно, но вот это необходимость ли сейчас?
Нет. Так зачем её упоминать?
–А вы не варите сонного зелья. Сон – это благо, а его надо заслужить.
Она взглянула на меня как-то странно, не насмешливо уже, а с тихим сочувствием:
–Давно не спите, Магрит?
Давно, очень давно. Просыпаюсь, лежу, глядя в пустоту. Так ещё в агентстве было. Так будет и после.
–Я не по этому поводу, – я уклонилась от вопроса, Франческа не стала настаивать – всё ж тоже ведьма, а не фокусница с ярмарки! – Мне нужна Правда.
Да, Правда. Зелье Правды. То страшное, редкое зелье, от которого хоть маг, хоть ведьма скажут правду. Варить зелье надо шесть месяцев. Ещё шесть лет выдерживать в прохладе. И молиться всё это время, чтобы нигде не было повышено и градуса огня, чтобы не было нарезано лишнего сантиметра корешка…
Но у Франчески есть. Она давно хвалилась. Я была ещё ученицей. Да и тщеславность её как мастера я знаю – это же лестно, знать, что у тебя есть диковинка!
А это диковинка!
–Легко, – сказала Франческа, – вы, Магрит, отвратительный профессор, а были ещё более отвратительной ученицей. Вы имеете некрасивую бледность и у вас волосы заметно секутся. А ещё у вас мантия уже старая. И эта помада вам не идёт!
У меня не было сомнений, что Франческа поняла, что я от неё хочу, просто поиздевалась в своём духе.
Я даже не обиделась. Во-первых, профессор и ученица я и вправду отвратительная. Бледность у меня и впрямь болезненная – это тоже правда. Во-вторых, волосы у меня тоже вправду секутся, и мантия старая.
А вот за помаду обидно. Её выбирала Габи. На мой день рождения. Она не могла купить мне что-то дорогое, но всегда к выбору подарка подходила с тщательностью. Так что Франческа может заткнуться – это моя помада.
–Спасибо за искренность, – я склонила голову. – Но теперь о деле.
–На кой вам, Магрит? – спросила мадам Франческа очень даже мирно. То, что я не обиделась и не стала орать, что я вообще-то другое имела в виду – ей явно понравилось. – Правда, поверьте мне, та ещё мерзавка. И жить потом с нею же надо, понимаете? Жить!
–Мадам Франческа, скажу вам честно – один маг водит меня за нос, и я хочу понять где подвох.
Да, Ричард, я о тебе говорю. Ты лишил меня агентства. Да, вина была моя, я подвела тебя, но ты решил меня наказать, отомстить. Ты отнял агентство, и я поплелась просить убежища в Академию, а Габи…
Габи больше нет. И я не могу спихнуть это на тебя, хотя ведьмы так и поступают!
Но ты знал меня. Ты знал наш род. Ты знал, что любая ведьма придёт мстить за свои обиды. Знал, что и я приду. И пришёл первым. С предложением – ты помогаешь мне вернуть моё агентство, обещаешь не чинить препятствий, а я…
Ты не просил прощения. Ты просил, чтобы я убила тебя тогда, когда ты попросишь. Отомстила, но тогда, когда это будет нужно тебе.
Почему?
–Если это вопрос любви, – сказала Франческа, – то меня стошнит прямо на вашу старую мантию.
Нет, это не вопрос любви. Мы были с Ричардом однокурсниками. Не более, чем приятелями. Потом немного сотрудничали. А теперь мы не враги и не друзья, мы как будто бы оба качаемся по разными сторонам одного разрушенного мира и непонятно кем являемся.
Я хочу знать в чём подвох. Если Ричард болен – я хочу знать это. Если он замышляет против меня гадость – я хочу знать это. Я больше не буду добиваться правды разговорами и петлями дипломатии. Я пойду напролом, потому что мне больше нечего терять.
Разве только жизнь, но вы давно видели ведьм, которые дорожат жизнью?
–Это вопрос безопасности, – ответила я. – Не только моей безопасности. Вы знаете мои способности зельевара, средние способности…
–Это ещё тепло сказано!
–Помогите.
Франческа угрюмо смотрела на меня, и я не могла прочесть в её глазах даже намёка на ответ. Просьба была наглая, но в этом и был мой расчёт. Чем наглее просьба – тем больше шансов на удачу, ведь удача любит наглость. А ещё Франческа была ведьмой – и на это я тоже полагалась, но уже меньше.
Наверное, мадам Франческа была неправильной ведьмой. Вместо того, чтобы по всем привычкам нашим начать торговаться и уточнять что ей будет за помощь, и чем я отплачу ей, она только кивнула:
–Хорошо, Магрит. Я дам вам одну порцию. Не больше. Если вы её потеряете – вы падёте в моих глазах и никогда больше не обратитесь ко мне за помощью.
Я кивнула: хорошая сделка! Мне нравится.
-А ещё вы возьмете банку моего вишневого варенья, – продолжила Франческа и вдруг как-то растерянно, по-девичьи застенчиво улыбнулась: – не рассчитала, представляете? Дала маху, теперь не знаю куда девать!
Не люблю варенье. Да и вообще сладкое не люблю. Но не откажусь. Франческе откажет только идиот или оптимист. Я не до конца идиотка. А от оптимизма во мне только пепел.
***
Искать Ричарда было страшно. Во-первых, я толком не представляла, как в него волью зелье Правды. Конечно, я прихватила с собой бутылку вина и надеялась на удачный момент, когда смогу в него добавить зелье, но у меня не было уверенности, что он выпьет со мной.
Во-вторых, я не знала с чего начать. Направилась в его агентство и поняла что зря. Симпатичная девица, явно из числа людей – Ричард как всегда в своём репертуаре, и явно в него влюблённая и от того подозрительная, демонстративно оглядев меня, спросила:
–А вы с какой целью его ищете?
Я подавила смешок. Только за месяц Ричард мог сменить до двух помощниц. Любил полюбоваться на их неловкую влюблённость в себя, так он мстил людям до сих пор. Через нелепость некоторых их представителей.
–Я его коллега.
–Его не будет до понедельника, – девица поджала губы. – Что ему передать?
Передай ему мои пожелания насчёт кадровой разборчивости! Впрочем, нет, сама передам.
–Ничего, спасибо.
Я ушла под внимательным взглядом девушки. Агрессивная она. Видимо, Ричард стал играть с нею как кошка с мышью, он это любит. А мне что делать? А мне применить Компас – заклинание обманчиво-простое.
Им владеет в теории любой новичок едва ли не со второго года обучения в Академии, а вот на практике… помню, пока я училась, у нас пропала Эмми Лонге и её брат Рауль Лонге. Решили применить заклинание и добраться до ближайшей кондитерской. Так их и не нашли. Куда увела их стрелка – ведает только тьма.
А секрет прост – надо сосредоточиться. Полностью сосредоточиться и представить себе того, кого ищешь или место, в которое стремишься попасть. Где Ричард я не знала, но представила его и стрелка возникла перед моим лицом – дрожащая, переливающаяся серым и зелёным.
–Веди, родная…на тебя надежда.
Стрелка метнулась по городским закоулкам, я едва за нею поспевала, кое-где даже умудрялась извиниться перед людишками, что попадались под мой путь. Ну извините, ребята, под ногами мне тоже лучше не путаться, я этого не люблю!
Зато идти пришлось недолго. Стрелка моргнула вдруг, показала вверх и исчезла, оставив меня у серого, видавшего лучшие дни, дома. Ага, знаем-с. Гостиница. Как-то раз сама лично отсюда тащила на себе обалдевшего от хмеля оборотня под причитания его супруги:
–Не волк ты, а свинья! И пьёшь как свинья!
Да-а, разные бывали у меня заказы, разные.
Но ничего. Стойку администрации я миновала легкой тенью – благо, гостиница людская, но сомнительной репутации и ещё более сомнительной дешевизны, вот и тянемся мы сюда как и людишки.
Первый этаж, второй… налево, направо, три двери левее. Стрелка уже исчезла, заклинание померкло, но ещё вело меня. Поразительный эффект при абсолютной простоте использования. Странно, что Ричард не обвесил свою дверь заклинаниями против меня.
Зато я не успела постучать, как он распахнул дверь сам. Всё такой же бледный, мрачный, с откровенной болезненностью черт.
–Ой! – я не ожидала резкого обнаружения, и отшатнулась к стене. Зато Ричард, похоже, не удивился. Мы не виделись с того дня как умерла Габи, то есть, неделю, и за эту неделю он сдал ещё больше. Черты заострились, под глазами круги.
