Ну а что? Что меня здесь держит?
Сбережения на первое время у меня есть. Пойду в ближайший магазин рядом с домом и устроюсь кассиром, сколько смогу. Справлюсь. В голове в один миг находились решения на все мои проблемы.
И следующий мой шаг был направлен в сторону кадров. В своих раздумьях я не сразу заметила Андрея, идущего мне навстречу. А посмотрев в его глаза, я заставила себя смотреть на него со всем безразличием, на которое была способна.
Прошла мимо и даже не оглянулась. Только в душе что-то окончательно умерло.
Заявление написано и принято. Теперь нужно выдержать две недели, и я свободна как птица в небе.
Такое опустошение. Мир просто теряет краски вокруг меня.
На короткое время у меня было мимолётное счастье. И сейчас я его хочу обратно.
Понимая, что больше не увижу его, не обниму, не почувствую его губы, руки… Всего его. Убивает. Медленно и со всей болью.
В который раз я спрашиваю: почему я?
Сажусь за компьютер, открываю, а там все вкладки отключены.
Да, я же мошенница, я же изменщица. Так обидно. Так всё грязно. Хочется уйти отсюда немедленно.
Ксюша подходит к моему столу с какими-то бумагами.
– Ира, на экране есть реестр, тебе нужно это всё внести. Если что не будет понятно, подойди, и я тебе объясню.
Её лицо такое же осуждающее, как и у Алины. От меня здесь все отказались.
На дрожащих ногах встаю и иду в сторону приёмной Андрея. Там за рабочим столом сидит новенькая, только она раньше трудилась в другом отделе. Про таких говорят: умница, красавица и, кажется, спортсменка.
– Здравствуй, можешь, пожалуйста, передать шефу, что мне нужно срочно с ним согласовать договор? Это срочно.
– Привет, Ира, да, сейчас, – мило отвечает она.
Жду в приёмной десять минут, и только потом меня мило приглашают войти.
– Что тебе? – без всяких прелюдий спросил Андрей. – Насколько я знаю, договоры уже забрали у тебя.
– У меня к тебе просьба, – сказала я, сглотнув ком в горле, стараясь держать себя в руках.
– Внимательно слушаю, – холодно ответил он.
Сегодня, наверное, не заслуживаю другого общения.
Сама невозмутимость.
А взгляд… Боже!
Хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть этих прищуренных холодных глаз. Я отвернулась и стала тщательно изучать какие-то портреты, висевшие на стене.
– Можно я не буду отрабатывать две недели? – тихо, но твердо произнесла я. На глаза навернулись слезы. Настолько слабой я себя сейчас ощущала.
– А ты что, заявление написала? – удивлённо спросил он.
– Да!
В комнате повисла тишина. Чувствовала, как кожа начинает гореть и покрываться румянцем от его пристального взгляда. Было бы отлично, если бы я сейчас была где-то на тысячу километров от него, или где-то на Луне. Ярость внутри меня поднимается с новой силой.
– Хочешь уйти? – со странной интонацией спросил он и снова замолчал.
– Я не могу, – тихо шепчу.
– Не можешь? Что, любовник предложил хороший гонорар? – с издёвкой спросил и жгучим взглядом посмотрел на меня.
Он встал с кресла, обогнул стол и замер напротив меня, упираясь руками в столешницу. А я продолжала пялиться на стену.
– Прошу…
– А ты просишь? А на что ты готова? Давай один разочек, и я отпускаю тебя.
Я смотрю в его глаза и не верю в услышанное.
– Ненавижу тебя. Слышишь?
Одним рывком он берет меня в свои объятия. Пытаясь вырваться, я бьюсь, как птица в клетке.
– Ненавидишь? А что так? А, бл*дь? – яростно шипит он мне в лицо. В его голосе уже сквозила злоба и горечь. Сейчас в его глазах вижу всю горечь и боль, что есть между нами. Почему он не научился доверять?
– Отпусти меня. Да, ненавижу. Отпусти меня, не смей больше трогать меня.
– А я смотрю, ты прям вся измучилась рядом со мной. Что, спешишь к своему любовнику?
И все мои обладание летят к чёрту. Вырываю одну руку и со всей силы врезаю ему пощечину.
– Ты идиот! Как я могла связаться с тобой, как могла вообще от тебя рожать и залететь во второй раз? Боже. Ты сделал мне больно на всю жизнь вперёд. Ненавижу, ненавижу. Отдала бы все, чтобы никогда тебя не встретить.
– Что ты сказала?
Ирина
— Андрей…
Я затаила дыхание, ожидая хоть какой-то реакции. Тишина давила на уши, казалось, я слышала, как бьется его сердце – и мое тоже. Это молчание было хуже любых криков и обвинений.
— Да ты хоть понимаешь? Я… Охренеть, я отец! — Андрей был в полном шоке. Эффект полноценного шока я обеспечила. Такого растерянного я его еще не видела. Еще бы. Огрошила его такой новостью. Сколько я готовилась, столько текстов репетировала, а в итоге как утюгом по голове.
— Если ты думаешь, что я это специально сделала, то ты ошибаешься, — тихо шепчу. Андрей стоит рядом словно статуя. Его лицо не выражает никаких эмоций. Просто шок.
Нервная дрожь прокатилась по всему моему телу. Внутри все сдавило острой жалостью.
Я беспомощно сцепила пальцы на руках. В глазах потемнело.
А Андрей вдруг посмотрел на меня с таким отчаянием… как ребенок, которого ни за что ударили наотмашь…
Я обвиняла его за недоверие, верила, что только он во всем виноват. А может, нужно было попробовать доказать свою правоту?
— Сын! Знаешь, наверно, не зря я так его полюбил. За этот месяц я чувствовал, что как будто теряю что-то важное в своей жизни. Думал, это ты. А не хрена. Столько лет, Ира. Как ты могла?
— Не ищи виноватых. Всё, что происходит вокруг тебя, — только ты один виноват. Я не врала тебе. Ты сделал все возможное, чтобы я в тебя не верила, — смотрю в его глаза и понимаю: он не простит! Не поймет! Я бы не поняла.
Меня всю трясет, под кожей медленно расползается противный холодок…
— Скажи, ты когда-нибудь планировала сказать мне, что я его отец?
— Не знаю. Месяц назад я боялась говорить тебе, но очень хотела. Сейчас мне хочется исчезнуть из твоей жизни. Прости, — пролепетала я каким-то надтреснутым голосом.
Я потерла пальцами лоб и прикусила губу. На глаза навернулись слезы. Как объяснить?
— Сын… — повторил Андрей и усмехнулся. Провел руками по лицу и запрокинул голову к потолку. — Охренеть. Каким же ничтожеством я выгляжу в твоих глазах, что не заслуживаю знать, что у меня есть ребенок?
— Андрей?
Он прикрыл глаза и опустил голову. Сделал несколько неровных вздохов и плотно сжал губы. Бросил на меня долгий, внимательный взгляд.В его глазах плескались боль, гнев и что-то еще… надежда?
— Ты сказала, что ты беременна? — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал он.
— Если ты не поверишь, что это твой ребёнок… — по щекам слезы и вовсе ручьем текут.
— Верю, теперь я верю.— Голос звучал хрипло, словно он заново учился говорить.
Я выдохнула. Это только начало.
Я поднимаю заплаканные глаза и смотрю в его лицо. Люблю, очень люблю. Только как простить? Душа рвется к нему, да что там душа. Вся я тянусь к нему. Скучаю.
"Обернись, обними просто так. Скажи, что любишь. Сделай шаг, помоги мне, пожалуйста, найти сил простить".
Но Андрей молчал… А я все острее чувствовала, что схожу с ума.
— ААААА! Я сейчас просто взорвусь! — прокричал внезапно Андрей. Я вздрогнула и зажмурилась. Никогда не видела его таким. — Ирина! Мой сын рос с чужим мужиком, блин. Как ты могла решить за меня и нашего сына? Когда ты собиралась сказать мне? Когда? Мать твою! Ты все это время собиралась? А если бы… Черт! То есть, если мы случайно не встретились, то я бы никогда не узнал, что у меня есть ребенок? Который нуждался во мне как никто другой.
С каждым словом, которое Андрей будто выплевывал, я понимала, насколько он прав. Я ведь знала, что так будет.
— Я много раз пыталась.
— Слышь, хреново ты пыталась. Ни разу ты даже не намекнула.
Одно я понимаю точно: мы не простим друг друга, и то, что мы здесь спорим, не предвещает ничего хорошего. Желание убежать отсюда невыносимо. В этой ситуации он одну меня считает виноватой, лживой предательницей, которая после одного бросилась к другому и вышла замуж. А, еще и измена.
— Думаешь, я не хотела рассказывать тебе? Я знала, что у тебя как всегда все будут виноваты, но не ты. Ты меня не слушаешь, я хочу быть с тобой честной, доверять, но ты отбиваешь желание, каждый раз ревнуя до сумасшествия. Что сейчас происходит — только ты один виноват.
Андрей поворачивается и смотрит нечитаемым взглядом на меня.
Андрей
Я смотрел в её глаза и пытался понять реальность происходящего. Получается откровенно паршиво.
Это фиаско. Бл*ь.
Ведь она говорила, что…
Сука. Хочется всё к чёрту послать. Чувствую, что меня взорвёт. Ира отвернулась в сторону, вижу, что пытается держаться, часто и шумно дышит, но молчит.
Тишина давит на уши, словно ватой забили. Каждое её движение, каждый вздох – как удар под дых. Я знал, что так будет, чувствовал кожей, но надеялся на чудо. Глупо, наивно.
Сжимаю кулаки, чтобы не сорваться. Внутри всё кипит, бурлит, готово вырваться наружу яростным потоком. Хочу разбить что-нибудь, сломать, уничтожить. Но вместо этого стою как идиот и смотрю на её затылок.
Ненавижу себя за эту слабость, за эту чёртову надежду, которая жила во мне до последнего. Ненавижу её за то, что она её убила. Ненавижу этот грёбаный мир, в котором ложь стала нормой, а правда – роскошью.
Но больше всего я ненавижу то, что до сих пор не могу отвести от неё взгляд.
– Я хочу участвовать в жизни своих детей. – Смотрит на меня своими темными глазами и так же молчит, только плечами хлопает. – Ира, я не понимаю, бл*ь, я пытаюсь, но не понимаю. Почему между всей этой херней ты не дала право, чтобы у Антона был отец? – Ты лишила меня возможности быть отцом, Ира. Понимаешь? Отцом! У меня бы вся жизнь изменилась ради него. А ты… ты просто взяла и все решила за меня.
Он видит, как дрожат ее плечи, но не подходит. Не сейчас.
– У него был отец, Андрей, – тихо произносит Ира, не поднимая глаз.
– Какой на хер отец? Кто ты такая, чтобы решать между мной и моим сыном? Кто?
– Я мать.
– А я отец, я имел право знать. Всё твоё молчание разрушило наши отношения. Когда мы встретились, ты могла сказать про своего Сашу, что вы, бл*ь, только друзья, а не этот долбаный друг кормил меня своей лапшой, что ты рядом только ради денег, а трахаешься с ним по любви. Знаешь, милая, я не верил в его слова, а в факты. И он, мать твою, мне их принёс на подносе. И Сергей тоже. Ааа, да, я сейчас на хер взорвусь от всех твоих поклонников.
– Ты бы хоть раз спросил меня. Я могла всё объяснить.
– Объяснение? Какие? Ты лучше объясни сейчас, почему ты во всю эту хрень впутываешь наших детей? Ира, Антону нужна медицинская помощь, которую я могу ему оплатить, а ты поставила выше свою гордость, обиду и лишила его этого. Я не снимаю с себя вину, что как всегда лоханулся, но Антон не должен страдать от наших отношений, – я пытаюсь успокоиться, поднимаю глаза на Ирину и офигеваю от того, с какой болью смотрит она. Вот я дебил. Поднимаюсь и быстро заключаю её в объятия: – Малыш.
– Ты не прав, я делала всё ради нашего ребёнка.– Тихо говорит она и вырывается из моих объятий.
– Я знаю, но я его отец, Ира, и могу тоже помочь. Я хочу быть отцом для наших детей и буду им. Нам нужно научиться уважать друг друга ради наших детей. Мы зря обвиняем друг друга, мы оба виноваты. Может, мы не настолько любили друг друга, если ни капельку не доверяли.
– Андрей, не нужно. Смысла в этом разговоре и спорах нет никакого. Давай оставим всё в прошлом. Я тоже не против, чтобы ты был отцом. Но то, что было между нами, уже давно не важно.
– Знаешь, Ира, – говорит он, не оборачиваясь, – самое страшное не то, что ты скрыла от меня сына. А то, что ты украла у него меня.
Прикрываю глаза и даю себе время успокоиться. Я, мать вашу, что-нибудь сломаю. Поднимаю голову и смотрю в её глаза, полные боли, и меня как кувалдой по голове. Какой же я идиот.
– Я поняла.
Смотрю долго, и на всё, что меня сейчас хватает, – это просто убраться подальше отсюда.
Выхожу из кабинета и не замечаю, как оказываюсь в машине на парковке, достаю телефон и набираю Руслана.
– Привет, Андрей…
– Руслан, с тобой или без тебя, сегодня я напьюсь до потери сознания.
– Ого, это что за повод у нас?
– А я отцом стал, – шиплю сквозь зубы.
– Охренеть.
– Моему сыну скоро восемь лет.
– Давай в бар на Ленинском, но вечером после работы. Сейчас не как.
–Понятно.
Отключаю телефон и со свистом двигаюсь в сторону выхода из подземки.
– Идиот, – вслух награждаю себя почётным местом.
Лишь одна женщина в моей жизни умела ювелирно вынести мозг ко всем чертям. У неё всегда свои правила, просто стоило ей быть рядом, посмотреть своими глазами – и всё, конец всей моей предохранительности.
Сумасшедшая.
Я тебя очень сильно люблю, знаешь, так сильно, что она разгоняет по венам кровь. Но эта любовь приносит только боль.
Ирина
Но вот он стоит передо мной, такой желанный и такой недосягаемый.
Я смотрю на Андрея и понимаю, что тону в его глазах. Мне кажется, он стал ещё больше, рядом с ним чувствую себя маленькой девочкой, и настолько беспомощной против него.
Мне давно должно быть наплевать на него.
Однажды я себе пообещала, что мой ребёнок только мой, что всё сделаю, лишь бы больше не видеть Андрея. Моя женская гордость взяла верх над всем правильным и неправильным.
Обида. Боль. Страдания.
Всё это уничтожает весь здравый смысл.
Я ошиблась, очень сильно ошиблась. Может, он был бы отличным отцом. Но в тот момент я была одна и испугалась по-настоящему. Я боялась услышать его отказ от нас.
Те слова, которые он мне сказал в нашу последнюю встречу восемь лет назад, я до сих пор помню. Они так и звучат в моей голове.
У меня от его жестокости внутренности огнём обволакивает.
В груди с новой силой поднимается ненависть к нему. Я смотрю в его глаза и вижу, как он тяжело сглотнул, как будто слышит мои мысли. Андрей молча смотрит на меня, а потом также молча разворачивается и выходит из кабинета.
Ушёл
В конце рабочего дня всё выставляю по папкам, подписываю всё, пусть не думают, что я оставлю бардак. Сегодня последний день в этой компании, и от этого ещё хуже. Но я решилась, больше себя насиловать не буду. Хотя две недели, да пожалуйста, только за эти две недели я заболела, возьму больничный, и это даже не обман, у меня сердце болит, кровоточит, это же тоже болезнь.
Выхожу из офиса самая последняя, осматриваюсь, и из глаз текут слёзы. Обидно, что с Ксюшей у нас испортились отношения, она, как верный друг, будет за Андрея.
Хмм.
Впрочем, не имеет значения. Ничего.
Иду в сторону лифта и просто не могу успокоиться.
–Ира, что случилось? – спрашивает Алина, появившись возле лифта.
Алина приобняла меня за плечи, и этот жест неожиданной заботы чуть не сломил окончательно. Я отвернулась, чтобы она не видела, как по щекам снова потекли слезы.
– Ничего, Лина, всё хорошо. Я справлюсь, – выдохнула я, стараясь взять себя в руки. Мне не хотелось сейчас с кем-то общаться. Особенно с Алиной. В груди до сих пор горит обида.
–Ира, кто тебя обидел? Что-то с сыном случилось? Может, я могу помочь?
Сейчас я уже не в состоянии что-либо говорить или объяснять.
–Жизнь, жизнь меня обидела, – прошептала тихо. Я вытерла слезы тыльной стороной ладони и, глубоко вздохнув, попыталась собраться.
–Андрей, он, да?
Вопрос Алины резанул, как ножом.
–Не нужно, Лина, умоляю. Я сама во всем виновата, я сама, – прошу, отворачиваясь к лифту. – Я просто хочу домой.
Сбережения на первое время у меня есть. Пойду в ближайший магазин рядом с домом и устроюсь кассиром, сколько смогу. Справлюсь. В голове в один миг находились решения на все мои проблемы.
И следующий мой шаг был направлен в сторону кадров. В своих раздумьях я не сразу заметила Андрея, идущего мне навстречу. А посмотрев в его глаза, я заставила себя смотреть на него со всем безразличием, на которое была способна.
Прошла мимо и даже не оглянулась. Только в душе что-то окончательно умерло.
Заявление написано и принято. Теперь нужно выдержать две недели, и я свободна как птица в небе.
Такое опустошение. Мир просто теряет краски вокруг меня.
На короткое время у меня было мимолётное счастье. И сейчас я его хочу обратно.
Понимая, что больше не увижу его, не обниму, не почувствую его губы, руки… Всего его. Убивает. Медленно и со всей болью.
В который раз я спрашиваю: почему я?
Сажусь за компьютер, открываю, а там все вкладки отключены.
Да, я же мошенница, я же изменщица. Так обидно. Так всё грязно. Хочется уйти отсюда немедленно.
Ксюша подходит к моему столу с какими-то бумагами.
– Ира, на экране есть реестр, тебе нужно это всё внести. Если что не будет понятно, подойди, и я тебе объясню.
Её лицо такое же осуждающее, как и у Алины. От меня здесь все отказались.
На дрожащих ногах встаю и иду в сторону приёмной Андрея. Там за рабочим столом сидит новенькая, только она раньше трудилась в другом отделе. Про таких говорят: умница, красавица и, кажется, спортсменка.
– Здравствуй, можешь, пожалуйста, передать шефу, что мне нужно срочно с ним согласовать договор? Это срочно.
– Привет, Ира, да, сейчас, – мило отвечает она.
Жду в приёмной десять минут, и только потом меня мило приглашают войти.
– Что тебе? – без всяких прелюдий спросил Андрей. – Насколько я знаю, договоры уже забрали у тебя.
– У меня к тебе просьба, – сказала я, сглотнув ком в горле, стараясь держать себя в руках.
– Внимательно слушаю, – холодно ответил он.
Сегодня, наверное, не заслуживаю другого общения.
Сама невозмутимость.
А взгляд… Боже!
Хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть этих прищуренных холодных глаз. Я отвернулась и стала тщательно изучать какие-то портреты, висевшие на стене.
– Можно я не буду отрабатывать две недели? – тихо, но твердо произнесла я. На глаза навернулись слезы. Настолько слабой я себя сейчас ощущала.
– А ты что, заявление написала? – удивлённо спросил он.
– Да!
В комнате повисла тишина. Чувствовала, как кожа начинает гореть и покрываться румянцем от его пристального взгляда. Было бы отлично, если бы я сейчас была где-то на тысячу километров от него, или где-то на Луне. Ярость внутри меня поднимается с новой силой.
– Хочешь уйти? – со странной интонацией спросил он и снова замолчал.
– Я не могу, – тихо шепчу.
– Не можешь? Что, любовник предложил хороший гонорар? – с издёвкой спросил и жгучим взглядом посмотрел на меня.
Он встал с кресла, обогнул стол и замер напротив меня, упираясь руками в столешницу. А я продолжала пялиться на стену.
– Прошу…
– А ты просишь? А на что ты готова? Давай один разочек, и я отпускаю тебя.
Я смотрю в его глаза и не верю в услышанное.
– Ненавижу тебя. Слышишь?
Одним рывком он берет меня в свои объятия. Пытаясь вырваться, я бьюсь, как птица в клетке.
– Ненавидишь? А что так? А, бл*дь? – яростно шипит он мне в лицо. В его голосе уже сквозила злоба и горечь. Сейчас в его глазах вижу всю горечь и боль, что есть между нами. Почему он не научился доверять?
– Отпусти меня. Да, ненавижу. Отпусти меня, не смей больше трогать меня.
– А я смотрю, ты прям вся измучилась рядом со мной. Что, спешишь к своему любовнику?
И все мои обладание летят к чёрту. Вырываю одну руку и со всей силы врезаю ему пощечину.
– Ты идиот! Как я могла связаться с тобой, как могла вообще от тебя рожать и залететь во второй раз? Боже. Ты сделал мне больно на всю жизнь вперёд. Ненавижу, ненавижу. Отдала бы все, чтобы никогда тебя не встретить.
– Что ты сказала?
Глава 22
Ирина
— Андрей…
Я затаила дыхание, ожидая хоть какой-то реакции. Тишина давила на уши, казалось, я слышала, как бьется его сердце – и мое тоже. Это молчание было хуже любых криков и обвинений.
— Да ты хоть понимаешь? Я… Охренеть, я отец! — Андрей был в полном шоке. Эффект полноценного шока я обеспечила. Такого растерянного я его еще не видела. Еще бы. Огрошила его такой новостью. Сколько я готовилась, столько текстов репетировала, а в итоге как утюгом по голове.
— Если ты думаешь, что я это специально сделала, то ты ошибаешься, — тихо шепчу. Андрей стоит рядом словно статуя. Его лицо не выражает никаких эмоций. Просто шок.
Нервная дрожь прокатилась по всему моему телу. Внутри все сдавило острой жалостью.
Я беспомощно сцепила пальцы на руках. В глазах потемнело.
А Андрей вдруг посмотрел на меня с таким отчаянием… как ребенок, которого ни за что ударили наотмашь…
Я обвиняла его за недоверие, верила, что только он во всем виноват. А может, нужно было попробовать доказать свою правоту?
— Сын! Знаешь, наверно, не зря я так его полюбил. За этот месяц я чувствовал, что как будто теряю что-то важное в своей жизни. Думал, это ты. А не хрена. Столько лет, Ира. Как ты могла?
— Не ищи виноватых. Всё, что происходит вокруг тебя, — только ты один виноват. Я не врала тебе. Ты сделал все возможное, чтобы я в тебя не верила, — смотрю в его глаза и понимаю: он не простит! Не поймет! Я бы не поняла.
Меня всю трясет, под кожей медленно расползается противный холодок…
— Скажи, ты когда-нибудь планировала сказать мне, что я его отец?
— Не знаю. Месяц назад я боялась говорить тебе, но очень хотела. Сейчас мне хочется исчезнуть из твоей жизни. Прости, — пролепетала я каким-то надтреснутым голосом.
Я потерла пальцами лоб и прикусила губу. На глаза навернулись слезы. Как объяснить?
— Сын… — повторил Андрей и усмехнулся. Провел руками по лицу и запрокинул голову к потолку. — Охренеть. Каким же ничтожеством я выгляжу в твоих глазах, что не заслуживаю знать, что у меня есть ребенок?
— Андрей?
Он прикрыл глаза и опустил голову. Сделал несколько неровных вздохов и плотно сжал губы. Бросил на меня долгий, внимательный взгляд.В его глазах плескались боль, гнев и что-то еще… надежда?
— Ты сказала, что ты беременна? — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал он.
— Если ты не поверишь, что это твой ребёнок… — по щекам слезы и вовсе ручьем текут.
— Верю, теперь я верю.— Голос звучал хрипло, словно он заново учился говорить.
Я выдохнула. Это только начало.
Я поднимаю заплаканные глаза и смотрю в его лицо. Люблю, очень люблю. Только как простить? Душа рвется к нему, да что там душа. Вся я тянусь к нему. Скучаю.
"Обернись, обними просто так. Скажи, что любишь. Сделай шаг, помоги мне, пожалуйста, найти сил простить".
Но Андрей молчал… А я все острее чувствовала, что схожу с ума.
— ААААА! Я сейчас просто взорвусь! — прокричал внезапно Андрей. Я вздрогнула и зажмурилась. Никогда не видела его таким. — Ирина! Мой сын рос с чужим мужиком, блин. Как ты могла решить за меня и нашего сына? Когда ты собиралась сказать мне? Когда? Мать твою! Ты все это время собиралась? А если бы… Черт! То есть, если мы случайно не встретились, то я бы никогда не узнал, что у меня есть ребенок? Который нуждался во мне как никто другой.
С каждым словом, которое Андрей будто выплевывал, я понимала, насколько он прав. Я ведь знала, что так будет.
— Я много раз пыталась.
— Слышь, хреново ты пыталась. Ни разу ты даже не намекнула.
Одно я понимаю точно: мы не простим друг друга, и то, что мы здесь спорим, не предвещает ничего хорошего. Желание убежать отсюда невыносимо. В этой ситуации он одну меня считает виноватой, лживой предательницей, которая после одного бросилась к другому и вышла замуж. А, еще и измена.
— Думаешь, я не хотела рассказывать тебе? Я знала, что у тебя как всегда все будут виноваты, но не ты. Ты меня не слушаешь, я хочу быть с тобой честной, доверять, но ты отбиваешь желание, каждый раз ревнуя до сумасшествия. Что сейчас происходит — только ты один виноват.
Андрей поворачивается и смотрит нечитаемым взглядом на меня.
Глава 23
Андрей
Я смотрел в её глаза и пытался понять реальность происходящего. Получается откровенно паршиво.
Это фиаско. Бл*ь.
Ведь она говорила, что…
Сука. Хочется всё к чёрту послать. Чувствую, что меня взорвёт. Ира отвернулась в сторону, вижу, что пытается держаться, часто и шумно дышит, но молчит.
Тишина давит на уши, словно ватой забили. Каждое её движение, каждый вздох – как удар под дых. Я знал, что так будет, чувствовал кожей, но надеялся на чудо. Глупо, наивно.
Сжимаю кулаки, чтобы не сорваться. Внутри всё кипит, бурлит, готово вырваться наружу яростным потоком. Хочу разбить что-нибудь, сломать, уничтожить. Но вместо этого стою как идиот и смотрю на её затылок.
Ненавижу себя за эту слабость, за эту чёртову надежду, которая жила во мне до последнего. Ненавижу её за то, что она её убила. Ненавижу этот грёбаный мир, в котором ложь стала нормой, а правда – роскошью.
Но больше всего я ненавижу то, что до сих пор не могу отвести от неё взгляд.
– Я хочу участвовать в жизни своих детей. – Смотрит на меня своими темными глазами и так же молчит, только плечами хлопает. – Ира, я не понимаю, бл*ь, я пытаюсь, но не понимаю. Почему между всей этой херней ты не дала право, чтобы у Антона был отец? – Ты лишила меня возможности быть отцом, Ира. Понимаешь? Отцом! У меня бы вся жизнь изменилась ради него. А ты… ты просто взяла и все решила за меня.
Он видит, как дрожат ее плечи, но не подходит. Не сейчас.
– У него был отец, Андрей, – тихо произносит Ира, не поднимая глаз.
– Какой на хер отец? Кто ты такая, чтобы решать между мной и моим сыном? Кто?
– Я мать.
– А я отец, я имел право знать. Всё твоё молчание разрушило наши отношения. Когда мы встретились, ты могла сказать про своего Сашу, что вы, бл*ь, только друзья, а не этот долбаный друг кормил меня своей лапшой, что ты рядом только ради денег, а трахаешься с ним по любви. Знаешь, милая, я не верил в его слова, а в факты. И он, мать твою, мне их принёс на подносе. И Сергей тоже. Ааа, да, я сейчас на хер взорвусь от всех твоих поклонников.
– Ты бы хоть раз спросил меня. Я могла всё объяснить.
– Объяснение? Какие? Ты лучше объясни сейчас, почему ты во всю эту хрень впутываешь наших детей? Ира, Антону нужна медицинская помощь, которую я могу ему оплатить, а ты поставила выше свою гордость, обиду и лишила его этого. Я не снимаю с себя вину, что как всегда лоханулся, но Антон не должен страдать от наших отношений, – я пытаюсь успокоиться, поднимаю глаза на Ирину и офигеваю от того, с какой болью смотрит она. Вот я дебил. Поднимаюсь и быстро заключаю её в объятия: – Малыш.
– Ты не прав, я делала всё ради нашего ребёнка.– Тихо говорит она и вырывается из моих объятий.
– Я знаю, но я его отец, Ира, и могу тоже помочь. Я хочу быть отцом для наших детей и буду им. Нам нужно научиться уважать друг друга ради наших детей. Мы зря обвиняем друг друга, мы оба виноваты. Может, мы не настолько любили друг друга, если ни капельку не доверяли.
– Андрей, не нужно. Смысла в этом разговоре и спорах нет никакого. Давай оставим всё в прошлом. Я тоже не против, чтобы ты был отцом. Но то, что было между нами, уже давно не важно.
– Знаешь, Ира, – говорит он, не оборачиваясь, – самое страшное не то, что ты скрыла от меня сына. А то, что ты украла у него меня.
Прикрываю глаза и даю себе время успокоиться. Я, мать вашу, что-нибудь сломаю. Поднимаю голову и смотрю в её глаза, полные боли, и меня как кувалдой по голове. Какой же я идиот.
– Я поняла.
Смотрю долго, и на всё, что меня сейчас хватает, – это просто убраться подальше отсюда.
Выхожу из кабинета и не замечаю, как оказываюсь в машине на парковке, достаю телефон и набираю Руслана.
– Привет, Андрей…
– Руслан, с тобой или без тебя, сегодня я напьюсь до потери сознания.
– Ого, это что за повод у нас?
– А я отцом стал, – шиплю сквозь зубы.
– Охренеть.
– Моему сыну скоро восемь лет.
– Давай в бар на Ленинском, но вечером после работы. Сейчас не как.
–Понятно.
Отключаю телефон и со свистом двигаюсь в сторону выхода из подземки.
– Идиот, – вслух награждаю себя почётным местом.
Лишь одна женщина в моей жизни умела ювелирно вынести мозг ко всем чертям. У неё всегда свои правила, просто стоило ей быть рядом, посмотреть своими глазами – и всё, конец всей моей предохранительности.
Сумасшедшая.
Я тебя очень сильно люблю, знаешь, так сильно, что она разгоняет по венам кровь. Но эта любовь приносит только боль.
Глава 24
Ирина
Но вот он стоит передо мной, такой желанный и такой недосягаемый.
Я смотрю на Андрея и понимаю, что тону в его глазах. Мне кажется, он стал ещё больше, рядом с ним чувствую себя маленькой девочкой, и настолько беспомощной против него.
Мне давно должно быть наплевать на него.
Однажды я себе пообещала, что мой ребёнок только мой, что всё сделаю, лишь бы больше не видеть Андрея. Моя женская гордость взяла верх над всем правильным и неправильным.
Обида. Боль. Страдания.
Всё это уничтожает весь здравый смысл.
Я ошиблась, очень сильно ошиблась. Может, он был бы отличным отцом. Но в тот момент я была одна и испугалась по-настоящему. Я боялась услышать его отказ от нас.
Те слова, которые он мне сказал в нашу последнюю встречу восемь лет назад, я до сих пор помню. Они так и звучат в моей голове.
У меня от его жестокости внутренности огнём обволакивает.
В груди с новой силой поднимается ненависть к нему. Я смотрю в его глаза и вижу, как он тяжело сглотнул, как будто слышит мои мысли. Андрей молча смотрит на меня, а потом также молча разворачивается и выходит из кабинета.
Ушёл
В конце рабочего дня всё выставляю по папкам, подписываю всё, пусть не думают, что я оставлю бардак. Сегодня последний день в этой компании, и от этого ещё хуже. Но я решилась, больше себя насиловать не буду. Хотя две недели, да пожалуйста, только за эти две недели я заболела, возьму больничный, и это даже не обман, у меня сердце болит, кровоточит, это же тоже болезнь.
Выхожу из офиса самая последняя, осматриваюсь, и из глаз текут слёзы. Обидно, что с Ксюшей у нас испортились отношения, она, как верный друг, будет за Андрея.
Хмм.
Впрочем, не имеет значения. Ничего.
Иду в сторону лифта и просто не могу успокоиться.
–Ира, что случилось? – спрашивает Алина, появившись возле лифта.
Алина приобняла меня за плечи, и этот жест неожиданной заботы чуть не сломил окончательно. Я отвернулась, чтобы она не видела, как по щекам снова потекли слезы.
– Ничего, Лина, всё хорошо. Я справлюсь, – выдохнула я, стараясь взять себя в руки. Мне не хотелось сейчас с кем-то общаться. Особенно с Алиной. В груди до сих пор горит обида.
–Ира, кто тебя обидел? Что-то с сыном случилось? Может, я могу помочь?
Сейчас я уже не в состоянии что-либо говорить или объяснять.
–Жизнь, жизнь меня обидела, – прошептала тихо. Я вытерла слезы тыльной стороной ладони и, глубоко вздохнув, попыталась собраться.
–Андрей, он, да?
Вопрос Алины резанул, как ножом.
–Не нужно, Лина, умоляю. Я сама во всем виновата, я сама, – прошу, отворачиваясь к лифту. – Я просто хочу домой.
