У нас считается, что те, кто отдал их в спецпансионаты, просто скинули с себя груз ответственности. В некоторых случаях это действительно так, нормальное учреждение и стоит нормальных денег, и в большинстве своем дома престарелых совсем не курорт. А что делать таким, как Алеська? Когда тебе шестнадцать, и ты сам ни фига не умеешь и вообще не имеешь права отвечать даже за себя, не то что за кого-то другого?
- Тебя забрал дядя?
- А вот тут и начинается вторая часть, самая интересная. Для дяди я не существую. Он так и не смирился, что брат решил создать выродка своей крови. Чего вытаращилась, это его точные слова. Он в принципе не одобрял эту работу, а уж о том, чтобы оставить в живых химеру, которая родилась от его родного брата, слышать не хотел. Других родственников у меня не было, о том, чтобы определить в детдом и речи не шло – у меня как раз была пора гормональной нестабильности, ну, и резких скачков дара до кучи, и справляться с ними я не умела. Так что самым простым и разумным решением было сделать так, чтобы проблема просто перестала существовать. Тогда Антон и предложил эту схему – он на мне женится. Возраста согласия я уже достигла, а какую надо справку за денежку нарисуют без проблем.
- И никого не заинтересовало, что вы двоюродные?
- А кого и как это касалось? Фамилия у меня вообще левая, отчества разные, а родословные отдел ЗАГС не отслеживает. Под опеку ему бы меня не отдали, официально мы вообще не родня плюс разница меньше десяти лет.
- Что было потом?
- Потом… Я закончила школу, поступила в институт, сначала на заочную форму. Училась всегда хорошо, но с самоконтролем и социализацией были большие проблемы, вот этим Антон и занимался. Внешние щиты, - она задорно тряхнула украшениями, чтобы они зазвенели, - мне сделали ещё в тринадцать, когда стало понятно, каким даром обладаю, поэтому он меня дрессировал ставить внутренние, если вдруг эти не справятся. Ты не представляешь, как я бесилась… Он умеет найти уязвимое место и ковырять до тех пор, пока перед глазами кровавый туман не поплывет.
Ну, вообще-то представляю. Меня вчера прям с полоборота на скандал завел. Сразу чувствуется большой опыт. Кстати, сейчас мне вспомнилась фраза его отца при встрече – эта хоть не из-за школьной скамьи. Так вот что имел в виду старый вампир… Моралист хренов, борец за чистоту крови! Как смотреть на братца, который возомнил себя творцом жизни, так ладно. Пусть неодобрительно, одним глазом, но можно, это же брат. А как взять на себя ответственность за беспомощную племянницу, которая получилась вот такой, потому что вы, долбанные экспериментаторы, создали, так её и нет в природе, нечего позорить уважаемый род своим существованием. Ненавижу лицемеров!
Бросив делать вид, что заинтересована остатками чая, я поднялась и, подойдя со спины, обняла Алеську. Под моими руками она напряглась, будто хотела вырваться, но потом расслабилась. И я опять ей верила, не знаю, почему. Может, потому что она виртуозно владеет искусством внушать на расстоянии и не нагревая бусину (свою собственную, мало ли как она её настроила!), а может, потому что поверить очень хотелось.
- Ты говорила, у вас есть свои законы, но ведь вы же в них как-то должны быть прописаны. Какие-то права там…
- Нас не существует. О химерах не говорят, делают вид, что нас в принципе нет и никогда не было. Это все равно, что для обычных людей помесь современного человека и обезьяны – вроде, и занимательно, и жалко, оно не виновато, что кому-то захотелось провести эксперимент, но с морально-этической точки зрения вообще не имеет права на существование. Думаю, если бы не то, что любой из нас может дать отпор, перебили бы по-тихому. Ну, и ещё тот факт, что нас нет, но о нас все знают. И если когда-нибудь попытаются передавить, это вызовет ненужные вопросы и волнения. Пока всё в не очень стабильном, но равновесии, и если поднять вопрос уничтожения химер, на создание которых Совет дал негласное разрешение, оно может нарушиться.
- Трындец.
Алесю я отпустила, потому что стоять, согнувшись, было не очень удобно, да и ей объятия, похоже, особой радости не доставляли. Заговорив, она это только подтвердила:
- Ты прости, что я так реагирую, просто не привыкла, что кто-то, знающий, кто я такая и что могу, вот так запросто дотрагивается.
- Я поняла. Сколько вы были женаты?
- Почти три года. Я стала совершеннолетней, он натренировал меня ставить щиты, которые не смогли пробить во время тестирования, поэтому меня сочли условно не опасной.
- Это как?
- За мной признали право жить обычной жизнью, но я обязана раз в несколько месяцев проходить кое-какие мероприятия, подтверждающие, что за это время не слетела с катушек. Антон в глазах общественности остается моим куратором, и если я пойду творить террор, он будет нести равную со мной ответственность.
Зашибись перспектива...
- А тебе хочется творить террор?
- Прямо сейчас мне хочется понять, что происходит, и кто та тварь, которая пытается раскачать лодку.
- Подожди, у меня есть ещё пара вопросов. – Если честно, вопросов у меня было столько, что выделить какой-то конкретный было довольно трудно. Но кое-что не терпело отлагательств. – Это он тебя устроил на работу с детектором лжи?
- Нет, я соучредитель фирмы, которая этим занимается. Когда отца признали недееспособным, единственным наследником стал его брат, официально не было ни жены, ни детей. Не знаю, как, но Антон добился, чтобы недвижимость и доли в бизнесе дяди переписали на него. А при разводе я у него якобы это всё отсудила.
От медленно поглаживающей мою спину ладони разбегались мурашки, но просить убрать руку я и не подумала. Разве что иногда чуть поеживалась, когда кончики пальцев оказывались опасно близко к ребрам, однако Антон не наглел и до откровенной щекотки не опускался.
Говорить было лень, спать тоже не хотелось, скорее, дремать, развалившись на кровати утомленной, но очень довольной морской звездой. И если бы не ворох мыслей, которые я не передумала за прошедшие полдня, так бы и сделала. Сейчас же почти прижалась носом к его груди и вдыхала вкусный запах влажной кожи, пользуясь тем, что Антон и сам разлегся с видом обожравшегося кота, вон даже глаза прикрыл, делая вид, что не замечает моего пристального внимания. Только уголки губ дрогнули, когда я добавила настойчивости во взгляд, но хватило его ненадолго:
- Что?
- У меня снова есть вопросы.
- Господи… - Попытка спрятаться под подушку результатов не принесла, когда не надо, я умею быть настойчивой.
- Почему ты не сказал, что Алеся твоя сестра?
Сдался Антон только тогда, когда перетягиваемая за уголки наволочка начала трещать.
- Чтобы ты меня объявила законченным извращенцем?
В принципе, он не так уж ошибается…
- Зато тогда была бы минус одна жена.
- И плюс долбанутая семейка. Она у меня и в самом деле такая, но зачем же сходу этим ошарашивать. – Пока я размышляла, что бы спросить следующим, он поймал меня, перевернул на спину и распластал по матрасу, запрокинув руки за голову. Если учесть, что одеться никто из нас не удосужился, поза получилась ну, очень многообещающая. Но вместо того, чтобы продолжить процесс, ради которого мы, собственно, собрались на одной кровати, провел большим пальцем под грудью. Понятно, опять моя татуировка покоя не дает.
- Баш на баш. Расскажи про татуху. Это латынь?
- Ага. «Fac fideli sis fidelis».
- Не знаю, как переводится, но первое слово мне нравится.
- Пошляк. «Будь верен тому, кто верен», - я взбрыкнула коленями, но сбросить с себя Антона не смогла. Кажется, он моего демарша даже не заметил, поглаживая и черную вязь, и грудь, и вообще всё, что попадалось под руки. – Моя очередь. Что ты узнал вчера от моего сторожа?
Он перестал гладить, чем не обрадовал. А потом и вообще отпустил, и этим вовсе огорчил. Улегся рядом, подсунув руку мне под плечи и снова подтянув к боку. Ну, ладно, можно и так.
- Практически ничего. Он не смог описать того, кто велел сидеть и ждать. Вытянуть что-то из его памяти тоже не получилось, пацан уже наполовину шизофреник, он практически не видит разницы между реальностью и тем, что ему внушали.
- Это можно как-то обратить?
Не то, чтобы мне было жалко, но… Вру, жалко всё-таки было. Пусть он сам их кровей, но я прекрасно помню, как легко что Антон, что Леська влезли мне в мозги. А если парень слабенький, у него и шансов не было. Получается, если уровень дара низкий, вероятность дать отпор тоже почти человеческая. Не знаю, что это дает, но на всякий случай запомнила. Правда, со слабыми нелюдями судьба меня ещё не сталкивала. Что Антон, что его отец, что Алеська и среди своих жуть навевают. Последняя точно. А на вампиров подчиненные косятся едва ли не со священным трепетом. Подчиненные… Что-то царапнуло, зазудело в памяти, как подживающая болячка, с которой так и хочется содрать корочку, но что именно, вспомнить я не могла. Ладно, отвлекусь, само на ум придет, если буду прикладывать усилия, никогда не всплывет.
Антон помолчал, прижавшись губами к моему виску и ероша дыханием чуть влажную челку.
- Я не знаю. Попробовать можно, но… Это уже не просто ментальная «чистка», ему сознание так промыли, что повреждения и на уровне физиологии.
Мне припомнилось Алеськино равнодушное «Выжгу мозги», и по спине пробежал холодок. Похоже, это было совсем не иносказательно…
- А парень из магазина, Валера? С ним что? – И ойкнула, потому что его ладонь крепко стиснула моё плечо.
- Извини. – Пострадавшее место было заглажено и зацеловано. – А что с ним будет? Бить его мне было некогда, жив и здоров. Что дурак, который не понимает прямых приказов, так это уже не моя головная боль, но на глаза он мне больше не явится, побоится. Теперь я. Зачем ты вообще её сделала?
- Тебе не нравятся татуировки на женском теле?
Антон показал себя мужчиной опытным, потому что без заминки ответил:
- Твоя нравится!
Я хмыкнула, тщательно игнорируя усиливающееся за дверью копошение. Бульку мы из комнаты изгнали прежде, чем упасть в постель, точнее, он сам сбежал, потому что стягивая друг с друга одежду, чуть его не затоптали, зато теперь он стремился к человеческому обществу. Мне вставать и открывать дверь было лень, Антону, похоже, тоже.
Сразу после того, как приехал с работы, он вытурил домой Алеську, которая просидела со мной до самого вечера, развлекая занимательной беседой, потом подхватил нас с собакой и вывел на свежий воздух. Поскольку я проторчала в доме, не высовываясь, со вчерашнего дня, радости было едва ли не больше, чем у пса. Так что прогулкой по расположенному неподалеку парку остались довольны все.
- Как считают мои родители, это последний аккорд подростковой придури. В семнадцать лет мне захотелось сделать тату, но где-нибудь на видном месте и чисто девочковое. Розочка там на бедре или кошка на лопатке. Потом вмешалась бабушка, сказав, что это всё глупость и ерунда, если делать, то у хорошего мастера и такую, чтобы потом не было мучительно стыдно.
- Неожиданно.
- Сама в шоке. Она нашла хорошего татуировщика, даже ходила со мной. – Припомнив, как проходил сеанс нанесения, про себя захихикала. Бабуля у меня реально мировая, кстати, не удивлюсь, если и у неё самой в незаметном месте есть какой-нибудь узорчик. В общем, отправились мы вдвоем, причем, ба, мотивируя тем, что это очень неприятно, сначала напоила меня коньяком. Так что процесс я помню с некоторым трудом, зато четко решила для себя, что больше никаких татух. Ну, и что коньяк не мой напиток. – Сейчас уже вряд ли решилась бы, но тогда очень хотелось.
- Тебе идёт, - Антон задумчиво погладил меня по плечу и всё-таки не выдержал тонкого скулежа из коридора, пошел открывать. Слабак! Булька вообще в последние дни обнаглел, к тому же выбрал себе нового кумира, не забывая, впрочем, время от времени ластиться ко мне. Продуманная зверюга…
Вот и сейчас, заставив нас подняться, крутился под ногами у Антона, рождая у меня черные подозрения на счет того, что кое-кто, пока я не вижу, угощал проглота сладким. Шоколад он любит до дрожи в задних лапах, поэтому мог и выклянчить. Надо будет не забыть провести на этот счет просвет лекцию.
- Когда мне можно будет выйти на работу?
- А тебе очень надо?
Интересная постановка вопроса… Вообще-то я живу на зарплату, и если не работаю, значит, её мне и не платят. Но поднимать тему денег мне было неудобно. В первую очередь потому, что Антона я уже худо-бедно изучила. Он тут же скажет, что это как раз не проблема, уж одну девушку и её собаку он пару недель прокормит без особого ущерба для своего бюджета. А я на это обижусь, и мы поругаемся, в этом тоже уверена. Ругаться мне было лениво, поэтому озвучила более нейтральную версию:
- Мне нравится то, чем я занимаюсь, и не хочу подводить руководство. Оно точно не виновато, что творится весь этот дурдом.
Пока я говорила, Антон натянул джинсы, не став портить свой торс футболкой и сел рядом, пока я из соображений пристойности прятала грудь под одеялом. Спрашивается, что он там не видел, но почему-то остро захотелось прикрыться.
- Я, конечно, могу приставить кого-то из своих, уж они не станут щелкать и отпускать неизвестно куда… Но сомневаюсь, что это поможет. Тот, кто заказал твоё похищение, мало того, что не из слабых, так ещё и не дурак, значит, без проблем обойдет практически любую охрану. Быть постоянно рядом с тобой я не смогу, поэтому прошу, чтобы ты пока посидела дома.
Захотелось уточнить, сколько сидеть, потому что я понимала, что он прав. Да и вряд ли враги будут повторяться, значит, придумают что-то ещё. Ходить под конвоем мне очень не хочется, но если другого выхода не будет, куда денусь. Но и объясняться с коллегами по поводу такой резкой текучки кадров, причем, крутящихся непосредственно рядом со мной, радости мало. Мне в этой отрасли ещё работать, а слухи расходятся быстро.
- В принципе, я могу отпроситься ещё на несколько дней, но не дольше, чем до понедельника. Как думаешь, мои родители и бабушка, они…
- За ними присматривают, ничего подозрительного. Не думаю, что они вообще кому-то интересны, но охрану снимать не буду. - Я выдохнула с некоторым облегчением, потому что пугать родных не хотелось, но и ничего не предпринимать тоже нельзя. Если учесть, как легко меня отпустили, даже не попытавшись выторговать у Антона что-либо за мои жизнь и здоровье, им действительно вряд ли грозит опасность, но сердце было не на месте. – На днях съездим вместе, я посмотрю, что там и как. Заодно проверю твоих родителей.
И посмотрел невинным взглядом, чем сразу насторожил. Но сама идея здравая, помнится, я даже хотела для тех же целей задействовать Алеську.
- Ты на мою подругу с проблемами никак не тянешь. Они думают, что я сейчас у неё.
Антон усмехнулся и растянулся рядом во всю длину организма, отчего здоровенная кровать резко стала казаться очень даже компактной. А он ещё и меня к себе подтащил так, чтобы улечься головой на мой живот.
- Ты сказала им, что у подруги, но это не значит, что они в это поверили. – Я мрачно посмотрела на этого котяру, но возражать не стала. Может, так и есть. А если учесть, что меня тут на днях бабка благословила на перевод его в разряд любовников… – И потом, мы с тобой встречаемся, и я категорически против, чтобы меня прятали в шкаф.
- Тебя забрал дядя?
- А вот тут и начинается вторая часть, самая интересная. Для дяди я не существую. Он так и не смирился, что брат решил создать выродка своей крови. Чего вытаращилась, это его точные слова. Он в принципе не одобрял эту работу, а уж о том, чтобы оставить в живых химеру, которая родилась от его родного брата, слышать не хотел. Других родственников у меня не было, о том, чтобы определить в детдом и речи не шло – у меня как раз была пора гормональной нестабильности, ну, и резких скачков дара до кучи, и справляться с ними я не умела. Так что самым простым и разумным решением было сделать так, чтобы проблема просто перестала существовать. Тогда Антон и предложил эту схему – он на мне женится. Возраста согласия я уже достигла, а какую надо справку за денежку нарисуют без проблем.
- И никого не заинтересовало, что вы двоюродные?
- А кого и как это касалось? Фамилия у меня вообще левая, отчества разные, а родословные отдел ЗАГС не отслеживает. Под опеку ему бы меня не отдали, официально мы вообще не родня плюс разница меньше десяти лет.
- Что было потом?
- Потом… Я закончила школу, поступила в институт, сначала на заочную форму. Училась всегда хорошо, но с самоконтролем и социализацией были большие проблемы, вот этим Антон и занимался. Внешние щиты, - она задорно тряхнула украшениями, чтобы они зазвенели, - мне сделали ещё в тринадцать, когда стало понятно, каким даром обладаю, поэтому он меня дрессировал ставить внутренние, если вдруг эти не справятся. Ты не представляешь, как я бесилась… Он умеет найти уязвимое место и ковырять до тех пор, пока перед глазами кровавый туман не поплывет.
Ну, вообще-то представляю. Меня вчера прям с полоборота на скандал завел. Сразу чувствуется большой опыт. Кстати, сейчас мне вспомнилась фраза его отца при встрече – эта хоть не из-за школьной скамьи. Так вот что имел в виду старый вампир… Моралист хренов, борец за чистоту крови! Как смотреть на братца, который возомнил себя творцом жизни, так ладно. Пусть неодобрительно, одним глазом, но можно, это же брат. А как взять на себя ответственность за беспомощную племянницу, которая получилась вот такой, потому что вы, долбанные экспериментаторы, создали, так её и нет в природе, нечего позорить уважаемый род своим существованием. Ненавижу лицемеров!
Бросив делать вид, что заинтересована остатками чая, я поднялась и, подойдя со спины, обняла Алеську. Под моими руками она напряглась, будто хотела вырваться, но потом расслабилась. И я опять ей верила, не знаю, почему. Может, потому что она виртуозно владеет искусством внушать на расстоянии и не нагревая бусину (свою собственную, мало ли как она её настроила!), а может, потому что поверить очень хотелось.
- Ты говорила, у вас есть свои законы, но ведь вы же в них как-то должны быть прописаны. Какие-то права там…
- Нас не существует. О химерах не говорят, делают вид, что нас в принципе нет и никогда не было. Это все равно, что для обычных людей помесь современного человека и обезьяны – вроде, и занимательно, и жалко, оно не виновато, что кому-то захотелось провести эксперимент, но с морально-этической точки зрения вообще не имеет права на существование. Думаю, если бы не то, что любой из нас может дать отпор, перебили бы по-тихому. Ну, и ещё тот факт, что нас нет, но о нас все знают. И если когда-нибудь попытаются передавить, это вызовет ненужные вопросы и волнения. Пока всё в не очень стабильном, но равновесии, и если поднять вопрос уничтожения химер, на создание которых Совет дал негласное разрешение, оно может нарушиться.
- Трындец.
Алесю я отпустила, потому что стоять, согнувшись, было не очень удобно, да и ей объятия, похоже, особой радости не доставляли. Заговорив, она это только подтвердила:
- Ты прости, что я так реагирую, просто не привыкла, что кто-то, знающий, кто я такая и что могу, вот так запросто дотрагивается.
- Я поняла. Сколько вы были женаты?
- Почти три года. Я стала совершеннолетней, он натренировал меня ставить щиты, которые не смогли пробить во время тестирования, поэтому меня сочли условно не опасной.
- Это как?
- За мной признали право жить обычной жизнью, но я обязана раз в несколько месяцев проходить кое-какие мероприятия, подтверждающие, что за это время не слетела с катушек. Антон в глазах общественности остается моим куратором, и если я пойду творить террор, он будет нести равную со мной ответственность.
Зашибись перспектива...
- А тебе хочется творить террор?
- Прямо сейчас мне хочется понять, что происходит, и кто та тварь, которая пытается раскачать лодку.
- Подожди, у меня есть ещё пара вопросов. – Если честно, вопросов у меня было столько, что выделить какой-то конкретный было довольно трудно. Но кое-что не терпело отлагательств. – Это он тебя устроил на работу с детектором лжи?
- Нет, я соучредитель фирмы, которая этим занимается. Когда отца признали недееспособным, единственным наследником стал его брат, официально не было ни жены, ни детей. Не знаю, как, но Антон добился, чтобы недвижимость и доли в бизнесе дяди переписали на него. А при разводе я у него якобы это всё отсудила.
Глава 19
От медленно поглаживающей мою спину ладони разбегались мурашки, но просить убрать руку я и не подумала. Разве что иногда чуть поеживалась, когда кончики пальцев оказывались опасно близко к ребрам, однако Антон не наглел и до откровенной щекотки не опускался.
Говорить было лень, спать тоже не хотелось, скорее, дремать, развалившись на кровати утомленной, но очень довольной морской звездой. И если бы не ворох мыслей, которые я не передумала за прошедшие полдня, так бы и сделала. Сейчас же почти прижалась носом к его груди и вдыхала вкусный запах влажной кожи, пользуясь тем, что Антон и сам разлегся с видом обожравшегося кота, вон даже глаза прикрыл, делая вид, что не замечает моего пристального внимания. Только уголки губ дрогнули, когда я добавила настойчивости во взгляд, но хватило его ненадолго:
- Что?
- У меня снова есть вопросы.
- Господи… - Попытка спрятаться под подушку результатов не принесла, когда не надо, я умею быть настойчивой.
- Почему ты не сказал, что Алеся твоя сестра?
Сдался Антон только тогда, когда перетягиваемая за уголки наволочка начала трещать.
- Чтобы ты меня объявила законченным извращенцем?
В принципе, он не так уж ошибается…
- Зато тогда была бы минус одна жена.
- И плюс долбанутая семейка. Она у меня и в самом деле такая, но зачем же сходу этим ошарашивать. – Пока я размышляла, что бы спросить следующим, он поймал меня, перевернул на спину и распластал по матрасу, запрокинув руки за голову. Если учесть, что одеться никто из нас не удосужился, поза получилась ну, очень многообещающая. Но вместо того, чтобы продолжить процесс, ради которого мы, собственно, собрались на одной кровати, провел большим пальцем под грудью. Понятно, опять моя татуировка покоя не дает.
- Баш на баш. Расскажи про татуху. Это латынь?
- Ага. «Fac fideli sis fidelis».
- Не знаю, как переводится, но первое слово мне нравится.
- Пошляк. «Будь верен тому, кто верен», - я взбрыкнула коленями, но сбросить с себя Антона не смогла. Кажется, он моего демарша даже не заметил, поглаживая и черную вязь, и грудь, и вообще всё, что попадалось под руки. – Моя очередь. Что ты узнал вчера от моего сторожа?
Он перестал гладить, чем не обрадовал. А потом и вообще отпустил, и этим вовсе огорчил. Улегся рядом, подсунув руку мне под плечи и снова подтянув к боку. Ну, ладно, можно и так.
- Практически ничего. Он не смог описать того, кто велел сидеть и ждать. Вытянуть что-то из его памяти тоже не получилось, пацан уже наполовину шизофреник, он практически не видит разницы между реальностью и тем, что ему внушали.
- Это можно как-то обратить?
Не то, чтобы мне было жалко, но… Вру, жалко всё-таки было. Пусть он сам их кровей, но я прекрасно помню, как легко что Антон, что Леська влезли мне в мозги. А если парень слабенький, у него и шансов не было. Получается, если уровень дара низкий, вероятность дать отпор тоже почти человеческая. Не знаю, что это дает, но на всякий случай запомнила. Правда, со слабыми нелюдями судьба меня ещё не сталкивала. Что Антон, что его отец, что Алеська и среди своих жуть навевают. Последняя точно. А на вампиров подчиненные косятся едва ли не со священным трепетом. Подчиненные… Что-то царапнуло, зазудело в памяти, как подживающая болячка, с которой так и хочется содрать корочку, но что именно, вспомнить я не могла. Ладно, отвлекусь, само на ум придет, если буду прикладывать усилия, никогда не всплывет.
Антон помолчал, прижавшись губами к моему виску и ероша дыханием чуть влажную челку.
- Я не знаю. Попробовать можно, но… Это уже не просто ментальная «чистка», ему сознание так промыли, что повреждения и на уровне физиологии.
Мне припомнилось Алеськино равнодушное «Выжгу мозги», и по спине пробежал холодок. Похоже, это было совсем не иносказательно…
- А парень из магазина, Валера? С ним что? – И ойкнула, потому что его ладонь крепко стиснула моё плечо.
- Извини. – Пострадавшее место было заглажено и зацеловано. – А что с ним будет? Бить его мне было некогда, жив и здоров. Что дурак, который не понимает прямых приказов, так это уже не моя головная боль, но на глаза он мне больше не явится, побоится. Теперь я. Зачем ты вообще её сделала?
- Тебе не нравятся татуировки на женском теле?
Антон показал себя мужчиной опытным, потому что без заминки ответил:
- Твоя нравится!
Я хмыкнула, тщательно игнорируя усиливающееся за дверью копошение. Бульку мы из комнаты изгнали прежде, чем упасть в постель, точнее, он сам сбежал, потому что стягивая друг с друга одежду, чуть его не затоптали, зато теперь он стремился к человеческому обществу. Мне вставать и открывать дверь было лень, Антону, похоже, тоже.
Сразу после того, как приехал с работы, он вытурил домой Алеську, которая просидела со мной до самого вечера, развлекая занимательной беседой, потом подхватил нас с собакой и вывел на свежий воздух. Поскольку я проторчала в доме, не высовываясь, со вчерашнего дня, радости было едва ли не больше, чем у пса. Так что прогулкой по расположенному неподалеку парку остались довольны все.
- Как считают мои родители, это последний аккорд подростковой придури. В семнадцать лет мне захотелось сделать тату, но где-нибудь на видном месте и чисто девочковое. Розочка там на бедре или кошка на лопатке. Потом вмешалась бабушка, сказав, что это всё глупость и ерунда, если делать, то у хорошего мастера и такую, чтобы потом не было мучительно стыдно.
- Неожиданно.
- Сама в шоке. Она нашла хорошего татуировщика, даже ходила со мной. – Припомнив, как проходил сеанс нанесения, про себя захихикала. Бабуля у меня реально мировая, кстати, не удивлюсь, если и у неё самой в незаметном месте есть какой-нибудь узорчик. В общем, отправились мы вдвоем, причем, ба, мотивируя тем, что это очень неприятно, сначала напоила меня коньяком. Так что процесс я помню с некоторым трудом, зато четко решила для себя, что больше никаких татух. Ну, и что коньяк не мой напиток. – Сейчас уже вряд ли решилась бы, но тогда очень хотелось.
- Тебе идёт, - Антон задумчиво погладил меня по плечу и всё-таки не выдержал тонкого скулежа из коридора, пошел открывать. Слабак! Булька вообще в последние дни обнаглел, к тому же выбрал себе нового кумира, не забывая, впрочем, время от времени ластиться ко мне. Продуманная зверюга…
Вот и сейчас, заставив нас подняться, крутился под ногами у Антона, рождая у меня черные подозрения на счет того, что кое-кто, пока я не вижу, угощал проглота сладким. Шоколад он любит до дрожи в задних лапах, поэтому мог и выклянчить. Надо будет не забыть провести на этот счет просвет лекцию.
- Когда мне можно будет выйти на работу?
- А тебе очень надо?
Интересная постановка вопроса… Вообще-то я живу на зарплату, и если не работаю, значит, её мне и не платят. Но поднимать тему денег мне было неудобно. В первую очередь потому, что Антона я уже худо-бедно изучила. Он тут же скажет, что это как раз не проблема, уж одну девушку и её собаку он пару недель прокормит без особого ущерба для своего бюджета. А я на это обижусь, и мы поругаемся, в этом тоже уверена. Ругаться мне было лениво, поэтому озвучила более нейтральную версию:
- Мне нравится то, чем я занимаюсь, и не хочу подводить руководство. Оно точно не виновато, что творится весь этот дурдом.
Пока я говорила, Антон натянул джинсы, не став портить свой торс футболкой и сел рядом, пока я из соображений пристойности прятала грудь под одеялом. Спрашивается, что он там не видел, но почему-то остро захотелось прикрыться.
- Я, конечно, могу приставить кого-то из своих, уж они не станут щелкать и отпускать неизвестно куда… Но сомневаюсь, что это поможет. Тот, кто заказал твоё похищение, мало того, что не из слабых, так ещё и не дурак, значит, без проблем обойдет практически любую охрану. Быть постоянно рядом с тобой я не смогу, поэтому прошу, чтобы ты пока посидела дома.
Захотелось уточнить, сколько сидеть, потому что я понимала, что он прав. Да и вряд ли враги будут повторяться, значит, придумают что-то ещё. Ходить под конвоем мне очень не хочется, но если другого выхода не будет, куда денусь. Но и объясняться с коллегами по поводу такой резкой текучки кадров, причем, крутящихся непосредственно рядом со мной, радости мало. Мне в этой отрасли ещё работать, а слухи расходятся быстро.
- В принципе, я могу отпроситься ещё на несколько дней, но не дольше, чем до понедельника. Как думаешь, мои родители и бабушка, они…
- За ними присматривают, ничего подозрительного. Не думаю, что они вообще кому-то интересны, но охрану снимать не буду. - Я выдохнула с некоторым облегчением, потому что пугать родных не хотелось, но и ничего не предпринимать тоже нельзя. Если учесть, как легко меня отпустили, даже не попытавшись выторговать у Антона что-либо за мои жизнь и здоровье, им действительно вряд ли грозит опасность, но сердце было не на месте. – На днях съездим вместе, я посмотрю, что там и как. Заодно проверю твоих родителей.
И посмотрел невинным взглядом, чем сразу насторожил. Но сама идея здравая, помнится, я даже хотела для тех же целей задействовать Алеську.
- Ты на мою подругу с проблемами никак не тянешь. Они думают, что я сейчас у неё.
Антон усмехнулся и растянулся рядом во всю длину организма, отчего здоровенная кровать резко стала казаться очень даже компактной. А он ещё и меня к себе подтащил так, чтобы улечься головой на мой живот.
- Ты сказала им, что у подруги, но это не значит, что они в это поверили. – Я мрачно посмотрела на этого котяру, но возражать не стала. Может, так и есть. А если учесть, что меня тут на днях бабка благословила на перевод его в разряд любовников… – И потом, мы с тобой встречаемся, и я категорически против, чтобы меня прятали в шкаф.
