Тогда Арман вызвал к себе Романа. С ним было ещё проще. Он был умнее, но он очень хотел выслужиться, а ещё – был амбициозен. Арман сразу начал о главном:
–Я должен доверить тебе одну тайну.
И глаза Романа загорелись. Он попался! Ему доверяют! Ха-ха.
–Я вижу в тебе своего верного соратника и того, кто может действительно понять, как важна порою жестокость. Мы не можем построить новый мир, не замарав руки в крови. Ты понимаешь?
Роман радостно закивал.
–Уэтт с нами не будет долго. Он едва держит своих волков в подчинении и однажды они его сожрут. Что с них взять, они же звери! – Арман вздохнул с горечью.
–Звери! – подтвердил Роман, – в их венах волчья кровь.
–Вот! Вот, я рад, что ты меня понимаешь! – Арман ударил ладонью по столу, – это облегчает дело. Да, Уэтт давний соратник. Но, между нами…он был другом Марека. А Марек нас предал и я не верю, что Уэтт…
Арман махнул рукой.
–Я тоже не верю, – подхватил Роман с радостью. – Они точно были заодно!
–Словом, – Арман мягко призвал Романа к молчанию, – нам нужно, чтобы наше будущее было подкреплено надёжным союзом. И я считаю, что такой союз – это союз с вампирами. Вы организованные, у вас есть закон, и ваши возможности мне кажутся более внушительными, чем возможности волко-людей.
–Ещё от нас не несёт псиной! – Роман был сама услужливость.
Арман щёлкнуцл пальцами:
–Верно! Немаловажно, между прочим. Но, Роман, ты же знаешь, отношение к вампирам в обществе, даже в нашем, насквозь прогрессивном, всегда было несколько…скомканным. Я это осуждаю, но это факт. И мы должны принять это во внимание. Вампиры уже, без сомнения, доказали, что им можно верить. Но тот вампир, на место которого ты пришёл…
Арман сделал паузу, позволяющую напомнить Роману, что он всего лишь занимает чьё-то место.
–Чего уж говорить!
–Да…– вампир погрустнел. Он вспомнил снова как ничтожен. А из-за чего? Из-за происхождения!
–Я думаю, мы можем исправить эту ситуацию, – заметил маг осторожно и вампир встрепенулся. Сейчас он был готов на всё. Он чувствовал ответственность за весь свой род, вообразил, наивный, что от него зависит реакция общества на всех вампиров.
Продолжалось возвращение, а уже второго из советников и будущих забвений не стало. Арман освободил себя от вампиров, послав их добивать тех магов и представителей магии, что не стали биться за Цитадель, а давно от неё устранились.
Итак, пока всё было на местах. Прозвучала громкая победа, и Арман был на вершинах могущества. Пользуясь этим, он стал формировать вокруг себя преданных советников. Временно, до возвращения в Штаб, он решил сохранить прежних своих советников, а уже на месте поставить рядом несколько представителей от магии – он уже приметил одну приятную ведьму и мага отличившихся и в походе, и в боях. Дрались храбро, пришли мирно, чем не опора? И вид имели представительный.
Но нужно было добраться до Штаба. А пока Арман занимался расчисткой власти от откровенно враждебных большинству элементов. Да, сейчас и вампиры, и оборотни вроде бы как были равны. Но это явно не могло длиться долго и следовало убрать их. А так как заодно и нашлось дело, куда их убрать, то всё выходило идеально.
Вампиры улетели отлавливать тех, кто устранился до битвы и отступил от Цитадели, а оборотни помчались искать тех, кто дезертировал уже после начала этой последней войны. Следовало разрешить с людьми. В Минире, Глэде и Керте Арман не сомневался. Первая чопорная и строгая, жила по принципу: «мой путь праведен, даже когда не праведен». Вдобавок, её не любили и особенной властью она не пользовалась.
Глэд же был добродушный с первого взгляда, но верный. Он давно избрал этот путь, и вообще всегда хотел истреблять тех, кто не похож на людей. Такой человек тоже нужен. И пусть он будет под властью не-совсем-человека. И пусть будет этому счастлив.
Керт же часто исполнял роль секретаря и писаря. Он много знал и умел хранить то, что знает. Арман и оставил его без всякого сомнения.
От церковников, конечно, сейчас самым видным представителем был Ронове. Он был, так сказать, официальной стороной. Хотя сама Церковь потеряла влияние. Что ж, отличный повод пообщаться ещё и об этом. Арман вызвал Ронове.
–Мне жаль, друг мой, что тебе пришлось пережить все эти ужасы, – с ним Арман избрал другую линию поведения. Он понял давно – Ронове трус! А еще, он из тех, кто хочет быть в комфорте. Он не такой уж и идейный. Вообще-то Арман не любил продажность, но так как сейчас он покупал Ронове, и, следовательно, всё то, что цеплялось к его имени, вплоть до привода церковников к битве, это было как нельзя кстати.
Ронове вздохнул. Он всеми силами пытался забыть тот бой, но Арман напомнил и снова в носу встал запах крови, мокрой от крови земли и пота. В ушах зазвучало ненавистное и безнадёжное: «пощады!»
–Мне жаль, – повторил Арман. – Я думаю, ты хорошо прошёл через всё это. И ты заслуживаешь почестей. И доверия.
Ронове стал внимательнее.
–Ты тепреь имеешь власть над церковниками, – продолжал Арман, – а это сила, которую мы тоже поклялись уничтожить. В было время Церковь занимала слишком много места и власти. И это было неправильно. Она преследовала тебя. Помнишь?
Если бы Ронове не был трусом, сейчас он мог переломить бы ход истории. Он мог бы пойти с церковниками против Армана. Он мог не подчинить Арману ту власть, которую приобрёл. Мог бы стать Церковью, но он был слаб. Он не мог сопротивляться, и подчиняться ему давно казалось проще, чем самому нести ответственность.
–Мы не должны допустить разногласия, – убеждал Арман.
–Что я получу? – напрямую спросил Ронове, чем изрядно развеселил мага, ведь всё выходило теперь проще.
–Ты будешь моим советником. Будешь иметь хорошее жалование, у тебя будет свой дом…мы отберем дома у наших врагов, думаю, какой-нибудь тебе приглянётся. Женщины, деньги, власть. Что ты хочешь ещё?
–А взамен мои церковники не будут властью? – хмыкнул Ронове. Он не был идиотом. Трусом – да. Идиотом всё-таки нет. Он понимал, что Арман ломает на корню всякую возможную оппозицию.
–На твоё место может найтись другой, – напомнил Арман, – у тебя просто морда представительная и тебя любят. А ещё ты уже пошумел, прославился. Но слово скажи, и я заменю тебя кем-нибудь другим. И не надейся, что твои церковники тебя защитят. Это сейчас ты им лидер. Но Церкви нет. И они скоро поймут. Вопрос к тебе: останешься ты со мной или будешь вместе с ними похлёбку пустую жрать?
Вежливость можно было отставить. Речь зашла об откровенном, наглом торге.
–Я согласен остаться, – заверил Ронове и повторил: – согласен.
Он был трусом и очень хотел жить хорошо. Быть марионеткой ему было привычно и удобно. И ни одна война не изменит в нём этого.
Когда Ронове вышел, Арман удовлетворённо улыбнулся: всё точно приходит в норму! Самые массовые силы – силы хаоса. Представленные оборотнями и вампирами далеко и не помешают ему начать формировать власть. Ронове у него в кармане со своими церковниками, которых Арман очень скоро придавит. Нужен ещё человек, и это, конечно, Базир.
Арману нравилась потерянность Базира, его скромность, и идейность. Чисто по-человечески, Арману хотелось сделать что-то для него, и он вызвал к себе этого человека.
Спросил:
–Какие планы на жизнь грядущую?
Базир тоже не был идиотом. Он знал, что надо определиться. Война позволила ему остаться в живых, а дальше? Цитадели нет, существование Церкви почти кончено – это ясно. Враги будут отлавливаться. И что дальше? Грызня у власти и за власть? Базир был начитанным и знал, чем заканчивается каждый передел мира не только для врагов, но и для соратников. Но тогда что делать? Куда податься? Начинать сначала? Он ещё до вызова Армана много думал об этом, и не мог никак принять решение.
–Не знаю, – честно ответил Базир, – не могу придумать.
–А варианты? – допытывался Арман.
Арман явно вёл Базира к тому, что самому Базиру не нравилось.
–Мне тридцать четыре года, – ответил Базир, глядя в лицо магу, – и всю жизнь я был связан с церковью. Скоро её не будет совсем. Работать под властью Ронове…нет, это не для меня. Воевать я больше не хочу. Я не знаю, что мне делать, скажу честно.
–Воевать ты не хочешь, быть с церковниками не хочешь…что ж, это правильно, – Арман и не ждал иного ответа. – Ты можешь быть в наших рядах и приносить пользу иначе. Нам понадобится составление документов, много бумажной работы, и всё это важно и безотлагательно.
Базир молчал. Арман продолжил:
–Бумажная работа это не война. И не церковники. Это рутина, которую я могу тебе предложить. Ты получишь должность моего советника, а также жалование, мирную работу и уважение.
Базир вдруг улыбнулся, прозрачны его глаза стали светлы:
–Спасибо за высокую оценку моих способностей, но нет.
Улыбка сошла с лица самого Армана, он помрачнел и спросил:
–Ты отказываешься от моего предложения и от моей дружбы?
–Да, – ответил Базир.
Первым порывом Армана было желание послать наглеца прочь, но он победил этот нелепый порыв и спросил спокойно:
–Почему?
–Я устал, – честно сказал Базир. – Устал и ненавижу всех. И эти лица, и этот Штаб, и этот поход, и магию, и церковь…
–И меня.
–И даже себя, – не стал спорить Базир. – Я хотел быть карьеристом. Но в итоге я потерял всё. Сейчас мне придётся начинать жизнь заново, но это лучше, чем путь, который ты мне предлагаешь. Я насмотрелся на всё, что меня окружало, и больше не хочу.
Арман помолчал. Он осмысливал, он не был готов к такому отказу. Наконец спросил опять:
–И всё-таки, что ты будешь делать?
–одно время я был рыбаком, – Базир пожал плечами, – может быть, опять вернусь. Не знаю. Но здесь я не останусь…с позволения.
–Рыбаком? – не поверил Арман. – Рыбаком? Провонять рыбой?!
–Не вижу ничего плохо. Один из апостолов был рыбаком. И потом, людям нужна рыба. А это точно полезнее того, к чему я прежде имел отношение, – Базир был твёрд. Простота собственного решения показалась ему необычайно прекрасной.
Он вспомнил, как был счастлив среди сетей, воды, лодочек, соли. Да, запах рыбы не проходил, руки разъедало от соли, лицо горело от солнца, но он был жив тогда, это точно.
–Я не…– начал Арман, но осёкся. Голос дрогнул против его воли. Он увидел в глазах Базира какую-то лёгкую мечтательность, которую сам давно потерял в песках крестовых походов. – Знаешь, иди. Ты свободен. Иди к рыбакам и вообще к кому хочешь. Иди и забудь мои слова.
Базир не ожидал такого ответа, и вздрогнул. Ему казалось, что Арман разозлится, но Арман не злился, а скорее, тихо завидовал. В жизни каждого могучего человека наступает такой момент, когда он хочет скрыться в тишине от всего своего могущества.
–Базир! – окликнул Арман, когда Базир, коротко кивнув, двинулся к выходу, – если понадобится помощь… приходи.
Базир улыбнулся и вышел. Он только что потерял должность, оставил в прострации Армана, распрощался почти со всем прежним миром, и был несказанно счастлив. Наверное, так подступает безумие.
–Арман и тебя вызывал? – Ронове появился перед ним. ревнивый и мрачный.
–Вызывал, – отозвался Базир.
–Зачем? – Ронове чувствовал подвох. Ему не нравилось счастье на лице Базира. Непривычное состояние.
–Попрощаться, – усмехнулся Базир и посерьёзнел. – Знаешь, Ронове, однажды я обещал, что прибью тебя после того как всё кончится.
–Ну…– Ронове пугливо оглянулся, тут и там церковники. Не хочется на их глазах огребать от Базира.
–Я этого не сделаю, – успокоил Базир, – ты сам себя наказывал и наказываешь. Прощай.
Базир двинулся по лагерю спокойно и смело. Он хотел собрать нехитрые свои пожитки и уйти. Уйти навстречу тишине и покою, но задержался, поймав вдруг испуганный взгляд Елены С. поддаваясь нежности, подошёл к ней, сказал:
–Я ухожу.
Она вздрогнула, удивилась, и только потом осознала его слова, спохватилась:
–Куда?
Базир пожал плечами:
–Не знаю точно. Но там не будет всего вот этого… – он обвёл рукою видимую часть лагеря. – Там будет свободна. Наверное. Воздух.
–Счастье, – нервно улыбнулась Елена.
–Ты береги ребёнка, – посоветовал Базир, – слушайся Аманду. И не жалей. Поняла?
–Я не об этом жалею, – промолвила Елена. – Я жалею о том, как я поступила со Стефанией. Она не заслужила такого. А вот я заслуживаю проклятий неба. И всего что будет.
–Ничего не будет, – успокоил Базир. – Живи. Стефания не злая. Никогда не была злой. Она несчастная, как и ты, и как я. Она не смогла вовремя уйти, а я вот ухожу.
Елена слабо улыбнулась:
–Спасибо за доброту.
Базир кивнул ей, неловко похлопал по плечу и пошёл уже прочь из лагеря. Его провожали удивлёнными взглядами, но не приставали с вопросами, знали, что он входит в круг доверенных лиц Армана, значит, так надо ему, раз уходит.
А ему правда было надо. Позади оставался Арман со своим лагерем, который шёл навстречу новому миру; Ронове, непонимающий последних слов Базира; чуть успокоенная Елена С., не знающая о том, что её ребёнку придётся стать сиротой, потому что Аманда однажды нехорошо усмехнется на политику Армана и вскоре будет арестована, и признается в отравительствах. И Елена пойдёт сначала как свидетель, будет горячо защищать её, а потом попадёт в ту же камеру как пособница. И много будет таких историй, и все их оставлял позади себя до поры до времени Базир. Оставлял их также, как оставлял он оборотней и вампиров, вообразивших, что им выпал шанс откусить себе кусочек чего-то стоящего. Оставлял он и память об Абрахаме, нашедшем покой, и о Стефании, которая, как он надеялся, тоже нашла покой.
Базир уносил с собою груз собственной вины, несказанность слов, что надо было произнести и веру в светлое будущее. Он уходил навстречу тому, что не было престижно и не обещало ему власти, но тому, что даровало ему покой на земле и отстраняло его новую жизнь от жизни прежней.
Конец произведения.
Спасибо за прочтение! С теплым приветом, ваша Anna Raven!
–Я должен доверить тебе одну тайну.
И глаза Романа загорелись. Он попался! Ему доверяют! Ха-ха.
–Я вижу в тебе своего верного соратника и того, кто может действительно понять, как важна порою жестокость. Мы не можем построить новый мир, не замарав руки в крови. Ты понимаешь?
Роман радостно закивал.
–Уэтт с нами не будет долго. Он едва держит своих волков в подчинении и однажды они его сожрут. Что с них взять, они же звери! – Арман вздохнул с горечью.
–Звери! – подтвердил Роман, – в их венах волчья кровь.
–Вот! Вот, я рад, что ты меня понимаешь! – Арман ударил ладонью по столу, – это облегчает дело. Да, Уэтт давний соратник. Но, между нами…он был другом Марека. А Марек нас предал и я не верю, что Уэтт…
Арман махнул рукой.
–Я тоже не верю, – подхватил Роман с радостью. – Они точно были заодно!
–Словом, – Арман мягко призвал Романа к молчанию, – нам нужно, чтобы наше будущее было подкреплено надёжным союзом. И я считаю, что такой союз – это союз с вампирами. Вы организованные, у вас есть закон, и ваши возможности мне кажутся более внушительными, чем возможности волко-людей.
–Ещё от нас не несёт псиной! – Роман был сама услужливость.
Арман щёлкнуцл пальцами:
–Верно! Немаловажно, между прочим. Но, Роман, ты же знаешь, отношение к вампирам в обществе, даже в нашем, насквозь прогрессивном, всегда было несколько…скомканным. Я это осуждаю, но это факт. И мы должны принять это во внимание. Вампиры уже, без сомнения, доказали, что им можно верить. Но тот вампир, на место которого ты пришёл…
Арман сделал паузу, позволяющую напомнить Роману, что он всего лишь занимает чьё-то место.
–Чего уж говорить!
–Да…– вампир погрустнел. Он вспомнил снова как ничтожен. А из-за чего? Из-за происхождения!
–Я думаю, мы можем исправить эту ситуацию, – заметил маг осторожно и вампир встрепенулся. Сейчас он был готов на всё. Он чувствовал ответственность за весь свой род, вообразил, наивный, что от него зависит реакция общества на всех вампиров.
Продолжалось возвращение, а уже второго из советников и будущих забвений не стало. Арман освободил себя от вампиров, послав их добивать тех магов и представителей магии, что не стали биться за Цитадель, а давно от неё устранились.
Итак, пока всё было на местах. Прозвучала громкая победа, и Арман был на вершинах могущества. Пользуясь этим, он стал формировать вокруг себя преданных советников. Временно, до возвращения в Штаб, он решил сохранить прежних своих советников, а уже на месте поставить рядом несколько представителей от магии – он уже приметил одну приятную ведьму и мага отличившихся и в походе, и в боях. Дрались храбро, пришли мирно, чем не опора? И вид имели представительный.
Но нужно было добраться до Штаба. А пока Арман занимался расчисткой власти от откровенно враждебных большинству элементов. Да, сейчас и вампиры, и оборотни вроде бы как были равны. Но это явно не могло длиться долго и следовало убрать их. А так как заодно и нашлось дело, куда их убрать, то всё выходило идеально.
Вампиры улетели отлавливать тех, кто устранился до битвы и отступил от Цитадели, а оборотни помчались искать тех, кто дезертировал уже после начала этой последней войны. Следовало разрешить с людьми. В Минире, Глэде и Керте Арман не сомневался. Первая чопорная и строгая, жила по принципу: «мой путь праведен, даже когда не праведен». Вдобавок, её не любили и особенной властью она не пользовалась.
Глэд же был добродушный с первого взгляда, но верный. Он давно избрал этот путь, и вообще всегда хотел истреблять тех, кто не похож на людей. Такой человек тоже нужен. И пусть он будет под властью не-совсем-человека. И пусть будет этому счастлив.
Керт же часто исполнял роль секретаря и писаря. Он много знал и умел хранить то, что знает. Арман и оставил его без всякого сомнения.
От церковников, конечно, сейчас самым видным представителем был Ронове. Он был, так сказать, официальной стороной. Хотя сама Церковь потеряла влияние. Что ж, отличный повод пообщаться ещё и об этом. Арман вызвал Ронове.
–Мне жаль, друг мой, что тебе пришлось пережить все эти ужасы, – с ним Арман избрал другую линию поведения. Он понял давно – Ронове трус! А еще, он из тех, кто хочет быть в комфорте. Он не такой уж и идейный. Вообще-то Арман не любил продажность, но так как сейчас он покупал Ронове, и, следовательно, всё то, что цеплялось к его имени, вплоть до привода церковников к битве, это было как нельзя кстати.
Ронове вздохнул. Он всеми силами пытался забыть тот бой, но Арман напомнил и снова в носу встал запах крови, мокрой от крови земли и пота. В ушах зазвучало ненавистное и безнадёжное: «пощады!»
–Мне жаль, – повторил Арман. – Я думаю, ты хорошо прошёл через всё это. И ты заслуживаешь почестей. И доверия.
Ронове стал внимательнее.
–Ты тепреь имеешь власть над церковниками, – продолжал Арман, – а это сила, которую мы тоже поклялись уничтожить. В было время Церковь занимала слишком много места и власти. И это было неправильно. Она преследовала тебя. Помнишь?
Если бы Ронове не был трусом, сейчас он мог переломить бы ход истории. Он мог бы пойти с церковниками против Армана. Он мог не подчинить Арману ту власть, которую приобрёл. Мог бы стать Церковью, но он был слаб. Он не мог сопротивляться, и подчиняться ему давно казалось проще, чем самому нести ответственность.
–Мы не должны допустить разногласия, – убеждал Арман.
–Что я получу? – напрямую спросил Ронове, чем изрядно развеселил мага, ведь всё выходило теперь проще.
–Ты будешь моим советником. Будешь иметь хорошее жалование, у тебя будет свой дом…мы отберем дома у наших врагов, думаю, какой-нибудь тебе приглянётся. Женщины, деньги, власть. Что ты хочешь ещё?
–А взамен мои церковники не будут властью? – хмыкнул Ронове. Он не был идиотом. Трусом – да. Идиотом всё-таки нет. Он понимал, что Арман ломает на корню всякую возможную оппозицию.
–На твоё место может найтись другой, – напомнил Арман, – у тебя просто морда представительная и тебя любят. А ещё ты уже пошумел, прославился. Но слово скажи, и я заменю тебя кем-нибудь другим. И не надейся, что твои церковники тебя защитят. Это сейчас ты им лидер. Но Церкви нет. И они скоро поймут. Вопрос к тебе: останешься ты со мной или будешь вместе с ними похлёбку пустую жрать?
Вежливость можно было отставить. Речь зашла об откровенном, наглом торге.
–Я согласен остаться, – заверил Ронове и повторил: – согласен.
Он был трусом и очень хотел жить хорошо. Быть марионеткой ему было привычно и удобно. И ни одна война не изменит в нём этого.
Когда Ронове вышел, Арман удовлетворённо улыбнулся: всё точно приходит в норму! Самые массовые силы – силы хаоса. Представленные оборотнями и вампирами далеко и не помешают ему начать формировать власть. Ронове у него в кармане со своими церковниками, которых Арман очень скоро придавит. Нужен ещё человек, и это, конечно, Базир.
Арману нравилась потерянность Базира, его скромность, и идейность. Чисто по-человечески, Арману хотелось сделать что-то для него, и он вызвал к себе этого человека.
Спросил:
–Какие планы на жизнь грядущую?
Базир тоже не был идиотом. Он знал, что надо определиться. Война позволила ему остаться в живых, а дальше? Цитадели нет, существование Церкви почти кончено – это ясно. Враги будут отлавливаться. И что дальше? Грызня у власти и за власть? Базир был начитанным и знал, чем заканчивается каждый передел мира не только для врагов, но и для соратников. Но тогда что делать? Куда податься? Начинать сначала? Он ещё до вызова Армана много думал об этом, и не мог никак принять решение.
–Не знаю, – честно ответил Базир, – не могу придумать.
–А варианты? – допытывался Арман.
Арман явно вёл Базира к тому, что самому Базиру не нравилось.
–Мне тридцать четыре года, – ответил Базир, глядя в лицо магу, – и всю жизнь я был связан с церковью. Скоро её не будет совсем. Работать под властью Ронове…нет, это не для меня. Воевать я больше не хочу. Я не знаю, что мне делать, скажу честно.
–Воевать ты не хочешь, быть с церковниками не хочешь…что ж, это правильно, – Арман и не ждал иного ответа. – Ты можешь быть в наших рядах и приносить пользу иначе. Нам понадобится составление документов, много бумажной работы, и всё это важно и безотлагательно.
Базир молчал. Арман продолжил:
–Бумажная работа это не война. И не церковники. Это рутина, которую я могу тебе предложить. Ты получишь должность моего советника, а также жалование, мирную работу и уважение.
Базир вдруг улыбнулся, прозрачны его глаза стали светлы:
–Спасибо за высокую оценку моих способностей, но нет.
Улыбка сошла с лица самого Армана, он помрачнел и спросил:
–Ты отказываешься от моего предложения и от моей дружбы?
–Да, – ответил Базир.
Первым порывом Армана было желание послать наглеца прочь, но он победил этот нелепый порыв и спросил спокойно:
–Почему?
–Я устал, – честно сказал Базир. – Устал и ненавижу всех. И эти лица, и этот Штаб, и этот поход, и магию, и церковь…
–И меня.
–И даже себя, – не стал спорить Базир. – Я хотел быть карьеристом. Но в итоге я потерял всё. Сейчас мне придётся начинать жизнь заново, но это лучше, чем путь, который ты мне предлагаешь. Я насмотрелся на всё, что меня окружало, и больше не хочу.
Арман помолчал. Он осмысливал, он не был готов к такому отказу. Наконец спросил опять:
–И всё-таки, что ты будешь делать?
–одно время я был рыбаком, – Базир пожал плечами, – может быть, опять вернусь. Не знаю. Но здесь я не останусь…с позволения.
–Рыбаком? – не поверил Арман. – Рыбаком? Провонять рыбой?!
–Не вижу ничего плохо. Один из апостолов был рыбаком. И потом, людям нужна рыба. А это точно полезнее того, к чему я прежде имел отношение, – Базир был твёрд. Простота собственного решения показалась ему необычайно прекрасной.
Он вспомнил, как был счастлив среди сетей, воды, лодочек, соли. Да, запах рыбы не проходил, руки разъедало от соли, лицо горело от солнца, но он был жив тогда, это точно.
–Я не…– начал Арман, но осёкся. Голос дрогнул против его воли. Он увидел в глазах Базира какую-то лёгкую мечтательность, которую сам давно потерял в песках крестовых походов. – Знаешь, иди. Ты свободен. Иди к рыбакам и вообще к кому хочешь. Иди и забудь мои слова.
Базир не ожидал такого ответа, и вздрогнул. Ему казалось, что Арман разозлится, но Арман не злился, а скорее, тихо завидовал. В жизни каждого могучего человека наступает такой момент, когда он хочет скрыться в тишине от всего своего могущества.
–Базир! – окликнул Арман, когда Базир, коротко кивнув, двинулся к выходу, – если понадобится помощь… приходи.
Базир улыбнулся и вышел. Он только что потерял должность, оставил в прострации Армана, распрощался почти со всем прежним миром, и был несказанно счастлив. Наверное, так подступает безумие.
–Арман и тебя вызывал? – Ронове появился перед ним. ревнивый и мрачный.
–Вызывал, – отозвался Базир.
–Зачем? – Ронове чувствовал подвох. Ему не нравилось счастье на лице Базира. Непривычное состояние.
–Попрощаться, – усмехнулся Базир и посерьёзнел. – Знаешь, Ронове, однажды я обещал, что прибью тебя после того как всё кончится.
–Ну…– Ронове пугливо оглянулся, тут и там церковники. Не хочется на их глазах огребать от Базира.
–Я этого не сделаю, – успокоил Базир, – ты сам себя наказывал и наказываешь. Прощай.
Базир двинулся по лагерю спокойно и смело. Он хотел собрать нехитрые свои пожитки и уйти. Уйти навстречу тишине и покою, но задержался, поймав вдруг испуганный взгляд Елены С. поддаваясь нежности, подошёл к ней, сказал:
–Я ухожу.
Она вздрогнула, удивилась, и только потом осознала его слова, спохватилась:
–Куда?
Базир пожал плечами:
–Не знаю точно. Но там не будет всего вот этого… – он обвёл рукою видимую часть лагеря. – Там будет свободна. Наверное. Воздух.
–Счастье, – нервно улыбнулась Елена.
–Ты береги ребёнка, – посоветовал Базир, – слушайся Аманду. И не жалей. Поняла?
–Я не об этом жалею, – промолвила Елена. – Я жалею о том, как я поступила со Стефанией. Она не заслужила такого. А вот я заслуживаю проклятий неба. И всего что будет.
–Ничего не будет, – успокоил Базир. – Живи. Стефания не злая. Никогда не была злой. Она несчастная, как и ты, и как я. Она не смогла вовремя уйти, а я вот ухожу.
Елена слабо улыбнулась:
–Спасибо за доброту.
Базир кивнул ей, неловко похлопал по плечу и пошёл уже прочь из лагеря. Его провожали удивлёнными взглядами, но не приставали с вопросами, знали, что он входит в круг доверенных лиц Армана, значит, так надо ему, раз уходит.
А ему правда было надо. Позади оставался Арман со своим лагерем, который шёл навстречу новому миру; Ронове, непонимающий последних слов Базира; чуть успокоенная Елена С., не знающая о том, что её ребёнку придётся стать сиротой, потому что Аманда однажды нехорошо усмехнется на политику Армана и вскоре будет арестована, и признается в отравительствах. И Елена пойдёт сначала как свидетель, будет горячо защищать её, а потом попадёт в ту же камеру как пособница. И много будет таких историй, и все их оставлял позади себя до поры до времени Базир. Оставлял их также, как оставлял он оборотней и вампиров, вообразивших, что им выпал шанс откусить себе кусочек чего-то стоящего. Оставлял он и память об Абрахаме, нашедшем покой, и о Стефании, которая, как он надеялся, тоже нашла покой.
Базир уносил с собою груз собственной вины, несказанность слов, что надо было произнести и веру в светлое будущее. Он уходил навстречу тому, что не было престижно и не обещало ему власти, но тому, что даровало ему покой на земле и отстраняло его новую жизнь от жизни прежней.
Конец произведения.
Спасибо за прочтение! С теплым приветом, ваша Anna Raven!
