Мне нравилась Леська, пусть она эмпат и вообще какая-то жуткая помесь нелюдей, ерунда. Зато она прикольная, и с ней уютно. Но вот то, что это бывшая жена Антона, перечеркивало все положительные качества и убивало малейшую надежду на нашу возможную дружбу.
Пока я заваривала чай, всё ещё путаясь и теряясь в практически незнакомом пространстве, она тихо зашла на кухню и села за стол. Тот самый, один взгляд на который рождал противоречивые чувства и легкий румянец. Господи, только бы она ещё и это не прочитала…
- Надь, сядь, пожалуйста. – Алеся как-то неожиданно оказалась рядом и даже попыталась взять за руку, но последний момент отдернулась. То, что браслеты были на ней, я посмотрела сразу, и все же мгновенно отпрянула, и не заметить это было трудно.
Мне на секунду показалось, что в зеленых глазах мелькнула обида, от этого стало ещё противнее. Ведь она мне помогала, спасла от тех придурков в темноте, рассказывала об их мире, и платить неблагодарностью за всё это было неприятно.
- Извини.
- Да ничего, я понимаю. Знаешь, фиг с ним, с чаем, пойдем в гостиную, надо поговорить.
- Ну, ладно.
Она пошла впереди, я смотрела на узкую спину в белом свитере, по которому огненными змеями разметались собранные в высокий хвост волосы. На то, как при повороте головы по черным камням в левом ухе пробежались всполохи света. И на то, как она, наверное, сам того не замечая, стискивала пальцы в кулак будто от волнения.
На диван Алеся садиться не стала, устроившись рядом на ковре. Собственно, именно там я и сама недавно лежала, терзая ноутбук и свои знания английского. Поэтому без колебаний устроилась неподалеку и привалилась спиной к дивану, рассматривая её уже без утайки.
Мы молчали.
Я разглядывала ведьмочку (а называть её химерой у меня почему-то не поворачивался язык), чем занималась она, не знаю. Наверное, прислушивалась к моим эмоциям, но неожиданно мне стало понятно, что ей тоже неловко. Наверное, прийти в дом к бывшему мужу, зная, что там сейчас его новая любовница, не очень приятно, так что мы сейчас в одинаково глупом положении. Уж не знаю, чем руководствовалась, но ещё утром я нацепила её подарок, который сейчас прятался под футболкой. И судя по тому, что совершенно не ощущался, мозги она мне не пудрила.
Алеся прекратила рассматривать шторы, а я отвлеклась от созерцания её черных в желтых смайликах носков, когда она заговорила.
- Почему-то я думала, что будет легче. – И тряхнула головой на манер норовистой лошадки. – А чувствую себя дура дурой.
- Не ты одна… - И раз уж я сегодня номинальная хозяйка, а она гостья, пришлось выбирать тему для разговора. – Ты сюда с какой-то конкретной целью или чаю попить?
Она скорчила гримасу, ясно дающую понять, в каком месте она видела этот чай. Собственно, я приблизительно разделяла эту позицию.
- Во-первых, я действительно хотела с тобой поговорить. Ещё до того, как всё закрутилось. Кстати, ты как после вчерашнего?
- Да в целом нормально. Шея только ноет.
- Вижу, - она покосилась на моё горло, которое сегодня было уже не до такой степени черное, зато проявились первые нотки прозелени. Что бы не выдала мне Альбина, время на сведение синяков оно существенно сокращало. – Сильно болит?
- Терпимо. А во-вторых? Ну, ты сказала, что, во-первых, хотела поговорить. Что во-вторых?
- Во-вторых, кое у кого обострилась паранойя, и теперь ты должна быть постоянно под охраной, а я на глазах. По идее, одно компенсируется вторым, так что я тебя охраняю, ты на меня смотришь, и все счастливы. – Она сморщила нос, показывая степень своего счастья. И в этом я была с Алесей полностью солидарна.
Мы снова затихли, комната наполнилась неловким молчанием. Я не выдержала первой:
- Как твоя новая работа?
- По факту я там ещё не была, прохожу медкомиссию, - Леська с готовностью ухватилась за тему. – Такое впечатление, что меня в отряд космонавтов берут, а не в отдел смм-щиков хоккейного клуба. Вчера почти весь день по поликлинике гоняли, анализы взяли на все существующие заболевания. Сегодня опять до обеда по врачам бегала.
- Ну, мало ли… Закрутишь роман с кем-то из игроков, а руководству нервничай, не попортишь ли ему здоровье, - у меня вырвался несколько истерический смешок в ответ на то, как Алесю от этих слов перекосило.
Она пристально на меня посмотрела, даже чуть нахмурилась, сведя темно-рыжие брови к переносице, будто пыталась пройти по мне рентгеновским взглядом.
- Зачем ты носишь бусину дома?
Я машинально схватилась за подвеску, хоть та и была скрыта под одеждой:
- Не знаю. Мне с ней спокойнее.
- Ммм… Ну, ладно. Ничего больше не вспомнила?
- Нет. Почему ты должна быть постоянно на глазах? И почему именно на моих? - Раз уж мы перешли от вежливой беседы на отвлеченные темы к непосредственной причине её визита, я тянуть дальше смысла не видела.
- Потому что меня подозревают в нападении на тебя.
Наверное, выглядела я на редкость глупо, хорошо хоть рот от удивления не открыла.
- Почему тебя?!
- Антон сказал, что с твоим менталом работали и вампир, и ведьма? – Дождавшись, когда я кивну, она пожала плечами. – Ну, а я едина в этих двух лицах. К тому же ни для кого не секрет, что отношения у меня с бывшим мужем хорошие, приревновала, вот и решила сжить со свету соперницу.
Алеся говорила ровно, спокойно и даже с легкой улыбкой. Разве что в глазах она не отражалась. И перебирать, как четки, один из своих браслетов она прекратила. В наступившей тишине я слышала только, как всё быстрее колотится моё сердце, подхлестываемое паникой.
А ведь это действительно может быть она. У Алеськи есть и силы, и возможность, и повод. И шанс добить прямо сейчас тоже есть, если возникнет такое желание.
Вот только я почему-то была уверена, что это не она.
- Если бы ты меня хотела убить, давно так бы и сделала.
- Я никогда не причиню тебя вреда. – Она отвела глаза, сосредоточившись на рассматривании собственных ладоней. – Потому что ты мне нравишься, и мне хотелось бы, чтобы мы подружились. И потому что ты дорога Антону. Те, кто дорог ему, дорог и мне.
- Что у тебя за патологическая привязанность к бывшему мужу?!
- Ну, муж он мне бывший, а вот родственник настоящий. Мы с ним двоюродные брат и сестра.
Собственно, после этого у меня не осталось не единой цензурной мысли, поэтому я промолчала, пытаясь переварить сказанное. Оно не просто не укладывалось в голове. Это противоестественно и вообще отвратительно! И хрен с ним, что в Европе брак кузенов не представляет из себя что-то аномальное, мы-то не в Европе. А ещё у меня есть двоюродный брат по отцу, которого я видела последний раз лет пять назад, но одна только мысль о нём, как о мужчине…
Я даже ощутила легкую физическую дурноту. Господи, да то, что он вампир, это фигня! Вот то, что Антон реальный извращенец с закосом под Ланнистеров, это уже куда серьезнее…
- Давай, пока ты не надумала совсем лишнего, я немного проясню, - Алеся пересела так, чтобы касаться меня плечом. Если честно, от того, чтобы отдернуться, я сдержалась с огромным трудом. – Я люблю его, как брата. И мы никогда не были близки в плане секса. По факту он меня вырастил и воспитал, и если ты сейчас брякнешь что-то про склонность к инцесту, я все-таки продолжу работу того, кто вчера тебя душил. Не до смерти, раз уж Антон так на тебя запал, но хоть душу отведу.
И зыркнула в мою сторону гневными зелеными глазищами.
Блин, это уже не «Ван Хельсинг», это «Санта-Барбара» какая-то… И моя амнезия тут прям по канве сюжета.
- Если не хочешь, чтобы я начала орать, топать ногами и кусаться, рассказывай по порядку. Потому что у меня уже крыша едет от вашей паранормальной братии.
- Тогда пойдем все-таки на кухню. Что ты так смотришь, я есть хочу!
- Мелкая, а прожорливая… - Это я бухтела уже вполголоса, когда все-таки пошла вслед за Алеськой. Собственно, такие новости кому угодно отобьют аппетит, но любопытство было слишком сильным. – Возьми сама в холодильнике, что хочешь.
Пока она гремела кастрюльками и разогревала еду, начала рассказывать:
- Собственно, началось все ещё лет сорок пять назад. Я уже говорила, что наши пытались понять, как «исправить» некоторые недочеты природы, ставящие под угрозу попадания в зависимое положение от остального человечества. Не то, чтобы это стало единой расовой программой, скорее, одна и та же мысль пришла в головы сразу нескольким исследователям в разных концах мира.
Она говорила спокойно и даже с легким юмором, а я смотрела на Алесю и не могла понять, как можно так легко относиться к тем, кто ставил над тобой эксперименты. Может, она уже привыкла, и вообще, если знать об этом с самого детства, то воспринимается это совершенно иначе, но… Нет, я на такое не способна.
- Но ведь обмен информацией был? Если работы были не совсем тайными, ученые делились опытом, какими-то наработками?
- Да, конечно. Но суть в том, что не было единого руководства этими лабораториями, и, в конце концов, они сосредоточились на разных задачах. Многие дублировали друг друга, кто-то занимался уникальными исследованиями. У нас в стране было больше двух десятков таких небольших научно-исследовательских центров. Причем, пойми, вся соль в том, что там никого принудительно не держали. Зачастую использовали образцы собственной крови и тканей. Но не было никаких подопытных кроликов, вот за этим Совет двенадцати присматривал строго. Вторая мировая и нас выкосила знатно, поэтому за тем, чтобы не было лишних потерь, был строжайший учет.
- Что такое Совет двенадцати? – Про эту хрень я слышала впервые, потому встрепенулась.
- Грубо говоря, высший координационный орган всех иных. Мы все на равных, никто больше не пытается подмять под себя другие виды, поэтому было решено все спорные моменты обсуждать коллегиально. Такой системе уже несколько веков. На территории каждой страны он свой, если решаются вопросы, касающиеся всех нас, собираются представители от каждой страны. Но это бывает очень редко, не чаще раза в несколько десятков лет. Ну, и по аналогии с общепринятой структурой общественного управления, на местах это тоже совет двенадцати, но типа городской управы. Кстати, Антон входит в него на уровне нашего региона.
Вот этому я совершенно не удивилась. Потому что было в его работе массовиком-затейником при обладминистрации нечто неправильное. Не тот человек, не тот масштаб.
- И как это все связано с вашим родством? А то, чувствую, мы так до ночи не дойдем до этого момента, - не вытерпев, я тоже поднялась и сделала себя кофе и бутерброд с сыром.
- А ты куда-то спешишь? У нас весь остаток дня впереди. И история длинная и неприятная, так что готовься, - Алеська прожевала салат и продолжила. – В общем, было два родных брата из вампиров, которые тоже кинулись нести доброе и вечное. Один из них был биологом. Тогда генетика по сути была в зачаточном состоянии, но он как раз был одним из первых в стране, кто пошел этим путем. Второй – химик. Так что они прекрасно дополняли друг друга. Понятно, что ими двумя персонал лаборатории не исчерпывался, но ты ведь уже поняла, кто они такие?
- Если правильно думаю, это ваши с Антоном отцы? – Я переоценила свои силы, да и сама тема аппетиту не способствовала, но Булька, составивший нам компанию на кухне, помог с этой проблемой, единым махом слизнув надкусанный бутерброд с ладони.
- Да. Николай Петрович, который мой дядя и который занимался химией, постепенно охладел к работе с геномом, он создал и возглавил свою фармацевтическую лабораторию, которая в девяностых превратилась в принадлежащую его семье компанию. Кстати, она до сих пор прекрасно работает, правда, уже в составе крупного холдинга, но тем не менее. Так что Антон из крайне небедной семьи.
Это меня тоже не удивило, на коррупционера он не похож, а на честную зарплату госслужащего, пусть даже и не последнего звена, такой дом не построишь. Конечно, оставался ещё вопрос, как это можно легально совмещать, но даже я, человек бесконечно далекий от политики, понимала, что при желании – легко.
- А второй брат?
- А второй брат это мой отец. Михаил Петрович… Он как раз всю жизнь положил на изучение генома иных. – Она замолчала, глядя в тарелку и машинально размазывая по ней остатки обеда. – К тому времени, как у него начало реально что-то получаться, уже пошла волна протестов. Дошло, что добром это не кончится, к тому же было несколько… инцидентов. И программу прикрыли, во всяком случае, официально. В принципе, он распоряжение и не нарушил, я родилась через полгода после того, как было решено полностью запретить эксперименты по скрещиванию разных видов. Кстати, Николай Петрович был одним из ярых сторонников запрета генной инженерии, тогда братья серьезно разругались.
- А твоя мать?
- Я не знаю, кто она, - Алеся пожала плечами, будто это вообще не имело значения. Может, и правда смирилась, что никогда не узнает, кто её родил, а может, умеет лучше, чем я скрывать эмоции. Вон сколько лет тренировки дара было. – Знаю, что ведьма, скорее всего, не слабая, но и не из сильнейших. За такими кланы следят, над их детьми трясутся. А если была средних сил, вполне могла и затеряться.
- Ты никогда не пыталась искать её? Может, остались записи, в конце концов, твой дядя может знать… - Она не говорила прямо, но было понятно, что отца уже нет в живых, поэтому упоминать его не стала.
Алеся, рассказывая, вымыла за собой посуду и налила чай, темный и крепкий. Правда, пить даже не попыталась, разве что иногда смотрела в чашку, рассматривая собственное отражение.
- Нет, зачем? Понимаешь, ведьминская сила это женская сила. Ведьма входит в неё родами, и за детей они готовы убивать без раздумий. Если со мной такого не произошло, то либо она мертва, и смысла искать клан нет, потому что не хочу быть обязана кому-то по праву кровного родства, либо я ей изначально была не нужна, и тут ещё проще. Не надо так сочувственно смотреть, у меня было вполне неплохое детство. Я росла не в лаборатории, хотя была там часто, нужно было соблюдать протокол исследования. Ну и просто проходить тестирования, да много всякой ерунды. Но жила я с отцом, училась в школе, хотя и не ходила в неё в общепринятом смысле, так что вела вполне человеческую жизнь. Мне было лет пять, когда я познакомилась с Антоном. Отношения с братом у отца были очень натянутые, а вот племянника он любил. Не скажу, что мы часто виделись, но общались. Когда мне исполнилось шестнадцать, у отца случился инсульт.
Странно было слышать, что вампиры, эти существа из древних легенд, ночной кошмар и тэдэ подвержены совершенно человеческим болячкам. Но то, что они вообще от нас совсем слабо отличаются, я и так уже узнала. И всё равно не смогла сдержаться, чтобы удивленно не вскинуть брови.
- Тогда он и умер?
- Он жив до сих пор, - огорошила меня Алеся, вот только глаза почему-то не поднимала. И вообще выглядела будто ощетинившеся. Скорее всего, она эту историю вообще рассказывает первый раз. Антон и так в курсе, а кому бы ещё она это говорила? – Но последствия такие, что уже много лет в глубокой деменции. Он в специализированном учреждении, за ним там ухаживают и вообще…
Алеся осеклась и тяжело вздохнула. Вопрос содержания инвалидов и стариков, которые не могут за собой ухаживать, вообще болезненный.
Пока я заваривала чай, всё ещё путаясь и теряясь в практически незнакомом пространстве, она тихо зашла на кухню и села за стол. Тот самый, один взгляд на который рождал противоречивые чувства и легкий румянец. Господи, только бы она ещё и это не прочитала…
- Надь, сядь, пожалуйста. – Алеся как-то неожиданно оказалась рядом и даже попыталась взять за руку, но последний момент отдернулась. То, что браслеты были на ней, я посмотрела сразу, и все же мгновенно отпрянула, и не заметить это было трудно.
Мне на секунду показалось, что в зеленых глазах мелькнула обида, от этого стало ещё противнее. Ведь она мне помогала, спасла от тех придурков в темноте, рассказывала об их мире, и платить неблагодарностью за всё это было неприятно.
- Извини.
- Да ничего, я понимаю. Знаешь, фиг с ним, с чаем, пойдем в гостиную, надо поговорить.
- Ну, ладно.
Она пошла впереди, я смотрела на узкую спину в белом свитере, по которому огненными змеями разметались собранные в высокий хвост волосы. На то, как при повороте головы по черным камням в левом ухе пробежались всполохи света. И на то, как она, наверное, сам того не замечая, стискивала пальцы в кулак будто от волнения.
На диван Алеся садиться не стала, устроившись рядом на ковре. Собственно, именно там я и сама недавно лежала, терзая ноутбук и свои знания английского. Поэтому без колебаний устроилась неподалеку и привалилась спиной к дивану, рассматривая её уже без утайки.
Мы молчали.
Я разглядывала ведьмочку (а называть её химерой у меня почему-то не поворачивался язык), чем занималась она, не знаю. Наверное, прислушивалась к моим эмоциям, но неожиданно мне стало понятно, что ей тоже неловко. Наверное, прийти в дом к бывшему мужу, зная, что там сейчас его новая любовница, не очень приятно, так что мы сейчас в одинаково глупом положении. Уж не знаю, чем руководствовалась, но ещё утром я нацепила её подарок, который сейчас прятался под футболкой. И судя по тому, что совершенно не ощущался, мозги она мне не пудрила.
Алеся прекратила рассматривать шторы, а я отвлеклась от созерцания её черных в желтых смайликах носков, когда она заговорила.
- Почему-то я думала, что будет легче. – И тряхнула головой на манер норовистой лошадки. – А чувствую себя дура дурой.
- Не ты одна… - И раз уж я сегодня номинальная хозяйка, а она гостья, пришлось выбирать тему для разговора. – Ты сюда с какой-то конкретной целью или чаю попить?
Она скорчила гримасу, ясно дающую понять, в каком месте она видела этот чай. Собственно, я приблизительно разделяла эту позицию.
- Во-первых, я действительно хотела с тобой поговорить. Ещё до того, как всё закрутилось. Кстати, ты как после вчерашнего?
- Да в целом нормально. Шея только ноет.
- Вижу, - она покосилась на моё горло, которое сегодня было уже не до такой степени черное, зато проявились первые нотки прозелени. Что бы не выдала мне Альбина, время на сведение синяков оно существенно сокращало. – Сильно болит?
- Терпимо. А во-вторых? Ну, ты сказала, что, во-первых, хотела поговорить. Что во-вторых?
- Во-вторых, кое у кого обострилась паранойя, и теперь ты должна быть постоянно под охраной, а я на глазах. По идее, одно компенсируется вторым, так что я тебя охраняю, ты на меня смотришь, и все счастливы. – Она сморщила нос, показывая степень своего счастья. И в этом я была с Алесей полностью солидарна.
Мы снова затихли, комната наполнилась неловким молчанием. Я не выдержала первой:
- Как твоя новая работа?
- По факту я там ещё не была, прохожу медкомиссию, - Леська с готовностью ухватилась за тему. – Такое впечатление, что меня в отряд космонавтов берут, а не в отдел смм-щиков хоккейного клуба. Вчера почти весь день по поликлинике гоняли, анализы взяли на все существующие заболевания. Сегодня опять до обеда по врачам бегала.
- Ну, мало ли… Закрутишь роман с кем-то из игроков, а руководству нервничай, не попортишь ли ему здоровье, - у меня вырвался несколько истерический смешок в ответ на то, как Алесю от этих слов перекосило.
Она пристально на меня посмотрела, даже чуть нахмурилась, сведя темно-рыжие брови к переносице, будто пыталась пройти по мне рентгеновским взглядом.
- Зачем ты носишь бусину дома?
Я машинально схватилась за подвеску, хоть та и была скрыта под одеждой:
- Не знаю. Мне с ней спокойнее.
- Ммм… Ну, ладно. Ничего больше не вспомнила?
- Нет. Почему ты должна быть постоянно на глазах? И почему именно на моих? - Раз уж мы перешли от вежливой беседы на отвлеченные темы к непосредственной причине её визита, я тянуть дальше смысла не видела.
- Потому что меня подозревают в нападении на тебя.
Наверное, выглядела я на редкость глупо, хорошо хоть рот от удивления не открыла.
- Почему тебя?!
- Антон сказал, что с твоим менталом работали и вампир, и ведьма? – Дождавшись, когда я кивну, она пожала плечами. – Ну, а я едина в этих двух лицах. К тому же ни для кого не секрет, что отношения у меня с бывшим мужем хорошие, приревновала, вот и решила сжить со свету соперницу.
Алеся говорила ровно, спокойно и даже с легкой улыбкой. Разве что в глазах она не отражалась. И перебирать, как четки, один из своих браслетов она прекратила. В наступившей тишине я слышала только, как всё быстрее колотится моё сердце, подхлестываемое паникой.
А ведь это действительно может быть она. У Алеськи есть и силы, и возможность, и повод. И шанс добить прямо сейчас тоже есть, если возникнет такое желание.
Вот только я почему-то была уверена, что это не она.
- Если бы ты меня хотела убить, давно так бы и сделала.
- Я никогда не причиню тебя вреда. – Она отвела глаза, сосредоточившись на рассматривании собственных ладоней. – Потому что ты мне нравишься, и мне хотелось бы, чтобы мы подружились. И потому что ты дорога Антону. Те, кто дорог ему, дорог и мне.
- Что у тебя за патологическая привязанность к бывшему мужу?!
- Ну, муж он мне бывший, а вот родственник настоящий. Мы с ним двоюродные брат и сестра.
Собственно, после этого у меня не осталось не единой цензурной мысли, поэтому я промолчала, пытаясь переварить сказанное. Оно не просто не укладывалось в голове. Это противоестественно и вообще отвратительно! И хрен с ним, что в Европе брак кузенов не представляет из себя что-то аномальное, мы-то не в Европе. А ещё у меня есть двоюродный брат по отцу, которого я видела последний раз лет пять назад, но одна только мысль о нём, как о мужчине…
Я даже ощутила легкую физическую дурноту. Господи, да то, что он вампир, это фигня! Вот то, что Антон реальный извращенец с закосом под Ланнистеров, это уже куда серьезнее…
- Давай, пока ты не надумала совсем лишнего, я немного проясню, - Алеся пересела так, чтобы касаться меня плечом. Если честно, от того, чтобы отдернуться, я сдержалась с огромным трудом. – Я люблю его, как брата. И мы никогда не были близки в плане секса. По факту он меня вырастил и воспитал, и если ты сейчас брякнешь что-то про склонность к инцесту, я все-таки продолжу работу того, кто вчера тебя душил. Не до смерти, раз уж Антон так на тебя запал, но хоть душу отведу.
И зыркнула в мою сторону гневными зелеными глазищами.
Блин, это уже не «Ван Хельсинг», это «Санта-Барбара» какая-то… И моя амнезия тут прям по канве сюжета.
- Если не хочешь, чтобы я начала орать, топать ногами и кусаться, рассказывай по порядку. Потому что у меня уже крыша едет от вашей паранормальной братии.
- Тогда пойдем все-таки на кухню. Что ты так смотришь, я есть хочу!
- Мелкая, а прожорливая… - Это я бухтела уже вполголоса, когда все-таки пошла вслед за Алеськой. Собственно, такие новости кому угодно отобьют аппетит, но любопытство было слишком сильным. – Возьми сама в холодильнике, что хочешь.
Пока она гремела кастрюльками и разогревала еду, начала рассказывать:
- Собственно, началось все ещё лет сорок пять назад. Я уже говорила, что наши пытались понять, как «исправить» некоторые недочеты природы, ставящие под угрозу попадания в зависимое положение от остального человечества. Не то, чтобы это стало единой расовой программой, скорее, одна и та же мысль пришла в головы сразу нескольким исследователям в разных концах мира.
Она говорила спокойно и даже с легким юмором, а я смотрела на Алесю и не могла понять, как можно так легко относиться к тем, кто ставил над тобой эксперименты. Может, она уже привыкла, и вообще, если знать об этом с самого детства, то воспринимается это совершенно иначе, но… Нет, я на такое не способна.
- Но ведь обмен информацией был? Если работы были не совсем тайными, ученые делились опытом, какими-то наработками?
- Да, конечно. Но суть в том, что не было единого руководства этими лабораториями, и, в конце концов, они сосредоточились на разных задачах. Многие дублировали друг друга, кто-то занимался уникальными исследованиями. У нас в стране было больше двух десятков таких небольших научно-исследовательских центров. Причем, пойми, вся соль в том, что там никого принудительно не держали. Зачастую использовали образцы собственной крови и тканей. Но не было никаких подопытных кроликов, вот за этим Совет двенадцати присматривал строго. Вторая мировая и нас выкосила знатно, поэтому за тем, чтобы не было лишних потерь, был строжайший учет.
- Что такое Совет двенадцати? – Про эту хрень я слышала впервые, потому встрепенулась.
- Грубо говоря, высший координационный орган всех иных. Мы все на равных, никто больше не пытается подмять под себя другие виды, поэтому было решено все спорные моменты обсуждать коллегиально. Такой системе уже несколько веков. На территории каждой страны он свой, если решаются вопросы, касающиеся всех нас, собираются представители от каждой страны. Но это бывает очень редко, не чаще раза в несколько десятков лет. Ну, и по аналогии с общепринятой структурой общественного управления, на местах это тоже совет двенадцати, но типа городской управы. Кстати, Антон входит в него на уровне нашего региона.
Вот этому я совершенно не удивилась. Потому что было в его работе массовиком-затейником при обладминистрации нечто неправильное. Не тот человек, не тот масштаб.
- И как это все связано с вашим родством? А то, чувствую, мы так до ночи не дойдем до этого момента, - не вытерпев, я тоже поднялась и сделала себя кофе и бутерброд с сыром.
- А ты куда-то спешишь? У нас весь остаток дня впереди. И история длинная и неприятная, так что готовься, - Алеська прожевала салат и продолжила. – В общем, было два родных брата из вампиров, которые тоже кинулись нести доброе и вечное. Один из них был биологом. Тогда генетика по сути была в зачаточном состоянии, но он как раз был одним из первых в стране, кто пошел этим путем. Второй – химик. Так что они прекрасно дополняли друг друга. Понятно, что ими двумя персонал лаборатории не исчерпывался, но ты ведь уже поняла, кто они такие?
- Если правильно думаю, это ваши с Антоном отцы? – Я переоценила свои силы, да и сама тема аппетиту не способствовала, но Булька, составивший нам компанию на кухне, помог с этой проблемой, единым махом слизнув надкусанный бутерброд с ладони.
- Да. Николай Петрович, который мой дядя и который занимался химией, постепенно охладел к работе с геномом, он создал и возглавил свою фармацевтическую лабораторию, которая в девяностых превратилась в принадлежащую его семье компанию. Кстати, она до сих пор прекрасно работает, правда, уже в составе крупного холдинга, но тем не менее. Так что Антон из крайне небедной семьи.
Это меня тоже не удивило, на коррупционера он не похож, а на честную зарплату госслужащего, пусть даже и не последнего звена, такой дом не построишь. Конечно, оставался ещё вопрос, как это можно легально совмещать, но даже я, человек бесконечно далекий от политики, понимала, что при желании – легко.
- А второй брат?
- А второй брат это мой отец. Михаил Петрович… Он как раз всю жизнь положил на изучение генома иных. – Она замолчала, глядя в тарелку и машинально размазывая по ней остатки обеда. – К тому времени, как у него начало реально что-то получаться, уже пошла волна протестов. Дошло, что добром это не кончится, к тому же было несколько… инцидентов. И программу прикрыли, во всяком случае, официально. В принципе, он распоряжение и не нарушил, я родилась через полгода после того, как было решено полностью запретить эксперименты по скрещиванию разных видов. Кстати, Николай Петрович был одним из ярых сторонников запрета генной инженерии, тогда братья серьезно разругались.
- А твоя мать?
- Я не знаю, кто она, - Алеся пожала плечами, будто это вообще не имело значения. Может, и правда смирилась, что никогда не узнает, кто её родил, а может, умеет лучше, чем я скрывать эмоции. Вон сколько лет тренировки дара было. – Знаю, что ведьма, скорее всего, не слабая, но и не из сильнейших. За такими кланы следят, над их детьми трясутся. А если была средних сил, вполне могла и затеряться.
- Ты никогда не пыталась искать её? Может, остались записи, в конце концов, твой дядя может знать… - Она не говорила прямо, но было понятно, что отца уже нет в живых, поэтому упоминать его не стала.
Алеся, рассказывая, вымыла за собой посуду и налила чай, темный и крепкий. Правда, пить даже не попыталась, разве что иногда смотрела в чашку, рассматривая собственное отражение.
- Нет, зачем? Понимаешь, ведьминская сила это женская сила. Ведьма входит в неё родами, и за детей они готовы убивать без раздумий. Если со мной такого не произошло, то либо она мертва, и смысла искать клан нет, потому что не хочу быть обязана кому-то по праву кровного родства, либо я ей изначально была не нужна, и тут ещё проще. Не надо так сочувственно смотреть, у меня было вполне неплохое детство. Я росла не в лаборатории, хотя была там часто, нужно было соблюдать протокол исследования. Ну и просто проходить тестирования, да много всякой ерунды. Но жила я с отцом, училась в школе, хотя и не ходила в неё в общепринятом смысле, так что вела вполне человеческую жизнь. Мне было лет пять, когда я познакомилась с Антоном. Отношения с братом у отца были очень натянутые, а вот племянника он любил. Не скажу, что мы часто виделись, но общались. Когда мне исполнилось шестнадцать, у отца случился инсульт.
Странно было слышать, что вампиры, эти существа из древних легенд, ночной кошмар и тэдэ подвержены совершенно человеческим болячкам. Но то, что они вообще от нас совсем слабо отличаются, я и так уже узнала. И всё равно не смогла сдержаться, чтобы удивленно не вскинуть брови.
- Тогда он и умер?
- Он жив до сих пор, - огорошила меня Алеся, вот только глаза почему-то не поднимала. И вообще выглядела будто ощетинившеся. Скорее всего, она эту историю вообще рассказывает первый раз. Антон и так в курсе, а кому бы ещё она это говорила? – Но последствия такие, что уже много лет в глубокой деменции. Он в специализированном учреждении, за ним там ухаживают и вообще…
Алеся осеклась и тяжело вздохнула. Вопрос содержания инвалидов и стариков, которые не могут за собой ухаживать, вообще болезненный.
