И эти его гипнотизерские штуки, и то, как легко и непринужденно он подстроился под обстановку. Даже то, как просто его принял Булька. Да он ненавидит любого мужика, приблизившегося к хозяйке ближе, чем на пять метров! А тут не только не рычал, а даже на руки залез. Прямо колдУнство, не иначе…
- А это точно полиция?
- Нашла, когда об этом спрашивать, - он беспечно отмахнулся, всё ещё сосредоточенный на рассматривании винтовки. Даже погладил её с такой нежностью, что я едва не позавидовала. Было бы чему завидовать. – Разрешение-то есть?
- У меня нет.
- Тогда спрячь туда, откуда вытащила. Алька не крючкотвор, но смотря с кем она едет. А то душу тебе вынут вопросами, откуда взяла ружьишко.
Мысль была здравой, потому винтовку я старательно утрамбовала в ящик и даже задернула шторку, отгораживающую его от случайных взглядов.
Наевшийся Булька с видом царственной особы улегся посреди комнаты, посматривая с таким чувством собственного превосходства, что мне чисто из вредности захотелось вытащить его на прогулку. Но мысль эту пришлось оставить, не ко времени.
Зато, ещё раз критическим взглядом осмотрев Антона, я едва слышно вздохнула. Выглядел он откровенно не ахти. Даже стыдно в таком состоянии возвращать. Но не думаю, что предложение пришить к рубашке что-то из коллекции разномастных пуговиц, хранящихся в жестяной банке в столе, существенно улучшит положение. А так будет отвлекающий маневр, тем более, что среди пребывающих дама, да и расстегнутый чуть не до середины груди ворот Антону идет.
Даже я сама себя ловила на том, что глаза нет-нет, да и норовят спуститься ниже уровня его подбородка.
Они появились чуть позже заявленного времени, где-то через полчаса, за которые я успела несколько раз начать нервничать и так же быстро успокаиваться. В глаза найденышу я точно не смотрела, так что эмоциональные качели были вполне природного происхождения.
К тому моменту, как за калиткой послышались голоса, на улице окончательно рассвело, но день был такой же серый и дождливый, как накануне, с обещанными утренними заморозками соврали. Никому нельзя верить, даже прогнозу погоды…
Первой на пороге появилась женщина. Довольно высокая худощавая блондинка со стянутыми в высокий хвост волосами. Джинсы, темная куртка, длинный шарф, многократно обвивший шею. И хриплый голос объяснялся легко – нос у неё был покрасневшим и чуть распухшим, да и по глазам было видно, что дама слегка не в форме. Сухие обветренные губы, лихорадочный румянец на впалых щеках.
Навскидку я бы дала ей лет тридцать пять. Или ухоженные сорок.
Судя по неласковым глазам, она бы дала нам обоим по шеям и спокойно уехала болеть в более комфортных условиях.
- Жив, кровопийца? – все тем же простуженным почти басом каркнула она, но Антона окинула взглядом, в котором сквозили искренняя тревога и облегчение.
Антон почему-то прокашлялся перед тем, как ответить:
- Молитвами вот этой милой барышни, - и показал в мою сторону.
- Ты даже в заповеднике умудрился барышню найти.
Она покачала головой и прошла в комнату, прекратив загораживать дверной проем. В нем тут же нарисовался мужичок среднего роста и повышенной упитанности, который на Антона посмотрел, как на вновь обретенную икону. Разве что не перекрестился и не начал бить челом. Сказать же ничего не успел, остановленный голосом моего найденыша:
- Я в порядке, подожди в машине.
И была в нем такая сила и убежденность в том, что толстячок послушается, что я тоже чуть не направилась к машине.
- Не против, если я сяду за стол? – Блондинка размотала шарф, а вот куртку ей помог снять Антон.
Мне ничего не оставалось, как согласиться:
- Да, прошу вас. - Булька проводил её заинтересованным взглядом, потом подошел ближе, принюхался к джинсам и заскулил, тут же шмыгнув ко мне и прижавшись к ногам. – Эй, ты чего?
Мой четвероногий друг мелко трясся и косился на новоприбывшую с отчетливым ужасом.
- Не обращай внимания, - Антон приткнул одежду дамы на вешалку. – Наверное, унюхал питомца Альбины. Просто у неё живет большая собака. Недавно даже две было, но одну пристроила в добрые руки.
Блондинка издала что-то среднее между кашлем и шипением, отчего уже у меня по спине пробежал холодок.
- А не пошли бы вы, Антон Николаевич… на улицу. Прогуляйтесь до места ночного отдохновения, а я пока показания сниму.
И посмотрела так, что гость без возражений покинул помещение.
- Простите, можно посмотреть ваши документы? – Про то, что она из органов, я знала только на словах, потому решила проявить бдительность.
Она одобрительно хмыкнула и, покопавшись в сумке, протянула мне ксиву. То ли Альбина Константиновна Журавлева в тот день была в дурном настроении, то ли просто не очень хорошо получалась на фото, но узнала я её с некоторым трудом.
- Сама от этой фотки в ужасе, - призналась она, пряча удостоверение. – Можно тоже на паспорт глянуть?
Я принесла документы, она переписала данные на лист протокола и начала пытать меня на тему событий прошедшей ночи. Судя по тому, как она пару раз поморщилась, рассказанное по какой-то причине не нравилось, но включать плохого полицейского она не спешила.
- И всё-таки, почему вы вышли из дома? Может, какой-то звук или движение? – Альбина Константиновна машинально потерла висок и шмыгнула носом.
Рассказывать о шизофрении, требующей немедленно бежать в ночь, я постеснялась, ответив несколько уклончиво:
- Не знаю. Просто не спалось, решила немного прогуляться. Давайте я вам чай с травками заварю, что вы мучаетесь?
- А травки такие, чтобы отмучилась одним махом? – Она усмехнулась, но кивнула. – Давай, а то горло дерет, сил нет. Ничего, что на «ты»?
- Ничего.
- Тогда и ты меня так же и по имени.
- Хорошо. – Я порылась в дедовых запасах трав, нашла ромашку, душицу, липовый цвет, зверобой и чабрец. Чайник так и стоял на горячих кирпичах печи, так что вскипел быстро, и по комнате поплыл специфический аромат лекарственных трав.
- Не знаю, будет Антон писать официальное заявление или нет, может, сам нажрался до сиреневых свиней, а потом на перекладных сюда доехал.
- Не похоже. – Я тоже налила себе отвар и теперь сидела напротив Альбины, греющей руки о чашку.
- Не похоже. Но состава преступления я пока наскрести не могу. И всё же показания оформлю по всем правилам, чтобы потом не искать тебя в этой глуши.
- Да я послезавтра вернусь в город, если нужно будет что-то уточнить, скажете, - вставать было немного лень, почти бессонная ночь начала сказываться, и в сон клонило зверски, но за визиткой я поднялась. – Кстати, если понадобится помощь ветеринара с вашей собакой, звоните.
Альбина отчего-то поперхнулась чаем и, прокашлявшись, просипела:
- Буду иметь в виду.
На этом разговор мы свернули, потому что вернулся Антон. Он был уже в другой одежде, жизнерадостный и будто отдохнувший, аж смотреть противно.
- Закончили? Тогда мы тебя, Надя, покидаем, спасибо за всё, если что-то вспомнишь, звони, - он сунул картонный прямоугольничек под стоящий в буфете декоративный чайник. – Насчет твоего деда я договорился, его сегодня обследуют в областной все, кто там есть, и без очереди. Алька, давай на низкий старт, нам пора.
Она что-то невнятно буркнула, быстро допила чай и, поблагодарив, чуть не комком сунула подписанные мной бумаги в сумку. Я же только и успела растерянно сказать:
- Спасибо…
Через минуту я уже наблюдала в окно, как мои гости подходят к большой черной машине (проехали все-таки!). Альбина что-то с жаром выговаривала Антону, который только отмахивался, потом на мгновение обняла его, затем, чуть подумав, отвесила подзатыльник, и они уехали.
Зима на Русскую равнину пришла, как всегда, неожиданно. В первую очередь, для коммунальных служб. И почему-то в середине ноября. Позавчера под ногами хлюпало и чавкало, в ночь пошел снег, днем всё это добро расквасилось, а сегодняшним утром градусник показал бодрые минус пять.
То, что слава королевы фигурного катания мне не грозит, я поняла на первом же шаге из подъезда.
Хорошо хоть рядом сварная стойка с крючками, на которые наши бабки вешают торбы, пока открывают дверь, успела схватиться, а то отбила бы копчик, как нечего делать.
Булька с таким же неодобрением поглядывал на раскинувшееся перед его лапами замерзшее озеро.
Ещё и с неба сыпалось нечто непонятное, не то снег с дождем, не то дождь со снегом, но оно мгновенно примораживалось, покрывая все поверхности глянцевым панцирем. Желание куда-то идти пропало окончательно, но, во-первых, собаку надо выгулять, даже если сама собака готова перенять кошачьи повадки и ходить в лоток. Во-вторых, я уже одичала, сидя дома и выползая только на Булькины променады и в магазин за продуктами. А отпуска ещё почти неделя, скоро и вовсе начну шарахаться от людей. В-третьих, у меня дома опять закончилось молоко, а кофе без молока это невкусно. А без молока и без конфеты и вовсе деньги на ветер, только лишний раз чашку мыть.
Булька, поняв, что хозяйку поджатой задней лапкой и жалобным взглядом не проймешь, всхрапнул, как чистокровный рысак, и пошел вперед, забавно виляя упитанным задом. Едва ли не первый раз в жизни я пожалела, что такого же роскошного зада нет у меня, потому что ближе к выходу со двора все-таки шлепнулась на него. Хорошо хоть куртка длинная, чуть смягчила падение, но было все равно больно и обидно, потому дальше мы шли, семеня, как гейши. Лапки у бульдога тоже разъезжались, и он, отчаянно скежереща когтями, пытался не лечь пузом на лёд.
С той мутной истории, случившейся в заповеднике, прошло уже десять дней. Никто меня не беспокоил по поводу показаний, из чего я сделала вывод, что Антон Николаевич или просто махнул рукой на причины своего визита в чащобу, или банально вспомнил, как туда попал. И хотя я старательно отгоняла мысли по этому поводу, любопытство глодало со страшной силой. Однажды я достала его визитку, почти решившись позвонить и справиться о здоровье, но не стала маяться дурью. И даже визитку выбросила.
В конце концов, зрительная память у меня хорошая, номер я запомнила и так…
И про НЛП почитала, чуть не вывихнув себе мозг. Если Антон этим владеет, то он действительно маг и великий фокусник. И про гипноз тоже почитала, но научное обоснование я знала и раньше, а откровения всяких шарлатанов навевали тоску.
Вылазка закончилась благополучно, мы не убились на скользком тротуаре, не попали под машину на переходе (только слабаки ставят зимнюю резину так рано!) и, добыв вожделенные пакет молока и кулек «Красной шапочки», почти дошли домой.
Почти, потому что перед самым подъездом у нас на глазах какая-то девочка-подросток, неловко взмахнув руками, повторила мой пируэт. Вот только схватиться за стойку не успела, потому от души шлепнулась на обледенелом пороге, а из пакета с оторвавшимися ручками разлетелись флаконы со всякой бытовой химией.
- Етит твою мать, - задумчиво произнесло дитя и попыталось встать на ноги. Ругательства у детей я не одобряю, но тут понимала безоговорочно. В магазине хотела купить пачку соли, чтобы хоть на подъездной дорожке разбросать, но столкнулась с локальным дефицитом – разгребли ещё утром.
- Подожди, дай помогу, - я подхватила её под руку, подтягивая вверх, пока она искала точку равновесия.
Капюшон объемной темной куртки, в которой девочка почти утонула, упал на лицо, потому узнать я её не могла. Вроде, у нас такого возраста детей в подъезде и нет…
- Спасибо. - Голос был очень приятным, мелодичным, хотя не совсем детским. Она наклонилась и с тихим болезненным шипением растирала левую лодыжку.
- Да ладно, с кем не бывает. Тебе на какой этаж? – В ожидании ответа я подгребла отлетевшее в сторону средство для мытья стекол и чистящий порошок для плиты. Булька понюхал упаковку губок для посуды и носом пододвинул её ко мне.
- На пятый.
- Надо же, мне тоже. – Порывшись в сумке, я нашла запасной пакет. – Собирай давай, помогу дойти.
Она разогнулась, одновременно отбрасывая капюшон, и я поняла, что ошиблась. Потому что этой девочке было лет двадцать пять, не меньше, просто невысокая и тощенькая. Распушившиеся рыжие волосы лезли ей в лицо, не давая нормально рассмотреть пострадавшую.
- Если не затруднит, буду очень благодарна, а то у меня в ноге что-то щелкнуло.
- Наступить можешь? - Если вывих это полбеды, главное, чтобы не перелом. – Или давай сразу в травму, тут недалеко.
Травмпункт действительно был рядом, буквально на соседней улице, что было сомнительным, но все же плюсом. По нынешней погоде там, конечно, аншлаг, но деваться некуда, раз уж взялась помогать, придется тащить.
- Да нет, не надо. – Она с сомнением покачала головой и для пробы оперлась на ногу. Поморщилась, но, вроде, стояла крепко. – Я три года назад ломала лодыжку, так что знаю, как это.
- Ну, смотри… - Пока она испытывала опорно-двигательный аппарат на целостность, я закончила собирать её покупки и открыла дверь. – Пойдем потихоньку, мне тоже на пятый. Ты в какую квартиру?
- В семьдесят седьмую. А ты?
- Семьдесят девятая. – Перед лестницей я все-таки взяла её под руку, потому что шла девушка, отчетливо прихрамывая.
Насколько знаю, семьдесят седьмая квартира сдавалась, и последние полгода пустовала.
Булька стоически терпел наше неторопливое шествие, не спеша выскакивать вперед, чтобы на него не наступили, потому сосредоточенно сопел сзади.
- Ты новая квартирантка?
- Ага. Вчера сняла, а сегодня уже приключения, - девушка старалась идти сама, опираясь только в самых неотложных случаях, но особо не доставляла хлопот, ростом она ниже сантиметров на десять при моих не самых выдающихся ста семидесяти трех, так что оказалась довольно компактной. – Получается, мы соседки?
- Выходит, что так.
Мы доковыляли до пятого этажа, и она отперла замок нужной квартиры.
- Спасибо тебе огромное. Кстати, я Алеся, - она протянула ладошку, затянутую в черную кожаную перчатку.
- Надя. А это Булька.
- Приятно познакомиться с вами обоими. Я бы пригласила в гости, но там после прежних хозяев немножко гадюшник. – Она забавно сморщила нос, сдувая со лба упавшую рыжую прядь.
В этом жесте было что-то одновременно милое и смешное, и я не смогла сдержаться от ответной улыбки.
- Договорились. Если что, звони, чем смогу, помогу. К ноге лед приложи, хотя лучше вызови врача.
- Ладно, начну со льда, а там посмотрим. Давайте завтра вечером ко мне на чай с вкусняшками, а то я сняла сразу на полгода, расскажешь, с кем тут нужно дружить, а кого опасаться. Пока.
Алеся помахала нам рукой и скрылась за дверью.
Вечер я планировала провести дома, в уюте и тепле, чтобы кресло с торшером, интересная книжка, литровая кружка чая и пес возле ноги. Но судьба распорядилась иначе.
Гололед сделал свое черное дело, и Нина, моя коллега по работе в ветклинике, умудрилась вывихнуть плечо, навернувшись у нас на парковке. Дворнику, конечно, всыпали по первое число, Нинку в слезах и соплях отволокли к травматологу, сустав вправили, но вот работать оказалось некому. А по плану на шесть часов был визит постоянной клиентки с её кошками в количестве восьми штук.
Вообще у заводчиков свои ветеринары, конечно, если это именно клуб, а не десяток породистых котов в одной квартире, но тут как раз последний вариант.
- А это точно полиция?
- Нашла, когда об этом спрашивать, - он беспечно отмахнулся, всё ещё сосредоточенный на рассматривании винтовки. Даже погладил её с такой нежностью, что я едва не позавидовала. Было бы чему завидовать. – Разрешение-то есть?
- У меня нет.
- Тогда спрячь туда, откуда вытащила. Алька не крючкотвор, но смотря с кем она едет. А то душу тебе вынут вопросами, откуда взяла ружьишко.
Мысль была здравой, потому винтовку я старательно утрамбовала в ящик и даже задернула шторку, отгораживающую его от случайных взглядов.
Наевшийся Булька с видом царственной особы улегся посреди комнаты, посматривая с таким чувством собственного превосходства, что мне чисто из вредности захотелось вытащить его на прогулку. Но мысль эту пришлось оставить, не ко времени.
Зато, ещё раз критическим взглядом осмотрев Антона, я едва слышно вздохнула. Выглядел он откровенно не ахти. Даже стыдно в таком состоянии возвращать. Но не думаю, что предложение пришить к рубашке что-то из коллекции разномастных пуговиц, хранящихся в жестяной банке в столе, существенно улучшит положение. А так будет отвлекающий маневр, тем более, что среди пребывающих дама, да и расстегнутый чуть не до середины груди ворот Антону идет.
Даже я сама себя ловила на том, что глаза нет-нет, да и норовят спуститься ниже уровня его подбородка.
Они появились чуть позже заявленного времени, где-то через полчаса, за которые я успела несколько раз начать нервничать и так же быстро успокаиваться. В глаза найденышу я точно не смотрела, так что эмоциональные качели были вполне природного происхождения.
К тому моменту, как за калиткой послышались голоса, на улице окончательно рассвело, но день был такой же серый и дождливый, как накануне, с обещанными утренними заморозками соврали. Никому нельзя верить, даже прогнозу погоды…
Первой на пороге появилась женщина. Довольно высокая худощавая блондинка со стянутыми в высокий хвост волосами. Джинсы, темная куртка, длинный шарф, многократно обвивший шею. И хриплый голос объяснялся легко – нос у неё был покрасневшим и чуть распухшим, да и по глазам было видно, что дама слегка не в форме. Сухие обветренные губы, лихорадочный румянец на впалых щеках.
Навскидку я бы дала ей лет тридцать пять. Или ухоженные сорок.
Судя по неласковым глазам, она бы дала нам обоим по шеям и спокойно уехала болеть в более комфортных условиях.
- Жив, кровопийца? – все тем же простуженным почти басом каркнула она, но Антона окинула взглядом, в котором сквозили искренняя тревога и облегчение.
Антон почему-то прокашлялся перед тем, как ответить:
- Молитвами вот этой милой барышни, - и показал в мою сторону.
- Ты даже в заповеднике умудрился барышню найти.
Она покачала головой и прошла в комнату, прекратив загораживать дверной проем. В нем тут же нарисовался мужичок среднего роста и повышенной упитанности, который на Антона посмотрел, как на вновь обретенную икону. Разве что не перекрестился и не начал бить челом. Сказать же ничего не успел, остановленный голосом моего найденыша:
- Я в порядке, подожди в машине.
И была в нем такая сила и убежденность в том, что толстячок послушается, что я тоже чуть не направилась к машине.
- Не против, если я сяду за стол? – Блондинка размотала шарф, а вот куртку ей помог снять Антон.
Мне ничего не оставалось, как согласиться:
- Да, прошу вас. - Булька проводил её заинтересованным взглядом, потом подошел ближе, принюхался к джинсам и заскулил, тут же шмыгнув ко мне и прижавшись к ногам. – Эй, ты чего?
Мой четвероногий друг мелко трясся и косился на новоприбывшую с отчетливым ужасом.
- Не обращай внимания, - Антон приткнул одежду дамы на вешалку. – Наверное, унюхал питомца Альбины. Просто у неё живет большая собака. Недавно даже две было, но одну пристроила в добрые руки.
Блондинка издала что-то среднее между кашлем и шипением, отчего уже у меня по спине пробежал холодок.
- А не пошли бы вы, Антон Николаевич… на улицу. Прогуляйтесь до места ночного отдохновения, а я пока показания сниму.
И посмотрела так, что гость без возражений покинул помещение.
- Простите, можно посмотреть ваши документы? – Про то, что она из органов, я знала только на словах, потому решила проявить бдительность.
Она одобрительно хмыкнула и, покопавшись в сумке, протянула мне ксиву. То ли Альбина Константиновна Журавлева в тот день была в дурном настроении, то ли просто не очень хорошо получалась на фото, но узнала я её с некоторым трудом.
- Сама от этой фотки в ужасе, - призналась она, пряча удостоверение. – Можно тоже на паспорт глянуть?
Я принесла документы, она переписала данные на лист протокола и начала пытать меня на тему событий прошедшей ночи. Судя по тому, как она пару раз поморщилась, рассказанное по какой-то причине не нравилось, но включать плохого полицейского она не спешила.
- И всё-таки, почему вы вышли из дома? Может, какой-то звук или движение? – Альбина Константиновна машинально потерла висок и шмыгнула носом.
Рассказывать о шизофрении, требующей немедленно бежать в ночь, я постеснялась, ответив несколько уклончиво:
- Не знаю. Просто не спалось, решила немного прогуляться. Давайте я вам чай с травками заварю, что вы мучаетесь?
- А травки такие, чтобы отмучилась одним махом? – Она усмехнулась, но кивнула. – Давай, а то горло дерет, сил нет. Ничего, что на «ты»?
- Ничего.
- Тогда и ты меня так же и по имени.
- Хорошо. – Я порылась в дедовых запасах трав, нашла ромашку, душицу, липовый цвет, зверобой и чабрец. Чайник так и стоял на горячих кирпичах печи, так что вскипел быстро, и по комнате поплыл специфический аромат лекарственных трав.
- Не знаю, будет Антон писать официальное заявление или нет, может, сам нажрался до сиреневых свиней, а потом на перекладных сюда доехал.
- Не похоже. – Я тоже налила себе отвар и теперь сидела напротив Альбины, греющей руки о чашку.
- Не похоже. Но состава преступления я пока наскрести не могу. И всё же показания оформлю по всем правилам, чтобы потом не искать тебя в этой глуши.
- Да я послезавтра вернусь в город, если нужно будет что-то уточнить, скажете, - вставать было немного лень, почти бессонная ночь начала сказываться, и в сон клонило зверски, но за визиткой я поднялась. – Кстати, если понадобится помощь ветеринара с вашей собакой, звоните.
Альбина отчего-то поперхнулась чаем и, прокашлявшись, просипела:
- Буду иметь в виду.
На этом разговор мы свернули, потому что вернулся Антон. Он был уже в другой одежде, жизнерадостный и будто отдохнувший, аж смотреть противно.
- Закончили? Тогда мы тебя, Надя, покидаем, спасибо за всё, если что-то вспомнишь, звони, - он сунул картонный прямоугольничек под стоящий в буфете декоративный чайник. – Насчет твоего деда я договорился, его сегодня обследуют в областной все, кто там есть, и без очереди. Алька, давай на низкий старт, нам пора.
Она что-то невнятно буркнула, быстро допила чай и, поблагодарив, чуть не комком сунула подписанные мной бумаги в сумку. Я же только и успела растерянно сказать:
- Спасибо…
Через минуту я уже наблюдала в окно, как мои гости подходят к большой черной машине (проехали все-таки!). Альбина что-то с жаром выговаривала Антону, который только отмахивался, потом на мгновение обняла его, затем, чуть подумав, отвесила подзатыльник, и они уехали.
Глава 3
Зима на Русскую равнину пришла, как всегда, неожиданно. В первую очередь, для коммунальных служб. И почему-то в середине ноября. Позавчера под ногами хлюпало и чавкало, в ночь пошел снег, днем всё это добро расквасилось, а сегодняшним утром градусник показал бодрые минус пять.
То, что слава королевы фигурного катания мне не грозит, я поняла на первом же шаге из подъезда.
Хорошо хоть рядом сварная стойка с крючками, на которые наши бабки вешают торбы, пока открывают дверь, успела схватиться, а то отбила бы копчик, как нечего делать.
Булька с таким же неодобрением поглядывал на раскинувшееся перед его лапами замерзшее озеро.
Ещё и с неба сыпалось нечто непонятное, не то снег с дождем, не то дождь со снегом, но оно мгновенно примораживалось, покрывая все поверхности глянцевым панцирем. Желание куда-то идти пропало окончательно, но, во-первых, собаку надо выгулять, даже если сама собака готова перенять кошачьи повадки и ходить в лоток. Во-вторых, я уже одичала, сидя дома и выползая только на Булькины променады и в магазин за продуктами. А отпуска ещё почти неделя, скоро и вовсе начну шарахаться от людей. В-третьих, у меня дома опять закончилось молоко, а кофе без молока это невкусно. А без молока и без конфеты и вовсе деньги на ветер, только лишний раз чашку мыть.
Булька, поняв, что хозяйку поджатой задней лапкой и жалобным взглядом не проймешь, всхрапнул, как чистокровный рысак, и пошел вперед, забавно виляя упитанным задом. Едва ли не первый раз в жизни я пожалела, что такого же роскошного зада нет у меня, потому что ближе к выходу со двора все-таки шлепнулась на него. Хорошо хоть куртка длинная, чуть смягчила падение, но было все равно больно и обидно, потому дальше мы шли, семеня, как гейши. Лапки у бульдога тоже разъезжались, и он, отчаянно скежереща когтями, пытался не лечь пузом на лёд.
С той мутной истории, случившейся в заповеднике, прошло уже десять дней. Никто меня не беспокоил по поводу показаний, из чего я сделала вывод, что Антон Николаевич или просто махнул рукой на причины своего визита в чащобу, или банально вспомнил, как туда попал. И хотя я старательно отгоняла мысли по этому поводу, любопытство глодало со страшной силой. Однажды я достала его визитку, почти решившись позвонить и справиться о здоровье, но не стала маяться дурью. И даже визитку выбросила.
В конце концов, зрительная память у меня хорошая, номер я запомнила и так…
И про НЛП почитала, чуть не вывихнув себе мозг. Если Антон этим владеет, то он действительно маг и великий фокусник. И про гипноз тоже почитала, но научное обоснование я знала и раньше, а откровения всяких шарлатанов навевали тоску.
Вылазка закончилась благополучно, мы не убились на скользком тротуаре, не попали под машину на переходе (только слабаки ставят зимнюю резину так рано!) и, добыв вожделенные пакет молока и кулек «Красной шапочки», почти дошли домой.
Почти, потому что перед самым подъездом у нас на глазах какая-то девочка-подросток, неловко взмахнув руками, повторила мой пируэт. Вот только схватиться за стойку не успела, потому от души шлепнулась на обледенелом пороге, а из пакета с оторвавшимися ручками разлетелись флаконы со всякой бытовой химией.
- Етит твою мать, - задумчиво произнесло дитя и попыталось встать на ноги. Ругательства у детей я не одобряю, но тут понимала безоговорочно. В магазине хотела купить пачку соли, чтобы хоть на подъездной дорожке разбросать, но столкнулась с локальным дефицитом – разгребли ещё утром.
- Подожди, дай помогу, - я подхватила её под руку, подтягивая вверх, пока она искала точку равновесия.
Капюшон объемной темной куртки, в которой девочка почти утонула, упал на лицо, потому узнать я её не могла. Вроде, у нас такого возраста детей в подъезде и нет…
- Спасибо. - Голос был очень приятным, мелодичным, хотя не совсем детским. Она наклонилась и с тихим болезненным шипением растирала левую лодыжку.
- Да ладно, с кем не бывает. Тебе на какой этаж? – В ожидании ответа я подгребла отлетевшее в сторону средство для мытья стекол и чистящий порошок для плиты. Булька понюхал упаковку губок для посуды и носом пододвинул её ко мне.
- На пятый.
- Надо же, мне тоже. – Порывшись в сумке, я нашла запасной пакет. – Собирай давай, помогу дойти.
Она разогнулась, одновременно отбрасывая капюшон, и я поняла, что ошиблась. Потому что этой девочке было лет двадцать пять, не меньше, просто невысокая и тощенькая. Распушившиеся рыжие волосы лезли ей в лицо, не давая нормально рассмотреть пострадавшую.
- Если не затруднит, буду очень благодарна, а то у меня в ноге что-то щелкнуло.
- Наступить можешь? - Если вывих это полбеды, главное, чтобы не перелом. – Или давай сразу в травму, тут недалеко.
Травмпункт действительно был рядом, буквально на соседней улице, что было сомнительным, но все же плюсом. По нынешней погоде там, конечно, аншлаг, но деваться некуда, раз уж взялась помогать, придется тащить.
- Да нет, не надо. – Она с сомнением покачала головой и для пробы оперлась на ногу. Поморщилась, но, вроде, стояла крепко. – Я три года назад ломала лодыжку, так что знаю, как это.
- Ну, смотри… - Пока она испытывала опорно-двигательный аппарат на целостность, я закончила собирать её покупки и открыла дверь. – Пойдем потихоньку, мне тоже на пятый. Ты в какую квартиру?
- В семьдесят седьмую. А ты?
- Семьдесят девятая. – Перед лестницей я все-таки взяла её под руку, потому что шла девушка, отчетливо прихрамывая.
Насколько знаю, семьдесят седьмая квартира сдавалась, и последние полгода пустовала.
Булька стоически терпел наше неторопливое шествие, не спеша выскакивать вперед, чтобы на него не наступили, потому сосредоточенно сопел сзади.
- Ты новая квартирантка?
- Ага. Вчера сняла, а сегодня уже приключения, - девушка старалась идти сама, опираясь только в самых неотложных случаях, но особо не доставляла хлопот, ростом она ниже сантиметров на десять при моих не самых выдающихся ста семидесяти трех, так что оказалась довольно компактной. – Получается, мы соседки?
- Выходит, что так.
Мы доковыляли до пятого этажа, и она отперла замок нужной квартиры.
- Спасибо тебе огромное. Кстати, я Алеся, - она протянула ладошку, затянутую в черную кожаную перчатку.
- Надя. А это Булька.
- Приятно познакомиться с вами обоими. Я бы пригласила в гости, но там после прежних хозяев немножко гадюшник. – Она забавно сморщила нос, сдувая со лба упавшую рыжую прядь.
В этом жесте было что-то одновременно милое и смешное, и я не смогла сдержаться от ответной улыбки.
- Договорились. Если что, звони, чем смогу, помогу. К ноге лед приложи, хотя лучше вызови врача.
- Ладно, начну со льда, а там посмотрим. Давайте завтра вечером ко мне на чай с вкусняшками, а то я сняла сразу на полгода, расскажешь, с кем тут нужно дружить, а кого опасаться. Пока.
Алеся помахала нам рукой и скрылась за дверью.
Вечер я планировала провести дома, в уюте и тепле, чтобы кресло с торшером, интересная книжка, литровая кружка чая и пес возле ноги. Но судьба распорядилась иначе.
Гололед сделал свое черное дело, и Нина, моя коллега по работе в ветклинике, умудрилась вывихнуть плечо, навернувшись у нас на парковке. Дворнику, конечно, всыпали по первое число, Нинку в слезах и соплях отволокли к травматологу, сустав вправили, но вот работать оказалось некому. А по плану на шесть часов был визит постоянной клиентки с её кошками в количестве восьми штук.
Вообще у заводчиков свои ветеринары, конечно, если это именно клуб, а не десяток породистых котов в одной квартире, но тут как раз последний вариант.
