Но главное я все-таки расслышала – участок под приют нашли, но вот его расположение…
- Простите, я хотела бы уточнить, - в уютной тишине, нарушаемой только тихими смешками откуда-то с галерки, я подняла руку, как отличница на уроке. – Я правильно понимаю, что место под приют уже согласовано?
- Да, остались получить кое-какие сведения из кадастровой палаты, но в целом все уже решено.
Я почувствовала, что ещё чуть-чуть и начну кипеть, как это показывают в мультиках – когда из ушей валит пар, а лицо наливается свекольно-красным.
Если правильно понимаю, то место под приют выбрали на территории бывшей промзоны. С одной стороны, это хорошо – меньше окрестных жителей будет протестовать, потому что жилых домов там просто нет. С другой этим летом я случайно попала в тот район и могу сказать, что даже в самую засушливую пору проехать по тем дорогам довольно проблематично. Если учесть, как «охотно» у нас расчищают снег даже на обычных улицах спальных районов, боюсь, что до промзоны спецтехника не доедет в принципе.
И общественного транспорта там нет. Сказка про то, что наша экономная администрация пустит специальный автобус, который будет доставлять работников, хороша, но в реальности так и останется сказкой. Не говоря уже про то, что сил одних только штатных сотрудников будет недостаточно, без помощи волонтеров это дело не потянуть. И далеко не у всех общественных организаций и зоозащитников есть возможность приехать на своей машине, значит, минус этот сегмент.
Сама по себе идея временного приюта для бездомных животных предполагает, что часть из них после лечения и стерилизации найдет новых хозяев. Кто в здравом уме поедет к черту на кулички выбирать кота? Проще во дворе первую попавшуюся мурку поймать. Или купить с рук «настоящего породистого котенка, но документов нет, потому что вязка была неплановая». А потом, когда этот котенок вырастет во все ту же Мурку, в лучшем случае оставить себе и носить её к коту каждые полгода, потому что «природа требует». В худшем она пополнит ряды все тех же дворовых, а не она сама, так её потомство, которое не получится выдать за таких же породистых, но без документов, и впарить хотя бы даже и даром.
В сухом остатке получается, что план есть, деньги выделят (при этом ещё большой вопрос, какую часть из них сопрут до того, как начнут возводить приют), но толку от него ноль.
Всё это я, постепенно распаляясь и повышая голос, высказала оратору. Честно, сдержаться пыталась, но тупость подобного решения просто выбешивала. Ну, взялись вы за это дело, ну, сделайте, как надо! Не на отвали, не кинуть кость, чтобы так называемая зоошиза заткнулась, а по нормальному. А то закон о наказании за жестокое обращение с животными приняли, вот только исполнять его никто не собирается, и на бумаге выходит гладко и красиво, а в реальности те же яйца, только в профиль.
Дяденька, имени которого я так и не узнала, сначала пытался меня перебить, потом чуть ли не заискивающе предложил оформить свои возражения в письменном виде, а потом и вовсе замолчал, глядя на меня со скорбью и смирением. Пару раз он посмотрел и на дверь зала, наверное, надеясь, что кто-то умный вызвал охрану, и меня сейчас под белы рученьки выведут из здания, выдав волчий билет.
Под локоть меня действительно кто-то схватил, я в тот момент пребывала в состоянии холодного бешенства, потому отдернула руку так, что чуть не ударила хватавшего.
- Да тихо ты! – Прошипел этот некто голосом Антона, и я замолчала. И потому что вспомнила, что он, вроде как, мой начальник, некрасиво получится, если я изобью его снова, только теперь уже прилюдно, и ещё потому, что вторую руку он с видимой небрежностью положил мне на талию. Небрежность была видимой, потому что ладонь сжал чувствительно.
- Антон Николаевич, рад, очень рад! - Выступавший дядька, судя по цвету лица уже пребывавший в состоянии гипертонического криза, действительно обрадовался. Во всяком случае, облегчение на челе проступило прямо вот очень большими буквами.
- Взаимно, - он меня все-таки отпустил, да я и сама уже поняла, что существенно перегнула палку, хотя не считала, что в чем-то не права. – У вас тут такие горячие дебаты, даже жаль прерывать, но мне бы свою помощницу забрать. Или она вам ещё нужна?
Докладчик с жаром заверил, что не нужна, глядя на моё мнимое начальство с такой теплотой, что мне даже стало как-то неудобно. Вот уж, действительно, как с цепи сорвалась. Сама же понимаю, что он к планам по организации приюта если и имеет отношение, то весьма далекое, а накинулась на человека.
Поэтому я сдержанно поблагодарила за интересный доклад и, влекомая Антоном, который так и не выпустил моего локтя, поплелась на выход.
- Н-да, я даже не ожидал, что ты так ярко выступишь, - прозвучало это почти восхищенно. Что было под этим почти, я постаралась не анализировать, предчувствуя, что ничего хорошего. Некрасиво как-то вышло, и себя только раздраконила, и его в нелестном свете выставила.
- Извини, не думала, что меня это так заденет… Я тебя подставила, да?
- Да ну, плюнь и разотри, - обратный путь занял куда меньше времени, или мне это с ещё не до конца развеявшейся пелены злости показалось? – Ты душу отвела, им тоже полезно, может, что путное из твоей речи усвоят.
Антон так быстро и умело упаковал меня в крутку, что опомнилась я, только когда он накинул мне на голову капюшон, проворчав что-то про не особо умных, кто зимой шастает без шапки.
- А куда теперь? Ты же говорил, что нужно сидеть в кабинете, ждать гонцов.
Перчатки я натянула уже сама, не дожидаясь помощи, и наблюдая, как он набросил пальто себе на плечи.
- На работу. В этом кабинете я появляюсь от случая к случаю, сейчас увидишь, где в основном работаю.
Что примечательно, шапку он и сам не носил, а разговоров-то разговоров…
Из здания мы выбирались почти партизанскими тропами. Но то, что не через главный вход, это точно. Если учесть, что при этом Антон держал меня за руку, создавалась впечатление быстрого тактического отступления. От кого или чего он скрывается, я спрашивать не стала, но зарубку в памяти сделала.
Оказывается, помимо основной стоянки, которая давно была бельмом на глазу города, у администрации имелась и внутренняя, скрытая от посторонних в небольшом дворике. За какие заслуги моему провожатому позволено парковать здесь машину, не знаю, в очередной раз убедившись, что господин Васильев не так прост, как хочет казаться.
Зато он вполне по-джентльменски усадил меня на пассажирское сиденье, сам же занял место за рулем. Не то, чтобы я ожидала увидеть личного водителя, но и не особо удивилась бы.
- Куда мы едем? – Любопытство заставило подать голос, когда здание администрации скрылось за голыми ветками парка, расположившегося в самом центре города.
- У каждого отдела администрации есть свои кабинеты в самом здании, но, по сути, работаем мы в других местах. Есть филиалы, где и десять, и двадцать сотрудников, держать их всех практически на главной городской площади это слишком жирно. Сейчас мы едем на мое непосредственное место работы.
- И именно туда должны потянуться желающие на меня посмотреть? – Скепсис в моем голосе был силен, как никогда.
- Ты сегодня так зажгла, что я бы сам пришел на тебя глянуть, - Антон не отвлекался от дороги, за что ему большое спасибо. Терпеть не могу, когда водитель постоянно вертится и смотрит куда угодно, только не в лобовое стекло. – Кстати, знаешь, на кого наехала?
- Нет…
- Ну, и не надо, лишние знания лишние печали.
Следующие минут двадцать я безуспешно пыталась припомнить, кто этот пострадавший от моей излишней запальчивости мужик, но тщетно. Ладно, мне в администрации не работать, а в нашу клинику он вряд ли придет с приболевшим любимым хомячком, авось, больше вообще не увидимся.
Место, в которое мы приехали, мне было незнакомо. Центр мы не покидали, покружили по старому району, где улочки были до того узкими и кривыми, что с трудом разъезжались две машины, и остановились перед небольшим симпатичным особнячком.
- В чем состоит работа секретаря, представляешь? – Антон припарковался возле небольшого голого деревца метрах в десяти от входа в здание.
- Примерно. Отвечать на звонки, встречать и провожать посетителей…
- Ну, почти. Твоя задача будет маячить где-то поблизости, создавать видимость деятельности, но никуда не лезть, потому что ничего толкового из этого всё равно не получится.
Пока я переваривала обрисованные мне трудовые перспективы, Антон обогнул машину и галантно предложил мне руку, которую я машинально приняла.
- Да я и не собиралась никуда лезть, от дилетантов один вред, - не то, чтобы меня обидело его распоряжение не лезть, куда не просят… Ладно, некоторый негатив есть. Я не сама напросилась в сопровождающие, чтобы теперь меня одергивали. Говорить это вслух не стала, тем более, что мы уже пришли.
Наверное, все присутственные места чем-то схожи. Неуловимый дух бюрократии и канцеляризма. В принципе, та же администрация, только размерами поменьше, отделка поскромнее, и лестница не такая широкая. Да и приемная в размерах сильно уступала той, в которой мне пришлось томиться в ожидании негаданного начальника.
Приставать с так интересовавшими меня вопросами по поводу всякой чертовщины я не спешила. Не место и не время. Думаю, зарплату Антон тут все же за работу, а не за красивые глаза получает. Хотя глаза у него действительно ничего…
В приемной сидел молодой человек субтильного сложения в очках и с таким деловым видом, что становилось ясно без слов – ещё минуту назад торчал в телефоне. Теперь же он суетливо перекладывал по столу какие-то бумажки, вскочив при виде Антона. На меня посмотрел с неприязнью, видимо, почуяв конкурентку на рабочее место.
- Тимур, это Надежда, Надь, это Тимур. Вести себя тихо, склок не затевать, - он быстро скинул пальто, определив его в шкаф у дальней стены. Так же оперативно распаковал меня и снова повернулся к этому Тимуру. Хорошо хоть без команды. – Почта пришла?
Вслушиваться в дальнейший разговор я не стала, поняв, что на меня внимания большое обращать не будут, потому отошла к окну, чтобы не мешать.
К разговору я не прислушивалась, полюбовалась на скачущую по веткам растущего во дворе клена сороку и немного заскучала. Почему-то вчера, когда Антон предложил этот план, он казался… увлекательным, что ли. С ноткой драйва и намеком на шпионские игры. Пока же обернулся только потрепанными на заседании нервами и пониманием, что я тут за день могу загнуться от тоски.
Всё это я и рассказала Васильеву, когда тот, наобщавшись с помощником, подхватил меня под руку и увел в кабинет под взглядом Тимура, взиравшего с ноткой презрения и легкого превосходства. Было искушение показать ему язык, но я сдержалась.
Антон ответил неопределенным пожатием плеч:
- Другого плана у меня нет. Ну, можно тебя вывести вечером куда-нибудь развлекаться, но ты же не согласишься. – Ход его мыслей был верным, поэтому я кивнула. - К тому же здесь вероятность встретить интересующих нас людей выше.
- Точно людей?
Если утром в его официальном кабинете мне побывать не удалось, то этот я осмотрела с любопытством. Ничего выдающегося, даже портрета президента на стене нет. Нонсенс, однако. А то и вовсе святотатство. Или у них вообще есть своё правительство? Масонская ложа, встречи в масках под покровом ночи…
Нет, всё-таки надо ложиться вовремя, чтобы потом всякая дурь в голову не лезла.
- Точно.
- А кто ты вообще? Ну, в смысле, как Алеся, или другой подвид? - Антон в ответ посмотрел с такой душевной мукой, что я решила временно отстать. – Ладно, работай, не буду отвлекать.
Следующие часа два я проторчала в приемной, уютно устроившись в кресле с телефоном в руках. Проверила соцсети, почитала книжку, залезла на городской портал строительства, где теперь безуспешно пыталась определить, куда же именно из обширных гектаров давно разворованного завода хотят приткнуть приют.
Тимур пару раз попытался, как ему казалось, аккуратно узнать, кто я такая и за каким надом сижу у него над душой, я так же уклончиво отвечала, кивая на распоряжение начальства. Наконец, помощник тоже утратил ко мне интерес, занявшись своей непосредственной работой, а я, неожиданно увлекшись, накропала небольшую статью по итогам сегодняшнего заседания в администрации. Есть у нас что-то вроде ветеринарного междусобойчика на одном форуме, где мы обсуждаем последние новости, обнародуем черные списки недобросовестных заводчиков и решаем прочие рабочие вопросы.
В конце концов, никакой секретности в этой информации нет, если бы заседание проводилось в полностью закрытом режиме, Антон бы меня туда не отправил. Наверное. Ну, или, что более вероятно, меня бы просто не пустили, а так есть полное моральное право подключить коллег к обсуждению полученной информации.
Обсуждение получилось настолько бурным, что я и сама не ожидала такой волны, смутно понимая, что в администрацию я больше не ходок. Или вышвырнут ещё на пороге, или пропустят, чтобы потом тихо задушить в укромном уголке.
Не знаю, кого из списка желающих отправить его на тот свет ожидал Антон, я же, в очередной раз отвлекшись от телефона, заметила, что нашу с Тимуром тесную компанию разбавил какой-то мужчина. Высокий и худощавый, он чем-то напоминал богомола. Спина ровная, будто палку проглотил, глядя на это и сама села ровнее. Полностью седая грива уложена волосок к волоску. Вообще импозантный мужчина, но вот выражение лица было таким холодным, что я невольно передернулась. Надеюсь, только мысленно.
Лет ему было… А черт его знает, сколько. Точно старше пятидесяти, но вот верхний предел сходу не определить. Может, шестьдесят, а может, и все семьдесят пять. Общую вертикальную динамику пожилого мужчины поддерживали морщины между бровями и в углах рта, а продолжал темный костюм в тонкую белую полоску.
- Ну, эта хоть не вчера из-за парты.
Голос у него был таким же холодным и отталкивающим, как и внешность, потому отвечать не стала, ограничившись вежливой улыбкой. Но с дивана встала, отдавая дань уважению его возрасту. Его это не впечатлило, вроде, даже перестал обращать на меня внимания, негромко заговорив о чем-то с Тимуром. Тот стоял, как солдат почетного караула на посту – вытянувшись во весь рост и с выражением благоговения на лице. Судя по реакции помощника Васильева, этот седой мужчина явно из верхних звеньев пищевой цепочки. Я же изо всех сил пыталась понять, видела его когда-нибудь или нет. В свете последних событий понятно, что не всегда стоит верить своей памяти, но отчего-то я была уверена, что, увидь его вблизи, точно запомнила бы. Но зуб давать не стану. На полноценность воспоминаний надежды нет, а зубов у меня все-таки ограниченное количество.
Пока я переминалась с ноги на ногу, посетитель, более не удостоив меня внимания, прошел в кабинет Антона. Что примечательно, ждать, когда верный клеврет доложит о прибытии, он не стал.
Мне очень хотелось спросить, кто это, но уверенность, что в ответ получу только полный превосходства и скрытого торжества взгляд, была почти стопроцентной. Потому доставлять подобного удовольствия Тимуру не стала, чем заметно его огорчила.
- Простите, я хотела бы уточнить, - в уютной тишине, нарушаемой только тихими смешками откуда-то с галерки, я подняла руку, как отличница на уроке. – Я правильно понимаю, что место под приют уже согласовано?
- Да, остались получить кое-какие сведения из кадастровой палаты, но в целом все уже решено.
Я почувствовала, что ещё чуть-чуть и начну кипеть, как это показывают в мультиках – когда из ушей валит пар, а лицо наливается свекольно-красным.
Если правильно понимаю, то место под приют выбрали на территории бывшей промзоны. С одной стороны, это хорошо – меньше окрестных жителей будет протестовать, потому что жилых домов там просто нет. С другой этим летом я случайно попала в тот район и могу сказать, что даже в самую засушливую пору проехать по тем дорогам довольно проблематично. Если учесть, как «охотно» у нас расчищают снег даже на обычных улицах спальных районов, боюсь, что до промзоны спецтехника не доедет в принципе.
И общественного транспорта там нет. Сказка про то, что наша экономная администрация пустит специальный автобус, который будет доставлять работников, хороша, но в реальности так и останется сказкой. Не говоря уже про то, что сил одних только штатных сотрудников будет недостаточно, без помощи волонтеров это дело не потянуть. И далеко не у всех общественных организаций и зоозащитников есть возможность приехать на своей машине, значит, минус этот сегмент.
Сама по себе идея временного приюта для бездомных животных предполагает, что часть из них после лечения и стерилизации найдет новых хозяев. Кто в здравом уме поедет к черту на кулички выбирать кота? Проще во дворе первую попавшуюся мурку поймать. Или купить с рук «настоящего породистого котенка, но документов нет, потому что вязка была неплановая». А потом, когда этот котенок вырастет во все ту же Мурку, в лучшем случае оставить себе и носить её к коту каждые полгода, потому что «природа требует». В худшем она пополнит ряды все тех же дворовых, а не она сама, так её потомство, которое не получится выдать за таких же породистых, но без документов, и впарить хотя бы даже и даром.
В сухом остатке получается, что план есть, деньги выделят (при этом ещё большой вопрос, какую часть из них сопрут до того, как начнут возводить приют), но толку от него ноль.
Всё это я, постепенно распаляясь и повышая голос, высказала оратору. Честно, сдержаться пыталась, но тупость подобного решения просто выбешивала. Ну, взялись вы за это дело, ну, сделайте, как надо! Не на отвали, не кинуть кость, чтобы так называемая зоошиза заткнулась, а по нормальному. А то закон о наказании за жестокое обращение с животными приняли, вот только исполнять его никто не собирается, и на бумаге выходит гладко и красиво, а в реальности те же яйца, только в профиль.
Дяденька, имени которого я так и не узнала, сначала пытался меня перебить, потом чуть ли не заискивающе предложил оформить свои возражения в письменном виде, а потом и вовсе замолчал, глядя на меня со скорбью и смирением. Пару раз он посмотрел и на дверь зала, наверное, надеясь, что кто-то умный вызвал охрану, и меня сейчас под белы рученьки выведут из здания, выдав волчий билет.
Под локоть меня действительно кто-то схватил, я в тот момент пребывала в состоянии холодного бешенства, потому отдернула руку так, что чуть не ударила хватавшего.
- Да тихо ты! – Прошипел этот некто голосом Антона, и я замолчала. И потому что вспомнила, что он, вроде как, мой начальник, некрасиво получится, если я изобью его снова, только теперь уже прилюдно, и ещё потому, что вторую руку он с видимой небрежностью положил мне на талию. Небрежность была видимой, потому что ладонь сжал чувствительно.
- Антон Николаевич, рад, очень рад! - Выступавший дядька, судя по цвету лица уже пребывавший в состоянии гипертонического криза, действительно обрадовался. Во всяком случае, облегчение на челе проступило прямо вот очень большими буквами.
- Взаимно, - он меня все-таки отпустил, да я и сама уже поняла, что существенно перегнула палку, хотя не считала, что в чем-то не права. – У вас тут такие горячие дебаты, даже жаль прерывать, но мне бы свою помощницу забрать. Или она вам ещё нужна?
Докладчик с жаром заверил, что не нужна, глядя на моё мнимое начальство с такой теплотой, что мне даже стало как-то неудобно. Вот уж, действительно, как с цепи сорвалась. Сама же понимаю, что он к планам по организации приюта если и имеет отношение, то весьма далекое, а накинулась на человека.
Поэтому я сдержанно поблагодарила за интересный доклад и, влекомая Антоном, который так и не выпустил моего локтя, поплелась на выход.
- Н-да, я даже не ожидал, что ты так ярко выступишь, - прозвучало это почти восхищенно. Что было под этим почти, я постаралась не анализировать, предчувствуя, что ничего хорошего. Некрасиво как-то вышло, и себя только раздраконила, и его в нелестном свете выставила.
- Извини, не думала, что меня это так заденет… Я тебя подставила, да?
- Да ну, плюнь и разотри, - обратный путь занял куда меньше времени, или мне это с ещё не до конца развеявшейся пелены злости показалось? – Ты душу отвела, им тоже полезно, может, что путное из твоей речи усвоят.
Антон так быстро и умело упаковал меня в крутку, что опомнилась я, только когда он накинул мне на голову капюшон, проворчав что-то про не особо умных, кто зимой шастает без шапки.
- А куда теперь? Ты же говорил, что нужно сидеть в кабинете, ждать гонцов.
Перчатки я натянула уже сама, не дожидаясь помощи, и наблюдая, как он набросил пальто себе на плечи.
- На работу. В этом кабинете я появляюсь от случая к случаю, сейчас увидишь, где в основном работаю.
Что примечательно, шапку он и сам не носил, а разговоров-то разговоров…
Из здания мы выбирались почти партизанскими тропами. Но то, что не через главный вход, это точно. Если учесть, что при этом Антон держал меня за руку, создавалась впечатление быстрого тактического отступления. От кого или чего он скрывается, я спрашивать не стала, но зарубку в памяти сделала.
Оказывается, помимо основной стоянки, которая давно была бельмом на глазу города, у администрации имелась и внутренняя, скрытая от посторонних в небольшом дворике. За какие заслуги моему провожатому позволено парковать здесь машину, не знаю, в очередной раз убедившись, что господин Васильев не так прост, как хочет казаться.
Зато он вполне по-джентльменски усадил меня на пассажирское сиденье, сам же занял место за рулем. Не то, чтобы я ожидала увидеть личного водителя, но и не особо удивилась бы.
- Куда мы едем? – Любопытство заставило подать голос, когда здание администрации скрылось за голыми ветками парка, расположившегося в самом центре города.
- У каждого отдела администрации есть свои кабинеты в самом здании, но, по сути, работаем мы в других местах. Есть филиалы, где и десять, и двадцать сотрудников, держать их всех практически на главной городской площади это слишком жирно. Сейчас мы едем на мое непосредственное место работы.
- И именно туда должны потянуться желающие на меня посмотреть? – Скепсис в моем голосе был силен, как никогда.
- Ты сегодня так зажгла, что я бы сам пришел на тебя глянуть, - Антон не отвлекался от дороги, за что ему большое спасибо. Терпеть не могу, когда водитель постоянно вертится и смотрит куда угодно, только не в лобовое стекло. – Кстати, знаешь, на кого наехала?
- Нет…
- Ну, и не надо, лишние знания лишние печали.
Следующие минут двадцать я безуспешно пыталась припомнить, кто этот пострадавший от моей излишней запальчивости мужик, но тщетно. Ладно, мне в администрации не работать, а в нашу клинику он вряд ли придет с приболевшим любимым хомячком, авось, больше вообще не увидимся.
Место, в которое мы приехали, мне было незнакомо. Центр мы не покидали, покружили по старому району, где улочки были до того узкими и кривыми, что с трудом разъезжались две машины, и остановились перед небольшим симпатичным особнячком.
- В чем состоит работа секретаря, представляешь? – Антон припарковался возле небольшого голого деревца метрах в десяти от входа в здание.
- Примерно. Отвечать на звонки, встречать и провожать посетителей…
- Ну, почти. Твоя задача будет маячить где-то поблизости, создавать видимость деятельности, но никуда не лезть, потому что ничего толкового из этого всё равно не получится.
Пока я переваривала обрисованные мне трудовые перспективы, Антон обогнул машину и галантно предложил мне руку, которую я машинально приняла.
- Да я и не собиралась никуда лезть, от дилетантов один вред, - не то, чтобы меня обидело его распоряжение не лезть, куда не просят… Ладно, некоторый негатив есть. Я не сама напросилась в сопровождающие, чтобы теперь меня одергивали. Говорить это вслух не стала, тем более, что мы уже пришли.
Наверное, все присутственные места чем-то схожи. Неуловимый дух бюрократии и канцеляризма. В принципе, та же администрация, только размерами поменьше, отделка поскромнее, и лестница не такая широкая. Да и приемная в размерах сильно уступала той, в которой мне пришлось томиться в ожидании негаданного начальника.
Приставать с так интересовавшими меня вопросами по поводу всякой чертовщины я не спешила. Не место и не время. Думаю, зарплату Антон тут все же за работу, а не за красивые глаза получает. Хотя глаза у него действительно ничего…
В приемной сидел молодой человек субтильного сложения в очках и с таким деловым видом, что становилось ясно без слов – ещё минуту назад торчал в телефоне. Теперь же он суетливо перекладывал по столу какие-то бумажки, вскочив при виде Антона. На меня посмотрел с неприязнью, видимо, почуяв конкурентку на рабочее место.
- Тимур, это Надежда, Надь, это Тимур. Вести себя тихо, склок не затевать, - он быстро скинул пальто, определив его в шкаф у дальней стены. Так же оперативно распаковал меня и снова повернулся к этому Тимуру. Хорошо хоть без команды. – Почта пришла?
Вслушиваться в дальнейший разговор я не стала, поняв, что на меня внимания большое обращать не будут, потому отошла к окну, чтобы не мешать.
К разговору я не прислушивалась, полюбовалась на скачущую по веткам растущего во дворе клена сороку и немного заскучала. Почему-то вчера, когда Антон предложил этот план, он казался… увлекательным, что ли. С ноткой драйва и намеком на шпионские игры. Пока же обернулся только потрепанными на заседании нервами и пониманием, что я тут за день могу загнуться от тоски.
Всё это я и рассказала Васильеву, когда тот, наобщавшись с помощником, подхватил меня под руку и увел в кабинет под взглядом Тимура, взиравшего с ноткой презрения и легкого превосходства. Было искушение показать ему язык, но я сдержалась.
Антон ответил неопределенным пожатием плеч:
- Другого плана у меня нет. Ну, можно тебя вывести вечером куда-нибудь развлекаться, но ты же не согласишься. – Ход его мыслей был верным, поэтому я кивнула. - К тому же здесь вероятность встретить интересующих нас людей выше.
- Точно людей?
Если утром в его официальном кабинете мне побывать не удалось, то этот я осмотрела с любопытством. Ничего выдающегося, даже портрета президента на стене нет. Нонсенс, однако. А то и вовсе святотатство. Или у них вообще есть своё правительство? Масонская ложа, встречи в масках под покровом ночи…
Нет, всё-таки надо ложиться вовремя, чтобы потом всякая дурь в голову не лезла.
- Точно.
- А кто ты вообще? Ну, в смысле, как Алеся, или другой подвид? - Антон в ответ посмотрел с такой душевной мукой, что я решила временно отстать. – Ладно, работай, не буду отвлекать.
Следующие часа два я проторчала в приемной, уютно устроившись в кресле с телефоном в руках. Проверила соцсети, почитала книжку, залезла на городской портал строительства, где теперь безуспешно пыталась определить, куда же именно из обширных гектаров давно разворованного завода хотят приткнуть приют.
Тимур пару раз попытался, как ему казалось, аккуратно узнать, кто я такая и за каким надом сижу у него над душой, я так же уклончиво отвечала, кивая на распоряжение начальства. Наконец, помощник тоже утратил ко мне интерес, занявшись своей непосредственной работой, а я, неожиданно увлекшись, накропала небольшую статью по итогам сегодняшнего заседания в администрации. Есть у нас что-то вроде ветеринарного междусобойчика на одном форуме, где мы обсуждаем последние новости, обнародуем черные списки недобросовестных заводчиков и решаем прочие рабочие вопросы.
В конце концов, никакой секретности в этой информации нет, если бы заседание проводилось в полностью закрытом режиме, Антон бы меня туда не отправил. Наверное. Ну, или, что более вероятно, меня бы просто не пустили, а так есть полное моральное право подключить коллег к обсуждению полученной информации.
Обсуждение получилось настолько бурным, что я и сама не ожидала такой волны, смутно понимая, что в администрацию я больше не ходок. Или вышвырнут ещё на пороге, или пропустят, чтобы потом тихо задушить в укромном уголке.
Глава 8
Не знаю, кого из списка желающих отправить его на тот свет ожидал Антон, я же, в очередной раз отвлекшись от телефона, заметила, что нашу с Тимуром тесную компанию разбавил какой-то мужчина. Высокий и худощавый, он чем-то напоминал богомола. Спина ровная, будто палку проглотил, глядя на это и сама села ровнее. Полностью седая грива уложена волосок к волоску. Вообще импозантный мужчина, но вот выражение лица было таким холодным, что я невольно передернулась. Надеюсь, только мысленно.
Лет ему было… А черт его знает, сколько. Точно старше пятидесяти, но вот верхний предел сходу не определить. Может, шестьдесят, а может, и все семьдесят пять. Общую вертикальную динамику пожилого мужчины поддерживали морщины между бровями и в углах рта, а продолжал темный костюм в тонкую белую полоску.
- Ну, эта хоть не вчера из-за парты.
Голос у него был таким же холодным и отталкивающим, как и внешность, потому отвечать не стала, ограничившись вежливой улыбкой. Но с дивана встала, отдавая дань уважению его возрасту. Его это не впечатлило, вроде, даже перестал обращать на меня внимания, негромко заговорив о чем-то с Тимуром. Тот стоял, как солдат почетного караула на посту – вытянувшись во весь рост и с выражением благоговения на лице. Судя по реакции помощника Васильева, этот седой мужчина явно из верхних звеньев пищевой цепочки. Я же изо всех сил пыталась понять, видела его когда-нибудь или нет. В свете последних событий понятно, что не всегда стоит верить своей памяти, но отчего-то я была уверена, что, увидь его вблизи, точно запомнила бы. Но зуб давать не стану. На полноценность воспоминаний надежды нет, а зубов у меня все-таки ограниченное количество.
Пока я переминалась с ноги на ногу, посетитель, более не удостоив меня внимания, прошел в кабинет Антона. Что примечательно, ждать, когда верный клеврет доложит о прибытии, он не стал.
Мне очень хотелось спросить, кто это, но уверенность, что в ответ получу только полный превосходства и скрытого торжества взгляд, была почти стопроцентной. Потому доставлять подобного удовольствия Тимуру не стала, чем заметно его огорчила.
